СТУДЕНТЫ В РОССИИ ВСЕГДА БЫЛИ СИЛОЙ!


СТУДЕНТЫ В РОССИИ ВСЕГДА БЫЛИ СИЛОЙ!

Олег Денисов:

СТУДЕНТЫ В РОССИИ ВСЕГДА БЫЛИ СИЛОЙ!

Беседа с руководителем студенческого профсоюза РАПОС, депутатом Госдумы от партии "Родина"

"ЗАВТРА". Олег Иванович! В течение всего года оппозиционные политики и аналитики предвещали нам насыщенную осень. Говорили примерно так: январская монетизация льгот — это ужасно, миллионы людей вышли на улицы, но это были еще цветочки. А вот осенью, когда грянет, наконец, реформа образования, когда это затронет более активный слой населения — студентов — власти мало не покажется!" Нам предрекают волнения молодежи по отношению к реформе образования, говорят о насильственном уничтожении той системы образования, которая сохраняется у нас со времен Союза, и вот теперь должна быть, по замыслам Кудрина-Грефа, кардинально пересмотрена. Могли бы вы прокомментировать, что же именно нас ожидает осенью?

Олег ДЕНИСОВ. Реформа образования не завершилась, она идет перманентно. И на сегодняшний день тенденция на общий уход государства из системы образования, введение тотального, на всех уровнях, платного образования сохраняется и растет. Используются различного рода фокусы: правительство говорит нам о "снижении нагрузки на бедных школьников", о "введении факультативов" (за деньги), о "наборе альтернативных дисциплин", — все это дымовая завеса, прикрывающая главное направление этой псевдореформ.

Характерный пример: каждый год накануне 1 сентября возникает тема сокращения малокомплектных школ. По оценкам министра образования, более пяти тысяч школ в России имеют комплектность менее 10 человек. С одной стороны, понятна экономическая подоплека такого сокращения: надо оптимизировать затраты, учебную нагрузку учителей. Это логично. Но с другой стороны, при наших российских пространствах эта проблема переходит из экономической плоскости в геополитическую. Мы знаем, что школа в деревне — это один из элементов, который позволяет ей выжить. Это центр, который удерживает население и дает надежду на будущее. Соответственно ликвидация этих школ, приведение к оптимизированному финансовому механизму, чтобы, условно говоря, вместо пяти школ в пяти селах создать одну школу, а учеников свозить туда со всего района, — расходится с основной линией выстраивания государства: "Россия для россиян". У меня ощущение, что правительство для кого-то расчищает территорию России, ведь сокращение малокомплектных школ, по сути, приводит к обезлюдиванию страны.

"ЗАВТРА". При этом школы будут финансироваться, исходя из общего количества учеников школы. И если это количество снижается год от года (людей ведь в России становится всё меньше), то и финансирование снижается. Но дисциплины-то не сократишь, учителей не повыгоняешь, и получается, что с деньгами становится все сложнее.

О. Д. Вопрос о подушевом финансировании, в который упирается проблема выживания малокомплектных школ, поднимается ежегодно. Слава богу, "реформаторы" при этом натыкаются на такую стену возмущения, что больше вопрос этот не педалируют — до следующего года. С технической точки зрения подушевое финансирование — это, действительно, один из критериев, который может определять экономическую эффективность инвестиций государства в систему образования. Но не для нашей страны, не для наших геополитических особенностей. Закрывая школу в селе Круглое, мы, по сути, ликвидируем это село. Через 2-3 года там не будет молодежи, а еще лет через пять это село исчезнет с карты, а потом и с лица земли.

"ЗАВТРА". Чем грозит перевод части предметов на факультатив? Только ли тем, что родители вынуждены будут платить за часть предметов? Или еще и тем, что фактически сегодня на факультатив переведут рисования и пение, а завтра — физику и математику, и страна останется без фундаментальных ученых?

О. Д. Идет спекуляция на самом святом, что есть у человека, — на детях. Мы все связываем надежду на будущее, свое душевное состояние со своими детьми, мы, естественно, напрягаемся из последних сил, чтобы дать детям шанс, надежду получить качественное образование. Но ведь по официальной статистике, у нас треть населения находится за чертой бедности, и президент призывает бороться с бедностью. А вводя этот механизм, мы, по сути, дела приумножаем бедность, уменьшая и без того небольшие шансы для детей из малообеспеченных семей, убиваем их надежду на достойную жизнь. Министр образования говорит, что с введением платных факультативов государство попытается легализовать те денежные потоки, что уже есть в школе. Но эти потоки есть в крупных городах, в столичных центрах. Зачеркивать за счет этой борьбы надежду для трети населения России не только негуманно, но и преступно.

"ЗАВТРА". Продолжая тему реформы школьного образования — уже давно существует такая спорна вещь, как единый госэкзамен, который сдают выпускники. Насколько он вписывается в проводимую реформу образования?

