Хроники Арли. Книга 1. Где я?

Привычка объективно смотреть на вещи у меня с детства. Да, возможно, мне известно несоизмеримо больше, потому что я продукт своего времени. Я помню теорему Пифагора и могу посчитать сложный процент. Даже без калькулятора. Только кому нужны все эти знания? Что толку от кучи информации, которую нельзя использовать? Мне нужно было предложить что-то такое, сиюминутное, понятное человеку этого времени. Мало того, я должен был все это продемонстрировать так, чтобы меня поняли даже без слов.

Итого у нас имелось уравнение, для которого пользуемся простыми вводными: в наличии один горбун, который должен приносить деньги, потому что больше ничего приносить он просто не в состоянии. Если его светлая голова и работающие мозги, не являются ни плюсом, ни минусом, остается только одно-единственное, чем он может воспользоваться в данной ситуации. Как ни странно это звучит, товаром в данном случае служит его внешний вид. В своей прошлой жизни мне ни разу не довелось увидеть людей, настолько отличающихся от нормы. Понятно, что они не разгуливают по городу направо и налево, им самим неприятно чувство, с которым общество реагирует на их недостатки. Но они есть. И в данном случае мой недостаток будет моим преимуществом. Людей без ног и рук общество генерирует с достаточной легкостью. Поводом для этого могут служить как банальные войны, так и болезни или несчастные случаи. Рискну предположить, что мой вариант сулит гораздо больше выгоды в плане зрелищности. А люди всегда готовы платить за зрелища.

Естественно, я не испытывал радости от этого варианта, но кто говорит об удовольствии, когда цель – выживание? До этого у меня не было времени и желания планировать свои дальнейшие шаги в этом мире, так почему бы не начать с сегодняшнего дня? Дальше мне оставалось лишь разыграть сценку, которая была бы понятна одному человеку. До всех остальных мне не было дела. Наградой стала одна настоящая монетка в деревянной тарелке. Вордо прекрасно понял, как мое представление, так и то, что я знаю, кто подарил мне дальнейшую жизнь. Так я заключил договор.

Лучше бы я умер в субботу. Бородатый анекдот лучше всего описывал моё состояние после пробуждения. Кто ж так делает? Я был похож на сочный бифштекс, который повар лопаткой пытался перевернуть с боку на бок. Проще говоря, я разваливался. Самой главной частью, от которой я бы сейчас с радостью отказался, были ноги. По-моему, их опять подменили, и теперь они отказывались мне служить. Пошатываясь и покрякивая, моё тело добрело до удобств в очередной раз за сутки, я мысленно «горячо» поблагодарил того умника, который передал мне вина, и пообещал себе, что первым делом обязательно изобрету туалетную бумагу. Не понимаю, как без нее обходились другие современники, отправившиеся навестить седую старину. Для меня это реальная проблема.

К моему возвращению у потухшего костра уже дымилась миска с кашей. Есть или не есть? С одной стороны, желудок рычал под рубахой, с другой – стонала не менее важная часть тела. Я нашел взглядом дородную тетку, которая отчитывала одного из парней, и благодарно кивнул, за что получил добрую улыбку в ответ. Будем считать, что мне пожелали приятного аппетита. Рискну все же! Жизнь-то налаживается! Теперь бы еще научиться говорить на языке аборигенов, что, кстати, было включено в мои ближайшие планы. Кое-какие мысли на сей счет у меня уже появились.

Покончив с завтраком, я отправился к руководству. Если кто и мог мне помочь, то это был Вордо. Мне он показался гораздо сообразительнее Храста, да и должность, по-видимому, обязывала. Ведь кем являлся мой бывший проводник? Я бы назвал его простым солдатом, может быть, даже ефрейтором, будем пользоваться армейской терминологией за неимением любой другой. Вордо же я с ходу записал в лейтенанты. Вот и проверю, во-первых, свою способность находить общий язык, а, во-вторых, возможно, немного поработаю над своим статусом. Жрущий в три горла раб – это одно, а возможность обучения мгновенно поднимает меня в его глазах на несколько ступенек вверх.

Искать никого не пришлось. Поляна жила в прежнем ритме. Двое отсутствовали, остальные в основном занимались своим оружием. Похвально, как для солдата, так и для разбойника: не подведет в бою и лишний раз дает тебе уверенности в своих силах. Вордо, как обычно, сопровождал Храст. Он что-то рассказывал человеку с мечом, изредка эмоционально жестикулируя. Интересно, он действительно является его помощником или только возомнил себя им?

Я остановился, встал за спиной Храста, выжидательно глядя на предводителя. Наконец меня заметили.

– Иан? – Вордо вопросительно поднял бровь. В нем не чувствовалось недовольства, лишь легкая аура заинтересованности, никаких необычных штучек над ним я не заметил. Похоже, вчера я произвел на него хорошее впечатление. Останавливаться на этом было бы глупо, нужно закреплять успех.

– Вордо, – мне пришлось изобразить почтительный поклон. Спина не переломится, а для моих планов полезно.

Мне срочно нужно было что-то решать с языковым барьером. Не исключаю, что в будущем, как только мы доберемся до цивилизации, язык станет камнем преткновения. Да этот вопрос уже изрядно попортил кровь! Решать его следовало сейчас. Хотя бы начать двигаться в том направлении – плохой английский лучше, чем никакого, так говорил один из моих знакомых, и он был определённо прав.

Как научиться языку, если нет учебников и учителей? Конечно же, методом тыка! В прямом смысле этого слова. Как его изучают в школе? Ты показываешь на предмет – тебе его называют, это если не вдаваться в подробности. В совершенстве не заговоришь, но определенную базу собрать можно. И когда придет время, останется лишь оттачивать навыки. К сожалению, при этом велик риск научиться неправильно: повторять-то приходится за обычным, рядовым обывателем, а кто знает, может, он картавит или не выговаривает буквы? Но это приемлемый риск. Я согласен был даже гундосить, лишь бы понимать, о чем говорят люди.

Я коснулся пальцами уха и произнёс:

– Ухо.

Каждое последующее слово сопровождалось касанием части тела.

– Нос, рука, плечо, глаз.

Храст недоумевающе переводил взгляд с меня на Вордо. Он так ничего и не понял. А его патрон меня не подвел. Как я и предполагал, Вордо практически сразу уловил смысл моих действий. Усмехнувшись, он повторил за мной все движения, сопровождая их словами на незнакомом мне языке. Все еще улыбаясь, он сделал это еще раз, только медленнее и слова проговаривал трижды. Мне оставалось лишь старательно произносить незнакомые звуки до тех пор, пока не получал удовлетворенный кивок от моего невольного учителя.

Что удивительно, я повторял за Вордо все лучше и лучше, пока, наконец, словно что-то во мне включили, и тогда мне оказалось достаточно услышать слово всего один раз. При этом я заметил вчерашнюю странность: непонятный навык позволял точь-в-точь копировать не только звуки и интонацию, но даже голос. Прямо живой микрофон. Но стоило мне попробовать воспроизвести сказанное своим голосом, как наваждение испарилось, а с ним заодно и способность запоминать слова. Чертовщина какая-то! Как такое возможно?

