Жена Наследника

Глава 1

Глядя в «окно» космической станции (не березки, не парк какой-нибудь, а бесконечный и бескрайний черный космос), я не спеша наслаждалась утренним терпким кофе и бутербродом, принесённым на подносе заботливой служанкой.

Хотя… заботу в этом случае явно проявил Кейн, как всегда тщательно следивший за каждым моим шагом.

Впрочем…

Я вздохнула, покосившись на бутерброд… нет, бутерброд - сэндвич. Бутерброды – по крайней мере, те, которые делали у нас дома, не напоминали произведение искусства: кусок хлеба, кусок докторской колбасы… ну, или масло и сыр - вот и ведь бутерброд. Мне же принесли чуть ли не целое меню на багете: тут тебе и какое – то варёное мяско, и листики салата, и даже аккуратно порезанные на тонкие кружки перепелиные яйца. Ну и венчало всю эту красоту маленькие, но очень сочные ломтики томатов.

В общем, сама не заметила, как подчистила всю тарелку.

— Интересно, это им Кейн подсказал мои вкусы или они в общем и целом ориентировались на землян, когда готовили? – хмыкнула я мысленно, заранее догадываясь, как будет звучать правильный ответ. Разумеется, Кейн подсказал. Возможно даже, что и проследил.

Всё равно…

Оставив пустую тарелку в сторону, я сделала пару больших глотков вкусного кофе, наслаждаясь его уже забытым вкусом. Когда скрываешься в лесах, пытаясь выжить – не до деликатесов и прочих радостей …

У дверей – внешних дверей в коридор – раздался негромкий сигнал, оповещающий, что там, снаружи, возле охраны, кто - то ожидает разрешения войти внутрь.

Ждать, кроме служанки, могла только одна персона.

Джессика.

Сделав жест рукой – так, как учил меня Кейн, я дала разрешение охране открыть дверь. Тут же в апартаменты вплыла «псевдомачеха» Кейна… склонив голову, как и положено добропорядочной аристократке перед монаршей особой.

Хмыкнув про себя (какие изменения в нашей жизни, надо же) – я пожелала блонди доброго утра: по их этикету, дав Джессике понять, что «особа императорской фамилии» заметила появление подданной и приглашает к разговору.

Иначе – любой подданный должен удалиться, дабы не спровоцировать гнев правителя.

В общем, всё у них очень запутано.

Джессика только вчера начала учить меня раишшанскому …или королевскому… или королевско-раишшанскому этикету, но я уже поняла, что это будет куда сложнее, чем физика в одиннадцатом классе, которую я лишь каким – то чудом сумела «натянуть» на четыре.

— Надеюсь, майледи спала хорошо?- осведомилась Джессика, первым же вопросом вгоняя меня в краску. Ну да, поспишь тут, когда в кровати есть некто, кому сон, судя по всему, вообще не нужен. Нет – нет, после нашей первой совместной ночи, закончившейся разрушенной ванной, Кейн больше меня не трогал… то есть трогал, но совсем не так, предпочитая мучить моё тело только поцелуями и лёгкими, но совершенно невыносимыми прикосновениями.

— В следующий раз я возьму тебя только тогда, когда ты полностью выкинешь из головы эту дичь, которую тебе напела Агарет, — рыкнул мне куда-то в шею Кейн ( воздержание ему тоже давалось нелегко – куда тяжелее меня). – Пока у тебя плескается хотя бы полмысли сомнения, всё, на что ты можешь рассчитывать – это невинные ласки. Не больше.

И почему мне так обидно от его слов?

Псевдомачеха Кейна, присев на стул, аккуратно заметила:

— Майледи, Вам следует больше доверять супругу.

— Легко сказать… - покачала я головой. – Джессика, а давайте, вы меня будете по-прежнему, по имени звать, а? Ну невозможно же так.

Блондинка опустила голову – что означало: должна повиноваться, но есть возражения.

— Майледи, вы теперь не просто объявленная спутница наследника. Вы – его жена, его супруга. Я не имею права называть вас даже майледи – если переводить на английский с нашего языка, Вы – принцесса, Ваше Высочество, а не простая жена лорда. Но раз уж я несколько дней назад опрометчиво дала вам слово не называть вас по вашему титулу…

И блондинка внимательно посмотрела на меня. Мол, я и так уже виновата, что потребовала панибратства – куда же, мол, больше.

А я… вздрогнув от её напоминания, тут же мыслями улетела в свою первую ночь пребывания на станции – в ту самую ночь, когда из простой смоленской девочки я в одночасье превратилась в жену наследника Раишшанской империи.

Первая ночь…

Когда Кейн, снеся в одно мгновение стенку ванной комнаты, выбил из моих рук лезвие, он выглядел …не совсем человеком: острые когти; бугрящиеся, покрытые, словно драконьей чешуей, мышцы, и сверкающие злые глаза.

