Жестокая Саломея

12

– В вашем распоряжении пять минут, мистер Бойд, – сказала медсестра с профессиональной краткостью. – Мисс Харви не настолько здорова, чтобы принимать посетителей, но мы сделали исключение для вас, так как это очень важно. Ваш секретарь объяснила нам, что дело в юридических затруднениях.

– Она очень умная девушка, – не погрешив против правды, сказал я.

– Конечно, – вежливо улыбнулась сестра. – Можете пройти, но не забудьте – пять минут, только пять минут!

– Не забуду, – пообещал я.

Открыв дверь, я вошел в палату. Мардж почти потерялась на высокой белоснежной постели. Ее голова едва доставала до огромной подушки. Грустные глаза напряженно следили за мной.

– Смотрите, кто пришел! – тихо сказала она, и ее губы искривила слабая улыбка. – Почему без цветов?

– Я должен спешить, Мардж, – сказал я. – У меня всего пять минут, поэтому слушай внимательно.

– С какой стати? – подозрительно спросила она.

– Возможно, тебе удастся помочь Эрлу не оказаться в тюрьме за два убийства.

Ее глаза подозрительно изучали меня.

– С каких это пор ты волнуешься об Эрле?

Я рассказал ей о подозрениях Чейза, который считал Эрла одним из главных подозреваемых. Затем я поделился с ней, почему стал думать иначе после убийства Тибольта.

– А от меня ты что хочешь? – недоверчиво просипела она.

– Марго Линн отдала мне заявление, в котором говорится, что Эрл шантажировал ее. Если я отдам его полиции, Эрлу крышка. Зная, что он не повинен в убийствах, я спать не буду по ночам!

– Да ты стал ангелом. – Мардж снова попыталась улыбнуться. – Тебя бы здесь не было, если бы ты не хотел поторговаться. В чем дело?

– Думаю, в досье Эрла содержится разгадка, кто убийца, – объяснил я. – Тебе не понравится, что я скажу, но Эрл чертовски глуп, когда дело касается его лично. Он никогда не докопается до истины!

– А ты, значит, хочешь докопаться? – Она отвернулась. – Почему бы тебе не убраться отсюда, Бойд?

– Тогда я направлюсь прямиком в полицию, к лейтенанту Чейзу, – хмуро сказал я. – В любом случае полицейские найдут досье, но уже после ареста Эрла. Но тогда они уже не будут искать убийцу. Оно будет только лишним доказательством виновности твоего братца.

Она медленно повернула голову и долго смотрела на меня.

– Как я узнаю, что ты не врешь, Бойд? – вдруг спросила она.

– Никак, Мардж. Но зачем бы я тратил тут свое время?

Последовала долгая неуютная тишина.

– Хорошо, – наконец сказала она. – Согласна. Но если это твои уловки, Бойд, я воткну тебе нож в сердце, как только выберусь отсюда!

– Где? – поторопил я ее.

– В «Гранд Сентрал» – сказала она. – Ключ у Эрла.

– Боюсь, что мне не удастся убедить его, – печально сказал я.

– Скажи, что Мардж дала добро, – прошептала она.

– И он поверит мне на слово?

– Ячейка помер 625, – сказала она. – Ты мог узнать это только от меня. Он поймет.

– Надеюсь, что так и будет, Мардж, – сказал я как можно искреннее.

За моей спиной прошуршала униформа медсестры.

– Пора, мистер Бойд! Мисс Харви подписала необходимые документы?

– Да, конечно! – воскликнул я.

– Документы? – прошептала Мардж. – Какие документы?

Ее глаза буквально испепелили мое лицо. Я отвернулся и подмигнул медсестре.

– Вы абсолютно правы, мисс Харви, – успокаивающе сказал я. – Больше ни о каких документах мы говорить не будем. Все будет хорошо, все будет в полном порядке. – Я еще раз подмигнул сестре, призывая ее быть как можно снисходительнее к причудам больной.

– Какие документы! – отчаянно крикнула Мардж.

Бросив последний взгляд на ее ожившее лицо, с трудом отрывающееся от подушки, я поспешно ретировался. Медсестра закрыла за мной дверь и извиняюще улыбнулась.

– Мне очень жаль, мистер Бойд, это была моя вина. Мне следовало помнить, как болезненно относятся люди в ее положении к своим частным делам.

– Не беспокойтесь, – я был преисполнен великодушия. – Я очень ценю вашу помощь.

