Гений зла Сталин

Чудесный грузин

Для реализации своей несбыточной идеи о свершении мировой революции Ленин считал для себя стратегической задачей привлечение в свои ряды не только русских, но и инородцев. И вдруг ему повезло: подвернулся настоящий горец, говоривший по-русски с сильным грузинским акцентом. Как писал Ленин, «тут у нас появился чудесный грузин…». Еще в 1906 году он откликнулся на призыв Ленина грабить на нужды партии и планированного восстания – организовал ограбление нескольких тбилисских банков и передал в фонд партии огромные средства, заработав таким путем расположение партийного руководства. С тех пор Ленин взял «чудесного грузина» под личную опеку. Не только Ленину, но и его ближайшему политическому окружению нравились его спокойствие и непритязательность. Они принимали его за покладистого середнячка, которого можно было не опасаться.

Главным качеством Сталина в то время было чисто азиатское умение до поры до времени не засвечиваться и терпеливо ждать своего часа.

Однако его смирение и незаметность продолжались недолго. Уже через год после революции он явно показал себя стойким и усердным последователем Ленина в применении массовых репрессий и террора.

Диктаторские замашки Сосо Джугашвили, его склонность к жестоким репрессиям, коварство, интриганство и ложь проявились достаточно заметно во время нахождения в Царицыне в 1918–1919 годах в качестве чрезвычайного уполномоченного ВЦИК по заготовке и вывозу хлеба с Северного Кавказа в голодавшие промышленные центры страны.

В то время на Царицынском фронте сложилась крайне тревожная обстановка, когда донские белоказачьи армии генерала Краснова стремились захватить Царицын.

Для исправления создавшегося катастрофического положения в мае 1918 года в город был командирован бывший царский генерал-лейтенант А.Е. Снесарев, перешедший на сторону советской власти. Он имел мандат Совета Народных Комиссаров, подписанный Лениным, о назначении его военным руководителем Северо-Кавказского окружного комиссариата по военным делам.

В короткий срок Снесарев создал регулярные воинские части из разбросанных отрядов и боевых групп, организовал надлежащую оборону города и остановил 40-тысячную армию Краснова. В середине июля положение под Царицыном стабилизировалось.

Явно испытывая недоверие и ненависть к бывшему царскому генералу, Сталин обвинил Снесарева в саботаже, а его план по обороне Царицына назвал вредительским, поскольку он якобы нес «печать оборончества». По указанным причинам Сталин потребовал убрать А.Е. Снесарева. Он самовольно сместил генерала и арестовал его. А еще раньше поместил в плавучую тюрьму на барже почти весь штаб округа, предъявив военным специалистам ложное обвинение в организации контрреволюционного заговора.

Для изучения созданной Сталиным напряженной обстановки в Царицыне Высший военный совет республики направил туда инспекцию во главе с членом ВЦИК А.И. Окуловым. Снесарев был немедленно освобожден из заключения под стражу. Вышли на свободу и военные спецы, которых еще не успели расстрелять.

Сорвав продуманный план Снесарева, Сталин организовал авантюрное наступление, в результате чего Царицын оказался в полуокружении. В свойственной Сталину манере в письме Ленину он пытался всю вину свалить на Снесарева.

11 сентября 1918 года приказом РВСР был создан РВС Южного фронта в составе командующего фронтом бывшего царского генерала П.П.Сытина, Сталина, председателя Царицынского Совета С.К.Минина и К.Е. Ворошилова с целью укрепления обороны города и улучшения управления войсками.

Однако РВС фронта во главе со Сталиным проигнорировал требование прибывшего в Царицын вместе с Сытиным члена РВС республики К.А. Мехоношина выполнить приказ Центра. Сталин отстранил Сытина от командования фронтом и выступил с ходатайством о назначении вместо него Ворошилова, которому он всецело доверял. Разразился конфликт. 2 октября 1918 года секретарь ЦК партии Я.М. Свердлов направил телеграмму Сталину, Минину, Ворошилову с требованием «провести в жизнь решения РВС».

