Газета Завтра 383 (14 2001)

Иван Юрковец ГРОЗЯТ ЛИ ТАЛИБЫ РОССИИ? (Полемические заметки)

Угрожают ли талибы России? Если "да", то как должно готовиться к "кровавым схваткам"? А если "нет"? Оправданно ли нынешнее руководство России торопится ввязаться в афганский конфликт, рискуя повторно наступить на "афганские грабли"?

Вопросы эти далеко не праздные. Уже несколько лет, особенно в последнее время, российские и многие зарубежные СМИ демонизируют талибов, запугивают талибами, говорят о талибах как о потенциальных агрессорах. Усиленно муссируется вопрос о возможности их вторжения в Среднюю Азию и даже о вероятности их появления "на берегах Волги". И хотя некоторые политики и журналисты уверяют, что угроза талибов для Средней Азии и России — это миф, все же по мере продвижения их к южным границам СНГ этому мифу придаются все более реальные очертания. Руководители стран содружества на своих регулярных и все более частых встречах обсуждают эти проблемы уже на официальном уровне, заявляют об их намерениях и готовности нанести "превентивные удары по талибам". По предложению Назарбаева принята концепция о "нераздельной безопасности", означающая совместные боевые действия против талибов в случае, если они не пойдут на соглашение с Ахмад-шахом Масудом и Раббани. США под различными предлогами подталкивают Россию к противостоянию с талибами, и в то же время категорически возражают против любых наших контактов с талибами.

В знак послушания "Россия Козырева-Иванова" поддержала американскую инициативу о "санкциях против талибов" и совместно с США инициировала постановку этого вопроса в ООН. Благо опыт поддержки американских "санкций" (против Ливии, Ирака, палестинцев, Ирана, Югославии и др.) российскими лакеями-дипломатами накоплен немалый. Может быть, потому уже через месяц (в декабре прошлого года) предложенные ими санкции были объявлены ООН. А уже в марте этого года В. Путин издал специальный "указ", разъясняющий, как надлежит применять эти санкции в отношении талибов.

Так кто же такие талибы на самом деле? Что исповедуют, чего добиваются, как скоро "в поход" на сопредельные страны идти собираются?

ТАЛИБЫ — «ДУШМАНЫ ДУШМАНОВ»

Как уже отмечено, о талибах говорят многие, сказано много, хотя и немногое. Более всего известно, что они "ставленники" США и Пакистана, по крайней мере, на момент создания их движения.

И действительно, и у США, и у Пакистана было и есть немало причин для недовольства действиями исламистских фундаменталистов, пришедших к власти в Кабуле после свержения правительства Наджибуллы. Главная из них — это неспособность "борцов за чистоту ислама" реализовать до конца планы, намеченные для них американо-пакистанскими наставниками в годы "необъявленной войны" против Афганистана, и дискредитация последних в глазах мировой общественности полным несоответствием заявленных целей этой войны и ее практических результатов. Вполне поэтому возможно, что и у США, и у Пакистана возникла потребность в "новых душманах", способных вытеснить с афганской политической сцены старых фундаменталистов (первое поколение "душманов") и "реструктуировать" внутриполитическую ситуацию в этой стране в своих интересах. Так или иначе, но уже в 1995-1996 гг. на афганском политическом горизонте появились "душманы душманов" под символическим названием "талибы" ("учащиеся медресе").

Однако причиной появления и первых успехов талибов явилась не только кем-то задуманная, тщательно спланированная, обильно профинансированная и ловко осуществленная операция. Этого требовала и социально-политическая ситуация, сложившаяся к этому времени в самом Афганистане: общенациональный хаос, всеобщий беспредел, геноцид афганского народа, создававшиеся и чинимые исламистскими партиями во главе с Б.Раббани, Х.Гульбеддином, Мазари, Масудом и некоторыми другими лидерами таких партий. Придя к власти под многообещающими лозунгами, они почти сразу же вышли вновь на тропу войны. Войны не только друг с другом за передел власти и сфер влияния, но и против своего народа. В результате гибли не только взрослые, но и дети. Уничтожались фабрики, мастерские и мосты, приводились в негодность средства энергоснабжения и связи. Причем зачастую только для того, чтобы извлечь из них железную арматуру и продать ее на рынках Пакистана. Кабул, который за все 9 лет предыдущей войны правительственных войск с контрреволюцией оставался "в целостности и сохранности", с приходом фундаменталистов Раббани-Масуда практически полностью разрушен. Нечто подобное произошло и с другими городами. К этому следует добавить, что органы центральной власти так и не были воссозданы. Не действовали какие-либо государственные законы. Все было отдано на откуп главарям тех или иных исламистских группировок, которые единолично распоряжались всем движимым и недвижимым имуществом и людьми.

