Газета Завтра 800 (12 2009)

Андрей Смирнов В СУМЕРКАХ ЕВРОПЕЙСКОГО ЛЕТА

Сантим Затерянные в космосе. «Мир на закате» («Rebel records») 2008.

Солнце садится. Мир на закате.

На выживание времени хватит.

В небе раскинулась звёздная скатерть.

Солнце садится. Мир на закате.

Этот альбом проявлялся на свет целых три года. Интересы Сантима давно уводили его в сторону дарк-вейва, апокалиптического фолка. Впрочем, аудитория ожидала иного. Когда проект "Сантим Затерянные в космосе" был представлен в "Точке", публика по инерции ещё требовала "Оле-оле". А один мой друг, не видевший Сантима и Ко с середины девяностых и помнивший яростный радикализм "уничтожим всё, чтобы не было следа, чтоб остался только эха звон", чуть позже удивлённо констатировал, что парни повзрослели.

Ныне Сантим един в трёх "агрегатных состояниях". Концертный состав экзистенциально-урбанистического пост-панка именуется "Сантим и Ангелы на краю Вселенной", есть акустическая ипостась под легендарной шапкой "Резервация здесь". Наконец, "Затерянные в космосе" — с середины 90-х полигон для воплощения оригинальных идей Алексея Экзича. Кстати, история "Затерянных в космосе" пару лет назад была официально закончена, так что "Мир на закате" — своеобразная кода проекта.

Представленные на пластинке поэтические вдохновения по своей внутренней энергии требовали новых музыкальных решений. В данном случае можно сказать удались на сто процентов. Сантимовские откровения обрамляет красивая, выверенная музыка, сотворённая Экзичем и Константином Мишиным. Это именно красота, а не красивость. Интуиции создателей подчинены идее пластинки. Музыка не стремится обрадовать, она задевает, тревожит, ибо тревожна эпоха.

С 2005 года немало воды утекло, но актуальности программа совсем не потеряла. У Сенеки есть очень меткая формула: "Много поэты говорят такого, что или сказано, или должно быть сказано философами". И когда молчат философы, поэты берут бразды правления в свои руки. Прослушивая альбом, можно куда больше получить представлений об окружающем мире, нежели читая записных идеологов. Сантим пытается решать экзистенциальные кроссворды "здесь и сейчас". При этом никакого дешёвого мистицизма. Путь воли — не метания очарованного странника, это строгий и спокойный шаг.

"Истина должна быть пережита, а не преподана", — изрёк некогда Герман Гессе. То, что заимствовано, неизбежно уйдёт, предаст. Сантим вполне вошёл в "кризис среднего возраста", в котором происходит своеобразный опыт переоценки всех ценностей. На смену вдохновению от "пива, футбола и революции" приходят более изысканные и сложные темы. Это не отступление, сдача позиций — просто повестка дня изменилась.

Покидая кресты, где распяты,

Наблюдая сияние звёзд,

Провожая вагоны на запад,

Удивляясь жужжанью стрекоз,

Просыпаясь без сна и веселья,

Засыпая без ночи и дня

Без прощения и на коленях.

Зазеркалье не для меня.

У последнего моря

Остаются тела.

Просто юность героев

Ушла.

Подлинный радикализм проявляется по-другому. Нет смысла противопоставлять реальной жизни наивные фантазии. Сначала своя чёткая жёсткая позиция. Любое "анти" неизбежно рискует раствориться в том, что отрицает, стать его подобием. Многие экстремальные идеи прошлого десятилетия ушли вслед за врагами-оппонентами. "Мир на закате" скорее созвучен антропологическим пессимистам, которые не готовы смотреть на человечество сквозь розовые очки социального переустройства.

Основанием подлинного восстания против современного мира является не социально-политический, но внутренний человеческий импульс. И далеко не каждый способен открыть его в себе.

Ещё в ранних проектах Сантима ощущался мощный культурный бэкграунд. Так и "Мир на закате" полон аллюзий на "философов подозрения", разнообразных странных писателей, неполиткорректные доктрины. Композиция "Кошки" на текст самого Г.Ф.Лавкрафта. Кстати, так описывали Лавкрафта биографы: "Он любил кошек и мороженое, Древний Рим и старинную колониальную архитектуру своего родного Провиденса. Он обожал восемнадцатый век и сверхъестественное, астрономию и книги лорда Дансени. Он ненавидел современность и механизацию…". Сантим вполне может примерить многое из списка: Рим, старая архитектура, прошлые века и отношение к настоящему как к подлому времени. И даже с астрономией есть параллели, пусть знаменитая композиция "К звёздам" и утверждает Плоскую Землю.

Это не комично-политизированный поход "в европейцы". Это соотнесение себя с образцами европейской культуры. Зачастую "на Европу" претендуют те, кому до неё как до Луны. Повёрнутая на Запад голова не является свидетельством европейства. Для многих музыкантов быть в Европе — это записаться в Германии, покидать камешки в фонтан Тревизо, выпить хорошего пива. Полнота ощущений исчезает в нагромождении фактов. Для Сантима — Европа — нечто волнующее, близкое и далёкое, обретаемое и теряемое. Это исконная Европа, не нынешний Запад, в котором "американцы сберегли самые обветшалые элементы европейской культуры, сохранили только тот отвратительный и утративший всякую силу современный миф, который составлен из рационализма, механицизма и меркантилизма" (Дриё Ла Рошель).

Занятие вполне для русского художника — поиск себя, оснований собственного мира через обращение к высоким образцам мировой культуры. Посему и апокалипсис здесь носит не личный, и даже не национальный характер. Речь идёт уже о судьбе белой христианской цивилизации.

Но сказано: "Конец цикла есть конец иллюзии".

Звонко,

Звонко хрустит снежок.

Только

Ангел летит на восток.

Гаснет

Свет. Пол-Европы во мгле.

Место

Забыть о добре и зле.

Как можно выжить живому

В бойне на этой земле.

Где находится дальний остров Туле.

Чем завершится эпоха,

Дойдя до переднего края.

Только Россия знает.

Только Россия знает.