Но и после этого Сталин не прекращал дезорганизаторских действий в Царицыне: он то писал Ленину, настаивая на пересмотре «вопроса о военных специалистах из лагеря беспартийных контрреволюционеров», то, получив от Ленина строгое внушение, подавал заявление об отставке со своих постов, то отказывался от этих заявлений, то предъявлял Сытину серьезные политические обвинения в сообщениях в ЦК.

Впоследствии, в период сталинского культа, его роль на Царицынском фронте была непомерно преувеличена и искажена. Оказывается, он решительно отвергал «предательский план Троцкого», отстранив от командования фронтом военных спецов, вместе с Ворошиловым организовал блестящее наступление, разбив наголову противника, о чем якобы телеграфировал Ленину.

Что касается видных участников царицынских событий А.Е. Снесарева, П.П. Сытина, А.И. Окулова и К.А. Мехоношина, то все они в 30-е годы были репрессированы Сталиным. («Гражданская война и военная интервенция в СССР». Энциклопедия. Издание 1987 года. С. 411–413; Аркадий Бернштейн. «630 метров «культа». «Огонек». 1988. № 25.)

Тем не менее на Пленуме ЦК РКП(б) в 1922 году Ленин без каких-либо возражений со стороны руководства партии настоял на выдвижении Сталина на пост генерального секретаря ЦК партии.

Став генсеком, Сталин прежде всего сосредоточился на аппаратной работе, на подборе и расстановке руководящих и местных партийных кадров. Одновременно он хитроумно провоцировал видных деятелей партии на создание коалиций, противоборства.

Во время болезни Ленина Сталин старался, под предлогом заботы о здоровье вождя, отдалить его от решения многих принципиальных для судеб страны вопросов.

А когда ленинское слово с огромным трудом пробивалось на волю, то генсек «сетовал»: «Это не вождь говорит. Это болезнь вождя говорит». В партийные организации был направлен циркуляр ЦК, в котором разъяснялось, что больной Ленин не понимает ситуации, а поэтому не следует придавать значение его словам.

Циркуляр подписали Сталин, Зиновьев, Каменев, Троцкий, Бухарин, Дзержинский и другие партийные деятели. При этом Каменев, Зиновьев, Бухарин, оставшиеся после смерти Ленина во главе партии и страны, не среагировали должным образом на завещание вождя об опасности концентрации власти в руках Сталина, не разглядели его подлинное лицо, увлекшись внутрипартийной борьбой. Они и другие видные партийные и государственные функционеры несут историческую ответственность за то, что допустили возникновение культа личности Сталина.

Завещание Ленина, как известно, было опубликовано только в бюллетенях проходившего тогда Х съезда партии. Рядовые члены партии о нем ничего не знали. Имело хождение мнение в партийных кругах, что, если бы о нем было широко известно, Сталина могли бы заменить, а на самом деле дошло до того, что в 1936 году за хранение завещания умершего вождя расстреливали при его обнаружении при обысках: хранил – значит, готовился к ликвидации Сталина. Поэтому, как ни кощунственно это звучало, завещание жгли.

Необходимо отметить, что после смерти Ленина внутрипартийная борьба вспыхнула с новой силой. Процветала групповщина. Сталин все время обострял эту борьбу, убирая своих соперников их же руками. Он свалил Троцкого с помощью Зиновьева и Каменева, войдя с ними во временный союз. Затем натравил против них Бухарина, а позднее на Бухарина натравил Кирова.

В результате всех этих манипуляций позиция Сталина укрепилась на Пленуме ЦК партии в январе 1925 года. В сознании большинства членов партии его деятельность тогда стала ассоциироваться с активным проведением в жизнь линии на построение социализма в СССР, как с последовательным продолжателем дела Ленина. Поэтому никто не мог составить ему серьезной конкуренции.

