Желание

7

Так и не дождавшись ответа Марты, Джек сказал:

— Эдит.

— Мне никто ничего не рассказывал, — медленно проговорила Марта, как будто каждое слово давалось ей с трудом.

Лицо Джека тут же сделалось суровым и замкнутым. Все оборвалось у Марты внутри, но она тем не менее твердо встретила его взгляд.

Их молчание становилось уже невыносимым. Первым не выдержал Джек. Спокойно, как бы между прочим, он произнес:

— Я летал в Мельбурн, чтобы сказать женщине, с которой мы были помолвлены, что свадьбы не будет.

В душе Марты вспыхнула отчаянная надежда. Ее охватило предчувствие, что сейчас должно произойти что-то очень важное. Что-то, что перевернет всю ее жизнь…

— Ты должна знать почему. Потому что мне нужна ты, — продолжал Джек абсолютно бесстрастно.

Марта боялась поверить услышанному. Здравый смысл подсказывал, что нужно прекратить этот разговор. Если она не заставит Джека замолчать, ее жизнь уже никогда не будет такой, как раньше. Она сама никогда не будет такой, как раньше. Но в горле стоял ком, и она была просто не в силах произнести хотя бы слово.

А Джек тем временем продолжал все тем же спокойным будничным тоном:

— Я пытался сначала не обращать внимания на то влечение, которое ты во мне возбуждала. Влечение само по себе ничего не значит. Разумеется, я и раньше встречал женщин, которые не оставляли меня равнодушным.

Марта слегка кашлянула, чтобы прочистить горло. Но ее кашель больше напомнил сдавленный стон.

В глазах Джек блеснул опасный огонь.

— Как и ты, наверное, встречала мужчин, которые волновали тебя. Но как бы я ни старался, я ничего не смог с собой поделать. Я не позволил тебе встретиться с человеком, у которого собаки задрали овец, потому что боялся: вдруг он нагрубит тебе и обидит тебя. Я все время искал предлоги, чтобы тебя увидеть. Я даже предложил тебе кататься на лошади Флоренс. Марта зажмурилась и тряхнула головой.

— Да! — В голосе Джека слышалось неприкрытое презрение к себе. — Я убеждал себя, что это просто физическое влечение и что в конце концов я его переборю. Что я для тебя уже стар. Но я все время думаю о тебе. А ты, насколько я понял, ничего даже не замечала!

— Я заметила твой интерес, — сдержанно проговорила Марта, пытаясь за холодностью скрыть лихорадочное возбуждение. — Но, как ты сам только что сказал, это совсем ничего не значит.

Он взглянул на нее, и теперь его взгляд не был надменным или холодным. Наоборот, его глаза так и пылали жадным огнем.

— Но ты никак не показала, что замечаешь мой интерес.

Марта замерла. Надо сказать ему про Силвию. Прямо сейчас. Но тогда он развернется и уйдет, и она больше никогда его не увидит. Страх боролся в ней с совестью, и в итоге страх победил. Марта кляла себя за это, но потерять Джека сейчас было выше ее сил.

— Я тоже думала о тебе, — хрипло проговорила она и обмерла от ужаса.

Слова были сказаны. Теперь уже не повернешь назад. Умолчав про Силвию, Марта сама сожгла за собой мосты. Отныне она может идти лишь вперед. Туда, где ее ждал Джек. Пусть даже это продлиться недолго. Очень недолго.

Он улыбнулся хищной улыбкой завоевателя:

— Хорошо.

— Но ты сам меня оттолкнул… Сначала ты был таким предупредительным и любезным, а потом вдруг замкнулся и отдалился. И я знала, конечно, что у тебя есть невеста.

Джек нахмурился:

— Давай сразу все проясним. Мы не объявляли об официальной помолвке. Конечно, существовали определенные моральные обязательства. И я до последней минуты старался себя убедить, что мое к тебе влечение — чисто физическое. Однако мне постоянно тебя не хватало. Я хотел, чтобы ты была рядом всегда. Я человек не ревнивый, но я безумно ревновал тебя к Тео. Вот почему был с тобой таким грубым, когда рассказывал про овец. Вы с ним беседовали, и ты смеялась. Со мной ты так никогда не смеялась.

— Потому что с тобой… с тобой все было очень серьезно.

