Женщины его жизни

К ПРОПАСТИ

Сверкая холодной красотой алмаза, Франсуаза Бланден держалась с вежливой невозмутимостью крупье из казино.

– Это был один из самых фантастических твоих приемов, – начала она, словно они лишь затем и встретились, чтобы обсудить размах пиршества, устроенного на борту яхты «Сорейя».

– Да, вечеринка удалась, – скромно потупился Омар Акмаль, понимая, что добраться до сути дела, не теряя достоинства, можно, только если играть по ее правилам. С другой стороны, прием на яхте действительно стал событием, которому газеты уделили много внимания.

– А вся эта история с сувенирами тоже правда? – спросила она. Они сидели в кабинете бедуина на борту плавучего дворца.

Акмаль вынул из ящика письменного стола замшевый футляр и протянул его женщине.

Франсуаза открыла его: внутри была точная копия яхты «Сорейя» из чистого золота, усыпанная бриллиантами. Ее губы приоткрылись в ледяной улыбке.

– Настоящий шедевр, – заметила она со знанием дела.

– Всего лишь скромный сувенир, – отмахнулся он.

– Можно мне его взять? – спросила она жадно.

– Если хочешь, – внешнее равнодушие не отражало подлинного состояния его души.

– Ты щедр, как всегда.

Перед приездом на яхту она обнаружила в своих апартаментах в отеле «Куизисана» девять веток зеленых орхидей, стянутых в букет браслетом с рубинами. К букету была приложена визитная карточка с запиской: «Самой красивой». И теперь драгоценность украшала запястье Франсуазы.

– Это самое меньшее, что я мог для тебя сделать, – небрежно заметил он, выслушав слова благодарности.

– Больше всего меня тронула записка, – солгала она, и в ее холодных глазах промелькнула искра гнева. Она была суеверна, как все игроки, и считала, что рубины приносят несчастье.

– Ты действительно прекраснее всех, – заявил бедуин, и плотоядная улыбка заиграла у него на губах. Ему очень хотелось подчинить себе этого сфинкса с холодной кровью, но он был слишком хитер и понимал, что нельзя путать работу с удовольствием. Ей, безусловно, показались бы неприемлемыми любые посягательства с его стороны, а сам он при этом потерял бы ценнейшего помощника.

– Из твоих уст это особенно приятно слышать.

Она великолепно смотрелась в голубом льняном костюме мужского покроя и белой шелковой блузке с галстуком в белую и голубую полоску. Видимость совпала с сутью: она выглядела как настоящая деловая женщина.

– Рад слышать, – сказал он в надежде, что обмен любезностями закончен.

– Надеюсь, тебе тоже приятно будет услышать кое-что от меня, – наконец-то она перешла к делу.

– А именно? – жадное внимание сквозило в голосе бедуина.

– Вроде бы мне удалось решить твою проблему, – объявила Франсуаза.

– За два дня? – Акмаль не верил своим ушам, но решил не вступать в спор. Он хорошо знал способности Франсуазы, отдавал себе отчет в сложившемся положении и понимал, что выбора у него все равно нет. Ему было не до тонкостей: приходилось довериться ей или погибнуть.

– Два дня – срок немалый, – строго заметила она. – А я, согласись, располагаю кое-какими возможностями.

– Да-да, согласен, – торопливо и угодливо воскликнул он, желая загладить промах.

– Тогда давай сразу к делу, – она крепко держала в руках поводья и упивалась своим преимуществом.

– Я только этого и жду, – ответил бедуин, махнув рукой на этикет.

Франсуаза выдержала паузу, чтобы еще больше разжечь его нетерпение.

– Есть одна финансовая группа, – начала она наконец, – готовая купить твой пустой ларчик за двести миллионов долларов.

Его лоб покрылся испариной.

– Когда? – Ситуация в Бурхване могла разрешиться в любую минуту.

– Немедленно, – заявила Франсуаза. – Покупатели готовы совершить сделку в предельно сжатые сроки. Они умирают от желания приобрести контрольный пакет горнодобывающих акций «Ай-Би-Би».

– Оплата в долларах? – Такого везения он не ожидал.

– Оплата в акциях, – отрезала Франсуаза.

Он вытер пот со лба.

– В каких акциях?

– «Текс Ойл энтерпрайз».

Память бедуина включилась, как компьютер, обрабатывая полученные данные. Речь шла о солидной компании.

Омар Акмаль провел рукой по лицу.

– Кто уполномочен вести переговоры? – спросил он.

– Вести переговоры уполномочена женщина, – отчеканила Франсуаза.

– Женщина? – Он был сбит с толку. – Какая женщина?

– Я, – ответила она, буравя его взглядом.

Откинувшись на спинку кожаного кресла и запрокинув голову, Акмаль разразился взрывом булькающего смеха. Белоснежным платком он вытер слезы на глазах.

– Значит, решение проблемы было у нас прямо под боком, а мы об этом не подозревали! – воскликнул он.

– Ты же не мог этого знать, – возразила она.

– Вот именно, – согласился он, приходя в себя. – Я не мог этого знать. Откуда взялось это акционерное общество?

– Не важно. Их представительство находится на Каймановых островах в Карибском море.

Акмаль поражался, откуда у этой маленькой женщины такое сверхъестественное самообладание. Может быть, ей просто нечего было терять?

– С акциями все в порядке? – полувопросительно сказал он.

– Высоко котируются на нью-йоркской бирже. – Она уже проверила последние сводки.

– Как тебе удалось заполучить полномочия на ведение переговоров? – Эта чертова баба не переставала его удивлять.

– Это уж мое дело, – сухо ответила она.

– Ну, конечно, – кивнул Акмаль, делая хорошую мину при очень скверной игре, суть которой от него ускользала. – Можем попробовать, – решился он. – Во что мне обойдется твое посредничество?

– В половину контрольного пакета акций «Ай-Би-Би», – произнесла она тем же безучастно-вежливым тоном, как будто речь шла о светских новостях.

Омар поглядел на нее так, словно видел впервые.

– Сто миллионов долларов? – Его лицо выдавало смятение. – Ты шутишь, – он попытался улыбнуться. – С какой стати я должен выложить сто миллионов долларов за дело, которое касается только меня?

Франсуаза едва заметно наклонилась вперед, ослепив его леденящей кровь улыбкой.

– Потому что мне известно все то же, что и тебе, – принялась она перечислять с пугающим хладнокровием. – Мне известно, что Асквинда умирает, возможно, он уже мертв. Мне известно, что контрольный пакет акций «Ай-Би-Би» пуст, потому что участь Бурхваны решена. И если твои покровители узнают, что ты творишь у них за спиной, они сотрут тебя в порошок. Это мне тоже известно. Мне продолжать или уже хватит?

Акмаль был загнан в угол. Зря он ей доверился, но теперь жалеть об этом было уже поздно.

– Хватит, – взмолился он, чувствуя, как ее слова ядом гадюки проникают ему в кровь, – ты меня убедила. В конце концов, половина от двухсот миллионов – это тоже не кот наплакал. Отдаю тебе должное, – Акмаль весьма неуклюже поклонился. – Где и когда мы заключаем сделку?

Они вышли на финишную прямую.

– В представительстве фирмы на Каймановых островах или на борту яхты «Сорейя». Это не проблема.

– Когда? – спросил Акмаль.

– Хоть завтра.

– А документы?

– Я доставлю их сюда и положу тебе на подпись, как только цюрихский «Лой-Банк» подтвердит поступление на секретный счет, номер которого я тебе сообщу, моих ста миллионов долларов.

Омар Акмаль вскочил на ноги.

– Наглая потаскуха! – завопил он. – Ты требуешь предоплаты?!

– Я вижу, ты ухватил самую суть дела, – любезно улыбнулась она. – Я женщина практичная и знаю, что ты не остановишься ни перед чем. Если бы я дала тебе довести дело до конца, уж ты бы сумел меня надуть или подставить. А может быть, и убрать. Я ошибаюсь?

– Ты думаешь, это шутки – найти в одночасье сто миллионов долларов? – он опять готов был торговаться. Выбора у него не было.

– Для кого угодно это было бы неподъемным делом, – проворковала она сдобным голоском, – но только не для всемогущего Омара Акмаля.

Он проиграл сражение, но не хотел проиграть войну.

– Как ты думаешь, ситуация в Бурхване продержится еще дней пять-шесть?

– Но не больше, – улыбнулась она.

Акмаль поглядел на нее с ненавистью.

– Через три дня здесь, в этот же час, со всеми документами. – Это была полная капитуляция.

Тем временем он еще раз все проверит и встретится со своими адвокатами. Чтобы собрать сто миллионов долларов, ему придется залезть по уши в долги.

Франсуаза Бланден поднялась и вышла, одарив его на прощание еще одной замогильной улыбкой.