Газета Завтра 48 (1200 2016)

Власть и наука

Власть и наука

Александр Нагорный

23 ноября прошло заседание Совета по науке и образованию при президенте РФ, в ходе которого Владимир Путин заявил о том, что предоставит ряду высоких правительственных чиновников, избранных в Российскую академию наук, "возможность заниматься наукой, потому что, судя по всему, их научная деятельность гораздо важнее, чем исполнение каких‑то рутинных административных обязанностей в органах власти и управления". 28 ноября президентскими указами от своих постов были освобождены начальник Главного медицинского управления Управделами президента РФ Константин Котенко, начальник Следственного департамента МВД Александр Савенков, начальник Главного военно-медицинского управления Минобороны РФ Александр Фисун и начальник Управления регистрации и архивных фондов ФСБ РФ Василий Христофоров.

Для наших СМИ эта интрига полностью заслонила собой результаты прошедшего на президентском Совете по науке и образованию обсуждения проблем и перспектив российской науки. Как будто подобное "отделение науки от государства" или, вернее, "отделение государства от науки" в этих весьма непростых и явно переживающих кризис сферах способно что-то изменить к лучшему. В ход пошли даже конспирологические "теории" явно "диванного" качества, согласно которым РАН — то ли по недомыслию своего руководства, то ли по злой воле — чуть ли не превратилась в центр "антипутинского заговора", где высокопоставленные заговорщики из "властной вертикали" могли, не вызывая подозрений со стороны спецслужб, встречаться и обсуждать свои коварные планы… Как будто в плане контроля коридоры Академии чем-то отличаются от прочих коридоров власти…

Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно.

На самом деле путинский "властно-академический демарш" был тесно связан с прошедшим на Совете обсуждением проекта Стратегии научно-технологического развития России, подготовленного под руководством Андрея Фурсенко, экс-министра науки и образования РФ, а ныне помощника президента РФ. В рамках этой стратегии предусматривается, что государство откажется от финансирования всего спектра фундаментальных научных исследований, сосредоточившись только на тех направлениях, которые "повысят конкурентоспособность национальной экономики". В коцентрированном виде эту точку зрения изложил ректор СПбГУ Николай Кропачёв: "Мы находимся на девятом месте в мире (по объёму финансирования научных исследований. — А.Н.), с другой стороны, мы в третьей группе отстающих по продуктивности". Не менее категоричен был и директор ИМЭМО РАН Александр Дынкин: "Основное содержание этой Стратегии заключается в том, что она ставит важную задачу развернуть науку и технологии от процесса к результативности, к захвату рынков… эта Стратегия не про наукоёмкость, а про наукоотдачу: как сделать так, чтобы наука и технология приносили отдачу". Как можно видеть из контекста выступлений большинства участников заседания Совета, включая Алексея Кудрина и Аркадия Дворковича, речь шла о том, что в качестве основных критериев "отдачи" должны рассматриваться только рыночные, финансовые показатели. То есть нужно точно "просчитать", что через 2-3-5-10 и так далее лет на рынке будет пользоваться самым большим спросом и интересом, чтобы именно туда вкачивать средства. Таким образом, нужно угадать конъюнктуру рынка и к ней привязывать фундаментальную науку. Если бы мы пользовались таким подходом, скажем, в конце 30-х—40-х годов прошлого века, то никогда бы не было у нас ни Победы 1945 года, ни космоса, ни энергетики, ни ракет, ни лазеров. Не было бы атомной и термоядерной бомбы. Зачем, ориентируясь на рынок, было в 30-е годы изучать атомное ядро, что делали Курчатов и другие физики в Москве, Ленинграде и Харькове? Но о "рынке" тогда и речи не шло… Сталин жёстко расставлял приоритеты не только в экономике: развитие тяжёлой промышленности, а не лёгкой, как предлагал Бухарин, — но и в науке: исследования вести по всему фронту знаний, денег на это не жалеть, но и на ветер не бросать. И советская наука создавала базу для развития не только СССР, но и всего человечества.

Что, президент Путин не понимает таких простых и очевидных вещей? Или, как в случае с министром обороны Анатолием Сердюковым, выстраивает при помощи правительственных "либералов" очередную "операцию прикрытия" для качественного прорыва в критически важном для нашей страны направлении? Но нужно ли было для этого ломать всю систему Академии наук, превратив её в придаток ФАНО, которое, по словам Владимира Фортова, теперь создаёт какую-то "параллельную" и альтернативную традиционной РАН структуру академической науки? Не исключено, что именно эта произнесённая вскользь фраза президента РАН вызвала столь жёсткую реакцию российского президента.

Через какое-то время (неделю или более того) доработанный вариант Стратегии научно-технологического развития снова будет обсуждаться на президентском Совете. Возможно, какие-то неясные пока моменты тогда проявятся более чётко. Что же касается конкрентных кадровых решений президента, то их мотивы могли быть и не связанными с "академической" тематикой.