В той тёмной бездне, куда я погружалась всё глубже со вчерашнего вечера, блеснул безумный огонёк надежды. Потому что так меня не целовали. Бережно, ласково, не нападая и не насилуя мой рот. Тёплый язык мягко скользил по губам, не пытаясь заставить их раскрыться, и от удивления я замерла, едва дыша и растерявшись так, что на мгновение даже позабыла, где нахожусь и с кем. Меня словно омыла прохладная волна, убирая то тёмное, что разбудили в душе, и это было… чудесно. Но я не успела насладиться этим мигом, Ричард отстранился, одарив напоследок ободряющим взглядом, и тут же отвернулся.
- Ну что ж, все познакомились, начнём наш вечер! – весело произнёс Джеффри и подтолкнул меня вперёд. – Присаживайся, Мари.
Тут я заметила, что по обе стороны стола стояли два стула, и Катрина тут же устроилась на одном из них, напротив. С её губ не сходила предвкушающая улыбка, на лице отражалось нетерпение – она явно знала, что будет дальше, в отличие от меня. Вернулось беспокойство, я молча опустилась на своё место, придерживая платье, чтобы оно не расходилось. Мой взгляд остановился на картах, лежавших на столе, и беспокойство грозило перейти в тревогу. Сразу вспомнился вчерашний вечер, как Джеффри сообщил, что он проиграл мою невинность своему брату…
- Так, - муж хлопнул в ладоши, сев на диван рядом с Джонасом, посмотрел на меня, и от его улыбки подвело живот, а сердце сжалось в комочек. Ричард и Марк вернулись в свои кресла напротив моих хозяев. – Объясню правила, любовь моя, - мурлыкнул Джеффри, и в его глазах блеснули золотые искры. – Мы с моими друзьями играем, по парам. Если партию проигрываем мы, ты выполняешь желания Ричарда и Марка, если выигрываем, - он перевёл взгляд на Катрину, заёрзавшую от нетерпения. – То наши желания выполняет Кати. Всё просто, любовь моя, - Джефф откинулся на спинку и начал перемешивать, вновь глядя на меня. – Любые желания, - чуть тише повторил он, и я сглотнула пересохшим горлом.
Да, меня собирались отдать на потеху гостям. И наблюдать за этим, наслаждаясь… моими эмоциями. Поймав горячий, многообещающий взгляд Марка, я задрожала, с тихим отчаянием почувствовав, как тело охватила жаркая истома при одной только мысли, что он ко мне прикоснётся. Чужой мужчина. Нечеловек. На глазах мужа и остальных. И я буду послушно подставляться под его ласки, жаждая удовлетворения, так же, как извивалась в руках Джеффри и Джонаса… Щёки опалило жаром, я стиснула коленки, напряжённая, как струна, и уставилась в пол, каждой клеточкой ощущая напряжённую, звенящую тишину. Очень хотелось посмотреть на Ричарда, почему-то его присутствие вселяло в меня робкую надежду, что несмотря на ужасную ситуацию, всё будет хорошо… Но я сдерживалась, чутьё подсказывало, что нельзя выделять его из всех. Это может не понравиться Джеффри и Джонасу, а они наверняка заметят мой взгляд. К возбуждению, бродившему по телу жаркими вспышками, примешивался пряный привкус опасности и одновременно надежды, и стоило больших трудов сидеть спокойно, дожидаясь своей участи. Тихо шелестели карты, слух обострился настолько, что я слышала каждый звук отчётливо и громко. Учащённое дыхание Катрины. Тихий скрип мебели, когда кто-то из мужчин наклонялся вперёд или менял позу. На стол я не смотрела, всё равно ничего не понимала в картах, и лишь с возрастающим напряжением и волнением ждала, когда…
- Партия, господа, - низкий, густой голос Марка прозвучал, как выстрел, и я едва не подскочила от неожиданности, судорожно стиснув кружево на коленях.
Моё дыхание сделалось частым, горошины сосков красноречиво проступали под тканью и наверняка привлекали внимание, но я не смела, не смела отрывать взгляд от ярких узоров на ковре. Что меня сейчас ждёт?..
- Поздравляю, друг мой, - усмехнулся Джефф. – С вас по желанию.
Очень хотелось зажмуриться, я вдруг остро ощутила, как на меня все смотрят. И гости, и мои хозяева, и по коже поползли колкие мурашки, а дыхание сбилось. Я едва не облизнула сухие губы, но сдержалась. Знала, как провокационно будет выглядеть этот жест.
