Газета Завтра 263 (50 1998)

Александр Проханов СОЛЖЕНИЦЫН ДАЛ ПОЩЕЧИНУ ЕЛЬЦИНУ

Конституция, которой размахивал Ельцин, забрызгана кровью патриотов, расстрелянных на баррикадах 93-го года. Посыпана пеплом сожженного Парламента. Наполнена стонами пытаемых мучеников. Хрустом костей, перебитых омоновцами. Она склеена лживой слюной либералов, ненавидящих государство и Родину. Пропитана ядовитой спермой "отцов-демократов", от которых рождаются уроды и извращенцы. Она — багровая, парная, хлюпающая, как печень, выдранная у живой жертвы. Ее пять лет расклевывают костяными носами воры и проходимцы, засевшие в кремлевских палатах.

Она гарантирует безопасность беловежских мясников, разрубивших Великую Россию, когда 30 миллионов русских в намордниках и цепях проданы на невольничьих рынках СНГ, молча чахнут под гнетом баронов и ханов.

Она гарантирует "русский холокост", когда устроенный Ельциным мор уносит каждый год полтора миллиона граждан, а один день, проведенный "гарантом" в ЦКБ, стоит России четырех тысяч жизней ее сыновей.

Она гарантирует гестаповское подавление вымирающих русских, когда любое слово или деяние протеста истолковывается как "русский фашизм", и надсмотрщики НТВ шестиугольными глазами высматривают в каждом экстремиста и подпольщика.

Она гарантирует дремучий феодализм в стране, победившей Гитлера и летавшей в Космос, когда "семейка", состоящая из трех человек, окруженная зятьями, свояками, приживалками, карлами, шутами, скоморохами, стряпчими, держателями псарен, носителями ночных горшков, хранителями клизм и капельниц, владеет великой державой, обьявляет войны, отстегивает в подарок соседям заповедные территории, и над родиной Толстого, Вернадского, Жукова сияет золоченый пуп Березовского.

Она гарантирует лютое, небывалое в мире воровство, в сравнении с которым ограбление Гитлером и вывоз "янтарной комнаты" смехотворны. Ибо за пять лет своровали не просто коробку с долларами, не просто алмазы, а всю Россию с нефтью, золотом, молодыми девами, заводами, черноземом, самой возможностью дышать и действовать. Народ, еще недавно имевший первоклассную индустрию, передовую науку, океанский флот, театры, мыслителей, хлеб в закромах, тепло в домах, лекарства в аптеках, учебники в школах,— народ, голый и босый, загнанный в "газовую камеру реформ", умирает под хохот грабителей, которые безнаказанно обьединяются в "правый центр", мерзко хихикают в жилетку А.Яковлева.

Она гарантирует пулю киллера, "малину" от Владивостока до Пскова, бесчисленные бандгруппировки, пьющие за здоровье МВД и прокурора Скуратова, сделавшие "Мурку" гимном ельциновской России, которую, если хорошо попросить, споет невыездной Иосиф Кобзон, друг Отарика, враг думских антисемитов.

Она гарантирует деревянную секиру ракетчикам, пластмассовый кивер "спецназу", петровский ботик океанскому флоту, маршала Сергеева несуществующей армии, надзор Пентагона над русским Генштабом, цэрэушников в Сарове, моссадовцев в Совбезе, артиллерийский лафет, на котором повезут верховного, ногами вперед, в его последний путь по России мимо печных обгорелых труб и неухоженных могил. И тысячи погорельцев и беженцев, уступая дорогу лафету, станут смотреть, как везут огромную мумию, накрытую трехцветным флагом, с заплеванной Конституцией на груди.

Эту "Конституцию смерти", напоминающую устав концентрационного лагеря, отвергает убиваемый и пытаемый народ. Ее летел взорвать на своем "москвиче" русский витязь Иван Орлов. На нее сипло крикнул отважный генерал Макашов. Третьего дня Солженицын не принял от тещи Сысуева наградной брелок президента. И сохранил свое место в русской истории. Но всякий, кто берет из оскверненных и кровавых рук даяние, будь то орден или звание, или стипендия, или рюмка водки, всякий, кто подобно Лихачеву, посыпанному демократической перхотью, целует без устали эту страшную, убившую Родину длань,— тот обречен в аду целовать другую шерстяную когтистую лапу, выгрызать у нее из-под ногтей запекшуюся русскую кровь.

Александр ПРОХАНОВ