Газета Завтра 781 (45 2008)

Георгий Судовцев АПОСТРОФ

Сергей Кара-Мурза. Советская цивилизация: от начала до наших дней. - М.: Алгоритм, 2008, 1200 с., 5100 экз.

Эту книгу можно было бы назвать "учебником", "энциклопедией" или даже "библией" "советизма" как уникальной формы цивилизационной общности. В ней автор объединил и творчески переосмыслил основные моменты практически всех своих более ранних работ, посвященных "советской цивилизации". Конечно, сам формат подобного издания предполагает "систему внутренней навигации", которая вовсе не заменяется даже самым подробным оглавлением-содержанием. Однако что есть, то есть, а чего нет - того нет.

Поэтому книга выглядит всё-таки переходной, как бы "сидящей на двух стульях", не относящейся к какому-то строго определенному жанру - вполне проработанные дидактические материалы по истории советской цивилизации Сергей Георгиевич Кара-Мурза постоянно сочетает с "лирическими отступлениями", в которых он не только высказывает собственное эмоциональное отношение к тем или иным событиям и явлениям, дает им сугубо личную оценку, но и фиксирует какие-то детали советского прошлого, в которых, словно в капле воды… И эта вот "неправильность" придаёт книге какое-то особое, "живое" измерение.

"Тогда довольно много ходили в кино, а уж по воскресеньям, на детский сеанс за 10 копеек, - обязательно. Хорошие были советские фильмы. Во время перестройки их ругали. Ах, "Кубанские казаки" приукрашивали действительность. Какая тупость! Да и непонятно, всерьёз ли эта ругань. Люди моего детства, по-моему, были намного умнее. Они различали идеальный и реальный миры и умели полноценно жить в обоих, ничуть их не смешивая".

"Да, многие жили в старых деревянных домах и бараках, но после работы могли пойти и писать маслом картину, а сынок их играл на скрипке или мандолине. Неоценимая отдушина, и давало силы… Живет мальчик в бараке, а сидит на бархатном кресле у мраморной стены, смотрит на сцену. Таков был его быт. Когда человек привыкал быть в такой обстановке, это его сильно поднимало… Помню, к "Яру" пристроили здание, точь-в-точь по стилю. Стала гостиница "Советская", для высших чинов. Аденауэр там жил, потом Неру с дочерью Индирой Ганди приехал. В окне там была маленькая вывеска - "Парикмахерская". Я говорю приятелям: пойдем, пострижемся. Мы стриглись наголо в бане, за 10 копеек… Пошли мы в гостиницу. Там мрамор, позолота, фарфор. Парикмахерская - чудо тогдашней техники и дизайна, накрахмаленные простыни. Парикмахер на нас: "Вы куда, шпана?" Стричься! "А ну вон отсюда, идите в баню!" Ребята меня тянут: мол, пошли отсюда, Мурза! Но я упёрся и говорю: "Пришёл стричься. Отказаться не имеете права, потому что вывеска на улице. Стригите". Он удивился, посадил и говорит, чтобы уязвить: "Ладно. Но учти - если хоть одну вошь найду, уйдешь остриженый наполовину". Я про себя усомнился, что он имеет право так строго наказывать. Но, с другой стороны, может, завтра в этом кресле будет Джавахарлал Неру стричься, а тут вошь. В общем, для компромисса я принял условия парикмахера. Постриг он меня, а уличную вывеску сняли".

Разумеется, главный герой книги - не сам автор, а "советское начало, идущее от традиций общинного самоуправления", и его смертельный конфликт с мировой "либеральной демократией".

"Как написано в западных учебниках, демократия есть "холодная война" богатых против бедных, ведущаяся государством… Демократия у нас - это снятие запрета на геноцид бедных. Если хотите, снятие запрета на убийство ближнего. В этом её главная суть, всё остальное - мелочи… В политическом смысле диктатура пролетариата означала, что у богатых изъято главное средство власти - возможность отвращать людей от участия в выборе жизнеустройства и скупать их голоса… В социальном смысле диктатура пролетариата означала запрет на убийство бедных богатыми".

"Я писал эту книгу с любовью к советскому строю и советскому народу", - пишет С.Г.Кара-Мурза, который и сам позиционирует себя, уже далеко не юного человека, частью этого строя и этого народа. "По мне, есть неразрывная связь между отрицанием крестьянской России и ненавистью к России советской. Одно питается другим".

Единственным, на мой взгляд, и вовсе не случайным "белым пятном" в "советском ковчеге" Кара-Мурзы, где нашлось место "всякой твари по паре", остается вопрос об отношениях государственной власти Советского Союза с религией и, в особенности, - с Православной Церковью. Впрочем, со "светской", "секулярной" точки зрения, которую выражает и пропагандирует автор, данный вопрос может выглядеть и несущественным. Поэтому крах СССР ему в конечном счёте приходится объяснять тем, что "став "средним классом" или номенклатурой, дети бедных стали легко подвержены соблазнам, но это уже другая история". Хотя на деле - та же самая.