Газета Завтра 392 (23 2001)

С. Переслегин СТРАШНЫЙ ИЮНЬ 41-ГО

Совсем недавно в свет вышла уникальная книга: мемуары известного советского военачальника Николая ПопелЯ "В тЯжкую пору" — о первых, самых драматичных месяцах Великой Отечественной войны. Книга издана совместно московским "Издательством АСТ" и питерским "TERRA FANTASTICA" в известной уже читателям серии "Военно-историческая библиотека".

Уникальными эти мемуары делают не только предельно правдивые воспоминания комиссара Попеля, которому в первые дни войны пришлось командовать танковой группой и участвовать в одном из самых грандиозных танковых сражений Великой Отечественной, но и целый сборник прекрасных информационных приложений, в которые входят глубокие аналитические и информационные статьи, раскрывающие описываемые события с совершенно неизвестных сторон. Это и "Хронология боевых действий", и подробные карты, и справочные приложения о характере, составе и ходе боевых действий обеих сторон. Составители книги С. Переслегин и В. Гончаров сделали все, чтобы она стала настоящим бестселлером.

Чтобы читатели смогли представить себе масштаб их работы, мы приведем несколько кратких выдержек из "Приложений" к мемуарам.

МЕХКОРПУСА

К 1941 году (...) реорганизация армии, ее численный рост требовали огромного количества офицеров. Проблему пытались решать расширением сети военных училищ (в 1939 году в Сухопутных войсках было 63 военных училища, к началу войны — более 130. Всего в стране было 203 училища, 19 военных академий) и сокращением сроков обучения, что, разумеется, привело к падению качества подготовки командиров всех степеней.

Впрочем, даже через сокращенную подготовку прошли далеко не все лейтенанты, капитаны, полковники и генералы РККА. Так, накануне войны среди командиров полков Западного военного округа лишь 10,5 % закончили академии, только 32,1 % — военные училища. Остальные 57,4 % командовали полками после "курсов усовершенствования" (в дивизиях дело обстояло едва ли не хуже: 16,6 %, 8,4 %, 75 %. Из шестнадцати командиров корпусов девять человек имели высшее военное образование, четверо — среднее. трое закончили ускоренные курсы).

На низовом уровне нехватка офицеров носила буквально катастрофический характер. Армии приходилось довольствоваться командирами с шестимесячным сроком обучения, выпускниками полковых школ. Впрочем, не хватало и их.

Подобные трудности, вызванные быстрым ростом численности вооруженных сил, в той или иной степени переживали все страны — участницы войны: Германия, армия которой лишь несколько лет назад была ограничена "версальской" цифрой в 100000 человек, Великобритания и США, вообще не имевшие до войны системы воинской повинности. Но и немцы, и союзники опирались при "взрывном" расширении вооруженных сил на прекрасно подготовленный офицерский корпус мирного времени.

...Весной 1940 года по решению политического руководства страны Генштаб вновь приступил к формированию механизированных корпусов. В объяснение этого факта принято ссылаться на опыт боевых действий в Европе. И вновь версия не выдерживает критического анализа.

И в военных, и в политических кругах прекрасно понимали, что Польская кампания вермахта не доказывает ровным счетом ничего. Да, крупные моторизированные соединения добились там крупных успехов. Однако при той группировке войск, которую избрал маршал Рыдз-Смиглы, поражение Польши было предрешено при любой разумной немецкой тактике. Советское руководство справедливо расценило ход и исход боевых действий не столько как убедительную победу Германии, сколько как полное поражение "буржуазно-помещечьей Польши" (известная фраза Молотова: "...нанесли смертельный удар по уродливому детищу Версальского договора, так называемому Польскому государству).

В блистательных германских операциях в Дании и Норвегии крупные танковые соединения не использовались. Что же касается кампании во Франции, то решения о воссоздании механизированных корпусов было принято руководством РККА раньше, нежели ее итоги могли быть проанализированы — хотя бы вчерне.

С другой стороны, собственный опыт боевых действий в Финляндии настраивал в отношении механизированных соединений скорее на пессимистический лад.

