Глава 18

Божья коровка прижала лапку к встревоженной мордочке, обернулась и защелкала, глядя назад.

Почти сразу в проеме двери появились еще семь лиц. Часто дыша от испуга, Софи съежилась в постели и прижалась к резному изголовью. Лязг в ее груди сделался громче.

– Нет, ты слышишь этот грохот, Иоганн? – спросил бородатый коротышка. – Это же форменная катастрофа. Так она и до утра не дотянет.

Второй коротышка, который, видимо, и был Иоганном, хмуро ответил:

– Механизм слегка заедает. Ничего, выправится со временем. – Он помолчал, потом добавил: – По крайней мере, должен.

– Это ты так думаешь, – ответил третий коротышка.

Иоганн вскинул руки:

– Работать пришлось второпях! Подгонять да калибровать не было времени!

Затравленный взгляд Софи метнулся к окну. От кровати до него – всего пара шагов; пожалуй, можно успеть раньше коротышек… но все равно, слишком высоко, да к тому же окно такое узкое, что не выбраться.

Один из человечков держал поднос. Протиснувшись сквозь остальных, он направился к ней. Софи испуганно взвизгнула, соскочила на пол и встала спиной в угол так, чтобы кровать оказалась между ней и незнакомцами. На ночном столике стоял тяжелый бронзовый подсвечник. Софи схватила его дрожащими руками и выставила перед собой, как меч. Лязг в ее груди давно перешел в пронзительный скрежет – так бывает, когда металл трется о металл.

– Посмотри, что ты натворил, Йоост. Ты ее напугал. Поставь этот чертов поднос!

– Что такого страшного в миске куриного бульона, Юлий?

Тот коротышка, который говорил о подгонках и калибровках, шагнул к Софи, поднял руки и показал ей пустые ладони. Потом открыл рот, но сказать ничего не успел.

– Я – принцесса Шарлотта-Сидония Вильгельмина София Грюнландская! – выпалила Софи и замахнулась на него подсвечником. – Если хоть один волосок упадет с моей головы, ты за это ответишь!

Юлий закрыл глаза и пощипал себя за переносицу:

– Так-так… Принцесса, значит. Принцесса! Разве я не говорил, что с ней будут неприятности? Королевские конники ищут ее и вот-вот явятся сюда.

При упоминании о мачехе Софи моргнула. В груди что-то скрипнуло. Силы сразу начали покидать ее: колени подогнулись, подсвечник выпал из рук и с громким стуком упал на пол.

Она вспомнила. В голове зазвучали обращенные к ней слова егеря. Простите меня, милая принцесса… Это грязное деяние я совершаю не по своей воле, но по приказу королевы.

Софи почувствовала, как чьи-то руки подхватывают ее и тянут вверх. Это был Иоганн. Она хотела оттолкнуть его, но слишком ослабла для этого. Он посадил Софи на кровать, поднял ее ноги, укрыл принцессу покрывалом. Софи больше не могла сопротивляться и откинулась на подушки.

– Все марш отсюда! – скомандовал Иоганн.

Коротышки запротестовали и заворчали. Йоост опустил на столик у кровати поднос с миской наваристого бульона, салфеткой и ложкой, потом все вышли. Оставшись наедине с Софи, Иоганн присел на край ее постели. В комнате наступила тишина, шумы в груди Софи тоже стихли.

– Принцесса Шарлотта-Сидония… – начал он.

– Можно просто Софи.

Иоганн кивнул:

– Мы напугали тебя, Софи. Прости нас. Мы нечаянно. Меня зовут Иоганн. – Он кивнул на дверь. – Остальные – мои братья. Это наш дом. Тапфен, божья коровка, ведет наше хозяйство. Она присматривала за тобой все эти дни.

– Дни? – переспросила Софи и села от удивления. – А сколько… когда…

– Мы нашли тебя в лесу двенадцать дней назад.

Бессмыслица какая-то! Просто не верится. Софи встряхнула головой.

– Почему я не умерла? – спросила она.

Иоганн помешкал с ответом, потом осторожно спросил:

– Ты что-нибудь помнишь?

Софи снова упала на подушки, точно сломанная кукла.

– Егерь… я знала его, доверяла ему… а он вырезал мне сердце. По приказу моей мачехи – королевы.

Иоганн даже присвистнул.

– Зачем это ей понадобилось? – спросил он.

Софи захлестнул стыд. В памяти эхом зазвучали слова мачехи. Ты проявляешь мягкость там, где нужна жесткость, милуешь, когда следует карать… Как ты будешь править целой страной, София, не умея управлять даже собой?

– Софи, зачем? – настаивал Иоганн.

– Потому что я слабая, никчемная, безнадежная, – ответила Софи севшим от отчаяния голосом. – Вот она и решила, что лучше мне умереть, чем править Грюнландом.

И она подняла глаза на Иоганна, ожидая увидеть на его лице презрение – то самое, которое так часто читала в лице мачехи. Но он не смотрел на нее. Его взгляд был устремлен в окно. Глаза влажно блестели. Губы дрожали.

– Почему я все еще живу, Иоганн? Как это возможно? – спросила она. – Ведь мне вырезали сердце.

Иоганн торопливо отер глаза, посмотрел на нее и ответил:

– Да, Софи, ты живешь. Я сделал тебе новое сердце.

Загрузка...