Газета Завтра 416 (47 2001)

Денис Тукмаков МЕДИТАЦИЯ О ЛИДЕРЕ

Путин правит Россией два года, но до сих пор фигура эта вызывает бездну вопросов. Вряд ли в стране найдется кто-то, кто мог бы достоверно сказать, чего же все-таки хочет, во что именно верит, кому действительно поклоняется, над чем конкретно смеется, к чему великому стремится человек, волею судеб или ходом истории взошедший из неизвестности на трон президента великой державы.

Я многое отдал бы за то, чтобы прояснить путинскую позицию по множеству частностей. Каким Путин видит место России в международном раскладе сил? Во что стремится превратить СНГ? Как будет поднимать экономику? Как он хочет решать вопросы собственности, продажи земли, армейской реформы, Чечни? Как намерен бороться с вымиранием нации, с нищетой, наркотиками, преступностью, терроризмом? Что готов дать взамен всеобщей апатии, безверию, духовному мародерству?

Но, пожалуй, все частные вопросы можно заменить одним, более общим и более важным, на который должен ответить я сам. Если я получу ответ на это — буду знать и обо всем остальном.

Вождь ли Путин?

Я не спешу отвечать сразу! Вопрос не так прост, как кажется. В самом деле, для ответа нужно сперва разобраться, что же такое "вождь" и что же такое "Путин".

Что делает вождя вождем? Харизматичность его личности? Признанное за ним право на власть над целой страной и народом? Его способность ответить на жестокие вызовы истории, само его появление в трудный, переломный момент, когда на карту поставлено все? Или его великое пастырство, когда вождь, незаметный, почти случайный, осуществляет благо для каждого конкретного индивида, и тот, счастливый, проживает свой век, растя детей и сажая дерева, предоставленный, наконец, самому себе? Или все-таки его умение, в окружении враждебного мира "навести порядок", сплотить усилия бедного, ослабленного народа в общем проекте постепенного накопления сил, чтобы не дать ему распасться на ячейки квартир и сепаратизмов? Или же "вождь — это тот, кто ведет" — его собственный дерзкий вызов привычному течению истории, ввергающий нацию в кардинальный передел жизни, ломку обычаев, исправление имен, разрушение старого мира "до основанья", после чего в проеме свергнутых идей возникнет вдруг путь к светлому будущему, и вождь властно поведет к нему народы, не считаясь с жертвами?

Думаю, правильно начать с того, чтобы отсеять лишний или, по крайней мере, не определяющий признак вождя.

Пожалуй, сложно не согласиться с тем фактом, что в нынешних условиях информационного общества и господства технологий влияния на общественное сознание такое вековечное понятие, как "харизма", практически потеряло свою суть. Оно заменено на "рейтинг", и сегодня "раскрутить на народную любовь" можно всякого: президента и генерала, лжепророка и поп-певца. Причем людское почитание будет вполне искренним: мы будем падать ниц перед новоявленными звездами, коих будут окружать чудеса. За Путина проголосовало и до сих пор его поддерживает столько народа, что в былые времена это считалось бы высшим проявлением людской верности и тронопочитания, и даже если выключить рубильник в Останкино, мало что изменится. Итак, на умело "раскрученную" харизму мы не должны обращать внимания.

Еще более далеким от понятия вождя является в XXI веке законность его притязаний на власть. И дело здесь не только в том, что нынешняя система выборов, принятая во всем мире, настолько дискредитировала слово "демократия", что мы плюемся, услышав его. Сама природа вождя бесконечно далека от любых институтов престолонаследия и преемственности власти. В истории появлению истинных вождей нации почти всегда предшествовали смутное время, бунт, революция, гражданская война, заговор или иной кризис прежней власти. Недаром во всем мире вождями народа — от Линкольна до Мао, от Сталина до Ганди — чаще всего становятся лидеры революций и национального сопротивления, герои междоусобиц или объединители наций, основатели новых государств или свергатели прежних традиций передачи власти. И наоборот, каким бы великим и счастливым не было правление, скажем, Екатерины II или Брежнева, к их титулам никогда не пристало бы слово "вождь" именно потому, что они по праву взошли на престол и просто не нуждались в том, чтобы их называли как-то еще, кроме как "монархом" или "генсеком". Или ты просто "престолонаследник", или твое право на власть санкционировано иной силой, рожденной в буре переломных моментов истории.

Здесь же стоит отметить, что способ восхождения к президентскому креслу Путина гораздо больше похож на насильственное изменение правил передачи власти (если о таковых вообще можно говорить после 1993 года), на заговор, на вырывание власти из рук слабеющего тирана, чем на планомерное преемничество "по всем демократическим принципам".

Еще более запутанным вопросом является для меня способность вождя "отвечать на вызовы времени", то есть умение проявлять качество, более всего ассоциирующееся с понятием отца народа и лидера нации. Начнем с того, что в истории найдется немало примеров, когда вождь попросту не справлялся с миссией "ответчика перед историей", ввергал свой народ в геенну, и тем не менее признавался великим вождем не только его современниками, но и потомками. Ганнибал и Аттила, Артур и Монтесума — от целых народов остались лишь имена их вождей, а ведь словосочетание "плохой вождь" — оксюморон. Можно выиграть великую войну и создать атомную бомбу — которая так и не будет использована — и остаться не у дел, окончить путь в тупике, на задворках этой самой истории. А можно погубить свой народ, но выполнить его предназначение в истории или хотя бы родить бородача в чалме, научившегося управлять "боингом". Чем быть дряхлеющим генсеком, не лучше ли быть фюрером, чтобы уж — ярко и сразу, чтоб народ не мучился?

