Генерал В. А. Сухомлинов. Воспоминания

Предисловие Николая СтариковаВоенный министр, которого судил царь, посадил Керенский, а освободил Ленин

Это кажется невозможным, но это действительно так. Автора мемуаров в тюрьму посадил царь, осудил на каторгу «демократический» Керенский, а на свободу выпустил «кровавый» Ленин. Полное разрушение исторических стереотипов – особенно если упомянуть, что речь идет о военном министре царской России. Именно при нем Россия вступила в Первую мировую войну.

Зовут этого человека Владимир Александрович Сухомлинов. Его мемуары вы держите в руках. Они наполнены фактами, оценками и… огромной горечью. Боевой офицер, участник Русско-турецкой войны 1877–1878, награжденный боевыми орденами и золотой саблей, закончил свою карьеру презираемым арестантом, подвергнутым в обществе остракизму. И ведь даже не сказать, что он разделил общую горькую судьбу многих подданных России начала ХХ века, что хлебнули горя в Гражданской войне и эмиграции. Сухомлинов начал путь на свою Голгофу безо всякой революции, при том самом режиме, при котором был командующим войсками Киевского военного округа. Затем в момент максимального разгула революционной анархии – с октября 1905 года – одновременно киевским, подольским и волынским генерал-губернатором. В 1908 году недолго побыл начальником Генерального штаба, а потом стал военным министром. И оказался в тюрьме по обвинению в ряде должностных преступлений, вплоть до государственной измены. Возможно, что нелюбовь к некоторым министрам обороны со стороны общества, с ярким желанием посадить их в тюрьму, является повторяющимся циклом российской истории с интервалом примерно в столетие…

Но к Первой мировой, или Великой войне, как ее называли вплоть до начала еще более страшной Великой Отечественной, карьера Сухомлинова развивалась блестяще. Давать оценки его решениям накануне крупнейшего военного конфликта сегодня очень непросто. Нашей армии не хватало снарядов, но никто ни в одной стране не планировал столь длинной и столь масштабной войны. А ведь именно Сухомлинова Николай II хотел назначить Главнокомандующим всей русской армией. Однако военный министр проявил странную для военного, но понятную для придворного «скромность» и попросил, чтобы второй потенциальный кандидат на этот пост дал заверение, что отказывается от верховного командования. Этим вторым претендентом был великий князь Николай Николаевич Романов. В итоге он и стал командовать нашей армией, и боевой путь русских войск стал таким, каким мы его знаем из учебников истории. Как воевали бы наши солдаты под руководством Сухомлинова, можно только предполагать. Сам военный министр, как следует из его мемуаров, считает, что армия и страна были готовы к войне хорошо. Он так и пишет: «Никогда Россия не была так хорошо подготовлена к войне, как в 1914 году». Тем не менее, недостаток боеприпасов, в первую очередь снарядов, и винтовок в самый первый период войны поставил Россию в сложное положение. И тут кто-то должен был ответить за понесенное поражение. В 1941 году роль стрелочника первых неудач выполнил генерал Павлов. Он был обвинен, судим и расстрелян за колоссальный разгром вверенных ему войск Красной армии в Белоруссии. Надо отметить, что Павлов действительно был виноват: получив распоряжения о приведении войск в боевую готовность, он эти приказы не выполнил, что в итоге привело к разгрому. Насколько виноват в поражениях армии именно Сухомлинов, сказать куда сложнее. Политическое руководство царской России вмешивалось в деятельность военных куда больше, чем это делал в первый период войны Сталин. Достаточно напомнить, что русская армия, «спасая Францию», начала наступление в Восточной Пруссии раньше своих собственных планов, толком не отмобилизовавшись. Итог – застрелившийся генерал Самсонов, покончивший с собой после гибели вверенной ему армии. Это было сразу после начала войны в 1914 году, а в 1915 военное положение еще более ухудшилось. Нужен был «официальный виновный». И им назначили военного министра Сухомлинова. В своих мемуарах он постарался дать ответ на обвинения и объяснить, что же происходило на самом деле. Поводом для ареста и обвинений послужило так называемое «дело Мясоедова», когда один из русских офицеров был разоблачен как немецкий агент, и следствие начало «подтягивать» к этому делу бывшего военного министра. Достигшему 70-летнего возраста Сухомлинову довелось посидеть сначала в тюрьме, а потом под домашним арестом. А дальше произошел Февральский переворот 1917 года, который по своей сути очень напоминает то, что произошло в Киеве в феврале 2014 года. «Торжество свободы» для Сухомлинова ознаменовалось новым арестом и судом. Временному правительству очень были нужны доказательства «предательства» царской семьи и лично монарха. Поскольку таких фактов не удалось накопать, то на первый план опять-таки выдвинули Сухомлинова. В результате генерал был приговорен к лишению всех прав состояния и к пожизненной каторге.