– Вы встречались сегодня с доктором Вайнером? – внезапно спросила она, когда мы подошли к лифту.

– Нет, у меня не было времени. А что?

– Думаю, вам надо встретиться с ним, хотя сейчас его уже нет на работе. – Она явно хотела мне что-то сообщить и в то же время не знала, стоит ли это делать. Потом все-таки решилась. – Мне не следовало делать это… Но вы ее адвокат… Боюсь, она долго не протянет, мистер Бойд.

Я тупо уставился на нее.

– Вы хотите сказать – она умирает?

Она сочувственно тронула мою руку.

– Извините.

– Она ведь только промокла, – пробормотал я. – Простыла, подозревали пневмонию, а теперь – умирает?

– Возьмите себя в руки, мистер Бойд! – холодный профессионализм вернулся в ее голос. – Дело не в простуде. Это – сердце. Она уже пять лет живет на грани смерти. Доктор Вайнер говорит, что это чудо, что она так долго живет.

– И ничего нельзя сделать? – хрипло спросил я.

Она с сожалением покачала головой.

– Мне не следовало вам говорить. Я не врач, мистер Бойд.

– Но вы слышали, что он сказал?

– Да, – кивнула она. – Митральный стеноз – ее сердце давно разрушено.

– Сколько она проживет?

– Ни один доктор не ответил бы вам, мистер Бойд. Но доктор Вайнер сказал, что, самое большее, две недели.

– Спасибо, сестра, вы были очень добры.

Она слегка покраснела.

– Мой отец был адвокатом, мистер Бойд, и вы чем-то напомнили мне его. Я… я всегда доверяю пожилым людям!

Она повернулась и быстро ушла. Только это спасло ее от побоев. Пожилой человек? Да на моем лице не было ни одной морщинки! Подумав, я успокоился. Я решил, что ее отец должно быть умер молодым. Совсем молодым – ну, скажем, лет в двадцать пять.

Я сидел в кабинете Харви, и мы с ним неотрывно смотрели друг на друга. Я находился здесь уже пятнадцать минут – терпение мое иссякало. Было четыре часа, а я еще не ел. Большие черные тучи скрыли Манхеттен. Лил дождь, предвещая приближение зимы. Было самое время ехать во Флориду.

Эрл посмотрел на Бенни, прислонившегося к стене, и громко кашлянул.

– Ну, как тебе? – спросил он.

– Какая-то новая залепуха, мистер Харви, – ухмыльнулся Бенни. – Он приходит сюда, говорит, что передумал, что вы не убивали этих двоих, он сильно ошибся! Теперь вы большие друзья, и вы должны отдать ему ваши досье, потому что он так мило их попросил! Он, наверное, считает нас полными идиотами?

– Он был у Мардж, и она дала добро, – сказал Харви.

– Он видел Мардж? Она дала добро? Да никогда в жизни я этому не поверю!

– Если кому-то злиться на Бойда, так это мне! – пробурчал Эрл. – Твой синяк на носу из области профессионального риска. Я тебе за это плачу. А кто заплатит за мой сломанный нос? – Он с презрением посмотрел на Бенни. – Он видел Мардж, и она дала добро. Иначе он никогда бы не узнал о ячейке в «Гранд Сентрал». Он знает даже номер!

– Эрл, – вмешался я. – Без твоих досье убийцей будут считать тебя. Я могу умыть руки.

– Не дави, – сказал он, откидывая со лба волосы. – Мне нужно время, чтобы во всем разобраться.

– В чем дело, мистер Харви? – Бенни наконец оторвался от стены и медленно пошел к столу. – Почему вас так беспокоит этот придурок? Я всегда думал, что вы достаточно большой человек, чтобы позволить какому-то дешевому частному сыщику действовать вам на нервы!

– Заткнись! – автоматически огрызнулся Харви.

Бенни обогнул стол, и я увидел крупные капли пота на его лице. Он явно был готов к тому, чтобы реабилитировать себя перед самим собой и, тем более, перед боссом. Когда он решил, что подошел достаточно близко, он остановился и ухмыльнулся.

– Ты ударил меня, когда я не видел, придурок! – тихо сказал он. – Больше эта ошибка не повторится. Больше у тебя не будет возможности обвести вокруг пальца меня и мистера Харви. Мистер Харви большой человек в этом городе. Думаю, он разрешит мне прирезать тебя! И все его беспокойства на этом закончатся.

Я устало вздохнул и посмотрел на Харви.