Можно привести десятки и сотни примеров их жесточайших расправ над мирным населением. Люди преследовались по политическим, национально-этническим, клановым и т.п. причинам и признакам. "Виновных" не только расстреливали, но и сжигали на кострах, обливали раскаленным маслом, подвергали другим особо изощренным видам казни. Например, для того, чтобы подвергнуть "душевным мукам" бывшего члена политбюро ЦК НДПА Зерая, подручные Раббани Масуда на глазах его жены поочередно отрезали головы двум их малолетним детям. Затем точно так же поступили и с его женой. Самому Зераю чудом удалось спастись и бежать в Англию.

Забегая несколько вперед, отметим, что именно на таких правителей исламистских бандформирований, объединившихся ныне в т.н. "Северный Альянс", российское руководство делает ставку в противостоянии с талибами. Именно в адрес этого "Альянса" сегодня направляются многочисленные колонны грузовиков российского МЧС с продовольственной и иной помощью.

Появление талибов на юго-восточной и южной границах оказалось весьма кстати. Их лозунги были понятны и просты: изгнание из Афганистана самых разрушительных и самых деструктивных сил, захвативших власть после падения правительства Наджибуллы; обеспечение целостности Афганистана, полное разоружение народа; установление мира на афганской земле, создание предпосылок для возрождения Афганистана.

И действительно, первые шаги талибов в значительной мере подтверждали такого рода их намерения. Они повели решительную борьбу с произволом и бандитизмом, обеспечивая полную безопасность граждан.

На освобожденных ими территориях повсеместно изымалось оружие, строго наказывались те, кто пытался его сохранить. Принимались все меры к разоружению "армии" Раббани-Гульбеддина-Масуда и др. К примеру, только за несколько недель в Шибаргане у боевиков генерала Дустума было изъято около 175 танков. У "командующего" группировкой исмаилитов Саиди Каяна, по словам одного из его заместителей, оружия было отобрано столько, что около 50 КамАзов в течение нескольких недель были заняты его перевозкой на сборный пункт под Кандагаром.

В целом на всех "фронтах" талибы захватили около 60% оружия и боеприпасов, поставленного Советским Союзом Афганистану за годы сотрудничества. Понятно поэтому, почему народ приветствовал талибов и оказывал им поддержку.

И хотя противники талибов из старых исламистских партий называли их "душманами", но для народа это были уже иные "душманы" — "душманы душманов" , враги врагов афганского народа.

Но так продолжалось только до тех пор, пока талибы воспринимались именно как "талибы", пока эти "учащиеся" не начали, что называется, "выходить из образа" освободителей страны, "спасителей" народа.

ТАЛИБЫ — РОДОМ ИЗ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Уже в конце сентября 1996 года талибы учинили жестокую расправу над бывшим президентом Афганистана Наджибуллой и его младшим братом, генералом Ахмадзаем, убили несколько человек из его охраны. Репрессиям подвергся целый ряд чиновников из аппарата прежних правительств, генералы, офицеры, ранее служившие в ВС ДРА, а также чиновники из различных "комитетов", "штабов" правительства Гульбеддина, главари вооруженных формирований. Появились первые признаки недовольства талибами. Старейшины племени Ахмад-зай, узнав об убийстве их соплеменника Наджибуллы, заявили: ни один талиб не пройдет через их территорию ни из Пакистана, ни в Пакистан. За убийство под Кандагаром в 1997 году генерала, двух офицеров и солдата правительственных войск неизвестные казнили двух талибов — исполнителей этого убийства.

Были отмечены случаи столкновения между талибами и представителями некоторых племен. Резко возросло вооруженное сопротивление и со стороны национальных формирований: хазарейцев, узбеков и других. Это привело к новым атакам насилия, новым жертвам, притом на этнической почве.

