Женщина его мечты

3

Невероятно, как быстро жизнь несмотря ни на что возвращается в привычное русло, с улыбкой удовлетворения отметила Элли, засыпая в конце этого утомительного дня. Но неожиданно проснувшись среди ночи, она с горечью поняла, что была не права, сделав подобное умозаключение.

Беспокойно ворочаясь, пока вконец не лишилась сна, она не могла не признать: теперь ее жизнь уже никогда не будет такой простой и ясной, как прежде. До недавней встречи с Беном Конгривом ей не без труда удалось убедить себя, что их пылкая влюбленность была не чем иным, как типичным курортным романом. Теперь это утверждение вызывало сильное сомнение.

Если, размышляя о событиях прошлого, честно посмотреть правде в глаза, то одну существенную деталь она не могла отрицать: вина за случившееся лежала не на одном Бене Конгриве. Это она, совершенно потеряв голову, убеждала его, что с ней все будет в порядке и нечего опасаться последствий.

Все годы она доказывала себе, что виноват Бен, так как он охотно поверил в ее ложь и не смог устоять… Но ведь он мужчина.

Элли до сих пор помнила ужас, обуявший ее, когда, покинутая и одинокая, она узнала, что беременна. И, оглядываясь назад, поражалась, как ей удалось тогда не сломаться, взять себя в руки и даже строить планы на будущее. Встретив Грега Осборна и выйдя за него замуж, она вытянула счастливый билет. Но самым большим подарком судьбы была, конечно, Чарли, которая внесла в ее жизнь любовь и радость, о какой она только могла мечтать.

И вот эта неожиданная встреча там, в Сингапуре, всколыхнувшая чувства, так глубоко запрятанные!

— О Боже… — простонала она, отчаянно пытаясь забыться сном, прежде чем видение Бена Конгрива вновь вторгнется в ее мысли. Увы, это было невозможно.

Она не могла лгать себе самой, и не признать, что, если бы они встретились как незнакомые люди, то есть если бы она не знала его раньше, до этого обеда в Сингапуре, она конечно не осталась бы равнодушной. И он явно не скрывал своей заинтересованности… Это делало все еще более трудным и запутанным. До чего же у мужчин короткая память! Неужели я настолько изменилась, что он мог не узнать меня? Хотя, конечно, от прежней Хелен Тенби мало что осталось. Пожалуй только фантазия будущего писателя могла тогда разглядеть в ней схожесть с русалкой, она скорее походила на мальчишку, со своей короткой стрижкой, угловатая и загорелая… Ну что ж, вздохнула про себя Элли, может, все к лучшему?

А что бы было, если бы он… О нет! Страшно подумать!..

Конечно, теперь их общение было более строгим и сдержанным, чем молодой взаимный порыв в те далекие годы, они меньше открыты чувствам, чем в дни юности, полной сексуального нетерпения и любопытства. Если бы она не знала его прежде и они были бы оба свободны… Но это предполагало бы, что Чарли…

Господи, шептала она, зачем Ты послал мне это испытание?

Ну кто бы смог оценить степень ее удивления, когда в воскресенье днем раздался звонок и, открыв дверь, она увидела Бена Конгрива, стоящего на пороге своего дома. Элли почувствовала, как кровь приливает к лицу, и ухватилась за ручку двери, чтобы не упасть.

— Привет, Элли! Вы меня помните? — Помнит ли она его! — Я пытался дозвониться вам сегодня, но безуспешно.

— О да… меня не было дома, — пролепетала она. У нее не было другого выбора, как открыть дверь шире и пригласить его войти. Она была довольна, что дом убран и сверкает чистотой, на темном дубовом столе стояла широкая низкая ваза с букетом желтых роз. — Целый день ходила по магазинам и только что вернулась. По-видимому, я забыла включить автоответчик…

— Надеюсь, вы не возражаете, что я зашел? — Она отметила робость в его ищущем взгляде, пока он ожидал ее ответа. — Просто проходил мимо вашего дома и подумал: дайка рискну.

