Газета Завтра 403 (34 2001)

Валентин Варенников “МОЖНО БЫЛО ОБОЙТИСЬ БЕЗ ТАНКОВ...”

“ЗАВТРА”. Когда и как, по-вашему, Валентин Иванович, начался развал СССР?

Валентин ВАРЕННИКОВ. На мой взгляд, развал Советского Союза начался еще в период перестройки. Все советские люди, и я в том числе, считали, что перестройка принесет добро нашему народу. К тому времени у нас в стране были моменты, тормозящие ее развитие. Надо было их устранить, и перестройка вроде бы должна была решить эту задачу.

Однако из года в год становилось все хуже и хуже. Заверения о том, что в стране появилась гласность и зарождается демократия, были только бутафорией. Та гласность и демократия, которые нам предложили, размыли государственность, в итоге у нас началась анархия, к этому прибавились практические шаги М.С.Горбачева под лозунгом: "Разрешено все, что не запрещено законом". Действия, умышленно направленные на развал нашей экономики, я имею в виду неправильно организованную кооперацию. Все это стало просматриваться уже в 1987 году, в 1988 стало еще заметнее, а в 1989 году уже невозможно было спокойно смотреть на то, что происходит в стране, и мы решили по этому поводу говорить.

“ЗАВТРА”. Вы упомянули о роли Горбачева в перестройке, а можно ли сказать, что он действовал под диктовку Запада, и если да, то кто оказывал на него влияние?

В.В. Я не могу сказать прямо, что они ему конкретно предлагали делать и как именно. Впервые я с Горбачевым встретился в 1984 году на заседании комиссии Политбюро ЦК КПСС по Афганистану. На заседании присутствовали человек восемь, Горбачев пришел и сел неподалеку от меня, я увидел очень живого активного человека. В то время я знал, что он контактирует с некоторыми лидерами иностранных государств, но я полагал, что поскольку он марксист, то он каким-то образом будет влиять на них. Впоследствии это оказалось не так, в частности, Тэтчер присмотрелась к нему, а затем Рейган,— и увидели, что Горбачев поражен бациллой популизма, они развили это в нем и, естественно, добились решительных морально-политических деформаций в его сущности; вот отсюда и началось их влияние на него, как на добросовестного ученика. Как и каким образом они проводили через него свою линию, мне неизвестно. А то, что он действительно услужливо выполнял все во имя Запада,— это факт.

“ЗАВТРА”. Можно ли считать, что всплеск антисоветских настроений в Прибалтийских республиках и в Грузии и их желание выйти из состава СССР были поддержаны западными спецслужбами. Ведь факт то, что Турция, граничащая с Грузией, член НАТО?

В.В. Да, это не исключено. Дело в том, что Роберт Гейтс открыто в декабре 1991 года заявлял, в "Известиях" это печаталось, что они всегда думали о том, как порешить с Советским Союзом. Они не могли с нами справиться ни политически, ни экономически, тем более невозможно было справиться с нами военным путем, надо было взорвать СССР изнутри. Естественно, они действовали, тут никакого сомнения нет, я в этом убежден. Влияние их было и на Кавказе и тем более в Прибалтике, и то, что Ландсбергис всплыл и стал руководителем одной из республик — это дело рук Запада. Ведь Литва, как и вся Прибалтика в целом, стала центром, опорой Запада в плане проведения всех своих идей и начинаний по развалу СССР, я в этом убежден. И об этом я докладывал руководству страны, в том числе Горбачеву, на заседании Совета Федерации весной 1991 года.

“ЗАВТРА”. Если мы заговорили о развале СССР, то для его спасения необходимо ли было привлекать армию в апреле 1989 года, когда в Тбилиси произошли события, теперь всем уже известные?

В.В. При любых неполадках, которые имеют у нас место в различных областях, в том числе и в областях социальных, когда надо принимать меры, чтобы не было кровопролития, прибегают к помощи правоохранительных органов, а при необходимости — к частям Вооруженных Сил (это записано в Законе "О правовом режиме чрезвычайного положения"). Роль Армии в апрельских событиях в Тбилиси в 1989 году исказили, обвинив ее в том, что из-за нее пролилась кровь и погибли люди. Это ложь. Как установила медицинская экспертиза, люди умерли от давки, единственный человек получил травму головы при активном нападении на солдат. Некоторые политические деятели заявляли, что люди вышли на народное гулянье. Фактически же народ согнали, как скот, на площадь. Какое же гулянье в два-три часа ночи?

