Где оживают грёзы

Хозяин Дома целый день не выходил из комнаты. Всю прошлую ночь он провел в седле, изъездив Дикую Чащу вдоль и поперек. Ее голос дразнил слух, нашептывая, что она вернулась и останется навсегда, счастливая и довольная своим местом в жизни.

Только глупец поверит лесу и его лжи. Когда он обнаружил, что ее гримерка полыхает, а самой Каллии нигде нет, то бросился на поиски в Чащу. Он рисковал, надолго углубляясь в лес. Часами звал ее, сопротивлялся отвечавшим ему наваждениям. Но он уже сам все понял.

Сбежала.

Плотно зашторив все окна, чтобы не проник ни единый луч света, он сидел на кожаном кресле у камина, в котором ревел огонь, слишком жаркий для теплого дня. Волосы Хозяина были взлохмачены, белая рубашка расстегнута. Он не выпускал из рук бокал, видя который горничные недовольно цокали языком.

В дверь постучали, но Хозяин не пошевелился.

– Скоро закат, – сообщил слуга. – У меня для вас еще один поднос, если…

– Оставь. – Голос Хозяина прозвучал негромко, но его услышали, судя по тому, что за дверью что-то звякнуло, а потом раздались торопливые удаляющиеся шаги. Этот шум напомнил ему о хаосе вчерашней ночи: разбегающиеся лошади, кричащие посетители. Никто серьезно не пострадал – повезло, что никто не попытался встать у него на пути.

А потом он стер прошедшую ночь из их памяти.

Жаль, что нельзя было проделать то же самое с собой. Он снова отпил из бокала. Напиток обжег горло, заставляя втянуть воздух носом. Огонь в камине полыхнул, когда Хозяин снова сосредоточил свое внимание на нем.

Она сбежала.

Не нужно было долго думать, чтобы понять куда.

Он посмотрел на зеркало на стене, прожигая его злобным взглядом, хотя за стеклом уже не прятался темный оскал.

«Каждый год ты играешь с ними в игры. Однажды ты можешь и проиграть».

Вспомнив этот чудовищный голос, Хозяин сжал кулак, с трудом справляясь с желанием разбить зеркало. Не следовало отвечать на зов старого дьявола. Он столько лет не говорил с ним, что стекло успело стать темным и безжизненным, как ему и положено.

Как много она услышала?

Впрочем, какая разница. Более чем достаточно.

Зарычав, он опрокинул пустой стакан, встал и подошел к окну. Затекшие суставы хрустнули от резкого движения, а взгляд устремился в окно между отдернутыми шторами. Закатные лучи ударили ему в грудь. Вдалеке из-за темного гребня леса выглядывали смутные очертания стен и домов, утопающих в тени.

Проклятый город, внутри которого поджидали чудовища.

6

Каллии казалось, что она уже много часов дрожит, стоя возле доски с афишами. «Здесь намного холоднее», – промелькнуло у нее в голове. Незнакомое леденящее чувство пронизало ее до костей, несмотря на плащ, защищавший от ветра. Каллия окинула взглядом доску, залепленную листовками вроде того рваного клочка, что она прятала на крыше. Теперь можно было рассмотреть объявление целиком.

«Первого среди волшебников».

«Лучшего среди мужей».

Она нащупала лоскут в кармане и погладила вышитую розу, пытаясь справиться с тянущей тревогой в груди. Хотелось бы ей верить, что авторы объявления просто выбрали самые броские выражения, но истина лежала прямо на поверхности.

«Ты можешь уйти, но скоро сама поймешь, что у волшебниц в нашем мире не так-то много возможностей».

Значит, Джек не солгал. Как это узколобо, ограниченно и высокомерно. Эти слова эхом отозвались у нее в голове, отравляя ее изнутри и складываясь в гневный ритм. Не для того она сбежала, чтобы сдаться еще до начала игры.

Она им покажет.

Вздернув подбородок, Каллия поплотнее закуталась в плащ и отвернулась от афиш. Она выдохнула облачко пара – в Доме такое можно было увидеть только зимой, если открыть окно рано утром. Только этот пар был тоньше и холоднее. Как все в этом городе.

Как долго она воображала себе улицы, полные людей. Воздух, согретый смехом. Яркие дома с широкими окнами, крыши, сверкающие в солнечных лучах.

Она не ожидала увидеть замерзшие улицы и унылые заиндевевшие окна. Высокие здания были присыпаны снегом, словно долгая зима повсюду оставила отпечатки своих пальцев. Даже птицы, порхавшие с фонарей на крыши, казались замерзшими. Каллия прищурилась и увидела, что с их крыльев сыпалась мелкая пудра, похожая на снег.

Это был холодный мир. Такого холода Каллия еще не знала. Застывший, тихий город навевал ощущение одиночества, хотя по улицам ходили люди. Мужчины и женщины в пальто, застегнутых на все пуговицы, дамы – с аккуратными приличными прическами на головах, господа – в чистеньких цилиндрах. Сплошь тусклые, унылые цвета.

Каллия никогда не чувствовала себя настолько не в своей тарелке. Одетая в изумрудно-зеленый развевающийся плащ, она сразу выделялась среди горожан. Ее темные распущенные волосы растрепались на ветру, из-под подола с каждым шагом выглядывали бордовые сапожки, а плащ спасал ее не столько своим теплом, столько тем, как много закрывал. Если бы прохожие увидели, что надето под ним и какие вещи лежат у нее в сумки, разгневанная толпа, наверное, гнала бы ее до самых ворот. Судя по оскорбленным взглядам и шепоту за спиной, это вполне могло произойти.

«Во что же такое я ввязалась?»

Этот вопрос стучал у нее в голове, не получая ответа. Выбора не оставалось, нужно было идти вперед, ведь что осталось позади?

Ничего.

Никого.

Каллия повыше подняла голову и зашагала по улице, сопротивляясь косым взглядам и безнадежному, потерянному чувству, терзавшему ее изнутри. Подо льдом скрывалась грубая красная брусчатка улиц и извилистые дорожки, такие же путаные, как Дикая Чаща. Вместо громадных особняков, которые манили Каллию издали, здесь повсюду были высокие здания без излишеств. Неприятная архитектура и полное отсутствие табличек и указателей еще больше злили Каллию. Словно ей завязали глаза в и без того темной комнате, а зрители тем временем наблюдали за ее мучениями.

Особняк Аласторов. Первым делом нужно найти его. Повнимательнее рассмотрев листовку, Каллия с огромным облегчением обнаружила, что участникам состязания обещают жилье и жалованье на то время, что они проведут в игре.

Однако никто не желал даже подсказать ей дорогу, когда она начала спрашивать. Прохожие торопливо удалялись, буркнув что-то под нос, стоило ей приблизиться.

Резко выдохнув, Каллия скрестила руки на груди. Ей было уже все равно, что она кому-то мешается. Ее раздражение росло с каждой секундой, и вдруг…

– О, извините, прошу прощения!

Кто-то врезался в нее, чуть не сбив с ног. Но чья-то теплая рука подхватила ее под локоть, не давая упасть. С трудом справившись с лицом, Каллия подняла голову и увидела молодого долговязого незнакомца в пыльном бежевом пальто, красивом, но без верхних пуговиц.

– Мои извинения, мисс, обычно я не настолько неуклюж. – Юноша смущенно улыбнулся, с удивлением глядя на нее. Но глаза, спрятанные в тени цилиндра, выдавали его. В них читалось лукавство, которое невозможно было скрыть.

Последовало молчание. Молодой человек отпустил ее локоть.

– Я всего лишь спешил на почту. С вами все в порядке? Я могу вам чем-нибудь помочь?

Приподняв брови и продолжая смотреть ему в глаза, Каллия поймала руку, которая уже забиралась в ее карман.

– Излишняя вежливость вас выдает, знаете ли.

Юноша помедлил.

– Выдает?

– Да и наряд. – Каллия окинула его взглядом. – Это настолько очевидно, что уже слишком. На вас дорогое пальто, но верхние пуговицы потерялись. Сапоги чистые, но не начищенные. С полей шляпы свисают несколько ниточек – вы ее, наверное, тоже стянули. – Она всмотрелась в него, постукивая пальцем по губам. – И след под подбородком, конечно, бросается в глаза.

Молодой человек не замер, будто застигнутый олень. Вместо этого он склонил голову набок, будто любопытная птичка.

– Это мой высокий рост виноват. Вы перечислили столько деталей, но не пришли ни к какому выводу.

– Хотите, чтобы я уточнила? Ладно, вы вор.

Услышав это, он улыбнулся.

– Да неужели?

– Не кичитесь, вор из вас явно посредственный. – Каллия опустила взгляд, рассматривая ногти на свободной руке и покрепче сжимая вторую. – Будьте добры, отпустите то, что пытаетесь вытащить, иначе я вам что-нибудь сломаю.

Вор подчинился, и она ослабила хватку, но тот не воспользовался возможностью убежать и продолжил стоять на месте, удивленно моргая.

– Во имя Зароза, откуда же вы взялись?

– Не важно, – ответила она, не медля ни секунды, и посмотрела поверх его плеча. – А теперь не могли бы вы подсказать мне, как дойти до особняка Аласторов?

– Ага, так я и знал. В последнее время в городе все больше чужаков. – Вор приподнял бровь. – Значит, вы прибыли на прослушивание? Вы ассистентка?

– Ну уж нет. – Каллия сглотнула, получив в ответ лишь смешок. – Покажите мне, в какой стороне особняк Аласторов, и мы квиты.

– Квиты?

– Как-никак, вы пытались меня обокрасть. – Непринужденно пожав плечами, она кивком указала на людей, переходивших улицу. – И, полагаю, вон тот человек в форме со странной шляпой на голове и очаровательной дубинкой в руках заинтересуется происходящим, если я за- кричу.

– Но я ведь так ничего и не украл! Во имя Зароза, у вас в кармане, кроме платка, ничего и не было.

– Посмотрим, кому из нас поверят?

Каллия, конечно, блефовала. Стражник вполне мог презрительно отмахнуться от нее. В этом городе она еще не встретила ни одного доброго человека. Кроме вот этого вора. Присущий ему сорт доброты отлично подходил Каллии. Глориан подбросил ей именно то, что она искала.

Вор наградил ее длинным взглядом, но в конце концов с улыбкой признал поражение.

– Сдается мне, что с помощью этой угрозы вы хотите вытянуть из меня больше, чем одну услугу. Но, если вы такая хитрая, почему решили обратиться за помощью ко мне?

– Мне не нужно вам доверять, мне нужно достичь цели, – возразила Каллия. – А вы, похоже, умеете делать все быстро.

– Я и чудеса творить умею. – Вор раскрыл ладони в изысканном жесте. – Могу сделать так, чтобы вещь исчезла и снова появилась.

– Воровство – это не магия.

– А почему нет, если из реквизита у меня только ловкие руки и обезоруживающая улыбка? – Он подмигнул, едва не заставив Каллию рассмеяться. Обычно она соревновалась в остроумии с Джеком. Но перепалка с этим вором вышла легкой и непринужденной. Казалось, они могли бы часами продолжать в том же духе, и никто бы не уступил.

О да, он отлично подойдет.

– А хочешь посмотреть на настоящую магию?

Когда в его глазах полыхнул ответный озорной огонек, стало ясно, что сделка состоится. Интрига положила ей начало, а любопытство скрепило договор.

Каллии показалось, что в Глориане потеплело, когда молодой человек приподнял шляпу.

– Меня зовут Аарос. А вас, мисс?

Очень скоро он узнает ее имя.

Как и весь город, когда она покажет, на что способна.

7

Особняк Аласторов напоминал склеп. Такой же холодный и забытый. Но, что самое главное, просторный.

«Идеальное место для этого безумия», – подумал Дэрон, потирая руки, чтобы согреться. Костяшки его смуглых пальцев побелели. Без яркого солнца, к которому он привык дома, кожа постепенно бледнела.

В этом городе не было места солнечному свету.

Стараясь не дрожать, он поудобнее устроился в кресле за длинным столом, который стоял перед сценой. Рядом сидели остальные судьи. Несколько пожилых сценических волшебников, давно ушедших на покой: Сидни Буке, бледный, тщедушный человек, вечно недовольный всем вокруг; Рикард Армандос, господин с сонными глазами и длинной седоватой бородой, которую он постоянно поглаживал, будто кошку; Виктор Силу, крепкий мужчина в высоченном цилиндре, то и дело потягивавший что-то из фляжки, которую прятал под сюртуком.

Дэрон еще не родился в те времена, когда они блистали на сцене. Впрочем, при таком огромном количестве сценических волшебников невозможно было долго оставаться знаменитым после окончания карьеры.

Восемнадцатилетний Дэрон был намного моложе всех присутствующих. Недаром его посадили у самого края.

