«Остаюсь, господин маркиз, совершенно преданным и послушным вашим слугой...»
«Привет и братство»
«Его Величеству Наполеону Великому...»
Номер F-7 относится ко всему архиву французской полиции. К документам последнего полустолетия исследователи совершенно не допускаются. Архив 1830—1870 гг. почти целиком погиб во время парижского пожара. Зато от времен революции уцелели сотни тысяч документов.
«Без бравады»
«С бравадой»
«Постыдные выходки Пишегрю»
«Для удовольствий волокитства»
В момент ареста у него ничего не было, кроме долга в 600 франков.
«И только-то?»
Род принцев Конде, как известно, угас сто лет тому назад: последний представитель рода, отец расстрелянного герцога Энгиенского, повесился (или был повешен) в очень загадочных условиях в 1830 году. После его смерти родовой замок Шантильи со всеми его богатствами перешел по наследству к герцогу Омальскому, сыну Людовика Филиппа и внуку Филиппа Эгалите. Волей судеб имущество главного защитника монархии досталось внуку цареубийцы! В замке этом находятся архивы принца Конде, командовавшего эмигрантской армией. Хранитель замка, г. Макон, любезно разрешил мне ознакомиться с архивом. Бумаги, относящиеся к делу Пишегрю, переплетены в два толстых тома (33 и 34)
На одном из писем Пишегрю к принцу (т. 34 док. 8, лист 46) чьей-то рукой (однако не рукой самого Конде) сделана пометка в злобно-ироническом тоне: "От этого обожаемого Дзет".
Он позднее имел, например, отношение к раскрытию заговора, который будто бы подготовлял против императора Александра I находившийся в опале знаменитый граф П.А. Пален.
Ему действительно был скоро устроен «побег».
По данным Тэна, из сосланных в Кайенну на судне «Байоннэз» ста двадцати человек через год и десять месяцев оставался в живых один! Тэн, однако, несколько сгущает краски. Точные цифры можно найти у В.Пьера.
Мараны — в средневековой Испании и Португалии евреи, официально принявшие христианство. Их преследовала инквизиция.
«Вновь живой и мститель»
Описание его примет, чрезвычайно внушительное даже при чтении, можно найти в полицейских афишах (F-7, 6391, 1 и F-7, 6392, 2). Начальник полиции Демаре, видевший Жоржа в момент его ареста, говорит, правда, о приятном выражении его лица. Но в момент ареста Кадудаля все, должно быть, казалось чрезвычайно приятным начальнику полиции.
Один из придворных спросил Кадудаля: «Вы все требуете, чтобы принц лично отправился воевать во Францию; можете ли вы, однако, гарантировать ему жизнь?» «Нет, но я могу гарантировать ему честь», — ответил Кадудаль.
Бональд Луи Гарбиэль Амбруаз (1754 - 1840) - французский политический деятель, философ-идеалист.
«Невежественное животное!»
«Главный удар»
После появления настоящей работы вышла новая книга Ленотра «Georges Cadoudal». Талантливый историк, один из самых блестящих современных писателей пытается доказать, что Кадудаль не принимал участия в деле Сен-Режана. Главный, если не единственный, довод Ленотра заключается в том, что Сен-Режан расстался с Кадудалем задолго до того, как приступил к организации покушения: «Уж, конечно, он не представил бы Жоржу свой ужасный и глупый план посредством корреспонденции» (стр. 137). Этот довод весьма неубедителен: сам Ленотр дает много примеров того, как превосходно была налажена у Кадудаля связь с его агентами. Не может быть сомнения в том, что убийство Бонапарта было страстным желанием Жоржа. Он, конечно, был расстроен не замыслом Сен-Режана, а неудачей и техникой покушения на улице Сен-Никез.
Демаре говорит в своих воспоминаниях, что кучер Наполеона был несколько навеселе по случаю наступившего праздника и потому гнал лошадей еще отчаяннее, чем обычно.
Судебн. отчет, т. 1, стр. 207.