“ЗАВТРА”. Это не Новый год, чтобы гулять в такое время...

В.В. Вот именно. Просто позорно для прикрытия своих политических целей играть народом. Я не один раз видел в Афганистане, как банда для прикрытия использовала гражданских лиц, выставляя их впереди себя.

“ЗАВТРА” Какие войска были задействованы в тбилисских событиях?

В.В. Там был задействован личный состав, без оружия, без боеприпасов, никто перед ними не ставил цели стрелять в кого-то. Единственной их задачей было недопущение беспорядков в отношении правительства и правительственных органов. Никто же не запрещал проводить митинги в дневное время тому же Гамсахурдиа, ведь это — его работа. Эти ночные действия были направлены на погромы и прочие безобразия и преступления. Трагедия, которая тогда произошла, как и в других случаях, лежит на совести тех, кто вывел народ на такое столкновение, как и у нас в Москве, кстати, в августе 1991 года.

“ЗАВТРА”. А были ли там применены танки, о которых сообщал "Голос Америки"?

В.В. Ну, это глупости. Так могли говорить люди, заинтересованные в обострении ситуации, и виновником происшедшего представить армию. Танков там не было и в помине, а личный состав подъезжал на штатной технике — на боевых машинах пехоты и бронетранспортерах. Самое главное, что между личным составом и населением был контакт. Непосредственно, без всяких бронетанковых частей и щитов, которые сейчас находятся на вооружении у ОМОНа.

“ЗАВТРА”. Могли ли знать о вводе войск в Тбилиси Михаил Горбачев и бывший первый секретарь ЦК Компартии Грузии Эдуард Шеварднадзе?

В.В. Ну, конечно, оба они знали, тут вопросов нет. Без приказа Горбачева ничего не делалось. И если каждый раз он говорил, будто ничего не знал, то это лишь подтверждает, что он человек нечестный. По указанию Горбачева Шеварднадзе немедленно должен был поехать в Тбилиси, разобраться на месте и навести порядок. Однако Шеварднадзе не выехал, и до сих пор никто не может четко и ясно сказать, почему он этого не сделал (ни Н.И.Рыжков, ни Е.К.Лигачев). Когда же события приняли трагический оборот — вот тогда он поехал разбираться и обвинять войска. Я считаю, что если Шеварднадзе действительно сын своего народа, он должен был вылететь без всяких указаний, помочь своему народу и предотвратить беду у нас в стране.

“ЗАВТРА”. Какая роль отводилась генералу Родионову?

В.В. Игорь Николаевич Родионов хорошо подготовленный и очень эрудированный генерал, очень твердый и умный человек. Он способен в экстремальных условиях принимать оптимальные решения и проводить их в жизнь. Командовал 40-й армией в Афганистане и был одним из лучших командующих. Зная по Афганистану его способности умело контактировать с эмоциональными людьми, ему и поручили этот сложный участок. И я скажу, что он с честью выполнил свой долг. Окажись на его месте другой,— возможно, там были бы более тяжелые последствия. Все наветы, которые организованы со стороны Шеварднадзе в адрес Родионова — это умышленные действия, имеющие одну цель: отвести от себя подозрения и презрение народа в сторону Игоря Николаевича. Из генерала хотели сделать козла отпущения, однако не вышло. Родионов разоблачил эти попытки, выступив на съезде народных депутатов СССР и рассказав, кто организовал эту провокацию, во имя чего, какие цели она преследовала, кто вывел ночью народ, кто руководил нагнетанием обстановки, кто подогревал публику, настраивал против армии, вселял злобу. События, о которых идет речь, происходили 8-9 апреля 1989 года а уже 14 апреля центральная газета "Заря Востока" на первой полосе полностью честно осветила это событие.

“ЗАВТРА”. Поскольку мы с вами коснулись внутренних коллизий и привлечения армии для их решения, то как вы прокомментируете статью в газете "Аргументы и факты" № 3 за 1991 год — "Кризис в Прибалтике", которая снабжена фотографиями, где показаны танки и люди, раздавленные ими 13 января в Вильнюсе? Мне же в интервью полковник из группы "Альфа" говорил, что личное распоряжение В.А.Крючкова запрещало подразделениям КГБ применять оружие, и что трассирующие пули со смещенным центром, примеченные в Вильнюсе и Риге,— это бред.