Пока я копался в себе, перехватил задумчивый взгляд этого опасного человека. Я моргнул: над головой у Вордо стремительно формировалось облако странного цвета, и я почувствовал, как его интерес разгорался с новой силой. Соображал он явно лучше и быстрее меня. И мне на секунду захотелось вытянуть из него эти мысли.

Постаравшись вернуть прежнее ощущение, я без труда переключился на режим микрофона. Словно некий тумблер сработал в моей голове, и – вуаля! – снова пошло-поехало. Информация впитывалась мгновенно, мне не требовалось повторять слово несколько раз. Незнакомый язык органично встраивался в мозг, как будто заполнялся словарь, и это, к моей радости, не требовало от меня практически никаких усилий. Спустя несколько минут Вордо надоело, и он жестом показал, что пора сделать передышку, а я получил запас из нескольких десятков слов. Следовало немедленно этим воспользоваться и продемонстрировать успехи.

– Ухо, нос, рот, глаз, голова, волосы, рука, палец, нога, меч, ремень, – я говорил и говорил, медленно расползаясь в улыбке. Вася, ты не оставил меня! Живи же ты вечно, козел! Ты впихнул меня в тело хромого горбуна и сделал апгрейд в виде абсолютной памяти. Извращенный мерзавец, что еще ты мне приготовил?!

К обеду в лагере по распоряжению Вордо прошел день сына полка. В роли блудного отпрыска пришлось выступать мне, а остальные взяли надо мной шефство.

К делу моего обучения с немалым рвением подключились все свободные члены отряда. Сам начальник благополучно сдал меня с рук на руки, дело командира – задать направление движения, а рутиной пусть занимаются рядовые. Началось же все с того, что меня вымыли и переодели.

Женщину, которая заправляла хозяйственной частью всего отряда, звали Кара. Имя не слишком подходило ее тучному телу, но размеры, к моему удивлению, ничуть не мешали ей исполнять свои обязанности, а тяжелой руки боялась добрая половина отряда. Когда меня перепоручили Моришу, который оказался одним из тех, кто всю прошлую ночь просидел в дозоре, Кара решительно взяла меня за руку и жестом велела снимать одежду. Признаться, поначалу я слегка перепугался, но, когда перед моими глазами покрутили обновками, я был готов простиь ей все что угодно.

Одежду сразу мне не отдали, криками и улюлюканьем голышом погнав в лес, впрочем, после недовольного возгласа Храста смех оборвался, и дальше меня провожали только ухмылками. Не слишком приятная прогулка нагишом завершилась еще более неприятными водными процедурами: меня загнали в ручей, воду из которого можно было пить исключительно маленькими глотками, и следующие десять минут я изображал из себя лебедя и вспоминал анекдот про поручика, который, как известно, к прекрасному стремился не сильно и вышеназванной птицей быть не хотел. После десяти минут в ледяной воде я полностью разделял его взгляды.

После непродолжительного бега и согревающего массажа в виде поощрительного похлопывания по спине мне наконец отдали одежду и на некоторое время оставили в покое. Мальчишка, которого все вокруг звали просто Жбан, принес мне вчерашней кислятины, по недоразумению называемой вином, и сегодня оно уже пришлось как нельзя кстати.

Я сидел у потухшего костра и наблюдал за лагерем, прикладываясь к чашке. То, что для меня не пожалели родник, говорило лишь об одном: то, ради чего они здесь, совсем близко. Возможно, лагерь доживает свои последние часы, а мне следует приготовиться. Хотя бы морально.

Я окинул взглядом свою новую одежду. Конечно, кожа полагалась только старшим, но и то, что мне досталось, оказалось пределом мечтаний. Смею надеяться, что всему виной непривычная задумчивость Вордо и открывшаяся способность к языкам, которой можно найти лучшее применение, чем держать такого красавца на паперти. Дальнейшее показало, что как минимум мои мысли имеют право на жизнь – Вордо всерьёз решил меня испытать, и моим обучением занялись все, свободные от дежурства.

Я с удовольствием потрогал полы рубашки: более плотная ткань не мешала движениям, а излишнюю длину тут же убрала вторая девушка, которую, как я выяснил у Мориша, звали Орен. Рубаху пожертвовал еще один из парней после того, как на него посмотрела Кара своим жутко кровожадным и мрачным взглядом. Надо признать, я бы тоже испугался, поэтому не удивительно, с какой скоростью у меня оказалась обновка.

Впрочем, полюбоваться собой я не успел, ибо меня тут же взяли в оборот. Снова пришлось импровизировать. Во мне, оказывается, до сих пор пропадал изрядный актерский талант. Какой смысл набирать одни названия вещей и предметов, если в запасе нет слов, которыми их можно связать? Не будешь же говорить «тарелка и ложка», когда хочешь есть? Тебе нужен глагол. Чтобы показать их правильно, требовалась нешуточная смекалка. Игра в отгадки затянула даже Храста, который азартно что-то выкрикивал из задних рядов, когда я пытался узнать, как звучит слово «пить».

Шум и крики опять приняли до того угрожающие размеры, что Вордо пришлось утихомиривать разошедшихся подручных. В заключение последнее слово оказалось за Карой, одним из достоинств которой был явно сержантский голос. Мы разбежались по углам, как тараканы, опасливо поглядывая на боевую женщину, подбоченившуюся в центре поляны.

Итогом первого дня стал запас из двухсот пятидесяти слов, которые моя память вобрала в себя с той же легкостью, как и первые пять из этих сотен. Я помнил все до последней буквы и самого невероятного звука. Кроме того, слова сохранились в нескольких вариантах, так что я мог повторить их голосами большинства присутствующих. Когда я проделывал этот трюк, парни толкали друг друга, со смехом указывая на меня пальцем, Вордо стоял у своей палатки и задумчиво за мной наблюдал. Взгляд у него был такой… оценивающий. Аура любопытства и заинтересованности вновь поменялась и теперь я чувствовал исходящие от мечника настороженность и угрозу.

Мне пришло в голову, что на самом деле не все так весело и прекрасно. Использование меня в качестве нищего давало определенную свободу действий. Их, естественно, контролировали, не оставляя без пригляда, но ничего особенного от них никто не ждал. Копеечка-другая и все. Я надеялся входить в жизнь этого мира постепенно, и, несмотря на множество недостатков, карьера на паперти лучше многих подходила для моих планов. Наличие у человека определенных качеств, которых не было у других при определенных обстоятельствах могло со скоростью пули подтолкнуть его продвижение.. Вот только это значило бы, что я буду абсолютно зависим от своего добродетеля. И буду совершенно не готов к этим шагам: кто же отпустит курицу, которая несет даже медные яйца? А значит, шанс столкнуться с хозяином лбами и потерять при этом голову вырастет несоизмеримо. Лишаться столь необходимой в моих планах части тела я не хотел.

Надо как-то тормозить с демонстрациями. Так наобум можно откопать нечто такое, что зароет меня со стопроцентной гарантией. Васек подсунул мне спецификацию с подковырками. Что еще я найду в своем списке возможностей?