Правда, в руководящих кругах оказались честные, порядочные деятели, которые поняли нарастающую опасность для судьбы страны установления единоличной власти Сталина. Одним из первых это почувствовал и высказал Ф.Э. Дзержинский в личном письме видному партийному и государственному деятелю В.В. Куйбышеву в 1926 году:

«…У меня полная уверенность в том, что мы со всеми врагами справимся, если найдем и возьмем правильную линию в управлении на практике страной и хозяйством…

Если не найдем этой линии и темпа – оппозиция наша будет расти и страна найдет тогда своего диктатора – похоронщика революции, – какие бы красные перья ни были на его костюме… От этих противоречий устал и я».

Так случилось, что через 17 дней Ф.Э. Дзержинского не стало – отказало сердце.

Еще раньше во время несложной хирургической операции скончался выдающийся полководец Гражданской войны и крупный политический деятель, председатель РВС СССР и нарком по военным и морским делам М.В. Фрунзе. Под его руководством в 1924–1925 годах была проведена военная реформа. В Москве ходили слухи, что операцию можно было бы не делать и что против нее возражал сам Фрунзе, но Сталин настоял на том, чтобы операцию обязательно провели. По некоторым сведениям, М.В. Фрунзе в разговоре с Тухачевским и Блюхером выражал недовольство политикой Сталина. Примечательно, что все четыре хирурга, проводившие операцию, вскоре один за другим покинули бренный мир. Видимо, не случайно, что архивные материалы, связанные со смертью М.В. Фрунзе, до сих пор засекречены. В официальном сообщении о смерти М.В. Фрунзе отмечалось, что он скончался 1 ноября 1925 года в результате паралича сердца в больнице.

По рассказу Маргариты Васильевны Фофановой, близкого друга семьи Ульяновых, В.И. Ленин не советовал ей пойти работать в Рабкрин, поскольку его будет возглавлять Сталин. «Вы не знаете этого человека. Он не терпит ни в чем противоречий себе… И знаете что еще? Сталин – человек мстительный…» (А.В. Антонов-Овсеенко. «Сталин на пути к власти».)

Первые явные признаки культа личности Сталина появились в октябре 1929 года, когда он уже сосредоточил в своих руках неограниченную власть.

В печати стали публиковаться статьи типа: «Под мудрым руководством нашего великого, гениального вождя и учителя Сталина». Неустанно подчеркивалась идентичность Ленина и Сталина. За короткий срок всюду появились его портреты. В историческом плане его стали сравнивать с Петром Великим и Иваном Грозным. Культ стал главным инструментом его власти.

Сталин почувствовал себя полновластным Хозяином страны (даже свою малолетнюю тогда дочь Светлану он называл не иначе как Хозяйкой).

Он стал фактическим лидером одновременно в Политбюро, Оргбюро, Секретариате ЦК партии.

В 1934 году была издана книга Карла Радека «Зодчий социалистического общества», усыпанная безудержными восхвалениями Сталина, в том числе утверждением, что в победе социализма в СССР решающую роль сыграла его личность.

В 1935 году вышла в свет книга Л. Берии «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье», в которой вся история закавказского революционного движения была начисто фальсифицирована в угоду Сталину.

Любопытна оценка Сталиным своей победы за лидерство в партии. Выступая на обеде у Ворошилова 7 ноября 1937 года, он, в частности, сказал: «Почему мы победили над Троцким и другими? Известно, что Троцкий, после Ленина, был самый популярный в нашей стране. Популярны были Бухарин, Зиновьев, Рыков, Томский. Нас мало знали. Меня, Молотова, Ворошилова, Калинина тогда. Мы были практики во время Ленина, его сотрудники. Но нас поддержали средние кадры, разъясняли наши позиции массам. А Троцкий не обращал на эти кадры никакого внимания».

