Газета Завтра 494 (19 2003)

МОСКОВСКАЯ ОБЩИНА

Андрей Венгеров

13 мая 2003 0

20(495)

Date: 13-05-2003

Author: Андрей Венгеров

МОСКОВСКАЯ ОБЩИНА

Не едиными демонстрациями и митингами, слияниями и учреждениями банков, тусовками и концертами, базарами и супермаркетами живет Москва. В ней идет невидимое глазу напряженное самодеятельное выстраивание районных общин, толчком к которому стали вовсе не стихийные отряды самообороны, появившиеся после взрыва жилых домов, а силы, постоянно действующие в народе.

Энергии самосохранения московского простого люда, девяносто пять процентов которого являются русскими, естественным образом окуклились в общину. Наблюдая подобные процессы в деревне, где община так или иначе всегда скрепляла социум, относишь их к вещам само собой разумеющимся. В современной Москве подобные образования несут черты некоей экзотичности. Но это только на первый взгляд. Повнимательнее присмотревшись к людям, составившим, к примеру, общину "Ростокино", что на северо-восточной дуге окружной железной дороги, к глубокому своему удовлетворению находишь в них самих и в их делах исконные черты народной жизни. Попутно обнаруживая в самой географии черты опять же деревенские. Сто лет назад здесь мирно жили крестьяне двух сел — Леоново и Ростокино, рабочие фабрик — всего около пяти тысяч. Теперь 28 тысяч все тех же фабричных людей. Убыло в вологодских, ярославских деревнях — прибыло в московском Ростокино.

Общине уже тринадцать лет, она из советских времен, пережила смуту, и теперь, можно сказать, расцвела, опекаемая управой и лично главой Петром Поволоцким, священниками местной церкви Ризоположения и особенно настоятелем отцом Михаилом. Депутат Мосгордумы Иван Новицкий и его помощник Светлана Сугакова тоже могут считать общину своим детищем. Да что там, сама ( сейчас последует длинный титул) глава Императорского дома ее Императорское высочество государыня великая княгиня Мария Владимировна и Его Императорское высочество государь наследник цесаревич великий князь Георгий Михайлович посредством фонда "Держава", в котором они состоят учредителями и председателями попечительского совета, приложили свою монаршею руку к усовершенствованию общины. Фонд "Держава" не просто почтил вниманием общину, а подарил ей пианино. И первая музыкальная пьеса, прозвучавшая на этом инструменте, была посвящена 85-летию со дня убиения царевича Алексея. Такой получился ответный жест со стороны молодого ростокинского композитора.

Императорская, монархистская тема, может быть, и заглавная в симфонии общинной жизни, но не единственная. Председатель общины Лидия Сергеевна Попова несет на своих плечах массу самых разных забот. Если прибегнуть к цифрам, то самая "говорящая" будет такая: только в прошлом году в общине получили ту или иную помощь более 9000 человек. Это из двадцати восьми тысяч. Каждый третий!

С Проспекта Мира я сворачиваю сразу за Яузой в виду знаменитого акведука, постройки екатерининских времен, когда воду из Мытищ по системе каналов направляли в первопрестольную. Замечательный памятник истории процветания Москвы в достославных временах. Въезжаю в квартал пятиэтажек на улице Малахитовой — та самая улочка московская, о которой тоже хочется сложить песенку. Вхожу в большой зал на первом этаже — первое мое посещение пришлось на чистый четверг. Сосновые полированные столы, поставленные вдоль стен, ломились от куличей и прочей пасхальной снеди. Бабушки, пожилые женщины получали скромные, но такие необходимые в их нелегкой жизни дары. Дело поставлено всерьез. У бабушек спрашивают фамилию, адрес, заставляют расписаться.

В углу на вешалках демонстрируются недорогие наряды, вязаные вещи, украшения из бисера — все по доступной цене. В другом углу, можно сказать в красном, настройщик подкручивает своими длинными никелированными ключами винты в "императорском" пианино — концерт скоро. Лидия Сергеевна твердо и строго командует своим "активом". От нее я узнаю, что община организована с целью самостоятельного решения вопросов местного значения, касающихся жителей района. Тогда, в девяностые годы, в Москве было создано много таких общин, но выжили единицы. Ростокинцы оказались жизненно заинтересованы в такой организации. Да и "начальство" было на высоте — об этом я узнаю уже от бабушек с узелками пасхальных гостинцев, хором нахваливающих Лидию Сергеевну.