О. Д. Нельзя рассматривать ЕГЭ отдельно от системы подушевого финансирования. Потому что ЕГЭ напрямую связана с ГИФО (государственными именными финансовыми обязательствами), ведь от результатов тестирования выпускник получает ГИФО на ту или иную сумму. Про ГИФО реформаторы сейчас стараются говорить все меньше и меньше, так как это тоже элемент введения тотального платного образования во всех вузах страны. Все знают, что сумма, которую получает выпускник, заведомо меньше государственного обеспечения, которое необходимо на то, чтобы дать этому выпускнику образование. То есть дельту человек все равно должен доплачивать из собственного кармана. А раз так, то главный аргумент реформаторов в пользу ЕГЭ: "он дает всем равные стартовые возможности при поступлении в вузы" -не выдерживает элементарной критики. Давно известно, что в России существует имущественный ценз на образование. Не может человек и провинции с низким уровнем доходов отправить своего гениального ребенка учиться в Москву: ведь последнему нужно еще и поддерживать прожиточный минимум плюс билеты, плюс одежда и т. д.

Еще один момент связан с самой идеей тестирования, когда человек отвечает на заданные вопросы, выбирая один из вариантов. Это пример сужения мышления по сравнению с общим пониманием предмета, что, безусловно, ведет к ухудшению подготовки выпускника, суживанию его кругозора. Для российской системы образования, которая во всем мире знаменита своей фундаментальностью, общим подходом к решению частных задач… это серьезный ущерб.

"ЗАВТРА". Сегодня многих студентов больше всего волнует история с закрытием военных кафедр в вузах…

О. Д. Это очень тревожный аспект, и я не понимаю, какими соображениями вызвана такая активность Министерства обороны. Оставим за скобками тот известный факт, что военные кафедры — это элемент патриотического воспитания молодого человека. Не может парень, получивший высшее образование и претендующий на командные высоты в бизнесе или государственном управлении, не иметь представления об армии — именно это представление и дают военные кафедры. Это и дополнительная специальность, которую дает выпускнику возможность легче адаптироваться к системе рынка труда — об этом тоже можно не упоминать. Но давайте переведем проблему в плоскость, понятную реформаторам: экономическая эффективность военных кафедр выше, чем специализированных учебных заведений. Известно, что до 70% от содержания высших военных училищ уходит на содержание фонда и коммуникаций, и только 30% идет на содержание преподавателей и подготовку курсантов. А военные кафедры уже находятся на балансе вузов, и в экономическом плане подготовка военного специалиста в вузе гораздо менее затратная.

Наконец, сама идея отправки выпускников вузов служить в армию совершенно не проработана. Хорошо, если выпускник пошел по своей специальности — от этого выиграет и армия, и сам молодой человек. Но это совершенно ничем не гарантировано. Служить же не по основной специальности — это все равно, что с золотыми гвоздями строить сортир в деревне. От этого теряет государство, уже затратившее деньги на подготовку специалиста. Будет разрушена карьера молодого человека, который, как правило, на 3-4 курсе подыскивает себе место последующей работы. И главное, произойдет деквалификация специалиста: ведь во многих сферах науки даже годовой отрыв от потока знаний означает серьезный урон.

По закрытию военных кафедр решение должно принять правительство. Но Министерство обороны, не дожидаясь этого решения, уже отправило в вузы предписание не принимать в этом году новых студентов на военные кафедры. На ровном месте создается проблемы, которые провоцирует активность как студентов, так и преподавателей, остающихся без работы. Так проблему комплектования Вооруженных Сил не решают.

"ЗАВТРА". Кстати, о проблемах на ровном месте… Этим летом, кажется, правительство вдруг обратило взоры на традиционный студенческий отдых?..

О. Д. Это вообще была очень странная ситуация. В июле месяце Министерство финансов за подписью госпожи Голиковой отправило письмо в Казначейство, которое парализовало кампанию летнего отдыха и выздоровления студентов. Мы вышли, конечно, из этой ситуации, в течение недели Агентство по образованию очень активно работало с Минфином. Ситуацию каким-то образом выправили, не решив ее до конца.

Все это связано с тем, что в 122-м законе из статьи о выделении бюджетных средств на социальную программу студентов была исключена строка о санаторно-курортном лечении и отдыхе. Причем мы подготовили законопроект, который восстанавливал бы это право, отправили в правительство и получили дивный по своему цинизму ответ вице-премьера Жукова о том, что санаторно-курортное лечение не входит в сферу компетентности образовательных учреждений и поэтому студентам лечение не положено. То есть фонд социального страхования не распространятся на студентов, они остались в вакууме, они оказались ненужными государству. И если студент попадает в ситуацию, требующую медицинского вмешательства, он оказывается брошен.

