Газета Завтра 885 (44 2010)

Роман Нестеренко ИСТОРИЯ «ЛЮБВИ»

Поборники так называемых "прав человека", защищающие, прежде всего, всякуое отклонение от нормы, очень любят апеллировать к так называемому "человеческому" фактору: что мол, наркоманы и наркоторговцы тоже люди, так же чувствуют, страдают и испытывают эмоции, как и нормальные люди.

Евгений Ройзман, экс-депутат Государственной думы, и один из руководителей екатеринбургского Фонда "Город без наркотиков", на протяжении нескольких лет ведёт блог в Живом журнале (http://roizman.livejournal.com), в котором регулярно выкладывает истории из параллельного мира — мира "торчков" и барыг, цыганских героиновых баронов и "оборотней" в погонах. Мира, в котором те, кто сейчас травит Егора Бычкова, видят что-то человеческое. Ну что же, вот вам пронзительная и типичная "история любви" наркоторговца, взятая из ЖЖ Ройзмана:

"Работали мы с верх-исетскими.

Долго подводили и вели наблюдение. И в результате увидели, как молодая красивая девушка вынесла бегунку сверток с героином. Дождались, пока передала, получила деньги, и задержали обоих. Всего шесть свертков с героином, порядка сорока граммов. Законченный сбыт в особо крупном размере. Это от восьми до двадцати. Вот так.

На самом деле операция закончена. Наркоторговцев задержали с поличным, все документы оформлены, точки поставлены, милицейским хватит — палка срублена, устали все, да и ночь уже. Но всё равно сделали попытку продолжить.

Девушку звали Оксана Котлярова, 1989 года рождения. Ровно за неделю до задержания ей исполнился 21 год. Не наркоманка. Работала в СТТУ оператором.

Схема торговли была такова: бегунок Антошин Артем, 1985 года рождения, звонил своему другу Андрею в колонию строгого режима, в Сосьву (ИК-15), и говорил, сколько ему надо героина.

А с Андреем вместе сидит Миша Котляров, который звонит своей жене Оксане, говорит ей, куда подъехать за героином — это всегда один и тот же цыган, встречались они в разных местах, но чаще на ул. Щербакова у ТРЦ "Екатерининский". А после того, как она подтверждала, что героин у неё, Миша говорил ей, кому и где наркотики передать, и лишь после этого, убедившись, что всё прошло, говорил ей, куда отвезти деньги.

И вот Оксана у нас в руках, и Антошин у нас в руках. И паззл начинает складываться. До этих двух хитрожопых барыг в лагере нам сейчас не дотянуться. Мы всё равно дотянемся, но не сразу. Оксана Котлярова и Антошин — посредники, и они интересуют нас постольку-поскольку. Нам нужен цыган. Потому, что только одна Оксана брала у него в месяц порядка трех килограммов.

И решили дать Оксане шанс. Ей надо было позвонить мужу, сказать, что есть покупатель на хороший вес, и выдернуть цыгана на "стрелку". Ей объяснили, что если всё получится, то в этом случае она пройдёт по делу посредником, и последствия для неё будут гораздо легче, вплоть до того, что есть даже шанс вообще остаться на свободе.

Она отказалась. Не хотела врать мужу и использовать его втёмную. И предложила просто позвонить ему, сказать, как есть, и попросить его помочь ей. Так и сделали.

Оксана родом из Дружинино. Приехала семнадцатилетней в Екатеринбург. Устроилась работать в трамвайное депо. Там же работала мать Миши Котлярова. Она и познакомила Оксану с Мишей. Заочно. Потому что Миша сидел в тюрьме уже четыре года. И оставалось ему еще четырнадцать. Он получил срок за групповые убийства и угоны машин. Он писал Оксане письма и слал смски. Эти смски Оксана тщательно, старательным девичьим почерком, переписывала в синий блокнотик и хранила его при себе.

Она дождалась, когда ей исполнится восемнадцать лет, и вышла за Мишу замуж. Ездила к нему на свиданки, выполняла все поручения. И даже когда он уговорил её торговать героином, — все деньги отсылала ему, не оставляя себе ни копейки. Ему оставалось сидеть одиннадцать лет. Она собиралась родить ему детей и верно его ждать.

Она набрала его и заплакала в трубку, и не смогла больше говорить. У неё забрали телефон и сказали ему: "Слышишь ты, барбос, твоя жена попала на сбыте героина, у неё статья только начинается от восьми лет. Ты можешь её спасти — отдай цыгана, у которого она забирала героин, и если ты всё сделаешь правильно, мы сделаем всё возможное, чтобы она осталась на свободе. Ты понял, псина?"

Миша Котляров, по прозвищу "Слон" заездил на заднице. "Да, — говорит, — я вам сдам цыгана, а вы её всё равно посадите. Какие у меня гарантии?" Ему говорят: "Ты идиот, что ли? Не понимаешь, что тебе говорят? Не в твоей ситуации торговаться за гарантии. Сказали же тебе — сделаем всё возможное, чтобы осталась на свободе. Решай". Он говорит: "Дайте ей трубку". Дали трубку. Она говорит: "Миша, спасай меня! Я не хочу в тюрьму". И плачет. А он её по-мужски утешает: "Любимая, не верь им. Любимая, поверь, я сделаю всё возможное..." Забрали трубку: "Что скажешь?" — "Давайте я вам другого цыгана сдам?" Ему говорят: "Ты что — дебил?!" — "Ну, дайте еще полчаса!"

Ну и вот, у него муки и терзания. Ещё бы! Такая баба классная. Молодая, красивая, верная, ждать готова. Да и любит он её. И что ему этот барыга вонючий?!

Хотя, конечно, как посмотреть. Во-первых, непонятно, что кенты скажут. С этих денег и Андрюха, и "Бурш" (еще один утырок-наркоторговец), и он сам, живут в лагере так хорошо, как на воле не жили. Не поймут пацаны... Потом, баб до фига, а цыгана хорошего хрен найдёшь. Да и потом, еще не факт, что отпустят. Так отдашь им цыгана, да они еще и бабу закроют — и тогда вообще кругом голяк!

И стал тянуть время. Потом перезванивал. Что-то врал. Потом перезабился на завтра. Пообещал.

Ждали до утра. Оксана не спала, сидела в уголке на стуле. На что-то надеялась.Утром его набрали. Он сказал, что уже поздно. Про неё даже не спросил. И отключился.

Через час за Оксаной приехал конвой. Она уже не плакала".

Тем, кто с пеной у рта доказывает, что наркоторговцы — тоже люди, а не человекообразные монстры с отсутствующей моралью и разрушенной психикой, стоит хорошенько задуматься над сей печальной "лав стори". История кончилась относительно хорошо — Котлярова всё-таки изобличили в торговле наркотиками из "зоны", что позволило значительно улучшить положение Оксаны, и в перспективе она может получить только небольшой, скорее всего — условный срок. Малодушному нелюдю не удалось сломать ещё одну жизнь.