— Убил бы… - рыкнул мой супруг, с силой прижимая меня к своему изменившемуся телу. – Себя бы убил, если бы даже в мыслях подумал причинить тебе зло.

Я, замерев в крепких объятиях Кейна, слушала его злобное рычание…

Отнеся меня обратно в спальню и бесцеремонно бросив на кровать, мужчина прорычал:

— Оставайся на месте… и живой. – Каждый слово он цедил с необычайной тщательностью, как будто едва сдерживался. Кинув на меня короткий – но очень внимательный и трезвый взгляд, Кейн, всё – также пребывая в образе получеловека – полудракона, направился к выходу, заметив у порога:

— Убьешь себя – я убью каждого члена твоей семьи. – Ядовито фыркнув, этот гад добавил:- С днём свадьбы, дорогая!

Я осталась на месте, не в силах пошевелиться. От страха и от нервного напряжения меня тогда сильно колотило; слезы катились из глаз сами по себе, а мысли… мысли хаотично скакали от Кейна к родителям, от лезвия и того, что я хотела сделать, к словам Агаты… А вдруг…вдруг всё не так? Я ведь всегда подозревала, что она наврала мне в каких-то вещах. Но что если она наврала в самом главном?

Я не помню, как долго я находилась в одиночестве в апартаментах Кейна … но когда входная дверь отъехала в сторону, я замерла, не будучи готовой к новой встрече с захватчиком. Однако на пороге, опустив взгляд вниз, стояла Джессика.

— Простите… - женщина замялась, очевидно, не сумев сразу подобрать правильный перевод обращения со своего языка. – Простите, Ваше Высочество. Наследник приказал мне войти в вашу спальню и оставаться с вами вплоть до его возвращения. Простите, ещё раз.

Глава 2

Кажется, всё это было только вчера… ан нет, уже пролетело почти две недели. Две ничем не занятые, пустые недели на чуждой космической станции.

Первое время я, если честно, в основном ела и спала – съедала всё, что приносила мне служанка на подносе, и тут же по - новой заваливалась спать, не обращая никакого внимания на внутренний распорядок станции. Когда, однажды, проснувшись и не выдержав, я спросила у Кейна, что со мной происходит, мой уже супруг пожал плечами, сообщив, что «ничего особенного».

- У тебя было сильное истощение, Алёнка. Как физическое, так и нервное. Врачи хотели полечить тебя нашими препаратами, но ты и так неплохо восстанавливаешься… А я не хочу подвергать тебя лишнему стрессу. – Погладив меня по голове, Кейн улыбнулся.

— Всё хорошо, Алёна. Всё будет хорошо.

И я почему – то ему поверила. То ли словам, произнёсенным (как я это осознала спустя лишь минут десять, не меньше ) на русском языке, то ли его искренней улыбке, но – поверила.

И сразу стало как-то легче дышать. Проще просыпаться.

Теперь я чаще всего просыпалась даже раньше Кейна – несмотря на отсутствие близости (как он и обещал), мы продолжали спать на одной кровати – Кейн ни на одну минуту не выпускал меня из своих объятий. И если мучительные ночи с обольщением принадлежали ему, то утренние минутки были только мои – мои, и ничьи больше.

Посыпаясь каждое утро в объятиях Кейна, я, не спеша, украдкой, изучала его расслабленное во сне лицо: длинные ресницы, которые закрывали опасные сверкающие глаза, обычно жесткую линию рта, смягченную сейчас отсутствием забот и обязанностей.

Спящим, Кейн казался куда моложе и куда менее опаснее…

Если бы всё было так просто, — подумала однажды я, с удивлением признавая, что будь Кейн тем, кем пытался казаться в Денвере, мы вряд ли бы когда – либо встретились, а если бы даже и встретились, то я так и осталась бы для молодого мажора уборщицей – иммигранткой, а не девушкой, на которую стоило тратить время.

— Я бы в любом обличие не смог перед тобой устоять, — пробормотал во сне Кейн, сильнее перехватывая меня за талию. – Спи, Алёнка, ещё рано. И я послушно улеглась рядом, положив голову ему на грудь и мечтая о том, чтобы и всё остальное разрешилось бы так же просто.

Кто из нас не любит мечтать в двадцать один год… Впрочем, мечта ли это была? Или всё - таки надежда?

Помню, как однажды я долго, без сна, лежала в кровати, прижавшись к Кейну, и думая о своём будущем. Откинув истеричные мысли, которые теперь, на полный желудок, появлялись всё реже и реже, я пыталась трезво – настолько это возможно – оценить обстановку.

Могу ли я быть счастлива с Кейном? Сложный вопрос.