Глаза у него загорелись. Марта ждала, что он подойдет к ней и обнимет, но он остался стоять на месте.

— Да. Но Тео был не единственный. Я ревновал тебя к друзьям, с которыми ты пошла на пикник. Даже к собакам. Потому что ты гладишь их, шепчешь им ласковые слова, и у них есть право быть рядом с тобой.

— А я все твердила себе, что у тебя есть невеста. И что ты не проявляешь ко мне ни малейшего интереса. — Марта сама поразилась собственным словам. Она даже представить себе не могла, что когда-нибудь так откровенно расскажет мужчине о своих чувствах. — Я тоже пыталась себя убедить, что совсем не ревную тебя к Эдит. Что глупо ревновать к девочке-школьнице! Но когда она взяла тебя за руку и прильнула к тебе, я едва сдержалась, чтобы не оттащить ее от тебя.

— Неужели? — Джек улыбнулся, но это была невеселая улыбка. — А когда я увидел, как ты сидишь там, у бассейна… Ты закрыла глаза и о чем-то мечтала, и улыбалась своим мечтам… Я понял, что больше не выдержу без тебя. Я тогда не думал о Флоренс. Я вообще ни о ком не думал, кроме тебя. Вот почему я поехал к ней и сказал, что свадьбы не будет.

— Наверное, это было болезненно для вас обоих.

— Да, это было непросто. И с мамой было объясниться непросто. — Встретив настороженный взгляд Марты, Джек добавил: — Флоренс — дочь ее старых друзей.

— Теперь я понимаю, почему твоя мама меня не любит.

Но про себя Марта с облегчением вздохнула. Значит, миссис Рассел не усмотрела никакой связи между ней и Силвией. Она просто переживала за то, что ее сына влечет к женщине, которую она, наверное, рассматривала как непрошеную и случайную гостью.

Однако, несмотря на искреннее сочувствие к Флоренс и миссис Рассел, Марта все-таки испытывала пронзительное, в чем-то даже извращенное, удовольствие оттого, что Джека влечет к ней настолько, что он даже решился расторгнуть помолвку.

— И что мы теперь будем делать? — осторожно спросила она, стараясь, чтобы голос не выдал ее волнения.

— Все будет так, как ты захочешь. Но я хочу, чтобы ты знала: я человек нетерпеливый. По крайней мере, когда речь идет о тебе. — Голос Джека звучал спокойно. Глаза оставались абсолютно непроницаемыми. Но Марта уже знала, что за этим спокойствием скрывается буйство страстей.

Она закусила губу. Джек предлагал ей стать его любовницей. И ей хотелось быть с ним. При одной только мысли о том, как они займутся любовью, Марта вся трепетала. В глубине души она жаждала, чтобы Джек взял ее прямо сейчас — пусть даже напористо и грубо, так, чтобы у нее не осталось времени подумать о последствиях. Она едва не расплакалась от разочарования, когда посмотрела на него. Да, этот человек умел держать себя в руках. Когда взгляды их встретились, на лице Джека не дрогнул ни единый мускул.

Нет, он не сделает первый шаг. Право выбора он оставляет за ней. Ей надо будет решиться самой. А ей так трудно на что-то решиться…

Марта хотела быть с ним. Очень хотела. Пусть даже он ни словом не обмолвился о любви. Может быть, это и к лучшему. Потому что он все равно никогда ее не полюбит. Но какое-то время они будут вместе. Марте достаточно и такой малости. Пусть потом ей предстоит пережить боль расставания, но зато она узнает, что это такое — упасть в его объятья и отдаться во власть всепоглощающей страсти.

— Я хочу тебя.

Слова вырвались сами собой. Марта даже не успела осознать, что сказала. А уже в следующую секунду Джек шагнул к ней и взял ее дрожащие руки в свои.

— Все хорошо.

Властная, почти агрессивная холодность в его взгляде сменилась теплотой, которую можно было бы принять за нежность, если бы он любил ее. Джек поднес руку Марты к губам и поцеловал ее в ладонь.

— Все хорошо, — повторил он, когда она невольно вздрогнула от неожиданной ласки. — Я все забываю, какая ты еще юная. Пусть все идет, как идет. Я не буду тебя торопить.