- Мари, - коротко позвал Марк, и таким повелительным голосом, что я тут же вскинула голову, постаравшись не показать своего страха.
Я боялась, да, и вместе с тем с дрожью предвкушения ожидала, что он потребует. Боже, кровь Джеффри бродила во мне, отравляя чувства и эмоции, заставляя вожделеть чужого мужчину и жаждать его прикосновений. Я едва не всхлипнула от беспомощности и отчаяния, прикусив изнутри губу. Марк же, откинувшись на спинку кресла, медленно оглядел меня и лениво улыбнулся.
- Покажи себя, девочка, - мягким, бархатным тоном произнёс он. – Раздвинь ножки.
Воздух застрял в горле, и пришлось несколько раз судорожно сглотнуть. Тело охватила мелкая дрожь, лицо опалило огнём от острого приступа стыда, но я не смела отвернуться, не зная, не разозлит ли это гостя. Быть наказанным ещё и им – не знаю, смогу ли перенести это унижение, и принять то, что… мне понравится, и я буду кричать от наслаждения снова и снова, ослеплённая тёмным вожделением. «Нет, нет, пожалуйста, я не хочу этого делать!..» - билась в голове одинокая мысль, и одновременно я с каким-то отстранённым любопытством наблюдала, как мои ладони легли на колени. Пальцы отпустили края кружевного пеньюара, в который нарядил меня Джеффри. Они мягко скользнули вниз, открывая ноги… Низ живота залила горячая тяжесть, скрутив мышцы в сладком спазме ожидания, и я медленно, задыхаясь от противоречивых желаний и эмоций, развела колени. Широко, как хотел Марк. Бесстыдно выставляя себя напоказ, и не только ему, а всем, находившимся за столом. Ричарду. Катрине, которая подалась вперёд, буквально пожирая меня жадным взглядом. Джеффри и Джонасу, наблюдавшим за мной с одинаковыми ленивыми, порочными усмешками.
Острые иголочки возбуждения покалывали, тело едва не выгнулось волной, толкая бёдра вперёд и ещё сильнее открывая самое сокровенное. Я знала, чувствовала, что там всё уже давно влажное, готовое. И Марк это прекрасно видел. Его голодный, жаждущий взгляд заставил мышцы сжаться, и я едва не охнула от вспышки пряного, хмельного удовольствия. Боже, мне нравилось, как он смотрел на меня… А от желания, чтобы прикоснулся, погладил трепещущие, нежные складки, в глазах темнело, и из горла рвался стон. Порочная и грязная, такая же, как мои хозяева. Развратная игрушка.
Катрина шумно вздохнула, и краем глаза я заметила, как она откровенно облизнулась.
- Какое чу-удное зрелище, - мурлыкнула она низким, чувственным голосом, и ладонью обхватила свою грудь. – Прямо так и хочется пос-смотреть побли-иже…
Хриплый, тягучий тон отозвался между ног очередной волной жаркого томления, а сокровенное местечко вспыхнуло огнём. Меня что… возбуждает женщина?!
- Кат-ти-и, - протянул предупреждающе Джеффри. – Мы ещё не выиграли, дорогая моя. Сиди спокойно.
Издав разочарованный, мяукающий звук, тем не менее, Катрина подчинилась, недовольно сжав губы, выпрямилась и положила ладони на колени. Но её взгляд затянутых серебристым маревом глаз не отрывался от моей открытой плоти… И с каждым мгновением всё сильнее хотелось прикоснуться к себе, утолить жажду наслаждения, сжигавшую изнутри. Пришлось вцепиться в сиденье, чтобы не дать рукам совершить предательское движение, стыд мешался с вожделением, и я уже погружалась в вязкий туман, часто дыша и мелко дрожа от напряжения. Только на Ричарда старалась не смотреть, чтобы не ощущать себя ещё грязнее и порочнее. Он ведь человек, а не такой, как эти.
- Рик, твоя очередь, - лениво обронил Марк, чуть повернув голову ко второму мужчине, но его взгляд не отрывался от меня.
Мне пришлось это сделать. Посмотреть на Ричарда, хотя внутри всё переворачивалось от стыда и острого осознания собственной испорченности, которую он сейчас видел. И… включится ли в игру?.. Что я знала о его намерениях, с чего взяла, что Ричард пришёл именно помочь мне? Может, он в самом деле любовник Катрины и друг Марка, пусть и человек? Ведь если его сюда допустили, значит, знали, кто он такой. Или… Эти нелюди не могли ощущать чужих? Боже, я совсем запуталась. Бродившее в крови возбуждение отвлекало, тревожные мысли растворялись в нём, как в горячем сиропе, и голова начала немного кружиться от переполнявших эмоций. Которые, не сомневаюсь, вскоре достанутся Джеффри и Джонасу. Они же говорили что-то об этом за обедом, что гости будут довольствоваться лишь моим телом.