С Кейном, которого я знаю ещё с Денвера – да. С Кейном, который иногда превращается в дракона-халка – тоже да. Может, всему виной папино увлечение фантастикой, может, моё собственное увлечение фэнтези, но меня и правда не пугал другой Кейн. Может быть только его размеры…

Спрятав улыбку, я уткнулась носом в плечо своего инопланетянина. Это ведь неважно, какой у человека цвет кожи и человек ли это, если мужчина тебя любит… И если ты любишь этого мужчину.

— А любишь ли ты его? – шептал, словно завидуя моей легкой радости, внутренний голос. – Или это всё так, наведенный пришельцем для своего развлечения обман.

И от подобных мыслей я замирала, холодея… Нет, в отличие от прошлого, сейчас я не ощущала ни внушения, ни давления со стороны Кейна, но… манипулировать человеком можно и безо всяких инопланетных штучек с внушением. Юльку, вон, не инопланетянин какой-то охмурил…

Я зажмурилась, вспоминая события многолетней давности, когда моя сестрица, прилежная девочка из хорошей семьи, неожиданно превратилась в головную боль для родителей, учителей, и даже районной службы соц защиты, про которую до этого случая мы слыхом не слыхивали.

Мы обычно не говорили с Юлькой на эти темы. Только иногда, когда у сестры, наверное, накапливалось через край, она делилась со мной… может, просто выплескивала, может, хотела меня, глупую, на всякий случай, предупредить и научить…

Да куда там.

И внутренний голос- голос сомнения, страхов и опасений, шептал:

— Всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Кейн дурачит тебя – не рассказывает всей правды, показывая только то, что ему выгодно. Ты не знаешь, что происходит сейчас на кораблях, летящих к Д’архау, не знаешь, что происходит на самой планете…В любом случае, происходящее на Земле сейчас напоминает только одно: геноцид. Страшный геноцид человеческого рода.

— И где мне найти место во всем этом? – обычно спрашивала я у самой себя, ныряя головой под подушку и силясь поскорее опять заснуть. Во сне совесть не мучает.

Наверное, я бы ещё долго мучилась, запутавшись в собственных мыслях, но однажды утром, выпив со мной за компанию целую чашку кофе (и долго целовав меня после этого), Кейн сообщил, что настало время «выхода в свет», точнее его подготовки, которой со мной займется всё та же Джессика.

— Физически ты вполне восстановилась, — проведя ладонью по моему телу, резюмировал Кейн. – Что касается всего остального… как говорят ваши психологи, слишком много свободного времени тоже вредно. Так что будем тебя занимать – к тому же, Алёна, времени у тебя на самом деле почти нет. Поэтому отнесись к урокам Джессики со всей серьёзностью.

А я… опешив на минуту, я только сейчас поняла, что за всё это время не задумывалась о своём будущем. А мы ведь находимся на космической станции, которая летит непонятно куда.

— Как это, непонятно куда? – хмыкнул Кейн в своей привычной манере. И, чмокнув меня в щёку, добавил: - Разумеется, мы летим на Д’архау. Надо же тебе показать, как живут наши другие колонии. Заодно убедишься, что мы не едим чужих детей на завтраки.

Кейн выразительно посмотрел на столик, где стояли полупустой кофейник.

— Хотя всё лучше… чем ваша это земная гадость.

Так в мою жизнь вновь вошла Джессика – моя статс – дама, первая дама моего несуществующего двора и мой единственный проводник в женский мир Раишшанцев.

Глава 3

Если честно, я никогда особенно не следила жизнью за монархии – ну, из тех, что ещё оставались при троне к моему рождению… Конечно, даже будучи простой девчонкой из Гагарина, чей отец работал токарем на заводе, а мама — учительницей в средней школе, я кое-что слышала и об английской королеве и о погибшей принцессе Диане. Журналисты по телевизору то и дело рассказывали про какие-то королевские протоколы и обязанности; а также про многовековые традиции, давно возведённые монархами в закон. Почти перед самым Вторжением, я, помнится, даже прочитала большую статью о том, почему Чарльз и Камилла, в своё время, не могли пожениться, хотя и любили сильно друг друга, а Меган и Гарри, вон, поженились – и ничего, счастливо живут в королевском дворце.

Ну или где там…

— Интересно, а что с ними сейчас? – подумала я, перебирая платья в гардеробной. Одно из самых моих любимых заданий от Джессики – составить для себя хороший вечерний наряд, используя вещи, которые были отобраны лучшими стилистами Раишшана и Земли.

Как однажды сказала Джессика, Наследник не желает скрывать моё происхождение, а наоборот, стремиться его показать и подчеркнуть, дабы со временем моя иноземность не превратилось во что-то постыдное и неловкое.