Но он уже торопил ее. Своим тихим вкрадчивым голосом. Своими, пока еще осторожными, но исполненными жгучей страсти прикосновениями.

— Я не такая уж юная. Мне двадцать три.

— А мне тридцать четыре. — Он отпустил ее руки и отошел к окну.

У Марты возникло чувство, будто она стоит на краю пропасти. Горячность и страстность, о существовании которых она даже не подозревала в себе, манили ее навстречу неизвестному — в опасный мир чувственного наслаждения. Но здравый смысл предостерегал от необдуманных шагов.

— Между нами большая разница. И в возрасте, и в опытности. Я себя чувствую похотливым сатиром, соблазняющим невинную нимфу.

— А ты хочешь меня соблазнить?

Он усмехнулся:

— Боюсь, что да.

И этого ей будет достаточно. Должно быть достаточно. Марта не хотела, чтобы он говорил о высоких чувствах. Потому что тогда ей придется рассказать ему про Силвию.

А после этого он уйдет, и у нее не останется уже ничего. Так что лучше удовольствоваться малым — тем, что он ей предлагает. Тогда у нее останутся хотя бы сладостные воспоминания.

— Абсолютно невинных людей не бывает. И хотя одиннадцать лет — это действительно большая разница, но я не чувствую себя намного моложе тебя.

Джек невесело рассмеялся: Зато я себя чувствую намного старше. Марта, мы с тобой будем друзьями?

— Мне бы очень хотелось. — Марта отвела взгляд. — Хотя вряд ли это продлиться долго.

— Достаточно долго, чтобы ты поняла: я не тот человек, который использует женщин для своего удовольствия, а потом за ненадобностью бросает. — В голосе Джека слышалась боль.

Марте вдруг стало безумно жалко ту женщину, бывшую невесту Джека, с которой он разорвал отношения. Интересно, они с ним спали? Наверняка. А любила она его? Да, с замиранием сердца подумала Марта. Конечно, любила. Разве можно его не любить?!

И теперь, когда Джек с ней расстался, ей, должно быть, очень больно. Так же больно, как было Силвии, когда Марта расстроила их отношения с ее отцом. Марта вновь ощутила невыносимую тяжесть вины.

— Хочешь кофе? — спросила она, прежде чем Джек успел сказать что-то еще.

— С удовольствием. Только сначала схожу к ручью.

— Я с тобой.

— Нет. Ты промокнешь.

— Джек, я не сахарная, — тихо проговорила Марта, стараясь не показывать своего раздражения.

Когда Джек ответил, его голос звучал так мягко и вкрадчиво… так сексуально, что у Марты по коже побежали мурашки:

— Марта, я очень стараюсь быть сдержанным, сильным и благородным. — Он усмехнулся, но эта ирония предназначалась не ей, а ему самому. — Если ты промокнешь, тебе придется идти переодеваться. А я не уверен, что устою перед таким искушением.

— А-а-а… — только и сумела выдавить Марта. Она смотрела ему в глаза, не в силах отвести взгляд. Между ними возникло такое напряжение, что казалось, достаточно искры, чтобы весь мир вокруг вспыхнул неистовым пламенем.

Марта безотчетно облизала вдруг пересохшие губы. В глазах Джека вспыхнул огонь неуемного отчаянного желания.

— Хорошо, — дрожащим голосом проговорила она и добавила, помолчав: — Только я не люблю, когда мне приказывают.

Джек улыбнулся, словно в предвкушении:

— Когда-нибудь мы с тобой обязательно прогуляемся под дождем. — И ушел, забрав с собой Красавчика.

Марта без сил опустилась на стул. В ее душе боролись самые противоречивые чувства: страх и восторг, сладостное возбуждение и горькая настороженность.

Еще месяц назад она ни за что не поверила бы, что способна пуститься в такую немыслимо-рискованную авантюру. Она понимала, что играет «по-крупному». На карту было поставлено все. Вся ее прежняя жизнь, которая так или иначе никогда больше не будет такой, как раньше. А взамен ей может достаться счастье, которое вознесет ее до запредельных высот, до сияющих звезд… Или неизбывная боль и отчаяние.