– Почему бы не установить в офисе патефон, Эрл? Можно было бы иногда послушать музыку вместо этого кудахтанья.

– Ах, так! – прошипел Бенни.

Нож буквально сам прыгнул в его руку – должно быть, Мардж кое-чему научила его в Туннеле любви. Увидев острие ножа, я отшатнулся в сторону, а секундой позже он вонзился в обшивку кожаного кресла – туда, где только что были мои почки.

Пока Бенни вытаскивал свой нож из толстой обшивки, я успел вытащить свой 38-й. Я врезал им по его запястью – нож упал на пол. На этот раз все было по-честному. Бенни держался за руку, а я приставил дуло к целой стороне его носа. Он обхватил лицо руками и заплакал. Чтобы он больше не вмешивался в разговор, я врезал ему по голове рукояткой револьвера – так что он оказался на полу у ног Харви. В кабинете воцарилась тишина. Я посмотрел на Харви. Увидев, что револьвер в моей руке поворачивается в его сторону, он попятился.

– Мне нужен ключ, Эрл, сейчас, – тихо сказал я.

– Конечно, – быстро согласился он.

Он засунул руку в карман брюк, достал ключ и кинул его на стол. Я забрал ключ и спрятал 38-й в кобуру. Эрл глянул на Бенни, распластавшегося на полу, потом на меня.

– Я даже рад, что вы поработали над его носом. Теперь рядом с ним я буду чувствовать себя немного лучше.

– Его расслабила жизнь в Манхеттене, Эрл, – сказал я. – Ему нужна работа, где шевелят руками. Потная и продолжительная.

– Я знаю, что ему нужно, – зло сказал Харви. – Он получит именно это!

– Придумал, – сказал я. – Почему бы его не направить ненадолго в этот Парк Фонтанов? Кино нашел бы ему подходящую работу – чистить там что-нибудь или строить.

Он кивнул.

– Неплохая идея.

Когда я вышел из его конторы, случилось чудо – в такой дождь я нашел пустое такси. В ячейке в «Гранд Сентрале» стоял дипломат. Я заглянул внутрь и увидел папку с аккуратно напечатанным сверху словом «Саломея». У кого-то из команды Харви мозги были не совсем набекрень. Судя по всему – у Мардж. Она быстрее всех сообразила, чем это может обернуться для ее братца.

Было пятнадцать минут шестого, когда я добрался до своей конторы. Фран Джордан уже собиралась уходить, она наносила последний мазок помады на свою пухлую нижнюю губку.

– Добро пожаловать домой, – улыбнулась она. – Как прошло в больнице?

– Ты все сделала великолепно, Фран. Медсестра стала совсем ручной после того, как ты объяснила ей суть дела. Я встретился с Мардж и добился от нее, чего хотел. – Я вдруг вспомнил слова сестры о пожилых людях и нахмурился. – Фран… – я повернулся к ней профилем и по-мальчишески ухмыльнулся. – Я, кажется, напоминаю тебе кого-то из твоей семьи? Может быть, отца? Посмотри повнимательнее – прохожу я под рубрикой «пожилой человек» в твоей картотеке?

– А… это… – смешалась Фран. – Я так старалась, пытаясь забить ей голову всякой юридической мумбой-юмбой. А я и сама-то не очень в этом разбираюсь. Я решила, раз вы сказали, что это очень важно и вам нужно обязательно проникнуть туда, то можно немного и соврать. Рассказала ей, что работаю в конторе своего отца всего шесть месяцев, и это моя вина – с этими документами, ну, что они не были подписаны еще неделю назад.

Я почувствовал себя значительно лучше.

– Судя по всему, ты велела ей остерегаться самого молодо выглядящего отца, которого она когда-либо видела? – самодовольно спросил я.

– Я велела ей остерегаться мужчины, со стрижкой «ежиком», крашеного, с небольшими белыми шрамами вокруг лица, так как он пять или шесть раз делал пластическую операцию, – выдала она, не задумываясь. – Может быть, опустим эту тему?

– Согласен. Ничего интересного не произошло? Может, кто-нибудь прислал деньги?

– Четыре раза звонила мисс Линн. Она очень расстроилась из-за того, что вас все время не было на месте. Она, бедняжка, устала бродить по вашей квартире в полном одиночестве!

– Да? Еще что?

– Звонила маленькая птичка по имени Касплин.

– Что он хотел?