– Не могу поверить, что мы докатились до такого, – сокрушался мэр Глориана по имени Андре Эйлин, поправляя воротник, застегнутый на все пуговицы. – Я хотел оживить торговлю, а не устроить какое-то дикое шоу талантов.

Мэр производил впечатление человека, который ничего не понимает, но слишком горд, чтобы в этом признаться. То ли намеренно, то ли нет, он как будто жил с заткнутыми ушами и не интересовался ничем за пределами своего города. Эйлин не знал ничего о Дэроне и остальных волшебниках и смотрел на них с недоверием, ожидая услышать полный список их подвигов и выступлений. Дэрону было нечем похвастаться, кроме имени родной тетки.

– Разве не вы одобрили проведение всего этого мероприятия? – возразил Дэрон, потирая глаза. Он давно избегал смотреть в любые зеркала, но легко мог представить, как плохо выглядит. Лохматые темные волосы, следы усталости на лице. Ему бы следовало уделить больше внимания своему внешнему виду. Пригладить волосы расческой, побриться. Увидев себя в зеркало, Дэрон наверняка захотел бы привести себя в порядок. Но каждое утро его решимость улетучивалась, и оставался только страх.

Он не знал, как долго еще сможет прятаться от своего отражения.

– Когда управляешь городом, приходится чем-то жертвовать, – проворчал Эйлин. – Вам не понять, Демарко. Вы еще молоды.

Дэрон понятия не имел, что мэр хотел этим сказать, но в особняке Аласторов явно не пахло новыми возможностями. Это место скорее походило на кладбище грез, чем на сцену, на которой они оживут.

– Вы правы, – буркнул судья Буке. Он всегда выглядел так хмуро, что сложно было представить, как у такого человека когда-то хватало харизмы, чтобы развлекать зрителей. – Сам уже не выступает, но возомнил себя экспертом. Гм. Вечно эти юнцы считают, что знают все на свете.

– Забавно, – сухо огрызнулся Дэрон. – Я как раз подумал то же самое о стариках.

Лицо судьи Буке не дрогнуло.

– Так зачем вы вообще позвали мальчишку, Андре?

«Мальчишку». Дэрон скрипнул зубами.

– А я не звал, – фыркнул мэр Эйлин. – Приглашениями занимался Рейн. Разослал их самым уважаемым господам из тех, кто еще в строю, но вместо них ответил Демарко.

Судья Буке недоверчиво оскалился, но Дэрон сохранял невозмутимость.

– Волшебники общаются между собой.

– Так я и не возражаю, юноша. Как будто я стал бы отказывать Покровителю.

Мэр, видимо, хотел польстить ему, но Дэрон поморщился. Как часто говорила его сестра, семейные привилегии, поданные на тарелочке с голубой каемочкой, всегда приправлены противным жирным соусом. Проглотить такое было трудновато.

– Хотя, судя по тому, что я слышал, удивительно, что вы вообще приехали, – начал оправдываться побледневший Эйлин, когда Дэрон помрачнел и отвернулся к сцене. – Разумеется, все знают, из какого вы рода, да и карьеру вы закончили не так давно.

Еще одно «гм», на этот раз от судьи Силу.

– Закончил карьеру после одной-единственной неудачи. У вас вся жизнь впереди. Излишняя чувствительность вам только вредит.

Дэрону пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы сдержаться. Он был готов смахнуть и растоптать цилиндр старика, а потом прописать ему кулаком в лицо.

Два года назад Дэрон покинул сцену и все, что было с ней связано. Полные залы и пышные приемы, статьи на первых страницах газет после шумных вечеринок. Молодым артистам не следовало завершать карьеру, и старшие коллеги постоянно ему об этом твердили. Как будто считали своим долгом пристыдить его за то, что он сделал перерыв после того, как собственное ремесло едва не сло- мило его.

Два года.

А потом в один прекрасный день Дэрону на глаза попалась утренняя газета, а в ней объявление с броским цилиндром. И он очнулся.

Глориан.

Город, затерянный в Чаще, открыл свои ворота для шоу и его участников.

Слова сестры начали постепенно вспоминаться, как строки старой песни.

– Мне снова снился этот сон, – сказала Эва во время игры в карты всего за несколько дней до его последнего выступления. – Я пробралась сквозь Чащу и попала в Глориан.

– Ты одержима этим городом, вот он тебе и снится. – Дэрон взял карту из центральной колоды. Пять золотых лепестков. – Это всего лишь Глориан. Удивительно, что Чаща его еще не сожрала, как змея.

– Ну что ты такой скучный? – Эва смахнула с локтя блестку, прилипшую к платью. – Может, некоторые слухи правдивы.

– Назови хоть один. – Когда речь заходила о неизвестном, все любили строить догадки и преувеличивать. Из слухов рождались занятные статьи в газетах – о таинственных рогатых зверях, пробегающих по городу раз в месяц, о необъяснимых бурях с кровавым дождем, о засилье кошек на улицах, – но доказать их истинность было невозможно. Дикая Чаща преграждала путь, словно змея, свернувшаяся в саду. Словно опасный океан, который никто не осмеливался пересечь.

Только Эва согласилась бы на такое, будь у нее возможность.

– Признай, теория о кошках звучит не так уж бредово, – пожала плечами она. – Лотти в нее верит.

– Она поверит во что угодно, лишь бы газета хорошо продавалась.

Эва цокнула языком, выражая несогласие, а потом задумчиво покривила накрашенные губы.

– У меня есть собственная теория.

Дэрон постучал пальцами по столу.

– Какая неожиданность.

Не обращая на него внимания, она погладила края своих карт подушечкой большого пальца.

– В академии нам почти ничего не рассказывали о Глориане, говорили только, что из-за Чащи до него трудно добраться, да и вообще не стоит его искать.

– Они сами предпочли отчуждение, – фыркнул Дэрон. – Чтобы избежать наплыва всяких фанатиков и любопытных чужаков, жаждущих узнать, что там внутри.

Темно-карие глаза сестры продолжали смотреть серьезно.

– А что, если они… что-нибудь прячут?

– Что, например?

– Не знаю. Что-нибудь могущественное.

Ее тон намекал на нечто большее, чем пустые теории заговора.

– Оружие?

– Нет, если бы они хотели воевать, то уже напали бы на остальные города Сольтера. Должно быть что-то другое, что-то ценное. – Она задумчиво закусила губу. – Способность путешествовать в прошлое, создавать воспоминания и стирать чувства, будто их не было, возвращать умерших или пропавших! – воскликнула Эва. – Даже у волшебников есть пределы. Если бы там был, например, источник магии, другой магии… Вот это стоило бы прятать.

– Магия – это не клад, который можно зарыть в землю. Все это из области сказок.

Так говорила им тетя несколько лет назад, когда Эва задавала вопросы, свойственные ребенку, одаренному магией. «А Врата Зароза правда выглядят как врата? А магия правда выходит из-под земли? А хитрые демоны, живущие внизу, могут выйти на поверхность поразвлечься?»

– К тому же это невозможно, – продолжил он. – Возможности волшебников не безграничны. Слава Зарозу, подобной магии не существует.

– Здесь и сейчас – нет. Но, может, все зависит от того, где ты находишься.

Дэрон покачал головой, пересчитывая карты.

– Если бы в этом была хоть крупица истины, тетя Ката не допустила бы такого. Там бы уже все кишело Покровителями.

– Нет, если она об это не знает, – возразила Эва. – Никто не знает, что там происходит.

Он вздохнул.

– Вот видишь, что бывает, если слишком много общаться с газетчиками.

– Не оскорбляй моих друзей. Что плохого в предположениях? Куда подевалось твое воображение, Дэр? – Эва легонько пнула его под столом. – Или слава из тебя уже все соки высосала? – Она всегда поддразнивала его, говоря, что популярность его испортила. Оба шутили, что, если бы Эва сама когда-нибудь прославилась, ее самолюбованию не было бы предела.

– Нет никакой скрытой магии, – ответил он. – К тому же, все это невозможно. Слишком противоре- чиво.

– Как и большинство историй. Это как разница между хорошим фокусом и отличным. – В ее усталых глазах, подведенных сурьмой, сверкнул хитрый огонек. – Хороший фокус заставляет всех на мгновение задержать дыхание от изумления. А отличный – совершенно сбивает с толку, так что после представления зрители еще долго гадают, что произошло. Как с «Исчезновением».

Дэрон фыркнул.

– Допустим, но «Исчезновение» – это же гвоздь программы! Нельзя ставить его в один ряд с Глорианом, Эва. Ты же не станешь сравнивать море с дождевой каплей. – Он бросил на стол карту, невольно улыбнувшись. – Это всего лишь мертвый город.

– Но что, если они хотят, чтобы все так думали?

Отложив объявление, Дэрон тут же начал искать приглашение на «Феерию» – своего рода путеводитель, который привел бы его прямиком в Глориан. Будучи слишком известным артистом, он не мог стать участником состязания – и слава Зарозу, – так что ему нужно было выбить себе кресло судьи. Определить, кто из именитых волшебников получил приглашения, оказалось просто. Астор и Атлас Александрос, скандально известные близнецы из Новой Короны, увязшие в долгах из-за азартных игр, при виде конверта с деньгами, предложенного Дэроном, готовы были упасть на колени. Старый друг Грифф Кейсим, с которым они раньше часто кутили, очень кстати оказался равнодушен к состязанию, потому что был занят другими делами. А остальные, как бывшие друзья, так и бывшие соперники, отказались от приглашений, едва Дэрон появился у них на пороге, словно призрак, вернувшийся из небытия после долгого молчания.

Уверенный в том, что игровое поле расчищено, Дэрон собрал чемоданы и стопку приглашений и лично вручил их мэру, как только добрался до Глориана. Тот побледнел от изумления, да и остальные судьи были не в восторге. Дэрон резко выделялся среди старых, почтенных волшебников, ушедших на покой еще до того, как он начал выступать, и это их злило.

«Дерзкий Демарко». Когда-то это прозвище выкрикивала восторженная толпа в забитых до отказа театрах, а теперь его не воспринимали всерьез старые сморчки, считавшие Дэрона чем-то вроде недодрессированного зверька. Но когда ты приходишься племянником Каталине Эдгард, возглавляющей Покровителей Великого, никто не смеет тебе отказать. Он ненавидел пускать в ход семейные связи, но на этот раз ему требовалось дополнительное преимущество, чтобы занять почетное место члена жюри.

Чтобы попасть в город.

Именно туда, куда ему нужно.

На скулах Дэрона заходили желваки. Он откинулся на спинку кресла и посмотрел на авансцену, обводя взглядом поломанные, ржавые и погнутые квадраты, украшавшие арку над ней. Словно уродливые, зависшие в воздухе карты, подброшенные и забытые крупье.

Остальная часть сцены выглядела не лучше: холодная пустая платформа, мало походившая на место, где вот-вот развернется грандиозное шоу. Как и сам город. И все же Дэрон надеялся, что прослушивания закончатся быстро и он успеет получше изучить Глориан. Эва всегда называла его брошенной головоломкой, в которой не хватает деталей. Дэрон отказывался покидать город, не разга- дав его.

Ради сестры.

Где бы она ни была.

Он потер переносицу. Нужно было сосредоточиться. Сыграть роль судьи в состязании, устроенном Цирком Триумфаторов, чей распорядитель возомнил себя королем зрелищ.

– Следующий по списку – номер двадцать четыре! – объявил невысокий, широкогрудый человек в ярко-красном костюме, сидевший на противоположном конце стола. Эразмус Рейн, единственный человек, который, пожалуй, не понравился Дэрону еще больше, чем мэр Глориана. Как истинный шоумен, он засиял ярче бриллианта, увидев, что Дэрон прибыл сюда в роли судьи. Никаких вопросов, только похвала, лесть и ключи от одного из лучших номеров в переносном отеле Эразмуса. Рейн делал все, чтобы угодить самому молодому из судей.

Но остальные члены жюри ясно дали понять, что мнение Дэрона их не интересует. Впрочем, он и не стремился высказываться. Первые дни прослушиваний прошли тяжелее, чем ожидал Дэрон. У него в груди все сжималось, стоило ему вспомнить, как он сам в первый раз выходил на незнакомую сцену. Как магия покалывала в кончиках пальцев, когда он готовился показать фокус, развлекая толпу.

Боль была мимолетной. Очень скоро он отогнал ее, откинулся на спинку кресла и продолжил со скукой наблюдать за прослушиваниями. Некоторые волшебники и впрямь обладали мастерством, но большинство никуда не годились. Судьи же чаще спорили друг с другом, чем соглашались, когда требовалось решить, кто заслуживает участия в «Феерии». Большинству из тех, кто обладал способностями, суждено было заниматься трудовой магией – несомненно, достойным ремеслом. Редкие волшебники годились для сцены, переполненных залов и бесконечных оваций.