Расслабься! — приказала она себе. Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

А когда Джек вернулся, весь мокрый, но улыбающийся и довольный, Марте стоило только взглянуть на него, чтобы понять: ради этого человека она готова на все. Счастье быть с ним — пусть даже очень короткое время — многого стоит. И за это ничего не жалко отдать.

Целый час они просидели в гостиной. Просто пили кофе и разговаривали. Это оказалось на удивление легко. Джек слушал Марту очень внимательно. Если он с чем-то не соглашался, они спокойно это обсуждали. Марта всегда считала себя неглупой. Но из-за ее кукольной внешности большинство мужчин воспринимали ее как смазливую дурочку. А Джек был не такой. Он относился к ней очень серьезно.

Они говорили о спорте, о книгах, о музыке. Джек прекрасно во всем разбирался, но при этом не корчил из себя знатока. С ним было очень приятно общаться.

Стало смеркаться. Тогда Марта не стала включать свет, но разожгла камин. За окном завывал ветер и шумел дождь, а в комнате было тепло и уютно.

Впрочем, Марте было немного не по себе. Каждый раз, когда она встречалась взглядом с Джеком, сердце ее замирало, а потом словно пускалось вскачь. Этот мужчина не просто ее привлекал. Он ее завораживал. Она смотрела на его руки и представляла, как эти руки ласкают ее. Она смотрела на его губы и вспоминала его страстный требовательный поцелуй.

— Если ты будешь так на меня смотреть, мне придется уйти, — неожиданно проговорил Джек.

— Смотреть — как? — спросила Марта и с запозданием поняла, насколько глупо и провокационно прозвучал ее вопрос.

— Как будто ты хочешь, чтобы я сделал вот так… Он встал, подошел к Марте и протянул ей руку. А когда она взяла его руку, резко поднял ее с кресла и заключил в объятия.

— Когда ты пожираешь меня глазами, я уже не могу просто сидеть и смотреть на тебя. Мне этого мало.

Джек склонился к ней и нежно поцеловал в висок, а потом, уже не в силах сдержаться, буквально впился ей в губы. Марта приоткрыла рот навстречу его губам, вся отдаваясь во власть его обжигающей страсти. Во власть своей обжигающей страсти. А когда он наконец оторвался от ее рта, вцепилась ему в плечи, не отпуская от себя. Мало того, она прильнула к нему всем телом.

— Марта. — Джек не отстранился, но сразу замкнулся, и девушку словно обдало холодом. — Ты хоть понимаешь, что делаешь?

Марта ничего не сказала на это. Даже не шелохнулась.

Тогда он осторожно снял ее руки со своих плеч, развернул спиной и прижал к себе. Даже сквозь одежду Марта ощущала жар его разгоряченного тела. Его запах кружил ей голову.

Ей хотелось совсем не таких целомудренных объятий. Но все равно очень нравилось стоять вот так, прижимаясь к Джеку. У Марты было такое чувство, что теперь она защищена от всего плохого. Что теперь с ней уже ничего не случится.

— Договорились? — шепнул он ей на ухо.

— Да, — выдохнула она.

Джек отпустил ее, и она отошла к окну. Дождь уже перестал, и небо слегка прояснилось. Марта оперлась руками о подоконник, стараясь унять дрожь.

— Мне сейчас лучше уйти, — сказал Джек.

Марта кивнула, не поворачивая головы.

— Марта. — Когда она не ответила, голос у Джека смягчился. — Марта, все будет хорошо. Не переживай.

— Я не переживаю. — Она болезненно поморщилась. — Я знаю, что я в надежных руках.

— Что ты хочешь этим сказать?

Марта знала, что не стоит этого говорить. Что своими словами она покажет ему, насколько уязвима. Но все же сказала:

— Для тебя это не ново. Ты мне говорил, что хотел других женщин. Наверняка с кем-то из них ты занимался любовью. А я никогда раньше не чувствовала ничего подобного. И не знаю, как с этим справляться.

— У тебя никогда никого не было? — Голос Джека вдруг стал глухим.

Марта закусила губу. Ей вдруг стало неловко за свою невинность. Но не станешь же объяснять, что у нее никого не было потому, что до знакомства с ним она не встречала мужчину, который бы привлекал ее настолько, чтобы ей захотелось ему отдаться.

— Ну, так… поцелуйчики… Всякое легкое баловство, — проговорила она нарочито грубо.

