Женщина, которая умеет хранить тайны

Глава 7

Учеба подходила к концу. За несколько лет напряженной работы Свиблова и Вязин во многом изменились. День за днем, месяц за месяцем их инструкторы и преподаватели, передавая своим подопечным бесценные знания и опыт, формировали в них совершенно новые личности, стараясь при этом не разрушить юношеских идеалов и любви к советской Родине. Вера и Антон, сами того не замечая, постепенно обретали новый, западный менталитет, но при этом тонкая нить, связывающая их с отчим домом, оставалась незыблемой. Более того, молодые люди еще больше утвердились в правильности своего выбора, и теперь они, поняв суть и назначение нелегальной разведки, вооружившись конкретными навыками, знали, что им предстоит делать, стремились к этому, с нетерпением предвкушая настоящую работу в особых условиях. Свиблова и Вязин узнали свои новые имена, которые должны были им стать родными на долгое время, а возможно, даже на всю оставшуюся жизнь.

Они уже обдумали детали своих легенд, мысленно прожили иное детство, юность, обрели другой отчий дом. Самым сложным оказался момент, когда потребовалось выдумать и принять личности их новых родителей, которых они никогда не видели, не знали, но которые теперь должны были заменить образы любимых – и настоящих – мамы и папы.

Это порождало в Вере и Антоне какую-то неуютную, холодную двусмысленность, но вместе с тем они прекрасно понимали, что со временем все воспоминания, связанные с их родными, будут стираться в памяти. Того требовали обстоятельства новой жизни, и оставалось только надеяться на то, что тепло, подаренное настоящими родителями, будет согревать души молодых людей еще очень долго.

Белые «Жигули» мчались по загородному шоссе из Москвы в один из престижных дачных поселков. За рулем сидел Виталий Петрович. Разговор не клеился. Вера и Антон толком не знали, куда их сейчас везут. Перед поездкой куратор был немногословен, сказал только, что это будет интересный и нужный этап их учебы, но подчеркнул, что предстоящее дело нельзя считать отдыхом. Молодые люди были в недоумении, но вопросов не задавали, а Виталий Петрович молчал.

Машина резко притормозила и, едва не проскочив нужный поворот, свернула с сторону дачного поселка. Еще через пару минут она остановилась перед глухими голубыми воротами. За высоким кирпичным забором послышался лай собаки. Виталий Петрович пригласил молодых людей выйти из «Жигулей».

Они вошли во двор через такую же глухую дверь калитки. Прямо перед ними стоял красивый дом, как будто сошедший с фотографий зарубежного журнала. Второй этаж этого чудесного и уютного теремка в немецком стиле был прикрыт густыми кронами высоких деревьев. Собака, явно узнав Виталия Петровича, завиляла хвостом. Чуть дальше в тени сада виднелся небольшой флигелек, из которого вышел мужчина. Куратор приветственно махнул ему рукой, тот ответил и сразу же исчез за дверями.

– Ну, идемте в дом, молодые люди, – пригласил Виталий Петрович, и Свиблова с Вязиным проследовали за ним. У Антона в руках была небольшая сумка с вещами.

Дом не разочаровал и своим внутренним убранством. Пол просторной веранды был застелен цветастыми половиками. Возле стены стоял небольшой, украшенный маленькими подушками плетеный диван. Два точно таких же кресла располагались возле столика в центре помещения. Полупрозрачные шторы делали веранду очень уютной.

Виталий Петрович внутрь проходить не стал и распрощался с молодыми людьми на крыльце.

– Ваша задача на ближайшее время – окунуться в зарубежную атмосферу, смотреть американские и французские фильмы, читать книги и осваивать все, что здесь находится, – бытовую, кухонную технику. Если уж совсем чего-то не поймете… звоните, – улыбнулся наставник и продолжил: – Телефон здесь имеется. Тоже импортный. Да… и еще… сегодня у нас понедельник, а в четверг вы должны будете принять гостя, который только вернулся из США. Счастливо оставаться, – произнес он на прощание и ушел.

Вера и Антон поняли, что в действительности им предстоит встретить Майка – их преподавателя «американского» английского языка – и общаться с ним, изображая из себя настоящих американцев. Для Свибловой и Вязина это обещало быть серьезным испытанием и тестом на знание языка.

Гостиная была обставлена под стать веранде, но гораздо изысканнее и богаче. Внимание молодых людей сразу привлек огромный белый диван в центре комнаты, удивил и камин с небольшим запасом дров, толстый мягкий ковер на полу.