В действительности феномен популярности Сталина состоял в том, что он обожествлялся пропагандой, которая оказывала на граждан, особенно малограмотных, сильнейший эффект. Никто не смел сомневаться в правильности его решений. Он не мог ошибиться. Он стал идолом. Сам он в беседе с писателем М.А. Шолоховым говорил: «Людям нужен кумир». При этом он лицемерно заявлял по поводу его портретов на улицах: «Мне это не нравится, но что я могу поделать, если люди хотят их вывешивать?»

Как рассказала дочь М.А. Шолохова в беседе с корреспондентом «Аргументов и фактов» (2010, № 21), в одной из встреч со Сталиным ее отец спросил: «Неужели вам не надоело, что на всех стенах – Сталин?..» На что Сталин ответил: «Русскому человеку нужен божок, тот, кому веришь и молишься. Пусть это будет Сталин».

Работу в качестве генсека партии Сталин начинал еще в ленинском Политбюро – собрании наиболее авторитетных в партии и государстве людей, отстаивавших одну принципиальную программу. Они спорили до хрипоты, в чем-то не соглашаясь друг с другом. Но был Ленин, который все их способности, весь их потенциал направлял в определенное русло. На Х съезде партии была одобрена новая экономическая политика (НЭП), которая заменила продразверстку продналогом. НЭП означал и смену командно-волевых методов «военного коммунизма» на преимущественно экономические рычаги в руководстве народным хозяйством. Принятые меры способствовали оживлению экономической жизни страны, развитию внутрипартийной демократии.

Сталинское Политбюро было совершенно иным. В разные годы в него входили разные люди. Если взять последний период его жизни, то это были люди, которые безоглядно поддерживали его политику. А Сталин, получив всю полноту власти, отбросил мечты Ленина и его соратников о мировой революции, начал построение социализма в одной, отдельно взятой стране под лозунгом «Темпы решают всё».

Его главным делом стало воссоздание Империи, и следует признать, что он значительно продвинулся в этом направлении. Вся страна превратилась в огромную стройку. Друзей и врагов СССР поражали советские темпы развития. Каждая пятилетка была мощным броском в направлении индустриализации и технического прогресса.

С 1930 года в СССР была ликвидирована безработица, создана мощная индустрия, ликвидирована неграмотность, сформирован костяк интеллигенции.

Эти и другие достижения не прошли мимо внимания французского писателя Ромена Роллана, посетившего СССР в 1935 году, и немецкого романиста Лиона Фейхтвангера, совершившего поездку в нашу страну в 1937 году.

Откровенный враг Советского Союза, выдающийся политический деятель Великобритании Уинстон Черчилль отмечал, что «Сталин довел Россию от сохи до атомной державы». Это верно, как верно и то, что СССР стал ведущей индустриальной державой в Европе.

По абсолютным объемам промышленного производства СССР в 1937 году вышел на 2-е место после США (царская Россия была на 5-м). Был осуществлен грандиозный план электрификации, ГОЭЛРО, который стал локомотивом индустриализации. За 10 лет было построено 30 тепловых и гидроэлектростанций. Освоение Северного морского пути связало воедино все арктические районы страны – от Кольского полуострова до Чукотки.

Но надо иметь в виду то, что успехи индустриализации были достигнуты главным образом за счет разорения деревни и бесплатного труда миллионов заключенных. Особенностью индустриализации была ее однобокость – тяжелая, главным образом военная промышленность. Из-за крайней милитаризации экономики на гражданский сектор не хватало сил. Страна была лишена нормального потребления и достойных человека заработков. Произошло полное забвение потребительского производства, отсюда образовалось отсутствие бытовых товаров, острая нехватка продовольствия.

Голод 1921–1922 годов явился тяжелейшим последствием разорения страны ее участием в Первой мировой войне и возникновением Гражданской войны. Он охватил огромную территорию Поволжья и Южного Урала. Общее число голодавших достигло тогда 35 млн человек. За 1921–1922 годы население страны сократилось на 5,2 млн человек.

Значительная помощь международных организаций, прежде всего Американской администрации помощи (АРА), в размере 29 млн пудов зерна спасла от голодной смерти по меньшей мере 3,5 млн человек.

