Жена в нагрузку

ГЛАВА ВТОРАЯ

Самая сексуальная женщина…

Эстрелла не поверила своим ушам. Неужели Рамон действительно это сказал?..

Теплое, опьяняющее чувство удовольствия разлилось по венам, голова закружилась. Легкая улыбка промелькнула на ее лице. Но он заметил ее.

— О, вам это понравилось, не так ли? Вам понравилось, что я нахожу вас сексуальной? Но не думайте, что я буду довольствоваться объедками со стола Карлоса Перея, даже если они идут в комплекте с телевизионной компанией. Я хочу гораздо больше.

— Вы могли бы получить больше.

Но теперь короткая натянутая усмешка Эстреллы не имела ничего общего с мимолетной теплой улыбкой секунду назад.

— Если вы правильно разыграете свои карты, мой отец даст вам что угодно. Даже замок вместе с титулом. Если же вы подарите ему внука, его благодарность не будет иметь границ.

Взгляд Рамона поставил ее в тупик. Так же как и короткая пауза, последовавшая за ним. Она сказала что-то, что попало в самую точку? Но что? Тут выражение его лица снова сменилось, насмешка в холодных глазах уступила место жажде мести.

— Спасибо за это щедрое предложение, но я говорю «нет», — произнес он подчеркнуто медлительно. — Даже вместе с титулом, для меня это, все равно, слишком высокая цена.

— Да я и не предполагала, что вы поступите иначе, — ответила Эстрелла раздраженно. — Я просто рассказала вам о том, что вы потеряли. Сделки не будет, сеньор Дарио, по крайней мере, с вами.

Твердым шагом она направилась к двери.

— Послушайте…

— Разговор закончен, — сказала она, открыв широко дверь и отойдя в сторону, давая ему возможность пройти. — Наша встреча закончена. Я буду признательна, если вы уйдете.

— Охотно.

Рамон шутливо изобразил аристократический поклон.

Его тон и то, как он держался, говорили о его дурном настроении. Он был в ярости и не скрывал этого. И еще он откровенно презирал ее, демонстрируя, что готов быть где угодно, только не здесь. И в то же время почему-то медлил, словно был не в силах быстро покинуть комнату.

В этот момент Эстрелла испытала странное чувство сожаления. Она прекрасно понимала, что через минуту, может, меньше, он уйдет. И она никогда не увидит его снова.

Но ведь это было именно то, что Эстрелла хотела! Чтобы он ушел из ее жизни, и они никогда больше не встречались. И чтобы она никогда больше не читала в его глазах насмешку и ледяное презрение.

Эстрелла не понимала, почему что-то в этом мужчине зацепило ее женские чувства. Она могла позволить уйти любому другому, но только не ему. Он даже не прикоснулся к ней, не поцеловал ее, и если он уйдет, то уже никогда этого не сделает.

Желание почувствовать поцелуй Рамона на своих губах, пусть даже один-единственный в жизни, было столь непреодолимым, что она едва не произнесла это вслух. Повисла пауза, и он твердым шагом направился в сторону двери.

Ее язык, казалось, прилип к нёбу, в горле пересохло, и она только могла наблюдать за тем, как Рамон приближался к открытой двери.

Он подошел к ней и остановился, а затем, прежде чем Эстрелла сумела разобраться в собственных чувствах, схватил ее за плечи и притянул к себе внезапным, резким движением. У нее перехватило дыхание, когда ее грудь соприкоснулась с его мускулистым, теплым телом. Эстрелла не могла сопротивляться. Он приподнял ее голову, и ее глаза натолкнулись на его холодный, оценивающий взгляд.

— Я уйду, — пробормотал он почти грубо. Его голос стал низким от сдерживаемой страсти и чего-то такого, что заставило ее задрожать. — Я уйду, уйду обязательно, даже лишней минуты здесь не проведу, но сначала я должен кое-что сделать.

Его взгляд упал на ее губы. Затем Рамон пристально посмотрел в ее черные глаза.

— Я хотел это сделать с первых мгновений нашей встречи. Вы открыто искушали меня с той секунды, как вошли в эту дверь.

— Я?

Эстрелла пыталась протестовать, но слова застряли у нее в горле, когда их губы слились в поцелуе.

Словно цунами пронеслось в ее душе, и, уже в следующее мгновение, у нее в голове не осталось ни единой мысли. Она слышала только стук сердца, разносящего кровь по венам, и чувствовала жар кожи, и еще ей показалось, что комната закружилась вокруг нее.

Рамон крепко обнял ее, его губы прильнули к ее губам, и она ощутила жаркое дыхание на своем лице. Пряный аромат чистого мужского тела ударил ей в нос, и тепло заполнило каждый уголок ее тела.

