Газета Завтра 7 (1159 2016)

Экспонат на лабутенах

Галина Иванкина

18 февраля 2016 6

Общество потребления гламур Культура хит группы «Ленинград» и конец эпохи гламура

"Водил меня Серёга

На выставку Ван Гога…"

Из песни, ставшей неожиданным хитом

Не так давно в лексиконе моих знакомых появилось слово "лабутены". Дальше — больше: блогосфера запестрела вариациями и шутками на тему оных. Меня это очень удивило, ибо роскошные и непрактичные туфельки от Christian Louboutin всегда волновали только три группы граждан. Фан-клуб Louboutin-ов был традиционно невелик. Как-то: сушёно-блондинистые гламурные дивы, пасущиеся в бутиках Третьяковского проезда; завистливые юницы, мечтающие вырваться из рутины и — ворваться в мир глянца (потому взахлёб штудирующие журнал "Татлер"); историки моды, которые смотрят на все эти тренды-бренды глазами исследователей, примерно как врачи наблюдают симптомы недугов, а юристы — виды и формы хищений. Но вдруг туфли с ядрёно-рдяными подошвами сделались притчей во языцех.

Интернет-поисковики три недели кряду полыхали от запросов и выдавали, что сие вовсе не "лабутены", а "лубутены", и кто-то поёт не совсем правильно. Итак, в чём же дело? Никакой, право, конспирологии. Народный бард Сергей Шнуров — этот питерский гений сквернословия и резчик "правды-матки" — сварганил очередной шедевр под названием "Экспонат", в нём пелось и даже оралось про "лабутены", ещё и вкупе с умопомрачающими штанами… Ироничные вирши, неброский видеоряд, начисто лишённый спецэффектов, да и вообще — эффектов. Клип в форме небольшого киносюжета, рассказика, хохмы. Девушка спешит на свидание. (Правда, из всего этого могла бы получиться комедия Жоры Крыжовникова часа на два с половиной или дурацкий молодёжный сериал на четыре сезона.) И этот "Экспонат" про лабутены взорвал мозг пресыщенному российскому обывателю, тогда как более изящное творение Шнурова "Платье "Сен-Лоран" от душевных ран" проскользнуло безо всякого ажиотажа. Почему? О, тут слишком многое слилось, отозвалось и спрессовалось.

Для начала немного об авторе, точнее — о его месте в мировой культуре. Сергей Шнуров, бесспорно, одарён, однако сейчас не об этом. Он был одним из талисманов "тучных-нулевых" с их буржуйским благолепием и декларируемой помпезностью. Миллениум бытия. Офисное пространство раздвигалось с фантастической скоростью, ломая ветхие перегородки и заполняя дивный-новый-мир (почти по Хаксли) гаджетами и бодрым хай-теком. На этом фоне явилась целая генерация хомо-постсоветикусов (sic!), мнящих, что умеют работать и отдыхать, тогда как в реальности они не умели ни того, ни другого. Эту бесславную когорту время от времени пинали гуманитарии, вроде Пелевина или Минаева, обрушивая на них то "Поколение Пи", то ещё какой-нибудь душный "Духless". Что им дадено? Сизифов труд и — клубные загулы с пряными девками. Карьера? Тоскливый морок аутсорсинга и унылая бестолочь дистрибьюшена. Куда податься? И тут явился он — апаш, расстрига, ниспровергатель. Шнуров. Ещё пять минут назад хотелось повеситься — как раз на шнуре или на стильных подтяжках от Cerruti, но откуда-то раздалось залихватское: "Ты менеджер среднего звена / Ты не работаешь под, ты работаешь на!.." И вешаться расхотелось. Напротив, душа развернулась, потом — свернулась, и — упитанного юрисконсульта затрясло вприсядку посреди осточертевшего оупен-спейса…

Группу со скромным названием "Ленинград" тогда боготворили вовсе не мальчики из подворотен (как могло бы показаться на первый взгляд), и не суровые рокеры (как тоже могло бы померещиться), и уж тем более не интеллектуалы (которые иной раз любят развязное хулиганство и жонглирование словами). Основной костяк фанатов составили те самые пухлоногие мальчики из менеджерской братии — в 2000-х им было слегка за тридцать; они выросли циничными и — ранимыми, на стыке времён, под бандитскую стрельбу и сладкие рифмы перестроечной попсы. Они шли на юрфак не из любви к правовой справедливости, а из корыстолюбия, дабы получить всё то, о чём так долго брехала реклама. И вот итог мечтаний и метаний: сытый, хорошо обставленный тупичок. Одна отрада — врубить в машине диск Шнура и ослабить галстучек от Pietro Baldini. Сбежать от корпоративного ада и дресс-кода, побыть быдлом, поорать (хотя бы мысленно) матерные паскудства.

Сергей Шнуров — этакий enfant terrible эры тотального глянца. Он был яростно антигламурен в эру гламура, но при этом оказался её порождением и дополнительным смыслом. Антипод — и неотъемлемая часть. Перец на фоне приторной патоки и карамельного парадиза. Его эффектный взрыв про "лабутены" как бы подвёл черту под целой эпохой. Гламур — это не только спесивый гедонизм и розовые диваны в пентхаусе. Это — приоритет формы над содержанием. Можно не быть — главное казаться. Символы роскоши записаны и выучены. Никому нет дела, хороша ли обувь от Лубутена — она маркирует самку экстра-класса, и это — факт. Поэтому бедноватая девочка из "Экспоната" красит подмётки обычных туфель алым лаком. Мир обязан видеть "лабутены" — именно через "а" — неграмотно, исковерканно, подобно тому, как советские филистеры 1970-х говорили "Вранглер", вместо Wrangler, и с придыханием выдавали: Burda-а-а-а с привычным ударением на последнем слоге…

