Жестокий роман

Глава 13

– По моему дому будешь ходить голая, – говорит он, стягивает кружевную подвязку с бедра и через голову натягивает на мою шею, с мрачной усмешкой заявляет: – Только это разрешаю носить.

Как причудлива судьба человека, как быстро и резко может измениться твоя жизнь, преобразиться самым жутким и драматическим образом. Иногда хватает одного момента. Раз – и реальность перевернута вверх дном.

Вот ты выходишь замуж за любимого человека. Вокруг яркие декорации тропического рая. И кажется, нет никого счастливее на свете, все настолько идеально, что даже не верится. А вот ты стоишь на коленях перед полуголым мужчиной как последняя шлюха.

Я стараюсь отстраниться, представить, будто все это происходит не со мной. Я пытаюсь скрыться, спрятаться в лабиринтах подсознания, отключиться, забыться, потеряться.

Но ничего не выходит. Все напрасно.

Как бы страшно ни звучало, Марат прав. От начала и до конца.

Чувствую. Чую. Четко.

Олег пытался его обмануть, уйти от выплаты дьявольского долга, и последовала суровая и неизбежная расплата. Глупый и наивный план был обречен изначально.

Марат подхватывает меня за плечи и усаживает на стол. Коленом раздвигает бедра, сдвигает трусы в сторону и проводит пальцами между ног.

Я даже запротестовать не успеваю. Ни дернуться, ни шелохнуться. Тщетно пытаюсь увернуться, освободиться от жалящих прикосновений.

– Гладкая как девочка, – заключает Марат. – И совсем не растраханная.

Его пальцы по-хозяйски накрывают лоно.

– Ты не слишком опытная, зато течешь как самая настоящая шлюха.

Меня передергивает от ругательства.

– Чего взвиваешься? – насмешливо бросает он.

– Ты… Ты же сказал, что не станешь насиловать…

– Под тобой лужа натекла, – ухмыляется.

– Я не стану поддерживать разговор в подобных выражениях, – выпаливаю дрожащим голосом.

– Ох, ничего себе речь завернула. – Он вводит несколько пальцев внутрь, вырывая из меня утробный стон. – А как еще я должен называть свою шлюху?

– Я не твоя…

– Моя, – обрывает хлестко, сжимает лоно, принуждая закричать. – Моя. С потрохами.

– Нет! – заявляю запальчиво. – Нет, нет, нет!

Будто это отрицание и правда способно оградить меня от беды.

– Думаешь, мне нужно специальное разрешение?

Отпускает. На краткий миг. Даже не успеваю дыхание перевести.

Марат накрывает мою грудь ладонями, сдавливает так, будто жаждет добраться до сердца, проломить ребра и разодрать внутренности.

– Я тебя деру, – устраивается между моими бедрами. – Буду звать, как захочу.

– Нет, – повторяю отчаянно, срываюсь на жалкий шепот и ненавижу себя за слабость.

– Да, – резко произносит Марат. – Ты моя сука.

Лихорадочно мотаю головой.

Никогда. Ни за что.

– Я женщина, – пытаюсь прозвучать твердо. – Я не животное.

Мрак сгущается. В черных глазах вспыхивают опасные искры. Загорается темное пламя. И даже не стоит гадать, кто сегодня обратится в пепел. Трепет сковывает каждую клетку грешного тела.

– Поглядим, – коротко бросает мой будущий убийца.

Марат срывает с моего тела остатки свадебного наряда. Белье. Не трогает лишь злополучную кружевную подвязку. Забрасывает меня на плечи. Одна рука обхватывает оба запястья, другая сжимает лодыжки.

Я судорожно дышу. Не вырываюсь. Не шевелюсь.

Он поднимается по лестнице, проходит по коридору, толкает дверь ногой, заходит в темную комнату.

Перед глазами мутнеет и плывет, ничего не удается толком разглядеть. Понимаю лишь – это не то место, в котором я очнулась.

