Железный клык

Глава 1

Я ввалился внутрь, толкнув всем весом дверь туалета. Руки мои дрожали, зажатая между пальцев сигарета прыгала в полутьме, посыпая на грязный маслянистый пол порции серого пепла. Лицо пылало, пот стекал по лбу, скапливался в подмышках, лил по спине подобно водопаду. Сердце в груди никак не умолкало, барабаном отстукивая в оковах грудной клетки бешеный ритм, от чего вся съеденная недавно еда попросилась наружу.

Неровными шагами я торопливо прошел вперед и сразу же грохнулся на колени перед унитазом. Некогда белый новехонький фаянс ныне был покрыт слоем желтизны, созданной временем и нечистотами. Судя по омерзительному запаху, от которого меня тут же вывернуло наизнанку, его давно никто не чистил, и в этом коричневом покрытом сетью мелких трещин тазу от края вниз шла темная полоса ржавчины от вечно протекающего бака.

Закончив свое дело, я глубоко вдохнул и тут же выдохнул. Легкие заполнил тяжелый воздух, пропитанный ароматами общей уборной и вонью местной жратвы, что проникала в каждый уголок этого небольшого здания через ветхую вентиляцию.

— Как же так… — сорвался с моих губ дрожащий голос, в коем я не сразу узнал собственный, настолько сдавленно и хрипло он звучал.

Чтобы успокоить нервы, я приложил сигарету ко рту и глубоко затянулся. Глотку тут же сковала слабая боль, едкий дым ударил по горлу. Это я не заметил, что огонек вплотную подобрался к фильтру.

— Ч-черт!

Я нервно бросил окурок в унитаз и нажал на кнопку смыва. Желтая вода с частичками мелкого песка и еще какого-то мусора шумно хлынула в чашу, унося за собой остатки моей трапезы и желчи, а после принялась с утробными хрипами заполнять опустевший бак из почерневшей металлической трубы, кое-как прикрученной к стене толстыми железными ободами на паре болтов.

Сглотнув, я прочистил горло, вытащил из нагрудного кармана куртки помятую картонную пачку, выудил из нее сигарету и, зажав трясущимися губами золотистый фильтр, подпалил одним привычным движением по зажигалке.

— Ох… Что за скотство, — я с благоговением затянулся и оперся спиной о стену, пытаясь сохранить свое тело в вертикальном положении. — И что теперь делать?

Голова кружилась от внезапного стресса, однако после первой же затяжки дрожь во всем теле немного уменьшилась. Вряд ли причиной тому был распространившийся по жилам никотин, скорее сам ритуал позволил мне взять себя в руки и немного успокоиться.

Я прикрыл глаза. Передо мной еще стояла та ужасающая картина, свидетелем которой я только что стал.

Огромные бурые пятна покрывали все ее тело, волосы слиплись во влажные скользкие патлы. Кровь сочилась из ран, пропитывала тканевую подстилку и лужицами скапливалась на слое черного полиэтилена под ней.

Неужели все это случилось со мной наяву? Она правда лежала там, связанная скотчем подобно обычной животной туше в куче своих испражнений?

— Господи! Пожалуйста, скажи, что у меня галлюцинации!

Страшно… Проклятье, как мне страшно… И зачем я только полез в его треклятый багажник? Следовало просто пройти мимо, пропустить мимо ушей этот странный стук! Черт бы побрал мое идиотское любопытство!

Меня снова затошнило. Тем не менее, я сдержался, на ватных ногах проковылял к умывальнику и включил воду. В любой другой ситуации я бы воздержался от подобных действий, однако сейчас сложился совершенно уникальный случай, и я, отложив сигарету, без колебаний набрал прохладную ржавую воду в ладони и умылся, прополоскав заодно рот.

— Твою мать… Твою мать…

Опершись руками на края торчащей из стены раковины, что по «чистоте» ничуть не уступала унитазу, я сплюнул неприятно вязкую слюну и снова затянулся, за раз прикончив треть сигареты.

Кровь стучала в ушах. Я до сих пор чувствовал этот металлический запах, который плотным туманом окутывал все вокруг подобно едкой ауре духов, шедшей от дамы в летах, старавшейся этим амбре перекрыть свои естественные запахи старины и разложения. Жар разгоряченной кожи еще пульсировал на кончиках моих пальцев, прожигая их до кости, и страх… Господи, этот ни с чем не сравнимый животный страх, сводящий с ума!

— Успокойся! Выдохни!

Я затянулся в третий раз и затушил сигарету, бросив ее в раковину под струю воды, после чего снова набрал воду в ладони и хлопнул ими себя по щекам, чтобы немного прийти в чувства.

— Нельзя здесь торчать, — пробормотал я шепотом. — Нельзя оставаться! Но что делать? Бежать? А как же тогда?..

Я поднял голову. В мутном зеркале, половину которого скрывали древние разводы толщиной в добрых несколько миллиметров, на меня уставилось собственное отражение. Темные карие глаза были широко распахнуты, они горели возбуждением и ужасом. Под ними виднелись густые мрачные круги, вызванные недосыпом, а некогда здоровое и даже немного пухлое лицо заметно осунулось, щеголяя выступавшими вперед скулами.

— Ладно… — я набрал в грудь побольше воздуха и выдохнул. — Ладно.

