Где золотые яблоки растут

IV

Они ехали всю ночь, и в какой-то момент бесконечные истории Билли о штормах, драках и чудесных спасениях перепутались, в них затесался Сэм со своей комнатой, в которой все было голубое от воды. А потом Форд рывком сел и стал озираться по сторонам на стены кабины.

— Мы где? — спросил он.

Передний экран показывал жутковатую серую даль и Большую Дорогу, которая бежала между валунами… куда? В блеклую пустоту, полную парящих теней.

— Уже у самой станции «Пятьсот-Ка», — ответил Билли, сгорбившись над рулем. — Почти на месте.

— А Охрана нас здесь не найдет? Билли рассмеялся и помотал головой:

— Не дрейфь, малый! Тут нет никаких законов, кроме законов Марса!

Дверь в каюту рывком распахнулась, и на них уставился Билл.

— Доброго утречка, крошка Билл!

— Доброе утро, — сварливо ответил Билл. — Ты за ночь ни разу не остановился. Ты вообще собираешься остановиться и выспаться по-человечески?

— На «Пятьсот-Ка» — обязательно, — пообещал Билли. — Слушай, организуй нам пожрать, а?

Билл не ответил. Он скрылся из глаз, и через несколько секунд Форд ощутил теплоту в воздухе — пар от горячей воды. Форд прямо-таки почувствовал ее вкус и понял, что ужасно хочет пить. Он выбрался из кресла, пошел на запах и увидел, что Билл открыл кухню и запихивает кусок чего-то под нагревательную спираль.

— Ты чай готовишь, да?

— Ага, — отозвался Билл, небрежно ткнув большим пальцем в сторону высокого бидона, испускавшего пар на горелке.

— Можно мне тоже чашечку?

Билл нахмурился, но достал из посудного ящика три кружки.

— Вы там, в Коллективе, часто деретесь? — спросил он. Форд заморгал от неожиданности.

— Нет, — ответил он. — Это вообще был не я. На самом деле подрались папа с братом. Они друг друга ненавидят. Но мама не разрешает им драться дома. Сэм сказал, что бросит нас, и папа из-за этого на него накинулся. Когда появилась Охрана, я убежал.

— Ох, — вздохнул Билл. Похоже, он относился к Форду уже не так враждебно, но сказал: — Ну и дурак. Тебя бы просто отвели к Мамочке, пока твой папа не придет в себя. Сейчас ты был бы уже дома.

Форд пожал плечами.

— Как тебя зовут-то?

— Форд.

— Как того парня из «Автостопом по Галактике»? — Билл впервые улыбнулся.

— А что это такое?

— Это книга, которую я все время слушаю. Хорошо заглушает песенки Билли. — Улыбка у Билла опять погасла.

Бидон запищал, нагревшись, и Билл повернулся и снял его с плиты. Он разлил темную бурлящую жидкость по трем кружкам и, открыв ящик-холодильник, достал оттуда какой-то желтый ком на тарелочке. Разделил его ложкой на три кусочка, по одному на кружку, и протянул чай Форду.

— Ой. — Форд заглянул в кружку. — Это не сахар.

— Масло, — пояснил Билл, как будто так и полагалось. Он отхлебнул глоток, и Форд, не желая выглядеть привередой, тоже попробовал чай. Оказалась совсем не такая гадость, как он ожидал. И даже вообще не гадость. Билл, глядя ему в лицо, спросил: — Ты никогда такого не пробовал?

Форд помотал головой.

— Но ведь это вы делаете масло, которое у нас продают! — воскликнул Билл. — Это же масло из МСК! А что вы пьете, если не это?

— Ну… шипучку, иногда чай с сахаром… — промямлил Форд, не понимая, какое это имеет значение.

Он отхлебнул еще чаю. Стало еще вкуснее.

— А сахар делают из сахарной свеклы, которую вы выращиваете? — не унимался Билл.