Еще одна дверь. Толчок. Ванная комната.

Марат заталкивает меня в просторную душевую кабину и проходит следом, включает воду, встает под мощные струи.

Я вжимаюсь спиной в стеклянную стенку. Молча слежу за тем, как он намыливает свое идеально вылепленное тело. Будто скульптура. Ожившая статуя из чистого металла. И пусть не обманывает эта гладкая смуглая кожа. Под ней протекает сталь. Раскаленная.

Клубы пара мешают разглядеть его спину четко. Вижу исключительно смутные очертания татуировки. Что-то мрачное, жуткое, темное.

– Почему застыла? – резко спрашивает Марат.

– Ты не дал никакого приказа, – отвечаю тихо.

– Играешь в покорную? – хмыкает.

– Принимаю твои правила.

Бросает мне мочалку. Помедлив пару мгновений, начинаю омовение. Использую его гель для душа. Вариантов много. Выбираю один наугад. Ментол. Мята. Безумно приятный аромат.

Это чертовски странно. Купаться с ним. Еще и его гелем для душа. Чувствовать его запах повсюду. Чувствовать его самого рядом.

Встаю под струи воды, рядом с ним, смываю пену. Закрываю глаза. Пробую расслабиться, хотя ноги мелко дрожат и колени подгибаются.

Взор падает на полку, до предела забитую презервативами. Напрасно пытаюсь сглотнуть горький привкус во рту. Сколько же тут было женщин. И будет. Выходит, ему привычно развлекаться в любом месте.

Да с такой зверской потенцией он наверняка имеет абсолютно все, что движется. Дьявол. Да вообще все!

Он точно не человек. Животное. Дикое. Необузданное. Он меня так и убьет. Просто затрахает до смерти. Уничтожит своей громадной разгоряченной дубиной.

Я теряю рассудок. Окончательно и бесповоротно.

А мое тело обретает хозяина. Мое тело не просто сдается. Откликается. Отзывается. Жаждет. Накаляется.

Я захотела его с первого взгляда. Глупо отрицать. И если бы не Олег, если бы не мои отношения, то все и правда могло сложиться иначе. Я бы сама к нему пришла. Наверное. Однажды. Но что сильнее – похоть или разум? Долг? Темная месть за чужие грехи, жестокая и кровавая.

– Красивая ты, – бросает монстр, обхватывает ладонями мои плечи.

Ему явно нравится контраст нашей кожи. Светлой и смуглой. Нравится, как тьма поглощает меня.

– Я хочу видеть твои глаза.

Марат подхватывает меня под ягодицы и резко поднимает вверх, буквально вздергивает, ведь от его порывистого движения вокруг моего горла точно ледяная веревка обвивается. А огромный раскаленный орган мигом упирается в лоно. Не проникает внутрь. Подразнивает.

– Нет! – вскрикиваю. – Нет, нет… пожалуйста, не надо. Прошу. Не сейчас, не… не нужно. Пожалуйста, нет, не делай этого.

– Почему? – Плотоядная ухмылка кривит полные губы.

– Ты обещал, – всхлипываю я. – Обещал, что не возьмешь насильно.

– Думаешь, мне придется тебя насиловать? – Черные глаза насквозь прожигают, душу изнутри вытягивают.

– Н-не н-надо, – умоляю униженно.

И даже шевельнуться боюсь, чтобы самой не насадиться на его член ненароком, не нанизаться на разгоряченный похотью вертел.

Марат ухмыляется шире, скалит зубы. Он чувствует, что я мокрая, причем совсем не от воды. По воле самых темных и низменных рефлексов.

Я хочу этого мужчину. Врага. Убийцу. Похитителя. С первого взгляда на него сдаюсь и подчиняюсь глубинной жажде. Тело уступает, однако разум сражается. До последнего.

Моя первая ночь после свадьбы должна быть с любимым. Пусть и формально. Именно с Олегом, с тем человеком, ради которого я рискнула всем.