Вероятно, и первое решение — о расформировании танковых корпусов, и второе — об их воссоздании — правильнее объяснить внутренними, организационными причинами. Количественный рост вооруженных сил вместе с катастрофическим падением уровня командного состава всех степеней настойчиво подталкивало руководство РККА к упрощению армии, иными словами — к сокращению разнообразия организационных структур и штатных расписаний. Косвенно это подтверждается тем обстоятельством, что "борьба с линией Тухачевского" отнюдь не сопровождалась сокращением производства танков в СССР. Более того, именно в этот период начинается выпуск танков нового поколения, причем испытания экспериментальных машин вызывают огромный интерес советского военного и политического руководства.

...Первоначально было решено создать 9 механизированных корпусов, затем — еще 20: это позволяло загрузить промышленность заказами на ближайшие два-три года. Советский механизированный корпус должен был стать самым танковым корпусов в мире: по штату он включал две танковые дивизии по 375 танков и одну механизированную в 275 танков. С учетом штабных и командирских машин это составляло 1031 единицу бронетехники, в том числе 126 КВ и 420 Т-34, остальные 485 — танки старых типов, в том числе огнеметные. Впрочем, поскольку все корпуса начали формироваться одновременно, к началу войны ни один из них не был укомплектован по штату.

Итак, взяв за основу структуру немецкой танковой дивизии образца 1939 года, советские теоретики "усовершенствовали" ее, добавив 50 танков и сократив количество мотопехоты.

Германия, напротив, в 1941 году уменьшила количество танков в танковой дивизии с 324 до 147-209. Это решение обычно связывают с физической нехваткой танков и "инстинктивным стремлением Гитлера иметь перед вторжением на необъятные просторы России как можно больше подвижных соединений, пусть и меньшей численности". Сам фюрер объяснял переход на новые штаты изменением качественного состава техники: за счет увеличения удельного веса средних танков. Реальные боевые возможности новых, "сокращенных" дивизий остались на прежнем уровне, управление же соединениями упростилось, мобильность их возросла. Во всех этих утверждениях есть свой резон. Но главной причиной реформирования организационной структуры подвижных частей верхмата, несомненно, был опыт войны.

Оказалось, что командиры дивизий, как правило, не используют в бою оба танковых полка. Более того, второй полк либо применяется "непрофильно" (в эшелоне, для охраны коммуникаций, для прикрытия флангов), либо вообще раздергиваеся побатальонно. Организационный отдел Генштаба справедливо связал это с неспособностью комдивов управлять усложненными по структуре и перегруженными танками соединениями. И это при том, что вермахт не испытывал недостатка в средствах связи, управления, снабжения, технического обеспечения.

Как бы то ни было, новые немецкие танковые дивизии стали легче и мобильнее, но доля танкистов в них понизилась, а процент пехоты увеличился.

...Танковые дивизии входили в состав корпусов переменного состава. Два-три корпуса образовывали высшую структурную единицу подвижных войск — танковую группу, которой иногда передавались отдельные пехотные дивизии и даже корпуса. В операциях лета-осени 1941 года основная оперативно-тактическая нагрузка выпадала на дивизии, организационно-снабженческая — на штабы корпусов, ведущая оперативно-стратегическая роль принадлежала танковым группам.

Если немцы пошли (хотя и не совсем последовательно: пехотная дивизия так и осталась "перетяжелена" батальонами) по пути упрощения организующих структур и их адаптации к реальным возможностям командиров, то РККА, напротив, стремилась к созданию "чудес света" — гигантских несбалансиорванных соединений, управлять которыми мог лишь гениальный полководец и лишь при наличии соответствующих технических средств.

Так, например, 8-й мехкорпус имел 858 танков восьми (!) разных типов. Из этого количества 171 танк был оснащен двигателями В-2 и В-2К и нуждался в дизтопливе. Остальные танки имели карбюраторные двигатели и требовали бензина (по меньшей мере, трех марок). Бронетехника корпуса имела на вооружении пять модификаций орудий калибров 37, 45 и 76 миллиметров. Приданные артполки включали также 122-мм гаубицы, 152-мм пушки и гаубицы. Кроме вышеперечисленного, в рамках утвержденных штатов в состав корпуса должна была входить собственная авиация!

Снабжение такого левиафана горюче-смазочными материалами, боеприпасами и запчастями представляло значительные трудности даже в мирное время — при стационарном расположении дивизий. В маневренной войне оно, по-видимому, было за пределами человеческих возможностей. Особенно в такой сложной и закрытой местности, как район Дубно с его болотами, лесами и заболоченными поймами рек.