— Нет, конечно нет. — С видимым спокойствием, она пригласила его в гостиную, думая о предстоящем ужине, о приглашенных друзьях, стараясь не поддаваться панике при мысли о том, сколько всего ей еще предстоит сделать. — Так вы говорите… просто проходили мимо? — В ее тоне, по-прежнему дружеском и приветливом, проскользнула нотка недоверия.

— Почти. — Он на секунду замялся, потом продолжил. — Дженни дала мне ваш адрес, когда я уезжал из Сингапура, и когда я понял…

— Она дала вам адрес? — Брови Элли неодобрительно поползли наверх.

— Боюсь, это я уговорил ее. — Он смущенно развел руками. — И если вы возражаете против моего визита, то винить должны меня, а не Дженни.

— Почему я должна возражать? — Она пожала плечами, стараясь скрыть не проходящее смущение, и вдруг ухватилась за спасительное предложение. — Хотите чаю? Или, может быть, что-нибудь выпить?

— Только, если вы составите мне компанию. Чай — это звучит чудесно.

— Вот и хорошо, я вернусь через минуту.

Но он последовал за ней в кухню, на секунду задержавшись в дверях при виде большого круглого стола, накрытого темно-синей скатертью и сервированного на пять персон. Все это было заранее приготовлено и доведено до совершенства Венди, прежде чем она вместе с Чарли отправилась провести уик-энд у друзей.

— О, похоже, я зашел не вовремя. Вы ждете гостей, так что бог с ним, с чаем.

— Нет. — Она упрямо тряхнула головой, у нее не было намерения позволить ему уйти, унося с собой впечатление от ее неприветливости, еще не хватает, чтобы он рассказал Дженни, какие англичане холодные и негостеприимные. Разумеется, она хотела бы, чтобы он вообще не приходил, но раз уж суждено было случиться иначе… Элли улыбнулась, и поставив чайник на плиту, потянулась за чашками. — Это займет минуту. Кроме того, я уже почти все приготовила.

И тут ей в голову пришла сумасшедшая идея. Будь это какой-то другой ее знакомый, не Бен Конгрив, она бы, не раздумывая, предложила ему остаться, так как Эндрю сообщил, что, к сожалению, не сможет прийти, и ей не хватало за столом одного мужчины. Что может быть более естественным, чем пригласить его присоединиться к их компании? Не так уж часто обитателям Литл Трэнсам выпадал шанс посидеть за столом со знаменитым автором бестселлеров. Гости будут, мягко говоря, приятно удивлены. Почему бы не сделать это для них?

Она налила чай, нарезала бисквит и пригласила его к столу, усадив так, чтобы он мог наслаждаться видом из окна.

— Вы уже прогулялись по нашей деревушке?

Ломтик бисквита исчез в один момент, он потянулся за другим.

— Мой издатель живет в Эмберли. Я завтракал с ним и потом… мне показалось несправедливым не использовать предоставленный судьбой шанс и не повидать вас, тем самым давая нам возможность второй попытки завязать дружбу.

Бен замолчал, его внимание было сосредоточено на лице Элли. Он не мог не заметить, как ее щеки залились ярким румянцем, и она, быстро поднявшись, потянулась за чайником, чтобы вновь наполнить чашки.

— Я надеялся убедить вас, пойти со мной в «Красный Бык» пообедать сегодня вечером. Сидел в этом маленьком местном пабе, и мне пришла в голову такая вот отчаянная идея…

— Что ж… — Она уже твердо держалась на ногах и была в состоянии изобрести правдоподобный предлог, для отказа. — К сожалению, это невозможно. У меня есть дочь, понимаете…

Твоя дочь, добавила она про себя.

— Да, понимаю. — Он отставил чашку и откинулся на спинку стула, задумчиво наморщив лоб. — Да, Дженни говорила мне. Должно быть, это не просто — растить ребенка одной.

Элли не произнесла ни слова, просто сидела, прикидывая в уме, какие бы слова она сказала этой чертовке Дженни, доведись им встретиться вновь.