Следующий претендент вальяжно вышел на сцену, одетый в накрахмаленный коричневый костюм и широкий цилиндр. Волшебник был во многом похож на остальных – тоже выглядел так, будто в его распоряжении находилась вся магия на свете. Только услышав цоканье каблуков, Дэрон понял, в чем причина такой уверенности.

Вслед за волшебником на сцену вышла ассистентка в пышном розовом платье, расшитом блестящими кристаллами, которые переливались в утреннем свете, проникавшем сквозь окна. Девушка выглядела намного ярче всех присутствующих. Наверняка ей, как и другим до нее, было холодно в таком наряде. Большинство участников приводили с собой очаровательных ассистенток, чтобы те подмигивали зрителям и хихикали. Своего рода реквизит, на который можно свалить вину, если что-то пойдет не так.

Сердце Дэрона замерло. Перед глазами мелькнула маска, усыпанная темными блестками, но на этой девушке маски не было. Его взгляд скользнул к ее лицу. Красивая, как и все ассистентки. Остальные судьи явно подумали о том же, судя по тому, какие взгляды они бросали на стройные ноги, выглядывавшие из-под розовых перьев и подола юбки.

Эразмус просиял, когда ассистентка и волшебник подошли к ящику с реквизитом, стоявшему посередине.

– Добро пожаловать на сцену! – прогремел его голос, излучая радушие. – Врожденная или приобретенная?

– Простите?

– Ваша магия, – пояснил Эразмус. – Врожденная или приобретенная?

Дэрон склонил голову набок в ожидании ответа. Такое деление придумали Покровители, поскольку их миссия требовала разграничить познанное и непознанное. Магия была непредсказуема, то подвластна волшебнику, то неустойчива. Тетя Дэрона и ее команда старались следить за опасными проявлениями и аномалиями, чтобы волшебники не злоупотребляли своей силой и не вредили никому и ничему на просторах Сольтера.

Тетя Ката наверняка нашла бы что сказать обо всем этом состязании. «Магия и шоу даже по отдельности весьма опасные игры», – цокала она языком, когда Покровителям приходилось вмешиваться и закрывать представления в Новой Короне, вышедшие из-под контроля. Пока что Дэрон не увидел в Глориане ничего, что вызывало бы опасения. Волшебники, явившиеся на прослушивание, заявляли, что владеют приобретенной магией, демонстрировали довольно простые фокусы и хвалились тем, как хорошо их обучили в престижной Академии братьев Вальмонт. У них в крови не было магии, они брали ее из воздуха. В отличие от врожденных волшебников, обладавших талантом от природы.

Дэрон приподнял бровь, когда волшебник обеспокоенно покосился на ассистентку, а та пожала плечами. Оба ничего не понимали.

– Я… Э-э, – выдавил конкурсант. – Приобретенная?

Если бы он сказал «врожденная», Дэрон первым бы на него накинулся. Из всех членов жюри он один обладал врожденной магией. Эта черта проявлялась не в каждом поколении даже в семействах потомственных волшебников и встречалась так редко, что, когда родились они с Эвой, праздновал чуть ли не весь город. В династии Покровителей снова появились дети с врожденными способностями! Наверное, именно поэтому зрители так стремились попасть даже на его первые представления – им не терпелось увидеть, на что способен слуга Великого.

Даже Эразмус посмотрел на конкурсанта с сомнением, но продолжил:

– Как видите, мы приготовили реквизит. Все просто, никаких фокусов. По крайней мере, пока за него не возьметесь вы.

Последнюю фразу он произнес заигрывающим тоном, и Дэрон закатил глаза, когда сияющая ассистентка хихикнула в ответ. Особенно когда волшебник на сцене споткнулся на ровном месте.

– О, прошу прощения! – Он неуклюже выпрямился. – Это все… часть иллюзии.

Дэрон вздохнул. Когда уже этот человек начнет что-нибудь делать, не дожидаясь подсказок от ассистентки. Перед началом прослушиваний Демарко лично проверил деревянный ящик на сцене, чтобы убедиться, что в нем нет никаких хитростей. Некоторые конкурсанты извлекали из него предметы и животных, как будто те находились внутри все это время. Предсказуемо, хотя порой результат их стараний озадачивал. Перо, вслед за которым из ящика вырвалась стая птиц. Стопка цилиндров выше самого ящика. Некоторые попытались забраться в ящик или посадить туда ассистентку, которая впоследствии исчезала. Почти никто из участников не сделал ничего впечатляю- щего.

– Нет, это я прошу прощения.

При звуке незнакомого уверенного голоса по спине Дэрона пробежал холодок. Ассистентка вышла на середину сцены, будто занимая место, принадлежавшее ей по праву. Она сжала в кулак пальцы, обтянутые шелковыми перчатками, и свет в зале начал угасать.

– Похоже, мой ассистент сегодня не в форме.

«Часть иллюзии». Дэрон разинул рот, когда мужчина на сцене снял цилиндр и церемонно поклонился даме. Пыльные занавески опустились на высокие окна, и в зале не осталось и намека на серое утро. Очутившись в темноте, судьи заерзали в креслах, и даже Дэрон почувствовал, как внутри все сжимается от тревоги и предвкушения.

Девушка посмотрела на них сверху вниз и улыбнулась, довольная результатом.

– Это мне тоже не понадобится. – По щелчку ее пальцев стенки деревянного ящика с грохотом развалились. Мэр Эйлин вздрогнул и отшатнулся, а Дэрон, наоборот, подался вперед, вслушиваясь в цоканье каблуков по сцене. Шаги были размеренными и неторопливыми.

Зал утонул во мраке, а потом в ладонях девушки вспыхнуло яркое сияние, освещая ее лицо. Ее губы были насмешливо изогнуты, как у человека, который знает какой-то секрет.

Безо всякого предупреждения она сотворила огонь прямо в руках, превращая его в пламенные шары и отправляя в воздух. Они зависли у нее над головой, а девушка тем временем создала еще две сферы, потом еще одну и тоже подбросила вверх цепочкой кружащихся огней.

Дэрон внимательно наблюдал. Она отправила пламя плясать вокруг своего ассистента, выводя самые разные узоры. Тот даже не вздрогнул, но с восторгом смотрел на кружащие возле него огни, похожие на порхающих птичек. Судьи тоже были зачарованы зрелищем.

Зароз, у девушки были недюжинные способности!

И все же Дэрон видел, что она сдерживается. Как будто из всех карт, что были у нее на руках, им показали только одну, и то на мгновение. Девушка, прищурившись, посмотрела на каждого из судей и подмигнула, встретившись взглядом с Дэроном.

Он отшатнулся, отвел взгляд, сжав зубы, и напряженно уставился на танцующие огни. Они разрушили узор и, кружась, нырнули в зал, чтобы приблизиться к столу.

Судьи Буке, Армандос и Силу вжались в спинки сидений. Мэр немного сполз с кресла. Только Эразмус восторженно вскрикнул, когда пламя пролетело совсем близко. Дэрон почувствовал, как щек коснулось тепло, а волоски на руках встали дыбом. Это действительно был огонь. Не просто иллюзия, а настоящий огонь, который девушка извлекла из воздуха.

Наконец-то. Истинная сценическая волшебница.

Покружив у судейского стола, огненные сферы выстроились в арку над головой девушки, столкнулись и рассыпались дождем искр, которые быстро погасли, оставив лишь темноту. Портьеры, закрывавшие окна, медленно расползлись, и в зал проник свет.

Последовало молчание, которое настолько затянулось, что артистка скрестила руки на груди с расслабленной, неприлично дерзкой усмешкой.

Первым встал мэр Эйлин. Его руки, сжатые в кулаки, уперлись в стол.

– Юная мисс, вы кто вообще такая?

– Номер двадцать четыре.

– Ну уж нет! После того, что вы тут устроили? – Судья Силу тоже вскочил на ноги, едва не споткнувшись. – Это таким фокусам теперь учат в Академии королевы Казины?

Некоторые из судей фыркнули, но волшебница лишь приподняла брови.

– Отрадно видеть, что вы все же умеете смеяться. Я уже засомневалась, глядя на то, как вы дрожите, съежившись в креслах.

Судьи резко умолкли. Она явно была не из Академии королевы Казины. Насколько он мог судить по возмущенным жалобам Эвы, в женской версии Академии братьев Вальмонт с такой волшебницей просто не справились бы.

– Вы напали на нас, – возмутился судья Буке, покрасневший и недовольный. – Вы не воспользовались предложенным предметом. И, ко всему прочему, нельзя просто использовать мужчину как реквизит.

– Почему это? – В своем наряде танцовщицы девушка держалась с такой уверенностью, будто была закована в латы. – У вас же бывают ассистентки в таких вот блестящих костюмах, верно? Не знаю, как они, но мой ассистент выступает со мной добровольно. И, по крайней мере, в приличном наряде.

Молодой человек, стоявший рядом с ней, самодовольно кивнул, а Буке, чьи ноздри раздувались от злости, снова опустился в кресло. Весь зал пропитался отчуждением и неловкостью, которые переполняли судей. За исключением сияющего Эразмуса.

– Великолепно, моя милая! И так удивительно, – принялся хвалить он, медленно хлопая в ладоши. – После нескольких дней унылых прослушиваний вы наконец подарили мне свет. Вы подарили мне шоу…

– Рейн, вы же не рассматриваете ее всерьез? – Мэр Эйлин тяжело вздохнул. – Я думал, мы друг друга поняли. Помните ту странную девицу, которой мы отказали? По вашей же просьбе?

Дэрон поморщился, вспомнив этот случай. Темнокожая девушка с волосами рубинового цвета вышла на сцену решительно, с огнем в глазах. Но она не успела ничего показать – Эразмус мгновенно велел ей уходить. Жестоко прогнал, ничего не объяснив.

– Это была одна из артисток моего цирка. По договору у них уже есть работа, – безразлично возразил Эразмус, а потом жестом указал на волшебницу на сцене. Он словно нашел себе новую игрушку. Или оружие. – Но это просто нечто. Именно то, чего не хватало!

– Мы не можем разрешить ей участвовать. – Голос мэра зазвучал натянуто. – Волшебницам не место на сцене, это нетрадиционно…

– Тогда тем более нужно взять ее!

– Вы не понимаете. Такой магии, – он повел рукой, поморщившись, – не место в Глориане. Это слишком рискованно. И непристойно.

– Мое выступление? Непристойно? – ахнула девушка, театрально прижимая к груди дрожащую руку. Дэрон чуть не закашлялся, когда она издала смешок и покрутилась, так что край обманчиво милой блестящей юбочки слегка приподнялся, еще больше открывая ноги. – В вашем объявлении не было сказано ничего о том, что женщинам или кому-то еще нельзя принять участие, так что не понимаю, что вас так тревожит.

– Как насчет того, что вы не соблюдаете правила? – Мэр указал на развалившийся ящик. – К тому же, такие выступления, как ваше, могут представлять опасность для публики, а мы ожидаем много зрителей.

– Поверьте, это не повторится. Видимо, я ошиблась, решив, что вы захотите посмотреть на настоящую магию. – Она пожала плечами. – Простите, если напугала.

В ответ судьи принялись ворчать, повторяя друг за другом, почему ее выступление представляет угрозу для «Феерии». Забавно, когда она только вышла на сцену, они не могли отвести от нее глаз, а теперь смотрели на нее как на какого-то демона из преисподней.

Впрочем, девушка и бровью не повела. Даже не дрожала в своем легком платье.

– Это мое шоу, болваны! – воскликнул Эразмус.

– А это мой город, Рейн, – тихо прорычал мэр Эйлин. – Мне плевать, как теперь принято в других городах, но шоу не состоится, если вам негде будет его проводить.

– О, я вас умоляю. Без моих вложений и этого шоу ваш городишко окончательно исчезнет подо льдом, – фыркнул Эразмус. – Не забывайте, я вам нужнее, чем вы мне. Я без труда найду другое место.

Мэр побледнел. Эти ханжи не от хорошей жизни впустили к себе такого паука, как Эразмус Рейн. Дэрон прочитал о нем достаточно, чтобы знать, что его цирк оставлял свой след везде, где останавливался. Новая Корона была простым рабочим городком, а потом в него ворвался Цирк Триумфаторов и превратил его в рай для сценических волшебников. Теперь Эразмус, похоже, выбрал новую цель: Глориан, город, затерянный в проклятой Чаще. Такое место, несомненно, вызывало интерес само по себе, но было ясно, у кого на руках все карты.

– Прошу прощения, моя милая, что это недоразумение так затянулось, – сказал Эразмус, изо всех сил излучая очарование. – Всего лишь склока между старыми псами. Скажу прямо, что я не стану вкладывать деньги в это безумие, если вы не сможете в нем участвовать.

