Женатые. Часть 1

Глава 12

Оливия

Держась за руку Ноя, одетого в смокинг, я иду в «Клэр де Лун», пятизвездочный французский ресторан с видом на Ист-Ривер. Улитки, икра, белые скатерти, стодолларовые бутылки, короче говоря, все.

Хотя это событие является чисто деловой встречей, чтобы завоевать нового клиента, Ной принес мне букет пионов, когда пришел в офис, чтобы забрать меня. Он был вежлив и внимателен, и это почти заставило меня простить его за то, что взбесило на днях.

Кого я обманываю? Этот мужчина раздражает меня каждые пять минут.

Хостес ведет нас к забронированному нами столику, где мисс Эстель Осборн, директор по маркетингу «Обувь от Пэрриш» сорока с копейками лет, уже сидит с бокалом шампанского. Она выглядит аристократично в лавандово-сером шифоновом вечернем платье. Прозрачные рукава со вставками кружева серебристого цвета создают сексуальный, но в то же время изысканный образ. Я вдруг понимаю, что одета в непривлекательное, простое, черное платье до колен.

Я читала биографию мисс Осборн в интернете перед приходом на ужин. После завершения учебы в одном из университетов Лиги Плюща, она получила работу у гиганта моды «Люксор Бренд» и с тех пор поднималась по карьерной лестнице. Она заняла должность начальника в прошлом году, и до сих пор делает большие успехи.

Талантливая, успешная, красивая, с большим бизнес-инстинктом… Она именно та женщина, которой я стремлюсь стать. Из-за чего перспектива произвести впечатление на нее еще более раздражает.

— Она пришла раньше? Похоже, мы опоздали, — шиплю я Ною.

— Успокойся, Снежинка, — бормочет Ной, выдвигая для меня стул.

Ему легко говорить. Как же он всегда остается настолько спокойным? Я балансирую на грани волнения и тревоги. Привлечь нового клиента такого уровня было бы невероятной удачей. Если нам удастся очаровать эту женщину, контракт с ее компанией будет иметь большое значение для выкапывания нас из долговой ямы. «Тейт и Кейн» отчаянно нуждается в этом деловом ужине, и чтобы он прошел без сучка и задоринки.

После того, как все представляются и обмениваются рукопожатиями, мы с Ноем садимся. Официант появляется с картой вин и тремя меню. Я заказываю мясо по-бургундски и бокал прошлогоднего «Божоле-нуво». (Примеч. (фр. Beaujolais nouveau — новое божоле) — сорт молодого французского вина, вырабатываемого из винограда сорта гаме в исторической области Франции Божоле (Бургундия)).

Официант уходит, и я делаю глоток воды со льдом, чтобы промочить пересохшее горло. Не волнуйся, ты сделаешь это.

— Итак, как я говорила вам ранее по телефону, «Тейт и Кейн» в настоящее время осуществляет основательный план относительно…

— О, несомненно, бизнес может подождать до окончания основного блюда, — с улыбкой перебивает мисс Осборн, или Эстель, как она попросила, чтобы мы называли ее, и это говорит о том, что она явно привыкла действовать по своим правилам. — Как давно вы вместе?

— Эээ…

Как, черт возьми, я объясню, что мы находимся в стадии юридического оформления брака по расчету? Мы только начали встречаться несколько дней назад, но в каком-то смысле, мы вроде… Помолвлены? Я, наверное, просто придумаю что-нибудь. И должна сделать это быстро, потому что слишком долго не отвечаю. Но также я хочу убедиться, что моя ложь не вернется, чтобы укусить нас за задницы позже.

— Столько, сколько знаем друг друга, — говорит Ной, плавно прикрывая неловкое молчание. — Наши отцы были близкими друзьями и деловыми партнерами, поэтому мы провели большую часть нашего детства вместе. Это было предначертано.

— Как мило, — улыбается Эстель, глядя на нас с любопытством.

— На самом деле, это напоминает мне историю, когда наши семьи проводили лето вместе…

О, Боже, начинается. Ной применяет одно из своих секретных оружий: милая история о том, как он когда-то спас щенка в заливе Шайнкок. Этот старый рассказ, дико украшенный за многие годы, гарантированно заставляет женщин подлизываться и срывать с себя трусики.

Я концентрируюсь на ароматной еде, которую только что принесли, и позволяю Ною продолжить свой рассказ на данный момент. Это, вероятно, достойная стратегия — позволить нашему потенциальному клиенту выпить пару бокалов напитка, прежде чем обсуждать дела.