— Она еще рассказала, что ваш муж умер. Боюсь, что это я заставил ее так разговориться. — Бен пожал плечами. — У меня есть одно оправдание, я хотел узнать вас ближе. — Он не сказал, что именно эти факты побудили его приехать, потому что прекрасно видел ее смущение и то, как Элли опять покраснела. И отмстил про себя, что сейчас она выглядит совсем подростком — с ее волосами, завязанными на затылке в хвост.

Элли, с досадой чувствуя, что жар вновь заливает ее лицо, решила начать атаку.

— Итак, вы собирали информацию обо мне, тогда как я была лишена возможности узнать побольше о вас. Знаю только, что вы знаменитый писатель… — Она надеялась, что достаточно ясно дала понять, будто никогда прежде не слышала о Джоне Парнелле. — И это все. Полагаю вам должно быть… Сколько? Тридцать два?

— Совершенно верно, — ответил он, и она подумала, что должна быть более осторожной. — Итак, что еще вы хотите знать, Элли? Вам стоит только спросить… Если вам интересно, женат ли я…

— О нет, я даже не думала об этом. — Но ее протест был слишком резким чтобы быть убедительным, и он добродушно улыбнулся и продолжил:

— С моей семейной жизнью покончено год назад, и этот процесс был довольно болезненным.

Почему, подумала она, ты не был столь же щепетилен раньше, когда забыл о том, что помолвлен? Впрочем, у нее не было причины радоваться услышанному — это ничего не значило для нее, и разве что удовлетворило ее любопытство. Жизнь других людей всегда более интересна, чем своя собственная.

— Могу поверить, — кивнула Элли. — Особенно если были дети.

— Нет, дети не предполагались. — Бен вздохнул. — Полагаю, это облегчило ситуацию. — Он поднес чашку к губам, сделал глоток и посмотрел на нее. — Но я люблю детей.

А твоя дочь, твой единственный ребенок, существует, но ты никогда не узнаешь об этом! Элли почувствовала, как защипало глаза, и торопливо заморгала.

— А где ваша дочь, Элли? Кстати, как ее зовут?

— Ее зовут Чарли, — неохотно начала она и отвернулась. Угроза какой-то душевной травмы неизменно возникала в разговоре с этим мужчиной. — Сокращенное от Шарлотты, имя, которое она ненавидит или, по крайней мере, так заявляет.

— Почему? Такое красивое имя.

— В дошкольные годы все ее друзья были мальчишки, наверное поэтому она звала себя на мальчишеский лад. Так и повелось, сейчас никто не зовет ее иначе как Чарли, и она довольна. — Нежно улыбаясь, Элли обернулась к нему и вздрогнула, встретив его внимательный взгляд. — Она и сейчас с друзьями и останется там ночевать, пока я тут занята предстоящей вечеринкой. Но я, должно быть, надоела вам своей болтовней, все матери одинаковы, готовы бесконечно говорить о своих чадах.

— О нет, напротив. — Он испытывал истинное удовольствие, наблюдая, как преобразилось ее лицо, пока она говорила о своей дочке. Слегка потянувшись, как бы ненавязчиво подчеркивая, что у него был длинный, трудный день и он немножко устал, Бен произнес: — Я вижу, что задерживаю вас, а вам, наверное, еще многое нужно сделать. Но я собираюсь пробыть в Англии несколько дней и, надеюсь, мы еще встретимся. С того первого дня, как я увидел вас, меня не покидает чувство, что мы должны узнать друг друга поближе.

— С первого дня?

Растерявшись на какой-то момент, она не могла найти нужных слов.

— Да, Элли, после встречи в доме Роберта я хотел увидеть вас снова… несмотря на все ваши предостерегающие сигналы.

— Понятия не имею, о чем вы, — совершенно спокойно солгала она, — я и не думала ни о чем подобном.

Он приподнял бровь.