Ричард склонил голову, будто раздумывая, погладил пальцами подбородок и произнёс:
- Покажи грудь, Мари. Пока только одну, - на его губах появилась усмешка, но… какая-то мягкая. – Можешь прикоснуться к ней, я вижу, тебе хочется, - добавил он.
Да, мне хотелось. Безумно хотелось прикоснуться к себе хоть как-нибудь, унять чувственный голод, пожиравший изнутри от одних только взглядов. От ощущения собственной беспомощности, открытости и покорности. Я горела в тёмном огне вожделения, мешавшемся со стыдом, и это придавало горьковатую нотку эмоциям. Мои пальцы потянули кружево, высвобождая острую, возбуждённую вершинку, я медленно обвела вокруг и едва не задохнулась от приступа наслаждения, другой рукой крепче вцепившись в сиденье.
- Смотри на меня, - вдруг властно приказал Ричард.
Властно, и вместе с тем – мягко. Я удивленно вздохнула, на мгновение замерев, и наши взгляды встретились. Показалось или нет, в самой глубине мелькнуло сочувствие и… сожаление? Реальность подёрнулась дымкой, отодвинулась, оставив нас на несколько мгновений наедине с Ричардом. Я не заметила, как мой палец оказался во рту, язык облизал, смачивая, и уже влажная подушечка коснулась розового бутона, нежа его и поглаживая. О да-а, я именно этого хотела. Напряжённый сосок требовал внимания, ласки, постреливая жалящими искрами, и я сжала его, мешая боль с удовольствием. А Ричард смотрел, удерживая мой взгляд, не давая погрузиться в вязкое болото осознания собственной распущенности. Я ласкала себя, пусть и не так откровенно, и на меня смотрели… чужие, незнакомые глаза. И мне это нравилось, боже мой. Кости плавились, низ живота пылал в огне, пожиравшем изнутри, и с губ сорвался короткий, тихий стон.
- Раздаём дальше? – раздался непринуждённый голос Джеффри, вырывая из сладкого марева.
Игра продолжилась. Тишина стала вязкой, плотной, её можно было резать пластами. Мой палец игрался с налившимся, твёрдым шариком, а перед глазами мелькали картинки, как к нему приникает чужой, жадный рот, втягивая, посасывая, прихватывая зубами и оттягивая. Причиняя боль пополам с острыми искрами удовольствия. И возбуждение лизало изнутри обжигающими языками, нежная плоть между ног пульсировала в такт прикосновениям, а бёдра сжимались, подаваясь чуть вперёд. Выдавая мои эмоции с головой. Мучительная пытка набирала обороты… Погружённая в собственные переживания, уже не глядя на Ричарда и вообще ни на кого, я не заметила, как закончилась вторая игра, лишь услышала довольный, предвкушающий голос Джеффри:
- Партия.
И следом радостный возглас Катрины. Я не хотела смотреть на неё, но болезненное любопытство подвело. Изогнувшись так, что сквозь натянутую тонкую ткань просвечивали тёмные ареолы сосков, она призывно облизнулась и проворковала:
- Я готова. Что вы хотите, чтобы я сделала, дорогие хозяева?
- Подними платье и покажи, как ты меня хочешь, Кати, - на лице Джеффри появилась хищная, порочная усмешка, а глаза начало заволакивать тяжёлое золото. А потом он глянул на меня. – Пусть моя любимая супруга тоже посмотрит, ей полезно поучиться.
От этих непристойных слов меня накрыла горячая волна, а пальцы снова сжали тугой, ноющий шарик, послав разряд болезненного удовольствия по телу. Оно неосознанно выгнулось, пока мой ошалевший от эмоций взгляд не отрывался от Катрины. А она, удобнее устроившись на стуле, тоже медленно улыбнулась, легко подняла подол платья, под которым, конечно, больше ничего не было, и поставив одну ногу на сиденье, другую широко отвела в сторону. Закинув руку за голову, прикрыв поблёскивавшие серебром глаза, Катрина выгнула бровь и проворковала:
- Смотри, малышка, как надо.
Тонкие пальцы коснулись кораллово-розовых, влажно поблёскивавших складок, раздвинули их, нежно погладили и… медленно скользнули дальше, внутрь.