Постоянно проводятся здесь выставки-ярмарки. Зал общины часто становится торговым центром для продукции, изготовленной самими жителями. Люди, в возрасте от 8 до 80 лет, несут сюда на ярмарку изделия своих рук. Возвращаются домой с выручкой. Используют и помещения Нового драматического театра, устраивают выставки там.

В сэкондхэнде общины "Ростокино" тоже вещи не из Германии и Польши — а свои, поношенные, но еще годные для носки. В общинном сэкондхэнде можно найти и совсем недорогие, с пенсии можно купить, телевизоры и пылесосы, книги и посуду.

Бок о бок с общиной действует и районная организация инвалидов. В магазинах "Ростокино" установили специальные ящики для сбора помощи больным людям. На собранные деньги закупили витамины для детей с ослабленным здоровьем. Ну а здоровые и благополучные парни и девушки приходят сюда, как в свой клуб: пьют чай, знакомятся, танцуют. Частый гость в общине — районный военком. Здесь, в уютном и просторном зале, ему сподручнее всего общаться с призывниками и их родителями.

В общем, за тринадцать лет не было недели, чтобы в общине не произошло какое-нибудь важное и полезное событие.

Без преувеличения — община стала центром общественно-социальной жизни района. В газете "Ростокинская панорама", выходящей весьма солидным для изданий подобного рода тиражом в 13 тысяч экземпляров ( получает каждый второй ростокинец), из номера в номер публикуются заметки из жизни общины, если перелистать все номера, то получится своеобразная летопись.

В следующий раз я пришел в общину на третий день Пасхи.

Экран телевизора закрывала икона Божией матери. Столы, сервированные на семьдесят человек, сияли золочеными и посеребренными яйцами, пестрели обертками конфет. Пахло праздничной выпечкой. Нарядные ростокинцы приглушенно переговаривались в ожидании отца Михаила. Он, всегда деятельный, энергичный, стремительно вошел и с ходу заговорил о прекрасном празднике воскресения Господня. Истово откликались ему и желанно крестились.

Его усадили во главу торжества, и тут было объявлено о той самой премьере новой песни, которую суждено было исполнить под аккомпанемент на "царском" пианино совсем юному композитору-ростокинцу, но уже имеющему звание Дипломанта муждународного конкурса композиторов. Мальчик с длинными вьющимися волосами, одетый в торжественную темно-синюю тройку с непременной бабочкой на шее, в которой он чувствовал себя очень уверенно, сел за пианино и произнес слова посвящения:

— Светлой памяти убиенного в 1918 году царевича Алексея.

А сам царевич Алексей, тоже бывший мальчиком в свои трагические времена, глядел в зал с портрета-иконы, где он был изображен в военной форме с портупеей и с крестом в руке. Глядел кротко и мудро, совсем не помня зла. Момент окончательного примирения русских людей, по крайней мере тех, кто сидел в этом зале, как момент истины, настал после первых же слов песни-реквиема в форме колыбельной.

— Спи, красавец — царский сын,

Ты у батюшки один.

Пожалей ты мать свою

Баю-баюшки, баю.

Как оказалось потом, после пояснений исполнителя, эти четыре первых строки были взяты автором слов из настоящей колыбельной, певшейся когда-то царевичу Алексею. Далее колыбельная сжималась драматизмом страшных предчувствий мальчика накануне расстрела его семьи, приобретала качество вопля, причета. И заканчивалась опять же миролюбиво.

— Спи, красавец царский сын,

Ты у всей Руси один,

Не серчай на мать свою,

Баю-баюшки, баю.

После чего, скинув пиджак и выпростав лохматую голову из бабочки, мальчишка-композитор вышел посередь зала к микрофону и к радости всех собравшихся сильным грудным голосом спел еще две свои песни — уже в современных ритмах и тематике.

Вот и еще одним событием пополнилась летопись общины. Еще одному жителю окраинного московского района она помогла в жизни. Я слышал, как мальчика — сочинителя и певца приглашали выступить 1 июня в День защиты детей и свести с представителями фонда "Держава". Говорили:

— Надо поддержать артиста!

Потом уже хором в семьдесят голосов грянули "общинники" русские-советские песни.

Праздник разгорался.

Ясным весенним вечером я шел к метро вдоль Яузы. Краснокирпичные корпуса старинных фабрик высились по берегам. Яуза здесь в последние годы из сточной канавы чудесным образом превратилась в ту самую речку из песни, в которой "плыла — качалась лодочка". В преображении, конечно, были задействованы и силы помимо общины, но дух устроительства жизни на "вверенной территории" был все тот же: Москва — наш, русский город, нам здесь жить, нам его и восстанавливать после лихой годины.