В.В. Я согласен с ним. Вот один лишь пример, доказывающий, что это провокация. Когда там погибли люди, то все и, в том числе Прокуратура СССР, настаивали, чтобы для обследования трупов допустили медиков из Центра, чтобы они сделали выводы от чего погибли эти люди, ведь личный состав не имел того оружия, от которого, якобы, погибли люди.

“ЗАВТРА”. Сразу после событий в Вильнюсе о них 13 января по ТВ был показан фильм (в передаче "До и после полуночи"). В фильме были кадры, где армейские и омоновские части применяли штыки и избивали людей прикладами автоматов. Но мне один высокопоставленный чиновник телевидения говорил, что этот фильм был изготовлен в одной из Скандинавских стран. Вы, Валентин Иванович, могли бы подтвердить, что этот фильм — цэрэушная утка?

В.В. Конечно, и знаете почему? Потому что режиссеры и актеры, участвующие в съемках этого фильма, уже в полной мере находились в правительстве Ландсбергиса, причем не под какой-то ширмой, а открыто. Фильм был смонтирован специально, чтобы оболванить народ, я в этом не сомневаюсь. Они хорошо помогли тогда Ландсбергису. Я лично очень доволен, что литовский народ разобрался со временем, кто он такой, что из себя представляет и "скинул" его.

“ЗАВТРА”. А можно ли сказать, что развал страны начался с унижения армии в глазах собственного народа?

В.В . Да, действительно, армия — один из бастионов, который стоял на пути сил, рвущихся к власти и желающих развалить Советский Союз. Этот бастион надо было максимально расшатать, оболгать, настроить против него народ. Эти силы всячески старались унизить армию и тем самым добиться своей цели.

“ЗАВТРА”. Когда вы узнали о создании ГКЧП?

В.В. Я узнал об этом утром 19 августа, как и весь советский народ, по радио. Я полностью разделял идеи и задачи, поставленные перед собой ГКЧП, я активно поддержал его, но членом комитета я не был.

“ЗАВТРА” Валентин Иванович, история любит точность, поэтому извините меня, но все-таки: вы были в составе делегации, направленной к Горбачеву в Форос, и кто ехал с вами?

В.В. Да, я был в составе этой делегации. Она определилась после встречи на объекте АБЦ комитета госбезопасности 17 августа. Многие ваши коллеги считают этот объект засекреченным от народа и от других органов, кроме КГБ. Но фактически это объект несекретный. Нас там было девять человек: премьер Павлов, министры — Язов, Крючков, заместители министров, в частности, я, Ачалов, Грушко, заместитель председателя Совета Обороны Бакланов и секретарь ЦК КПСС Шенин. Собралась очень солидная группа ответственных людей, хорошо знавшая обстановку по стране. На совещании было решено поехать к Горбачеву в Крым, чтобы в спокойной обстановке обсудить с ним ситуацию, сложившуюся в стране, и предложить президенту ввести в действие закон о чрезвычайном положении.

“ЗАВТРА”. Какая же реакция была у Горбачева на ваши предложения?

В.В. Реакция Горбачева была ни за, ни против. Он, как всегда, выступал в своей роли: чрезвычайщина — это гражданская война, и в то же время соглашался с тем, что кое-где она уже идет и надо вводить чрезвычайное положение. Вы понимаете, мы приехали к нему через девять месяцев после постановлений Верховного Совета СССР на эту тему.

“ЗАВТРА”. А кто был в составе делегации?

В.В. Кроме меня, были Бакланов, Шенин, Болдин. Мы приехали к Горбачеву через девять месяцев после того, как 23 ноября 1990 года было принято постановление Верховного Совета СССР о том, что в стране чрезвычайная обстановка и президенту надлежит принять соответствующие адекватные меры. Он же ничего не сделал. Вот, к примеру, на суде, оправдавшем меня, я спрашивал Горбачева: "Вы обязаны были выполнить постановления, принимаемые Верховным Советом СССР?" Он говорит: "Да". Я спрашиваю: "Почему же вы не выполнили это постановление?" Он, как всегда, начинает крутить, вертеть, витиевато говорить о чрезвычайщине, вроде он один понимает, а весь Верховный Совет ничего не соображают.

