Жесткий рок

Глава 4

Соседняя пассажирская дверь распахивается, и этот невозможный человек вытаскивает меня наружу.

– Езжай, – бросает он водителю, таща меня, как куклу.

– Ай-й-й… – хнычу, почти не сопротивляясь.

Я очень устала, именно поэтому утыкаюсь носом в его толстовку и позволяю тащить себя куда угодно. Теперь, когда он пресек все мои сомнения таким решительным образом, я готова сдаться.

А вдруг он маньяк?

Плевать. Ему даже не придется меня насиловать. Уверена, ему никогда не приходилось этого делать, ведь он офигенный, и пахнет он так же.

Молча едем в просторном лифте, и я не пытаюсь отлипнуть он него, а он не пытается выпустить меня из рук.

Квартира оказалась двухкомнатной студией, и если коротко описать дизайнерский подход – это минимализм в черно-серо-белых тонах. Неожиданно робею и мнусь на пороге, пока Антон закрывает дверь и бросает ключи в стеклянную чашу, стоящую на комоде при входе. Подталкивая меня вперед, он говорит:

– Проходи уже, тридцать три несчастья. Разувайся.

В душе моей все восстает против такой характеристики, но я решаю простить ему это, ведь после он сообщает:

– Ляжешь на кровати, а я на диване посплю.

С этими словами он уходит по коридору, крикнув оттуда:

– Туалет и ванная здесь.

Осматриваюсь.

Одна стена комнаты посвящена творчеству группы и коллекции гитар. Я в гитарах не бум-бум, так что сразу перехожу к изучению всевозможных рамок, висящих на стене. Здесь у нас обложки альбомов группы, и их ровно пять, а также фотографии, на которых Антон, группа и разные люди. На одной из них Антон в окружении скандирующих фанатов ЦСКА.

Хм…

– Есть хочешь? – раздается над ухом.

Подпрыгиваю на месте и разворачиваясь на пятках, хлестнув его по лицу синими кончиками своих волос.

– Мать твою! – вопит он и отходит на пару шагов. – Больно!

– Прости! – пищу я.

Как неловко. Мне явно не хватает сегодня очков. А он меж тем снял толстовку, и даже сквозь футболку я вижу, какой фантастический у него пресс. Скольжу взглядом по тату, которыми покрыты его руки. Ничего себе! Отсюда и не разобрать, так много там всего…

Когда возвращаю глаза к его лицу, оно насмешливое.

Но когда человек покрывает себя татуировками с головы до ног (я знаю, что на ногах они у него тоже есть), он не может не ожидать того, что люди будут на него пялиться.

– Больно, наверное, было, – спрашиваю я, имея ввиду его татуировки.

– Не больнее, чем по роже получать, – сообщает Бес.

Я это запомню. Возможно, когда-нибудь я решусь набить себе что-то маленькое и милое, такое девчачье.

– Ну, так… гхм… я пойду спать? – спрашиваю его, сама не знаю на что надеясь.

Вряд ли в таком состоянии он способен домогаться меня. А если бы смог?

Да? Нет?

– Ага, давай. Спокойной ночи, – говорит Антон и направляется к дивану.

Очень тихо сливаюсь, уверенная в том, что смогу найти вторую комнату в двухкомнатной квартире-студии. По дороге заглядываю в ванную. Кровать разобрана для меня, а на подушке лежит аккуратно сложенная футболка.

Кажется, мое сердце подпрыгнуло. Разворачиваю футболку и улыбаюсь. Там Антон рвет горло для огромной толпы анархистов.

Это так мило.

Быстро переодеваюсь и забираюсь под одеяло, которое пахнет им. Как и подушка.

Супер.

То, что надо.

Через тридцать секунд я сплю в доме потрясающего мужика, который спас меня на белом коне и даже не стал домогаться.

Жизнь – боль.