— Понятно. — В голосе Джека не было никаких эмоций, а когда Марта повернулась к нему, его лицо оставалось абсолютно непроницаемым.

Она с вызовом запрокинула голову:

— А что в этом странного?

— Ничего. — Джек улыбнулся. — И это ничего не меняет.

— В смысле?

Джек шагнул к ней. Марта думала, что он хочет ее обнять, но он остановился и спокойно проговорил:

— Я знаю, что многим мужчинам лестно осознавать, что они соблазнили девственницу. Они находят в этом особое удовольствие. Но человек должен нести ответственность за другого человека. Ты ни в коем случае не должна пожалеть о сделанном. И подумать, будто я тебя принуждаю. — Он усмехнулся. — Я хочу тебя, Марта. Но я не какой-нибудь сексуальный маньяк. Когда ты придешь ко мне… Если ты придешь ко мне, то придешь пособственному желанию.

Марта отвела взгляд.

— Мне действительно немного страшно, но, знаешь, Джек… я тоже хочу тебя.

— Этого мало.

Марта почувствовала, что краснеет. Но прежде чем она успела собраться с мыслями и ответить, Джек продолжил:

— Давай для начала получше узнаем друг друга. У нас с тобой еще куча времени впереди.

— У нас с тобой меньше двух недель, — обреченно произнесла Марта. — А потом я отсюда уеду. В Брисбен.

— А мне казалось, что ты живешь в Тамуэрте, — удивился Джек.

Марта объяснила, почему она переезжает.

— Пустяки. — Джек протянул Марте руку. — Всего несколько часов на машине.

Она колебалась лишь секунду. Когда он сжал ее ладонь, по всему телу Марты прошла сладостная дрожь. Джек поднес ее руку к губам и поцеловал голубую жилку, бьющуюся запястье.

— Расслабься, Марта. Не надо бросаться в омут с головой. Иногда терпением достигаешь намного больше, чем горячечной спешкой…

Когда Джек ушел, Марта еще долго раздумывала над его словами. Ее терзали самые противоречивые чувства. С одной стороны, она соглашалась с Джеком. Незачем торопить события. Но с другой — ей хотелось бездумно ринуться в неизвестность и сгореть в пламени наслаждения. Пусть даже она понимала, что потом ей придется дорого заплатить за свой порыв и за ту боль, которую она, сама того не желая, причинила Флоренс.

И все-таки Джек был прав. Надо получше узнать друг друга, а потом… Марта невольно затаила дыхание в сладостном предвкушении того, что будет потом.

На протяжении всей следующей недели не было ни одного дня, когда бы Марта не виделась с Джеком. Иногда они проводили вместе почти целый день. Марта узнала о нем много интересного. Например, он любил устриц и китайскую кухню. Увлекался чтением мистических детективов, которые рассматривал как занимательные задачи, которые обожал разрешать до того, как сам автор раскроет тайну на последних страницах. На лошади Джек научился ездить едва ли не раньше, чем ходить. В школе он занимался фехтованием, хотя уже тогда был крупным ребенком, и его массивное телосложение не подходило для этого вида спорта. Потом, уже в старших классах, играл в регби. Он любил поэзию, и особенно — Джона Китса.

Джек Рассел был интересной и сильной личностью. Он сочетал в себе спокойную, уверенную силу, острый ум и неодолимое обаяние. Теперь уже Марта искренне не понимала, как такой добрый и интеллигентный человек мог показаться ей жестким, надменным и самодовольным тираном.

Для нее было счастьем и упоением просто быть рядом с ним. И что самое поразительное, Джек, похоже, был очарован ею не меньше, чем она им. Хотя он редко к ней прикасался и никак не выказывал своих чувств, зато окружал ее нежной заботой и трепетным вниманием, давая понять, насколько она ему дорога.

Однажды Джек привез Марту на уединенный пляж. Опьяненная соленым ветром, вкрадчивым плеском волн и доселе неведомым ощущением полнокровной, живой свободы, Марта поддалась безумному порыву и побежала по белому песку у самой кромки прибоя. Джек кинулся ее догонять. Все ее тело как будто пело. Она звонко смеялась, совсем не стыдясь своего дикого буйства. И Джек тоже смеялся.