— Что ж, возможно вы просто дурачили меня, тогда как я подумал, что вы предупреждаете меня, потому что… потому что вы замужем. Я заметил кольцо на вашей руке. Затем, когда Дженни сказала мне, что ваш муж давно умер, я предположил, что у вас выработалась привычка опасаться близких отношений…

— Близкие отношения? — Ну уж это слишком, пришло время направить разговор в нужное русло, собственная безопасность требовала этого. — По моему убеждению, отношения мужчины и женщины должны развиваться естественно, без торопливости и суеты, может быть нужны годы… — А не так, как это случилось с нами когда-то. — Поэтому едва ли вероятно, чтобы такое могло произойти в течение нескольких дней вашего пребывания в Англии.

— Да, но надо ведь с чего-то начать? — возразил Бен. — И я думаю, если вы с Чарли приедете на денек в Лондон, это будет неплохой старт.

— Бен… — Элли впервые назвала его по имени и смогла сделать это спокойно, что немало обрадовало ее. — Не могу предположить, что еще рассказала вам Дженни — я не обсуждаю свои личные дела даже с близкими друзьями, — но одно ей следовало вам намекнуть: я и подумать не могу ни о каких «близких отношениях» в настоящее время. Если у вас в голове засело нечто подобное, то вы впустую тратите время.

— Позволю себе не согласиться с вами. Даже если, с вашей точки зрения, мой приезд сюда был неуместным.

О, этот пронзительный, влекущий взгляд, от которого слабеют колени и так горячо становится в груди! Но Бен всегда был таким, с негодованием сказала она себе, властным и сексуальным. Нетрудно понять, почему она была столь уступчивой, когда они встретились впервые.

Тут он сделал шаг к ней, протянул руку, взяв за подбородок, приподнял ее лицо. Так что не было никакой возможности отвести глаза… и избежать этого пристального взгляда.

— В вас есть нечто тревожащее меня. И я никак не могу разгадать, что именно… Это страшно интригует меня, Элли. Возможно, ваш настороженный вид объясним потерей мужа, возможно, но… Есть что-то еще. Словно вы вынуждены были долгое время быть в обороне и…

— Не думаю, что нам следует углубляться в область любительской психологии, — отрезала Элли и испытала что-то близкое к душевному комфорту. Она отступила назад, ставя чайник на плиту. — Кроме того, вы вообще неправильно истолковываете ситуацию. Уверяю вас, я вполне довольна своей жизнью. Я счастлива, у меня есть дочь, которая является стержнем этой жизни, интересное дело, которое не только занимает меня, но и приносит хороший доход, и… — она махнула рукой в сторону стола, как бы объясняя, чем еще наполнена ее жизнь, — сложившийся круг друзей, которые заполняют другую нишу моей жизни. Поверьте, этого более чем достаточно.

Теперь Элли чувствовала злость на него за бесцеремонное вторжение и досаду на себя саму, оттого что в глубине души сознавала: появление здесь Бена Конгрива было менее неприятно ей, чем она хотела бы. И Элли Осборн решилась:

— Но если вы все еще не удовлетворили свое любопытство, то почему бы вам не присоединиться к нашей компании и не поужинать вместе с нами? Ничего исключительного, как вы понимаете… Но тогда вы могли бы воочию убедиться, что моя жизнь действительно заполнена и в этом аспекте. — Она снисходительно улыбнулась. — Я почти примирилась с мыслью, что узнаю себя в какой-нибудь из героинь вашего следующего романа. Это будет, похоже, разочарованная зрелая женщина, которая даже представления не имеет, мимо чего прошла в своей жизни, пока не появляется герой, и не доказывает ей, как она была не права.

В течение нескольких секунд они смотрели друг на друга, затем он заговорил с едва заметным оттенком изумления.

— Во-первых, не уверен, что вы правильно ухватили мою писательскую манеру, потом, «разочарованная», — это никоим образом не относится к вам, впрочем как и «зрелая». Думаю, вам не больше двадцати четырех. А что касается содержания, что ж, возможно вы высказали нечто такое, что заставит меня изменить свой стиль и согласиться на счастливый конец, который так обожают читатели любого пола и возраста… Пока, к сожалению, я не вижу подобных сцен в том, что планирую написать в ближайшем будущем. Если вам доводилось читать Джона Парнелла…

— Нет! — почти с триумфом ненависти воскликнула она.