Я подпалил следующую сигарету. Спустя несколько секунд мне удалось наконец обуздать рвущиеся наружу чувства, и я, вытерев лицо рукавом, проследовал к выходу из туалета, стараясь изо всех сил подавлять свои эмоции.

— Эй, парень, ты как? Дерьмово выглядишь, должен сказать.

Невольно дернувшись от резкого голоса, я повернул голову в сторону хозяина этой придорожной забегаловки. Он, как и в последний раз, когда я его видел, стоял за небольшой барной стойкой и похлебывал из полулитровой кружки синего цвета какое-то смолянистое варево, лишь отдаленно напоминавшее кофе.

— Ч-что, простите? — нервно переспросил я, по привычке приглаживая и без того прилипшие к черепу волосы.

— Видок, говорю, у тебя стремный, глухота! — басовитый голос с хрипотцой стал вдруг оглушающе громким. — Что с тобой, немощь?

Я сглотнул.

— Отравился, кажется. Можно мне стакан воды?

Усевшись за стойку, я подтянул себе пальцами пепельницу. Хозяин же, фыркнув, налил в граненый советский стакан, к счастью, чистую питьевую воду из кувшина и с хлопком поставил его передо мной.

— Но-но, ты тут мне не задвигай, — уже тише продолжил он. — Не мог ты у меня ничем отравиться. Все свое, родное, никакой химии!

Я бы мог возразить, ссылаясь на тот факт, что в таком захолустье неоткуда браться ничему «своему», но в данный момент желание спорить у меня напрочь отсутствовало.

— А ежели удумал жаловаться, — старичок воздел скрюченный палец вверх и погрозил им воздуху, — то сначала пожалуйте доказательства. Без доказательств сейчас ничему верить нельзя. Вот и тебе я не верю, усек?

Я молча кивнул и перевел взгляд на маленький пузатый телевизор, стоявший на опасно качающемся кронштейне, прикрепленном к стенке. По первому каналу, как обычно, крутили новости – судя по кадрам, безрадостные.

— Громче сделать?

Проследив за моим взглядом, хозяин кафешки и по совместительству ее единственный работник вытер ладонь о посеревший фартук и взялся за пульт.

— Да, пожалуйста.

Он прибавил громкости, и голос ведущего стал более различим. Сюжет, хоть и не особо меня заинтересовал, послужил хорошим поводом отвлечься, чтобы немного прочистить мысли, поэтому несколько минут я потратил, внимательно вслушиваясь в торопливый женский голос, подкрепленный вереницей довольно мрачных, если вовсе не чернушных, кадров, наполненных мозаикой замыленных трупов.

— Во дела творятся, скажи же! То-то я думаю, народа в последнее время почти нет, а ежели катаются, так все мимо! — заохал дедок, качая лысеющей головой. — Кстати, ты ж со стороны города едешь, разве нет?

— Угу, — пробормотал я в ответ, промачивая водой горло.

— И правильно. Валить надо из таких мест, пока на тебя до кучи чего не навесили.

Пробормотав что-то про сатанинских отродий и с опаской перекрестившись, старик продолжил хлебать свое варево. Несколько минут мы с ним просто молча смотрели в ящик, полностью поглощенные съемкой с места преступления.

Ведущий называл это новым ужасом современности, кошмаром наяву. Под аккомпанемент переполненных страхом голосов свидетелей и нарочито механическом говоре лиц органов правопорядка, рассказывающих о деталях обнаруженных зверств, мелькали на экране фотографии жертв, а также изображения предполагаемых убийц, подлежащих тщательному розыску. Некоторых, судя по словам полиции, уже поймали и сейчас активно допрашивают, однако из контекста их слов уже было понятно, что результатов они не добились никаких и сейчас отчаянно увиливали, чтобы не вызвать недовольство толпы, вот-вот готовой приступить к линчеванию всех подряд, кто бы ни попался под руку.

— Ох, бардак! — эмоционально тряхнул головой хозяин кафе. — Слыхал? Говорят, каких-то троих бедолаг насмерть забили! Посчитали за каких-то маньяков, накинулись толпой и так запинали, что скорая не откачала! Так и померли, в пути.

Я отпил воды и прочистил горло.

— Да уж, — продолжал увещевать старик. — Правду говорят, человек один, он умен, а толпа – глупа почище любого барана.

— Не сказал бы, что все люди поодиночке такие уж умные, — наблюдая за плавающими в стакане чаинками, видимо, прилипшими с прошлого раза, заметил я мимоходом, благодаря своего собеседника за лишний шанс направить поток мыслей в другое русло.

— Эх, молодежь! Все-то вы в негатив любите, вам дай только поныть на тему вселенского зла и обреченности. А как ж тогда жить, с таким-то настроем? Поэтому и катится все к черту!

Я снова посмотрел в телевизор.

Возможно, в чем-то этот старик и был прав.

«…было обнаружено на данный момент экспертами-криминалистами в заброшенном доме на окраине улицы Мира. Судя по имеющимся данным, все они принадлежат семидесяти разным людям, за последние десять лет пропавшим в различных районах города. Полиция утверждает, что, скорее всего, все убийства были совершены одним и тем же человеком и призывает население на время воздержаться от ночных прогулок, а также просит не вызывать лишних беспорядков, так как паника может осложнить поиски подозреваемых…»

— А я думаю, брехня все это.

— Что?