Наконец, Ной заканчивает свою историю под ропот одобрения Эстель. Я начинаю прислушиваться к нему, когда он наклоняется немного к ней, словно собирается сказать что-то интимное. Но все, что он спрашивает, это:

— Скажите мне... Вас назвали в честь Эстель Кармен, голливудского дизайнера?

Эстель хихикает.

— Вы и я, мы оба знаем, что я слишком стара, чтобы это было правдой. Она была маленькой девочкой, когда я родилась. Но я ценю попытку лести.

— В самом деле? Я поклялся бы в обратном, — он улыбается ей улыбкой, сверкающей на тысячу ватт.

— Остановите его, — говорит она лукаво, что означает не верить ее словам. — Но я удивлена, что вы знаете это имя. Вы эксперт моды, мистер Тейт?

— Я всегда заинтересован в том, что носят красивые женщины… Или что снимают.

— Вы должны быть более осторожны с этим дерзким ртом, — говорит она, игриво его ругая.

Какого черта здесь происходит? Я вдруг стала невидимой для них?

Я поднимаю взгляд на нашего официанта, который убирает тарелки из-под основных блюд и уже второй раз спрашивает, будем ли мы десерт. Он выглядит почти таким же раздраженным, какой я себя чувствую, так что это и обнадеживает, и пугает.

По крайней мере, я знаю, что не просто схожу с ума, но я ненавижу такого Ноя, и ужимки Эстель весьма заметны. Любой, кто увидел бы, как они ведут себя, предположил бы, что это старые знакомые… Или, может быть, даже пара. Я странный человек. Мои спутники — это пустые бокалы и первые намеки надвигающейся головной боли.

— Извините, — говорю я официанту. — Да, пожалуйста, принесите нам десертное меню. И меню с коктейлями тоже. Спасибо, — нужно выиграть время, чтобы направить этот ужин в нужное русло…

Серьезно, я не понимаю, что происходит. Мы с Ноем рассмотрели наш план и выстроили тактику в офисе буквально несколько часов назад — поговорить о цифрах, объяснить, почему Эстель стоит доверять рекламные кампании своей фирмы «Тейт и Кейн», и получить согласие, даже неформальное. Но он идет совершенно не по сценарию.

Они обсуждают широкий спектр тем: от любимого суши-бара (им нравится один и тот же), лучших отелей Вегаса, до прошлогоднего падения на фондовом рынке, которое «Обувь от Пэрриш» перенесла достаточно хорошо благодаря дальновидности Эстель, но ничего общего с обеспечением безопасности нашему бизнесу. Нет неопровержимых фактов, ни убедительных аргументов, ни признания гребаной причины, из-за которой мы пришли сюда.

До сих пор мне не удалось вымолвить ни одной фразы, касаемо коммерческой сферы, на подготовку которой я потратила три часа. Не говоря уже о том, что он флиртует с ней, и это вызывает у меня тошноту. Разве мы не должны вести себя как пара? Потому что Ной точно не играет эту роль.

Мы не можем уйти сейчас, пока не будем уверены в том, что «Пэрриш» с нами, а это значит, у меня впереди длинный проклятый путь. И первое, что мне нужно сделать, это поговорить со своим дорогим сладким парнем. Желательно в уединенном месте, где наш клиент не сможет услышать, как я отрываю ему яйца.

Я проверяю свой телефон, делая вид, что он звонит, затем со льстивой улыбкой прерываю их праздник любви:

— Дорогой, я могу украсть тебя на минутку? Отец только что написал мне важный вопрос.

Не дожидаясь ответа, отодвигаю свой стул и встаю, хватая Ноя за руку. Я тащу его на протяжении всего пути к задней части ресторана к дверям кухни. Официант, проходя мимо, смотрит на нас любопытным взглядом.

— Какого черта ты делаешь? — рычу я, пытаясь говорить тише, несмотря на пылающую ярость.

Ной моргает от удивления. Затем самодовольная ухмылка появляется на его лице.

— Не говори, что ты ревнуешь меня, когда я уделяю внимание другой женщине. Это так мило. Не волнуйся, Снежинка. Ты единственная девушка, на которую я смотрю.

Я исправляю его с еле сдерживаемой яростью.