– Сказал, что обещал позвонить сегодня утром и назначить вам встречу. Я ответила, что вас нет, пусть звонит после пяти – тогда наверняка застанет вас.

– Отлично! Все?

– Больше ничего. Я могу идти?

– Я бы хотел, чтобы ты осталась, но не думаю, что ты согласишься, – честно признался я. Может, скажешь, чем ты занималась весь день, пока меня не было?

– Выполнила одно чепуховое задание, – с улыбкой ответила она. – Потом поболтала немного. До свидания, Дэнни.

– Может быть, все-таки останешься?

После того как она ушла, я прошел к себе в кабинет, открыл дипломат и достал папку. В ней было еще три папки поменьше. На первой из них было напечатано «Рекс Тибольт». Я открыл ее – там были снимки из «Акапулько». Теперь они не пригодились бы даже для эпитафии, и я закрыл эту папку.

Вторая папка проходила под грифом «Марго Линн». Она содержала газетные вырезки, в которых шла речь о несовершеннолетней преступнице Джэнни Риговски. Я с интересом прочитал их: Марго была очень непослушной и очень деятельной девчонкой.

В первых двух папках не было ничего, что могло бы навести на след настоящего убийцы. Оставалась надежда на последнюю папку. Наверняка Харви собрал в ней что-то из прошлой жизни примадонны. Я глянул на напечатанный заголовок, и меня как обожгло – имени Донны Альберты в заголовке не было. Там было напечатано «Касплин». Из папки выпали на стол вырезки из газет. Все они были датированы осенью пятидесятого года. У Касплина было тогда другое имя – «Малыш Джой – карманная энциклопедия музыки». Среди вырезок было несколько рекламных листков о гастролях. «Малыш Джой – чудо-карлик. Может ответить на любой вопрос публики по музыке, может назвать любую песню или мелодию, если кто-нибудь просвистит первые три такта». Вырезки были из разных газет. Один из участников гастрольного турне был обвинен в том, что зарабатывал деньги на одной из девушек, участвовавшей в поездке. Обыкновенное сводничество. Но вся соль скандала, весьма смахивающего на гротескную и не совсем приличную шутку, была представлена на больших фотографиях, которые все газеты поместили на первой странице. Двое стояли бок о бок: Джой был ростом четыре фута и четыре дюйма, в то время как девушка – перезревшая грязная блондинка – была ровно шести футов. Касплин получил условный приговор, так как был судим впервые. Думаю, что судья пожалел его, родившегося с умом и поведением обычного человека, но с телом карлика. Даже сейчас, разглядывая вырезки из газет десятилетней давности, я чувствовал нечто вроде шока – отлично развитая голова, приятное лицо, тонкие черты, и вдруг – тело карлика внизу.

Да, раскопки Харви сделали свое дело и принесли ему успех. Единственное, что я хотел теперь, чтобы Донна Альберта посмотрела эти вырезки. После этого Касплину наверняка пришлось бы расстаться с должностью ее управляющего. Это был бы конец его карьеры!

Я закурил и прочитал еще несколько вырезок. Слабый звук заставил меня оглянуться – я увидел Касплина. Он стоял в дверях и вежливо улыбался. Мне оставалось только гадать, как долго он там стоит. На нем был легкий желтовато-коричневый костюм, соломенная шляпа набекрень и все та же трость из черного дерева с серебряным набалдашником. Выглядел он довольно смешно – как одна из частей не очень талантливого действия с пением и танцами, которое появилось на сцене только потому, что людям всегда нравится нечто выходящее за рамки обычного и слегка попахивающее скандалом.

– Хотел позвонить вам еще раз, – сказал Касплин своим птичьим голосом. – Потом подумал, что могу и заскочить. Вы не возражаете?

– Не возражаю.

– Вот и хорошо! – Он почти впрыгнул в комнату, к самому столу, так что уже поздно было прятать папку, даже если бы я очень этого захотел. Он поднял одну из газетных вырезок и внимательно изучал ее в течение нескольких секунд. – Представьте себе, все абсолютная правда, – сказал он как ни в чем не бывало. – Просвистите первые три такта любой мелодии, и я назову ее!

– Да, это дар! – согласился я.

Все еще вежливо улыбаясь, он отошел и сел на ближайший стул.

– Вы оказались более ловким детективом, чем я предполагал, – сказал он. – Раздобыть эти досье было нелегко.