— Ну, в наше-то время нельзя столько народу положить и ни разу не попасться. Как мне кажется, эти идиоты просто сидели на заднице ровно, пока жареный петух в бошку не клюнул, а потом начали оправдания придумывать. Что, не знаешь, как у нас дела делаются? Им бы просто бабло получать, а как работать надо – ленятся и не хотят, ноют. Да у них пузо больше, чем у моей, земля ей пухом, благоверной, а она, уж поверь, и коня бы задавила, если б ему на горб уселась!

— Эм, не все же такие, — попробовал я слабую попытку возразить.

— Все, не все, какая разница! — отмахнулся старик. — Главное, когда надо, ничего у них не работает. Вот такая вот куча, мать вашу! На кой черт только перлись туда, раз дело делать не хотят?

«…также следы человеческих зубов на некоторых костях. Предполагается, что разыскиваемый убийца не только лишал своих жертв жизни, но и поедал затем их останки. По городу объявлен режим чрезвычайной ситуации…»

— Совсем уже у людей крыша едет! — не уставал изумляться хозяин забегаловки. — А все из-за чего, знаешь?

Я продолжал курить без остановки, запивая водой из стакана сухость в глотке. К счастью, нервы немного успокоились, и меня уже трясло не так сильно, как раньше.

— Из-за ситуации в мире! Ага, так и есть! Напряжение, оно ведь хоть и не заметное, а на мозги все равно влияет. Сам не осознаешь, как начинает колпак подсвистывать. Вот взять этот город наш, так в нем половина алкашня всякая, а вторая – идиоты поехавшие. Скажи мне, что же хорошего в таком городе произойти может? Правильно, только чернуха всякая!

Старик говорил еще что-то, развернув целую философскую тираду, но дальше я его уже не слушал. Я прикрыл на секунду глаза, и в памяти вспыхнуло лицо с заплывшим правым глазом, напоминавшим скорее какой-то раздувшийся гнойный абсцесс, и потрескавшимися синюшными губами, сквозь которые проглядывалась огромная щель, на месте которой должны были быть передние зубы.

Что же делать? Как поступить?

Теперь уже точно от избытка никотина закружилась голова. Я нажал на точку между бровями и с усилием принялся ее массировать, пытаясь избавиться от грызущей меня изнутри боли.

Снова запахло кровью. К горлу подкатил обжигающий комок желчи, но мне удалось сдержаться, залпом допив из стакана остатки воды.

Нет, оставаться здесь точно было нельзя.

Я подавил очередной нахлынувший на меня приступ паники, до боли сжал трясущиеся пальцы в кулак, после чего вытащил из кармана бумажник и отсчитал пару сотен.

— Вот, это за яичницу и… э-э-э… ваш кофе. Спасибо.

«…похищена на прошлой неделе. Подозреваемый на полученной видеозаписи напал на девушку около подъезда ее дома и утащил в неизвестном направлении. Этот мужчина также является одним из главных подозреваемых по нашумевшему делу. Если кто-то из вас видел его или девушку на фотографии, просьба обратиться на горячую линию по телефону, указанному сейчас на экране, или в полицию. К следующим новостям…»

Я застыл, уставившись на экран телевизора. Сердце в груди пропустило пару ударов, а мысли в голове резко куда-то исчезли, оставив за собой абсолютную пустоту. Невероятно, но один лишь десятисекундный отрывок заставил меня полностью изменить свое мнение относительно идущих новостей, мгновенно задрав до предела планку заинтересованности.

Конечно, в пиксельном изображении похитителя сложно было разобрать хоть что-то внятное, однако лицо девушки… Несомненно, хоть и покрытое синяками и заплывшее, я уже видел его!

Я было открыл рот, чтобы в сиюминутном порыве попросить телефон, но в последний момент сдержался.

— Нет, это не твое дело, — пробормотал я сам себе. — Ни к чему тебе такие проблемы. Что, фильмов никогда не смотрел?

— Чего?

— Н-нет, ничего! — я соскользнул со стула, оставив на стойке деньги, и неуверенным шагом направился к выходу. — Я, пожалуй, пойду!

— Ну, удачи!

Старик помахал мне рукой и вернулся к просмотру телевизора.

Сглотнув, я остановился у входа, прозрачной двери в серой раме с увесистой пластиковой ручкой, и выглянул наружу. Взгляд прошелся вдоль непривычно пустынной трассы, задержался на небольшой заправке чуть выше по холму, скрытой в тени большого навеса, рядом с которым стоял под палящим солнцем красным пятном бензовоз, и остановился на веренице из нескольких дверей, представлявших собой местный придорожный мотель, коим чаще всего пользовались проезжавшие мимо дальнобойщики, желая хоть раз за несколько бессонных ночей насладиться мягкой постелью.

Кровь в висках заколотилась. Вцепившись до побелевших костяшек в шероховатую дверную ручку, разогретую солнцем, я уставился на потрепанную серую иномарку, как бы невзначай примостившуюся возле одного из номеров мотеля.

Любой другой на моем месте и вовсе не обратил бы на нее внимания, но я знал! Черт возьми, я все знал и видел этот кошмар собственными глазами!

— Не твое это дело, не твое это дело, — пробормотал я так быстро, как только мог, и, толкнув рывком дверь, быстрым шагом направился к собственному автомобилю, припаркованному за углом этой маленькой закусочной.

Зашуршали тихо ключи. Открыв дверь древней шестерки, перекрашенной в черный цвет еще моим отцом в расцвете его лет, я чуть ли не запрыгнул на сиденье и сразу принялся заводить двигатель, дергая ключом в замке зажигания.