— Сейчас ты совсем не похожа на Белоснежку. Сейчас ты похожа на морскую ведьму, которая упивается своей необузданной силой.

Его голос и его взгляд были исполнены обещанием запредельного чувственного наслаждения.

Это напоминало жаркий шепот в ночи. Безумную клятву, произнесенную на пике чувства. Слезы, порожденные безмерным счастьем…

— Какой силой? — спросила Марта, затаив дыхание.

— Силой творить заклятье. Околдовывать, ошеломлять. — Джек сжал ее тонкие пальцы, и так, держась за руки, они неторопливо вернулись к машине.

Они взяли с собой еду и пообедали в роще цветущих магнолий. Когда они допили кофе, Джек потянулся и зевнул, прикрыв рот ладонью.

— Устал? — спросила Марта.

— Просто не выспался. Вчера поздно лег.

— Тогда, может, подремлешь. А голову положи мне на колени, так тебе будет удобнее.

— О, невинная Марта!

Целый час, пока он дремал. Марта сидела, боясь пошевелиться. Она не отрываясь смотрела на Джека, и ее сердце переполнялось щемящей нежностью. Что-то подсказывало ей, что эти мгновения — самые ценные в ее жизни. Мгновения, ради которых и стоит жить.

И все-таки ее безмерное счастье омрачала угрожающая тень. Марта ни на секунду не забывала о том, что когда-нибудь ей придется рассказать Джеку о том, какую роль она сыграла в судьбе Силвии. Ей было страшно даже подумать об этом. Но с другой стороны, Марта твердо решила не поддаваться панике. Она приняла решение. И она уже достаточно взрослая, чтобы отвечать за последствия своих поступков.

Итак, они с Джеком виделись каждый день. Всю эту неделю Марта жила словно в волшебном сне. Или в прекрасной сказке. Правда, поначалу она чувствовала себя немного виноватой перед Флоренс. Ведь ее счастье было построено на несчастье другой женщины. Однако со временем Марта начала забывать и о Флоренс, и о Силвии. Счастье быть рядом с Джеком затмило все.

Джек был нежен и ласков. Он не торопил события, давая Марте постепенно привыкнуть к себе. Он даже ни разу не обнял ее, хотя Марта часто замечала, каким огнем загораются его глаза при виде ее.

В душе девушки поселилась отчаянная надежда. Она понимала, что не надо на что-то надеяться. Что лучше не тешить себя несбыточными иллюзиями, чтобы потом не пережить горького разочарования. Но она вновь и вновь задумывалась о том, что, может быть, Джек поймет: тогда, семь лет назад, она была совсем другим человеком. Девочкой, обезумевшей от горя. Девочкой, у которой умерла мама, а отец собирался жениться на женщине, которая много лет была его любовницей. Возможно, Силвия давно забыла о ее отце и теперь живет с кем-то другим. И счастлива с этим другим.

Возможно, у них с Джеком еще получится что-то настоящее.

Единственное, что действительно тревожило Марту, так это миссис Рассел. Она была безупречно вежлива, даже приветлива… Улыбалась Марте, как дорогой гостье, шутила… Но девушка чувствовала, что за внешней любезностью скрывается настороженность и неприятие.

И Марте было до боли обидно, что она не нравится матери Джека. И особенно теперь, когда поняла, насколько близки мать и сын. Сначала Марта подумала, что в этом нет ничего личного. Что миссис Рассел как потенциальная свекровь с неприязнью воспримет любую женщину, которой заинтересуется ее сын. Но в то же время она знала, что Флоренс ей нравилась… А Джек расстался с невестой из-за нее, Марты. И Марте еще предстояло сделать так, чтобы миссис Рассел поняла, что с ней ее сыну будет хорошо. Потому что знала: когда она уедет в Брисбен, их отношения с Джеком все равно будут продолжаться.

Как-то раз Джек пригласил Марту поужинать в «Гарнидже», в кругу семьи. Ей было немного не по себе, но отказаться она не могла. И в целом вечер прошел замечательно, если не принимать во внимание сердитой мордашки и резких манер Эдит.

— Как поживает миссис Чэмберс в Манчестере? — спросила за ужином миссис Рассел.

— Кажется, ей там нравится.

— Я слышала, у ее дочки осложнения с беременностью.