Еще более серьезный характер носили проблемы с управлением войсками. Прежде всего РККА "образца 1941 года" не использовала такое организационное понятие, как танковая армия (группа). Мехкорпус одновременно был и высшим оперативно-стратегическим соединением, и исполнительной оперативно-тактической структурой — вся управленческая нагрузка сосредотачивалась в этом звене.

Проблема взаимодействия нескольких механизированных корпусов в бою не ставилась даже теоретически. Предполагалось, что эту задачу возьмет на себя штаб фронта. Таким образом, в непосредственном подчинении штаба Юго-Западного фронта оказывались четыре армии и восемь мехкорпусов, то есть двенадцать единиц управления. Военная наука учит, что "великий мастер военного дела более чем пятью единицами одновременно руководить не может"... В июньских боях все командование корпусами со стороны штаба фронта сводилось к последовательной постановке взаимоисключающих задач, причем приказы отдавались каждому корпусу в отдельности. Единственной попыткой организовать какое-то подобие совместного наступления была "командировка" начальника автобронетанковых войск фронта Р. Н. Моргунова в 8-й и 15-й корпуса. Что же касается взаимодействия мехкорпусов с действующими на тех же направлениях стрелковыми частями, то такая задача, похоже, даже не была поставлена.

...И без того тяжелую ситуацию усугубляло отсутствие в корпусах надежных технических средств управления. Части были обеспечены лишь проводной связью, пригодной для мирного времени и стационарного расположения войск. Трудно сказать, как ее собирались использовать в боевых условиях.

Танковых раций не хватало, да и те, что были, имели малый радиус действия и использовали один канал, в который мог войти каждый командир радиофицированного танка (и любой желающий, знавший рабочую частоту). Радиосвязь велась только открытым текстом.

К началу войны армия была обеспечена фронтовыми радиостанциями на 63 %, армейскими — на 59 %, полковыми — на 57 %, корпусными, дивизионными, танковыми — на 56 %. Впрочем, и те средства связи, которые находились в войсках, сплошь и рядом использовались неправильно или не использовались вообще. В 12-м мехкорпусе, например, все радиофицированные танки собрали в одной дивизии, другие части корпуса не получили их вовсе. Батальоны связи корпусов и дивизий начали формировать только в апреле 1941 года; к началу войны они были недоукомплектованы.

Оставляла желать лучшего и боевая подготовка танкистов. Механики-водители имели опыт вождения танков до 5 до 10 часов, стрельбы из танковых пушек практически не производились.

Не хватало запчастей к танках и бронемашинам. К началу 1941 года в бронетанковом управлении скопились заявки на ремонт 21000 боевых и вспомогательных машин, причем проверка показала, что многие машины можно было бы отремонтировать в частях — при наличии необходимого оборудования, запчастей и хотя бы минимальной квалификации механиков-водителей.

...Таким образом, элементарный критический анализ приводит нас к выводу, что механизированные корпуса РККА — во всяком случае, в том состоянии, в котором они были к началу войны, — ни в коем случае нельзя считать орудиями "глубокой операции". Это были несбалансированные трудноуправляемые соединения, снабжать которые в маневренной войне не представлюсь возможным. Личный состав по большей части не имел не только боевого, но и учебного опыта, штабы не успели приобрести навыка управления войсками. Предвоенная подготовка (там, где она вообще была) ограничивалась масштабом танковых рот и батальонов. Никаких "репетиций" действий дивизий или, тем более, корпуса как целого не проводилось.

В подобных условиях поражение мехкорпусов РККА было предрешено. Достойно восхищения уже то, что эти корпуса сумели дойти до поля сражения, не растеряв в многокилометровых маршах всю боевую технику (как это случилось в 1938 году с одной из бронетанковых дивизий вермахта).

НАЧАЛО ВОЙНЫ

...В составе наносящих главный удар групп армий "Север", "Юг" и "Центр" мы насчитываем 111 немецких дивизий (в том числе 9 охранных, 16 танковых, 13 моторизованных, 3 легких, 2 горных) и 1 лейбштандарт, а также — в составе 11-й немецкой армии — 3 румынских дивизии и 3 бригады. Две немецкие дивизии дислоцировались в Норвегии.

Таким образом, насчитываем на 22 июня 1941 года 114 немецких дивизий и 37 дивизий союзников или 151 дивизию в первом эшелоне (считая лейбштандарт "Великая Германия" за дивизию, что несколько завышено).

Источники, однако, приводят другие цифры: говорится о 153 немецких дивизиях (129 в первом эшелоне) и 37 дивизиях союзников. Это дает 190 дивизий, из них 166 — в первом эшелоне.