Жалобно всхлипнув, старенький автомобиль захрипел, пару раз дернулся, скрипнув ненадежной конструкцией, и принялся с захлебами тарахтеть, готовый отправиться в дальнейший путь.

— Ох, спасибо!

Я радостно хлопнул ладонью по рулю, бесконечно обрадованный тем, что машину получилось пробудить с первого раза.

Шестерка аккуратно тронулась с места… и тут же заглохла.

— Черт!

Я снова потянулся к ключу, но сколько бы ни пытался реанимировать жестяное ведро, оно наотрез отказывалось оживать.

Нервно шмыгнув носом, я подался вперед, пока в поле зрения за углом не показались очертания мотеля. К счастью, иномарка оказалась на месте. Она недвижимо стояла на парковке и настолько слилась с окружением, что, казалось, стала частью здешней обстановки.

— Фу-х, — я спокойно выдохнул. — Ладно, не беда. Сейчас только…

Бах!

— Ах, проклятье!

Что-то внезапно грохнуло у меня под ухом, и я невольно подпрыгнул, стукнувшись затылком о крышу.

В горле тут же пересохло.

Со стороны пассажирского сиденья в салон падала широкая тень. За окном, прикрытым навесом от закусочной, виднелись очертания широкого кожаного ремня, разделявшего границей низ глаженной белой рубашки и черных брюк, являвшихся частью делового костюма. Пиджак был расстегнут, из-за чего алый, будто капля свежей крови, галстук свободно трепыхался на ветру, сдвоенным языком касаясь двери автомобиля.

На секунду я замешкался, и перед глазами у меня сложился жуткий образ звериной пасти, но затем человек наклонился ниже, и в окне показалось худощавое вытянутое лицо, совсем обычное на первый взгляд, с играющей на губах добродушной улыбкой.

— Прошу прощения, напугал? — приглушенный стеклом голос звучал мягко. — Хотел постучать, кто ж знал, что ваш транспорт так громыхнет.

— Кхм, — я прочистил горло. — Нет, ничего. В-все в порядке.

— Точно? Вид у вас какой-то… нездоровый.

Я глянул в зеркало заднего вида, убедившись, что мы тут действительно одни. Ничего хорошего это не предвещало.

— Да, просто несварение замучило. Вам что-то надо?

Его губы растянулись еще шире, обличая ряд ровных белых зубов, словно сошедших прямо из рекламы зубной пасты.

— Еще раз прошу прощения, в любом случае. Видите ли, моя машина никак не заводится, — крупная рука с кольцом на безымянном пальце махнула в сторону мотеля. — Не могли бы вы мне помочь?

Я облизнул языком пересохшие губы.

— Извините, я не особо разбираюсь в машинах, — старался говорить я максимально вежливо.

— Тогда, может, подбросите до города? Я опаздываю, был бы очень благодарен за помощь, если понимаете, о чем я.

Узловатые пальцы поскребли друг о друга, намекая на вознаграждение, после чего легли на ручку двери и потянули ее верх, пытаясь открыть.

— В общем-то, у меня у самого проблемы. Думаю, надо вызвать эвакуатор.

Я с испугом глянул на кнопку блокировки, после чего с облегчением выдохнул, обнаружив, что шпилька все еще на месте, вдавлена до упора в разъем.

— Что ж, как неприятно вышло, — расстроенным тоном пробормотал мужчина, убирая руку. — Может, тогда вместе и вызовем? Думаю, в этой дешевой забегаловке наверняка есть телефон. Или воспользуемся вашим? — он вытащил из кармана пиджака сотовый и демонстративно покрутил им передо мной. — Как назло, мой внезапно сдох, а зарядку я взять запамятовал. Дырявая голова, что поделать!

— К-конечно!

Я потянулся к своему телефону, что должен был лежать в бардачке, и тут же застыл, не обнаружив его на месте.

— Что? — последовал очередной вопрос, и улыбчивое лицо мужчины вплотную приблизилось к окну. — Что-то потеряли?

В панике я перевесился через ручник и уставился в полутьму бардачка. Сердце опять начало отплясывать в груди чечетку. Взгляд мой, дрожа, пытался что-то отыскать, однако итог был очевиден.

— Д-да, в-видимо… — заикаясь, я уселся обратно и нажал на кнопку блокировки своей двери. — Эм, может, вы сами вызовите эвакуатор? Мне что-то вдруг плохо стало. Я, наверное, еще посижу.

Мужчина недовольно цокнул языком, сверкнув длинноватыми заостренными клыками, и покачал головой.

— И вправду не везет, вы поглядите! — облака в очередной раз прикрыли солнце, и на его гладко выбритое лицо с застывшей на нем улыбкой упала косой чертой тень. — Ну, ничего не поделать. Здоровье важно. Тогда я, пожалуй, схожу сам, окей?

— Хорошо!

Я судорожно закивал.

Мужчина тем временем отошел от машины и начал обходить ее сзади. Его вытянутый искаженный силуэт прошелся вдоль окон заднего сиденья, после чего отразился в зеркале заднего вида.

Сглотнув, я снова схватился за ключ, ожидая, когда он отойдет подальше, чтобы попробовать завести автомобиль еще раз. Впрочем, что-то подсказывало мне, что надежды на это возлагать не стоило, поэтому я готов был в любой момент выскочить наружу и бежать отсюда куда угодно, лишь бы подальше от этого места.

