Гений 30 лет Спустя Том 5

352. Молния

Последняя, самая тонкая молния быстро ударила Фан Линю в голову. А затем случилось что-то странное. Мужчина не дрогнул, не обуглился, не превратился в головешку. Только перед глазами у него потемнело, а затем он обнаружил себя в полной тишине. Ревущий ветер, грохот молний, разряды и отдалённые крики, как будто за стеной, — всё это притихло… Фан Линь вздрогнул… И открыл глаза.

…

Будильник грохотал по металлическому столику вот уже полторы минуты, а старик, пошатываясь, всё пытался поднять на ноги. Выходило не важно, в ногах у него были раскиданы пустые бурые бутылки, и каждый раз, когда он пытался опереться на кровать, на которую прошлой ночью так и не смог забраться, свалившись на подступах, старик случайно стягивал с неё одеяло и снова падал.

Но вот он кое-как удержался за металлический столик с лампой и тяжело вздохнул. Закашлял. Он увидел баночку у себя в ногах, подобрал её и попытался сделать глоток, но она оказалась пустой. Тогда мужчина прыснул, бросил её на землю и вышел на улицу. В лицо Линь Фана ударил прохладный запашок свалки… Не обращая внимания на почтовый ящик, мужчина поднялся по лестнице и стал пробираться через поле.

Сегодня намечался очередной заунывный день… Он работал учителем в местной школе, и его работала была именно настолько скучной, насколько можно себе представить. По крайней мере она на требовала от него особенных усилий — и на том хорошо. По прибытию на место Линь Фан взял файлик, в котором были перечислены имена учеников, и стал их один за другим перечислять. Когда список подошёл к своему завершению, он запнулся и посмотрел на детей, выстроившихся перед ним в ряд. Ему показалось, что среди них кого-то не хватало. Может, какой-то ребёнок потерялся? Мужчина задумался, прищурился… И покачал головой.

Пусть. Найдётся.

Он приказал детям наворачивать круги по стадиону, свалился на старый бамбуковый стул и стал распивать последнюю баночку пива. В полдень он вернулся домой и весь вечер смотрел в телевизор и бутылку. Когда стемнело, и на небе выступили звёзды, Линь Фан закрыл окно. Ему не нравилось смотреть на такой великий, безграничный небосвод… Намного приятнее было замкнуться в своей маленькой комнатушке, где не было ничего, кроме экрана, с которого вещали всевозможные глупости. Его жизнь была довольно ограниченной, незначительной, мелкой, — и это было правильно.

Такой он был человек.

Один из многих, многих миллионов, которые просто раскачиваются на бурных волнах речки под названием судьба… Такие люди слишком слабы, слишком незначительны, чтобы пытаться что-нибудь изменить. Единственное, о чём они могут позволить себе волноваться, это они сами.

Следующие дни, недели, месяцы… шли как обычно. Линь Фан напивался, просыпался с бодуна, и ходил на работу где выполнял, по большей части, декоративные функции. Временами он захаживал в бордель. Он вёл жизнь, которая стремится из ниоткуда в никуда. Жизнь без цели и без смысла. Жалкая, простая жизнь простого человека.

Он был уже стар. Временами, ему приходилось наведываться в больницу, на которую ему едва ли хватало денег… Жизнь шла своим чередом, и даже когда объявили эвакуация, она совсем не изменилась. Чудом, Линь Фан получил билетик, который позволял ему сбежать из звёздной системы… Он и сбежал. Вместе со всеми прочими простыми людьми он смотрел в окно звездолёта на великую формации, вокруг которой собирались могущественные воины. На их фоне он был обычным муравьём. Его жизнь была незначительной, ненужной, жалкой.

Он бежал сперва на одну планету, затем на другую, когда и туда явился враг. Он превратился в беглеца. Половину своей жизни он тратил на бегство, другую — на пьянство. Шли годы, а он всё бежал и бежал, до самого края вселенной. В какой-то момент он попал на каменистую, захолустную планету. Остальные беглецы как он жили в палатках, охотились на ящериц — припасов не было уже давно, — и грелись от костра. Его собственная палатка находилась на отшибе. Каждый день, утром, он её покидал и бродил по оголённым камням; затем, вечером, он возвращался, и кашлял. Иногда — с кровью. Он был уже стар. Его тело, как черви, съедали болезни. Сколько ему оставалось? Месяцы или недели… Немного, но его это совсем не беспокоило. Зачем беспокоиться о такой бессмысленной жизни?.. Время от времени он проверял под своей самопальной подушечкой потёртую баночку, которую прихватил во время очередного бегства и припас на чёрный день… Может быть, даже, на последний день.

Лишь бы у него хватило сил открыть эту баночку, когда он таки придёт… Однажды, гуляя по околицам лагерям и разглядывая не яркое звёздное небо, — единственное прекрасное, что было в этой пустыне, — но сухую, потрескавшуюся землю, Линь Фан услышал крик. Он прислушался, присмотрелся и увидел очертания нескольких человек, которые повалили на землю юную девушку. Последняя брыкалась, кричала, звала на помощь… Никто не обращал на неё внимания. Если у неё и были родственники, они были либо мертвы, либо робели, не смея помочь. Да и кто осмелиться? Нападавших было несколько. Они были опасны. Да и что толку? Зачем сопротивляться? Разве жизнь в этой пустыне стоит того? Немногие прохожие, которые стояли поодаль, отвернулись. Некоторые спрятали лица.

Линь Фан этого не сделал. Он просто повернулся и пошёл прочь, назад в свою палатку, тёмной, ветреной и холодной дорогой, смотря на сухую, потрескавшуюся землю, и не смотря на небеса…