— Запомните, майледи, — вещала блондинка с одухотворённым лицом и пламенным взглядом, устремлённым прямо на меня:

— Раишшанцы так же как и люди хорошо понимают силу. Любую силу: физическую, моральную, силу денег или силу духа. Даже в очень правильном – подобранном к месту – красивом платье можно выглядеть нелепо, если чувствовать себя неуверенно и неловко. И обратное: стоит вам преподнести себя нашему обществу как истинную принцессу, как избранницу Наследника – и никто не рискнёт осудить ваш наряд или ваше поведение… наоборот, все станут восхищаться вашей внутренней силой и тем, насколько вы сумели подчинить себе обстоятельства.

— В общем, играйте теми картами, какие у вас есть – но играйте дерзко и смело… так, как вы и играли до этого, — заключила в конце своей пламенной речи Джессика.

Она просто ничего не знает о том, что я про них всех думаю, — хмыкнула я про себя, снова пытаясь сконцентрироваться на бесконечных рядах платьев… - Что мне плевать на их общество и их устои… особенно после этих злосчастных и бесконечных полгода, в течение которых я не жила – только выживала…

Я вдруг подумала: а смогла бы я – та прежняя я, которая зубрила уроки с утра до вечера и рыдала над тем, что кто-то своровал мой ноутбук в библиотеке – смогла бы тогдашняя я «вписаться» в мир Кейна? Или он бы так и продолжал «сверкать очами» передо мной, изменяя действительность на «приемлемую правду»?

Покачав головой, я попыталась быстро отогнать от себя эти странные мысли… У меня и так сегодня болело всё тело, не хватало ещё, чтобы заболела голова…

— Прекрасный выбор, майледи, — похвалила меня Джессика, и только тогда я поняла, что уже какое – то время держу в руках кружевное чёрное платье. Явно с Земли.

— Хотите примерить? – любезно поинтересовалась Джессика.

Все наряды были, конечно же, сшиты или подогнаны по моей фигуре - и это несмотря на то, что за прошедшие две недели я довольно прилично понабрала веса (ничего лишнего – пока! - просто избавилась от болезненной и голодной худобы).

Надев платье, я ещё раз удивилась тщательности, с которой Джессика отобрала для меня вещи. Платье смотрелось изумительно. Где надо – черная атласная ткань, где можно – тоже черные, явно ручной работы, кружева: тончайшие, словно невесомая паутинка. Миди подол, закрывая колени, всё же не уходил в пол, оставляя щиколотки и места чуть выше их открытыми.

— Силуэт платья отлично оттеняет вашу точёную фигуру, — кивнула Джессика, явно одобряя мой выбор. – А теперь перейдем к обуви и украшениям...

Я застонала, кляня себя за то, что не осталась в кровати изображать умирающую, а кривясь в натянутой улыбке, отправилась вместе с Джессикой «покорять королевство».

Нет, я бы на самом деле предпочла бы лишний часок поспать – или хорошенько отмокнуть в теплой ванне (вроде бы, ванна в подобных случаях помогает – если исторические любовные романы, конечно, не врут), но Кейн в таком случае точно бы отрядил в наши покои отряд своих врачей, а мне…

…мне и перед ним самим было неловко обсуждать такие вещи, а уж перед врачами – пришельцами – и подавно.

— Майледи, вы сегодня удивительно собраны, — снова похвалила меня Джессика. – Первые же лодочки – точное попадание к вашему платью и более того: к вашему образу.

Хмыкнув, я опустила взгляд на обувку, которую я мяла, пока думала о сегодняшнем утре.

Босоножки с едва закрытыми мысами – закрытыми были только кончики пальцев, всё остальную стопу как будто бы окутывали тонкие черные лианы - на высоком каблуке – стилет в обычные дни я бы не взяла. Слишком высокий каблук и неустойчивая основа… А тут – случайно вышло.

— Вы совершенно правильно мешаете стили, майледи, — коротко поклонилась мне Джессика. – Если платье на вечер вы выбрали из коллекции дизайнеров Терры, то туфли и другие аксессуары должны быть раишшанскими — и наоборот.

— А украшения? - спросила я из чистого любопытства. – Мне их тоже надо миксовать?

Я, конечно, в ювелирных изделиях плохо разбираюсь – ещё хуже, чем в модных тенденциях, но всё же… неужели в этих комнатах есть какие-то драгоценные приветы от Тиффани и… ну и других ювелирных домов, как там они называются?

— Вы замужем, майледи, — напомнила мне Джессика. – А по нашим обычаям, женщина, перешедшая в Дом мужа, получает драгоценности его Дома. Драгоценности Дома отца остаются жене сына – или жене ближайшего мужского родственника, если у отца кроме дочери больше детей нет. Так что девушка не может рассчитывать на эти украшения.