— Даже не пытайся флиртовать со мной, это тебе не поможет, ты, самодовольный осел. Мне наплевать, на кого ты смотришь. Я злюсь, потому что ты делаешь из наших отношений посмешище, и я не хочу стоять где-то на горизонте. Ты практически слизывал беарнский соус с ее пальцев! (Примеч. Беарнский соус, Беарнез (фр. Sauce béarnaise) — французский яично-масляный соус. Готовится из растопленного сливочного масла, яичных желтков, лука-шалота, кервеля, эстрагона и белого винного уксуса).

Другой официант проходит мимо. Это выглядит смешно. Я не виню его в этом, мы, должно быть, выглядим нелепо — пара светских людей, одетых с иголочки, ругаются возле кухни.

Я сжимаю зубы. Я уже унижена и достаточно безумна, из-за чего чувствую себя еще хуже.

Ной издевается надо мной.

— Ой, да ладно. Это называется налаживание контактов. Смазка механизма. Она знает, что это ничего серьезного не значит. Я делал подобные вещи миллион раз.

Почему я не удивлена?

— Это не помогает чувствовать себя лучше. И наш официант, кажется, запутался в том, кто здесь пара — я и ты или ты и она.

— Да кому, черт возьми, интересно, что он думает? У нее есть деньги. Она та, ради кого мы здесь, чтобы произвести впечатление.

— Я прошу тебя поинтересоваться о том, что я думаю!

Он моргает.

— Что? Конечно, я…

— Нет, ты явно не знаешь, поэтому сейчас слушай внимательно.

Он разводит руками.

— Ладно, хорошо. Я слушаю. Просто объясни, в чем проблема.

Я глубоко вдыхаю через нос, пытаясь успокоиться, и привести мысли в порядок.

— Позволь мне доходчиво разъяснить тебе. Именно ты раздул проблему, заставив наши отношения выглядеть настоящими. И сейчас ты ведешь себя, как кобель, каким всегда и был. Только теперь я здесь, чтобы исправить твою ошибку, и твое поведение неприемлемо. Ты позоришь меня.

Он широко открывает глаза.

— Я никогда не имел в виду…

— Это не важно! Твои намерения не изменяют результат. Возможно, тебе даже и не приходило в голову, что мне может это не нравиться. Но я стою сейчас здесь и говорю, что чувствую. Так что, пожалуйста, заканчивай.

Он прикрывает рот рукой, резко опускает ее вниз и издает громкий, затравленный вздох.

— Я… Не смотрел на это с такой стороны. Просто пытался расположить клиента. Как я всегда делаю.

Вау, он действительно выглядит озадаченным.

Несколько потрясенная, я позволяю голосу смягчиться.

— Ну, если я действительно присутствую в твоей жизни, то этого больше не должно происходить.

— В моей жизни? — он рассматривает меня с таким выражением на лице, которое я не могу понять. — Выходит, это взаимно, я полагаю. Я нахожусь в твоей жизни также?

— Кажется, — вздыхаю я. — Мы застряли вместе на долгое время.

Теперь я могу понять выражение на его лице — первые вспышки той знакомой греховной улыбки. Он протягивает руку, и сначала я думаю, что он коснется моего подбородка. Но потом он просто ведет пальцем по моей шее, по открытому участку кожи, вниз до плеча. Я не могу сдержать дрожь.

— Прозвучало так, словно это тюремный срок, — дразнит он.

Я улыбаюсь. Лишь немного улыбка касается моих губ.

Он наклоняется еще ближе и спрашивает:

— Ты уверена, что не ревнуешь?

Два бокала вина, выпитые мною, ослабили чувство самосохранения. Легкое опьянение — мое оправдание, почему вместо того, чтобы сказать ему заткнуться, я произношу:

— Возможно, чуть-чуть, — затем прихожу в чувство и добавляю, — но это не изменит моего начального плана.

Он приподнимает бровь, но ничего не говорит.

К щекам приливает тепло, когда он касается меня. Зачем этот придурок спрашивал, если просто собирался стоять и смотреть?

— Что? — я снова начинаю смущаться, но ощущаю щекотливый, почти возбужденный поворот в животе, а не осадок и болезненные стягивания. И оборонительный тон моего голоса только усиливает чувство.

— Ничего. Я просто немного удивлен, вот и все.

Я закатываю глаза, пытаясь перестать пялиться на него.

— Да ладно, не скромничай. Ты знаешь, как действуешь на женщин.

Его улыбка перерастает в призывную ухмылку.

— Может, расскажешь как?

— Нет. Я отказываюсь играть роль экскурсовода лишь бы потешить твое эго.