Большой резонанс в этом отношении был вызван, к примеру, убийством талибами лидера хазарейских вооруженных формирований Мазари. Последний прибыл к одному из руководителей талибов для переговоров о сотрудничестве в борьбе против узбекских отрядов генерала Дустума. Но талибы пленили его, посадили в вертолет и с большой высоты выбросили его над Гератом. Тысячи хазарейцев, возмущенных и оскорбленных таким варварством, выступили с протестом против талибов. Некоторые из них, в течение многих дней пешком преодолевая расстояние почти в 600 км от Герата до Мозари-и-Шерифа, тащили на носилках останки своего лидера, чтобы похоронить его в этом священном городе — "третьей Мекке мусульман". А когда талибы захватили Мазари-и-Шериф, они взорвали могилу Мазари, находившуюся в самом центре этой святыни, месте захоронения пророка Али.

Примерно так же они поступили и с могилой бывшего руководителя Афганистана Б.Кармаля в г.Хайратоне. Они раскопали его могилу и с возгласами: "Плыви туда, откуда пришел" (в Россию) выбросили труп покойного в Амударью.

О том, какой гнев и возмущение вызвали такие действия талибов у хазарейцев и сторонников Б.Кармаля, — можно судить по последствиям. Когда талибов выбили из этого города и значительная часть их оказалась в руках боевиков Халили (нового лидера хазарейцев), их всех подвергли жесточайшей казни. Когда же талибы вновь захватили этот город, то устроили столь же жестокие расправы над сотнями, а может, и тысячами хазарейцев, узбеков, таджиков и пуштунов, плененных в бою. Война стала приобретать характер межэтнической розни.

Ситуация усугубляется тем, что на территории Афганистана на положении "гостей" продолжают оставаться со времен "необъявленной войны" наемники из некоторых арабских стран во главе с международным террористом Бен Ладеном. Все они, как правило, исповедуют и распространяют идеи "Братьев мусульман" или ваххабизма, вербуют в свои ряды безработную и голодную молодежь и нелегально отправляют с диверсионными целями в другие страны: Косово, Палестину, Россию. Талибы все более "эволюционируют" к пособничеству террористам. Кроме того, строгая регламентация талибами повседневных отношений по религиозным соображениям, сам факт "мирного сосуществования" с ваххабитами, и особенно их собственные неблаговидные деяния (например, убийство 9 иранских дипломатов в Мозари-и-Шерифе, высылка некоторых сотрудников ООН из Кабула и т.п.), давали дополнительные основания считать их и террористами, и ваххабитами.

Именно в таком качестве они и представляются мировой прессой на суд мировой общественности.

ТАЛИБЫ НА «СКАМЬЕ ПОДСУДИМЫХ»: ОБВИНЕНИЕ И ЗАЩИТА

Прежде всего, как водится, им инкриминируют повсеместное "нарушение прав человека". Далее — в зависимости от политического контекста той или иной обвиняющей стороны: в клерикальном фанатизме, национальном экстремизме, геноциде против нацменьшинств и пр., и пр.

Все это или почти все, прямо и косвенно, с оговорками, комментариями и т.п. талибами отвергается. Один из активных защитников движения талибан приводит слова, якобы сказанные Бен Ладеном: пятьдесят ведущих государств, эксплуатирующих богатства всего земного шара, нарушают не только права человека, но права всего человечества. В то же время, осознавая, что речь идет не об абстрактном для талибов понятии "нарушение прав человека", а о конкретном обвинении их в убийствах афганских граждан, муллократы вынуждены оправдываться. Один из руководителей движения талибан Джелаллудин Хакани (по некоторым сведениям, генерал спецслужб Пакистана) в беседе со своими "односельчанином" предлагал "посмотреть на происходящее" с другой стороны: да, талибы — далеко не ангелы. Они из той же "глины", что и все афганцы. У многих из них погибли родственники. И они не могут забыть этого. В соответствии с законами предков, преступник должен испытать то же самое, что он причинил своей жертве. Наджиб, будучи руководителем ХАДа (управление госбезопасности), был причастен к уничтожению противников власти. Поэтому и сам он стал жертвой его противников. То же самое можно сказать и о Кармале или Мозари, других преступниках. К примеру, Мазари был казнен только после того, как был установлен факт массовых казней кабульцев его людьми. Последней "каплей", послужившей решению на казнь Мазари, явилась обнаруженная в южном предместье Кабула "резервация", в которой содержались десятки наголо раздетых девушек и о которой знал Мазари. Боевики Мазари издевались над ними, морили голодом, убивали их. Естественно, что такой человек не заслуживал не только права на жизнь, но и права быть захороненным по мусульманским обычаям. Но сторонники и последователи Мазари сочли это неправомерным. Попавших к ним в плен талибов они казнили самым жесточайшим образом. Им отрезали головы и продолжали наблюдать, как тело жертвы содрогается последние секунды в конвульсиях. Рубили ноги и руки, живыми сбрасывали в каризы. Всего в Хайратоне, Маймане, Шибергане убили около 10 тысяч талибов и подозреваемых в сочувствии к ним. Только в долине Даш Лайли обнаружено около 7 тысяч трупов. Около 3 тысяч человек числятся пропавшими без вести. Вполне поэтому объяснимы те наказания, которым в последующем были подвергнуты виновные в массовом уничтожении людей.