Он ответил не сразу, глядя в ее широко открытые прозрачно-серые глаза. Его вновь посетила мучительная мысль, что, хотя он никогда не видел подобных глаз, но они тревожили, напоминая ему о чем-то.

— Что ж, я не могу винить вас за это. Но у меня нет привычки использовать друзей в качестве прототипов моих героев. Так что обещаю вам: вы не узнаете себя на страницах моих книг. Между прочим, вы пригласили меня на ужин, и, если уверены, что я не буду в тягость, буду счастлив принять приглашение. Но должен вас предупредить: не могу обещать, что не использую эту сцену когда-нибудь, в свое время. Уверен, группа людей, сидящая за столом в этой прелестной, поистине английской гостиной, наверняка выглядит весьма интригующе. Сколько эмоций, скрытых от постороннего глаза, сколько страстен, кипящих глубоко внутри — как добрая домашняя похлебка, бурлящая в котелке над огнем камина…

— Согласно книжным обзорам, это достаточно избитый прием. И должна разочаровать вас, Бен: жизнь в Литл Трэнсам вовсе не напоминает бурлящий котел, скорее что-то вроде тарелки с простой добротной едой — ростбиф, йоркширский пудинг и немножко хрена для пикантности. — Сравнение позабавило ее, напомнив их дискуссии, которые они вели когда-то… — Что ж, время поторопиться. Я надеюсь увидеть вас позже…

Когда он наконец ушел, отправившись в «Красный Бык», где остановился, самоуверенность Элли испарилась, словно облачко дыма. Она опустилась на стул, сжала руки, пытаясь унять дрожь, и, проанализировав свое поведение, сказала себе: я должно быть, сошла с ума. Как она могла пригласить его? Ведь прекрасно знала, что иметь дело с Беном Конгривом — значит играть с огнем.

Ее мысли вращались по кругу, стараясь нащупать путь к отступлению. Что, если послать ему записку, будто она неожиданно свалилась с какой-нибудь жуткой болезнью или отравившись едой, например? Возможно это заставит его убраться в свою Америку?

Но глубоко-глубоко в душе, под притворным разочарованием, тлела тихая радость, что она еще может привлечь внимание такого мужчины, как Бен Конгрив. Почему она должна игнорировать этот факт? Почему не позволить себе маленькое чувство удовлетворения от того, что женские эмоции, долго находившиеся под запретом, не атрофировались?

Хотя бы ради проверки своего характера стоит пойти дальше, учитывая, конечно, опыт прошлого. Элли была абсолютно уверена в себе, в том, что не упадет в его объятья, стоит соблазнителю лишь поманить пальцем. Не дождется! Возможно даже, что именно Элли Осборн станет той женщиной, которую Бену Конгриву придется хорошенько запомнить как единственную, кто отверг его ухаживания.

Злость наполняла ее, злость на себя за былую наивность, злость на него за отсутствие порядочности. Никто из тех, кто знает его сейчас, не поверил бы… Хотя, возможно, все как раз наоборот: столь знаменитой личности ничего не стоит соблазнить кого угодно.

Злясь на себя за то, что позволила себе так долго задержаться на болезненной теме своего прошлого, она заставила себя встать и пройти на кухню. Поставив в раковину чашки и открыв кран с горячей водой, Элли порадовалась, что впереди у нее куча дел, которые наверняка отвлекут ее от этих горьких мыслей.

Она машинально открывала дверцы кухонного шкафа, доставала приборы, ставила кастрюли на плиту, мешала что-то на сковородке, ее руки проворно резали хлеб, крошили зелень… И все это время мысли по поводу случившегося не оставляли ее. Внезапная идея пришла ей в голову, и также быстро она отказалась от нее. Месть? Да, было бы неплохо проучить его — довести до соответствующей кондиции и… указать на дверь. Жестоко? Возможно. Но справедливо… Однако, поступив так, она перестала бы быть самой собой. Нет, Элли Осборн не способна на подобные вещи.