На этот раз девушка не засмеялась в ответ на его лесть, и распорядитель нетерпеливо уставился на судей.

– Почему бы нам не выслушать мнения всех членов жюри… Ага, Демарко! Что скажете?

Щеки Дэрона мгновенно вспыхнули, когда всеобщее внимание сосредоточилось на нем, словно лучи прожекторов. Взгляд девушки обжигал.

– Из всех присутствующих только вы, как и я, способны оценить потенциал и достоинства истинного артиста. Не желаете высказаться?

Нет. Ни в коем случае.

Он так привык отгораживаться от всех, когда прекратил выступать. Если бы Эва видела его сейчас, она бы вдоволь посмеялась. Ее всегда забавляло его нахмуренное лицо. Вот и сейчас он наморщил лоб, пытаясь оживить в себе прежнего Дерзкого Демарко, которого все желали ви- деть.

Нет, он не разделял ни жадного энтузиазма Эразмуса, ни недовольства мэра. Несомненно, эта девушка привлечет толпы зрителей и заставит их аплодировать стоя, но в то же время в ее магии было слишком много хаоса. Одно неверное движение, и она привлечет внимание Покровителей.

И все же из всех артистов, вышедших на эту сцену, она была самой интересной. Никто не мог этого отрицать, и тем более он.

– Ваша магия… – Дэрон наконец поднял взгляд, задавая вопрос, с которым они обращались ко всем конкурсантам. – Врожденная или приобретенная?

Она уверенно посмотрела ему в глаза и на секунду задержала взгляд.

– А вы как думаете?

Дэрон постарался не обращать внимания на собственное громко бьющееся сердце, на чужие смешки и выражения недовольства. Не важно, означало ли это сомнение или отрицание, ответ был очевиден. Даже самые умелые волшебники, обладающие приобретенной магией, не способны были показать и малую толику того, что сделала она. Отличный фокус, а не просто хороший.

Кристаллы, украшавшие подол юбки, тихо звякнули, когда волшебница перенесла вес с одной ноги на другую, устав от ожидания.

– С такой участницей вы можете не сомневаться, что зал будет забит до отказа, – кивнул наконец Дэрон. – Но я могу понять, почему вы все так встревожены.

– И почему же?

Когда Дэрон поднял взгляд, волшебница смотрела прямо на него. Змеиные глаза под нахмуренными бровями внимательно следили за ним. Он испытал некоторое удовлетворение, осознав, что его, в отличие от остальных, она не видит насквозь.

– Присмотритесь как следует, номер двадцать четыре, – бесстрастно произнес Дэрон, сцепив руки в замок, прячась за привычной маской. – И сами найдете ответ.

8

– Клянусь Зарозом, ты им и правда не понравилась, – заметил Аарос, когда они спускались по ступенькам особняка Аласторов. Ключи от номера в отеле, которые Каллия вертела в руках, резко замерли. Трусливые мужчины всегда вели себя глупо. Она ожидала подобной реакции от напыщенных стариков в цилиндрах. Но даже самый молодой из них держался как скучный болван, который несколько лет не высовывался из дома.

Демарко, так его назвали.

А еще этот Эразмус Рейн, переполненный энтузиазмом распорядитель цирка.

Эти двое стали сомнительной силой, чье расположение помогло ей получить место в состязании. Сложно было представить более неуверенных сторонников.

Особенно Демарко с его неловкой похвалой. Глаза как будто добрые, но подозрительно прищуренные. Но был не похож на сильного сценического волшебника, но, должно быть, его очень уважали, раз пригласили судить состязание. Такой молодой, а уже занял такую почетную должность.

Нахмурившись, Каллия поплотнее закуталась в плащ.

– Кто он вообще такой?

– Дэрон Демарко? – подсказал Аарос. – Какой-то молодой и известный сценический волшебник, но я слышал, что он прекратил выступать несколько лет назад. И вообще использовать магию.

Ее губы исказила изумленная гримаса.

– Почему?

– Понятия не имею. Я сегодня впервые о нем услышал. Новости и сплетни остального Сольтера редко доходят до этих мест. – Аарос поднял воротник пальто, чтобы защититься от налетевшего ветра. – Некоторые волшебники восторженно обсуждали его за кулисами. Похоже, он не просто артист. Его родня возглавляет Покровителей Великого. Ну, тех самых Хранителей Врат. – Его лицо сияло от восторга.

Каллия с трудом сдержала стон.

– Ну конечно.

Впервые о Вратах Зароза она услышала от Саньи. Пусть ее учительница и не была настоящей, то, что она рассказывала, оказалось правдой. История Врат уходила корнями далеко в прошлое и успела стать легендой. Она гласила, что магия всегда поднималась из-под земли, даруя жизнь деревьям, цветам и прочим растениям, чтобы было бы невозможно, если бы где-то внизу не скрывалось огромное могущество. Но потом магия разорвала землю, словно прорубив себе врата, и вся эта сила хлынула на поверх- ность.

Многие сошли с ума, а вот Эрик Зароз обрел могущество. Стал волшебником. Одним из немногих, на кого магия повлияла таким образом, и единственным, кто в одиночку сумел закрыть врата. С тех пор его почитали как Великого, а врата получили его имя. Величайший подвиг в истории магии, чудо, тщательно оберегаемое теми, кого Зароз обучил и кому доверял. Традиция, передаваемая из поколения в поколение.

– Неудивительно, что он так рано закончил карьеру, – проворчала Каллия. – Если у тебя такая родня, можно вовсе не работать.

– Во имя Зароза, прояви уважение! – ухмыльнулся Аарос. – Его тетушка, можно сказать, железный кулак волшебного сообщества. Один промах, и она все узнает. Несомненно, от дорогого племянничка.

Как будто без этого было мало препятствий.

– Мне наплевать, кто там его родственники. К тому же я вроде бы ему понравилась, раз он пропустил меня в следующий раунд.

– Если будешь и дальше так же злобно на него смотреть, рискуешь очень быстро вылететь. – Аарос вздохнул. – Но тебя хотя бы запомнят.

– Вот именно. Любое внимание уже хорошо. – Каллия обвела рукой складки своего плаща, скрывавшие костюм, в котором она выступала. – Как видишь, мой план сработал.

Даже без Демарко эти судьи все равно не могли бы ее не принять. Им нужно было зрелище, и она его устроила.

Аарос поднял голову. На его озадаченном лице читалось любопытство.

– Ну ладно, мне просто необходимо знать твою историю. Вся эта загадочность меня убивает. Ты точно не какая-нибудь беглянка из Академии королевы Казины?

Каллия споткнулась, но успела поймать равновесие, так что ее спутник ничего не заметил. Аарос наверняка вообразил себе что-то грандиозное после этого прослушивания. Что он подумает, узнав, что она не опытная путешественница и не знаменитая артистка – если не считать сомнительную популярность в ближайшем клубе посреди Чащи?

Каллия постаралась идти и говорить совершенно ровно.

– Я выбила нам место в состязании, а с ним питание, крышу над головой и все удобства. Все остальное не имеет значения.

Если бы Джек видел ее сейчас, ему бы пришлось взять свои слова назад.

Она прошла отбор и продолжит бороться.

Она победит.

Раньше Каллия могла о таком только мечтать. Казалось, вот-вот она очнется от грез и снова окажется в Доме. Но почему-то под ногами по-прежнему была тропинка, рядом шел совершенно чужой человек, а в руках у нее был ключ от нового дома.

От мысли о том, что все происходит на самом деле, ее переполнила бурлящая, головокружительная радость, похожая на игристое вино, переливающееся на солнце. Не в силах сдерживаться, Каллия покружилась на месте, пока Аарос отвернулся, и тут же снова приняла спокойный вид.

Отель «Прима» находился неподалеку от темного, полузаброшенного уголка города, где стоял особняк Аласторов. Вид этого места изумил Каллию. В Глориане царили ветхость и упадок, но особняк Аласторов был спрятан в самой забытой его части и только теперь начал восставать из руин.

Они прошли мимо цирковых шатров, расставленных поблизости и напоминавших сброшенные змеиные шкуры. На холщовых стенах этих высоких конструкций теплые белые полосы чередовались с пурпурными, настолько темными, что они казались почти черными. Шатры стояли неподвижно и не выдавали никакого движения внутри. Приблизившись к одному из них, Каллия остановилась и всмотрелась повнимательнее. На складках материи был изображен символ: три меча с остриями, направленными в середину, к двум буквам «ЦТ».

Сердце Каллии пропустило удар, когда материя шатра зашелестела.

– Во имя Зароза, – выругался кто-то, высунув руку, чтобы откинуть полог. – Я смотрю, вам, крысенышам, даже холод не отбил желание за нами подглядывать?

Полог раскрылся, и Каллия встретилась взглядом с золотистыми глазами, похожими на кошачьи, на самом красивом лице, которое она когда-либо видела. Металлические узоры змеились по круглым щекам и аккуратному подбородку девушки, обвивали шею и уходили к спине. Эта татуировка бросалась в глаза первой, но была далеко не единственной. Ее кожу украшали и другие рисунки и надписи.

И все они двигались.

Девушка изумленно приоткрыла рот.

– Ой, простите! Я думала, опять пришли эти гадкие мальчишки. – Она рассмеялась, прижав татуированную руку к груди, а потом восторженно уставилась на зеленый плащ Каллии. – Ох, я просто обожаю этот цвет…

– Джуно, с кем ты там разговариваешь? – донесся резкий голос из палатки. – Не стой на входе, нам дует.

– Спокойно, я просто подумала, что к нам пролез очередной придурок, – крикнула девушка через плечо, а потом понизила голос: – Ты, может, такая же, как мы, но я бы на твоем месте уносила ноги. Начальство не в духе. – Она кивком головы указала на шатер.

Сердце Каллии затрепетало. У нее было так много вопросов. Например, как девушка заставила татуировки двигаться. Или как Эразмус может быть в шатре, если Каллия точно слышала женский голос. Но в итоге победил другой вопрос:

– В каком смысле я такая же, как вы?

– Уж я-то везде узнаю настоящую артистку, – подмигнула Джуно. – Как и беглянку.

С этими словами татуированная девушка вернулась в шатер, покачивая широкими бедрами. Полог закрылся, оставив Каллию в замешательстве. Когда она вышла из-за угла, Аарос встревоженно повернулся к ней.

– О нет, они и тебе пригрозили, что выпустят зверей из клеток?

– Что? Кто?

– Триумфаторы. Из Цирка Триумфаторов, – ответил Аарос, размахивая руками на ходу. – Я мало о них знаю, но теперь это их территория. Один из ребят, с которыми я работал, попытался шутки ради заглянуть внутрь. Никто из нас никогда не видел цирка, тем более труппу, состоящую только из женщин. Но не успел я и глазом моргнуть, как он уже улепетывал с подпалинами на пальто, бормоча что-то про птиц и львов, которые сожрут его мозги.

– Похоже, он легко отделался, – рассмеялась Каллия, оглядываясь на шатры. Стоило им выйти на тротуар и направиться к центру, и особняк Аласторов вместе с цирком исчезли из виду. Но Каллия продолжала думать о проницательных глазах татуированной девушки.

«Как и беглянку».

Она прошептала эти слова, будто радуясь, что у них есть один секрет на двоих, поэтому Каллия не видела причин тревожиться. Да и сил на тревогу не осталось. Волнение, пережитое на прослушивании, и усталость после выступления притупили чувства.

Каллия готова была рухнуть в любую секунду.

Она едва не заплакала от облегчения, когда они наконец добрались до отеля «Прима» на углу главного перекрестка. Это было высокое округлое здание из темно-красного кирпича с рядами черных круглых окон с чугунными решетками. Отель для путешественников Эразмуса выглядел так, будто простоял здесь уже несколько лет, – блестящее украшение города. Алмаз в навозной куче.

Каллия подтолкнула ко входу Аароса, который застыл перед зданием как вкопанный. Даже она сама, привыкшая к роскоши Дома Адского Пламени, не могла не изумиться. Здесь каждая ваза с цветами была украшена кристаллами, будто морозными узорами. Ароматы хлеба, корицы и свежего кофе теплым потоком лились из небольшого кафе.

Они подошли к мраморной стойке, за которой стоял старый консьерж. Тот сразу же повернулся к Ааросу, но Каллия хлопнула по стойке ладонью с ключом.

– Номер для меня уже готов, – сказала она, улыбнувшись тонкой змеиной улыбкой и пододвинув ключ к консьержу. – Не могли бы вы показать дорогу мне и моему ассистенту?

Служащий отеля выпучил глаза, кивнул и выскочил из-за стойки, чтобы провести их через причудливое кафе к величественной винтовой лестнице.