Горбачев своим умышленным бездействием породил кризис власти, который сказался на экономике, быстро росла преступность, страна погружалась в пучину насилия и беззакония, в межнациональных конфликтах гибли люди, увеличивалось число беженцев из "горячих точек" страны, люди становились изгоями в собственном доме. Углублялся кризис в народном хозяйстве, в энергетике, на транспорте. Надо было объявить чрезвычайное положение для обеспечения и уборки урожая (для того, чтобы провести ее без потерь). Надо было вводить чрезвычайное положение в "горячих точках" страны. То есть вводить его там, где это требовалось, чтобы как можно скорее вывести государство и общество из кризиса.

“ЗАВТРА”. На пресс-конференции членов ГКЧП Г.И.Янаев говорил, что Горбачев нездоров. Как он себя чувствовал в день вашего приезда к нему?

В.В. Он действительно был болен и нам сказал, что чувствует себя очень плохо. На суде, давая показания, первый секретарь ЦК Компартии Украины Станислав Иванович Гуренко сказал, что 18 августа в 16.00 ему звонил Горбачев (за 30 минут до нашего приезда) и сообщил, что плохо себя чувствует, что ему сделали блокаду, он с трудом передвигается и не знает, как ему быть, 19-го ему надо лететь в Москву, поскольку 20-го он должен подписывать проект нового Союзного договора.

Да, Горбачев был болен, но не до такой степени, чтобы не прилететь в Москву. Почему Янаев сказал на пресс-конференции о болезни Горбачева? Такой шаг был сделан для того, чтобы им воспользовался сам Горбачев, а не для того, чтобы оправдать действия ГКЧП. Не надо было им этого делать, не надо было ничего говорить о президенте, просто сообщить о том, что договор, который решили подписать Горбачев и другие, направлен на развал Советского Союза. Заявлением о болезни Горбачева поставили в положение, в котором он сам любил пребывать, дали ему возможность сохранения собственного имиджа, чтобы он мог потом сказать: "Да, я действительно, был болен".

“ЗАВТРА”. Значит, он в любой момент мог вылететь из Фороса, или вы с Генераловым устроили ему изоляцию с отключением связи?

В.В. Ни в коем случае, изоляцию ему никто не устраивал, его охраняла по-прежнему как личная, так и внешняя охрана, она была полностью в его распоряжении, и выехать за пределы дачи он мог в любой момент, только желания сделать это не проявлял. Связь была отключена только в его кабинете с целью создать благоприятные условия для беседы. Если бы работал телефон, то, естественно, разговора не состоялось. Надо знать характер Горбачева, он бы начал названивать на всю страну, Бушу и прочим своим друзьям. Это помешало бы серьезному разговору, ведь речь шла о судьбе страны, и я считаю, что в данном случае поступил правильно, отключив эту связь.

“ЗАВТРА”. А считаете ли вы правильным ввод войск в Москву, в том числе бронетанковых?

В.В. Я считаю, что можно было обойтись без танков. Ввести войска надо было, если бы не хватало правоохранительных подразделений МВД и подразделений КГБ. Я не знал на тот момент обстановки в Москве и какие точно объекты будут охраняться. Но войска-то вводились не с целью кого-то штурмовать или уничтожать, а с целью охраны объектов. Они и охраняли, так называемый, "Белый дом", а точнее Дом Советов России. Танковая рота и батальон десантников охраняли Дом Советов и радио "Эхо Москвы", которое передавало указы Ельцина.

Для охраны здания Моссовета был послан батальон, но Лужков сказал, что они будут охраняться только милицией, после чего батальон развернулся и ушел обратно.

“ЗАВТРА”. В дни августовских событий, а точнее, с 19 августа, вы находились в Киеве и, как говорил Горбачев, требовали, чтобы все периферии подчинились ГКЧП, а в своей последней книге Ельцин написал о том, что в голове у вас был готов план его ликвидации.

В.В. Я, действительно, находился на Украине. Я не думал. что в Москве может возникнуть какой-то конфликт с российским руководством, а то, что говорили обо мне и тем более написали — плод фантазии этих людей. Мы боялись, что с введением чрезвычайного положения на Украине начнутся беспорядки, особенно в западных ее областях, где была активна политическая организация "Рух".

“ЗАВТРА”. Она действовала при поддержке западных кругов?

В.В. Да, тогда "руховцы" были реальной силой, которая могла устроить неприятности народу. Я поехал туда, потому что там служил, меня там знали и, в случае чего, я мог предотвратить беспорядки.

