Газета Завтра 606 (27 2005)

РАНА ВЕТЕРАНА

РАНА ВЕТЕРАНА

Всеволод Былевский

РАНА ВЕТЕРАНА

В ночь перед Днём Победы старый осколок, торчавший под сердцем Старика, будто зашевелился. Тогда, в сорок третьем, врачи не решились извлечь этот кусок фашистского железа, сказали, что и с ним жить можно хоть до ста лет. До ста не до ста, но восемьдесят семь уже исполнилось, и на здоровье было жаловаться грех. Только ноги уже с трудом носили богатырское тело, приходилось опираться на костыли. Старику был отпущен долгий век, только с каждым годом всё меньше оставалось на земле людей его поколения. Уходили один за другим те, с кем он вместе воевал, с кем работал. В деревне Малое Новосурино, в которой жил Старик, почти уже не было людей его поколения. Всё правильно, мы исчезаем, наши дети остаются. Знакомая тягучая боль снова проснулась и долго не отпускала. Но ещё сильнее болела душа. Дочь, единственная дочь, приехала под праздник — и уехала ранним утром. Села за руль с непроветренным хмелем в голове и укатила. Такое наговорила, такое наплела, ястребом с кулаками на отца налетала…

Было четыре часа утра. Вот, наконец-то, едут. Старик подхватил костыли, опёрся на них и, медленно переступая, тяжело вышел на порог дома. К дому подкатил милицейский уазик с надписью "ГНР" на борту. Из машины вышли трое милиционеров в форме, с автоматами, прошли в калитку, на ходу осматриваясь, подошли крыльцу. "Старший группы немедленного реагирования капитан Комлев, — представился один из них. — Милицию вызывали?". Старик кивнул, потом вздохнул, сказал с упрёком: "Долго же вы добирались, ребята, а тут от Можайска всего три километра", — и пригласил пройти в дом, усадил за стол. "Ты прости, отец, что ехали долго, — сказал старший. — Перед праздником сам представляешь, что творится. К тебе вызов у нас уже пятый по счёту за дежурство. Что с дочкой-то у тебя произошло?".

Старик рассказывал всё как есть, не спеша, желая выговориться. Единственная дочка долго не была, а тут вот приехала перед праздником. Накрыли вечером стол, выпили, про жизнь говорили, и вдруг что случилось с ней. Завела одно и то же: отпиши дом да отпиши на неё немедля. Я ей говорю, что хочу умереть в своём доме, а она — тебе уже немного осталось. Так вот, слово за слово… Маленькая была такая хорошая, отца любила, да и каждому готова была помочь, если что понадобится. Уехала в Москву в институт учиться, поселилась в столице — постоянно навещала Старика, гостинцы привозила.

Жизнь у неё по-разному складывалась, и Старик радовался, когда дочь наконец-то устроилась работать в банк. В банках сейчас всем хорошие деньги платят, и хорошо, что дочь наконец-то поживёт в достатке. Только вот деньги-то, похоже, её и испортили. Как получила она эту работу в банке, купила квартиру в Люберцах, так почти перестала навещать. Деньги её, наверное, испортили. Компании, застолья, а с семейной жизнью у неё что-то так и не сложилось. Самое горькое — всё это перед таким праздником, перед Днём Победы… Будто в душу плюнули.

Милиционеры переглянулись: сейчас из-за имущества чего только не происходит. Частная собственность делит людей, брат на брата идёт. Хорошо, если до смертоубийства не доходит. "Ясно, отец, — сказал капитан Комлев. — Давай будем на твою дочь непутёвую "хулиганку" оформлять. Мало ей не покажется. И в банке своём пусть расскажет потом, как и за что её привлекли. В следующий раз как положено вести себя будет. Тем более перед Днём Победы". Старик покачал головой: не надо. Не в "хулиганке" дело, дочку он уже простил, но осталась какая-то другая обида, не на неё лично.

“Почему так вот, не по-людски получается? Знаете, что для меня значит этот праздник? На этой войне батька мой погиб, оба брата, только фотокарточки от них и остались. Сам я под сердцем подарок немецкий ношу, — Старик закатал рубаху, и показал засевший под сердцем тёмный кусок вражеского металла, — и вот такое перед самым праздником…” Как же это, за что? "Ребята, — сказал Старик. — Оставайтесь у меня. Зовите водителя. Выпьете со мной за Победу. Дом у меня просторный, найду, где всех вас положить". "Нельзя, отец, — покачал головой капитан Комлев. — Мы на дежурстве. Пока вызовов нет, но в любой момент могут поступить". "Хорошо, — кивнул Старик.? Тогда хоть чокнитесь со мной. За Победу"…

Провожая группу немедленного реагирования, Старик доковылял до калитки. Случилось редкое: могучий уазик забуксовал в размякшей от дождей глинистой колее деревенской дороги. Мотор рычал, колёса бешено крутились, разбрасывая комья грунта, но машина не двигалась с места. "Оставайтесь, оставайтесь!" — крикнул Старик. "У меня дом большой, всем места хватит!"… Но вызвали по рации "газон" МЧС, те вскоре прибыли и вытянули уазик. На прощание капитан Комлев обнял старика и сказал: "Прощай, отец. Долгих лет жизни тебе и доброго здоровья. А если что с дочкой опять… Звони".