Я надеюсь, что осенью, вместе с фракцией мы будем вносить законопроект в Госдуму — даже несмотря на такое отрицательное заключение правительства. Посудите сами. Вузы в течение мая-июня заключали договора — например, на организацию спортивного лагеря для своих студентов. Провели открытый тендер в соответствии с законом. Провели подготовку, оплатили 30% аванса. А потом в июле им запрещают перечислять остальные 70% средств. И вот едет студент в лагерь в Крым, купив билеты в оба конца, приезжает, а ему говорят: ваш вуз не выполнил свои финансовые обязательства, до свидания.

Это ситуация, которая могла бы быть, если бы мы не вмешались. В течение недели, 1 августа, Минфин дезавуировал свое письмо. Это тоже показатель того, что ситуация накаляется во многом такими вот непрофессиональными действиями правительства. И если говорить, условно говоря, о революционной ситуации в государстве, то штаб по ее подготовке находится в "Белом доме". Это вызывает множество вопросов.

"ЗАВТРА". Одна из самых больших опасностей реформы образования — приватизация вузов. Она заключается даже не в том, что студенты вынуждены будут платить за обучение, а в том, что новые хозяева смогут перепрофилировать свои вузы, и по всей стране будут закрываться "ненужные" и "нерентабельные" технологические учебные заведения. Реально ли это?

О. Д. Это может произойти в любой момент, потому что вся законодательная база для этого создана. В том числе и в пресловутом законе №122: мы не представляем себе в полной мере те последствия, которые он еще вызовет в обществе.

И понятно, почему сфера образования привлекает такое повышенное внимание. Исторически вузы расположены в центре городов. Это самые лакомые куски с точки зрения собственности. В течение последних 15 лет эта сфера не была подвергнута приватизации — еще никто не наложил лапу на эту госсобственность. Это касается и науки.

"ЗАВТРА". То есть выделят два десятка вузов, на которые распространится вето на приватизацию вроде МГУ, а остальные будут распроданы?..

О. Д. Так, в лоб, это происходить не будет. Будет изменение формы собственности — с государственного учреждения на ГАНО (государственная автономная независимая организация), где подразумевается участие третьих лиц в системе управления. Приватизация произойдет через систему акционирования, ваучеров не будет.

"ЗАВТРА". Эта распродажа, видимо, даже не предполагает какую-то защиту от прихода иностранных собственников? И возможна ситуация, когда иностранное лицо приходит и разоряет уникальный вуз?

О. Д. Верно, никакой защиты от такого поворота дел нет. Да и будь там формальная защита — она легко обходится.

"ЗАВТРА". Допустим все это рано или поздно случается. Студенты начинают роптать, собираются в курилках. Чего от них ждать? Пойдут ли они громить ректораты, устроят ли палаточные лагеря, проведут ли митинги у военкоматов? Во что это может вылиться?

О. Д. Предвидеть развитие ситуации тяжело. От тех же пенсионеров студенты отличаются своей мобильностью, компактностью своей социальной группы, обостренным чувством справедливости… Действия студенческой молодежи непредсказуемы. И если нет силы, которая направляет их, то ситуация легко может выйти из-под контроля, что никому не принесет ничего хорошего. Есть, однако, студенческие профсоюзы. Чем они занимаются? Профсоюз студентов — это социальный механизм, который позволяет скорректировать интересы студентов и администрации вуза и добиться решения проблемы. Побить стекло в администрации проблемы не составляет. Побили — и что дальше? Решать же нужно!

В Южной Корее студенты могут бузить, используют активные формы протеста, но только в рамках университета. А во Франции это выплеснулось на улицу и закончилось отставкой кабинета министров. Как будет у нас, пока не скажет никто. Можно говорить и так: студенты выйдут и снесут всех. Для того, чтобы не разрушить все общество, безусловно, нужна такая организационная сила, как профсоюз. Это мое глубокое убеждение, основанное на практике работы в студенческих профсоюзах и организации акций протеста, которые происходили по всей России, но не приводили к летальному исходу.

Другой силы я не вижу. Да, есть администрация вуза — но она воспринимается студентами как "хозяин", как представитель государства — государства, которое сегодня делает все, чтобы спровоцировать студентов на выступление.

"ЗАВТРА". Представим конкретную ситуацию: вуз оказался приватизирован, новый собственник на глаза ликвидирует половину кафедр, а другую половину переводит на платное образование. Студенты протестуют. И вот приходят ребята из профсоюза и говорят: мы вам поможем, мы все умеем и знаем…

О. Д. Студенческие профсоюзы могут выступить переговорщиками. Они могут и умеют организовывать протестное движение, приведя его к нормальной логике переговоров: сформулировать свою позицию, свои требования, условия для ведения переговоров. Это и есть наша профессиональная работа. Мы знаем алгоритмы решения проблемы.