Я кивнула, всё же уточнив:

— Ну, платье это тоже не с антресолей моих родителей приехало…

Джессика, взглянув на меня, на минуту опешила – и только затем, не сдержавшись, рассмеялась, пояснив:

Глава 4

Это неправда, когда говорят, что с маленькими детьми не надо путешествовать. Надо. С маленькими, c большими, со средними – со всякими. Дети ведь как губки – чем наполнишь, то и впитают.

В свои двадцать один, я прекрасно помню ту единственную нашу короткую поездку на юг – не в Сочи, конечно, не в Геленджик, а в маленький Ейск, где поезд останавливался прямо на путях, а море было совсем не солёным.

В тот год отец хорошо подхалтурил у одного фермера, разобравшись и наладив ему заграничную технику, пришедшую почти без сопроводительных документов – компания - поставщик предлагала прислать фермеру своего специалиста, выставив просто заоблачную стоимость за его работу. Как уж тот фермер узнал про папу – я не в курсе, знаю только, что оба (и отец, и фермер) остались довольны сотрудничеством. Хозяйство фермера до самого моего отъезда в Америку цвело и процветало, а папа… папа, съездив в Смоленск за видеомагнитофоном и новым телевизором, в тот же самый день принёс билеты на море…

Как рассказать про то, как я впервые увидела деревья магнолии или растущие прямо в городе абрикосы… Про южные ночи и жаркие краснодарские дни? Это было настолько необыкновенно, настолько отличалось от нашей местности, что воспринималось всё как сказка или волшебный сон. А потом было море. Неглубокое, несолёное Азовское море – и маленький пляж, с которого я никак не хотела уходить…
Море - манящее, таинственное, зовущее…

Если честно, то гавайский остров, куда меня отвёз Кейн после плена на корабле, я почти не запомнила. То ли из-за вмешательства самого Кейна (он тогда активно «ограждал» меня от плохих мыслей и воспоминаний, используя свой родовой дар внушения), то ли из-за собственного тогдашнего состояния…Когда мир внутри тебя весь сломан, невозможно наслаждаться красотами мира снаружи.

Я закрыла глаза и тяжело вздохнула. Д’архау. Что меня там ждёт? Тропический рай с бескрайним теплым океаном или…

Кейн ещё за завтраком будто бы невзначай поинтересовавшись, что я знаю о Д’архау, принялся дополнять «уроки» Джессики своей, закрытой информацией – той, что не распространялась дальше императорской семьи.

Как я уже знала со слов своей статс – дамы и учительницы в одном лице, Д’архау – планета особая, и там не работают привычные технологии, заставляя Раишшанцев приобщаться к ручному труду… ну, или приобщать для этого другие народы.

Последняя произнесённая фраза заставила меня вздрогнуть: я ведь не понаслышке знала, как раишшанцы «приобщают к труду» других… Однако Кейн, подтянув меня к себе на колени, осторожно заметил:

— Алёнка, мы не созданы ни для земледелия, ни уж тем более для собирания… Мы – хищники. После того, как мы с тобой побываем на Раишшане, ты поймешь меня лучше, но пока просто поверь на слово. Раишшанцы не созданы для того, чтобы заниматься подобными вещами.

— А люди? – прищурилась я. – Люди созданы?

Кейн пожал плечами.

— За исключением редких сообществ, большинство ваших народов как раз и занимались выращиванием сельскохозяйственных культур. Более того, этого труда настолько не хватало жителями мегаполисов, что они прибегали ко всяческим ухищрениям, чтобы применить этот почти атрофировавшийся навык в неестественной для людей среде каменных джунглей, создавая маленькие садики, огороды в горшках – и какие-то невероятные теплицы на балконах и лоджиях…

— А сами дархийцы? Как насчёт коренных жителей?

— С каждым веком они становятся всё более пассивней и всё более равнодушней к своей планете, — пожал плечами Кейн. – В них нет агрессии, как в людях, но они и не борцы… При этом мы, насколько смогли, сохранили их культуру и общество от своего вмешательства. У дархийцев даже имеется собственный шаман и вождь в одном лице. Несмотря на то, что шаман подчиняется наместнику императора, во многом он независим в своих действиях и часто действует наравне вместе с наместником. Ты это ещё увидишь, когда мы прилетим.

— А наместник? – поинтересовалась я. – Джессика сказала, что это один из представителей родов Совета, наследник высокого рода.

Кейн кивнул.

— Уже больше десяти лет должность императорского наместника на Д’архау занимает Саар Дгррррааахр – ставленник отца. Что ты должна знать об этом раишшанце: родившись через договорной брак, Саар не получил никаких признаков высокого рода. При этом у Дома Дгррррааахр нет других наследников – и фактически, род остаётся Высоким только пока жив его отец.