Весь остаток дня Вордо поглядывал на меня, старательно пряча интерес за маской холодного безразличия. Но теплая покалывающая волна то и дело касалась меня, когда я ловил на себе его взгляды. Чую, нас ждет не слишком приятный для меня разговор. И теперь мне не отвертеться, прикрываясь незнанием языка. Он убедился, что для меня это не просто набор звуков. А с помощью двухсот слов можно о-го-го сколько всего узнать. Плохо еще и то, что в случае необходимости мой лексикон пополнят дополнительными понятиями. Вордо явно понял суть моего метода, поэтому рано или поздно научит меня словам вроде «замысел», «слежка», «дезинформация». Ну не похож он на обычного вора. И даже на атамана не слишком смахивает. Мне не бог весть сколько лет, но военного я узнаю хоть с саблей, хоть без нее – слишком много их крутилось рядом с моим отцом. Вордо точно как-то связан с силовыми структурами и, судя по манере себя вести, был далеко не из последних.

А потом всем стало не до меня. Сначала вернулся один из двух человек, которые отсутствовали все это время. Я заметил только тень, стремительно метнувшуюся из леса. Полы палатки яростно хлопнули, и на минуту все стихло. Затем на поляне поднялся страшный переполох. Люди разбирали оружие, лучники заранее прилаживали тетивы на место. Кара, возникшая из ниоткуда, раздавала колчаны и подзатыльники. Последнее у нее получалось особенно ловко. Вордо возник на пороге своей палатки при полном параде. Меч на боку, с которым он и не расставался, на плечах стеганая куртка с нашитыми металлическими пластинами. Я такой и не видел никогда. Он ни на кого не смотрел, но все видел.

Радоваться мне или печалиться? Разговор, похоже, откладывался на неопределенный срок. Я был бы не против, если он вообще не состоится. А заодно, чтобы все позабыли о моем существовании. К сожалению, это было возможно только в одном-единственном случае. А он предполагал высокую вероятность того, что я тоже его не переживу.

Сборы были недолгими. Вся мужская часть отряда бесследно растворилась в лесу, забрали даже мальчишку на побегушках. Сколько я ни вслушивался, ни одна ветка не треснула в той стороне. Парни умели ходить тихо, если того требовала ситуация. Не осталось даже дозорных, на всю поляну нас теперь было трое: две женщины и горбун.

Перед уходом костер было велено затушить, а палатку свернуть. Медленно тлеющие угли распространяли вокруг малиновые отблески света. Мои руки старались ухватить уходящие волны жара, совсем скоро капельки света потускнеют и жизнь утечет вместе с весело скачущими огоньками. Женщины сворачивали лагерь. Оказалось, в их маленьких руках таилась немалая сила. Я взглянул на Кару и хмыкнул, тут и руки были не такие уж маленькие. Она легко управлялась с палаткой, ловко скатывая плотный материал в рулон. Котелок был давно подготовлен к транспортировке, кое-какие вещи мы подтащили к центру поляны. Надо заметить, что основную работу женщины сделали сами, мне доверили только самое простое, вроде поди – подай – принеси.

Поляна быстро возвращала свой первозданный вид. Его портили только три проплешины от костров и небольшая горка вещей. Глядя, как я жмусь поближе к потухшему пепелищу, мне выдали короткий плащ, в который я немедленно завернулся. Почему-то сегодня к вечеру посвежело. И птицы переговаривались совсем по-другому. Мне стало тревожно.

Что за дело у Вордо? Кому предстояло стать добычей? Вордо – военный, теперь я в этом уверен. Остальные и не подозревают об этом, парни, в отличие от их атамана, обычные ребята с большой дороги. Похоже, их поманили большим кушем или легкими деньгами. Храст, хоть и строит из себя умного, одного с ними поля ягода, он просто больше всех и сильнее. Этот точно не гнушается зарабатывать разбоем и берет все, что плохо лежит. Что же им пообещали? Скоро узнаю. Только сдается мне, что цель вовсе не купеческий обоз. Сказал ли кто об этом обычным исполнителям? Сомневаюсь, что кому-то есть до них дело. Удел всех наемников идти и умирать.

Ненавижу ждать и догонять. Первое вообще не по мне, моя натура всегда требует действия. Второе противно мне, как лидеру. Мой удел быть впереди на лихом коне… Ладно, это было раньше, но что поделать с привычками, въевшимися в кровь? Их не вытравишь в одночасье. И пусть мне несладко жилось целый месяц, эти два дня подействовали на меня, как свежий воздух на людей, которые сутки сидели в лифте. Впрочем, кое-какие черты характера мне вытаскивать не хотелось, с другой стороны, где бы я сейчас находился, если бы не мой характер? Хм… Может, и дома бы, кстати, был. Кто его знает?

Сейчас я был вынужден заниматься самым нелюбимым делом на свете – я ждал. Если бы меня забросило во времена современных войн, ожидание, наверное, не было бы настолько тягостным. Звуки выстрелов разносятся далеко, боестолкновение было бы слышно из лагеря. А тут что? У обеих сторон стрелы, а ты сидишь и гадаешь, было ли вообще хоть что-нибудь. Кругом тишь и полная неизвестность. А ну как Вордо попадет в засаду?

У меня появилась особенность. Ночью стало легче думать, складывались картинки, которые еще днем выглядели мешаниной разрозненных фактов. Раньше, еще в бытность свою в столице, ночь для меня – это время веселой гульбы и развлечений. День для работы, а после заката дела можно отодвинуть в сторону. А глубокий и здоровый сон? Ну все же помнят, где мы все точно отоспимся?

Когда-то я слышал, что работа мозга сродни тяжелой тренировке – требует огромного количества калорий. Может, поэтому по ночам я всегда мерзну? Даже относительно теплый плащ не спасал. Я сидел, закутавшись в него, и размышлял. Для сна еще не пришло время.

Почему я решил, что Вордо военный? Сначала появились сомнения в том, что он обычный атаман лихой ватаги. Я присматривался к нему, подмечая, как он говорит, как ходит, как думает. Вроде бы ничего необычного, тем более удивительно, почему во мне крепла уверенность, что еще месяц назад прежний «я», наверное, не почувствовал бы ничего. А сегодня чувство просто кричало о несоответствии. Что-то зрело во мне, словно почка под воздействием солнца набухала в предвкушении весны и тепла. Откуда все эти волны и ауры? Только сейчас во мне пробудилась мысль, что фактически я чувствую чужие эмоции. Но не просто эмоции, а мысленный фон, направленный в мою сторону. Я могу читать мысли? Да вроде бы нет. А вот эмоции для меня становились открытой книгой. Очередная суперспособность? Только какой в ней прок, если я не могу за себя постоять.

Где-то завопила знакомая птица, я вскинулся, но все было тихо. Лес жил и скрывал свои тайны. Мне тоже нужно было позаботиться о своих. Чем меньше люди о тебе знают, тем меньше могут навредить. Информация – это меч, который обязательно будут использовать против тебя. Хотя бы для того, чтобы держать рядом, контролировать и пользоваться твоими талантами. Мне двадцать три года, но я видел столько, что может позавидовать любой человек. Ну или пожалеть, если этому человеку ты дорог. Жалость же нынче непозволительная роскошь. Вордо плевать на жалость, но он получил слишком большую власть надо мной. В ближайшие дни мне предстояло решить, хочу ли я остаться под его покровительством, а значит, еще больше укрепить его власть, или мне стоит дистанцироваться от него. И тут встает вопрос: как?