"ЗАВТРА". Попробуем перевести вопрос в политическую плоскость. Мы наблюдаем затишье среди политических "слонов" — политических партий. Дума на каникулах, никаких особых катаклизмов пока нет. При этом резко активизировались молодежные политические группировки самого разного толка. Мы видим стремительное наращивание потенциала "Наших", которые проводят гигантоманские акции и пиарятся всеми, кому ни лень. Мы видим, как они пытаются аккумулировать молодежную и, прежде всего студенческую энергии. С другой стороны, мы наблюдаем сверхактивность среди "оранжевых", которые тоже обращаются вовсе не к "гопоте", а к умненьким ребятам, которым доступен Интернет, которые ощущают воздействие информационных технологий. С противоположной стороны леворадикальные партии тоже всегда старались ориентироваться на студенческую аудиторию, и пример с 39-ю подсудимыми нацболами показателен: все они — студенты престижнейших столичных вузов. Скажите, что делает партия "Родина" на этом направлении?

О. Д. Вы верно обрисовали ситуацию. Мы видим, что все без исключения — и власть, и оппозиция, и радикальные, и умеренные, — все сделали вывод из "оранжевых" революций на постсоветском пространстве, в которых молодые люди играли очень активную роль. Молодежь, тем более студенты — это рабочее тело любого общегосударственного социального катаклизма.

Если партия "Родина" ограничится только своим молодежным движением "Союз молодежи "За Родину!", только привлечением ребят к ее акциям, — это будет неправильным. Это будет потеря темпа партии "Родина" как в своё время самой молодой партии не только в России, но и в Европе. Партия должна не бояться идти в молодежный коллектив и привлекать молодежь к серьезной политической работе в партии и через партию — в обществе.

"ЗАВТРА". То есть наличие молодежной организации при серьезной политической партии — это доказательство того, что каналы мобильности этой партии закупорены, и молодым партийцам не оставляют иного выбора, кроме как состоять в таких "пионерах", не подпуская их к серьезной партийной работе?

О. Д. Молодежь опасаются во "взрослых" партиях как конкурентного фактора — это я подтверждаю. Поэтому важно, чтобы "Родина" шла в аудитории, чтобы внутри партии было как можно больше молодых, энергичных и талантливых людей.

"ЗАВТРА". Чтобы молодежь шла в партию, участвовала в выборах, шла в законодательные собрания, а не просто устраивала хэппенинги на улице?

О. Д. Есть важный элемент: молодежь очень четко отслеживает ситуацию "ты начальник — я дурак", "ты старший, а я младший". И если в партии отношения равноправные, уважительно партнерские — то у молодежи крылья вырастают, она и днем и ночью готова работать. Этот фактор уважительного партнерства очень серьезен.

"ЗАВТРА". Хорошо, молодой человек привлекается к серьезной работе, выстраивает партийную карьеру, идет на выборы, вырастает до политика общероссийского уровня. И что? Вот он становится депутатом "Родины", получая вместе с соратниками свои 25-30%. И что они собираются делать в Думе и заксобраниях, в окружении большинства единороссов? Разве это не тупиковый путь? Не лучше ли зайти с другой стороны, посмотреть на уличный потенциал студентов: не правильно ли овладевать уличными, майданными технологиями? Не боитесь ли вы просто потерять улицу, отдать ее на откуп "оранжевым" и "Нашим"?

О. Д. Любые технологии требуют ресурсного обеспечения, и это далеко не всегда деньги, но и, например, доступ к информресурсам. Мы не можем сравниться с тем пиаром, который получают "Наши". Мы не можем конкурировать в ресурсах с партией власти. Соответственно, реализовывать такие технологии мы не можем. Да, организовывать уличные мероприятия необходимо. Но станет ли это решающим фактором в борьбе за молодежь? Я думаю, что нет, не станет. Только выстроив равноправный диалог с молодыми людьми, идущими в политику, можно их реально увлечь в свою орбиту. А не затыкать ими уличные щели. Если к молодежи относиться достойно — это моментально становится известно. Это работает лучше, чем телевизор.

Да, можно отмобилизовать 200 человек на митинг — уже есть конторы, которые специализируются на этом: цена с носа такая-то, время такое-то, и люди выходят. Для меня этот путь неприемлем. Мы, студенческие профсоюзы, всегда работали по-другому: люди выходили на улицу искренне, четко понимая, какую цель они преследуют, ради каких интересов борются и какие дивиденды будут иметь от нашей акции студенты — даже те, что не вышли сегодня на улицу.

"ЗАВТРА". Какие мероприятия готовите вы на осень?

О. Д. Мы 3 сентября проводим правление Российской ассоциации профсоюзных организаций студентов, где примем план действия до конца этого года. Мысли есть.

Интервью брал Денис Тукмаков


Загрузка...