13

Утром Юлька с помощью Бланки, не вовремя сунувшейся под руку, вдребезги разгрохала дорогую чашку из сервиза. И теперь радостно и нетерпеливо ждала обязательной счастливой неожиданности.

— Ты знаешь, какая у меня мечта? — спросила Юля у Артема. — Слушай, расскажу! Я бы хотела, чтобы всегда завтра был Новый год! Потому что тогда можно загадывать, надеяться, верить… Чтобы весь год состоял из одних новых годов!

— Желание похвальное! Только не годов, а предновогодних дней! — поправил ее Артем. — Праздник, который всегда с тобой… А ты надейся без него, просто так!

С таким примитивным выходом Юлька не согласилась.

— Но это как-то не слишком прочно… В Новый год надежнее! Нужно отметить всем коллективом!

До европейского Рождества! Например, двадцатого.

Форма одежда парадная! Всякие там декольте с разрезами! Голые сиськи до пупа, как любит говорить твой приятель Роман. Мы решили выпустить новогоднюю юмористическую газету! Этим занимается Нина. Та, что мечтает выйти замуж за москвича.

— Ну и какие у нее успехи? — рассеянно поинтересовался президент.

— Да никакие! — махнула рукой Юлька. — Дело непростое! Хотя она внешне вроде вполне ничего…

А как… — Она запнулась. — Как.., мы с тобой… Новый год…

Артем внимательно исследовал глазами стол.

Президент уже не раз задумывался над этим вопросом, понимая, что синеглазик его обязательно задаст. И она его задала… Да, ему пора что-то решить… Дело не в празднике, конечно, нет… Хотя и в нем тоже…

— Ведь я… — прошелестела Юлька, — я буду совсем одна… Родителей нет, теток тоже… Только Бланка… Но она предпочитает моему обществу проклятый телевизор… — Юля через силу улыбнулась. — Я ей нужна как дырка от бублика…

Артем по-прежнему тупо молчал. Чашка оказалась злостной обманщицей.

— У нас еще есть время… Кнопка, я тоже измучился… Но я увидел тебя…

Он запинался на каждом слове…

— И я тебе понравилась! — завершила фразу Юлька.

Оба невесело рассмеялись.

— Так что пока готовься встречать в коллективе! — неловко заключил президент. — Наметим на двадцатое… Еще ко мне есть вопросы?

Юлька хихикнула:

— Есть! Один! И последний! Кто пойдет за «Клинским»?

Но встреча Нового года в офисе не состоялась.

* * *

Газету, над которой молоденькие менеджерши трудились три дня, вывесили с самого утра: авторы хотели порадовать коллег и дать возможность прочитать все повнимательнее. Нина неплохо рисовала, поэтому оформила газету юмористическими рисунками и яркими заголовками. Прикрепляя газету к стене, Ниночка не переставая болтала.

— Вы знаете, какой сейчас женский идеал в Америке?

Коллеги не знали, но высказали робкое предположение, что американский идеал напоминает нечто среднее между Николь Кидман и Джулией Роберте.

— А вот и нет! Глупости! — сказала Ниночка. — У них теперь идеал — тоненькая девочка лет восемнадцати с огромной грудью, которая ее просто перевешивает!

И ласково скосила глазки на свою грудь. Там действительно было на что посмотреть и чем полюбоваться.

— — Будет тебе чепуху болтать! — поморщилась секретарша Тамара. — Прямо слушать противно!

— — Противно — не слушай! — обиделась Ниночка.

— А грудь силиконовая? — изучая газету, поинтересовалась поникшая, грустная Юлька, только что выползшая из кабинета президента.

Ей не давала покоя зудящая, как аллергия, мысль о близком своем одиноком Новом годе. Такого у нее еще никогда в жизни не было. Она попыталась отвлечься, рассматривая газету. Очень забавно: Нина действительно хороший, даже талантливый оформитель и юморист. Смешные рисунки и веселые заметки. Надо учесть на будущие праздники. Двадцать третье февраля, Восьмое марта, день рождения президента… И вдруг Юлька споткнулась и замерла…

Руки, привычно сцепленные за спиной, стали холоднее обычного… Она стояла, уткнувшись глазами в рисунок, где без труда угадывалась она сама, клейко прильнувшая к президенту, и что-то там внизу было написано… Какие-то добрые, бесхитростные слова, но с большим подтекстом — об их любви… И пожелание счастья, очевидно вечного, на всю их общую оставшуюся жизнь…

Нина не хотела ничего плохого никому, тем более себе. Ниночка рассчитывала обрадовать высокое начальство. Глупая девочка…

Она зарвалась, подумала Юля.

Резко оттолкнув в сторону со своего пути недоуменно замолчавших, испуганно-изумленных девушек, она рванулась в кабинет. Даже президент, давно привыкший к ее внезапным появлениям, удивился и взглянул вопросительно. Юлька шмыгнула носом, показала рукой в сторону двери и неожиданно бурно заревела. Маленькие слезинки сначала безнадежно запутались в ресницах, потом заволокли глаза, вдруг рванулись водопадом и затопили Юлю, в одно мгновение разрисовав щеки мокрыми красными полосками и сделав на редкость некрасивой.

Тарасов испугался. Он ненавидел женские слезы, как все мужчины, потому что они требовали немедленных и четких действий, а шеф далеко не всегда, опять же как все мужчины, был к ним готов.

— Что случилось? — тревожно спросил он. — Ты снова про Новый год? Но мы ведь договорились подождать…

Юлька снова молча ткнула ладошкой в сторону двери.

— Кому-то плохо? Тебе звонили из Европы? Тетки, мама? — допытывался босс. — Нет? Значит, Бланку изнасиловал наглый и страстный помойный котяра, не дождавшийся марта? Она сама тебе пожаловалась? Честное слово, это совсем не страшно!

С кисами такое иногда случается!

Он пытался шутить, чтобы хоть как-то ее успокоить, но делать этого не умел вовсе, а потому лишь заострил ситуацию.

— Ты следишь только за прибылью! — впервые в разговоре с ним сорвалась Юля. — А ты пойди посмотри, как там твои сотрудники над нами насмехаются! Это прямо откровенное издевательство! Нинка просто охамела! Поощряй дальше, если тебе нравится! В конце концов, имею я здесь право голоса и хоть какую-нибудь власть или я вообще никто, половая тряпка, о которую любой может вытереть ноги?!

Половая тряпка?.. Это что-то новенькое…

Артем поставил перед сорвавшимся с тормозов исполнительным директором чашку с водой и вышел в приемную. При его появлении наступила страшная, предвзрывная тишина. Тарасов безмолвно внимательно изучил творение Ниночкиных рук и фантазии и попросил Жанну зайти к нему. Помощница, пряча улыбку в пол, направилась за ним.

— Редактор и вдохновитель новогодней газеты может быть свободен. С сегодняшнего дня, — сказал Тарасов Жанне. — Распорядитесь моим именем.

Чтобы я ее здесь не видел через пять минут!..

Жанна послушно наклонила гладкую голову.

— Юленька, не стоит принимать все настолько близко к сердцу, — ласково сказала Жанна. — Нина не со зла, просто не подумала… Она недалекая девочка. Что ж вы такая слабая? Нельзя так быстро сдаваться и падать духом!

И добавила про себя невысказанное: не всегда, милый ребенок, возле тебя будет болтаться всесильный президент, готовый одним махом убрать все камешки с твоего пути… Что ты себе думаешь по этому поводу? Не пора ли тебе научиться самой убирать эти камни и спокойно перешагивать через булыжники?..

Уж будь добра, попытайся, иначе тебя надолго не хватит…

— А вы видели газету раньше? — спросил президент. — Не могли объяснить, что этого делать не следует?

— Что вы, Артем Максимович! — тотчас возмутилась Жанна. — Я бы этого никогда не допустила!

Мне никто ничего не показывал! Абсолютно самостоятельное решение!

«Ой врет! — подумала Юлька. — Как думский кандидат перед выборами…»

— Хорошо, идите работать, — буркнул президент. — Хотя нет, еще две небольшие просьбы… Немедленно снимите и разрежьте газету! И, пожалуйста, принесите что-нибудь успокоительное. Валерьянку, корвалол, что найдете…

Жанна снова наклонила голову и вышла, мельком опять с удовольствием взглянув на обреванную до неприличия, опухшую, страшненькую Юлю.

— Рахат-лукум, облитый ядом… Сладко кусаюшая гадюка… И эту ее сладость ты запомнишь надолго… — пробурчала Юлька. — Одни гадины вокруг… А Нинка — это просто шахид…

Тарасов молчал. Почему его так заклинило на этой синеглазой девочке?.. И весь свет, будь он неладен, сошелся клином… А в подобных случаях, говорят, вышибалой лучше всего работает другой и незаметный клинышек… Народная мудрость… Какая-то слабо стоящая на ногах, неокрепшая, новорожденная мысль неясно бродила в закоулках сознания, пытаясь побыстрее вырасти и, став взрослой, продиктовать свои собственные условия. Потребовать кое-чего, кое о чем попросить…

— Езжай домой, отдохни, приди в себя, — посоветовал президент. — Ты все равно сегодня ни на что не способна. Да и вообще, какой уж тут праздник…

— Нехорошо… — прошептала Юля. — Как-то все очень нехорошо получилось…

Тарасов соединился с секретарем.

— Тамара, я попрошу вас все празднования на сегодня отменить. Мы их перенесем. Продукты пусть останутся в холодильнике до лучших времен. Мы работаем сегодня как обычно.

— Да… — прошелестела подавленная Тамара.

— Езжай к Бланке, она там давно тоскует по новостям с Брилевым, — сказал президент. — Я позвоню тебе вечером. Часов в семь-восемь. Идет?

— Мне все идет… — пробубнила Юлька. — И платки, и шляпки, и бейсболки… Мой драгоценный папенька всегда повторял, что я неразорительная дочка и на меня не нужно особенно тратиться: даже в тряпье-хороша! Насчет тряпья сомневаюсь, но слушать было приятно… А где твоя орлеанская дева с валерьянкой? Тут уже можно давно умереть!

Ты знаешь, кого посылать! Ладно, не нужен мне никакой корвалол, привет Петровой!.. Да, вот что… — она на секунду задумалась, — я возьму с собой Валю. Отпустишь ее? Мне с ней будет веселее. И вместе будем ждать твоего звонка!

Артем внимательно посмотрел на Юлю. Что это вдруг пришло ей в голову?.. Странная, неожиданная идея… Ну конечно, пусть едут вдвоем… А кому же из них он собирается звонить?..

Тарасов торопливо обрубил непрошеную, скверную мысль и кивнул.

— Привет!.. — повторила Юлька и вышла.

* * *

Валентина была несколько озадачена предложением. Но день с самого утра не сложился, несчастный день, облитый слезами сначала исполнительного директора, а потом — Нины. И лучше всего действительно поскорее слинять из офиса. Можно, на худой конец, и с Юлькой.

В такси обе долго молчали и смотрели в окна в разные стороны. Время от времени Юлька по-детски громко шмыгала носом и вздыхала.

— Дать тебе платок? — не выдержала Валентина.

— У меня есть, — буркнула Юля.

— Тогда вытри нос и успокойся, — строго велела Валя. — Вообще не стоило…

— Вообще тебе лучше на эту тему не выступать! — вдруг вспылила Юля. — Или возвращайся на работу!

Не ее дело копаться в чужом белье!

— Да мы все в нем по долгу службы с утра до ночи копаемся! — пробормотала Валентина.

Юлька хихикнула:

— Это верно! Но таковы наши служебные обязанности! А иначе нечего лезть… Никто не просил!.. Она слишком много на себя взяла!

Юля снова судорожно вздохнула, вспомнив о стремительно надвигающемся елочном празднике, озвученном петардами и согретом бенгальскими огнями, гирляндами и свечками.

— А ты где будешь встречать Новый год?

Валя пожала плечами:

— Дома, наверное… Где же еще? Танька ляжет спать, не досидит до полуночи… Соберутся родители и свекровь со свекром. А что?..

Юлька молчала, уставившись в стекло. Валентина поняла — это не так уж сложно! — и пожалела ее: глупую, маленькую, заблудившуюся в самом начале пути…

— Хочешь, приходи к нам! — предложила она. — Виталий будет рад, он принимает всех моих знакомых, а Танька просто обожает новых людей. Год назад она все время заявляла, что больше всего любит маму, папу, бабушек, дедушек и гостей!

Юля слабо улыбнулась.

— Спасибо, я подумаю, — сказала она. — Но вряд ли… Я буду вам в тягость. Мне лучше остаться дома.

Валентина вообразила себя на ее месте, представила свое собственное одинокое сидение дома в праздник и поежилась.

— А если тебе полететь к родным?

— Да ты что?! — простонала Юля. — Куда лететь?..

Хоть бы их у меня было немножко поменьше… Они считают, что я просто обязана сделать между ними выбор. Но каждый убежден, что выбор должен быть сделан в его пользу! А мне что делать, чтобы никого не обидеть?! Одни сплошные невнятки! Сидели бы в Москве, не было бы никаких проблем! Хочешь — лети на «Сокол» к маме, хочешь — валяй на «Южную» к тете Гале, а хочешь — катись на «Октябрьское Поле» к отцу… Нет, понесла их нелегкая!

— Да, тебе и впрямь не повезло, — расстроенно согласилась Валентина. — Какая у тебя крылатая и непоседливая родня! И главное — все до одного такие! А в кого же тогда ты?

— В того самого… — пробубнила Юлька. — Сама знаешь в кого!.. В него одного, и ни в кого больше…

Думаешь, у меня не было других? Еще как были!

Петька до сих пор иногда звонит. Все просит вернуться… И на Новый год наверняка снова объявится…

— Вот ты и встреть с ним Новый год! — посоветовала Валентина. — Что тут такого особенного? Твой бывший муж!

Юлька фыркнула и вдруг закричала:

— Эй, господин водитель, вы проехали поворот!

Здесь надо было направо!

Молодой водитель весело обернулся назад.

— Мадам, показывать правильный путь — исключительно ваша задача! А встретить Новый год я могу с вами вместе! Если не возражаете!

— Возражаю! — заявила Юлька. — И даже очень!

Какой прыткий! Нечего зубы скалить! Сусаниным работаете? Здесь должен быть разворот…

Дома у Юли Валентина сразу же взяла на себя все распорядительные функции. Она быстро, задав два-три вопроса, выяснила, что где находится, дала Юльке валидол из своей сумочки, накрыла стол и согрела чай. Юлька сосать валидол наотрез отказалась, заявив, что у нее от него всегда сильно кружится голова, и заинтересованно наблюдала за новой хозяйкой.

— Я где-то читала, что здоровье нации определяется тем, сколько лекарств носят в сумках женщины.

И Юлька выразительно покосилась на пакет с лекарствами Валентины.

— Это на всякий случай, — объяснила Валя. — Не такая уж я дохлая, как ты подумала.

— Я ничего о тебе не подумала, — пробурчала Юлька. — Это я подумала о нации. Старики умирают, дети не рождаются… И все болеют… Без перспектив…

— Ну перестань, у тебя сегодня просто плохое настроение, вот ты и видишь все в черном цвете, — сказала Валентина, нарезая хлеб. — К тому же этих проблем тебе в одиночку все равно не решить.

— Мне нет, — проворчала Юлька. — А вот о чем думают остальные — непонятки…

Удивленная Бланка, о которой в суматохе совсем забыли, сидела возле своей миски и тихонько, старательно подметала хвостом пол, тщетно пытаясь обратить на себя внимание. Все было напрасно: ее не кормили, не поили, не гладили, не восхищались ее персидской красотой. А главное — ей не включали любимый телевизор. А там наверняка шел новый боевик, и, вполне вероятно, с Брюсом Ли.

Но деликатная и очень хорошо воспитанная Бланка не решалась откровенно напоминать о своем присутствии и приставать к дамам и продолжала скромно сидеть в уголку, стараясь вычислить удобный момент, когда будет вполне уместно прыгнуть хозяйке на колени.

Валентина не знала, о чем говорить с Юлей, какие слова произносить, как утешать. В этой ситуации любая фраза казалась неуместной. Всю дорогу сюда Валентина пыталась нащупать упорно ускользающую от нее нить беседы, но напрасно. Поколебавшись еще немного и осознав, что от замкнувшейся, ушедшей в свои горькие мысли Юли ждать многого не приходится, Валентина приняла единственно правильное, на ее взгляд, решение — рассказывать о себе. Абсолютно нейтральная тема. Да и Юлька наверняка легко поддержит разговор, услышав что-нибудь по поводу животрепещущих и близко ее затрагивающих отношений отцов и детей.

— Мне иногда хочется пожить вот так, совсем одной, как ты, — сказала Валентина, задумчиво осматривая маленькую кухню.

Юлька сидела подавленная и хмуро пила свой чай.

— Чтобы никто не дергал, не мотал нервы, не приставал с ненужными вопросами… Чтобы не стояли над душой ни родители, ни свекровь. В такой одинокой жизни есть свои плюсы, например тишина и полная свобода. Свобода действий… Жизнь по своему усмотрению. И можно приглашать к себе в гости кого угодно и когда угодно…

Вот это совершенно зря… Валентина споткнулась, смутилась и торопливо глотнула из горячей чашки. Но Юлька, кажется, вообще ничего не уловила… Что к лучшему…

— Житье вдвоем с кисой и ежевечерние разговоры с ней, Сушечка, тебе встанут поперек горла через месяц, — довольно ровно заметила Юлька. — И никакой свободой ты уже больше грезить не станешь.

Она все прекрасно слышала.

— Хотя иногда после бурного колготного дня очень здорово бывает посидеть в тишине. Все надоедают… Но это быстро проходит. И потом…

Юлька замолчала. Валентина легко разгадала смысл ее молчания и что пряталось за словом «потом». Точнее, кто… Большой и сильный. И абсолютно беспомощный. Хотя в доказательстве теоремы «деньги решают все» демонстрирует недюжинные способности и мощь.

— Сушечка, я понимаю, ты меня стараешься утешить, спасибо тебе за это, но одной жить очень паршиво. Я вот и хочу уехать, и не могу… Киса, ты у меня совсем оголодала! Иди сюда!

Обрадованная Бланка взметнулась в затяжном прыжке и приземлилась хозяйке на колени.

— Я ее даже забываю расчесывать, — грустно заметила Юлька. — Или другой раз нет сил… А эту персиянку мыть нельзя, зато нужно обязательно чесать гребнем хотя бы раз в день. Иногда прихожу вечером, а Бланка сидит в ванне и пытается языком поймать капли из крана. Всю воду выпила за день, и налить ей некому… Мама хотела забрать ее с собой в Германию, а я не отдала. Без кисы тут совсем с тоски сдохнешь… Сейчас, мой нечесаный несчастный лохматик, мы тебя накормим, напоим и причешем…

Юлька чуточку ожила, встала, налила кошке воды, насыпала «Вискаса» и отправилась на поиски кискиной расчески. Бланка быстренько слопала все ей предложенное, напилась водицы и преданно заглянула в глаза вернувшейся хозяйке. Лучше Юльки для кисы не существовало никого на свете.

— Наверное, надо моей Таньке котенка завести, — задумчиво сказала Валентина. — У тебя тут прибавления семейства не ожидается?

Юлька хихикнула.

— Моя Бланка — девушка! И расставаться со своим девичеством не слишком торопится! В отличие от хозяйки. Бережет честь смолоду. Так что с котятами тебе придется подождать. Глядишь, и встретится на кисином пути какой-нибудь страстный зеленоглазый поклонник с богатой родословной и роскошной шерстяной шубкой! Вот тут-то она и сломается, моя лапа! И даже про честь позабудет, потому что вдруг очень захочет ее подарить! Тогда, Сушечка, я тебе отдам одного котенка. Остальных продадим по рыночным ценам как можно дороже. Хотя одного малыша надо будет оставить маме.

Как бы она не загрустила без детей… Кроме того, им будет куда веселее вдвоем ждать меня с работы…

Юлька вздохнула. И в эту минуту позвонил мобильннк. С гримасой отвращения Юлька вытащила сотовый из сумки и буркнула;

— Слушаю!

И тотчас лицо ее расцвело.

Валя отвела взгляд. На Юльку было просто невозможно смотреть: ее счастье слишком откровенно бросалось в глаза. Точно такой же она становилась, когда уезжала из офиса, вцепившись в руку президента, светящаяся радостью, забывшая обо всем.

Она отложила мобильник.

— Приедет? — спросила Валентина.

Юлька кивнула, затопленная ожиданием.

— Вы все еще пьете чай? — спросил президент. — Тогда мы идем к вам…

Она не обратила внимания на странное и неожиданное «к вам»…

— Сушечка, ты считаешь, как и все остальные, что я злая змея-разлучница? А ведь они просто уже очень давно не имеют друг с другом никаких постельных отношений… Только «да, любимая, да» и «нет, любимая, нет»…

— Он сам тебе об этом рассказал?

— Ну немного, — уклончиво ответила Юля. — Больше я сама догадалась… По разным намекам и недомолвкам. Так что ты ничего такого не думай: семьи и любви там нет и никогда не было. Одни невнятки… Это я тебе точно говорю.

Валентина задумчиво осмотрела Юльку. «Семьи и любви там нет и никогда не было»… Она тоже догадывалась об этом. Хотя бы по одним мятым рубашкам президента…

Валентина усмехнулась. Значит, это правда…

Зато у них с Виталием в постели было все как нельзя лучше… Они отлично понимали язык жестов, прикосновений и поцелуев. Безмолвный язык. А вот души их не находили общего языка. Да они его не искали с самого начала… Долгое время и ей и Виталию казалось, что они прекрасно обходятся взаимопониманием в постели. Но постепенно ощущения притупились, чувства угасли, не оставив им ничего взамен… Опытный и предусмотрительный Виталий не учел, что его красавице Вальке вдруг может понадобиться поговорить с кем-нибудь другим. В начале просто поговорить…

— Я поеду, — улыбнулась Валентина и встала.

Значит, семьи и любви там нет и никогда не было… Это хорошо…

— Сушечка, извини… — пробормотала сияющая Юлька.

— Да за что? — искренне удивилась Валентина.

Как бы скоро ей самой не пришлось просить прощения у Юли.

Загрузка...