В этот момент в моей голове проносилась целая сотня мыслей – и еще больше вопросов.

Так я ему и поверил! Наверняка решил меня запугать, чтобы проверить, посмотреть на реакцию. И что дальше? Понял ли он, что я все видел? А раз так, тогда он меня точно не отпустит! Неужели он что-то сделал с моей машиной?

— И что теперь? — прошептал я, ощущая, как футболка прилипает к спине, пропитавшись потом.

Чуть пригнувшись, я наблюдал, как он медленно обходит мою шестерку со спины. Казалось, в желудке взорвалась целая ядерная бомба. Все в нем бурлило, вертелось. Чертовски захотелось в туалет. Ноги тряслись, желая прямо сейчас пуститься в бег.

Стоило ли сразу позвонить в полицию, пока был шанс? Нет, не думаю, что в таком случае моя судьба хоть как-нибудь бы изменилась. Если он уже догадался, что я все видел, то наверняка не собирался отпускать меня живым, и полиция не успела бы приехать до того, как моя голова обратилась бы в мешок требухи.

Сволочь! Угораздило же!

Я успел тысячу раз проклясть всех подряд, пока фигура мужчины наконец не приблизилась к двери водителя.

Секундная стрелка на наручных часах, казалось, замедлилась. Все мое тело изнывало от жара, мгновенно взвинченное первобытными инстинктами и готовое хоть сейчас броситься наутек.

Тик-так… Тик-так…

В стекло постучались костяшкой указательного пальца. С прежней улыбкой, которая при таком освещении стала выглядеть как искусственная маска, что легко можно было сорвать, протяни только руку, мужчина показал в сторону закусочной и громко проговорил:

— Я быстро! Позвоню, вызову два эвакуатора, раз уж такое дело! Вам какая-нибудь скорая не требуется?

Вопрос про скорую явно был задан с иронией.

— Н-нет, спасибо!

Я показал ему большой палец. Невольно наши взгляды встретились, и по тому чужеродному холоду, что играл в его глаза в противовес добродушной мине, я мгновенно осознал, как все плохо.

За свою пусть и недолгую жизнь я успел повидать много совершенно разных людей и твердо верил в то, что глаза являлись зеркалом души. Мерзкий то был человек, добрый, подлый, хитрый или просто наглый – его глаза всегда отражали его намерения, как бы сильно он ни пытался их скрыть.

Сейчас же я в ужасе застыл, ощущая, как горло будто обхватывают ледяные пальцы смерти. Я столкнулся с абсолютным злом, с монстром, которым пугают детей, и он навис надо мной подобно застывшему на секунду цунами, в следующий миг намеревавшемуся низвергнуться на меня вниз со всей своей яростью и жаждой крови.

Я видел в его взгляде это желание, и, что хуже, он это понял.

Время продолжило свой ход.

Его рука дернулась. Из левого рукава пиджака вывалился в его ладонь небольшой разводной ключ, а правая нога подалась вперед, создавая опору для замаха.

Я соскочил с места и перевалился на пассажирское сиденье, тут же принявшись тянуть вверх блокиратор. Как назло, вспотевшие пальцы скользили по гладкому пластику, а нервная судорога, так невовремя решившая объявиться вновь, мешала нормально обхватить верхушку шпильки.

— Черт!

За спиной оглушительно хрустнуло стекло. Осколки хлынули внутрь, рассыпаясь по сиденью, и, могу поклясться, я затылком почувствовал, как просовываются в автомобиль хладные лапы кровожадного чудовища.

Щелк!

Едва ли не закричав от радости, я потянул на себя ручку двери и толкнул ее плечом, открыв себе путь к спасению.

Я поставил одну ногу на пыльную сухую землю и уже готов был сорваться с места, когда некая могучая сила вдруг дернула меня назад, и я, прикусив до слез язык, грохнулся обратно.

— Сбежать удумал, а? — уже не такой услужливый голос громко взревел где-то над макушкой. — Думал, сможешь вот так просто сбежать?!

Его пальцы мертвой хваткой вцепились в мой воротник и принялись тащить назад. Не мешкая, я скинул с себя тонкую куртку и снова дернулся, однако монстр оказался быстрее, тут же вцепившись мне в руку.

Я вскрикнул, когда его ногти с болью впились в кожу.

Развернувшись, я наугад ударил за спину локтем, и мой преследователь мучительно зашипел, но хватку не ослабил.

Бежать! Вырываться! Спастись!

Ни разу в жизни я ни с кем не боролся по-настоящему. Хуже того, я и физической формой похвастаться не мог, одна кожа да кости. Тем не менее, в ту секунду разум мой застлала пелена животного страха, и я превратился в один большой бесконтрольный клубок хаоса, тычущий во все стороны локтями.

— Ах, тварь!

Каким-то чудом я угодил ему в нос затылком, и мужчина со злобным рычанием отстранился, прикрывшись от очередного удара рукой.

Вряд ли в итоге я нанес ему хоть какой-то серьезный урон, но все мои усилия не прошли даром, и на секунду давление на мою руку ослабло. Не теряя времени, я еще раз дернулся вперед, изо всех сил рванув плечом в сторону.

— Все равно не уйдешь!

Я по инерции полетел лицом вперед и хлопнулся на землю, не удержавшись на одной ноге.

— Помогите! Помогите! — заорал я во весь объем своих легких, уже на ходу поднимаясь на ноги.