— Если хочешь, могу начать первым, — прежде чем я успеваю его остановить, Ной начинает перечислять мои достоинства. — Ты самый умный, самый трудолюбивый человек, которого я встречал. Я заметил, что ты чертовски сексуальна за работой — ты в своей стихии, уравновешенная и уверенная в себе, а красивые голубые глаза сверкают, когда ты готова растерзать какого-нибудь беднягу на части. Не удивлюсь, если ты также неистова, неутомима и изобретательна в постели. Ты не умеешь скрывать свои чувства… Интересно, твое тело тоже? Или будешь стараться казаться неприступной? Поверь, я готов к вызову.

От его слов у меня перехватывает дыхание. Какого черта только что произошло? И почему покалывает в том месте, где мне сейчас меньше всего этого хочется?

Полу-хвастливые, полу-пошлые разговоры поражают в слабое место, о существовании которого я даже и не подозревала. Или, может, это все из-за Ноя, который говорит такие сладкие, непристойные вещи, так страстно смотря на меня. Его хриплый голос успокаивает и согревает, и я вдруг чувствую себя такой беззащитной. Безоружной. Но не в плохом смысле, не как «беззащитная-на-важной-встрече», потому что знаю, Ной никогда не навредит мне. Он никогда не воспользуется моей уязвимостью.

Или, может, воспользуется, но только в моих фантазиях.

Ной берет меня за руки, поворачивает ладони вверх, большими пальцами поглаживая легкими круговыми движениями мягкую тонкую кожу запястий. Когда я не могу подавить дрожь, что бежит по мне, он скалится, как волк. О, он заметил мою реакцию. Он точно знает, что делает, и я одновременно и ненавижу, и люблю это.

— И я сделаю все, чтобы прикоснуться к этому удивительному телу, — продолжает он беспощадно. — Я никогда не видел женщину прекрасней. Мне хочется коснуться каждого сантиметра твоего тела, упругой попки и сочной груди, а ноги просто обернуть вокруг талии. Вчера мне было недостаточно одних поцелуев. Я хочу видеть твое лицо, когда войду в тебя. Видеть, как ты теряешь контроль, отключаешь мозг и просто отдаешься чувствам.

— Т-ты играешь не по правилам, — наконец, говорю я, заикаясь.

— Эй, ты не это должна говорить. Комплименты, а не оскорбления. Поверь, мне известно все, что ты думаешь о моих отрицательных качествах.

— Ммм… — я сглатываю. — Ты профессионал, но по-своему. Умеешь словами расположить людей к себе, ничего не понимая в цифрах и стратегиях.

— Так вот почему ты краснеешь?

В некотором смысле, да. Но его подбородок, полные губы и пронзительные темные глаза — вот, что делает его слова по-настоящему опьяняющими. И тот факт, что он до сих пор не отпустил мою руку.

— Ты берешь на себя слишком много, и иногда я это ненавижу, но иногда… Приятно сделать перерыв.

Его улыбка превращается в озорную.

— О? Я обязательно это запомню. Что-нибудь еще?

Я отступаю на безопасное расстояние. И произношу довольно резко слова, которые позже смогу выдать за обыкновенную шутку:

— Ты просто пытаешься заставить меня признать, что у тебя классная задница?

Но когда его единственным ответом становится лишь порочный смех, я осознаю свою ошибку. Он не повелся — почему я думала иначе? — и теперь я сама загнала себя в угол. В прямом и переносном смысле. Пока я говорила, Ной медленно наклонялся ближе, постепенно, пока я не почувствовала его дыхание на своей коже.

Внезапно остро осознавая, как между нами накалилась атмосфера, я отступила назад.

— Не должны ли мы вернуться? Невежливо заставлять мисс Осборн ждать.

Ной так настойчиво смотрит на меня, что я не в силах отвести взгляда.

— Единственная женщина, которую мне интересно сейчас развлекать — это ты.

Нужно уйти, но так хочется остаться, и я понимаю, что мои трусики промокли насквозь. Все, что я никогда не позволяла себе раньше чувствовать или думать о Ное, вырывается наружу. Тело не волнует, что он незрелый придурок. Я ненавижу, что мое либидо полностью взяло контроль надо мной. Ненавижу, что всегда была так влюблена в Ноя. Судьба, должно быть, повернувшись ко мне задницей, смеется прямо сейчас.

Ной наклоняется еще ближе, останавливаясь лишь в миллиметре от соприкосновения. Я почти ощущаю прикосновение его губ к моим, и мой желудок сжимается от желания.