В его полицейской характеристике сказано: "Extrêmement courageux et hardi" (F-7, 6271)
В государственных архивах есть полицейская копия письма Жоржа, ясно устанавливающая его участие в деле Сен-Режана (F-7, 6392, 2). Но из пометок на полях копии видно, что принадлежность письма Жоржу вызывала сомнения и у высших полицейских органов.
«Заплатил свой долг обществу»
«Англичане, которые не переставали порождать и лелеять все преступления, которые могли бы погубить французскую республику»
«Journal des Débats», 17 вандемьера X года (8 октября 1801 г.).
Если не ошибаюсь, ее подарил музею кн. Лобанов-Ростовский, которому она могла достаться от Полиньяков: у них были прочные связи с Россией.
Один из этих Полиньяков четвертью века позднее был первым министром Карла X и своими реакционными мерами благополучно довел страну до новой революции
«Постоянное невозмутимое блаженство»
По данным Ленотра, полиция вскрывала даже гробы, провозившиеся по улицам на катафалках.
Денег у него было много, — англичане щедро их снабдили золотом при отъезде.
«Деловые женщины»
«Какой подлец!» — сказал Бонапарт, узнав о доносе Блана, и приказал выдать подлецу сто тысяч франков. Такова брезгливая философия правителей. Через пятнадцать лет на острове св. Елены Наполеон говорил об этом деле: «Quant á Pichegru, il fut victime de la plus infâme trahison. C'est vraiment la dégradation de l'humanité!..» («Что касается Пишегрю, он был жертвой бесстыдного предательства. Это настоящее вырождение рода человеческого!..»)
О дальнейшей карьере Блан-Монбрена мы почти ничего не знаем. Что касается Жоликлера, то он, пользуясь общим уважением, мирно прожил долгую жизнь, купил где-то замок, был мэром своей коммуны и — это лучше всего — выдал замуж дочь за титулованного роялиста.
Начальник полиции говорил, что несколько человек из отряда очень пострадало в этой борьбе.
«Сильно сдавив ему половые органы»
Начальник полиции говорил, что несколько человек из отряда очень пострадало в этой борьбе.
Я нигде не мог найти указаний, каким образом это стало полиции известно. Наполеон сказал (или обмолвился) через много лет, что Жорж был выдан своим товарищем, кучером кабриолета! Это указание трудно привести в согласие с некоторыми фактами. Но, с другой стороны, трудно предположить, что безошибочная память императора изменила ему в такой поразительной подробности. Повторяю, есть еще очень много темного во всем этом деле.
Суд. отч., т. IV, стр. 61.
«Это ложь!»
Так, на первом допросе Пишегрю срашивают: "Vos prénoms?" ("Ваше имя?") Он отвечает: "Je n'en ai pas..." ("У меня его нет...") Прорвало его, по-видимому, только один раз: на вопрос, знаком ли он с генералом Моро, генерал воскликнул: "L'univers entier sait que je le connais!" ("Весь мир знает, что мы знакомы!"). (Моро был главным соратником Пишегрю в его походах.)
Это тот самый Фош-Борель, который когда-то, за девять лет до того, явился к Пишегрю с первыми предложениями Бурбонов. Он неожиданно попал в Тампль незадолго до ареста заговорщиков.
Должно, однако, признать, что в этой официальной версии есть некоторые противоречия в подробностях, ускользнувшие, кажется, от историков. Так, начальник легиона жандармов, генерал Савари (в его ведении была тюрьма Тампль), говорит, что деревяшка, при помощи которой удавился Пишегрю, была длиной в палец. Между тем по официальному протоколу, подписанному Суне и пятью другими врачами, эта деревяшка была 15 сантиметров длины (по другому протоколу — 40). По официальной версии, удавление было произведено вращательным движением деревяшки, стянувшей петлю на шее Пишегрю. Савари же утверждает, что генерал сначала туго затянул галстук, а затем втолкнул деревяшку между шеей и галстуком, — отчего и последовала смерть. Книга Сенеки, по словам Савари, была найдена на ночном столике камеры. По словам очевидца Пьерре, книга лежала на камине. Есть и еще более странные несообразности. Но все они ничего не доказывают.
«Не мог дать свободу родине, но он даст свободу Катону».
«Сильная душа».