Отвергают талибы и обвинение их в терроризме. На заседании Высшего совета талибов, состоявшегося 23 декабря прошлого года в Кандагаре, где обсуждались санкции ООН, в соответствии с которыми от талибов требуют "ликвидации лагерей по подготовке террористов" и высылки из страны Бен Ладена, Совет решил, что для этого "нет никаких оснований". Таких лагерей, которые бы специально занимались подготовкой террористов в Афганистане, нет, и "никакой террористической деятельности ни Бен Ладен, ни кто-либо другой на территории Афганистана не ведет". При этом талибы, конечно, лукавят. Наблюдатели отмечают опасное поползновение к превращению Афганистана в сосредоточие международного терроризма. Тем не менее один из представителей афганской диаспоры в Москве, комментируя это сообщение, добавляет: США и Россия посредством ООН требуют от талибов выдачи Бен Ладена, ликвидации лагерей по подготовке террористов, но не требуют или не могут добиться того же от России — выдачи международных террористов Хаттаба и Басаева, ликвидации террористических чеченских банд на ее территории. Напротив, США оказывают покровительство косовским албанцам, которые ежедневно вершат террористические акты против сербов, а теперь и в Македонии, принимают представителей чеченских террористов (а по некоторым данным, и "министра" иностранных дел талибов) в Белом доме. Но весь мир и ООН молчат. В Москве принимали и принимают на высоком уровне и Дустума, и Масуда, подчиненные которых совершали и совершают сотни террористических актов в Афганистане, устраивают вооруженные провокации на границах СНГ. Но об этом даже своему народу не объявляют. Даже в Лондоне функционирует мусульманский Центр, где вербуют мусульман для участия в террористических акциях в тех или иных странах. Но никто и никаких мер в отношении Англии не принимает.

В последние недели марта этого года много говорилось о вандализме талибов в связи с разрушением исторических памятников — монументов и статуй Будды. Но и здесь не все так просто. С древнейших времен, по крайней мере с момента покорения Великими Моголами нынешней территории Афганистана, пуштунские отряды Ахмад-шаха Дуррани сражались не только с завоевателями, но и со всем тем, что напоминало о других "пришельцах" на их земли в прошлом. И уже тогда (во второй половине XVIII в.) по приказу Дуррани его нокары разрушили или повредили в Индии несколько самых крупных и самых древних памятников Будды. В Бамиане можно встретить аксакалов, которые охотно расскажут легенду-быль, как аскеры эмира Абдуррахмана-хана по приказу одной из его жен (увидевшей в 53-метровой статуе Будды сходство с "обнаженной женщиной") пытались в конце XIX века ее разрушить. Только незнание исполнителями подрывного дела отодвинуло решение "судьбы" этой и других статуй на целое столетие.

Так что истоки "афганского вандализма" не в особой природе будь то нокеров прошлого или нынешних талибов, исполнявших приказы своих повелителей. Дело в особенностях афганской истории, в невежестве или клерикализме предводителей, периодически оказывающихся на олимпе власти.

Наиболее тяжелым для талибов является обвинение их в "национализме", "этническом экстремизме". С одной стороны, и талибы, и руководители "Альянса" хорошо осознают, и даже публично признают, что в содержании их противостояния на первый план все более выступают элементы межнациональной розни. С другой — ни одна из сторон не берет на себя ответственности за это, оправдывая свои действия как "ответные".

Для того, чтобы разобраться, кто из них неправ, а кто еще более неправ, необходимо исходить из более широкого контекста.

Вспышки межнациональных трений, взаимного недоверия между пуштунами и представителями нацменьшинств случались и ранее — с момента вооруженного подавления эмиром Абдуррахманом-ханом сепаратистских волнений феодальной знати хазарейцев, узбеков и туркмен левобережья Амударьи, в конце ХIХ века выступавших против объединения Афганистана.