“ЗАВТРА”. Нет ли у вас ощущения, что в развале страны виновата нерешительность ГКЧП?

В.В. Никто тогда не думал, что так развернутся события. Мы все жили в Советском государстве, прошел референдум, на котором народ проголосовал за Союз. И в отношении республик, входящих в Союз, и тем более в отношении Ельцина. Если бы стоял вопрос применения силы, то за 30 минут все было бы решено, о чем соответствующие свидетели говорили на суде.

“ЗАВТРА”. В случае приказа ГКЧП армия пошла бы на штурм Дома Советов России?

В.В. Приказы все выполнились четко и в назначенный срок, Но никто и не думал ставить такие вопросы. Никто из ГКЧП не хотел кровопролития.

“ЗАВТРА”. И группе "Альфа" никто из руководства ГКЧП не отдавал приказа о взятии "Белого дома"?

В.В. На суде командир отряда "Альфа" Карпухин сказал, что если бы им был отдан приказ руководства, то он был бы выполнен за несколько минут. Такой задачи не ставилось. Да и для чего, собственно, ее было ставить? 20 августа совершенно спокойно приезжали в Кремль Руцкой, Хасбулатов, ходили по кабинетам. Никто и не думал их задерживать, хотя можно было это сделать.

“ЗАВТРА” И так же спокойно можно было бы их не выпустить из Кремля?

В.В. Вот именно. ГКЧП не преследовало цели кого-то из российского руководства задерживать или арестовывать. Слухи о штурме "Белого дома" рождались в самом "Белом доме", я считаю, что кто-то из окружения руководства России специально распространял их в провокационных целях, нагнетая обстановку, внушая руководству России, что штурм будет. Приезжал в Кремль и премьер России Силаев. Ельцин неоднократно звонил Крючкову, интересовался этим же вопросом.

“ЗАВТРА” Можно ли считать, что смерть трех парней в те дни на Садовом кольце, в районе Смоленской площади,— тоже следствие чьей-то провокации?

В.В. Это было частью большой провокации, организованной вокруг Дома Советов. Вокруг этого здания были сооружены баррикады и по обе стороны их находились одни и те же люди, так сказать, защитники. Дом Советов охранялся войсками Московского военного округа и десантниками.

А вот что касается события, которое произошло на Садовом кольце, то это самая гнусная провокация. Поскольку было введено чрезвычайное положение, то по Садовому кольцу патрулировали подразделения Московского военного округа на боевых машинах пехоты (БМП). Они двигались с противоположной от "Белого дома" стороны, и им устроили западню. Заранее там собрали пьяную публику, заранее сосредоточили фото-кино-телеоператоров, расставили осветительную аппаратуру. Долго ждали, когда подойдут машины БМП, патрулирующие этот район, а когда те подошли, то их стали забрасывать металлическими прутьями, бутылками с горючим, накрывать брезентом смотровые щели, чтобы механики ничего не видели и потеряли ориентацию... Я читал материалы расследования этого инцидента прокуратурой и приходил в ужас от того, как вела себя эта публика. Но возникает вопрос, кто все это организовал? Кому это нужно было? Это же не ГКЧП организовал?

“ЗАВТРА”. А вы, Валентин Иванович, не можете ответить на этот вопрос?

В.В. Я думаю, что тем силам, которые устраивали провокации у Дома Советов, очень хотелось, чтобы пролилась кровь, и в этом обвинить армию, ГКЧП. У самого Дома Советов им не удалось этого сделать, тогда они решили это устроить в полутора километрах от него. Надеюсь, дальнейшее расследование установит, кто подстрекал, подпаивал, толкал троих погибших на те действия, из-за которых произошла трагедия.

“ЗАВТРА”. Августовские события закончились не только смертью трех парней, погибли еще двое честных людей — я имею в виду министра внутренних дел СССР Бориса Карловича Пуго и Маршала Советского Союза Сергея Федоровича Ахромеева. Как по-вашему, это были самоубийства или убийства?

В.В. Я прекрасно знал и Бориса Карловича, и Сергея Федоровича. Отлично знал их характер, знал их преданность делу, своему народу, знал их душевный настрой, мне трудно предположить. чтобы они покончили с собой. Проведенное же следствие заключило, что это самоубийство. У меня на этот счет выводы другие, я думаю, что здесь не обошлось без участия кого-то со стороны.

Беседу вел Илья ТАРАСОВ

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]