– Мне повезло, – осторожно заметил я. – Я не знал, что третья папка принадлежит вам. Считал, что там должно стоять имя Донны Альберты.

– Иногда люди ошибаются, – философски заметил он. – Что вы собираетесь делать с этим материалом, Бойд?

– Еще не думал, – честно сознался я. – Я только что начал складывать в целое осколки портрета.

– Портрета? – он по-птичьи склонил голову набок и почти игриво посмотрел на меня. – Могу спросить, чей это портрет? Или это секрет?

– Это групповой портрет, – сказал я. – С центральной фигурой – примадонной.

– Звучит интригующе. Продолжайте!

– Люди, сходящие от нее с ума, собраны вокруг. В последние два дня я пристально наблюдал за ними и понял, что ее садизм сломал жизнь каждого из них. Как и все остальное в ней, ее жестокость тоже больших размеров. Согласны?

Улыбка медленно сползала с его лица.

– Продолжайте, – тихо сказал он.

– Главное, чего я не понимал раньше, то, что ее управляющий был тоже без ума от нее, как и все остальные. Он, правда, дает иногда волю своим вкусам к большим женщинам, например, к своей секретарше, но это совсем не то, что ему нужно. По-настоящему он всегда желал только Донну Альберту.

– Ну, это обычное явление – желать такую большую женщину, как Донна Альберта, такому, как я, – тихо сказал он. – Думаю, меня можно понять. Донна Альберта – это нечто особенное. С таким голосом и таким телом! В тот вечер, когда я впервые услышал ее в Метрополитене, для меня началась новая жизнь. Я поставил себе целью сблизиться с ней, стать частью ее мира – и я добился этого.

– Вы стали ее управляющим, – согласился я. – Но затем настал день, когда Эрл Харви пожелал, чтобы она пела в «Саломее» на Второй авеню. Вы, вероятно, решили, что он шутит, пока он не вытащил эту папочку. Донна Альберта уважала ваши способности управляющего. Наверное, вы были вынуждены сказать ей, что для ее карьеры будет лучше, если она согласится?

Он кивнул.

– Вы правы.

– Это привело к другим неприятностям – появился Пол Кендалл. Донна Альберта просто не могла устоять, потому что Марго Линн первая завладела им. Кроме того, Рекс Тибольт, который был без ума от нее, и Хелен Милз. Но камнем преткновения стал Кендалл. Вы не могли вынести, что он и Донна занимаются любовью. Вы решили поссорить их.

– Выходит, вы знаете о том, как это произошло с Ники? – засмеялся Касплин. – А я-то решил, что заплатил вам пятьсот долларов ни за что!

– Вы убедили Тибольта, что если он поможет с собакой, вы используете это против Кендалла – в краже легче всего было обвинить именно его. Потом вы попросили его уговорить Хелен Милз, используя те же аргументы. И это тоже сработало.

– Все-то вы знаете, Бойд, – медленно проговорил Касплин. – Но стоит пересказывать все шаг за шагом. Я с самого начала намеревался убить Кендалла – он был хамом, который делал из меня посмешище почти во всех своих глупых шуточках. Когда он решил втянуть меня в последнюю из них, я был просто счастлив угодить ему. Одна мысль о том, что он приходит в номер к Донне, даже ненадолго, была невыносимой!

– Поэтому вы пришли к нему домой до того, как вернулась Марго. А потом вызвали полицию, и она прибыла как раз тогда, когда Марго должна была открыть крышку?

– Повезло, – согласился он. – Вообще-то я не был уверен, сколько им потребуется времени. Но позвонить было несложно. – Он взволнованно засмеялся. – Никогда не забуду выражения его лица, когда он уже сидел в коробке, и я сказал ему, как собираюсь его убить. В этой коробке, руки по швам, он был такой беспомощный… После того как все было закончено, я перенес телефон из гостиной на кухню – у него в каждой комнате была розетка. Потом, когда я появился на вечеринке, я пошел в ванную рядом с кухней, оттуда проник на кухню и позвонил.

– А почему Тибольт? – спросил я.

– Он был дурак! Сначала надоедал с собакой – что я с ней сделал? Затем, когда понял, что исчезновение Ники ему не помогло, стал совершенно невыносим. Стал требовать от меня объяснений по поводу смерти собаки и убийства Кендалла. Потом стал угрожать – если я не помогу ему сблизиться с Донной, он расскажет ей о том, кто убил собаку.

