Марине снилась родительская квартира. Они сидели за столом в гостиной, она, мать и отец, пили чай и разговаривали. Ей было спокойно и уютно, она с удовольствием разглядывала любимую с детства обстановку: старую, но крепкую мебель, картины на стенах, черное лакированное пианино в углу. Когда-то, учась в музыкальной школе, Марина любила играть на нем «К Элизе» и отрывки из Лунной сонаты. Ей захотелось попробовать. Она встала из-за стола, села на скрипучий вертящийся стул, открыла тяжелую крышку. Клавиши были слегка в пыли. Марина тронула их пальцами. Послышался глубокий, слегка надтреснутый звук.
– Давно не настраивали. – Мать подошла и встала рядом.
– Чувствуется. – Марина улыбнулась ей и заиграла Лунную. Инструмент, верно, был расстроен. Хороший, немецкий инструмент, отец покупал его за приличные деньги с рук.
– Надо вызвать мастера, – сказала мать.
– Надо, – подтвердила Марина и неожиданно почувствовала тревогу. Пальцы ее соскочили с клавиш, она перестала играть.
– Ты что? – удивилась мать. – Продолжай. Нам с отцом так нравится. Правда, Володя?
– Конечно, Вера. Ты знаешь, я обожаю, когда Маринка музицирует, – отозвался с дивана отец.
Но Марина не могла больше играть. Тревожное гнетущее чувство с каждой секундой все больше росло, овладевая всем ее существом.
– Ты чем-то расстроена? – спросила мать и обняла Марину за плечи. – Хочешь еще чаю?
– Да, пожалуй, – согласилась та.
Мать вернулась к столу и налила ей чаю в красивую перламутровую чашку.
– Ты давно не приезжала. Не было времени? Замоталась? Я знаю, мама Сережи у вас часто бывает. А с нами ты видишься все реже.
Марине стало стыдно. Это правда – она последнее время почти не ездила к родителям. Добираться до них больше двух часов, в рабочие дни совсем нереально, а в выходные у них с Сережкой все время были какие-то планы. Другое дело, Нонна – та живет неподалеку и сама постоянно наведывается к ним в гости, часто и без спросу.
– Прости, мамуль. Я виновата. Просто дел много было в последнее время. – Марина поставила чашку на стол, подвинулась к матери, прижалась щекой к ее щеке.
– Что ты, родная, я вовсе не обижаюсь. Мы же все понимаем. Пробки, дороги плохие. Ехать одно мучение. Да и у вас с Сергеем своя жизнь, это нормально. Так у всех.
– И все-таки приезжай почаще, – встрял отец, подходя к столу. – Мама скучает. Ты даже не представляешь себе как.
– Почему не представляю? – Марина улыбнулась.
И тут же вспомнила про аварию. Вот откуда это гнетущее чувство тревоги. Она ведь ничего не рассказала родителям. Они не знают, что она под следствием.
– Мам, пап… – Марина замялась. – Мне надо вам кое-что сказать.
– Ты ждешь ребенка? – На лице у матери возникло беспокойство.
– Нет. Не в этом дело. – Марина опустила голову.
– Не в этом? – Мать вздохнула, как показалось Марине, с облегчением. – А я-то уж обрадовалась, – сказала мать и как-то странно моргнула несколько раз.
Марина с удивлением покосилась на нее.
– Я бы очень хотела тебя обрадовать, – проговорила она с грустью, – но боюсь, что новости не будут хорошими.
– Ты пугаешь нас, – снова заволновалась мать, – говори, не тяни.
– Я… я убила человека. Случайно. Сбила на машине.
– Господи, какой кошмар! И ты молчишь! – возмутился отец.
– Я боялась вас расстроить, – тихо проговорила Марина.
– Я вижу, весь вечер вижу, что ты какая-то не такая. – Мать обняла Марину и прижала ее к себе. – Бедная моя девочка. Вов, у тебя же был адвокат знакомый?
– Почему был? И сейчас есть. – Отец тоже обнял Марину с другой стороны. – Я сегодня же позвоню ему. Не переживай, все уладится. Мы не дадим тебя в обиду.
– Спасибо!
Марина чувствовала невероятное облегчение. В объятиях родителей ей было тепло и спокойно. Все будет хорошо.
– Все будет хорошо, – сказала мать. – Вот увидишь. Не надо паниковать. Людям приходится через многое пройти в этой жизни. Не приведи господь. – Она перекрестилась. В глазах ее блеснули слезы.
Марине вдруг показалось, что мать сейчас говорит не о ней, а о себе.
– Ты о чем, ма? – ласково спросила Марина. – Что-то есть, о чем я не знаю?
– Что ты, родная! Ничего нет. – Мать поспешно вытерла слезы.
Отец сумрачно смотрел куда-то в сторону.
– Я просто расстроилась из-за тебя, – тихо проговорила мать. – Но уверяю, все будет хорошо.
– Все будет хорошо, – эхом повторила Марина и проснулась…
В окно ярко светило солнце. Из кухни раздавался звон посуды. Значит, Сережка еще не ушел. Марина вскочила и босиком прошлепала в кухню.
– Соня. – Сергей улыбался ей с чашкой в руке. – Пора вставать, не то проспишь свои пары.
– Я что, не поставила будильник? – удивилась Марина.
– Похоже на то. – Он подмигнул ей. – Хорошо, что у тебя есть я, который просыпается с петухами. Кофе готов, прошу к столу.
– Знаешь, кто мне сегодня снился? – спросила Марина десятью минутами позже, когда они с мужем уютно потягивали латте из красивых стеклянных бокалов.
– Кто?
– Родители. Они обижались, что мы давно не приезжаем.
– Резонно, – согласился Сергей. – Мы действительно давно у них не были.
– Я сказала им про аварию.
– Во сне сказала? Или наяву?
– Во сне. – Марина опустила глаза.
– Почему ты им до сих пор не позвонила? – удивился Сергей. – Я был уверен, что они в курсе.
– Не знаю. – Марина тяжело вздохнула. – Я сама не своя все это время.
– Это я заметил. – Сергей встал и поцеловал ее. – Все, зай, я побежал. Звони, если будут новости. И ничего не бойся. – Он скрылся в прихожей.
Марина машинально допила кофе, так же машинально убрала чашки со стола. Хлопнула дверь. Марина взяла телефон и хотела было набрать мать, но взглянула на время и передумала. Рано, родители еще спят. Отец на пенсии, мать работает всего два дня в неделю. Сегодня у нее выходной. «Позже позвоню, из института», – решила она и пошла собираться на работу.