Как свидетельствуют факты, истоки межэтнических трений и конфликтов кроются не в "доминирующем поведении пуштунов" и не в "этническом экстремизме" народов, составляющих национальное меньшинство. Главными виновниками таких конфликтов являются феодалы-сепаратисты, которые, не желая утраты былых привилегий в случае подчинения центральной власти, вовлекали в антиправительственные движения трудовые слои населения и провоцировали конфликты под националистическими лозунгами.

Так было тогда, то же самое происходит и в последние десятилетия. Чтобы заручиться поддержкой народа, они культивируют в сознании масс неприязнь к другим нациям, представляют их житейские неурядицы как результат инонационального "гнета". И хотя "национализм" больших наций в силу их разобщенности, как правило, менее выражен, менее агрессивен, чем "национализм" малых наций (более сплоченных, более чувствительных к "размыванию" их суверенитета), именно лидеры нацменьшинств более всего раздувают мифы о "национализме", "шовинизме" больших наций и чаще всего выступают инициаторами межнациональных конфликтов.

Не случайно среди активных исламистских фундаменталистов, стоявших у истоков первых актов гражданского неповиновения, а затем и развязывания гражданской войны в Афганистане, особенно много выходцев из северных провинций — районов расселения по преимуществу нацменьшинств. В их числе М.Н.Бадахши, Б.Раббани, доктор Омар, муаляви Азиз Забиулла, А.Ш.Масуд и многие другие. И в целом вся т.н. "исламская контрреволюция" (за исключением нескольких партий), сражавшаяся с правительственными и советскими войсками, была непуштунской. А ныне ее остатки, объединившиеся в "Северный альянс" во главе с Б.Раббани и А.Ш.Масудом, являются антипуштунскими.

Об этом, в частности, свидетельствуют и некоторые откровения нынешних лидеров "Альянса". Генерал Дустум (узбек) заявляет: "Эпоха пуштунов закончилась. Отныне будем править мы". Ахмад-шах Масуд (таджик) мечтает о таком "Большой Таджикистане", где бы он не слышал пуштунской речи. М.Седык Фаранг (хазареец) не гнушается прямой клеветой на пуштунов, сознательно разжигает межнациональную рознь. В книге "Афганистан за последние пять веков" он называет пуштунов "фашистами", "расистами", обвиняет их в "сотрудничестве в Гитлером". Зато некоего авантюриста, унтер-офицера Забибуллу (Бачаи-Сакао), таджика по национальности, свергнувшего в 1929 году прогрессивный режим Амануллы-хана, представляет как национального героя, побуждая тем самым нынешних лидеров нацменьшинств следовать его примеру.

Конечно, и пуштуны не стопроцентные интернационалисты. И им нечужды "национальные чувства", "национальная гордость", доходящая, правда, порой до национального чванства, высокомерия по отношению к некоторым народностям (пенджабцам, хазарейцам, узбекам); и они склонны к обособлению в образе жизни, к специфическим нормам взаимоотношений. Но они не ставят перед собой специфических целей подавления или подчинения себе других народностей, ущемления их прав или унижения их достоинства, что запрещалось и государственными законами. Случаи проявления "пуштунского национализма" если и встречаются, то лишь на уровне обыденного сознания отдельных его носителей, в "грязной или экстремальной среде" (в коей находятся и талибы), и не характерны для основной массы пуштунского населения, которое, как и население нацменьшинств, мирно уживается с соседями.

Следовательно, проблема не в том, что народы Афганистана не могут жить дружно. В обострении межнациональных противоречий заинтересованы лишь разного рода удельные "шахи", "ханы", рвущиеся к власти и в своих корыстных интересах натравливающие народы друг на друга.

Важнейшая задача всех афганцев — остановить этот процесс. Необходимо внять призыву 36-летнего внука короля Захир-шаха Маступы, который в телефонном разговоре с друзьями в Германии в марте этого года советовал добиваться такого положения, когда бы пуштуны защищали "намус" (семью) хазарейцев, а последние защищали "намус" пуштунов как свои собственные.

ТАЛИБЫ — ХАЛИФЫ НА ЧАС

Год назад в "Независимой газете" было высказано мнение: "Власть талибов — всерьез и надолго".