Это и есть вопрос о "вызовах времени", стоящих перед вождем. Красиво звучит, но никто не знает, что же это такое. Возможно, кто-то из видных политологов еще десять лет назад готов был представить кучу монографий по этому вопросу, взахлеб перечислить череду "вызовов": информационных и биогенетических, военно-политических и экономических, цивилизационных и космических. Но только эти же самые политологи после 11 сентября первыми готовы были признать, что "вызовы времени качественно изменились". Век назад мы молились на водородную бомбу, позавчера — на стратегические запасы нефти, вчера — на компьютерные технологии, сегодня — на запас камикадзе. Завтра откроют новый вид топлива, коммуникаций, оружия… или откроют бессмертие, или метеорит упадет на Землю, и все прежние планы и расклады пойдут прахом. Нет, я не против гонки вооружений или технического прогресса. Но разве миссия отца народов заключается в том лишь, чтобы с утра пораньше следить за сводками с бирж и из наукоградов?..

Часто можно слышать сравнение Путина со Сталиным, всегда не в пользу первого. Говорят: "Был бы сейчас Сталин!.. Сталин навел бы порядок!.. Сталин всем бы показал!.." В лучшем случае про Путина говорят: "Подождем. В 1925 году Сталин тоже был никем". Но ведь и сам 1925 год был "никем" в мировой истории. Да, тогда в России царила та же разруха: экономическая, идеологическая, геостратегическая. Но то было время, когда до нас никому не было дела. Сильнейшая мировая держава — Германия — лежала в руинах. Англия и Франция не оправились от войны. США погружались в ночь депрессии. Индии еще не было на карте, а Китай жил в прошлом столетии. То было время, когда русским можно было за счет одной мобилизации сил распоряжаться судьбами миллионов: передвигать народы, зачинать великие стройки, заселять пространства, по всей стране возводить невиданную красную башню до неба. Сейчас, конечно, мир тоже терзается кризисами, и США с долларом "вот-вот рухнут", и Европа с политкорректностью "вот-вот падет" к ногам новых варваров. И все же ставить знак равенства между началом Красного века и началом третьего тысячелетия ошибочно.

Я так страстно хочу, чтобы у нас строились новые ракетоносцы, запускались спутники, множились станции слежения, расширялась сеть военных баз. Я мечтаю об империи; мне греет душу мысль, что на севере моей страны — минус пятьдесят, а на юге, под Кушкой — плюс пятьдесят. Мои грезы — о великой цели, к которой моя страна идет впереди всей планеты. О мудром, всезнающем, справедливо карающем Вожде, что не спит по ночам, замышляя новые проекты, и Красная площадь освещается светом из его окна. О чувстве принадлежности великой массе людей, пришедшей в движение на одной шестой суши, перед которой нет непреодолимых преград; и подвиги одиночек тонут во всеобщем героическом порыве. О победах наших солдат и победах наших спортсменов, что плачут на пьедесталах при виде флага нашей страны…

Но, может быть, России сегодня нужен Иван Калита, который в час распада, ига, жестокого напора истории по крохам собирал бы страну, копил силы, действовал хитро, дипломатично, выгодно?! Который расчетливым союзом и прибыльным торгом, разумными планами и бережливыми тратами вывел бы страну из тлена истории, раз уж не удалось "бабахнуть, чтоб весь мир в труху". К примеру, договориться с Америкой о сокращении ракет, которое, конечно, идет вразрез с имперскими амбициями, но зато крайне выгодно нам экономически. Или поддержать в Афганистане не талибов, чем можно было подтвердить свою инаковость, а Северный альянс, и затем удовлетворенно следить, как тот за четыре дня берет столицу. Или отказаться от станции слежения за страной, у которой просишь простить долги.

И все же вопрос о вожде и о Путине не укладывается в выбор между альтернативами Сталина и Калиты. Какой мне смысл выбирать кого-то из них, если все это совершается без меня? Если я отторжен от вождя? Если он не ведет меня в будущее или хотя бы не вытаскивает из трясины прошлого?

По моему глубокому убеждению, первым и самым важным качеством вождя является его умение стать мною. Сделать меня своей частью. Стать выразителем моей мечты, фанатиком моей веры, носителем моего видения мира, страны и истории. Чтобы он ведал мои чаяния, а я мог сказать, что знаю его планы. Чтобы между нами не было вопросов, а только ответы. Когда он мог бы твердо сказать: "Народ — это я". А я мог бы спокойно ответить: "Вождь — это я". Как это может изречь кубинец о Фиделе, кореец о Ким Чен Ире, палестинец об Арафате. Как это мог сказать американец о Рузвельте, китаец — о Мао, а русский — о Сталине…

Что и я хотел бы сказать о Путине, но никак не могу, ведь Путин правит Россией два года, но до сих пор фигура эта вызывает бездну вопросов.

1

2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="

"; y+=" 28 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

29

zavtra@zavtra.ru 5

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]