Жена напрокат

Глава 15. Даниил

Я вернулся под оглушительный грохот и возмущённый крик Насти:

– Мирон! Что это за поведение?!

Я вошёл в гостиную, увидел, что Мирон смёл с нижней полки кубки и награды на пол. Настя увидела меня и смутилась:

– Извини! Не знаю, что на него нашло! Он обычно себя так не ведёт! Сейчас всё подниму, главное, чтобы не разбилось ничего!..

Настя засуетилась, а мне стало банально совестно. Мирон, скорее всего, услышал часть разговора или весь разговор. Неглупый малый! Он понял, что я говорил о его маме. И, как положено настоящему мужчине, вступился за неё способом, доступным его возрасту. Получается, что я веду себя хуже пятилетнего сына.

– Не разбилось ничего, не суетись… – махнул я рукой. – Сейчас домработница всё уберёт.

– Не надо. Мирон, подойди. Ты раскидал? Раскидал. Теперь помоги мне всё убрать. Подавай мне все кубки по очереди.

Мирон исподлобья посмотрел на меня, но не стал перечить Насте на этот раз. Мальчуган молча поднимал медали, награды и подавал их Насте.

– Мирон, не забывай, что ты в гостях, и поступать так очень некрасиво. Даниил просто больше не захочет с тобой дружить после твоей гадкой выходки.

– Ну, и не надо! – буркнул Мирон и убежал, сев на диван.

Ноги Мирона не доставали до пола. Он обхватил себя ручонками и насупился. Настя хотела позвать его ещё раз, но я остановил её.

– Не надо, Насть…

Я обхватил её за локоть. Руку убирать не захотелось, еле заставил себя это сделать.

– Я сам тебе помогу навести порядок.

– У тебя много наград, – сказала Настя, чтобы не висела неловкая пауза. – Видимо, ты отличный хоккеист!

– Не смотришь хоккей?

– Извини, но нет. Я, конечно, знаю тебя, как известного игрока. Твоё имя на слуху, но на этом мои знания о хоккее заканчиваются.

– Хочешь посмотреть на игру? – предложил я. – Вместе с Мироном?

– Даже не знаю, Даниил. Только если это будет интересно Мирону.

– Замётано! Сейчас договоримся!

Я сел рядом на пол у ног Мирона, прислонившись спиной к дивану. Я наблюдал за Настей. Гостиная была огромной, поэтому наш с Мироном разговор вполголоса Настя бы не услышала.

– Чего губы надул, Мирон?

– Ничего. Я с предателями не разговариваю! – выпалил мой сын.

– С чего ты взял, что я предатель?

– Ты сказал, что моя мама некрасивая. А это неправда! Моя мама самая красивая!

Я перевёл взгляд на Настю. Она как раз поднимала приз «Золотой шлем», бережно ставя его на полку. Да, Настя красивая, пришлось признать мне. Особенно когда наклоняется и словно нарочно демонстрирует мне круглую попку.

– Почему ты решил, что я говорил о твоей маме?

– Ты говорил о мыши. Я слышал, как ты называл мою маму «мышкой»…

Чёрт! У Мирона отличный слух! Я могу только гадать, когда он успел услышать это фривольное обращение. Значит, нужно контролировать свой язык в присутствии сынишки.

– Э-э-э… парень, тут ты ошибся!

– Почему? Я всё слышал!

Мирон пытливо посмотрел на меня.

– Я считаю твою маму очень красивой, – признался я. – Я даже хочу пригласить её погулять, но боюсь, что она откажется. Потому что нужно будет присматривать за тобой.

– Правда?

Я внимательно посмотрел на аппетитную фигуру Насти, признавшись:

– Правда, конечно же.

– А мышь? – не унимался Мирон.

– «Мышь» и «мышка» – это разные обращения. Мышью я называю неприметных и некрасивых женщин.

– Как воспитательница в детском саду? – уточнил Мирон.

– Я не видел эту женщину, но если она не такая красивая, как твоя мама, то да, она мышь.

– Хм… А мышка?

– Мышка – это ласковое прозвище.

– О-о-о-о… – задумался Мирон и сделал вывод: – Значит, я зря разбил твою вазу?

– Абсолютно точно. Зря.

Мирон насупился. Я делал в детстве точно так же, когда сам признавал свою вину, но не хотел говорить об этом вслух.

– Не переживай. Эта старая бабушкина ваза мне никогда не нравилась и мешала, – сказал я. – Ну, что, мир?

– Мир! – улыбнулся Мирон.

– Дай пять, парень! А как насчёт того, чтобы сходить на хоккей?

– На настоящий?

– Разумеется, на настоящий!

– Я спрошу у мамы!

Мирон подскочил и подбежал к Насте, обняв её за ноги. Ах же ты хитрец! Они пошушукались о чём-то вдвоём, причём я усердно делал вид, будто не знаю, о чём они говорят.

– Даня! Мама сказала, можно! – вприпрыжку понёсся ко мне Мирон.

Я неожиданно для себя громко рассмеялся и подхватил маленького хитреца на руки, слушая, как часто бьётся его сердечко.

Всё-таки, дети – это здорово!

– А я могу посидеть с бабушкой… – доверительно сообщил Мирон мне на ухо.

– Не понял. Ты же на игру собрался?

– Ну, нет же! Когда ты пойдёшь гулять с мамой, я посижу у бабушки. Мама иногда оставляет меня у бабушки, когда ей надо на работу, а я не хожу в детский садик.

Я посмотрел на Настю. Она направлялась в нашу сторону, я покачал головой.

– Подожди, Насть. У нас переговоры в штабе.

– Секретные, – подсказал Мирон.

– Особо секретные. Пятого уровня… – согласился я и на всякий случай отошёл подальше от Насти.

– Итак, сообщник. Что там с бабушкой?

– Бабушке можно позвонить. Она уже старенькая и сидит на пенсии.

Я рассмеялся.

– Сидит дома, и уже на пенсии, так?

– Я так и сказал.

Ладно, не буду спорить.

– Я могу посидеть с бабушкой. Тихонечко, – пообещал Мирон. – Только я не хочу есть мокрые котлеты и манную кашу.

– Договорились! Как только я определюсь с датой, я позвоню твоей бабушке и обо всём с ней договорюсь.

– Только не забудь про котлеты. Они такие мокрые и гадкие! – скривился Мирон.

– Замётано. Мокрым котлетам мы говорим «нет».

Я спустил пацанёнка на пол.

– Дань? – позвала Настя.

Я мгновенно обернулся на ласковое прозвище и улыбнулся, как кот, натрескавшийся сметаны. Плюс одно очко, Даниил Сергеевич.

– Слушаю тебя, Настенька!

Настя смутилась и плотно сжала свои губки.

– Нам надо домой.

– Что? Ещё же рано! – возмутился я. – Ещё нет девяти часов!

– Да. Но пока мы доберёмся до дома, будет уже девять. Мне нужно искупать Мирона, завтра ему рано вставать в детский сад.

– Ладно…

Честно говоря, я немного расстроился. День пролетел незаметно. И я бы с удовольствием провёл ещё немного времени с сыном и Настей. Или много… Много – это же лучше, правда?