Дополнительный аспект — цвет лабутеновых подошв, а ведь это издавна считывается как элитарность. Когда-то очень давно византийские императоры носили алую обувь, дабы выделяться на фоне подданных. Много веков спустя версальский небожитель, государь Людовик-Солнце, облюбовал туфли на высоких красных каблуках. Это стало символом европейского дворянства и утратило смысл после Французской революции. Поэтому Пушкин нарекает минувшее столетие "эпохой красных каблуков и величавых париков". Пресловутые лабутены — из той же серии. Хрустальная мечта новых Золушек. Кстати, перед нами — препарированный миф о Золушке. Обычная и ничем не замечательная девушка из социальных сетей. Грезит, как водится, о принце. Много и красиво лжёт о себе — это тоже реалия наших дней. Виртуальная данность позволяет "маленькому человеку" не токмо вырасти в собственных глазах, но и прокричать на весь базар: "На выставке Ван Гога я — главный экспонат". Ван Гог не важен и — неважен. Наверное, даже скучен и малопонятен. Он — предлог. На его месте мог быть Ван Дейк или Ван Эйк. Или даже Ван Клиберн, который уж точно не рисовал и давно уже помер, но кому до этого есть дело? "На концерте Вана Клиберна я была разнокалиберна, а на фоне Боттичелли я ходила вся в 'Шанели'". Генеральное направление тут — Я. Остальное — красивенький и необязательный задник. Декорация. Шизофреническое ячество и зашкаливающая самооценка в сочетании с нижайшим КПД и таким же бедственным IQ. Если бы у хрестоматийного Акакия Акакиевича появилась бы возможность вести блог в Живом Журнале и Твиттере, ему бы не пришлось так убиваться по поводу шинели — он бы просто сочинил себе иную биографию — с рысаками, севрским фарфором и балами у предводителя.

Проанализировав "Я‑концепцию" большинства блогеров, вы с интересом обнаружите, что у нас вообще нет "простого народа", зато есть эксклюзивные персонажи, сочетающие гениальность ума с телесными совершенствами, а дворянскую родословную — с красными дипломами престижных вузов. Психологи снисходительно кивают: "Да, сейчас гораздо проще повышать само-значимость — Интернет в помощь". Можно обрабатывать фигуру фотошопом и получать восторги, выдумывать себе головокружительные приключения, бурные романы и даже — новых родственников, вроде расстрелянных аристократов или затерявшихся в эмиграции купцов первой гильдии. Не возбраняется и подтягивание себя-грешного до личного идеала, который в принципе невозможен. Вообразить себя бизнесменом, потомком декабриста и мужем топ-модели… сидя на продавленном диване и слушая воркотню безмозглой тёщи — что может быть слаще?!

Итак, героиня клипа живёт с мамой. Скорее всего, эту маман — корпулентную тётку в бигуди, но в молодёжных лосинах — давным-давно оставил супруг, ибо девочка упоённо врёт на тему "богатого папы". Следующая ложь — о занятиях высоким искусством, о "разных стилях" живописи, в коих девочка не разбирается. Но мир жаждет креативности. Как там у Виктора Пелевина? "Творцы нам тут… не нужны. Криэйтором, Вава, криэйтором". Мы живём в информационную эпоху — ныне уже не столь существенно, кто ты и зачем ты. Важнейшее из искусств — суметь красиво наплести в резюме и в user-info. Информация — лучший товар. Слово само создаёт собственный смысл. "Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт", — напевал мультяшный капитан Врунгель. Сейчас не нужна даже яхта, достаточно лгать, что она есть и уже поднадоела. Феерия имитаций: всё "как бы". Фальшивые сумочки Louis Vuitton, контрафактные айфоны, похвальба чужими авто и несуществующими в природе бриллиантами.

Модно быть творческой — писать книги и картины, посещать курсы декупажа и батика, валять что-нибудь из войлока, стряпать бижутерию, варить натуральное мыло. Фотографировать еду и свои новые ботинки. Когорты визажисток-писательниц с дипломом платного экономико-маркетингового колледжа. Поколение взрослых тунеядок, жрущих смузи на средства всё ещё вкалывающих предков. Потому что девочка ищет себя — она уже накупила профессиональной фототехники и ходит по вечерам учиться у популярного фотомастера. А по выходным — курсы ресторанных критиков и лекции на тему "Как сделаться топовым блогером и начать монетизировать свой блог?" Основная стихия — это стартапы и флэш-мобы, маленькие уютные магазинчики, где, помимо книг, ещё торгуют произведениями "хенд-мейд". Любить всё необычное! И бесполезное. Ежедневно писать банальности в Твиттере и глупости в Живом Журнале. Более того, вся эта сетевая возня воспринимается в качестве общественно-значимой функции. Это важно! Это от сытости, господа. От знания, что всё принесут на тарелочке с голубой каёмочкой. Потому героиня песни и хамит матери, которая, впрочем, давно привыкла. Проблемы отцов и детей как бы нет — все живут в параллельных мирах.

В клипе у Шнура финал оптимистический — девушка падает личиком о паркет, но всё равно бойко вскакивает и устремляется навстречу своему счастью, уже без туфель, как есть, босая. Открывает дверь и оттуда — свет живительным потоком. Будет ли ей счастье с новым кавалером? Или он не способен полюбить её-обычную, и опять придётся врать-врать-врать — про папу-миллионера, страсть к искусствам и лабутены, которые куда-то запропастились? Экономическая нестабильность всегда отрезвляет — роскошь линяет, мозг включается. Шнур подвёл итоги: лабутенов не будет, даже поддельных. Зато Ван Гог — вечен, хотя до него ещё придётся дорасти.

Поделиться: