Я хотела жить в Москве и всё писала домой.
Что зарабатываю шестьдесят, а зарабатывала пятнадцать. Училась по вечерам. Жила в подвале. А ко мне семья ходила – муж и жена. Одалживали рубль, два.
А однажды пришли: «Нам нужно тридцать».
Я копила себе на лето. Вот, возьмите тридцать. А потом они начали меня избегать. Я зашла к ним и говорю: «Если у вас нет денег, это ничего. Только не надо меня избегать. Отдадите в июле».
Я уехала в отпуск.
Приехала. Зашла к ним. Уже был сентябрь.
И он сказал жене: «Выгони её. Она молодая… Заработает. Гони её отсюда!»
А я в метро шла и говорила: «У меня нет денег. Пропустите меня так. Если не пропустите, я пешком пойду в Сокольники». Они пропускали.
Я в Ялте подружилась, одолжила ей десять рублей на два дня. Она стала меня избегать. Я её уговорила гулять вместе.
Она мне адрес оставила подробный. Но оказалось, адрес не тот.
Ну что делать.
Кофту дала свою поносить.
Не вернула. Я её встретила:
– Что же, – говорю, – ты?
– А вот она на мне. Стыдно мне. Сними её. Но мне нечего больше носить.
– Ладно, – говорю, – носи.
В универмаге покупала медвежонка. А женщине рубля не хватило. Она чуть не плачет. Я ей дала.
– Ладно, – говорю, – завтра я уезжаю. Хотите, возьмите мой адрес – пришлёте, если захотите.
Прислала письмо. Писала, как девочка была рада медвежонку. «Это тётя тебе купила». Пишет, что вложила рубль в письмо.
Не знаю, может, на почте вытащили.
Одолжишь – перестают разговаривать.
Не одолжишь – перестают разговаривать.
А раньше в письме посылала рубль, два, три. Ничего, доходили.