Возможно, в чем-то я преувеличиваю опасность, но лучше, как говорится, перебдеть, чем потом кусать локти. А были ли у него вообще намерения определять меня на работу нищим? Теперь меня грызли сомнения. Я, конечно, не сомневался, что у военного могут быть контакты среди обитателей городского дна, но так ли уж из-за денег? А что может быть полезнее денег? Услуга, долг, свой человек среди конкурентов, наконец. Может, именно за этим меня и взяли? Постукивать время от времени? Но что могут знать нищие? О! Судя по книгам, что мне приходилось читать, многое! Шепоток здесь, слово там, неосторожная фраза, брошенная в таверне под кружку пива. Да мало ли? Так зачем я ему? Будут ли меня использовать втемную? И пора бы подумать, чего хочу я сам.

Под эти мысли меня и сморило.

Глава 8

Если сон можно сломать, то мой просто разорвали в клочья. Меня возвратило к действительности с такой скоростью, что ещё несколько секунд я очумело хлопал глазами, не понимая, где нахожусь. Мир наполнился красками, криками, женским плачем и стонами. Рассвет едва приподнял покров ночи, но света уже хватало, чтобы понять: то, что должно было произойти, случилось. На поляне снова были люди. Их число сократилось, но сосчитать точное количество у меня не получалось. Они мелькали перед глазами серыми сполохами, ни на минуту не останавливаясь. Или мне так казалось спросонья? Наконец, я ухватился глазами за одного из них, чья куртка поблескивала металлическими пластинками. Вордо, а это был именно он, один-единственный из всех спокойно стоял рядом с Карой и что-то ей говорил, показывая на пожитки. Его голоса отсюда не было слышно, но мне казалось, что он такой же ровный и уверенный, как весь его вид.

В итоге, мне удалось охватить взглядом всех присутствующих. Про себя я присвистнул: от отряда остались рожки да ножки – шесть человек, включая их предводителя. Храста и мальца тоже не было видно. Храст – понятно, он помощник предводителя, но зачем в бой брать мальца?!

Серьезно их потрепали. Что это, недооценка противника, простая халатность или допустимые потери? И что делать мне в сложившейся ситуации? Подойти и попытаться узнать детали? Или не дергаться? Формально, происходящее меня не касалось. Меньше знаешь, крепче спишь. С другой стороны, своевременное получение информации не раз спасало деловую репутацию моего отца. Какой вариант выбрать?

К счастью, обстоятельства приняли решение за меня. Ко мне приковылял один из парней, правая рука висела плетью, замотанная пропитавшейся кровью тряпкой от самого плеча. Он прихрамывал на левую ногу, едва заметно морщась при каждом движении.

– Вордо зовет, – буркнул он и, не глядя на меня, побрел обратно. Что ж, не будем заставлять атамана ждать.

– Звал, – я решил быть лаконичным, едва подошел вплотную к широкой спине в кожаной куртке. Язык давался мне все легче и легче. Насчет владельца голоса я решил больше не париться, отдавшись всецело во власть моего удивительного умения – пусть выбирает само, чей использовать в данный момент.

– А, Иан, – Вордо обернулся, и моя уверенность в успехе предприятия заметно пошатнулась. Лицо предводителя было серым. – Храст нас, – далее непонятное слово и красноречивый жест. – Ты мой. Не отходить ни на шаг.

Я кивнул, а что ещё мне оставалось? Мой бывший конвоир и владелец сбагрил ненужную ношу, поэтому формально мне все равно, что с ним стало. Даже с чисто человеческой точки зрения, мне его не слишком жаль. И, может, уже пора кусать локти, оказавшись в лапах нового хозяина? Кстати, я понял не всю речь, но мозг каким-то образом сам начал заполнять пробелы, подставляя возможные варианты. Даже услышав слово, которое мне точно слышать не приходилось, если контекст позволял, оно становилось понятным. Что из меня вырастет? Живой Гугл-переводчик? Мозг, получив минимальную информацию о языке, с изумительной легкостью игрался с чужой речью.

– Кара, ещё раз повторяю: бросить все, – окончание завершилось очередным непонятным словом. – Вам, – далее опять неразборчиво, – достаточно, чтобы вы не думали о котелках!

Ого! Вот, значит, кто у нас верховодит! Кара! А что? Очень даже может быть. Вот прямо верю и все тут! Я покосился на женщину, которая буравила гневным взглядом Вордо. От вчерашней поварихи не осталось и следа. Передо мной стоял жестокий убийца, от взгляда которого кровь стыла в жилах. Ох, не зря мне всегда были не по душе тетки-руководители. Одни эмоции. Такая и на рабочем месте может прирезать играючи, не то что в лесу.

– Девять человек! Ты потерял девять человек! – она нависала над мужчиной, словно скала над покатым холмиком. – Мы так не договаривались!

– Повторяю, вам заплатили! – рыкнул Вордо, но несколько слов в конце мой переводчик опять зажевал. – Если бы твой Храст, – снова новые, неразборчивые слова, – свою работу, все были бы живы.

– Там были! – последнюю фразу женщины я не понял. – Про «ушастых», – снова то же самое слово, – разговора не было! – вдруг завизжала Кара. – Ты нас! – тут и дураку понятно, что она имела в виду «обманул».

Вордо проигнорировал вспышку, что-то крикнув одному из парней, суетившихся на поляне. Я, оторопев, пытался переварить новую вводную: «ушастые». Кого можно назвать ушастым? Это эльфы что ли?! Тут есть эльфы! Может, и гномы, орки, кобольды, панды. Нет, панды из другой оперы, но эльфы! Черт меня подери, эльфы! Кто еще может быть ушастым? Не зайцы же! Мечи, луки, стрелы и эльфы! Спокойно, Саня, теперь ты в…

Между тем шевеление на поляне принимало осмысленный вид. Раненых перевязали, невредимые взяли на себя часть их невеликой поклажи. Палатку и поварской набор бросили – они сильно стесняли передвижение. Напоследок Вордо собрал всех и толкнул небольшую речь. Я понял почти все из того, что он говорил, спасибо моторчику, который вовсю работал в моей голове, предоставляя почти синхронный перевод.

– Все вы знали, на что шли, – глухо начал он. – К вам, – Вордо обвел всех взглядом и начал с незнакомого слова, – нет, если бы все сработали, как надо, мы бы ушли без, – полагаю, тут он сказал про «потери». – Но мы все равно уйдем. Вас ждут женщины, холодное пиво и, – снова множество непонятных слов, смысл которых до меня все-таки доходил, – лично от меня!

Его слушали молча, но слова про возможную оплату убытков были встречены одобрительным гулом. Полагаю, речь шла о компенсации. Несмотря на недостаток знакомых слов, большинство оказалось примерно понятно. Я незаметно вглядывался в лица тех, кто стоял перед нами, и видел решимость и надежду. Никаких аур, это читалось в их глазах.

Была ли в словах предводителя отряда хоть капля правды? Эльфы в книгах отличались завидной агрессивностью и мстительностью. А какие они здесь? Судя по тому, сколько народу уцелело, притом, что нападавшие пользовались эффектом неожиданности, человеколюбием и слабостью эти существа не отличались и тут.

– Мы убили всех, – сказал кто-то. – Чего нам бояться?

– Они успели послать сигнал, – глухо произнесла Кара. Народ сразу оживился, но эмоции меня не порадовали. Эти слова опустили боевые качества отряда ровно наполовину. В голосах послышались панические нотки.