Каллия мгновенно пришла в восторг от того, каким светлым был отель. От отличался от вечно погруженного в тень Дома Адского Пламени во всем, кроме одного. В обоих зданиях читалось стремление создать красоту, но «Прима» привлекала немного больше. Как свежий, незнакомый вкус. Отель был полон ароматов и воздуха, как розовое игристое вино. Поднимаясь по лестнице, Каллия не могла оторвать взгляда от окон. Их сияющие рамы впускали солнечный свет, за ними виднелись улицы, а не бесконечные ряды вековых деревьев и листья, задевающие стекло. Больше никакой Дикой Чащи у порога.

Каллия почувствовала, что в горле встал ком. Она была не единственной, кто потерял дар речи от восторга. Аарос смотрел по сторонам, разинув рот. Огромные расписанные потолки, роскошные ковры, изысканные канделябры, высокие, будто вешалки для одежды, в каждом углу. Каждая новая деталь казалась настоящим открытием. Даже чудом.

– Я… никогда раньше не бывал в отеле. – Неожиданно лицо Аароса смягчилось, стало уязвимым. – Они все такие?

– Только некоторые. – Каллия тоже никогда не бывала в отелях, но эта ложь легко скатилась с языка, словно загаданное желание. Проще было притвориться, будто она повидала множество дворцов, замков и отелей, подобных этому. Это лучше, чем выдать толику чувств, как сделал Аарос, тем самым уничтожив свой образ беспринципного вора, которого Каллия встретила всего несколько часов назад.

Консьерж остановился перед дверью на втором этаже в самом конце коридора. Ему хватило ума не задавать лишних вопросов касательно их отношений. Впрочем, если окружающие начнут строить теории о них с Ааросом, ничего страшного. Пусть думают что хотят. Чем дольше она будет занимать их мысли – в любом качестве, – тем лучше.

Открыв дверь номера, консьерж жестом пригласил их войти и поднял сумку Каллии. Аарос ввалился внутрь и остановился в самом центре общей комнаты.

– Клянусь Зарозом…

С потолка свисали небольшие люстры, сочетающиеся с мебелью темного золотистого оттенка и витыми металлическими ножками стульев и стеклянных приставных столиков. Даже стены были украшены изысканными золотыми узорами, похожими на золоченые каемки игральных карт. Каллия пожирала взглядом обстановку, затаив дыхание. Она выросла в роскошном поместье Джека, но здесь скрывалось нечто более ценное. Даже ценнее оран- жереи.

Этот номер в отеле «Прима» она заслужила сама. Он принадлежал ей.

– Надеюсь, вас все устраивает, – произнес консьерж, после чего с поклоном удалился, тихо прикрыв за собой дверь.

– «Устраивает»? – повторил Аарос, разинув рот. – Проклятье, да один этот номер больше, чем все дома, где я успел побывать за свою жизнь, вместе взятые.

– Ну так пользуйся. – Каллия хлопнула его по плечу. – Держись меня, и мы станем богаче королей и королев.

Аарос не смог придумать остроумный ответ, только изумленно покачал головой.

– И ты правда готова поделиться всем со мной? Почему?.. Я даже не знаю, как тебя зовут.

Каллия не называла ему свое имя, потому что хотела для начала посмотреть, как пройдет прослушивание. Она не сразу поняла, насколько ценным помощником может стать Аарос и как быстро успеет ей понравиться.

На языке уже вертелась очередная ложь, очередная выдуманная жизнь. Можно взять новое имя и зачеркнуть все, что было раньше. Но ей не хотелось стирать себя и свое прежнее имя. Оно не принадлежало ни Дому, ни Джеку, только ей самой.

– Если хочешь, чтобы у нас с тобой все сложилось, для начала закрой рот, пока челюсть не упала на пол, – велела она, скрестив руки на груди. – И прошу, зови меня Каллией.

Ночь была холодна и юна. В клубе царило привычное оживление.

Хозяин следил за входящими в двери посетителями с глупой надеждой увидеть ее среди них. Но она ни за что бы не вернулась вот так, в толпе гуляк, стремящихся забыться и наслаждаться забытьем. В этот вечер гостей было больше, чем обычно, но Хозяин тут же заметил тех, за кем нужно было следить.

В Дом Адского Пламени ввалилась шумная компания, пожиравшая взглядом каждый дюйм роскоши. Некоторые из них озирались, разинув рот, и показывали пальцами, будто попали в причудливый сон, большинство же смотрели на обстановку клуба так, словно это был преподнесенный им шикарный подарок. Новичков легко было узнать даже под белыми масками.

Эта компания с гиканьем и криками начала проталкиваться к бару. Остальные гости предпочли рассту- питься.

Нахмурившись, Хозяин последовал за ними. Он растворился в толпе и тут же появился за стойкой в новеньком безупречном костюме и маске. Как будто все это время стоял здесь, протирая бокалы полотенцем.

– Чего желаете, господа?

– Игристого, – ответил светловолосый мужчина, перекрикивая музыку. – Столько бутылок, сколько у вас найдется!

Хозяин взял из коробки со льдом, стоявшей внизу, всего одну бутылку, поставил на стойку из черного мрамора и начал снимать зеленую фольгу. Внезапно пробка вылетела из горлышка, но он мгновенно сотворил бокал и поймал в него шипящее вино, полившееся через край.

Компания тут же разразилась хохотом.

– Хорошие рефлексы, – самодовольно заметил все тот же человек, держа фольгу в одной руке, а пробку в другой. – Простите, не удержался.

Хозяин сцепил зубы, но продолжил наполнять бокалы.

– Вы волшебник?

– Мы все волшебники, – отозвался другой, ухмыльнувшись. – Участники грандиозного магического состязания. «Феерии».

Хозяин отвернулся, чтобы убрать пустую бутылку и спрятать гримасу презрения, промелькнувшую на его лице.

– Звучит захватывающе.

– О да, будет интересно. – Человек в самом высоком цилиндре потянулся за бокалом. – И все закончится очень быстро, когда я раскатаю этих господ по сцене.

Кто-то сбил с него цилиндр, вызвав новый взрыв смеха и суеты. Они начали перечислять свои умения и репертуары, как будто победить должен был тот, кто лучше всех хвалится.

– Предлагаю тост. – Светловолосый мужчина поднял бокал, окидывая всех взглядом. – Выпьем за то, как я уделаю вас, ребята. Ваше здоровье!

Волшебники встретили это предложение смешками и ропотом, толкая светловолосого в спину и разбрызгивая вино из бокалов. Хозяин протер стойку, считая звенья кастета, вдохи и выдохи, чтобы справиться с гневом и не вышвырнуть эту компанию из клуба сию же секунду.

– Не забывайте про девчонку.

Хозяин застыл, склонив голову набок.

– Что, ее тоже уделаешь, Ив?

– Во имя Зароза, Робер. Это всего лишь слухи, – фыркнул стоявший рядом. – Судьи такого не допустят.

– Я сам видел, как она шла через «Приму», будто хозяйка, – возразил Робер. – И у нее ассистент мужчина, можете себе представить?

Хозяин подался вперед, не обращая внимания на гостей, требовавших наполнить опустевшие бокалы.

«Девчонка».

Прошло всего несколько дней, а она уже подняла шум.

– Ну, она хоть симпатичная? – спросил волшебник в высоком цилиндре, громко рыгнув.

Все вокруг разразились смехом, неблагозвучным, как звон разбитого стекла. Хозяин с огромным трудом справился с желанием схватить их за шиворот и затолкать в комнату воспоминаний. Но ему хотелось узнать, что еще они разболтают. Новости извне напоминали карты, и у каждого посетителя на руках был свой расклад.

В конце концов, именно для этого и существовал Дом Адского Пламени.

– В любом случае долго она не протянет, – встрял рыжеволосый волшебник. – Девчонки в таких состязаниях надолго не задерживаются. Так было всегда.

Остальные закивали, салютуя друг другу бокалами.

Хозяина бесила эта компания, но все же он надеялся, что они правы. Если она выйдет из игры, возможно, у него будет шанс все исправить. Смести все карты со стола и начать заново. Погрузить во тьму всех, кроме себя.

Сейчас у него на пути стояла только она.

И они.

От этой мысли у него внутри похолодело. Страх вернулся.

– За нас. – Ив снова поднял бокал, и остальные последовали его примеру. Хозяин сжал кулак, до боли вонзая кастет в руку и молча продолжая слушать разговоры, которые сплетались вокруг, точно паутина. В воздухе повис звон бокалов.

– И да победит достойнейший.

9

Несколько дней спустя Каллии принесли приглашение. Как бы она ни наслаждалась возможностью побродить по «Приме», то и дело заказывая чай и пробуя десерты в кафе, ей не терпелось узнать, что будет дальше. В глубине души Каллия продолжала опасаться, что все это просто затянувшаяся шутка и в один прекрасный день ее просто выставят из отеля, сказав, что передумали.

К ее восторгу, в приглашении говорилась, что в следующий вечер состоится прием. Судьи наконец остановили свой выбор на десяти конкурсантах. Среди них девять мужчин, которых Каллии придется обойти, чтобы не вылететь из игры. Она была полна решимости оставаться на первом месте.

– Разве не лучше держаться где-то посередине? – спросил Аарос, приглаживая свои черные волосы перед зеркалом. – Поберечь силы до решающего момента?

– Я не умею беречь силы. – Приоткрыв рот, Каллия начала подводить глаза сурьмой, рисуя плавную черную линию на веке. Она успела соскучиться по этому занятию. Приводить себя в порядок ей нравилось не меньше, чем готовить программу. Это была первая вечеринка, на которой ей не нужно было прятаться под маской, и Каллия хотела выглядеть наилучшим образом. Незабываемо. На приеме все конкурсанты впервые соберутся вместе, так что она должна была выглядеть и вести себя как победительница. Ни капли сомнений. Только уверенность.

Эту уверенность она отрабатывала на Ааросе, понимая, впрочем, что рано или поздно он начнет задавать новые вопросы. А у нее закончатся удобные ответы.

Ее пальцы застыли, сжимая кисточку. Каллия надеялась, что до этого не дойдет. Что она не потеряет его доверие. Как ни странно, он уже успел стать для нее опорой. По утрам она выползала из своей спальни, сбитая с толку позолотой и солнечным светом, и обнаруживала Аароса, который тоже не спал и пребывал в замешательстве. Даже в большем, чем она сама. Улицы, к которым он привык, не могли похвастаться богатством. Одно дело, когда ты воруешь предметы роскоши, чтобы выжить, и совсем другое – когда ты вдруг оказываешься посреди всего этого изо- билия.

Они вместе осваивались в незнакомой обстановке, и, хотя Каллия ни за что бы в этом не призналась, она была рада, что не ей одной приходится привыкать к чему-то новому. К неизвестному. Хуже всего было, когда Каллия неосознанно начинала тянуться к Джеку. Она так привыкла видеть его каждый день, что теперь внутри образовалась странная пустота и тоска по Дому. Нанося макияж, как перед выступлением в клубе, Каллия почувствовала, как под кожей искрится привычное предвкушение. Потом она надевала костюм, спускалась с потолка на люстре и среди моря лиц находила его.

Глубоко вздохнув, Каллия встала из-за туалетного столика, разгладила длинные шелковые перчатки, доходившие ей до локтя, и вечернее платье, которое облегало бедра и доходило до пола.

В приглашении было сказано, что одеться нужно красиво. Каллия захватила в дорогу всего несколько платьев. Совсем не похожие на те, что носили в Глориане, все они выглядели дерзко. В ближайшее время предстояло найти ателье, чтобы добавить разнообразия в свой гардероб, но сегодня нужно было произвести впечатление.

Она посмотрелась в большое зеркало в форме раковины, любуясь результатом своих стараний, и наклонилась поближе, чтобы убедиться, что красная помада не размазалась в уголках губ.

Вдруг на нее упала тень, и свет в комнате потускнел.

Ее кожа похолодела. Каллия подняла взгляд и увидела, что все вокруг погрузилось в темноту. Ни мебели, ни номера в отеле, ни Аароса.

«Холодно». Ее обнаженные плечи затряслись, вдоль позвоночника пробежала дрожь.

Когда Каллия снова посмотрела в зеркало, темнота уставилась в ответ.

Белый туман начал заполнять стекло, будто чье-то дыхание. Она отшатнулась, когда кто-то коснулся ее локтя.

– Осторожно, платье испортишь, – усмехнулся Аарос, но потом его взгляд стал острее. – Что случилось?

На этот раз, повернувшись к зеркалу, она увидела свою комнату. Себя. И Аароса, который стоял рядом, встревоженно глядя на нее.

– Ничего. – Она сглотнула, проводя рукой по ключице.

«Всегда думай, прежде чем верить собственному отражению».