– Пришлось избавиться и от него, – резюмировал я. – Меня интересует еще парочка деталей. Главным вашим врагом был все-таки Эрл Харви – он заставил вас плясать под свою дудку. Поэтому, убивая продюсера, потом баритона, вы, прежде всего, убивали оперу. Это был удар по Харви, а он даже не догадывался, что это вы!

– Наверно, вы правы, – согласился он. – Но здесь основной причиной была Донна.

– Объясните, – попросил я.

– Великая примадонна поет в третьесортной постановке, в десятиразрядном театре на Второй авеню! – Его даже передернуло. – Я не мог допустить этого, Бойд! Понимаете? Это надо было прекратить любой ценой!

Я закурил и посмотрел на него, размышляя, происходит ли это все на самом деле.

– Теперь, когда вы знаете все, что вы собираетесь предпринять? – после затянувшегося молчания спросил он.

– Единственное, что я могу сделать, Касплин, – сказал я, – позвонить лейтенанту Чейзу.

– Я бы не делал этого.

– У меня нет выбора, – не согласился я и потянулся к телефону.

Касплин неожиданно встал, правой рукой сорвал серебряный набалдашник со своей трости – из полого отверстия выскочило тонкое, как рапира, лезвие. Через секунду лезвие оказалось у моего горла.

– Положи трубку, Бойд, – приказал он. – Не заставляй убивать тебя!

Я оказался в явно невыгодной позиции, пришлось сделать то, что он приказал. Хватило бы легкого движения его руки, чтобы воткнуть рапиру мне в шею.

– Ты сделал одну ошибку, Бойд, – спокойно сказал он. – Ты забыл задать мне еще один вопрос. Не спросил о загадочном орудии убийства, которое так и не нашла полиция.

– Серьезная ошибка, – согласился я.

Внезапно хлопнула входная дверь, раздались быстрые шаги. В кабинет вошла Фран Джордан с виноватой улыбкой на лице.

– Дэнни… – увидев нас, она замерла. – Извините, я совсем забыла…

Глаза Касплина дрогнули, голова начала поворачиваться в сторону Фран. Я стремительно отдернул свою голову в сторону – тонкое лезвие просвистело в дюйме от моего лица. Времени на раздумья не было, и когда Касплин ринулся ко мне, я схватил его обеими руками за пиджак и швырнул через свое плечо. Он вскрикнул, зазвенело разбитое стекло и – наступила тишина. Я почувствовал холод за своей спиной и медленно повернулся. Там, где за моим столом должно было быть окно, теперь зияла дыра, окруженная осколками. Я подошел и посмотрел вниз. Шестью этажами ниже вокруг маленькой темной кляксы на тротуаре быстро собирались люди. Я почувствовал нежное прикосновение к руке – Фран стояла рядом со мной.

– Все в порядке, Дэнни? – спросила она дрожащим голосом.

– Нормально, дорогая, – сказал я. – Ты пришла во время. Что ты забыла, кстати?

– Забыла передать последние слова Марго Линн. Она сказала, что возвращается к себе домой, и если никогда вас не увидит, то будет очень рада.

– Она должна нам тысячу долларов, – сказал я. – Может и нагрубить за такую плату.

– Наверное, надо позвонить в полицию? – задумчиво произнесла Фран.

– Надо, – мрачно согласился я. – Рад, что ты мой свидетель, – лейтенант Чейз будет просто счастлив!

– У тебя был трудный день, Дэнни, – нежно сказала Фран, и я вдруг почувствовал, как она прижалась ко мне всем своим прекрасным телом. – После того как закончим с полицией, почему бы не пойти ко мне? Обещаю домашний ужин!

– Звучит заманчиво, – сознался я.

– Звонить в полицию сейчас? – спросила она.

– Постарайся, чтобы тебя соединили с Чейзом.

Она подошла к телефону. Я вытащил несколько осколков стекла из сломанного окна и осторожно выглянул на улицу. Из-за дождя огни в городе были нечеткими. Где-то там, на юго-востоке, в своем номере в «Тауэрз», жила жестокая Саломея. Она еще не знала, как закончилась эта история. Кажется, мое первое впечатление о ней, как о вестнице смерти – валькирии, было верным. Кендалл – она увела его от Марго – мертв. Тибольт – мучить которого доставляло ей удовольствие – мертв. Хелен Милз – издеваться над которой было так приятно – ушла. Карлик Касплин – мучить которого было, наверное, забавнее всего – мертв.

Интересно, одиноко ли ей сейчас?