– Да, они успели, – заявил Вордо. – Это значит, что у нас есть два, – ясно, что дальше речь шла про время, но для меня слова звучали на тарабарском наречии, поэтому я не понял, – чтобы уйти из леса. Нам нужно полтора, – снова то же самое слово. – Поэтому идем быстро!

– Раненые не выдержат, – обвиняюще бросил кто-то, все старались не смотреть на двоих молодых ребят лет двадцати двух – двадцати трех. Одного из них я узнал – он приходил за мной. Второй – низенький, подвижный парнишка – подволакивал левую ногу. Ни о каком темпе передвижения в его случае говорить не приходилось. Он мог просто ползти из точки А в точку Б с какой-то скоростью. Доберется или нет – большой вопрос.

– Все знали, на что шли, – еще раз повторил Вордо. – Выходим через … …! Предупреждаю, ждать никого не будем.

– Дайте мне нож, – вдруг глухо произнес хромой. – Я останусь.

Разговоры разом стихли. Все смотрели на щуплого парня и не могли поверить в его слова.

– Тебя убьют! Ты не сможешь с ними справиться! – заговорили разом в отряде.

– Пусть так, но я постараюсь, – следующее слово не разобрать, – свою жизнь, – упрямо сказал он. – Дайте, – он требовательно посмотрел на главу отряда, видимо, имея в виду какое-то оружие. Я бы, например, остановился на пулемете.

Вордо подошел к нему и протянул свой нож рукоятью вперед.

– Он долго, – произнес Вордо и зашелся длинной речью, в которой я не понял ни слова, – теперь пусть тебе.

Парень молча принял оружие, взвесил в руке и кивнул. Я почти физически почувствовал, как в голове что-то щелкнуло и у меня появилось очередное новое слово – «служить». Система стабильно работала в пассивном режиме, постоянно пополняя словарный запас. Незнакомых слов становилось все меньше.

– Уходим! – коротко бросил Вордо, подхватывая с земли свой мешок.

Мы шли уже сутки. Вордо с ходу взял предельную даже для здоровых парней скорость передвижения, и лес замелькал в глазах, как кадры плохого кино. Самые выносливые шли впереди, прорубая дорогу, если идти становилось совсем тяжело. Они менялись каждый час, и к концу этого времени на них было страшно смотреть. Остальным оставалось лишь пошевеливаться, чтобы держаться сзади.

Отстанешь – смерть. Каждый из нас чувствовал ее шаги за спиной. Для меня предчувствия становились настоящим кошмаром, потому что я никогда не видел обличья этой смерти. Что это будет? Стрела, меч или магия? Умеют ли эльфы колдовать? Я не хотел сгорать заживо или насквозь прорастать корнями деревьев – воображение старалось вовсю, мешая в кучу слухи, правду и небылицы.

Перед глазами до сих пор стояло бескровное лицо молодого парня, обреченно смотревшего нам вслед. Его фигура быстро скрылась за частоколом деревьев, но еще долго я не мог забыть его взгляд. Взгляд мертвеца. Живым нужно было бороться, чтобы сохранить самое дорогое, что у них есть, – жизнь.

Как ни странно, мой организм с пониманием отнесся к нагрузкам. Да, я, как и все, падал от усталости на коротких привалах, но каждый раз поднимался и двигал ногами. Меня не ставили во главе отряда и на том спасибо.

Гораздо большее неудобство вызывала моя осанка. Из-за того, что я не мог держать голову прямо и подвижность шеи вызывала большой вопрос, мне приходилось туго. С одной стороны, со временем я приноровился настолько, что почти перестал спотыкаться. С другой, меня с изрядной регулярностью хлестало по лицу ветками, которые едва доставали другим до груди. Паутина упорно лезла в глаза там, где остальные ее просто не замечали. В остальном я держался наравне со всеми.

Вордо, как мог, нас подгонял. Несколько раз он шел рядом со мной, задумчиво на меня посматривая, но так и не проронил ни слова. Не хотел говорить при свидетелях? Да и что он мог мне сказать? У меня то и дело закрадывалось сомнение в том, что я его понимаю, зачем ему семнадцатилетний горбун-оборванец, даже обладающий какими-то сомнительными способностями. Кому нужны языки, когда в цене те, кто может их укорачивать?

Вечером первого дня мы потеряли еще двоих. Один из них – тот самый парень, который ко мне подходил. Я так и не узнал его имени. Он долгое время держался наравне со всеми, старался даже шутить. Но уже к вечеру его хромота стала заметнее. Его старались подбадривать. Орен все время шла рядом с ним, они о чем-то переговаривались. Когда совсем стемнело, они держались последними. Естественно, никто и не думал за ними следить.

Когда мы остановились на очередной привал, их уже не было. Кара было вскинулась, чтобы послать кого-то отыскать беглецов, но Вордо отрицательно покачал головой.

– Пусть идут, это их выбор, – было видно, что он уже выбросил их из головы.

Подозреваю, они решили уходить в сторону от нашей основной группы в надежде, что наши преследователи не пойдут за ними. Может быть, в такой ситуации я и сам бы так сделал. Но сейчас мои чувства кричали, что хоть какие-то шансы на выживание есть только рядом с Вордо. Он знал, что делал, и в нем чувствовалась уверенность в своих силах.

Последнее время я почти не ощущал чужих эмоций. Обо мне забыли, до меня не было дела. Не отстает от других и ладно. Данный факт лишний раз подтверждал мою версию: я чувствую лишь то, что направлено на меня. Никакого чтения мыслей – мне достался инструмент для собственной безопасности. За оружием массового поражения к долбаным книжным героям. Если на город сбросят атомную бомбу или случится обвал, я буду пребывать в счастливом неведении, пока шляпка гриба не долбанет мне по маковке.

С одной стороны, мне достался весьма спорный набор для супергероя, с другой, грех жаловаться, могли не подкинуть и этого. Как говорится, цени, что имеешь. Так как любые мои мысли крутились вокруг выживания, лишний шанс остаться в живых мне точно не помешает.

На сон выделили два часа. При этом Вордо заявил, что это непозволительно много. Ну или я понял именно так. Наш предводитель воистину железный, он ухитрялся не только возглавлять колонну, но и время от времени исчезать с кем-то из отряда, уходя в дозор. Подготовка у него будь здоров. Сколько за ним наблюдал, столько видел его уверенный шаг, размеренное дыхание и постоянную готовность к непредвиденным ситуациям. Он все видел, все знал и все контролировал.

Нас подняли, когда солнце еще и не думало просыпаться. В этот час лес был совершенно тих и спокоен. Наши командиры были уже на ногах. Кара, несмотря на свои габариты, стойко переносила тяготы марш-броска. Она что-то втолковывала одному из своих парней, тот согласно кивал. Вордо подошел ко мне и, не глядя в мою сторону, бросил:

– Когда все начнется, держись за спиной.

Я удивленно на него уставился, но он сказал все, что хотел, и его куртка уже мелькала в голове отряда. Что он имел в виду? Что начнется? Нас все-таки догнали? А как же те два дня, о которых он говорил? Я опасливо оглянулся назад, но тьма слепила глаза, и взгляд проникал не дальше пятнадцати-двадцати метров.