На втором этаже располагались две спальни с роскошными кроватями и большая, сверкающая никелем и малахитовой кафельной плиткой ванная комната. Веру в первую очередь заинтересовала кухня. Темно-коричневый гарнитур, заставленный разнообразной бытовой техникой, мог потрясти неподготовленное женское воображение.

Пока Антон изучал видеомагнитофон и музыкальный центр в гостиной, Вера знакомилась с содержимым огромного холодильника. Он был заполнен импортными продуктами в ярких упаковках, с которыми тоже еще предстояло разобраться и научиться без затруднений их вскрывать. Девушка взяла две банки пепси-колы, которые до этого видела только в рекламе зарубежных журналов, и помчалась в гостиную.

– Антон, смотри что я нашла! – весело сообщила она мужу и показала напиток. Тот сидел на ковре и увлеченно рассматривал видеокассеты. Именно от такого удивления и восторга, вызванного необычными для советских людей вещами в доме, и предстояло им избавиться за неделю, привыкнув к обстановке и превратив такую жизнь в банальную для себя обыденность. В этом и заключалось нынешнее задание.

Вера протянула мужу одну банку и сказала:

– Только я не понимаю, как она открывается…

– Сейчас разберемся, – деловито произнес молодой человек и стал внимательно рассматривать синюю жестянку. Девушка присела возле него на колени и спросила:

– Может, нож принести?

– Может, – коротко ответил Антон, подцепил ногтем скобу, и банка с шипением открылась.

Пока Вера листала журналы, Антон продолжал рассматривать видеокассеты. Наконец он, остановившись на одной из них, произнес:

– А смотри, что я нашел, – и протянул свободной рукой кассету с эротическим изображением мужчины и женщины на фоне пляжа. – И на французском языке, – многозначительно добавил он. На кассете было написано «Emmanuelle».

– Посмотрим? – предложил Антон.

– Oui![4] – тут же отозвалась Вера и продолжила: – Я только еще вина и фруктов принесу. Там и вино французское есть!

Через несколько минут она вернулась, поставила два бокала, бутылку вина и вазу с фруктами на журнальный столик, а сама взобралась с ногами на диван. Антон остался сидеть на ковре, только придвинулся поближе.

Обстановка в квартире на экране телевизора очень напоминала ту, в которой они сейчас находились, и даже белый роскошный диван был как и тот, на котором сейчас сидела девушка. Более того, главная героиня внешне даже чем-то напоминала Веру.

Когда по сюжету фильма парень и девушка стали подсматривать за любовными утехами главных героев, молодые люди переглянулись. Далее начали мелькать более откровенные кадры. Антон чуть придвинулся к жене, и этого оказалось достаточно, чтобы внезапно нахлынувший порыв страсти накрыл их. Молодой человек взял Веру за руку и нежно потянул к себе. Она соскользнула на мягкий ковер. Через несколько мгновений они уже не скрывали своего возбуждения и наслаждались близостью друг друга. В какой-то момент недопитый бокал вина упал на пол, но молодые люди этого не услышали, им уже не было дела и до того, что происходило на экране…

Прохладный душ вернул молодым людям силы. Еще через полчаса они вновь спустились в гостиную. Вера сбросила накинутый на плечи пеньюар, снова удобно устроилась на диване и изящно потянулась, лукаво глянув в сторону фотоаппарата, который лежал на комоде. Антон улыбнулся, взял его и принялся фотографировать девушку, а та с каждым щелчком затвора «Кодака» меняла позы, становясь все обольстительнее. В конце концов Вязин отбросил фотоаппарат и стиснул ее в своих объятиях…

Остаток вечера они провели за проявлением пленки, так и не решившись напечатать фотографии. Фотодело они осваивали уже несколько месяцев. Такие навыки были необходимы для разведчиков, потому что, возможно, за рубежом они могли бы зарабатывать этой профессией на жизнь.

Именно здесь, на «Даче», постепенно лепились характеры будущих Анабель Ламонт и Дэйва Харди. Осваивалась присущая иностранцам манера поведения, жесты, совершалось вдумчивое проникновение в западную культуру. Даже такое, не свойственное советскому обществу понятие, как эстетика секса и брачных отношений, требовало ознакомления и внимательного изучения. Приходилось до автоматизма практиковать типичное для французов приветствие, когда нужно трижды формально, очень стилизованно, коснуться щеки человека, начиная с левой стороны. А вот неприличный американский жест с использованием среднего пальца руки следовало просто принять к сведению, так как частое его употребление не предполагалось.