Теоретик социализма в СССР Преображенский предлагал развивать экономику за счет разорения крестьянства – «задачи социалистического государства не в том, чтобы брать с мелкобуржуазных производителей меньше, чем брал капитализм, а в том, чтобы еще больше».

Зампредседателя ВСНХ Пятаков установил высокие цены за промышленные изделия при дешевизне сельскохозяйственной продукции. Результат оказался парадоксальным: при товарном голоде в стране немощную еще индустрию поразил кризис сбыта, производство было парализовано.

Тем не менее Сталин провел идеи Преображенского и Пятакова в жизнь… Поворот к индустриализации начался с яростной ломки механизма НЭПа. Были запрещены все виды частного предпринимательства. Методично и целеустремленно шло наступление на крестьянство, возрождались приемы «военного коммунизма».

При явно неадекватном обмене с сознательно заниженными ценами на зерно, мясо, молоко и другую сельскохозяйственную продукцию крестьяне не хотели продавать плоды своего труда государству за бесценок.

Зимой 1927/28 года возник «хлебный кризис», выразившийся в срыве хлебозаготовок. Сталин видел причину в усиливавшемся сопротивлении кулаков. Председатель СНК того времени А.И. Рыков не отрицал влияния, которое оказывало кулачество на этот процесс, но считал, что «главной причиной явилось обострение товарного голода, которое уже не в первый раз тормозит развитие нашего хлебного оборота…». Рыков основной упор в выходе из кризиса делал на экономические рычаги.

Сталин лично возглавил заготовки сельхозпродукции. В начале 1928 года на места ушла директива, обязывавшая взять хлеб у крестьян «во что бы то ни стало». Однажды он сам выехал в Сибирь. На совещании там с местными руководителями он обвинил в срыве заготовок кулаков и потребовал привлекать их к суду за спекуляцию. Партийных и советских работников, не исполнявших эти явно репрессивные меры, Сталин приказал снимать с должности. Как во времена «военного коммунизма», по стране покатилась волна обысков. Была запрещена продажа хлеба на рынках. Во многих местах были выставлены на дорогах заградительные посты.

Сталин назвал тех, кто выступал за экономические методы хозяйствования, за научно обоснованные темпы роста, «самыми крайними минималистами и самыми поганенькими капитулянтами».

21 мая 1929 года было опубликовано Постановление СНК СССР «О признаках кулацких хозяйств, в которых должен приниматься Кодекс Законов о труде». Фактически Постановление стало инструкцией по проведению террора.

27 декабря 1929 года на Всесоюзной конференции аграрников-марксистов Сталин объявил о конце НЭПа и начале новой эры. Вопрос, по его словам, стоял так: «Либо назад к капитализму, либо вперед – к социализму». Ответ мог быть только один.

В мае 1929 года был утвержден план 5-летнего развития страны, предусматривавший рост промышленного производства на 180 %, сельского хозяйства – на 55 %. План исходил из предположения, что все 5 лет окажутся урожайными, заграница даст технику и кредит, уменьшатся расходы на оборону. Сталин бросил клич: «Пятилетку в 4 года». 7 января 1933 года он объявил пятилетку выполненной за 4 года 3 месяца. В действительности пятилетка не была выполнена: вместо запланированной выплавки чугуна 10 млн тонн достигнут уровень производства лишь 6,2 млн тонн, производство электроэнергии – не 22 млрд кв/ч, а 13, 5 млрд кв/ч, удобрений – вместо 8 млн тонн – 0,9 млн тонн. То же самое было и с легкой промышленностью.

Но самым тяжелым наследием 30-х годов было разорение сельского хозяйства. В 1929 году Сталин пообещал: Советский Союз «через каких-нибудь 3 года станет одной из самых хлебных стран, если не самой хлебной страной в мире».

В действительности через 3 года в стране разразился голод, унесший миллионы жизней. В 1933 году сравнительно с 1928 годом поголовье скота сократилось почти в два раза. Только к 1950 году сбор зерна превысил уровень, достигнутый при НЭПе.