Нахмурившись, Кейн добавил:

— У нас не жалуют слабых, родившихся в роду – и в тоже время без рода – детей: большое будущее им, как правило, не светит. Не потому что мы плохие, — Кейн внимательно взглянул на меня, — просто никто не имеет права рисковать империей, посылая на задания слабых… Однако с Сааром произошла другая история. Когда он родился, его отец, понимая, что другого наследника у него может уже не быть – и возможно даже, не желая рисковать вновь, принялся за воспитание своего «пустого» сына. Более того, ему помогал его лучший друг — Террен из рода Радраддрашр, который к тому времени тоже не имел прямых наследников.

Программа, что создал Террен, помогла Саару «приспособиться» к нашему миру. Нет, он конечно никогда не сможет конкурировать ни с одним из «одарённых», но выжить в джунглях и даже самому принести добычу у него получилось без проблем… Кроме физических тренировок, отец Саара много уделял тренировкам ума – а потому, Саар нередко уходил от прямых стычек, используя лишь хитрость и смекалку, которая частенько компенсировала ему отсутствие необходимой силы. Именно это привлекло, в конечном счёте, к Саару внимание моего отца.

— Его хитрость? – переспросила я. Кейн, коротко поцеловав меня в плечо, кивнул.

— Хитрость, амбиции – а также полное отсутствие перспектив. Как наследник высокого рода, входящего в Совет, Саар должен был окончить Раишшанскую военную академию, должен был осваивать «особенности своего рода» с личным наставником Дома. Но он родился пустым… Останься Саар на Раишшане, он, честно говоря, вряд ли бы дожил до своих седин: без прикрытия отца, пустой наследник уже являлся необъявленным смертником.

Глава 5

Где-то я читала, что жить прошлым нельзя: оборачиваться назад значит испытывать боль. Вот и я лишний раз старалась не оборачиваться … Вместо этого я наслаждалась сразу двумя ласковыми солнцами Д’архау, с удовольствием плавала вместе с Кейном в теплой (и очень солёной) океанской воде, пробовала местную кухню и всё больше и больше очаровывалась этой удивительной миролюбивой планетой.

Когда первый шок от того, как выглядят дети Раишшанцев прошёл, я сумела ближе познакомиться с маленьким Терреном и даже подружиться с его мамой. Конечно, это не смогло бы пройти гладко без вмешательства Кейна, но большую роль, как это ни странно, сыграла Джессика, расчувствовавшаяся из-за имени мальчика.

Смахнув слёзы с лица (благо, что ни охранников, ни помощников Саара рядом не наблюдалось - иначе, Джессика, наверное, не пережила бы позора), блондинка присела перед малышом, чтобы получше его рассмотреть. И тут же – практически сразу – моя статс дама резко повернулась к родителям ребенка. Выглядела она уже ошарашенной и разозлённой одновременно.

— Это ведь… — Взгляд Джессики метал молнии. - Саар Дгррррааахр, как вы можете скрывать истинного наследника рода? Вы ведь знаете, какие слухи ходят при дворе императора – и как эти слухи расстраивают вашего отца.

— Отец сам эти слухи и распускает, — безмятежно улыбнулся Саар.

— Но ведь это ослабляет Дом Дгррррааахр, — растерялась Джессика. – Я, конечно, не врач и не специалист, но мальчик... Террен явно имеет признаки Высокого рода.

Кейн, произнеся длинное, совершенно непереводимое с Раишшанского, имя блондинки, вынудил Джессику подняться с коленей и повернуться к нам.

— Император полагает, что его приближенные имеют право на ошибку, — резко заметил мой супруг. — Я не был доволен твоим невмешательством в дело Агарет. Однако в память о моём учителе, чей талант опередил время и пространство, мы дали тебе ещё один шанс послужить империи. - Кейн махнул рукой в сторону Рааксаны, Саара и их малыша. - Подарив тебе и этот момент.

— Ты, разумеется, принесёшь клятву на крови, что всё, увиденное на Д’архау останется на Д’архау. И не в правилах правящей семьи что-то объяснять, но… - Кейн стрельнул глазами в мою сторону. – Как жене моего учителя, тебе будет дана эта привилегия.

На самом деле, он объясняет это для меня, — поняла я, замерев на месте. Джессика же, поклонившись Кейну, прошептала что-то соответствующее моменту.

— Мы скрываем появление истинного наследника дома Дгррррааахр … по некоторым причинам, — махнув ладонью, произнёс Кейн. – Мальчик будет учиться и взрослеть здесь, на Д’архау. Когда-нибудь он займёт соответствующее его роду положение в Совете, став неприятным сюрпризом для тех, кто желает ослабить существующий порядок.

Моя статс – дама энергично закивала головой.

— Я понимаю.

— Хорошо, если так, — произнёс Кейн. – Надеюсь, ты не подведешь ни нас, ни память своего супруга. Именно благодаря всем деяниям Террена Радраддрашра, а также просьбам дома Ддаррххгрэн ты до сих пор жива. И именно благодаря им ты включена в состав комиссии по внедрению программы, разработанной твоим мужем.