— Все еще на первой базе? — шепчет он напротив моей кожи. — Или хочешь большего?

Я не отвечаю. Я даже не уверена, что могу говорить. Просто облизываю губы.

Это крошечное движение словно дает сигнал к действию. Ной бросается вперед, жадно впиваясь в мои губы. Ноги слабеют от такого натиска. Он обнимает меня сильными руками, касаясь пальцами всего, до чего только может добраться, лаская каждый миллиметр обнаженной кожи. Я чувствую вспышку разочарования от того, что мое платье такое скромное; я желаю ощутить его прикосновения на всем своем теле.

Он рывком соединяет наши бедра вместе, и я чувствую, как его эрекция прижимается к моему животу. Какое-то дикое чувство пронзает меня изнутри, я жажду получить удовлетворение. Эта твердость — для меня. Не для Эстель, не для других девушек из прошлых завоеваний. Я — та единственная, кто заставляет его чувствовать это прямо сейчас. Такая мощная, необузданная необходимость направлена прямо на меня и только на меня.

Он весь мой. Эти непрошеные мысли где-то глубоко внутри пробуждают во мне животные инстинкты, о которых я раньше и не подозревала.

Сгорая от желания, я провожу рукой по выпуклости на его брюках, желая самоутвердиться и показать свою сексуальную силу. Но это оказывается большой ошибкой. Именно большой. Я возбуждаюсь еще больше, чувствуя, насколько он впечатляющий и твердый, словно сталь. Я стону и сжимаю его в своей ладони.

— Если ты не прекратишь, у нас возникнут проблемы, — рычит Ной.

Я хихикаю, чувствуя себя почти опьяненной от похоти.

— Уверен, что это наша проблема, а не только твоя?

Он резко отстраняется, вырывая невольный стон разочарования из моего горла. Но страсть снова завладевает мной, когда он берет мою руку и тащит в сторону туалета. Он тянет меня внутрь и запирает дверь. Я бросаю свою сумочку в угол, когда он прижимает меня к стене.

Наши рты снова сплетаются друг с другом, губы и язык двигаются так, словно были созданы лишь для этого. Наша страсть разгорается еще сильнее в тот момент, когда пальцами он начинает возиться с платьем на моей спине. Он находит молнию, наполовину расстегивает ее, затем оставляет, чтобы спустить рукава вниз по моим плечам, придерживая их.

Я вскрикиваю от изумления, затем быстро закрываю рот ладонью, когда он немного приседает, чтобы обвести языком сосок, с силой сжимая в это время другой.

— Сегодня без лифчика? — бормочет он в перерывах между нежными покусываниями и поцелуями. — Непослушная девочка.

Я хочу объяснить, что под это платье не требуется бюстгальтер. Хочу сказать, чтобы он заткнулся и трахнул меня. Но все, что я могу делать, это трепетать от искр, стремящихся из моей груди прямо к клитору.

— Боже, они прекрасны, — говорит он со стоном, взяв сосок в рот.

Я в отчаянии, могу лишь смотреть, как он целует мою грудь, отчего издаю беспомощный стон.

— И так чувствительны, — он переходит к другому соску, даря ему влажный поцелуй, который завершается громким всасывающим звуком. Он поднимает вверх подол платья и пробегается пальцами по центру трусиков. — Как я и думал, — бормочет он. — Манящая и влажная.

Я открываю рот, чтобы возразить, но Ной выбирает именно этот момент, чтобы снова поцеловать меня.

Затем он отодвигает в сторону мои трусики и пальцами касается разгоряченной плоти. Никаких поглаживаний, дурачеств, поддразниваний — он точно знает, что я на пределе. Одним длинным пальцем он раскрывает меня, ласкает, потирая опухший клитор с нужным давлением. Я издаю какой-то невразумительный стон. Язык Ноя продолжает кружить напротив моего. Затем двумя ловкими пальцами он скользит глубоко в меня, лаская большим пальцем мой чувствительный, опухший клитор. Тепло разливается из самого моего центра, и я вскрикиваю от облегчения. Да…

Ной собственнически удовлетворенно рычит:

— Вот, что я хотел услышать, детка. Эта киска теперь моя, и мы оба это знаем. Я собираюсь хорошенько позаботиться о своей жене…

Его развратные словечки одновременно бесят меня и разжигают в теле пламя. Я не знаю, что чувствовать. Не могу мыслить. Я просто держусь за Ноя, пытаясь устоять на ногах, в то время как раскаленное добела удовольствие стягивает внутренности все туже и туже. Я прикусываю губу в попытке заглушить стоны.

