Газета Завтра 481 (6 2003)

АПОСТРОФ

11 февраля 2003 0

7(482)

Date: 11-02-2003

АПОСТРОФ

Хаким-Бей. Хаос и анархия. Революционная сотериология. / Пер. с англ. О.Бараш и др. /. Серия: "Час Ч. Современная антибуржуазная мысль". — М. Гилея, 2002. — 173 с.

"Эта книга как бы отделена от всего своей непроницаемостью, почти как стекло. Она не виляет хвостом и не рычит, но кусается и опрокидывает мебель. На ней нет номера ISВN, она не вербует вас в адепты, но может похитить ваших детей",— такими словами предостерегает и одновременно провоцирует своих читателей Питер Л. Уилсон, более известный как Хаким-Бей, теоретик "онтологического анархизма", духовный гуру антиглобалистских движений.

Тексты Хаким-Бея — настоящая революционная алхимия. Это лаборатория партизанской войны, беcпощадный и весёлый джихад, направленный на перманентное разрушение мира призраков, транслируемых в наше сознание масс-медийной агентурой позднего капитализма.

Анархизм Хаким-Бея гораздо глубже обычного леворадикального дискурса. Не случайно в юности он увлекался идеями Рене Генона и вступал в тайные организации суфиев. Выводы Хаким-Бея по ту сторону "правых и левых". И те и другие для него недостаточно радикальны... Эти выводы напоминают взрывы бомб, забавы сумасшедшего пиротехника. "Дитя-ассасин, психэ огня, царит в мире — одну короткую ночь, жаркую, словно собачья звезда". Однако духовное чутьё тех, кто больше не является зрителями в "обществе спектакля", позволяет различить в этих сполохах полярное сияние подлинной Традиции.

"Онтологический анархизм" Хаким-Бея, по сути, ближе православному сознанию, чем "псевдогосударственничество" нынешней Системы. Его революционное юродство, эпатаж и парадоксальность приближаются к пути диакрисиса. Эта тонкая духовная практика, известная православному монашеству, предполагает своеобразное раздвоение личности, при котором Субъект должен фактически извести всё объективное, периферийное, всё, что, подобно зеркалу, отражает в нас гримасы "мира сего".

Кто-то скажет: "безумие".

"Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым" (1 Кор. 3,18) — ответим мы словами св. Ап. Павла.

"Последний возможный поступок — тот, в котором явлено представление как таковое, невидимая золотая нить, связывающая нас: беззаконная пляска в коридорах полицейского участка",— согласится с нами Хаким-Бей.

Хорошо сегодня, помолившись перед сном, открыть сборник Хаким-Бея, чтобы уже завтра проснуться Другим. Раздавить светящееся неоном кощеево яйцо "нового мирового порядка". Разломать башенную иглу, транслирующую гипнотические симулякры. Объявить свою свободу свершившимся фактом.

Сергей ЯШИН

Один из любимых паролей Хаким-Бея — "контрреализм". Проверка объективных "научных" знаний личной психотехникой. Социальный радикализм и антисистемность, меняющая политический оттенок в зависимости от актуальной ситуации. Склонность к обособлению от остального общества в закрытые или полулегальные субкультуры, братства, ордена, клубы — столь любимые Хаким-Беем "тонги прямого действия" и блуждающие автономные зоны...

"Революции" Хаким-Бей противопоставляет "восстание", то есть чистое искусство радикалов, поэтический терроризм. Отсюда же его "не протестуйте — низвергайте", подозрительность по отношению к марксистам и восторг перед луддитами. Восстание имеет объективное воплощение в истории, но преследует сугубо субъективные цели — качественную мутацию самих восставших, все остальные "результаты" — лишь следствия такой мутации, и не более чем намеки на ее смысл…

Поэтический терроризм Хаким-Бея — это практика, а не теория. В социальных лозунгах восстаний то же "переворачивание пропорций" выражается через переворачивание всей системы доминации внутри социальной иерархии ("экспроприация экспроприаторов", "кто был ничем, тот станет всем" и т.п.).

Восстание обращается к нам на том языке, сквозь который мы в состоянии его расслышать. Агенты восстания, гностики, партизаны, поэтические террористы обращаются к любой аудитории с учетом ее лексики. Хаким-Бей использует термины фрейдомарксизма, ситуационизма, психоделии, киберпанка, национально-освободительного мифа, ислама, индуизма, буддизма и европейской теософии, стараясь перевести один и тот же сюжет на максимальное число современных языков.

А.Ц.