Трудно объяснить это значительное расхождение, тем более что цифры в источниках вообще сходятся плохо: так, везде говорится о 37 дивизиях сателлитов, однако формальный подсчет по тем же источникам дает 40 дивизий, полагая две бригады за дивизию (12 пехотных, 4 кавалерийских, 1 танковая румынская дивизии и 3 горно-пехотные и 2 крепостные румынские бригады; 2 словацкие пехотные дивизии и моторизованная бригада; 18 финских пехотных дивизий). В течение июля-августа добавилось 3 итальянские пехотные дивизии, 2 венгерские моторизованные и одна кавалерийская бригада, что дает 44,5 дивизии союзников.

...Еще больше проблем возникает с определением сил Советского Союза. Официальные советские источники дают 170 дивизий и 2 бригады в западных округах (общее количество дивизий оценивается в 303, из них 81 в стадии формирования), при этом указывается, что дивизии не были укомплектованы до штатной численности. Но процент укомплектованности для большинства соединений остается неясным (в мехкорпусах она составляла в среднем 75 % при том, что штаты советских танковых и мотострелковых дивизий были на четверть меньше соответствующих немецких), да и понятие "штатной численности" в РККА в те годы было весьма расплывчатым (существовали два варианта полных штатов дивизии и три варианта ее численности на разных этапах развертывания).

Скорее всего, мы не ошибемся, определив количество дивизий первой волны в 150 у Германии и ее союзников и 170 — у Советского Союза в западных округах. С учетом того, что реальная численность советской стрелковой дивизии составляла от 35 до 75 % численности немецкой дивизии, можно констатировать, что превосходство в живой силе было на стороне Германии и ее союзников.

Советский Союз, однако, обладал значительным преимуществом в технике. В девяти механизированных корпусах, сосредоточенных на западной границе, по штату должно было насчитываться 9279 танков. В реальности эти корпуса по штату укомплектованы не были. С другой стороны, немалое количество танков не входило в состав мехкорпусов и было разбросано по дивизиям.

Точное число боеспособных танков в западных округах до сих пор вызывает много споров. Априорные оценки по производству дают верхний предел 18000 танков старого типа и около 2000 новых (опубликованные в последние годы официальные цифры колеблются в пределах от 22,6 до 25 тысяч. При этом следует учесть, что с 1920 года в Советском Союзе было выпущено около 30 тысяч танков, часть из которых была уже потеряна в различных войнах и конфликтах (начиная с КВЖД), а часть — продана за границу.). Апостериорные оценки числа уничтоженных и захваченных русских танков (по дневникам Ф. Гальдера) дают цифру 9400 танков. Нижний предел, насколько можно судить, — 7000 танков, из них около 1861 новых (на 1 июня 1941 года).

...До сих пор нет прямого ответа на вопрос, что удерживало военное и политическое руководство СССР от очевидного, в условиях нарастающей напряженности, шага — приведения войск в боевую готовность и выдвижения их из казарм и лагерей. В действительности, не выдерживают никакой критики обе альтернативные версии.

В рамках классического подхода к истории утверждается, что И. В. Сталин прилагал всемерные усилия к оттягиванию войны и стремился "не давать немцам повода для провокаций". Эта модель, однако, не учитывает простого обстоятельства: после августа 1914 года ответственные политики всех крупных государств отчетливо знали, что мобилизация — это не повод к войне. Мобилизация — это сама война, а стратегическое развертывание — первая фаза кампании.

Ревизионистский подход, предложенный В. Суворовым, ставит во главу угла предположение о подготовке Советским Союзом гигантской захватнической войны, первым актом которой должен был стать разгром вермахта. В рамках этой версии считается, что И. В. Сталин пытался "усыпить бдительность противника", дабы Красная Армия окончательно изготовилась к наступлению, намеченному на 6 июля 1941 года.

Оставляя за скобками тот факт, что РККА по причинам, обозначенным выше, не была бы готова к серьезному наступлению ни 6 июля, ни даже 6 декабря 1941 года, заметим, что версия Суворова страдает тем же недостатком, что и общепринятая. Немецкое руководство могло спокойно смотреть на мобилизационные мероприятия Красной Армии до тех пор, пока вермахт опережал РККА в подготовке к наступлению хотя бы на две недели. В противном случае следовала немедленная война.