— Черт… Ной… — стону я, двигая бедрами напротив его руки. Еще чуть-чуть. Всего несколько секунд…

А затем я слышу, как кто-то стучит в дверь.

Мы вдвоем застываем на месте: я обнаженная по пояс держусь за плечи Ноя, Ной с рукой под подолом моего платья. Абсурдность данной картины поражает меня. Я бы посмеялась, если бы не была в таком ужасе, балансируя на краю умопомрачительного оргазма. От страха быть пойманной стынет в жилах кровь, но я до сих пор вся горю.

— Если двинешь пальцами — убью, — лихорадочно шепчу я Ною. Я не в состоянии пережить этот оргазм молча. Последние долгие шесть месяцев прошли в напряженной работе. Поэтому этого я хочу больше, чем следующего вдоха.

— Эй? Здесь есть кто-нибудь?

О, Боже. Это Эстель. Наш клиент стоит меньше чем в метре от нас, а рука моего глупого сексуального бойфренда по-прежнему находится в моих трусиках.

— Здесь Ной и Оливия, — говорит Ной небрежным тоном. — Мы обсуждали кое-какие важные проблемы.

— В туалете? — спрашивает она с явным скептицизмом.

Она подозревает нас или просто в недоумении? Черт возьми, я просто выброшусь прямо сейчас в окно.

— Семейные дела, вы же понимаете. Мы будем через минуту.

После паузы, от которой сердце перестало биться, я, наконец, слышу ее отдаляющиеся шаги.

— Прекрати лапать меня, — шикаю я.

Ной смотрит на меня «эй, это не честно» взглядом.

— Ты сказала не двигать своими…

— Ты знаешь, что я имела в виду, умник! А теперь убирайся из моих трусов!

Посмеиваясь, он отходит от меня.

— Кажется, впервые женщина просит меня об этом.

— Если хочешь услышать кое-что похуже, я могу это устроить. Теперь помоги мне застегнуть молнию.

После того, как Ной помогает мне с платьем, я смотрю на себя в зеркало над раковиной. Иисус, я выгляжу так, будто пережила крушение поезда. Помада размазана, волосы растрепаны. Мой внешний вид практически кричит: я только что трахнула парня в туалете! С одной большой поправкой… Это был публичный унизительный секс без пункта «достигла оргазма».

Я поднимаю сумку из угла, поправляю руками волосы, а затем смываю помаду с губ. Нанося свежий слой губной помады, я замечаю, что Ной даже не сдвинулся с места. Он поправил галстук и застегнул пиджак, а сейчас просто терпеливо ждет меня.

Он может, по крайней мере, быть более порядочным, и стыдиться, что вовлек меня в этот кошмар…

— Не хочешь вымыть руки? — шикаю я на него. Одна из его рук находилась сами знаете где, в конце концов.

С коварной усмешкой он поднимает руку к носу и демонстративно вдыхает мой запах, отчего мое лицо становится ярко-красным.

— Ни в коем случае, — говорит он.

Я отвожу от него голодный взгляд.

— Как хочешь. Позволь вернуться к столу и надеяться, что мы не провалили эту сделку.

— Ах, милая…

Я оглядываюсь на него.

— Что?

Он медленно глубоко вдыхает через нос.

— Если я вернусь туда, то буду арестован за непристойность.

Я слежу за его взглядом, который падает на переднюю часть его брюк.

Святой ад. Похоже, он провозит контрабандой ананас в своем нижнем белье.

— Возьми эту штуку под контроль.

Он зажмуривает глаза и снова вздыхает. Открыв их, он выглядит немного спокойней.

— Пошли.

Когда мы выходим из туалета, я пытаюсь взять себя в руки. При виде Эстель я снова переключаюсь в привычный рабочий режим.

Конечно, Ной может быть несправедливо привлекательным — теперь я знаю, что он слишком хорошо владеет руками и отлично целуется, но мне все равно нужно быть начеку. Он высокомерный, самоуверенный, молодой плейбой, который не воспринимает дело достаточно серьезно.

«Так, думай головой, Оливия», — напоминаю я себе.

Но боль от неудовлетворенности между бедрами практически невозможно вынести. Этот ужин наверняка можно назвать самым долгим вечером в моей жизни.