Я не отдамся Марату. Не отдамся. Из тупого упрямства. Из принципа. Не пойду на поводу собственных инстинктов. Хотя запретные и развратные фантазии поработили сознание сразу после нашего первого столкновения в театре. Растравили и взбудоражили.

Хочу его. Отзываюсь. Откликаюсь. Как глупый мотылек, жажду попасть в объятия пламени. Вспыхнуть и сгореть дотла.

А он не торопится принуждать силой. Не спешит. Растягивает пытку, желает добиться ответного отклика. Легко двигает меня то вверх, то вниз. Без труда перемещает, действует играючи, точно совсем ничего не вешу. Проходится вздыбленной плотью по нижней части живота. Задевает самые сокровенные и чувствительные точки. Ласкает, будто насквозь простреливает, заражает вожделением, как смертоносным вирусом; всю кровь отравляет, вынуждает закипеть.

Дикарь. Варвар. Лютый, злой, безжалостный. Откуда он знает столько о плотских утехах? Откуда у него эта жуткая и губительная власть надо мной?

– Нет, – шепчу сдавленно. – Пожалуйста. Пусти…

– Уверена? – спрашивает он, не скрывая издевки.

Упирается органом особенно сильно и мощно, разрешает ощутить буйную пульсацию. Жадно мнет мои ягодицы.

– Прошу… – Я кусаю губы. – Пожалуйста. Я не… готова.

– Ладно. – Марат хмыкает, прекрасно чувствуя мой жар и влажность, но позволяет вновь оказаться на свободе: – Гуляй.

Отпускает, опускает на пол.

Цепляюсь за стеклянную стенку, царапаю поверхность ногтями. Еле на ногах держусь. Впечатление, точно кости стали мягкими, да настолько, что хоть узлами завязывай. Плавлюсь и растекаюсь, тело – оголенный нерв. Спазм выкручивает низ живота.

– В кровати жди, – холодно бросает Марат и шлепает меня по заднице так, что даже дурман сбрасываю и на месте подскакиваю. – Голая. Чтоб ничем не прикрывалась.

– Хорошо, – роняю глухо и выскальзываю из душевой кабины, больше не рискуя нарываться на клыки и когти хищника.

Открываю рот, поглощаю воздух рваными глотками.

Бежать. Сейчас. Быстро.

И плевать, что плана нет. Буду действовать по ситуации. Главное – выбраться наружу. Мне никак нельзя оставаться здесь. Никак. Предам Олега. Причем по доброй воле, без какого-либо принуждения, сама упаду на колени перед этим оголодавшим зверюгой.

Тут не победить. Даже сражаться бесполезно. Только остатки рассудка и держат. Еще пара минут рядом с ним – одурею. Впаду в безумие. Подчинюсь. Капитулирую.

Это порочный гипноз. Вязкий транс, подчиняющий сознание. Пограничное состояние. Марат действует на меня как афродизиак. Ненавижу каждую его черту. Грубую силу. Чудовищную наглость. И хочу. Ведусь на животные рефлексы, как тупая самка.

Он просто смотрит на меня, а такое чувство, будто уже трахает, вдоль и поперек своим здоровенным членом обрабатывает. Он касается меня, а под кожей растекаются разряды электричества, сотрясают плоть болезненно-сладкими судорогами, заставляют сильно сомневаться в собственной адекватности.

Боже. Я не могу здесь оставаться. Я не должна.

Бросаюсь к двери, поворачиваю замок, отворяю. Не оборачиваюсь назад, не задумываюсь о грядущем наказании. Выскакиваю наружу. Убегаю. От него. От себя. От искушения.

Почти ничего не соображаю. Мчусь по коридору босиком. В чем мать родила. Едва ли представляю, что предприму дальше, как сбегу, куда именно. Слепо следую порыву.

Расплачусь. Наверняка. Но позже.