Кинув взгляд за спину, я увидел перекошенную радостным возбуждением рожу, осклабившуюся ровными рядами белых зубов. Мужчина не стал вылезать обратно. Наоборот, он ловко запрыгнул в салон и молниеносно перелез через сиденье, бросившись следом с разводным ключом в одной руке.

Отбросив прочь сомненья, я уже ринулся было в сторону дороги, когда позади внезапно раздался выстрел.

В пылу неловкой возни, в результате которой я едва не погиб, мощный выстрел разорвал воздух, и от него сразу же заложило уши. От неожиданности происходящего застыл не только я, но и мой преследователь, и мы оба ошарашенно оглянулись.

— Ну-ка стоять!

По ту сторону машины возник знакомый мне старик с охотничьим ружьем наперевес, чье дуло направлялось аккурат в наши с монстром фигуры.

— Помогите мне! — тут же закричал я, вскочив на ноги. — Он хочет меня убить! Это он, тот маньяк из телевизора!

— Ну-ка на месте, я сказал! — рявкнул в ответ старик, нацелившись уже на меня, когда я попытался подойти ближе. — Давай без визгов, парень. Объясни, что здесь творится. И не дергаться!

Мой преследователь тоже медленно поднялся, стряхивая с посеревших брюк пыль и мелкие осколки стекла. Вел он себя нарочито небрежно и спокойно, тут же вернувшись к прежнему образу ничем не примечательного обывателя.

Весь костюм его истрепался, рубашка клоками вылезала из-под ремня, а в районе живота красовался длинный порез с растекшейся неровным пятном кровью.

Видимо, перевалившись через разбитое окно, порезался об осколок.

Я нахмурился, заметив, как мужчина резко дернул в сторону край рубашки, будто что-то пытаясь прикрыть, и в том месте коротко блеснуло серебром, но тут же отвлекся на его следующие слова.

— Да этот мелкий говнюк мне шины порезал, — ровным голосом произнес он, уставившись старику прямо в глаза, и демонстративно отбросил ключ в сторону. — Вот я и решил его пугнуть. Ну, стекла повыбивать, долбануть разок в морду. Ничего криминального.

— Ничего я ему не резал! Если бы не вы, он бы меня точно прикончил!

Хозяин забегаловки прищурился.

— Кстати, а я ведь тебя видел, когда ты у чужой машины терся, да значения не придал. Не резал, говоришь?

— Я услышал стук у него в багажнике и просто решил проверить! Он оказался не заперт и… Вы же сами видели ту девушку на фотографии, помните? Надо сейчас же!..

— Еще и по чужим багажникам шариться надумал? — в праведном неистовстве мужчина двинулся ко мне, пресекая мою речь, но остановился, услышав окрик старика. — Да этот тощий придумал все, а сам наверняка по моему барахлу прошелся. Это я еще не смотрел, вдруг стянул чего!

— У него в багажнике похищенная девушка! Черт, да поверьте вы мне!

— Ну-ка цыц! Хорош языками молоть! — старик сплюнул. — Ни одному из вас не верю, ясно? Давай-ка лучше двинем к твоей машине, там и посмотрим, кто из вас мне лапшу на уши вешает. Шагом, шагом!

Он дернул ружьем, кивнув головой в сторону мотеля.

Я сглотнул и услышал, как недовольно цокнул рядом со мной мужчина в костюме.

— Что ж неймется тебе так, пердун старый…

Я немного расслабился. Разумность старика меня обрадовала, и я решил, что на звуки выстрела наверняка сбегутся остальные работники этой придорожной станции, а значит я точно окажусь в полной безопасности. Кроме того, как только они увидят девушку в его багажнике, все сразу встанет на свои места.

Конечно, сложившаяся ситуация нарушала все мои планы, однако я хотя бы выберусь из этой передряги живым, и это обнадеживало.

Я занес ногу для шага…

— Стоять! — вдруг закричал старик.

Краем глаза я заметил, как в мою сторону метнулась тень. Она двигалась так быстро, что я не успел ничего предпринять, как мужчина уже оказался за моей спиной, зажав мне рукой горло.

Старик неловко вскинул ружье и тут же чертыхнулся, задержав на спусковом крючке в нерешительности палец. Он явно не ожидал такой прыти от здорового мужчины ростом под два метра и лет сорока, и эта секундная заминка дорого ему обошлась.

Грохнул выстрел, однако сноп искр вырвался не из охотничьего ружья старика, а с воем выплеснулся из пистолета в вытянутой вперед руке, внезапно возникшей над моим плечом.

В воздух брызнула тонкая струйка крови.

Старик на миг застыл. Судя по удивленному выражению на его лице, он даже не понял, что произошло.

Вместо его правого глаза зияла теперь сквозная дыра, идущая через весь череп наружу через затылок. Края раны обуглились, мгновенно окрасившись в алое хлынувшей наружу жидкостью.

Покачнувшись, он выронил из рук ружье, завалился назад и с глухим стуком рухнул на землю, подняв в воздух столп пыли.

— Ненавижу огнестрел, — просипел мне в ухо мужчина в костюме. — Оружие трусов, неспособных лицом к лицу столкнуться со смертью. Но что поделать, в некоторых ситуациях только оно и спасает.

Он рассмеялся, странно, сквозь стиснутые зубы, и помотал у меня перед глазами пистолетом. Я же застыл, наблюдая, как под головой старика растекается медленно бурая лужица.