Слова Джека обвились вокруг нее, как змея. Каллию бесило, что они так легко всплывали в памяти. Как будто он стоял рядом и шептал их ей на ухо.

– Ничего, – повторила Каллия, отворачиваясь от зеркала. Хладнокровно, собранно. – Я редко держу в комнате зеркала. Плохая примета.

Аарос окинул взглядом стекло.

– Правда? Ты просто…

– Как раз вспомнила, почему я предпочитаю в них не смотреться. – Каллия надеялась, что после этих слов он не обратит внимания, если она завесит их на все оставшееся время. – У артистов свои суеверия.

Примирительно вскинув руки, он усмехнулся.

– Ладно, как тебе угодно. В любом случае это платье сидит на тебе как вторая кожа. Надеюсь, ты в курсе. – Аарос одобрительно кивнул. – А теперь прояви вежливость и тоже скажи мне какой-нибудь комплимент.

– Мне не нужно проявлять вежливость, чтобы сказать, что ты хорошо выглядишь. – Она поправила воротник его нового костюма, чувствуя, как постепенно приходит в себя. Аарос умел вовремя сменить тему. Он даже не сопротивлялся, когда Каллия потащила его покупать новый костюм. Сегодня в нем с трудом можно было узнать вора, который попытался ее обокрасть. Теперь Аарос напоминал скорее щеголя, чем пройдоху, хотя хитринка в глазах никуда не делась.

Вдвоем они выглядели впечатляюще, спускаясь по лестнице рука об руку, словно демоническая парочка. Гости, встречавшиеся им на ступеньках, тут же спешили уступить дорогу. Каллия, довольная вниманием, почувствовала, как губы сами складываются в улыбку.

Стоило им выйти из «Примы», и их тут же окутал вечерний холод. Темнота нависла над городом, как черная бархатная портьера, слегка приподнятая замерзшими фонарями. Даже в их дрожащем свете Каллия жадно впитывала каждую деталь, вливаясь в поток незнакомых людей. Она с трудом сдерживала головокружительный восторг и время от времени привставала на носочки, чтобы увидеть как можно больше. Аарос лишь фыркнул.

Услышав далекий стук барабанов, она резко опустилась на пятки. Звук никуда не исчез, прорываясь сквозь ночь. Ритмичный звон металла. Таинственная мелодия трубы, перекрывающая стук.

Музыка.

Она звала Каллию, как голод. Как недостающее воспоминание.

По коже побежали мурашки, вызванные вовсе не холодом. Аарос зашагал в направлении особняка мэра, но Каллия потянула его туда, откуда доносилась музыка.

– Если мы вернемся в квартал Аласторов, то сделаем большой крюк, – пробормотал Аарос, но последовал за ней. – Ты уверена, что хочешь опоздать?

– Опоздание только на руку тому, кто хочет эффектно появиться, – возразила она. – Ты разве не слышишь музыку?

За много лет Каллия привыкла к музыке, звучащей днем и ночью, и мгновенно определяла, откуда она доносится. Ее внутренняя танцовщица хотела двигаться в такт мелодии, стремилась соединиться с ней.

Проходя мимо знакомых силуэтов погруженных во тьму домов, Каллия осознала, что приближается к особняку Аласторов. Тротуары постепенно пустели, а воздух, наоборот, наполнялся мелодичными звуками. Музыка умела разжечь пламя во тьме. Каллия уже вдыхала его дым и шла за ним, как по следу.

Звуки привели ее к шатрам Цирка Триумфаторов, который больше не напоминал сброшенную змеиную шкуру. Он ожил и пришел в движение на ночном ветру. Вдоль главного шатра развесили фонарики, которые покачивались над головами шумной девичьей компании. Посередине плясало серебристо-белое пламя костра, судя по всему достаточно жаркое, чтобы музыканты могли играть без перчаток, а остальные, одетые в странные яркие наряды, не мерзли. Многие щеголяли в облегающих костюмах, напомнивших Каллии ее собственные танцевальные трико. В толпе она заметила Джуно. Та расхаживала в обтягивающем наряде, который подчеркивал ее широкие бедра и позволял рассмотреть татуировки, мерцавшие под полупрозрачной тканью. Она сделала глоток из бутылки, подняла ее над головой, как скипетр, и тут же согнулась пополам от безумного хохота.

Каллия наблюдала за этой сценой, потеряв дар речи. Словно зачарованная. Смех в сочетании с музыкой вызывал у нее меланхолию, пробуждая воспоминания о том, как она обменивалась шутками с Мари, Саньей и даже госпожой Веронн, когда у Каллии что-то не выходило.

Все это было не по-настоящему. Не на самом деле.

– Что такое, босс?

Аарос встревоженно уставился на нее. Каллия прерывисто вздохнула.

– Ничего. Просто холодно…

– Вам больше нечем заняться, кроме как следить за нами?

Каллия обернулась, услышав недоброжелательный голос, и увидела темнокожую девушку, свою ровесницу, стоящую всего в нескольких шагах. Ее алые, как рубин, волосы поблескивали в слабом свете фонаря, но Каллии в глаза бросилось другое. Тонкий шрам рассекал лицо незнакомки наискосок, подчеркивая недовольный изгиб губ. Она напоминала голодного тигра, который вот-вот набросится на добычу.

– Мы пришли послушать музыку. – Каллия перевела взгляд на веселящихся артисток. – Я не слышала ее с тех пор, как прибыла сюда. Увы, этому городу не хватает вкуса.

– Так ты тоже не здешняя? Стало быть, участвуешь в состязании? – резко спросила девушка. – Дай-ка угадаю, ты просто красивый аксессуар для этого болвана-волшебника.

Большинство дам, которых Каллия видела на улице, избегали даже смотреть ей в глаза. А у этой девушки каждое слово напоминало укус змеи, но Каллии это даже нравилось.

– Вообще-то, это он мой аксессуар, – возразила она, наслаждаясь произведенным впечатлением. – Хорошенький, правда?

Театрально вздохнув, Аарос запрокинул голову.

– Ты мне льстишь!

– Будь я проклята. – Недовольное выражение исчезло с лица незнакомки. – Не знала, что волшебниц допускают до состязаний… Рейн меня прогнал.

– Погоди, так это была ты? – Каллия вспомнила, как судьи обсуждали девушку, которая попыталась поучаствовать в прослушивании.

– А, значит, они обо мне упоминали? – Она окинула невозмутимым взглядом свои ногти, прежде чем провести ими по красным волосам. – Интересно, какие прилагательные они пустили в ход. Ты, наверное, очень их впечатлила, раз тебе не смогли отказать.

В ее голосе зазвенела зависть, но беззлобная. Похоже, девушка была искренне впечатлена. По крайней мере, Каллии так показалось.

– У них не было выбора, как и у меня. Если бы я не прошла отбор, то осталась бы на улице.

Аарос издал смешок, находя эту мысль абсурдной, а циркачка лишь пожала плечами.

– На улице не так уже плохо, – сказала она. – Если вдруг захочешь отдохнуть от высшего общества, возвращайся. Девочки с удовольствием с тобой познакомятся.

Каллия с трудом сдержала радостное волнение.

– Ловлю тебя на слове, – кивнула она, прислушиваясь к звукам незнакомого инструмента.

Циркачка уставилась на нее проницательным взглядом, склонив голову набок.

– Ты опытная артистка, я такое сразу чую. Где же могла выступать волшебница до того, как попала сюда?

Каллия замерла. Вопрос был ожидаемый, но, услышав его, она почувствовала себя так, будто с нее содрали кожу. Обнажили до костей. Неужели окружающие так легко читают все ее секреты?

Лицо незнакомки вдруг смягчилось, брови опустились.

– Прости. Я… Зря я спросила.

– Погоди, тебе что-то известно? – воскликнул Аарос, широко раскрыв глаза.

Сердце Каллии застучало еще быстрее. Она никак не могла знать эту циркачку, если только та не бывала в Доме Адского Пламени, что маловероятно. Такие красные волосы Каллия запомнила бы. Впрочем, девушка ведь тоже ее не узнала.

– Уймись, красавчик. Тебе не понять, – нахмурилась циркачка. – Никому не понять, кроме волшебниц вроде нас, которые пытаются хоть чего-нибудь добиться в этой жизни.

Девушки переглянулись, как будто хранили общий секрет. «Я знаю», – как бы говорили они друг другу. Незнакомка, не дожидаясь ответа, догадалась, где раньше выступала Каллия, в каких представлениях участвовала, мечтая совсем о других. А Каллия, в свою очередь, поняла все про нее. Без лишних слов. Без осуждения и жалости.

– Буду рада увидеться, когда решишь заглянуть еще раз. – Циркачка отступила на шаг. Легкая улыбка искривила ее шрам. – Заходи и приводи своего симпатичного ассистента.

Кивнув на прощание, Каллия зашагала в ту сторону, куда они изначально направлялись. Аарос не отставал. К счастью, заблудиться они не рисковали, поскольку он знал все места, где можно было срезать, и умело повел Каллию по переулкам, озадаченно поглядывая на нее.

– Ты всегда заводишь друзей, куда бы ни пошла?

– Не друзей, – ответила она, представив, как сидит у костра с напитком в руке среди артисток Цирка Триумфаторов, делится с красноволосой девушкой секретами, которые она никогда не сможет рассказать Ааросу. Которые даже Джеку не рассказала бы. Каллии пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы продолжить путь, а не повернуть назад. Но она не могла потерять место в состязании. Это было важнее всего. – Везде, где можно, я ищу союзников.

– Союзников? И зачем тебе они?

– Разве ты не знаешь, как тут все устроено? Сцена, на которую претендуют многие, становится полем битвы. Так что – да, я предпочитаю найти союзников еще до того, как начнется кровопролитие.

– Клянусь Зарозом. – Аарос в который раз уставился на нее, не понимая, во что его втянули. – Битва, кровопротие, союзники. – Он покачал головой. – К какой бы войне ты ни готовилась, давай для начала поедим. Нас ждет ужин.

10

Как и ожидалось, все уставились на нее. Каллия именно этого и добивалась, и даже если бы она спланировала все заранее, все равно не смогла бы выбрать более подходящего момента.

– Милая моя! – Эразмус Рейн вскочил на ноги, будто восторженный зритель, позволяя рассмотреть свой оранжевый костюм во всем его великолепии. – Я уже боялся, что вы потеряли приглашение. Второе блюдо как раз на подходе!

Судя по выражению лица мэра, сидевшего во главе стола, тот как раз предпочел бы, чтобы Каллия где-нибудь заблудилась, особенно когда увидел ее наряд. Наверное, даже чудовищный зверь с пеной у рта, вломившийся в комнату, не смог бы напугать его сильнее.

На лицах остальных гостей отразилось похожее выражение. Шок, неловкость, толика отвращения, особенно в глазах хмурой молодой женщины, сидевшей рядом с мэром. Ее золотистые волосы были убраны в тугой пучок, а платье цвета игристого вина полностью закрывало руки и шею.

Платье Каллии, напротив, почти не оставляло простора для воображения. Пожалуй, ей следовало бы устыдиться, ведь она намеренно нарядилась так, как не принято в Глориане. Но она лишь порадовалась тому, что выбрала платье с открытыми плечами. Иначе ей уже стало бы жарко в увешанной зеркалами комнате, где пылали свечи и сидело больше дюжины человек. А теперь к ним добавились еще два.

– Прошу прощения. – Каллия испытала прилив удовольствия, потянув Аароса к двум свободным стульям в конце стола. – Нас задержали кое-какие дела.

Судья Силу подавился напитком, а некоторые из гостей отвели взгляд. Другие же, наоборот, уставились еще пристальнее. Аарос отодвинул для нее стул, и она заметила его слегка насмешливую улыбку.

– И какие у вас могут быть дела? – презрительно фыркнул мэр. – Состязание еще не началось.

– Мэр Эйлин, состязание началось в ту секунду, когда вы отправили в печать объявления и облепили ими весь город. – Каллия расслабленно откинулась на обитую бархатом спинку стула. – К тому же не в моих правилах отдыхать и праздновать, когда до победы еще далеко. Ведь, разумеется, все, кто прошел отбор, потратили время на подготовку?

– Какую подготовку? – спросил рыжеволосый человек, сидевший через несколько стульев от нее, отпив вина. – Это вам не шоу талантов, дорогуша. В каждом раунде будет задана тема и реквизит, который нужно использовать. Нельзя отработать импровизацию. Тут поможет только острый ум.

Остальные гости одобрительно забормотали. Каллия аккуратно постучала пальцами по столу.

– В таком случае, я надеюсь, вы сделали все возможное, чтобы сохранить остроту ума. Дорогуша.

Рыжеволосый волшебник, который поднял было бокал, чтобы подлить вина, опустил его, бросив на Каллию гневный взгляд.