Взглянув на Саара, Кейн уже совершенно другим тоном произнёс:

— Император полностью согласен с твоим отцом, что новое поколение следует воспитывать по программе Террена.

— Мой отец всё-таки собирается возглавить академию? – удивлённо протянул Саар.

— Скорее всего, — кивнул Кейн. – Он – самая подходящая кандидатура, но ты же знаешь, как трудно подвинуть Аркаршееров.

— Уверен, что Раишшанская империя только выиграет, когда новые правила будут введены повсеместно, — горячо воскликнул Саар.

— Согласен с тобой, мой друг, — кивнул Кейн. – В лице твоего отца Высокие рода получат нового Наставника и Учителя.

И хмыкнув, Кейн вдруг добавил:

— Надеюсь только, что когда наши дети встретятся у наставника, они не станут начинать каждый новый урок с убийства друг друга.

Саар, подавив совершенно недипломатичный смешок, заметил:

— В то время вы постоянно забывали, что у меня нет ваших возможней, Ддаррххгрэн Кейрран.

— Я был на двенадцать лет младше, — фыркнул Кейн.

— Да будет позволено мне заметить, вы сейчас на двенадцать лет младше, — поклонился Саар. – Хотя я это время использовал с умом.

Подтянув к себе беременную жену, Саар очень демонстративно погладил её выпирающий живот.

— Надеюсь, ни моему первенцу, ни моему второму сыну не придётся ждать двенадцати лет, чтобы познакомиться с вашим наследником.

— Наглец, — рыкнул Кейн, хотя широкая улыбка его говорила о совершенно других чувствах.

— Виновен, — показушно склонив голову, притворно покаялся Саар. – И всё же, Ддаррххгрэн Кейрран, дабы помочь вам в столь непростом и нелёгком деле, мы с моей супругой приготовили для вас совершенно новые покои - на одиноком пляже.

— Там стали строить? – удивился Кейн, пропустив мимо ушей ехидное замечание наместника. Саар кивнул.

— Пока только один дом – но Д’архау не противится ему - когда там не живут постоянно. А потому, мы открываем его только для самых дорогих гостей.

— Что ж, — хмыкнул Кейн. – Угодил.

Саар низко поклонился, то ли следуя этикету, то ли лишь издеваясь над ним.

Так мы оказались с Кейном в уединении далеко ото всех - в поистине сказочном месте.

Наверное, сложись всё в жизни иначе: если бы, к примеру, Кейн родился на Земле и был простым американским парнем, наш медовый месяц и прошёл бы точно также: где-то на Гавайских пляжах, где морские волны гасят любую, даже крохотную вспышку тревоги и гнева, а природа почти заставляет тебя снимать с себя одежду, наслаждаясь наготой и приятным ощущением теплого морского ветерка на обнажённой, ничем не стянутой, коже.

Не скажу, что мы с Кейном совсем не вылезали с нашего уединённого местечка : нет, он регулярно отправлялся по делам в главное поместье Раишшанцев, там же он работал над какими – то отчётами и планами; я тоже не оставалась без дела, увязываясь с ним за компанию. Пока Кейн работал в особняке, я навещала посёлки переселенцев с Земли, которые только – только осваивались на новой планете, продолжала свои уроки с Джессикой, а также пыталась познакомиться с местными аборигенами.

Глава 6

Помню однажды — мне уже исполнилось лет шестнадцать – я случайно наткнулась на любимый фильм моего отца из жанра фантастики - «Солярис» Тарковского.

После просмотра я не спала целую ночь, всё пытаясь понять, как же так вышло, что обыкновенное, в общем- то кино, получилось куда больнее самого Шекспира.

Папа, конечно, пытался объяснить мне, что, мол, история куда значимей и куда шире, чем я себе это представляю, но я, романтичная шестнадцатилетняя девочка всё думала о судьбе главной героини. Эх, забыла, как там ещё звали? Хани… Хари?

Для меня именно она стала главным действующим лицом фильма – невероятно сильная, чутко чувствующая девушка, а не коренастый брюзжащий зануда - герой. Который к тому же слишком поздно понял самое простое и самое главное.

А она… каково это, когда ты случайно узнаешь, что ты – не настоящая ты; что ты что всего лишь копия, клон воспоминаний, созданный для эксперимента внеземным разумом.

Как жить дальше? Как согласиться умереть, отдав то немногое, что у тебя было? И согласиться на то, что это тебе не принадлежит…

Страшно сказать, но сейчас, подглядывая в узкую щель двери за смеющимся мужем, я второй раз за день вспомнила об этом фильме.