Будучи не в состоянии контролировать себя, Эстрелла поцеловала Рамона в ответ. Ее рот чуть приоткрылся, неторопливые губы отвечали, соблазняли, приглашали к чувственной ласке.

Ее руки двигались вверх, скользя по его шее, затем зарылись в его шелковых темных волосах.

— Рамон…

Она произнесла его имя как во сне.

— Рамон, — вздохнула Эстрелла снова и почувствовала, как он снова прильнул к ее губам.

Эстрелла Медрано не могла устоять перед его очарованием, она прижалась к нему и почувствовала, что Рамон хочет больше, чем просто поцелуя.

Резкий, бессвязный звук, который он издал в ответ, подействовал на ее уже разгоряченные чувства, как самый мощный допинг.

Пальцы Эстреллы запутались в темных прядях волос Рамона, притягивая его голову еще ближе.

Рамон быстро повел Эстреллу назад, пока они не уперлись в стену. Она должна была бы почувствовать себя в ловушке, но испытывала нечто противоположное, волна радости охватила ее.

Эстрелла хотела этого жара, этой силы. Ее переполняло желание. Ей хотелось все больше и больше этих диких и пьянящих ощущений, от которых кружилась голова.

Она страстно желала, чтобы Рамон целовал ее, прикасался к ней. Чтобы его пальцы нежно ласкали ей грудь. Тихий стон сорвался с ее губ.

Внезапно, будто тень пробежала по лицу Рамона. Он замер и пристально посмотрел ей в глаза.

И этот стальной пристальный взгляд буквально прожег ее. Эстрелла почувствовала резкий шок, падение с головокружительных высот страсти в холодную реальность. То, как сейчас смотрел на нее Рамон, было очень далеко от взгляда любящего человека. Она попыталась спрятать свою растерянность под маской полного безразличия, но вряд ли это у нее получилось.

— Матерь Божья, — выдохнул Рамон.

Он тоже пытался собраться с мыслями, смутно осознавая реальность сквозь туман сексуальных фантазий и острого желания. Он был растерян и потрясен той дикой и неконтролируемой страстью, которая внезапно возникла между ними.

Внезапно, но не неожиданно. Рамон мечтал об этом с того самого момента, как сеньорита Медрано вошла в комнату.

Он хотел эту женщину. И просто не устоял перед желанием поцеловать ее.

Но Рамон Дарио совершенно не ожидал ответного поцелуя от Эстреллы. Он думал, что целовать ее — это все равно, что целовать холодную кирпичную стену.

Вместо этого в его руках оказался настоящий огонь. Она зажглась, как фейерверк, как молния. И он сразу потерял контроль над собой. Он не знал, где находится, и не понимал, кто он. Все его существо было сконцентрировано на одном желании: он хотел эту женщину. Все его чувства кричали о желании обладать ею. Никогда еще он не испытывал такой страсти. Еще секунда и он сорвал бы с нее одежду, бросил на пол и отдался желаниям своего изголодавшегося по любви тела.

Только стон Эстреллы вернул Рамона в реальность, напомнив ему, кто он и где находится. Как будто что-то стукнуло его по голове, заставив оторваться от ее губ. И теперь он отчаянно пытался вернуть контроль над своими чувствами.

— Ну и как вам это? — начал он, нарочито растягивая слова, чтобы скрыть волну страсти, которая накрыла его с головой.

— О чем вы? — изобразила недоумение Эстрелла.

— «Разговор закончен», — повторил он ее слова, которые, казалось, были произнесены целую вечность назад, а на самом деле всего пару горячих, невероятных минут. — «Встреча закончена». О, моя дорогая донна Эстрелла, это так вы провожаете своих деловых партнеров — поцелуем?

— Я… — Эстрелла открыла рот, чтобы ответить ему, но потеряла контроль над своим голосом. — Не я целовала вас, — справилась она с волнением, в конце концов. — Насколько я помню, это вы поцеловали меня. И мы совсем не партнеры, ни деловые, ни какие-либо другие.

— Конечно, нет. Но насколько я помню, вы совсем не сопротивлялись, скорее наоборот.

Пристально глядя в ее огромные, удивленные глаза, он улыбнулся, припоминая детали их поцелуя.

— «Я не выйду за вас замуж, даже если моя жизнь будет зависеть от этого», — повторил он, наблюдая за ее смущением. — Вы, возможно, не выйдете за меня замуж, донна Медрано, но я могу поспорить, что если попрошу вас лечь со мной в постель, вы окажетесь там в мгновение ока.

Она уже было открыла рот, чтобы возразить ему. Но Рамон быстро прервал ее.

— Вот только боюсь, я вынужден буду вам отказать. Единственная вещь, которой меня научил ваш поцелуй — это то, что я был прав. Любая сделка с вами обойдется мне слишком дорого. И, честно говоря, я не думаю, что вы этого стоите.