Думается, это не совсем так. Но если даже газета права, то только в том смысле, что талибы прочно закрепились на отвоеванных территориях, и силам "Альянса" никогда не удастся взять реванш и распространить свое влияние на всю территорию Афганистана, подчинить себе пуштунское большинство. И не потому, что пуштуны "сильнее”, "храбрее", или потому, что они якобы претендуют на особое положение в многонациональном обществе. Просто потому, как говорит прокурор Мухаммед А., что "трудно представить себе ситуацию, когда бы, скажем, лидеры Чечни распространили свое влияние на всю Россию, косовские албанцы подчинили бы себе всю Югославию, ирландцы — Англию и т.д.".

Как свидетельствует исторический опыт, общенациональная стабильность здесь возможна лишь при условии исключения всякой дискриминации народов, населяющих Афганистан, и уж тем более — литерной, государствообразующей нации. Не случайно никто и никогда, касаясь проблем Афганистана, не решался игнорировать пуштунский фактор. Даже тогда, когда фундаменталистская (большей частью непуштунская) исламистская контрреволюция была наиболее организована и сильна, американский исследователь С.Гаррисон отмечал, что она не в состоянии "развить успех", поскольку "не пользуется достаточно широкой поддержкой пуштунов". И США уже в то время (в начале 80-х годов) пришли к выводу о "нецелесообразности идти на прямое сближение с фундаменталистами", что "нужен третий вариант".

Сегодня такой вывод не утратил своей актуальности не только для США. Все большее число стран осознает, что сопротивление "Альянса" талибам не имеет перспективы. Это, в частности, признал и один из лидеров "Альянса" Хекматияр Гульбеддин, проживающий ныне в Иране. По словам его заместителя Сабуи, Гульбеддин отказался от предложения Ирана "снабдить его оружием и деньгами" с тем, чтобы он вернулся в Афганистан для участия в войне на стороне "Альянса", мотивируя это тем, что победа последнего над талибами невозможна. В лучшем случае лидерам "Альянса" под силу лишь поддерживать очаг напряженности без всяких перспектив для налаживания мирной жизни хотя бы на подконтрольной им территории. Любая попытка стимулировать подобные устремления и надежды утратившего свой военный и моральный потенциал являла бы собой лишь "подпитку", "ложный сигнал" для продолжения братоубийственной войны. А если это так, то в интересах всех народов Афганистана желателен и должен приветствоваться скорейший исход этой войны в пользу талибов. Взятие талибами под свой контроль всей территории Афганистана привело бы к установлению мира на афганской земле, что, в свою очередь, послужило бы началом, отправной точкой отсчета в социальной системе координат для поиска приемлемого варианта восстановления и возрождения афганского общества.

Но значит ли это, что после победы талибов над "Альянсом" власть целиком и полностью перейдет в их руки и они смогут распоряжаться ею по своему усмотрению?

Взять под контроль всю территорию Афганистана еще не означает установить дееспособную власть, тем более "всерьез и надолго".

Для восстановления прочной и легитимной власти после затяжной гражданской войны необходимы по меньшей мере хотя бы номинальное согласие всех сил, ранее противостоявших друг другу, соответствующие кадры, способные управлять государством, поддержка народа, моральная и психологическая готовность самих талибов к управлению государством.

Ничего этого у талибов нет. Им не под силу восстановить нормальные отношения с представителями нацменьшинств, добиться их согласия и поддержки при формировании новой власти. Они не в состоянии объединить афганскую нацию. У них нет кадров, способных управлять государством, практически отсутствуют какие-либо программы экономического и социального возрождения афганского общества, нет даже мало-мальски реальных представлений о возможных путях подхода к решению этой сложной проблемы. Они не готовы к сотрудничеству с представителями власти прежних режимов ДРА, а следовательно, с основной массой афганской интеллигенции, являющейся носителем знаний и опыта управления обществом.

Не пользуются они и, безусловно, поддержкой всего народа. Люди недовольны тем, что многие из продекларированных ими обещаний не выполняются, а возлагаемые на них надежды во многом не оправдываются.

Взрослое население лишено работы. Те же, кому удается найти временную работу, получают мизерные деньги.