Знает ли об этом кто-то еще? Судя по размеренным движениям людей и сосредоточенным сборам, вряд ли. Почему Вордо решил предупредить именно меня? Означает ли это, что он надеется выжить и вытащить нас отсюда? Может, все не так уж плохо?

Мои размышления были прерваны звоном стрелы, глубоко засевшей в дереве. На мгновение все вокруг замерло, чтобы взорваться криками людей, почуявших смертельную опасность. Парни схватились за луки, но в кого стрелять в такой темноте? Напрасно мы вглядывались в пространство между деревьями, откуда прилетела оперенная смерть: наши глаза не могли ничего различить.

Пятеро мужчин замерли, держа луки наизготовку. В руках Кары покачивалось короткое копье с повязанным у наконечника куском грубой веревки. Вордо спокойно ждал рядом со мной, даже не обнажая меча. Сдался? Знал что-то такое, чего не знали мы все?

– Опустить луки, – вдруг негромко приказал он. На него недоумевающе оглянулись несколько человек.

– Но, – ему несмело возразило несколько голосов.

– Я сказал, луки на землю! – в его голосе скрежетнул металл. – Быстро!

Вот, что дает непререкаемый авторитет – люди с неохотой, но опускали оружие, кто-то принялся убирать в колчаны уже подготовленные для врага стрелы. Негромким ворчанием они выражали свое недовольство, но подчинились. Кто-то прошептал, что теперь у них нет шансов спастись. Может, Вордо рассчитывал на милость преследователей? Если так, то он был в одиночестве.

Тьма шагах в тридцати зашевелилась. Сумрак сгустился, явив собой высокую, почти под два метра, фигуру. Она медленно приближалась к нам, и я подумал, что, пожалуй, только так и нужно изображать смерть. Каждому из нас хотелось оказаться как можно дальше отсюда, мы понимали, что пошли последние минуты нашей жизни. По-моему, кто-то пытался молиться. Кара ругалась, только крепче сжимая древко копья.

Смерть стала ближе еще на десяток метров, и я, наконец, смог разглядеть ее в мельчайших подробностях. Это определенно был эльф! Наши фильмы очень точно описывали детали. Кто-то действительно их видел? Или они жили инкогнито среди нас и сами снимали про себя фильмы? Вполне рабочая гипотеза, если учитывать мой случай. Острые уши, длинные волосы – все как полагается. Из сюжета выбивался лишь рост. Одежда очень сложного покроя, где переплелось все: и хаки-комбинезон, и официальный костюм, и парадная форма. Как описать то, чему в русском языке нет названия? Удивительно другое: как во всем этом эльф умудряется преспокойно ходить по лесу? Причем, видимо, не только ходить.

Эльф свысока оглядел всех нас, на его лице, утопающем в предрассветной тьме без труда разглядеть можно было только презрительную улыбку. Он безошибочно выделил взглядом главного среди нас.

– А ты знаешь наши, – и голос его вполне соответствовал описанию в книгах: мелодичный, струящийся, холодный, как лед. Но что он имел в виду: обычаи или порядки? Новый собеседник оказался источником новых слов. – Но это вам не поможет. Сегодня наши мечи напьются кровью животных, – дальше его речь забралась в какие-то дебри, так что мой переводчик совсем запутался. Впрочем, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: нас только что прилюдно унизили.

– По правилам дома Л`Ворг, – вдруг сказал Вордо, – враг, нанесший семье смертельное оскорбление, не может быть убит стрелой. Только глаза в глаза и самым ужасным образом, – главарь был безмятежен, чего нельзя сказать обо всех остальных. – Ему отрубают руки и ноги. Лук можно использовать только в том случае, если эльфу угрожают таким же оружием.

Откуда он все это знает и зачем рассказывает? Может, психологический прием? Старается вывести ушастого из себя? Я заметил, что речь Вордо разительно изменилась, мне стало гораздо сложнее его понимать – слишком много незнакомых вычурных слов, мой встроенный анализатор принялся давать сбои. Впрочем, общий смысл я все-таки ухватил: сейчас будет рукопашная схватка.

Не знаю, как там с душевным равновесием, а с вниманием у эльфа все было в полном порядке. Вордо подвергся самому тщательному осмотру. Оценивающий взгляд ушастого исследовал, казалось, каждый миллиметр на теле вставшего на его пути человека. Эльф по-прежнему был уверен в своих силах, но на этот раз в голосе его сквозила задумчивость и немалая толика удивления.

– Кто ты, так много знающий о нашем доме, враг? Открой свое имя!

Вордо лишь усмехнулся в ответ.

– Зачем тебе мое имя, эльф? Ты хотел драться, так не теряй время.

–Мы все равно узнаем его, зачем рисковать? – удивился эльф, выделяя голосом последнее слово, которое я не понял.

– Это мы еще посмотрим, – Вордо отцепил от пояса ножны и обнажил меч. – Кто и чем рискует.

А дальше все закрутилось.

Так получилось, что все страшные события обходили меня стороной, хотя я и находился в самом их центре. Как и было велено, я держался за спиной Вордо и не встревал в драку. Да, признаться, мне и не особо хотелось. Что я мог продемонстрировать? Чудеса неуклюжести? Этого добра хватало и без меня.

Эльфов оказалось трое. Звено. Главный, так же, как и Вордо, остался стоять на месте. По его знаку из темноты в нашу сторону метнулись две гибкие фигуры в темных комбинезонах, ростом ничуть не уступавшие своему предводителю. Навстречу им, бессвязно крича, бросились люди. Шестеро против двоих – численный перевес был на нашей стороне, и поначалу мне казалось, что мы покажем ушастым, где раки зимуют. Видимо, также думали и разбойники: нас много, их мало, нас больше – мы победим! Эту ошибку большинство из них не успело даже осознать. В руках эльфов мельничными крыльями замелькали мечи, и первой, разбрызгивая кровь из глубокой раны на шее, упала Кара. Ее глаза что-то искали, она судорожно пыталась закрыть порез, но лезвие меча эльфа зацепило артерию. Кровь толчками вырывалась сквозь плотно сведенные пальцы, унося с собою жизнь этой большой женщины.

Мне доводилось видеть кровь умирающего. Года полтора назад я стал свидетелем драки, в которой с самого начала не было правил. В ход шли любые подручные материалы. Возможно, кто-то из участников был под кайфом, потому что ни до, ни после я не видел такой ярости, с которой люди бросались друг на друга, словно грызлись две своры диких собак. Как я ее пережил? Достаточно спокойно, потому что смотрел на все из окна, а вид крови давно не вызывает у меня каких-либо чувств. Конечно, не очень приятно видеть разбитые до кости черепа, но взращённые на фильмах Тарантино подростки привыкли и не к такому.

Сейчас все изменилось. Мое участие не ставилось под сомнение. Инстинкты чужого тела выли, как сигналы тревоги на подводной лодке во время экстренного погружения. Возможно, в тот момент мне еще не приходило в голову, что венцом столкновения станет моя смерть, но бывший владелец тела отчаянно рвался к его управлению. Мне с огромным трудом стоило не сорваться в лес, где меня ждала непременная смерть.