Рамон повернулся и пошел к двери, моля бога, чтобы Эстрелла поймалась на его удочку. Он не собирался оборачиваться, не собирался давать ей шанс даже поспорить с ним. Потому что не был уверен, что сможет убедить ее, если заговорит снова.

Черт возьми, он не мог убедить даже себя.

Если Эстрелла скажет, хотя бы одно слово одобрения, если позовет его, попросит вернуться, он сделает это. Он слишком сильно хотел ее. Он был возбужден до сих пор, и его тело требовало удовлетворения.

Если он остановится, то обязательно обернется. А если обернется, то увидит ее. И тогда Эстрелла поймет, в каком он находится состоянии. А он увидит ее лицо, припухшие, раскрасневшиеся от поцелуев губы, черные волосы, спутанные и взъерошенные, и не сможет уйти. И тогда продолжится то, что было, и уже ничто не сможет его остановить. Даже если сам Альфредо войдет в комнату.

Он заставлял себя двигаться. Надо ставить одну ногу перед другой, не торопиться, не спешить, просто идти. Он боролся с искушением захлопнуть за собой дверь, чтобы спастись от глаз донны Медрано, которая наблюдала, как он уходит. И все время, пока он шел по длинному коридору, он чувствовал, как пристально она смотрит на него, прожигает взглядом его напряженную спину и ждет, когда он дойдет до лестницы.

И когда Рамон уже повернул к ступенькам, он услышал ее голос. Она кричала ему вслед:

— Я никогда не захочу стать вашей женой, даже если моя жизнь будет зависеть от этого, сеньop Дарио! И это мое окончательное решение. И вам придется сделать нечто большее, чем просто поцеловать меня, чтобы заставить передумать.

— Тогда, значит, мы хоть в чем-то согласны.

Интересно, кого она пытается обмануть, спросила себя Эстрелла, наблюдая, как Рамон беспечно махнул ей рукой, перед тем как пропал из ее поля зрения. Если бы он обернулся, то понял бы, что ее слова были абсолютной ложью. Он бы увидел, как Эстрелла смотрит на него, как ловит каждое его движение, будучи не в силах отвести взгляда. Она была уверена, что Рамон заметит сухость ее губ, румянец на щеках и поймет, что это неконтролируемый ответ на его недавние страстные поцелуи.

— Я никогда не захочу стать вашей женой, даже если моя жизнь будет зависеть от этого, — печально повторила она напыщенные слова, которые бросила в спину Рамона в приступе безумной ярости.

Эстрелла Медрано в отчаянии покачала головой.

Как это было далеко от правды

Эстрелла была уже готова ему отдаться. Все, что он должен был сделать, это быть более настойчивым, целовать ее немного дольше, прикасаться к ней и ласкать ее. И она могла бы принадлежать ему прямо здесь, на полу, без малейшего колебания, если бы он только попросил ее об этом.

И даже сейчас, поняла Эстрелла, дрожа от смеси страха и наслаждения, она была готова заняться с ним любовью, если бы он вернулся. Если бы она услышала его приближающиеся шаги, если бы он появился в конце коридора, и открыл ей свои объятия, она полетела бы в них, как птичка в свое гнездо. И была бы полностью в его власти.

Она вряд ли нашла бы в себе силы отказать ему.

— Будь ты проклят, Рамон Дарио!

Но что это с ней? Как все могло произойти так быстро?

Эстрелла думала, что любила Карлоса Перея, но даже с ним она никогда не испытывала такой всепоглощающей страсти.

Что же с ней произошло? Она ведь совершенно не знала этого мужчину. Откуда вдруг такие бурные чувства? Она знакома с Рамоном Дарио — большие часы на стене бесстрастно свидетельствовали об этом — совсем немного. И тридцати минут не прошло с тех пор, как отец послал ее сюда, чтобы встретиться с последним потенциальным женихом, который, как она думала, готов на все, лишь бы получить телевизионную компанию.

Но для Рамона Дарио деньги ничего не значили. Она почувствовала к нему симпатию в первый же момент, когда только его увидела. Это был знак судьбы. Как если бы ее тело узнало хозяина, вторую половинку ее самой. Будто была запрограммирована на него.

Эстрелла просто дурачила себя, думая, что сможет отказать Рамону. У нее не было никакой надежды удержаться на краю бездны, как бы она ни старалась. И с этим очевидным фактом невозможно было поспорить.

И, слава богу, что после всего, что было между ними, Рамон гордо ушел от нее, ни разу не оглянувшись. И у них нет никакого шанса когда-либо снова встретиться. Значит, ей больше никогда не придется бороться с искушением.

Эта мысль должна была успокоить Эстреллу. Но почему-то она произвела на нее скорее обратный эффект.