Но тут случился Октябрьский переворот, большевики сменили «временщиков», в стране начиналась Гражданская война. А Сухомлинов тихо сидел в Трубецком бастионе Петропавловской крепости. Вот как он описывает свою тюрьму: «Режим при царском правительстве был строгий, но гуманный, а при новом порядке или, говоря правильнее, беспорядке – бесчеловечный, чисто инквизиторский. Существовавшую до революции инструкцию забраковали, стали вырабатывать новую, и недели три нашу жизнь заключенных отдали на произвол солдат гарнизона крепости. Обнаглевшие, со зверскими физиономиями люди в серых шинелях под видом каких-то гарнизонных комиссий врывались периодически в камеру, шарили в убогой и без того обстановке. У меня решительно ничего не было своего, полагалось быть в казенном белье и халате. Утешались эти изверги тем, что выбрасывали в коридор подушку, одеяло, матрац… При неоднократных обысках… раздевали меня догола, на каменном полу, в холодной камере…».

Хочу подчеркнуть, что таковы порядки в «новой демократической тюрьме» были еще ДО прихода к власти большевиков. Парадокс в том, что именно Советская власть освободила Сухомлинова, никоим образом не имея претензий к царскому военному министру. Выйдя в мае 1918 года на свободу, он почел за благо побыстрее уехать за границу через Финляндию. И вовремя – ведь в сентябре 1918 года был объявлен Красный террор, который он вряд ли пережил бы.

Уехав за границу, бывший военный министр сел писать мемуары. Они, безусловно, являются для нас очень ценным источником для изучения истории. И не только истории Первой мировой войны. Тут и история Русской армии в целом, и записки очевидца важнейших государственных решений последнего русского императора. Что же касается понимания Сухомлиновым политических хитросплетений, то тут достаточно привести лишь одну цитату. Мемуары он писал в начале 20-х годов, когда обескровленные Россия и Германия начали налаживать отношения и понемногу отходить от катастрофы, в которую их ввергли страны Антанты. Зная, что случится в тридцатых и сороковых годах ХХ века, мы читаем слова Сухомлинова совсем по-иному:

«Начинающееся на моих глазах мирное, дружественное сближение России и Германии является основной предпосылкой к возрождению русского народа с его могучими действенными силами. Русский народ молод, силы его неисчерпаемы. Русские и немцы настолько соответствуют друг другу в отношении целесообразной, совместной продуктивной работы, как редко какие-нибудь другие нации. Но для сохранения мира в Европе этого было недостаточно – необходим был тройственный союз на континенте. Вместе все это создавало почву для предопределенной историей коалиции: Россия, Германия и Франция – коалиции, обеспечивавшей мир и европейское «равновесие», угрожавшей лишь одной европейской державе – Англии. Эта угроза заставила ее взять на себя инициативу создания другой, более выгодной ей коалиции – «entente cordiale». Альбион не ошибся в своих расчетах: два сильнейших народа континента лежат, по-видимому, беспомощно поверженными в прах. Одно лишь упустил из виду хладнокровно и брутально-эгоистически рассчитывающий политик: ничто не объединяет людей так сильно, как одинаковое горе».

Уверен, что мемуары Сухомлинова добавят много новой информации для вашего понимания истории нашей Родины.

Николай Стариков