Затошнило.

— Кстати, не надейся, что его дружки сюда явятся. Пришлось позаботиться и о них. Никогда не знаешь, когда все пойдет не по плану! Вот жил ты себе, жил, занимался делами, а тут вдруг из-за какого-то долбанутого кретина вся полиция на уши встала. Что поделать, пришлось сваливать из города! Не-не, лишней грязи мне не надо!

Я слушал его скорее невольно, чем осмысленно, но какая-то часть моего сознания бодрствовала и оценивала ситуацию с удивительной бесстрастностью. Учитывая развернувшиеся беспорядки, здешние события наверняка затеряются в общем хаосе. Также примечательно было и то, что за прошедшие несколько часов я увидел на трассе лишь пару машин, промчавшихся мимо, а за время пребывания здесь не заметил еще ни одной камеры.

— Стой смирно, и тогда я подумаю над тем, чтобы убить тебя безболезненно, — дуло пистолета уперлось мне в висок. — Сунув свой любопытный нос куда не следовало, ты подкинул мне работенки. Но ничего, полезно бывает лишний раз размяться. Хорошо, что ты оказался конченым трусом. Хоть в чем-то мне сегодня везет, да?

Я продолжал молча стоять. Меня охватило на мгновение какое-то остолбенение, ощущение, как внутри ворочается что-то, и я замер, прислушиваясь к этому чувству.

Трус? Да, наверняка так и есть. Я мог сделать хоть что-то, позвонить в полицию или предупредить местных, и тогда, может, все закончилось бы иначе. Тем не менее, я совершил ошибку, желая утолить любопытство, а затем попытался просто сбежать, потому что это меня не касалось.

С другой стороны, так уж ли я был виноват? В конце концов, не я убил этого старика и не я лишил жизни других местных работников, обычных людей, которые тоже ни в чем не были виноваты.

Ну, теперь уже поздно было об этом размышлять.

— Молодец, послушный песик.

Огромная лапа, насмехаясь, потрепала меня за волосы. Его рука ушла с моей шеи, и он толкнул меня в спину, от чего я по инерции сделал несколько шагов вперед.

— Тратить на тебя патроны жалко, да и не по мне это. Не бойся, больно будет совсем… Э?

Я кинул взгляд за спину. Его пальцы протянулись к поясу, но зачерпнули лишь воздух, и мужчина, нахмурившись, на секунду отвлекся, приподняв край пиджака.

Я уже говорил, что не славился физической формой, но раз уж все равно было погибать, я решил поставить все на кон.

Я понимал, что не успею приблизиться к нему вплотную. Перехватив поудобнее вынутый у убийцы армейский нож, я рывком развернулся на каблуках и ринулся к нему навстречу, полоснув по вытянутому вперед запястью с пистолетом вместо того, чтобы пытаться ударить его в грудь или в шею, чтобы затем отхватить несколько выстрелов в голову.

— Ублюдок!

Мужчина болезненно вскрикнул. Он инстинктивно дернул рукой, однако пальцы его разжались, выронив оружие.

Воспользовавшись его замешательством, я резко остановился на месте и пнул его в пах. Он не успел среагировать и тут же скрючился, схватившись за ушибленное место.

Это действие дало мне еще несколько секунд, благодаря чему я успел подхватить с земли пистолет и наставить его на убийцу.

— Ох… Ох, дьявол меня побери, как больно… — мужчина шумно втягивал носом воздух, пытаясь восстановить дыхание. — Ах ты мерзкий тщедушный кретин, сволочь…

Я отошел на несколько шагов назад.

Убийца выпрямился. Увидев оружие в моих руках, он хмыкнул и с улыбкой покачал головой, все еще морщась от боли.

— И что дальше? — спросил он, глядя мне в лицо. — Что, возьмешь, и вот так меня застрелишь? Да не гони! Я по глазам твоим вижу, что тебе кишка тонка это…

Бах!

— А-а-а-а! Т-тварь!

Я еще никогда не стрелял, из-за чего мой первый выстрел вместо головы угодил ему в правое плечо, и мужчина с криком свалился на землю.

— Убью! Убью, мразь!

Он продолжал выть, хватаясь целой рукой за дырку в своей плоти. Его голова повернулась, и на лице я больше не видел той же надменной маски, с которой он разговаривал со мной раньше. Там была лишь пылающая ярость и… страх?

Бах!

Нажимать на спусковой крючок было на удивление легко. Отчасти в этот момент я понял, почему подобные ему предпочитали огнестрелу другие способы лишить жизни свою жертву. Видимо, им не хватало этого чувства власти над смертью, ощущения, что человек полностью находится в твоих руках.

Какое высокомерие! Или, скорее, личные комплексы?

— Стой! Стой! Прошу, не надо!

Честно говоря, я не испытывал ничего особенного, лишь крайнее раздражение из-за того, что он заставил меня пройти через столько проблем. А еще я, пожалуй, злился на него за то, что снова ощутил себя слабым трусливым мальчиком. Совсем как тогда, в детстве.

Бах! Бах! Бах!

— Кха-а-а-а-а! Нет!

— Да чтоб тебя!

Убедившись, что он вряд ли мне что-то сделает в таком состоянии, я подошел ближе, надавил ногой на его метавшуюся из стороны в сторону спину, подвел пистолет ближе и нажал еще раз.

