Газета Завтра 19 (1171 2016)

Мы не скачем

Мы не скачем

Денис Тукмаков

Политика Общество

почему Россия — не Украина

Я хочу рассказать вам об одном странном чувстве, посетившем меня недавно. Я счёл бы это ощущение — весьма мимолётное, кстати, — всего лишь фактом моей личной биографии, если бы не наблюдал его проявлений в других людях вокруг и не прочёл о нём в эти дни сразу у нескольких созерцателей российской жизни.

Свободные люди в свободной стране

Мне кажется — вот оно, моё чувство, — что и я, и все мы, наконец, вдруг как-то успокоились и перестали понапрасну переживать. Прекратили вертеть ошарашенно головами, точно контуженные, не понимая, что вообще происходит. Избавились от приступов чёрной неуверенности и страха, подступавших волнами, из недели в неделю, с каждым новым общественным неврозом.

Попытаюсь описать это точнее. Нам словно надоело паниковать и по каждому поводу беспокоиться сразу о себе, семье, близких и целой стране. Мы будто вернулись в свою тарелку, утомившись ощущать себя тут приживалками, погорельцами, переселенцами. "Остепенились" — слишком неточное слово, однако мы определённо перестали вдруг походить на оглоушенных. В людях проснулась новая особая терпимость — к прохожим, к пространству вокруг, к стране, ко смотри-ка-сегодня-опять-красивому закату. Раны, зиявшие десятилетиями, неожиданно зарубцевались, и тревога куда-то ушла — понимаете ли вы меня?

Это моё чувство, временами совсем незаметное, с новой силой нахлынуло в первый день мая. Сразу у нескольких наблюдателей нашёл я подтверждение своим оценкам: мои сограждане вышли на улицы собственных городов спокойными, не суетящимися, без озлобления, с достоинством встречающими разом оба праздника. На улице не было заметно истерий, не было воплей, дрязг, скандалов. Я не разглядел мертвецки пьяных, и внутренней неухоженности не ощущалось в людях, и психоза, и шизофренической размётанности, когда Первомай воевал бы в головах с Пасхой. Придя в себя, мы словно научились без нервов ждать, спокойно слушать, да и просто вести себя по-человечески. В нас появилась некая цельность.

Чувство оказалось настолько явным, что я почти тут же едва не уловил его первопричину. Кажется, всё дело в том, что мы все тут пригляделись и поняли — а жить-то можно! Ни в каком мы не в аду, мама. Ещё с полгода назад над обществом довлели сразу три угрозы, при неудачном раскладе сулившие нам неисчислимые бедствия, — и вот их словно нет вовсе.

Казни Египетские прошли стороной

Первой угрозой был кризис. Нет, не так — Кризис. Он был связан с падающей нефтью и непрекращающимися санкциями, пессимизмом правительства и общей какой-то беспросветностью. Ещё в начале осени казалось: за нас взялись всерьёз, нас сомнут, мы начнём пятиться, сдавать рубежи, драться из последних сил. Многие тогда напряглись, помню. Шока не было, не наблюдалось и особой паники. Скорее, люди готовились к "близкой зиме", к суровым будням и мобилизации сил, к затяжным боям и сжатым кулакам. Но вот прошло полгода, и знаете — фигня какая-то, а не Кризис. Ничего пока что не рухнуло, рубежи охраняются чётко, судорожного отступления не предвидится, часовые на посту. Это вовсе не значит, что проблемы миновали: всё пока что действительно серьёзно, и многим из нас приходится туго. Но ощущение непоправимой беды куда-то ушло. Истаяло вместе со снегом.

Второй угрозой была Сирия. Мы же встряли в войну, чёрт возьми, и она могла бог знает чем обернуться! Кто-то ожидал серьёзных неудач в сирийском небе, другие караулили атаки террористов-смертников в самой России. Отрезанная голова несчастной девочки мнилась началом окаянного вала ужасов и смертей. Однако серьёзных терактов, тьфу-тьфу, удалось избежать. Предотвратить, если точнее: вот и вчера была обезврежена ещё одна террористическая группа — "люди работают". А в Сирии — в Сирии случилась Пальмира. Освобождение чудесного города было воспринято в России чуть ли не как точка в войне, из которой мы выбрались на удивление удачно. Предательски сбитый турками Су-24 и подвиг Александра Прохоренко возле древних развалин не нанесли обществу опасных душевных травм — напротив, эти жертвы были восприняты как свидетельства справедливости наших действий, укрепили воинский дух народа. Российский триколор, трепещущий на ветру на фоне тысячелетних пальмирских развалин, придавал войне новое измерение: русские входили в Историю, вольготно располагаясь в ней среди римлян и ассирийцев, македонян и персов.

Третья же угроза была плоть от плоти нашей традиционной катастрофичности, когда кажется, что всё вот-вот рухнет посреди видимого порядка вещей, что мы вновь не сдюжим в самый ответственный момент, допустим сразу несколько фатальных ошибок и слишком дорого заплатим за них. Но ни энергоблокада Крыма, ни киевские телодвижения в Донбассе, ни судебные интриги вокруг ЮКОСа, ни "замайданные" марши подлецов, ни "разоблачения" по поводу сбитого "Боинга", ни Карабахский междусобойчик, ни даже панамская музыка офшорных сфер не увенчались "крушением русской государственности". Синие мальчики были накормлены, дальнобойщики отправились в свой далёкий путь, из оренбургских снегов откопали всех, кто не самоубийца, Тимирязевку спасли. Зима кончилась, все целы.

Запечатанный зверь

О нет, это вовсе не значит, что настала повсеместная нега и тотальный расслабон! Ещё дальше от истины мысль, будто мы снова "в шоколаде". Вполне может статься, что уже завтра где-то в России прогремит взрыв, закроются сто предприятий, прорвёт плотину, загорится дом престарелых, будет принято очередное бестолковое постановление правительства, а в аптеки Вологды не завезут инсулин. Однако складывается ощущение, что к каждому из этих бедствий люди отнесутся без истерик и поножовщины. С трезвым пониманием, что это ведь наша страна, ребята, и другой у нас нет, с ней бережнее надо. Впрочем, если нужно, иногда можно и кувалдой: "Так, что у нас на этот раз? Ракета не взлетела? Ах, ты ж… Ничего, завтра взлетит как миленькая!"

Знаете, мы словно запечатали внутри себя зверя — быть может, всего лишь на время. Возобладали внутренняя дисциплина, совесть, достоинство — всё то, что слагает цивилизацию, отличает её от первобытной дикости. Мы не варвары! — понять это нам помогли внешнее давление, чувство близкой опасности, готовность вновь уйти с головой в кризис, предчувствие скорой войны, а также противоестественная, отвратная для глаз разнузданность соседей по планете — тех, что на карте слева внизу. Их скачки и ужимки, их кровожадность и бесстыдство слишком уж бросались в глаза, чтобы мы вздумали такое повторить.

Пару лет назад, во время амурского наводнения, Олимпиады в Сочи и, конечно, "Крымнаша", я часто думал: мы можем всё. Мне казалось тогда, что нация готова к рывку, способна на великие свершения, в силах справиться с любым вызовом. Рывка не произошло, мы не стали рвать жилы, наша Армия не вошла во Львов, наш Центробанк не поверг ниц "империю доллара" — вместо этого мы, похоже, просто выздоровели, перестав шугаться каждой тени.

Словом, зреет во мне понимание: мы не скачем, мы выдержим всё, мой народ вечен, и ничегошеньки с Россией не случится. Такое вот у меня ощущение.