Летом 1930 года Сталин объявил: «…Кулачество обречено и будет ликвидировано. Остается лишь один путь, путь колхозов».

Насильственная коллективизация довершила разгром сельского товарного производства.

Сталин не любил крестьян, считал их враждебным социализму классом.

Массовый голод в 1932–1933 годах поразил именно хлебные житницы – Северный Кавказ, Казахстан, Ставропольский край, практически всю Украину. Это была сознательная политика, направленная на то, чтобы окончательно сломить сопротивление крестьян коллективизации. Был реквизирован у крестьян выращенный ими урожай – полностью. Осенью 1932 года начался настоящий мор собственного народа. На границе России и Украины стояли заградительные отряды, чтобы преградить бегство людей из голодного края и не допустить утечки информации о голоде.

22 января 1933 года была издана Директива ЦК ВКП(б) и СНК СССР о предотвращении массового выезда голодающих крестьян. Директива была направлена в Ростов-на-Дону, Харьков, Воронеж, Смоленск, Минск, Сталинград, Самару.

«До ЦК ВКП и Совнаркома дошли сведения, что на Кубани и Украине начался массовый выезд крестьян в ЦЧО, на Волгу, Московскую обл., Западную обл., Белоруссию. ЦК ВКП и Совнарком СССР не сомневаются, что этот выезд крестьян, как и выезд из Украины в прошлом году, организован врагами Советской власти, эсерами и агентами Польши с целью агитации «через крестьян» в северных районах СССР против колхозов и вообще против Советской власти. В прошлом году партийные, советские и чекистские органы Украины прозевали эту контрреволюционную затею врагов Советской власти. В этом году не может быть допущено повторение прошлогодней ошибки.

Первое. ЦК ВКП и Совнарком СССР предписывают крайкому, крайисполкому и ПП ОГПУ Северного Кавказа не допускать массовый выезд крестьян из Северного Кавказа в другие края и въезд в пределы края из Украины.

Второе. ЦК ВКП и Совнарком предписывают ЦК КП(б) У, Укрсовнаркому, Балицкому и Реденсу не допускать массовый выезд крестьян из Украины в другие края и въезд на Украину из Северного Кавказа.

Предсовнаркома СССР В.М. Молотов

Секретарь ЦК ВКП(б) И. Сталин».

Сталин направил на Украину Молотова и Кагановича с задачей «выкачать зерно беспощадно, любой ценой».

Первый секретарь ЦК КП(б) Украины С.В. Косиор обратился к Сталину за помощью для голодавшей Украины – вождь послал его к такой-то матери.

4 апреля 1933 года Михаил Шолохов написал Сталину письмо о бедственном положении населения в его родном Вёшенском районе. Сталин ответил Шолохову 6 мая 1933 года: «Уважаемые хлеборобы Вашего района (не только Вашего) проводили… саботаж и не прочь были оставить рабочих, Красную Армию без хлеба. Тот факт, что саботаж был тихий… не меняет того, что уважаемые хлеборобы, по сути, вели «тихую войну» с Советской властью. Войну на измор».

В письме своей знакомой Евгении Левицкой 30 апреля 1933 года М.Шолохов сообщал о голоде на Дону: «Вокруг тебя мрут от голода люди, а тысячи и десятки тысяч ползают опухшие и потерявшие облик человеческий.

…Послал Хозяину (Сталину) два письма (единственный «продукт» творчества за полгода). Получил от него две телеграммы. Приеду, привезу, расскажу.

…Я мотаюсь и гляжу… на всё. А поглядеть есть на что… Один из хуторов, в нем 65 хозяйств. С 1 февраля умерло около 150 человек. По сути – хутор вымер. Мертвых не заховали, а сваливают в погреба. Это в районе, который дал стране 2 300 000 пудов хлеба. В интересное время мы живем!»