– Нахалка.

– Успокойтесь, Йозев. И вы, Каллия. Поберегите силы для выступлений. Зрители с удовольствием понаблюдают за вашим соперничеством. – Эразмус перевел взгляд на другой конец стола. – Демарко как раз собирался рассказать нам новости о Покровителях Великого. Какую замечательную работу они выполняют!

Демарко, сидевший рядом с мэром, поморщился, явно не разделяя подобных восторгов. Он поерзал на стуле, бросив короткий взгляд через стол.

– Да, я получил письмо, где сказано, что они сейчас расследуют некоторые… странности, происходящие по всей восточной части Сольтера.

Каллия заметила, что он говорил аккуратно. Сдержанно. Как будто привык, что все цепляются к его словам, и не желал слишком долго находиться в центре вни- мания.

– Что-то серьезное?

– Это связано с делом трудовых волшебников? – встрял один из конкурсантов. – Про это писали в газетах на прошлой неделе. Некоторые проснулись утром и не смогли работать, а другие, наоборот, выполнили работу за десятерых.

– Ты читаешь желтые газетенки, Робер? – усмехнулся Йозев.

– Покровители тоже обращают внимание на прессу, – огрызнулся Робер. – Правда, Демарко?

– Они приезжают только тогда, когда их вызывают, и даже этой работы более чем достаточно, – ответил тот. – Если бы они бегали проверять каждый газетный заголовок, то постоянно натыкались бы на одни выдумки.

– А если, допустим, мы попадем на страницы газет не один и не два раза… – Глаза Эразмуса хитро заблестели. – Они не начнут ломиться к нам в дверь?

– Давайте без глупостей, Рейн. Мы и так уже нарываемся на неприятности. – Мэр старательно не смотрел на Каллию. – Это состязание должно спасти нас, а не оскандалить.

– Одно другому не мешает, – рассмеялся Эразмус, делая глоток из бокала, а остальные присоединились. Ужин продолжился. Время от времени все бросали на Каллию короткие взгляды, как будто боялись навлечь на себя ее гнев. Или ее улыбку.

Ей было трудно запомнить имена всех этих людей с одинаково недовольными и высокомерными лицами. Их различали только места, из которых они прибыли. Неприятный пьяница, Йозев, громко разглагольствовал о последнем выпуске волшебников, которых ему довелось обучать в Академии братьев Вальмонт. Аарос подсказал ей, что ближайших к ним гостей звали Фаррис, Константин, Робер и Эдуар. Все четверо были трудовыми волшебниками из южной области Дэк и мечтали оставить работу ради сцены.

Цирк Триумфаторов дал им такую возможность. Каллия поняла, что не она одна отчаянно хватается за этот шанс.

Но никто другой не желал победы так сильно. Если она проиграет, ей некуда возвращаться. У Каллии нет работы, которая прокормит ее, если ничего не получится.

Аарос старался поддерживать непринужденный разговор, пока остальные делали вид, что ее здесь нет. Мило с его стороны, хотя она была готова к отчуждению. Ей не привыкать. Они уже объединились против нее и даже не скрывали этого.

«Ничего, подождем», – подумала она, поглаживая рукоятку столового ножа. Когда состязание начнется, они все вцепятся друг другу в глотки.

Стоило Каллии подумать, что все складывается замечательно, как ее бокал со звоном упал на стол. Ни она сама, ни кто-то еще его не задевал. Каллия тут же бросила салфетку на скатерть, чтобы впитать вино, которое темной струйкой побежало к ней.

– Ох, какой беспорядок вы устроили, – тут же воскликнул мэр Эйлин. – Господа, я ведь говорил, что сегодня у нас дружеский ужин. Мы тут все играем по-чест- ному.

Гости разразились смехом, вроде бы добродушным, но с издевательским оттенком. Лицо Аароса мгновенно окаменело, но Каллия погладила его по руке, когда кто-то из прислуги подошел, чтобы убраться.

– Это пятнышко? С кем не бывает. По моим меркам это вообще не беспорядок.

– У вас, наверное, много опыта в таких вопросах. – Светловолосая девушка, сидевшая рядом с мэром, даже не попыталась скрыть усмешку, поигрывая кисточками, украшавшими канделябр, который стоял прямо пе- ред ней.

Каллия широко улыбнулась в ответ. Не то чтобы она ожидала, что девушка поддержит ее в компании, почти полностью состоящей из мужчин, но было бы неплохо. Увы, в этой комнате у нее не было друзей, кроме Аароса.

Раздался визгливый крик, за которым последовал звук удара. Все гости повернулись к тому концу стола, где сидел мэр. Канделябр упал туда, где стояли приборы девушки, а сама она упала со стула.

Демарко тут же кинулся поднимать ее, но та лишь верещала «Пожар!», уставившись на маленький огонек, пожиравший ее брошенную салфетку.

Мэр Эйлин отшатнулся от пламени, как от змеи. Волшебник, сидевший справа – Йозев, – спокойно оттеснил его от стола.

– Позвольте мне.

Огонь легко можно было потушить рукавом, но волшебник, пригладив волосы, вытянул руку перед собой.

С каждой секундой пламя разрасталось. От старания на лбу Йозева выступили капельки пота. Волшебник едва слышно прошептал что-то, и вода из ближайшего бокала медленно, как патока, поплыла по воздуху. Она остановилась над пламенем. Йозев произнес еще какой-то набор слов и полностью потушил огонь.

Когда волшебник опустил руки, вокруг стола раздались легкие аплодисменты.

– Прошу, не стоит, я не герой.

Каллия разинула рот, пораженная нелепостью всего этого действа. Неужели трудовая магия выглядит вот так?

– Спасибо, что продемонстрировали свое искусство. – Мэр Эйлин похлопал Йозева по плечу. – И спасли мой стол.

Невероятно.

Мэр наклонился, поднял канделябр и поставил на место, а потом со вздохом взглянул на девушку.

– Больше не играй с подсвечниками, Жанетт.

– Я и не играла, папа. – Покраснев, она вернулась на свое место, поднявшись с помощью Демарко. Тот бросил на Каллию взгляд через весь стол, сжав зубы. Сама серьез- ность.

Не удержавшись, она едва заметно помахала ему рукой.

– Уймись, подруга, – одернул ее Аарос. – Я знаю, ты хотела добавить этой вечеринке немного огня, но это уже…

– Как будто я стала бы размениваться по таким мелочам. Это не я. Честное слово. – Каллия отпила из бокала, который уже успели заново наполнить, и еще раз помахала в ответ на пристальный взгляд Демарко. – Свои коготки я берегу для состязания.

Двадцать четвертая была настоящей задирой.

Дэрон понял это, как только она вошла в комнату. И дело было не в наряде, а в том, с каким удовольствием она наблюдала за всеобщим замешательством. Весь вечер она обменивалась лукавыми улыбками со своим напарником, думая, что никто не заметит. Но Дэрон умел распознавать провокаторов, поскольку сам был таким на пике своей карьеры. Он прекрасно знал, что самоуверенность до добра не доводит.

– Господин Демарко, расскажите, что вы планируете делать после шоу.

Жанетт, сидевшая рядом, все еще потирала запястье, хотя оно ничуть не пострадало. Ее голубые глаза жеманно поглядывали на него из-под густых ресниц. Дочь мэра продолжала излучать спокойствие и изящество даже после падения со стула. Ни один волосок не выбился из прически, ни единого пятнышка на нежном шелковом платье.

Каллия же выглядела так, будто прибыла из совершенно иного мира. Распущенные, растрепанные волосы, алые губы, дерзкое платье, граничащее с неуважением. Отвести от нее взгляд было трудно. И все же Дэрон чувствовал, что в ней присутствует какая-то скрытность. Словно стена. Он-то знал, что значит построить дерзкий фасад, чтобы спрятать все, что не хочешь показывать окружающим.

– Господин Демарко? – повторила Жанетт, очаровательно улыбаясь.

Дэрон откашлялся и извинился.

– Ничего не планирую на самом деле.

– Вы не думали о том, чтобы поработать с Покровителями? – спросила она. – Ведь ваша тетушка ими руководит. Похоже на потомственный род занятий. Это все ужасно интересно.

Ее жадное любопытство было того же сорта, что у Эразмуса, и у Дэрона от таких вопросов начинало все чесаться. Почему-то люди, не владеющие магией, больше всех интересовались системами надзора за волшебниками. Они сразу оживлялись, услышав, что Покровители арестовали очередных падших волшебников, злоупотреблявших своей силой, или уничтожили артефакт, заколдованный противоестественным образом.

Эва всегда говорила, что тетя Ката держит Сольтер в ежовых рукавицах. Дэрона это забавляло, ведь тетушка рассчитывала, что племянница пойдет по ее стопам. Даже он сам не мог отрицать, что Эва подходила лучше, чем он, поскольку от природы обладала большим талантом и могуществом, быстро соображала и умела продумывать все наперед.

Теперь, когда ее не стало, все ожидания были возложены на него, и еженедельные письма тетушки прожигали дыру в его почтовом чемоданчике, как только прибывали. Он читал их, но не отвечал.

– Не исключаю такой возможности. – Дэрон перевел взгляд на подвернутые манжеты Жанетт, из-под которых выглядывала нежная кожа. – Как ваше запястье?

– О, намного лучше! – В ее глазах сверкнула искра удовольствия, но тут же погасла. – От нее извинений, конечно, не дождешься.

Он с трудом справился с желанием взглянуть на Каллию. Ему весь вечер приходилось сдерживаться.

– За что?

– За свечу. – Жанетт, фыркнув, разгладила юбку. – Разбрасывается магией ради таких глупостей. Вы можете себе такое представить?

Она говорила так, будто магия была ее личной собственностью. Дэрон закусил щеку изнутри.

– Нет, не могу.

Очаровательная Жанетт вмиг переменилась в лице и стала похожа на коварную паучиху.

– А знаете, что говорят о вас судьи? Что, несмотря на ваше прошлое и родню, вы теперь живете как от- шельник.

Дэрон почувствовал, как к шее приливает кровь. Он покосился на остальных, стараясь не хмуриться.

Ничтожные сплетники.

– Говорят, вы больше не используете магию. Или, по крайней мере, не разбрасываетесь ею без нужды.

– Они меня не знают, – отрывисто произнес он, но в эту секунду ее пальцы коснулись его руки.

– Что ж, если это правда, – сказала Жанетт, пуская в ход лесть, – такое решение достойно восхищения. Магию можно применять для более важных вещей, чем фокусы на сцене. Отец рассказал мне о ее безвкусном выступлении на прослушивании. Подумать только, ведь этот огонь мог бы согреть чей-то дом, сжечь мусор, да что угодно!

– Для такой работы есть трудовые волшебники, – ответил Дэрон, убирая руку, чтобы взять бокал. Ее рассуждения не имели ничего общего с действительностью и напоминали косные представления о волшебниках как об инструментах, которые следует применять для работы, и о том, что люди, наделенные магией, должны находиться в полном распоряжении тех, кто ее лишен.

Весь Сольтер давно перерос такие взгляды. Кроме Глориана, судя по всему.

– Да, но зачем расходовать силы на какое-то шоу, придуманное для удовлетворения тщеславия? – проворчала Жанетт, расправляя манжеты. – Наш город много лет не видел магии, и ничего, выжили. Мы совершаем ошибку, возвращаясь к ней.

Он хотел было уточнить, что она имеет в виду, но Жанетт уже повернулась к другому волшебнику, сидевшему рядом. Момент был упущен.

Дэрон с мрачным видом уставился в тарелку. У него ничего не получалось. Несколько лет он не общался ни с кем, кроме прислуги и дворецкого Гастава, и его навыки искусного ведения бесед основательно заржавели. Не то чтобы Дэрон хоть когда-то был экспертом в этой области, но теперь стал еще более неуклюжим. Родство с Покровителями позволило ему попасть сюда, но не гарантировало успех.

Этот бессмысленный ужин оказался еще худшей пыткой, чем ожидал Дэрон. Он пришел сюда в надежде узнать побольше о Глориане, но, увы, все сегодняшние разговоры сводились к бесцельному обсуждению совсем других мест. И к расспросам о его карьере и семье, от которых он старательно уклонялся. Жизнь вынудила его освоить это умение.

Если бы Дэрон выпивал каждый раз, когда кто-то упоминал его псевдоним или Покровителей, на своих ногах он бы из комнаты не вышел.

– Какие планы на вечер, Дерзкий? – прошептал Ив, толкнув его локтем. – Мы с некоторыми ребятами планируем поразвлечься. Не хотите с нами?

Дэрон вскинул брови.

– В Глориане? Не похоже, чтобы здесь существовала хоть какая-то ночная жизнь. – Да и дневная, что уж там.