Меня на секунду поразило собственное хладнокровие. Оно поражало меня каждый раз, когда надо было приступать к делу, но я не предполагал, что оно сработает и в такой ситуации. Будто под гнетом адского стресса все эмоции улетучились, осознав, что от них сейчас не будет никакой пользы.

Раздался громкий хлопок, а затем со звоном нахлынула тишина.

Дернувшись напоследок, мужчина перестал шевелиться. Его мышцы расслабились, руки распластались по земле, а голова так и застыла лицом вниз, приобретя в затылке глубокий темный провал.

Потеряв необходимость сдерживаться, я отступил назад, и меня наконец стошнило.

…

— Нет, ты не подумай, я и правда раньше никогда всерьез не дрался! Скорее, меня просто избивали, а я валялся на земле и ждал, когда у них кончатся силы. Видишь ли, я и правда трус, трус до мозга костей. Боюсь – ты не поверишь! – всего подряд. Но особенно меня пугают люди, да. От животных ты хоть знаешь, чего ожидать, какими бы опасными они не выглядели, а вот люди заставляют по-настоящему бояться.

Девушка начала понемногу приходить в себя. Зрелище она представляла собой и правда жалкое. Лицо обезображено, местами иссечено глубокими порезами. Вряд ли они заживут без следов, и она уже не будет такой же симпатичной, как прежде. Одна рука явно сломана, причем давно, настолько опухла и посинела почти до черноты. Наверняка придется отрезать. Кроме того, повсюду на ее коже виднелись следы побоев и издевательств. Синяки, воспаления, кровоточащие раны, свежие и старые, уже подернутые коркой. Одна грудь, оголенная из-за разорванной блузки, скукожилась от ожога и превратилась в пучок рытвин и волдырей, сочащихся какой-то полупрозрачной жидкостью.

Перечислять ее увечья можно было очень долго. Становилось очевидно одно: с этого момента ее жизнь значительно изменится. Что хуже, с вероятностью пятьдесят процентов в первые дни она наверняка попытается покончить с собой. Если же сдержится или выживет, то до конца жизни обзаведется ужасной психологической травмой, ведь подобные случаи ранят не только тело, но и разум.

Да, разум… Человеческое сознание, пожалуй, такое же слабое, как и его обладатель.

— Кроме того, никогда я первым никого не задевал, — продолжал болтать я, желая хоть немного разрядить обстановку. — Всегда нападали на меня. И сколько времени я провел, гадая, что же во мне такого, что вызывает у других агрессию! Хотя с возрастом перестал об этом думать и решил, что такова жизнь.

Я поставил перед ней стакан с теплой водой и закинул на плечо кухонное полотенце.

— Наверное, они просто хотели самоутвердиться за мой счет. Нашли себе подходящую цель для избиений и поднимали самооценку. Знаешь, что? Думаю, такие люди просто слабы в душе. Они отчаянно пытаются это скрыть, поэтому и ведут себя так. Совершают глупые вещи. Пожалуй, они даже еще более жалкие, чем я сам. Вот что пришло мне в голову однажды. И так я перестал их ненавидеть.

Ухватившись покрепче за края столешницы, я приподнял ее над полом и переставил поближе к стулу, на котором она сидела. Видимо, в голове у нее еще не прояснилось, потому что она мутным взглядом осматривала окружение, пытаясь что-то сказать едва шевелящимися губами.

— С другой стороны, хоть и ненависть ушла, они не переставали меня раздражать. Эта надменность, высокомерие, чувство собственного превосходства, с которым они смотрели на окружающих…

Я вздохнул, затянувшись сигаретой, и потер устало переносицу.

— Что хуже, они даже не понимали, в чем проблема. Видели недостатки всех окружающих, а себя считали чуть ли не богами, перед которыми мы, обычные смертные, должны кланяться. И как бы ты ни пытался убедить их в обратном, ничего не выходило. Гиблое дело.

— Где… Где я?

Тоненький дрожащий голосок подобно весеннему бризу сорвался с ее опухших губ. Он был слабым, замученными.

Я аккуратно опустил рядом со стаканом тарелку, после чего вооружился столовыми приборами и принялся ловко орудовать ножом, раздумывая, что же делать дальше.

— Вот и этот попался совершенно такой же. Возомнил себя невесть кем. Господи, он ведь мог просто дать мне спокойно уехать, и тогда мы оба обошлись бы без этого кошмара! Но нет… — я нервно рассмеялся, покачав головой. — Хотя ладно. Повезло, что все так закончилось. До сих пор не верю, что остался цел. С другой стороны, с подобными людьми только так и можно иметь дело, помяни мое слово.

Нанизав на вилку один из кусков поменьше, я заботливо подул на него, чтобы остудить, и осторожно вложил его в ее приоткрытые губы.

— Не бойся, больше тебе ничего не угрожает. Попробуй, наверняка ты давно не ела. Уверяю, это лучший способ вдохнуть в свое истерзанное тело немного жизненных сил.

Даже не пытаясь сопротивляться, бедняжка послушно принялась жевать, несмотря на явную боль и кровоточащие десна вкупе с кое-где отсутствовавшими или шатающимися зубами.

— Мясо? — пробормотала она сквозь пелену тумана. — Странный… вкус…

— О, он наверняка придется тебе по нраву.

Улыбнувшись, я выцепил себе порцию побольше и с наслаждением отправил в рот, который тут же заполнился приятным жирным соком.