Марта молча кивнула.

— И что миссис Чэмберс собирается продать дом и остаться в Англии.

— Да, собирается. Сегодня как раз приезжал агент по недвижимости, чтобы оценить дом.

Эдит резко подалась вперед:

— То есть ты скоро отсюда уедешь?

— Очень скоро, — спокойно отозвалась Марта.

Эдит быстро взглянула на Джека, но тот сидел с абсолютно безучастным видом и сосредоточенно изучал содержимое своей тарелки, Эдит поджала губы и тоже сделала вид, что ест.

К несказанному облегчению Марты, миссис Рассел перевела разговор на другую тему.

После ужина Джек захотел посмотреть документальный фильм о международной торговле. Это новый этап в наших отношениях, с тихой радостью отметила Марта. Джек относился к ней уже не как к гостье, а как к члену семьи. В ее сердце вновь затеплилась сладостная надежда, а в глубине души шевельнулся прежний страх. Потому что рано или поздно ей придется рассказать Джеку про Силвию.

Тео ушел к себе, заявив, что ему это скучно. А вот Эдит осталась в гостиной. Во время фильма Марта задремала в уютном кресле, но Джек легонько потряс ее за плечо.

— Просыпайся, Спящая красавица. Тео оказался прав: действительно, скука смертная. Давай я тебя отвезу домой.

— Спящая красавица? Это не из той сказки, — пробормотала Марта.

— Ага, — подала голос Эдит, зло глядя на девушку. — Сказка должна быть про маленькую свинопаску.

Марта натянуто улыбнулась, но Джек словно и не услышал едкого замечания кузины. Он даже не взглянул в ее сторону. Эдит тут же напряглась и обиженно закусила губу. Бедный ребенок, подумала Марта.

Уже в машине Джек заметил:

— Что-то ты на удивление тихая. Тебя Эдит расстроила? Да ты не обращай на нее внимания.

— Нет, она меня не расстроила. Мне ее жалко. Когда мне было шестнадцать, я по уши влюбилась в одного врача у нас в ветеринарной клинике. Я едва с ума не сошла от злости, когда узнала… — Марта хотела сказать «когда узнала, что он женат», но вовремя поняла, что в данной ситуации это прозвучало бы вызывающе. — Когда узнала, что я его вовсе не интересую. Вообще-то, я сейчас думала о другом. Через пять дней я уеду в Брисбен.

— Когда устроишься, сообщи мне свой адрес й телефон, — очень тихо проговорил Джек. — И Брисбен, это не так далеко, Марта.

— Для тебя — может быть. Ты привык разъезжать по миру. А для меня это другой конец света.

Марте хотелось, чтобы он приласкал ее, успокоил. Но она знала, что этого не произойдет… Однако, как оказалось, она ошиблась. Джек взял ее ладонь, сжал на мгновение, а потом вернул руку на руль.

— Я буду скучать по тебе, — сказал он. — Но ты не волнуйся. Все хорошо. Мы будем видеться часто-часто.

Именно это Марта и хотела услышать. Она была так обрадована, что даже не сразу сообразила, о чем говорит ей Джек.

— … я собираюсь купить ее дом, — услышала она окончание фразы.

— Миссис Чэмберс?

— Да.

Марта ждала, что он объяснит почему. Но Джек молчал.

— А как же собаки? — спросил он наконец.

— Я их заберу с собой. Бинго останется со мной навсегда. А Красавчика я потом «перешлю» хозяйке.

— Оставь себе и Красавчика тоже, — посоветовал Джек. — Вы с ним замечательно ладите. И ему, наверное, будет трудно опять привыкать к миссис Чэмберс.

— Я бы очень хотела. Но мы это еще решим. Ближе к делу.

Они уже подъехали к дому миссис Чэмберс. Джек остановил машину и выключил двигатель.

— Пять дней — это так мало!

И прежде чем Марта успела ответить, неожиданно склонился и поцеловал ее в губы. Она закрыла глаза и прижалась к нему всем телом, не обращая внимания на то, что руль больно врезался ей в бок.

Джек оторвался от ее губ и стал покрывать поцелуями ее запрокинутое лицо.

— Я войду с тобой в дом, — хрипло выдохнул он, и его голос отдался сладостной дрожью во всем теле Марты.