– Нет, не в городе. – Ив подмигнул, покосившись на мэра, и понизил голос. – В Чаще есть клуб. В городе о нем лучше не болтать.

Дэрон не мог себе представить более непривлекательного времяпровождения.

– Прошу прощения, но, боюсь, я не смогу присоединиться.

– Ой, да ладно вам, – протянул Ив. – Вам не помешает расслабиться.

«Отшельник». Он бы не удивился, если бы узнал, что этот конкурсант не стесняется называть его так же у него за спиной. Как будто ему есть дело до подобных глупостей. И до ночных клубов в проклятом лесу. Дэрон давно оставил такую жизнь в прошлом.

Не задумываясь, он бросил салфетку на тарелку.

– Уже уходите, Демарко? – громко заметил раскрасневшийся мэр, привлекая всеобщее внимание.

Дэрон продолжил застегивать сюртук.

– Благодарю за угощение, мэр Эйлин, но, боюсь, я уже сыт.

– Глупости! Мы как раз собирались обсудить план состязания. Не верю, что вы захотите все пропустить, учитывая ваше огромное стремление стать судье в нашем шоу.

«Огромное стремление». Какие громкие слова.

– Если щенок хочет уйти, пусть идет, – пробормотал судья Буке, промокнув рот салфеткой. – Некоторым лишь бы развлекаться и веселиться. А нам нужно обсудить важные вопросы.

Пальцы Дэрона замерли. Вместо того чтобы удалиться в свой номер, он неторопливо расстегнул сюртук и снова опустился на стул.

– В таком случае, мне было бы очень жаль все пропустить.

Язвительный ответ явно возмутил пожилого судью. Остальные гости не обратили внимания и подались вперед, когда мэр начал подниматься.

Эразмус с торжествующим видом вскочил на ноги, опередив его.

– Поздравляю, дорогие участники, – объявил он, сияя. – Вы добрались сюда со всех уголков Сольтера, чтобы принять участие в захватывающем зрелище. За многие годы мне доводилось устраивать маленькие представления и масштабные постановки, самые разные шоу, призванные развлекать и удивлять, но такого еще не было. Состязание на глазах у публики, которое определит новую звезду моего Цирка Триумфаторов.

От этих слов по спине Дэрона пробежали мурашки. Окинув взглядом стол, он убедился, что речь распорядителя цирка произвела впечатление на всех. Особенно на Каллию, в чьих глазах горела дикая жажда и надежда, наполнившие комнату.

– Наше состязание продлится месяц и будет состоять из трех выступлений. Голоса зрителей и оценки судей будут определять, кто из конкурсантов продолжит участие. После первого раунда из игры выйдут три самых слабых артиста. После второго – еще три, – продолжил Эразмус. – Последним будет раунд с наставниками, во время которого зрители выберут мою будущую звезду.

Дэрон напрягся.

– Раунд с наставниками?

– Нельзя же допустить, чтобы судьи все шоу просидели за столом, верно? – усмехнулся Эразмус. – За вычетом меня и мэра вас как раз будет четверо. Вы объединитесь с оставшимися четырьмя участниками и подготовите финальное представление. Представьте себе, как здорово будет вновь увидеть вас на сцене!

«Здорово». От одного воспоминания о своем последнем выступлении ему захотелось убежать. Остальные судьи, закончившие карьеру намного раньше, чем он, тоже были не в восторге. Никому не понравится, когда его заставляют вновь надеть цилиндр, который он не снимал с крючка много лет.

– Мы обсудим это позже. – Мэр окинул гостей ободряющим взглядом. – Времени еще много, мы готовы выслушать другие предложения. Правда, Рейн?

Повисло молчание, но в конце концов Эразмус, поджав губы, поправил на шее пышный оранжевый галстук-бабочку.

– Разумеется, – сказал он. – Однако, прежде чем мы продолжим, у меня есть простая просьба к присутствующим, которая, увы, не обсуждается.

Распорядитель достал из кармана узкий свиток сиреневатой бумаги. В развернутом виде край листа доставал до пола.

– Договор Триумфаторов.

При виде такого длинного свитка у Дэрона внутри все оборвалось. Со своего места он мог разглядеть только некоторые отрывки, напечатанные мелким шрифтом, и абзацы во всю ширину листа. Внизу, ближе к полу, виднелся ряд пустых строк. По одной на каждого участника.

– Прошу прощения? – Мэр Эйлин выхватил свиток из рук Эразмуса, вглядываясь в текст. – Вы не упоминали о договоре.

– Неужели вы настолько потеряли связь с действительностью, что забыли основы ведения дел? Договоры придуманы не просто так. Они закрепляют все детали и защищают всех участников. Обеспечивают безопасность, – непринужденно перечислил Эразмус. – Я никогда не работаю без договора. Все мои артисты подписывают его, когда вступают в труппу. Это стандартная процедура.

– Да, но в чем подвох? – Взгляд мэра лихорадочно бегал по строкам. – Мне нужно время, чтобы все это прочитать…

– По правде говоря, Эйлин, там просто сказано, что все мы согласны участвовать в игре и останемся здесь до ее окончания. Уж простите, но я не готов верить каждому на слово.

– Тогда почему договор такой длинный?

– За свой многолетний опыт я привык учитывать все варианты развития событий. Я готов терпеть тех, кто мухлюет, потому что они делают шоу интереснее. Но ничто так не портит представление, как дезертиры, полагающие, что лучше сбежать, чем проиграть. – Эразмус презрительно фыркнул. – Думаю, в этом мы с вами согласны.

Все мускулы в теле Дэрона пришли в напряжение. Он не рассчитывал оставаться в Глориане дольше, чем необходимо.

– А если мы не подпишем?

Последовала тишина, а затем раздался длинный вздох.

– Я не жалею ради этого представления никаких средств, а от вас требуется всего лишь поставить подпись. – Эразмус, опытный делец, обратил свой проницательный взгляд на мэра. – Иначе шоу не состоится. А вам придется объяснять своим людям, почему ваш город превратился в ледяную глыбу посреди проклятого леса.

Мэр Эйлин уставился на него с еще более ошеломленным выражением, чем до этого. Его лицо побледнело и застыло в мучительной задумчивости. Дэрону почти стало его жаль. Тяжело, наверное, тащить на себе весь полумертвый Глориан, отчаянно пытаясь вдохнуть в него новую жизнь.

Пламя свечей задрожало, будто на сквозняке, когда мэр наконец выдохнул и протянул руку Эразмусу.

– Полагаю, перо у вас с собой?

11

За всю свою жизнь Каллия ставила свою подпись только в дневниках. Она заполняла каждую строчку, все поля и уголки, пока страница не тонула в линиях и вензелях, изображавших ее имя. Все ради того, чтобы быть готовой, когда ей придется торопливо раздавать автографы восторженной толпе.

Каллия столько раз отрабатывала свою подпись, что теперь, когда нужно было ее поставить, чтобы закрепить за собой место в игре, ей не верилось, что все на самом деле.

– Я сам готов пойти на что угодно, если это необходимо, – прошептал Аарос. – Но следует признать, что все это крайне…

– Я знаю. – Она провела кончиком пальца по подписям участников и судей в самом низу договора. – Но, если я не подпишу, шоу не будет.

А без шоу у нее не будет крыши над головой, денег и будущего.

Ничего не будет.

Сжав зубы, она вывела свое имя на следующей пустой строке. Необратимость принятого решения тяжестью легла на плечи. Но в то же время при виде этих украшенных вензелями букв Каллия испытала странное ликование, которое затмило все остальное.

Пути назад больше не было.

– Теперь, когда мы покончили со скучной частью… – Собрав все подписи, Эразмус свернул свиток, убрал в карман и хлопнул в ладоши. – Никому не нравится есть в тишине. Эйлин, слово вам.

– Значит, теперь моя очередь развлекать гостей? – Вопрос мэра сочился сарказмом.

– Да, – ответил Эйлин, не обращая внимания на его тон. – Порадуйте нас какой-нибудь историей.

– Я не знаю никаких историй.

– Конечно знаете. Она здесь, прямо рядом с нами. – Распорядитель жестом указал на обстановку, а потом сложил руки домиком. – Даже мои лучшие информаторы нашли очень мало сведений об этом месте, что только подогрело мое любопытство. Если уж мне предстоит спасти город от разорения, хорошо бы знать не только его название.

По комнате пробежал шепот, унося прочь воцарившуюся неловкость. Всю свою жизнь Каллия знала о Глориане только то, что это место под запретом. Он казался ей целым новым миром, а не просто ближайшим городом. О нем не говорили, даже делали вид, что его вовсе нет, но это только придавало ему красок.

Все взгляды устремились на мэра. Даже Демарко зачарованно уставился на него, забыв про десерт.

– Это уже просто нелепо, – недовольно произнесла Жанетт, коснувшись руки отца. – Мы не желаем становиться лакомым куском для сплетников.

– Тогда вам стоит опасаться журналистов, – посоветовал Эразмус. – Мне сплетни не нужны. Только ответы. Хоть какие-нибудь.

– Весь мир, похоже, нездорово озабочен нашим городом, вам так не кажется? – Мэр ласково отодвинул от себя руку дочери. Сделав большой глоток вина, Эйлин полез в карман и достал карту, которая превратилась в четыре, когда он развернул их веером. – Когда вы въезжали в город, то, должно быть, заметили наши ворота. Когда-то мы были городом, стоящим на четырех колодах. Четыре колоды символизировали четыре семейства, каждое из которых владело одним из кварталов Глориана, – объяснил он. – Ранца, Вьерра, Фраварди и Аласторы.

Называя каждое имя, мэр бросал на стол карту. Одна с треугольником, другая со звездой, потом квадрат и круг. В памяти у Каллии возникли покрытые ржавчиной черные ворота, украшенные фигурами, изображенными на картах.

– Согласно семейному преданию, в моем роду есть кровь Фраварди. Это были благородные стражи Глориана. От природы они не обладали магическими способностями, но все же занимались магией. Чтобы отдать свой долг обществу. – Его глаза засветились от гордости. – Они одними из первых начали обучать других приобретенной магии.

– Так вы волшебник, мэр Эйлин? – спросил Де- марко.

– Что вы, нет. У меня нет ни нужных навыков, ни желания. – Мэр пожал плечами. – Не все обладают магией. Но у тех, кто с ней рожден, она в крови. – Он бросил взгляд на Демарко, потом покосился на Каллию. – В Глориане врожденными волшебниками были Вьерра, обладавшие пугающими и редкими способностями – в основном ясновидением. И Ранца, которые полагали, что магией следует делиться с окружающими, поэтому выступали перед публикой.

– А Аласторы? – спросил кто-то из волшебников.

– Эти дьяволы полагали, что магию можно украсть. – Лицо мэра исказила презрительная гримаса. – Они приобретали ее всяческими недостойными способами: выигрывали в азартных играх и пари, выменивали. И числом они превосходили остальных. Среди них водились как мошенники, так и артисты, а их банды расползлись по городу, как гниль.

– Банды? В тихом маленьком Глориане? – Лицо Эразмуса засияло от восторга. – Потрясающе.

Жанетт бросила на него злой взгляд. Мэр наморщил лоб. Маска крайнего замешательства на его лице казалась неправдоподобной.

– Больше я ничего не знаю. Все это было очень, очень давно. Большая часть наших хроник уничтожена.

– Намеренно?

– Не нужно везде искать скандальные подробности, господин Рейн. – Жанетт провела вилкой по остаткам блюда. Раздался звук, похожий на скрип костей по стеклу. – Нет нужды распускать небылицы о нашем городе, чтобы заполнить зал.

– Простите мне мое любопытство. – Даже его очарование на нее не действовало. – Но, уверяю вас, до меня доходили настолько дикие слухи о Глориане, что сам я такого и во сне не увидел бы.

– Какие слухи?

Демарко задал тот же самый вопрос, который промелькнул в голове у Каллии. Похоже, все присутствующие хотели узнать ответ.

Эразмус хитро улыбнулся.

– Слухи о том, что этот город проклят.

Дэрон удовлетворенно выдохнул. После всей этой чепухи с договором он хотел уйти, но теперь был рад, что не стал торопиться.

С каждым непринужденным, выжидающим глотком из бокала его сердце билось все быстрее. Наконец происходило то, ради чего он прибыл.

– А что вы так удивляетесь? Вы живете буквально посреди проклятой Чащи. Подобное предположение вполне закономерно. Я слышал разные истории об этом месте, начиная с того, что здесь мертвый город, полный призраков, и заканчивая тем, что тут скрывается притон разврата, роскоши и порока, – продолжил Эразмус, посмеиваясь. – Вы так тщательно оберегаете свой загадочный городок, что людям ничего не остается, кроме как дать волю воображению.