Но пока идет война, народу со всем этим приходится мириться. Сегодня талибы — единственное средство избавления афганцев от варваров конца ХХ века. Им никто и ничего не может противопоставить, и никто их не может заменить. Однако, как только закончится война, ситуация в корне изменится. Под влиянием новых обстоятельств они столкнутся с проблемами, к решению которых по своей сути, по своему изначальному предназначению не готовы. Народ не захочет далее мириться с существующим положением. Чтобы заручиться его поддержкой, им придется сразу же от многого отказаться, многое изменить — и в декларируемых ныне политических и идеологических установках, и в осуществляемой практике. Провозгласив курс на "разоружение народа", они вынуждены будут свою верность этому курсу подтвердить собственными примером — разоружить основную массу талибов. Потребуется переключить их военные усилия на созидательную деятельность. А это еще более усложнит их задачи.

Как уже сказано, у талибов нет собственных кадров, способных "запустить" хозяйственный механизм общества, воссоздать государственное управление страной, возгласить процесс восстановления и возрождения Афганистана. Но даже при наличии таких кадров их деятельность была бы нелегитимной и, следовательно, не пользовалась бы поддержкой народа. Придя в Афганистан с подачи и при содействии внешних сил, не имея изначально социальной базы в афганском обществе, талибы в условиях мирного времени могут восприниматься населением, особенно северных провинций, как агенты влияния этих сил, а их власть — в качестве "оккупационного режима".

Возможно, именно поэтому они уже сегодня добиваются скорейшего признания их международным сообществом, а последнее не торопится идти на прямое сближение с ними, в том числе и из-за неопределенности их политического статуса.

В конце концов, как и убеждал представителей МИДа России В.Голь, "талибы после войны, без какого-либо принуждения, доказывая свою независимость от иностранных государств, вынуждены будут искать и налаживать контакты, вступать в союзы и заключать соглашения со всеми политическими силами внутри Афганистана".

Хотя это произойдет не сразу, не "на второй день", но рано или поздно им придется осознать факт своей несостоятельности самостоятельно управлять государством,

Когда это произойдет, они "растворятся" в гетерогенной политической среде, утратят свое самостоятельное значение и сойдут с политической сцены.

Таким образом, талибы — явление временное. Они представляют собой заметную военную и политическую силу лишь до момента, пока не будет достигнута победа над "Северным альянсом". Как и все, что предназначено для одноразового применения, движение талибан не "структурировано" на долгосрочную перспективу. Талибы не вынашивают далеко идущих планов, тем более связанных с "покорением мира". У них нет своего Александра Македонского или "афганского Гитлера", претендующего на сопредельные территории, а то и на "мировое господство". Скорее, наоборот. Объективно их усилия направлены как раз на устранение такой опасности — нейтрализацию зарвавшегося локального "глобалиста" Ахмад Шаха Масуда, мечтающего создать "Большой Таджикистан" путем развала Афганистана и захвата чужих территорий.

Талибы же с трудом управляются даже с той частной задачей, которую они сегодня решают, не говоря уже о том, чтобы пытаться вступить в противоборство с международными силами. За пределами Афганистана талибы пока никому не угрожают, ни к кому не имеют претензий, за исключением разве что России, которая искусственно раздувает миф об угрозе талибов и оказывает всестороннюю поддержку "Северному альянсу". Талибы не понимают, что "прелюбодеянием" с кровавым Масудом занимается не собственно Россия, не русский народ, а шайка русскоязычных "хомо новусов", захвативших власть в начале 90-х годов.

Главная внешнеполитическая цель талибов на время войны — исключить вмешательство во внутренние дела Афганистана.

Наиболее дальновидные политики большинства государств так и поступают, предпочитая придерживаться принципа равноудаленности. Ни одна из воюющих сторон не являет собой верховную власть в Афганистане и ни одна из них не может рассчитывать на официальную поддержку. Раббани давно утратил свои полномочия, а талибы не получали мандат на узурпацию власти в Афганистане. Примерно к такому же выводу пришли и видные деятели прежних правительств Афганистана, ныне проживающие во многих странах мира. На совещании с представителями Захир-шаха летом 1999 г. в Италии большинство из них сошлось во мнении, что "в поисках решения о всеобъемлющем урегулировании положения в Афганистане ни Раббани, ни руководство талибов не готовы к компромиссу и не в состоянии выработать приемлемый вариант прекращения войны", что "ныне отсутствуют варианты изменения ситуации путем внешнего вмешательства... Способствовать этому может только полное истощение сторон или одной из них". Не случайно на проводимых с конца прошлого года "представителями короля" совещаниях с афганскими эмигрантами в различных странах, в том числе в Ташкенте и в некоторых городах России, обсуждаются планы, рассматриваются варианты преодоления кризиса в Афганистане только на послевоенный период.