— Вроде бы да, — ответил Форд. — Я никогда об этом не думал.

— А как вы вообще там живете?

— Как? — Форд непонимающе уставился на него. Неужели кому-то может быть интересно, как живется на Долгих Акрах? — Не знаю. Я выгребаю навоз из коровников. Скучно.

— Разве это может быть скучно? — поразился Билл. — Там так красиво! Ты что, с ума сошел?

— Нет, — произнес Форд, попятившись. — Если ты думаешь, что большая лопата коровьего дерьма и тараканы-гиганты — это красиво, значит, это ты сошел с ума!

Билли прокричал что-то из кабины, и секунду спустя «Красотка Эвелина» развернулась. Мальчики пошатнулись на повороте и поглядели друг на друга. Танкер остановился.

— Приехали на «Пятьсот-Ка», — догадался Билл.

Снова раздался писк. Билл машинально повернулся, выдвинул ящик-духовку, и тут в жилой отсек ввалился Билли.

— От Монс Олимпуса до «Пятьсот-Ка» за одну ночь! — хохотнул он. — Вот это скорость, вот это я понимаю! Где чай?

Они втроем втиснулись в кухоньку и стали пить чай и есть что-то коричневое и губчатое, что именно — Форд не понял. Потом Билли со стоном взобрался на свою койку и дернул за шнурок, который надувал матрас.

— Ну, теперь пора и на боковую! Ребятки, идите в кабину, поболтайте о том о сем, ладно?

— Как тебе будет угодно, — буркнул Билл, взял свой гейм-бук и двинулся прочь.

Билли, совершенно не поняв, что над ним издеваются, улыбнулся и сонно помахал Форду. Форд улыбнулся в ответ, но улыбка у него погасла, когда он повернулся, закрыл за собой дверь и направился за Биллом, которого постановил считать гнусным мелким знайкой-зазнайкой.

Билл сидел в углу и глядел на экран своего гейм-бука. Он надел наушники и слушал что-то очень громкое. И даже не посмотрел в сторону Форда, который завороженно уставился на экраны.

— Это станция? — спросил он, забыв, что Билл его не слышит. Он ожидал увидеть поселение под куполом, но перед ним

было лишь пустое пространство сбоку от дороги, окруженное валунами, которые на вид были словно выбелены известкой.

Билл не ответил. Форд обиженно поглядел на него. А потом стал присматриваться к рукояткам и кнопкам на люке. Решив, что понял, как его открыть, Форд надел маску, наклонился к Биллу и стукнул его по плечу.

— Надень маску! — крикнул он. — Я выхожу!

Билл тут же надел маску, и Форд, открывая люк, увидел, как глаза у Билла расширились от ужаса. Дверца распахнулась; Форд повернулся и выскользнул навстречу порыву ледяного ветра.

Он ударился о землю сильнее, чем думал, и едва не упал. Задыхаясь и растирая себе плечи, чтобы спастись от обжигающего холода, он потрясенно глядел на рассвет.

Ни потолка. Ни стен. Вокруг танкера не было ничего, насколько хватало взгляда, ничего, кроме беспредельного простора, беспредельного неба — такого светлого и холодного голубого цвета Форд еще никогда не видел, — раскинувшегося над беспредельной красной равниной из песка и камней. Он поворачивался и поворачивался и не видел ни куполов, ни Труб, ничего, только просторы вселенной со всех сторон.

А на горизонте появился алый огонек, алый, как кровь, как рубины, такой яркий, что глаза у Форда заслезились, и на миг ему показалось, что это глаз Марсианочки. От валунов до самых его башмаков протянулись длинные лиловые тени. Форд понял, что смотрит на восходящее солнце.

«Так вот куда мчались все эти прожекторы, — подумал он, которые исчезали во тьме каждую ночь. Они мчались сюда. В первый раз вижу такое чудо».

Он случайно попал туда, где мечтал оказаться всю жизнь.