В мои годы о костлявой не думаешь, кажется, что ты будешь жить вечно. Я бросал отчаянные взгляды на Вордо, но тот спокойно стоял и смотрел, как тает, словно снег на солнце, его отряд. Вот осталось четыре, теперь уже три человека. Люди кричали теперь уже от страха и ожидания скорой, но отнюдь не легкой смерти. Каре в чем-то повезло – она умерла первой и быстро. Остальным не удалось ускользнуть так просто. Эльфы не убивали мгновенно. Они рубили руки, ноги, иногда это не удавалось с первого раза, и тогда следовала еще одна попытка, третьей попытки никому не досталось. Глядя на этот праздник крови, я из последних сил сдерживал внутренности, – к такому не готовят в фильмах, – рвущиеся наружу, но заставлял себя смотреть, запоминая все в мельчайших деталях. Мне нужно это видеть, потому что я знал: если каким-то чудом выберусь отсюда живым, у меня в этом мире будут враги.

У нас не было никаких шансов. Эльфы были быстрее, опытнее и владели оружием на каком-то непредставимом, запредельном, с моей точки зрения, уровне. Мечи мелькали с такой быстротой, что во время удара я видел только смазанную полосу. Человек в это время был уже мертв. Но почему Вордо не пытается сражаться? Он не сделал даже попытки помочь своим людям. Боится? Я не видел его лица, но в его позе не было страха. Он стоял и просто ждал, когда все закончится.

Я не мог поверить в то, что человек готов безучастно наблюдать, как чужаки убивают твоих соплеменников. Я знаю, что говорю. Мы готовы драться друг с другом. Нам не привыкать рвать глотку родственникам и друзьям. Но стоит прийти кому-то извне, как бывшие враги объединяются в монолит, которым можно разбить голову любой твари, посмевшей поднять на нас руку и встрявшей в наши разборки.

Когда последний из людей лишился жизни, оба эльфа неторопливой походкой направились к нам. Нас разделяло не более пяти метров. Вокруг лежали разрубленные тела, руки отдельно от туловищ. Отрубленные головы и кровь повсюду проступали сквозь муть предрассветной мглы. Я словно со стороны наблюдал за происходящим. Две фигуры, с ног до головы залитые чужой кровью, казались богами жестокости. Свободная, танцующая походка, чуть насмешливый взгляд и полные презрения глаза.

Такими они и умерли. Я не смог разглядеть даже намека на движение, а оба длинноухих уже валились на землю. Головы с прекрасными чертами лица медленно сползали с плеч, поблескивая изумленно распахнутыми глазами.

Вордо все также неподвижно стоял напротив главного эльфа, лишь чуть-чуть изменив стойку. Неуловимым движением он стряхнул капли крови с меча. Все, что осталось от гордых и презрительных воинов.

Тут-то я и струхнул по-настоящему. Куда это я попал? Точнее, во что же вляпался? Какие торговые караваны и разбойники? Вот же она, расовая междоусобица во всей красе! Война в тени деревьев и во мраке коридоров, не менее, а зачастую более жестокая. Битва, до полной безоговорочной победы одного и бесследного исчезновения другого. Бесчеловечная и безжалостная бойня, свидетелем которой я только что стал. Нужны кому-нибудь такие свидетели?

Тем временем от спокойствия эльфа не осталось и следа. Его взор пылал ненавистью, а лицо превратилось в звериную маску.

– Мастер меча! – выплюнул он сквозь зубы. – Аллиец, проклятый Светом!

Мой переводчик дымился из-за обилия слов.

Вордо молча поклонился, развел руками, как бы извиняясь за правоту собеседника. Ты, мол, оказался прав, что поделаешь?

– Ты украл! – рявкнул эльф какое-то слово, и вся музыка голоса длинноухого вмиг превратилась в рычание тяжелого рока.

– Я мог бы сейчас рассказать, каким она появилась у вас, но не буду, – Вордо качнул мечом в сторону врага. – Мне не хочется отдавать то, что получил с таким трудом! Ты собираешься ее вернуть? Предлагаю не сотрясать воздух зря и решить наш вопрос немедленно! Тем более у нас есть, – последнее слово я не разобрал, а Вордо насмешливо оглянулся, остановившись на моем лице взглядом. – Когда еще парень увидит, как дерутся мастера?

– Я убью тебя! – эльф внезапно успокоился, но меня своим вниманием так и не удостоил, а мне в копилку упал перевод еще одного слова – «свидетель» – оно не слишком нравилось мне и раньше, стоит ли говорить, насколько не в восторге от него я теперь.

– Возможно, – кивнул Вордо, – на все воля , – он бросил взгляд вверх.

– Сначала я покончу с тобой. Потом я убью его, – эльф плавным движением извлек из-за спины оружие в виде двух сабель, скрепленных общей длинной рукоятью, – и заберу свое!

Вы видели когда-нибудь соревнования по спортивному фехтованию? Спортсмены расходятся в разные стороны, шпаги замирают в салютующем приветствии. Затем стойка, правая рука направлена в сторону противника, кончик шпаги отплясывает перед маской. Резкий рывок вперед, финт, укол. Крик судьи фиксирует касание шарика на острие шпаги груди твоего оппонента, удар засчитан!

Не знаю, сколько ударов требуется для победы, я тогда случайно оказался на этих соревнованиях, потому что мой партнер был спонсором одной из команд. Сейчас передо мной разыгрывался совсем иной приз. В тот момент я до конца не осознавал, что, проиграй сейчас Вордо, жить мне осталось какие-то мгновения.

Вордо, вот еще загадка, которая открывала все новые и новые грани. При нашей встрече это лишь шальной атаман. Немного погодя в нем проступили очертания служаки, который затем превратился в лазутчика и специалиста по ночным операциям. И вот сейчас передо мной опять совершенно другой человек. То, с какой легкостью он расправился с двумя эльфами, которые до того с не меньшей быстротой разделались со всеми его людьми, вызывало еще больше вопросов. Время для них, несомненно, настанет, если я выживу. Если победит Вордо.

Смертельные враги замерли напротив друг друга, их разделяла полоска земли, залитая кровью людей и эльфов, она дымилась в лучах пробивающегося сквозь листву солнца, словно поверхность лесного озера. Едва ли больше пяти метров, но это расстояние отделяло жизнь от смерти, мою жизнь от моей смерти. Где-то высоко просыпались птицы, неуверенно сообщая своим товаркам о начале нового дня, а внизу начался поединок, завершавший очередную главу моей жизни.

Глава 9

Какими бы эльф ни бросался словами, с какой ненавистью ни буравил Вордо взглядом, стоило противникам взяться за оружие, вся его горячность и пафос испарились без следа. Рассвет почти разогнал утренний сумрак, подарив мне прекрасную возможность рассмотреть все в деталях.

Я не мог видеть лица человека, потому что находился у него за спиной, зато его враг стоял, как на ладони. Расслаблен и сосредоточен одновременно. Идеальной формы лицо выглядело словно безжизненная посмертная маска, в глазах не осталось ни капли чувств: ни ненависти, ни презрения, ни жестокости – все ушло, сгинуло, уступив место доведенным до автоматизма рефлексам. Вступи он в бой с самого начала, история могла пойти совсем по-другому.