После первой мировой войны эти соображения были известны сторонам не хуже таблицы умножения.

Может быть, ближе всего к истине версия, объясняющая поведение Сталина сугубо психологическими факторами. Война между Германией и СССР была невыгодна обеим сторонам. В ее провоцировании были заинтересованы правящие круги Великобритании и, может быть, США. В ее предотвращении — руководство Италии и Японии. Имея подобный политический баланс, Сталин уверил себя в том, что Гитлер не решится втянуть свою страну в бесперспективную войну на два фронта, и слишком долго находился в плену этой иллюзии.

...Танковая битва в треугольнике Луцк-Дубно-Броды в некотором смысле уникальна: встречным сражением почти пяти тысяч танков никто не руководил. Командование Юго-Западного фронта навязало противнику большое встречное сражение. Со времен первой мировой войны стало аксиомой, что оно требует твердого и четкого управления войсками. Увы, ЮЗФ не имел ни технических средств, ни организационных возможностей наладить такое управление.

Что же касается командования группы армий "Юг", то Рунштедт и Клейст были настолько увлечены собственными замыслами, что попросту "пропустили" сражение. Они рассматривали его не как кульминацию стратегического развертывания, а как досадную помеху быстрому продвижению своих танковых дивизий к Житомиру и Киеву — ошибка, непростительная для адептов "немецкой школы" военного искусства.

Безразличное отношение командования на местах к величайшему во всей предшествующей истории танковому сражению разделяли высшие инстанции. Ф. Гальдер с олимпийским спокойствием фиксирует в своем дневнике "твердое и энергичное руководство" противника, "тяжелые бои", "крайне нежелательную" угрозу Дубно с юго-востока. Однако штаб ОКХ подчеркнуто соблюдает прерогативы командования группой армий "Юг" и не вмешивается в ход событий. Оперативные резервы сухопутных сил остаются нетронутыми, командование сухопутных сил не ставит и вопроса о привлечении дополнительных сил авиации.

Со своей стороны Рунштедт также не считает необходимым вносить какие-либо коррективы в рисунок операций. Между тем, хотя 1-я танковая группа и наступает не на самом очевидном из возможных направлений, ее действия остаются совершенно прямыми: танки рвутся на Луцк, Ровно, Житомир и далее — к Киеву. Столь прозрачный замысел недолго остается секретом для командования ЮЗФ: при всех совершенных Кирпоносом ошибках и путанице с направлением Брест-Ковель, механизированные корпуса РККА исправно концентрируются против немецкого танкового клина. Огромное влияние на ход немецкого наступления оказывает 1-я противотанковая бригада Москаленко: две попытки лобового наступления на ее позиции стоили Клейсту времени и нескольких десятков танков.

Считая своей главной задачей быстрейшее продвижение на восток, Клейст стремится как можно скорее протолкнуть дивизии через "бутылочное горлышко" у Дубно и перенести базу снабжения вперед. Это провоцирует кризис: какое-то время существует реальная угроза удара 8-го и 19-го корпусов по тылам танковой группировки. Пытаясь ее ликвидировать и в то же время не допустить потери времени, Клейст делает то же, что Кирпонос: вводит войска в бой поэшелонно. (Частично, конечно, в этом виноват и "рассеивающий" характер местности.)

В конечном счете немцы справляются с кризисом — скорее, за счет ошибок командования ЮЗФ, неповоротливости советских мехкорпусов, их плохой связи друг с другом и отвратительного взаимодействия со стрелковыми соединениями, нежели за счет стойкости войск и мастерства оперативного руководства. Этот успех, однако, достается дорогой ценой сожженной техники, расстроенных тылов танковой группы и упущенного времени. Военная диалектика сработала: Клейст потерял темп именно там, где пытался выиграть его, нарушив "правила игры".

Операция группы "Юг" потеряла форму; уже 29 июня Гальдер ставит вопрос о необходимости перегруппировки ее войск.

Кирпонос проиграл свое главное сражение. Но и фон Рунштедт не выиграл его.

С. ПЕРЕСЛЕГИН

Даже по этим отрывкам можно судить о ценности этой книги. С полным же ее текстом можно познакомиться, лишь приобретя мемуары в одном из книжных магазинов. И это будет удачная покупка как для профессиональных военных историков, так и для широкого круга читателей.

[guestbook _new_gstb]

1

2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="

"; y+=" 36 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

37

Напишите нам 5

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]