Наверное, слишком много было всего за последнее время: слишком много нереального, странного, фантастического… иначе с чего бы мне вдруг подумать, что…

А что если я – всего лишь копия, созданная Д’архау … или Лиреей? Что, если настоящая Алёна живёт своей жизнью, не соприкасаясь со мной – а я лишь иногда её заменяю…на то время, пока она находится в другом месте планеты?

Что, если тот довольный парень, что крепко держит за талию мою копию – или ту, чьей копией являюсь я – любит на самом деле её - а не меня.

Меня бросило в холодный пот.

Нет.

Пожалуйста, нет.

Закрыв глаза, я быстро стала вспоминать всю свою жизнь: то, как мы с мамой выбивали дорожки на снегу возле дома; как я маленькая потерялась в московском метро; как полгода назад случился захват Земли инопланетянами, и как вместе с Сопротивлением я крушила Ниагарскую ГЭС…

Это ведь была я. Я!!!

Отдернув рукав, я присмотрелась к плечу – где-то там должен был оставаться шрам с того времени, когда мы с Шоном добирались из Сиэтла до штата Виржинии…

Это ведь была я!!!!

Тем временем девушка – моя копия — рассмеявшись, довольно сообщила моим (её, нашим) родителям, что муж, наконец- то устроил для неё медовый месяц – и это спустя полгода после свадьбы.

— Алёнка, не наглей, Кейн наверняка очень занят, — улыбаясь с небольшого монитора в передатчике, покачала головой мама.

— У меня всегда будет время для моей любимой, — спокойно заметил Кейн, с улыбкой поглядывая на другую «меня» в его объятиях.

Я вздрогнула, вспомнив, что сегодня было на пляже. Нашу упоительную близость, его перевоплощение…

Меня бросило в краску.

Это ведь была я!!!

Я – я, настоящая…

И всё же червячок сомнения, закравшись в душу, не давал мыслить логически. Я с ужасом представляла себе, что… Кейн любит другую, что в другой женщине его жизнь, а я… я лишь случайный свидетель этой чужой страсти.

Из комнаты доносились веселые голоса моих родителей – как будто просто разговаривающих с путешествующими детьми…

Всё казалось совершенно нереальным, пустой выдумкой… но если был шаман, и были эльфы…

Я прислонилась к стене, чтобы не потерять опору.

А что, если Кейн не спас тогда меня, в ванной комнате… Что если…

Прикрыв глаза, я сделала глубокий вздох, затем выдох. Руки у меня тряслись, мысли хаотично бегали… кажется, я так не трусила с того самого момента…

Да никогда прежде не было мне так страшно. Даже когда измождённая, голодная, я брела по почти холодным территориям Юкона; когда я выживала на корабле переселенцев и рисковала в патрулях Сопротивления – я знала, кто я и что я делаю…Или это была не я?

Снова заглянув в проём двери, я решила получше рассмотреть свою копию - которая сейчас мягко гладила Кейна по плечу, слушая рассказ братишки.

Они вдвоём хорошо смотрелись – улыбающиеся, веселые, довольные. Однако чем дольше я приглядывалась к «своему» профилю, тем больше замечала несовпадений. Та Алёна, стоящая сейчас вместе с Кейном и в самом деле была моей копией – той меня, что осталась в общежитии Денвера до момента вторжения инопланетян. Улыбчивая и вроде бы даже милая девушка – ну, сколько нас таких по Земле ходит… или ходило. Открытая улыбка, уверенные движения. Я каждый раз чуть медлю – дурная привычка, оставшаяся после «выживания». Она же действует порывисто, не опасаясь навредить ни себе, ни другим своим неосторожным движением.

Когда девушка чуть сместилась, я смогла лучше рассмотреть её – своё лицо и свой взгляд: чистый, легкий, ничем не запятнанный.

Уже давно в зеркале не отображалось ничего подобного. Когда у меня исчез этот взгляд? Когда я придумала, как избежать «случек» на корабле - изнасилований?

Или всё же чуть позже, когда впервые выстрелила в человека…

Шаман был прав, — кусая от боли собственный кулак, признала я. – Всё течет, всё меняется, и ничего нельзя вернуть вспять… Распыляясь о насилии Раишшанцев, я как-то выкинула из головы собственное насилие. Сколько всего было…

Я ведь тоже убивала людей – и калечила, когда хотела, чтобы эти люди – нелюди! — подольше мучились… Ведь я тоже это делала! Мстила, ставя свой закон выше…

Рот постепенно наполнялся кровью – кровью тех, кого я убила, сражаясь за человечество в рядах Сопротивления… Имела ли я на это право?

А она улыбалась, заглядывая Кейну в глаза. Такая чистая, такая невинная…

«Неужели Кейн хочет видеть меня такой?» – с горечью подумала я, оседая по стене на пол. И тут же сама с этим согласилась: конечно, хочет. Та «я» — идеальная спутница, это «я» — затаившийся зверёк. Зверек, который сам не знает, где его норка.