Какой поединок меня ожидал? Какие вершины мастерства покажут сейчас эти два воина? Несмотря на понимание того, что моя жизнь может вот-вот оборваться, я приготовился внимать пению схватки, обманным финтам, сменяющим друг друга, жестким блокам и хитрым ударам. От противников невозможно было отвести глаз. Они оставались неподвижны, ни один мускул не дрогнул у них на лице, но битва титанов уже началась.

Противники сделали всего один шаг вперед и пропали. Какие финты? О каких ударах речь? Я даже рта от изумления раскрыть не успел! Вот они стояли на месте, а спустя мгновение один из них, покачиваясь, зажимает рукой левый бок, а второй бесформенной грудой оседает на землю. Все, бой закончен.

Я не разглядел ни одного удара, движения обоих оказались настолько быстрыми, что осталось лишь довольствоваться результатом. На заднем плане мелькнула мысль о том, что хорошо бы глянуть видеоповтор, но откуда ему тут взяться?

Я бросился вперед, даже не осознавая, кто из них победил. Взял верх эльф, и тогда мой конец будет страшен, или победа за человеком? Впрочем, в этом случае определенности было не больше. Уж слишком много лиц у моего спутника. С каким цинизмом он отдал на расправу всех своих людей. Как еще можно назвать происходящее на моих глазах?

В следующее мгновение глаза отметили рост неуверенно стоявшего на ногах существа, и я со всей ясностью ощутил приближающийся конец. Стоило ли отвоевывать свое место под солнцем и изображать из себя шута, чтобы найти смерть на пороге новой жизни? Хотя откуда мне знать, так ли уж радужна была бы эта другая жизнь. Возможно, лучше разобраться с вопросом сейчас?

Эльф словно почувствовал мой взгляд, и обернулся. На губах у него играла кривая усмешка. Левой он сжимал рукоять своего странного оружия, одним концом упиравшегося в землю. Вторая рука медленно ползла по груди вверх, шурша одеждой, по которой проходила ладонь. Его глаза обещали мне жуткую смерть. Я замер в странном оцепенении, наблюдая, как он делает шаг в мою сторону. Бежать я и не думал, понимая полную бесперспективность.

– Хватит стоять, – раздался слабый голос Вордо откуда-то справа. – Лучше помоги мне.

– А… он? – забыв про плохие манеры, я показал пальцем на по-прежнему ухмыляющегося длинноухого.

– Ему уже не нужна твоя помощь, – хмыкнул голос, прервавшийся стоном.

Эльф сделал еще полшага, в глазах его появилось недоумение, и он сломанной куклой упал лицом вниз прямо у моих ног. От неожиданности я тупо смотрел на неподвижное тело, не в силах оторвать от него изумленный взгляд.

– Долго мне еще ждать? – сварливо поинтересовались снизу. Тут я опомнился и бросился помогать человеку.

Удивительно, но Вордо тоже лежал лицом вниз и не делал ни малейшей попытки себе помочь. Крови ни на лице, ни на его куртке почти не было, но он не двигался, валяясь на земле, словно марионетка без своего кукловода. Я с трудом перевернул его и, подхватил под руки. Несмотря на его невеликий рост, ноша оказалась для меня неподъемной, так что пришлось волочь его по земле., чтобы облокотить на ствол дерева.

Кругом лежали мертвые тела, мне приходилось расталкивать трупы, чтобы протащить тяжелое тело атамана. Все это время его голова болталась из стороны в сторону, и я слышал, как он щедро сыпал проклятиями. Мой анализатор и переводчик в одном флаконе смиренно помалкивал, так что я не понял ни слова. Может, кто-то включил фильтр ненормативной лексики? Я хмыкнул: это что же получается, если мне придется ругаться, с моих уст будут слетать только «пи»? Сомнительная перспектива, черт возьми.

– Вы убили его! – прохрипел я, прислоняя непослушное тело Вордо к корням. Атаман весил не меньше сотни кило, и для меня эта попытка прошла по графе «подвиг».

– Убил-убил! – усмехнулся он. – Длинноухая тварь слишком много болтала, – он добавил что-то еще, но мой анализатор помалкивал, оставив его замечание без внимания.

Сообразив, что я не слишком хорошо его понимаю, Вордо демонстративно вздохнул, закатывая глаза.

– Знаешь, парень, у нас не так много времени, как хотелось бы, – Вордо старался говорить бодрым голосом, но я чувствовал, что его самоуверенность дала трещину. Он предложил мне задать все интересующие меня вопросы и дать на них исчерпывающие ответы. При этом он все время старался упростить свою речь, как только видел, что я перестаю понимать хотя бы общий смысл беседы. При этом Вордо заметил, что мне удалось его удивить скоростью, с которой у меня получилось овладеть языком. Мой словарный запас постоянно пополнялся, и я понимал его все лучше. В конечном счете, он признался, что поначалу думал обо мне, как о малообразованном человеке, и приобретение Храста не одобрил, наоборот, всячески старался ему показать, как его обманули. Теперь же он признает ошибку и готов поделиться всей информацией, которая ему, волей судьбы, оказалась доступна.

Выслушав его предложение, я дождался, как мне в копилку «капнет» ещё несколько слов: это были «предлагаю», «день», «покупка» и «деньги». Не знаю, как работает моя переводческая машинка, но пашет она будь здоров. Особенно эффективно лексикон обновлялся, когда в предложении знакомые слова чередовались с незнакомыми, но легко читаемыми по смыслу.

Несомненно, Вордо на порядок образованнее и умнее, чем я думал, поэтому к концу беседы мой словарь изрядно распухнет от новых слов. Так что для меня польза вдвойне.

Я кивнул, соглашаясь, попутно отмечая себе, что оказался прав: все-таки меня купили. Небось такие, как я, идут пятачок за пучок.

– Давай, спрашивай, – хмыкнул Вордо.

Вопросы у меня были. Видит бог, их оказалось столько, что мне не хватило бы и месяца, чтобы их задать, что уж говорить про ответы. Какой же из них главный?

– Вы с самого начала хотели их всех убить? – я зарядил пробный шар.

Аура Вордо заиграла таким изумлением и сожалением, что я понял, что угодил в точку. Он явно думал обо мне, поэтому чувства буквально лучились красками. К этому букету примешивалась крохотная толика страха, где-то на удалении летал аромат угрозы и чего-то еще. При этом я заметил, что при физическом контакте моя способность работает гораздо эффективнее. Как будто в картинке появляется объем и совершенно новые детали. Интересненько. А что вот это такое, совсем на периферии? Как будто легкое недомогание, когда, казалось бы, чувствуешь себя превосходно. Иногда такое бывает перед самой болезнью. Ты вроде еще и чихать не начал, а уже понимаешь: приехали, пора бежать в аптеку.

– Ого! Вот прямо не ожидал, – наконец, зашелся от смеха он. – Ты просто, – он сказал несколько непонятных слов, – парень. А как же вопрос для всех, – опять сказано непонятно, – где прячешь деньги? – Вордо долго и заразительно смеялся, но мне было не до смеха. Наконец, его смех оборвался, глаза человека при этом оставались холодны, в них не было места веселью. Он внимательно меня оглядел с головы до ног, словно видел впервые и дернул щекой. Я уловил досаду и облегчение. – Хорошо, Иан, раз уж мы говорим серьезно, то давай – без утаек, – Вордо снова употребил непонятное слово, которое спустя секунду все-таки прозвучало в моей голове.