Но холод пробирал его до костей, и он понял, что если будет и дальше здесь стоять, то замерзнет заживо в краю своей мечты. Он направился к ближайшему валуну, нащупывая застежку на ширинке.

Кто-то схватил его за плечо и развернул.

— Идиот! — заорал на него Билл. — Ты что, не знаешь, что будет, если тут пописать?

Даже под маской было видно, как Билл перепугался, и Форд понял, что лучше поскорее вернуться в кабину.

Когда они оказались внутри, задраили за собой люки и Билл перестал орать, Форда трясло уже не от холода.

— То есть сначала вскипает, а потом взрывается? — пролепетал он.

— Какой ты идиот! — повторял Билл, словно глазам своим не веря.

— Откуда же я знал? — спросил Форд. — Я же никогда не был Снаружи! Дома у нас полно мелиорационных каналов…

— Это тебе не Долгие Акры, дурья башка! Мы посреди промерзшего насквозь Нигде, и оно тебя в две секунды пришлепнет, ясно?

— Куда же мне идти?

— В туалет!

— Но я не хотел будить твоего папу!

— Да его сейчас ничем не разбудишь! — воскликнул Билл. — Честное слово!

Краснея от смущения, Форд пробрался в заднюю часть танкера и после нескольких попыток выяснил, как пользоваться туалетом, а Билли между тем спокойненько себе похрапывал. Потом Форд прокрался обратно, осторожно затворил дверь и сказал:

— А… а где тут можно помыться?

Билл, который снова включил гейм-бук, отозвался, не поднимая головы:

— В «Королеве».

— Нет, я хотел спросить, здесь где можно помыться? Билл посмотрел на него с озадаченным видом:

— Ты это о чем? Здесь никто не моется.

— Ты хочешь сказать, что вы моетесь только в «Королеве»? Тут уже Билл вспыхнул от смущения:

— Ну да.

Форд постарался не выдать своего отвращения, но чувства свои он скрывать не умел:

— И что, мне не помыться, пока мы не вернемся?

— Нет. Не помыться. А что, на Долгих Акрах моются каждый день? — сердито спросил Билл.

Форд кивнул:

— Иначе никак. Если не мыться, очень воняешь. Потому что навоз, и водоросли, и метановый завод, и… мы много работаем и сильно потеем. Поэтому мы каждый день бреемся и моемся, понимаешь?

— Так у колонистов поэтому лысые головы?

— Ага, — подтвердил Форд. — Ну, еще папа говорит, что волосы — это суета сует… Похвальба, тщеславие…

— Я знаю, что это значит, — процедил Билл. Он немного помолчал и добавил: — Ну, здесь ты не вспотеешь. Скорее замерзнешь. Придется тебе потерпеть, пока мы не вернемся в «Королеву». Всего-то недели две.

Две недели?! Форд представил, что скажут мама и папа, когда он объявится после такой долгой отлучки. Во рту у него пересохло, сердце отчаянно заколотилось. Он стал лихорадочно думать, что соврать, чтобы не попало. Сказать, что его похитили? Это едва не случилось. Похитили, увезли на рудники, да, и… ему удалось сбежать, и…

Билл снова уткнулся в гейм-бук, а Форд сидел и сочинял, что говорить. Истории становились все цветистее, все неправдоподобнее, все подробнее; и в какой-то момент мальчик перестал изобретать красивые отговорки и замечтался о том, что будет, если он вообще не вернется и не придется ничего выслушивать.

Ведь Сэм именно так и собирался поступить; а Сэм умный, веселый и храбрый, и он ушел из Коллектива навстречу новой жизни. Так почему же Форду не полагается новой жизни? Что, если он станет дальнобойщиком, как Билли, и всю оставшуюся жизнь проведет здесь, где нет никаких пределов? Блатчфорд, мальчик из МСК, исчезнет, и можно будет стать просто Фордом, самим по себе, а не частью чего-то. Можно будет стать свободным.