Так, в качестве одного из возможных вариантов рассматривается структура власти, в которой особое место отводится королю и его представителям. Предполагается, что королевская власть должна сыграть важную роль в общенациональном примирении, в объединении нации и в качестве стабилизирующего фактора.

В органы законодательной и исполнительной власти войдут политические деятели, специалисты, представляющие все регионы Афганистана, независимо от их политического прошлого, этнонациональной принадлежности и религиозных убеждений.

За талибами сохраняются силовые структуры, но укомплектованные на общенациональной основе и подведомственные верховной власти.

Духовенство различных конфессий, независимое от государства, получает самые широкие полномочия на управление религиозными учреждениями, осуществление других видов деятельности, вытекающих из положений Духовного ведомства.

Насколько реален такой вариант, хорош ли он или плох, примут ли его афганцы или выработают иной — судить об этом только афганцам.

В любом, однако, случае поиск выхода из сложившейся ситуации будет продолжаться. Можно поэтому надеяться, что в недалеком будущем Афганистан обретет реальную целостность и суверенитет и войдет в нормальную колею развития. И тогда с ним, и только с ним (а не с отдельными исламистскими "партиями", "движениями", "альянсами"), придется считаться и договариваться, неся полностью издержки за свою опрометчивую политику в прошлом.

Все это в полной мере относится и к России. Со времен Горбачева ее политика в отношении Афганистана была крайне непоследовательной и "импульсивной". Сегодня она и вовсе строится на сиюминутных эмоциях, определяется политиками, которые и впрямь "за деревом не видят леса". Ставка на никого не представляющую исламистскую группировку Раббани-Масуда и, следовательно, противопоставление России талибам (пуштунскому большинству) не просто бесперспективна, но и заведомо опасна, грозит еще одним затяжным конфликтом с мусульманским миром. Складывается впечатление, что у истоков такой политики стоят люди, которые сознательно подталкивают Россию в новый, уготованный для нее "афганский капкан". Во всяком случае усилия, предпринимаемые Россией по реанимации изжившего себя исламистского "Альянса", некогда уничтожившего сотни тысяч афганцев и около 15 тысяч советских воинов-интернационалистов, полностью и надолго разрушает мосты с будущим Афганистаном. Даже самому прогрессивному правительству будет трудно убедить афганский народ, и без того воспитанный исламистами в лютой ненависти к русским, в необходимости установления добрососедских отношений с Россией, которая до последней минуты была союзником их злейших врагов — главных зачинщиков и виновников гражданской войны в Афганистане.

Общий вывод такой: талибы не стоят того внимания, которое уделяется им Россией как некоей "новой силе", способной существенным образом влиять на ситуацию в Центральной Азии. Их появление на политической сцене — это всего лишь неизбежное следствие давно и не ими развязанной гражданской войны. Не будь талибов, их задачу должен был выполнить кто-то другой. Поэтому, оценивая талибов, определяя свое отношение к ним, прогнозируя их поведение в будущем, следовало бы исходить не только из того, что они декларируют, как поступают, но и кто их на это "подвигает", что в последующем их ожидает.

"Одев очки", можно заглянуть "в средину вещей" и увидеть, что талибы — это своего рода "халифы на час", которые сгинут, как только исчезнет мотив, оправдывающий их "властное верховенство" в воюющем Афганистане, даже если это будет идти вразрез с предписаниями иностранных режиссеров. И если их неприглядный образ все еще "сияет" в лучах черного пиара, "ослепляя" и без того страдающих миопией некоторых политиков (будь то со Смоленской или иной площади), то только потому, что кому-то выгодно, чтобы война эта в подбрюшье России как можно дольше продолжалась.

Что же касается прямого вопроса, вынесенного в подзаголовок статьи (не являют ли собой талибы угрозы для России?), то он исчерпывается пословицей о "черте", который, как известно, "не так страшен, как его малюют" или как его воспринимают ненавистные имена, манипулирующие в угоду начальствующим временщикам российско-афганскими отношениями от имени всей России. История Афганистана не знает случаев, когда хотя бы один из его правителей вынашивал планы агрессии против своего северного соседа.

[guestbook _new_gstb]

1

2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="

"; y+=" 26 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

27

Напишите нам 5

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]