Сохранились некоторые письма из голодающих районов мужьям, сыновьям, братьям, служившим в Красной Армии, перехваченные военной цензурой. Например, родители красноармейца Юрченко из станицы Ново-Деревянковской Северо-Кавказского края сообщали сыну: «…Людей много мрет у нас с голоду, суток по 5 лежат, хоронить некому, люди голодные, ямы не выкапывают, очень мерзлая земля, хоронят в сараях и в садах. Люди страшные, лица ужасные, глаза маленькие, а перед смертью опухоль спадает… Не знаем, что будет с нами, голодная смерть ждет…»

Разрушены вековые способы выживания при голоде: отсутствие запасов. Скот обобществлен, продать нечего. Зажиточные крестьяне, которые могли бы помочь, высланы. Запрещен выезд из села. Заградотряды ловят беглецов независимо от их национальности.

А вот как описал обстановку в Средней Азии в 30-е годы Чингиз Айтматов в вышеупомянутой статье «Подрываются ли основы?»:

«Раскулачивание – это наказание за труды, за пот с утра до ночи – и в первую очередь тех, кто был покрепче в хозяйстве… Сколько добра и скота зазря погибло, и по этой причине грянул голод (я сам это помню – в 1932 году).

С казахской стороны, объятой массовым разорением, мором и засухой, шли и шли люди, целые кладбища остались по обочинам дорог. И во всех тех напастях фигурировал Сталин. Это было одной из величайших трагедий народа, одним из катастрофических конфликтов, когда-либо им пережитых, губительные последствия которых дают о себе знать и по сей день… Это привело к отчуждению земледельца от земли, к утрате личной заинтересованности в результатах производства, к неуклонному обезлюдению деревень, особенно в центральных областях России… Село как было, так и осталось многострадальным и в массе своей бедным».

Как писал 13 октября 1993 года в газете «Московский комсомолец» бывший председатель Верховного совета Аджарии Алан Абашидзе: «Русский народ всегда был беднее всех в Союзе. Заброшенные деревни, плохие дороги. Национальные окраины жили лучше».

В 1930–1933 годах 1,8 млн крестьян были сосланы в отдаленные районы. Около миллиона были арестованы и приговорены к различным видам наказания, вплоть до расстрела. Непосредственным следствием коллективизации был массовый голод, какого в России не было с XVII века. Его жертвами стали 6–7 млн человек. Ученые-аграрники и демографы подсчитали, что между переписями населения в 1926 и 1937 годах произошло сокращение населения: в Казахстане сельское население сократилось на 30,9 %, в Поволжье – на 23 %, на Северном Кавказе – на 20,4 %, на Украине – на 20,5 %.

Колхозный строй убивал крестьянский дух, разрывал кровную связь человека с землей, которая потеряла хозяина. Произошла демографическая катастрофа.

Естественно, возникает вопрос: можно ли было тогда избежать катастрофы или ситуация объективно была настолько сложной, что голодные смерти были неминуемы? Объективно мыслящие историки уверены, что катастрофа была создана искусственно. Был неурожай – чуть хуже, чем в другие, нормальные годы, но не он стал причиной голода. Во избежание голода можно было бы приостановить несколько крупных строек, отказаться от хлебного экспорта (вывезенных за границу в 1933 году 18 млн центнеров зерна хватило бы прокормить 6,9 млн человек – столько, сколько погибло в результате голода). Был еще неприкосновенный запас – 18,2 млн центнера, но его не тронули.

Сталин не мог пойти на такой шаг, ибо это означало бы провал политики коллективизации.

11 января 1933 года Сталин выступил с докладом «О работе в деревне» на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б). Он вопрошал: «В чем состоит главный недостаток нашей работы в деревне за последний год, за 1932 год?» И сам же отвечал: «Главный недостаток состоит в том, что хлебозаготовки в этом году прошли у нас с большими трудностями, чем в предыдущем году, чем в 1931 году». (Журнал «Собеседник», 1998, № 49.)