Газета Завтра 21 (1173 2016)

Война костей

Война костей

Денис Тукмаков

Политика Философия истории Русское Общество

Почти каждая вещь, о которой я пишу: Украина и Донбасс, очередной виток тысячеголовой реформы или свежая низость "внесистемной оппозиции", — порождает схватку мнений. Но есть одна тема, гарантированно вызывающая не перепалку, не грызню, а настоящую войну без пленных, с лязгом затворов, "психическими атаками", скрипом досок наспех возведённых эшафотов.

Эта тема — отношения красных и белых. Столетний раскол. Буйный спор двух русских энергий, незавершённый в Гражданскую. Полки двух погибших империй до сих пор воюют — слепо, ожесточённо, — готовые даже сегодня вцепиться друг другу в глотки.

На днях я упомянул в своём блоге о памятнике барону Врангелю. Его уже год как собираются поставить в Керчи. Я увидел в этом повод, чтобы вновь замолвить слово о примирении русских эпох, о долгожданном мире между красными и белыми.

"Тем и другим была дорога Россия, — написал я, — по-своему, очень по-разному. Иначе бы не воевали. Так неужели сложно понять, что "примирение в камне" — если уж дошло до памятников — должно проводиться иначе? Ну поставьте вы памятник сразу тем и этим! Откройте монумент, состоящий из двух фигур: Деникина и Фрунзе. Или Врангеля и Ворошилова. Или Будённого и Юденича. Или просто — пусть это будет памятник двум русским солдатам: одному в будёновке и одному в погонах. Что же тут сложного? И что здесь может быть непонятного?"

Оказалось, всё тут сложно, и многое непонятно. Люди отказываются мириться. В общем памятнике они видят лютую измену, предательство памяти "своих" погибших, собственную неоправданную жертву. "Это всё равно что поставить общий памятник Турчинову и Мозговому в Новороссии", — отвечали мне. "Это как если запечатлеть в камне обнявшихся Ленина и Гитлера", — писали люди. "Мадам Землячку и Гумилёва!" "Маршала Жукова рядом с предателем Власовым!.."

По характеру аргументации и взаимным упрёкам спорщиков видно, что разговор смертельной важности не завершён и стороны не квиты. Что хуже всего — проигравшими чувствуют себя те и другие. Столетней давности вражда проступает в дне сегодняшнем, вновь сталкивает лбами русских в условиях страшных внешних угроз. Украина и Донбасс, тысячеголовая реформа и кувырки "внесистемной оппозиции" — вся нынешняя актуалистика мнится то ли попыткой чужого реванша, то ли повторением фатальных реалий, что привели к Февральской катастрофе, красному Октябрю и Гражданской войне.

Ни красные, ни белые — в том их изводе, отчасти виртуальном, который только и возможен сегодня, — не видят оснований для солидарности в рамках Общего дела, единого проекта развития. Ставят взаимно клейма: эти — "совковым рабам", те — "булкохрустам". Суть взаимных обвинений идентична: они обвиняют друг друга в чуждости России, в стратегическом предательстве в пользу внешних сил, в неадекватности стоящим перед страной задачам: что тогда, что сейчас.

Тут не только "пломбированный вагон" или "уход под Антанту", "деньги Германского генштаба" или "английские интересы в Мурманске", "всемирная революция местечек" или "предательство государя генералами-масонами", "красный террор" или "белый террор". Тут и созданный тем же Врангелем РОВС, поколение спустя присягнувший Гитлеру, и потомки "палачей из ЧК", все как на подбор записавшиеся нынче в русофобы. Воюют истлевшие кости, бьются седые старики, дерутся их розовощёкие внуки, подтягиваются правнуки — русское гражданское побоище длится уже четыре поколения. Уходит корнями в древность, с романовскими гонениями на раскольников, макушкой упирается в будущие непременные лагеря.

Сколько раз они мирились! Даже в истории постсоветской России бело-красных примирений случилось, как минимум, три. На баррикадах у Дома Советов в октябре 93-го, где красное знамя и православный крест вместе получили по ельцинской пуле. Под Бамутом, где советская ещё Армия под непривычным триколором громила ичкерийских боевиков. В Донбассе, где "белый" Жучковский и "красный" Мозговой сдерживали нашествие бандеровцев на Русский мир, обороняли советскую "техносферу шахт и заводов". Но стоило Наталье Поклонской — той самой, которая в феврале 2014-го, в ситуации "или—или", когда её коллеги-мужчины трусливо вертели задами, согласилась на опасный пост прокурора Крыма — стоило одному из символов Русской весны встать с иконой царя в ряды "Бессмертного полка", и хрупкий "мир русских эпох" вновь оказался разорван.

В шатких примирениях последних лет кроется ответ на вопрос, что же способно объединить тех и других. Это внешний враг, прямая угроза Отечеству. Беда в том, что гораздо чаще красные и белые обвиняют друг друга в потворстве этому врагу. Даже во внутреннем противнике — либеральном социал-дарвинизме, разъедающем государство и общество, — они видят не причину для объединения, а повод для вражды. "Опять верхи не могут, как и в 17-м!" — гневаются красные, глядя на либералов в правительстве и банках. "Снова потомки комиссаров куражатся!" — негодуют белые при виде либералов на площадях и в журналах. А по столичным улицам тем временем шествуют под жовто-блакитными флагами "марши мертвецов", ненавидящих и красных, и белых.

…В Питере, во дворе школы имени Александра Невского, святого для красных и белых, скоро уж двадцать лет как стоит гранитная глыба. На ней лежат вместе, изваянные внутри неделимого тернового венца, разрубленная будёновка со звездой и простреленная белогвардейская фуражка. На памятнике — надпись:

Мы — один народ, одна страна.

Никуда от этого не деться,

Даже если разрывает сердце

Надвое гражданская война.

Рано или поздно, такой же памятник поставят и у стен Кремля.