Вниз по лестнице. К началу кошмара. С трудом разбираю дорогу. Толкаюсь в разные двери, ищу выход из чертового дома. Комната за комнатой, гоню сомнения, игнорирую недобрые предчувствия.

Застываю как вкопанная. Замираю. Превращаюсь в лед. А после обрушиваюсь осколками на пол. Падаю на колени и захожусь в припадке истерического смеха.

Я опять здесь. В той самой чертовой комнате, где все и завертелось изначально. Стол, покрытый черной скатертью. Как саван. Гроб. Жертвенный алтарь. И обрывки моего свадебного платья. Лоскуты белоснежной ткани. Поруганные, растерзанные.

Дрожу. От жара? От холода? Не знаю. Не понимаю. Поднимаюсь, на негнущихся ногах обхожу комнату по периметру, толкаюсь в разные двери, ощупываю стены. Но выхода не найти. Нигде. Только назад вернуться.

Подхожу к столу, сдергиваю скатерть, оборачиваю вокруг себя. Пытаюсь прикрыть наготу. И вдруг замечаю нечто странное. Вглядываюсь в пол. Всматриваюсь.

Проклятье. А вдруг это шанс? Путь на волю? Судорожно сглатываю. Вряд ли. Не могло мне настолько сильно повезти. Но попробовать стоит. Других вариантов точно не светит.

Решетка в полу рядом со столом. Прежде прикрытая длинной скатертью вязь металлических прутьев теперь оказывается обнажена. Прикладываю всю свою силу, чтобы сдвинуть тяжеленный предмет. Опять опускаюсь на колени, хватаюсь за железо, дергаю.

Еще, еще. Черт, черт. Не поддается.

Однако там точно есть проход.

Вот только куда он ведет?

Забываю дышать. Закашливаюсь от волнения.

Плевать. Это не повод сдаваться и отступать. Не рискну сейчас, буду жалеть. Надо хотя бы попробовать. Пробиться туда любой ценой.

Логика шепчет, что внизу ничего хорошего по определению быть не может. Затхлый подвал. Грязища. Крысы. Пауки. Провалюсь и намертво себя закопаю. Окажусь в очередной ловушке. Воистину из огня да в полымя. Сомнительный выигрыш.

Я обхватываю холодный металл. Дергаю опять. Буквально рву на себя, одержимо и бешено тяну решетку, стараюсь из последних сил. Нервно ощупываю причудливое сплетение стальных полос, надеюсь отыскать ключ к открытию люка. Уповаю на чудо.

– Поиграли – и хватит, – хриплый голос Марата ударяет в спину, будто жесткий кожаный кнут. – Пора долг выплачивать.

Пальцы цепляют кружевную подвязку, оттягивают, сдавливая горло.

Дьявол. Здесь. Вернулся по мою душу.

Хотя нет. Душа ему без надобности. Достаточно готового на все тела. Остальное уже не потребуется. Главное – есть куда вонзить вздыбленный член.

– Нет, – бормочу я. – Нет, нет…

– Давай, – произносит он насмешливо. – Скажи, что не мечтала об этом.

Поворачивает меня лицом к себе и отпускает, даже на шаг отступает, позволяя все разглядеть. Содрогаюсь, лихорадочно комкаю черную скатерть. Веду взглядом снизу вверх.

Смуглые мускулистые ноги покрыты порослью волос. Сильные и стройные, с четко вылепленными мышцами. Между крепкими бедрами мерно раскачивается громадная дубина.

Марат абсолютно голый и заведенный до предела.

– О чем? – еле губами двигаю. – О чем я не мечтала?

Он наматывает мои локоны на кулак, тянет, заставляя запрокинуть голову назад, смотрит прямо в глаза, держит, не позволяя разорвать контакт. Молчит. Но все понятно без слов.

Та самая фраза четко звучит в голове, отбивается громом: «Люблю накручивать волосы на кулак. Когда вгоняю член в рот». Наверное, с этого и началось буйное помешательство, с того, как я стала все это представлять, возвращалась в нашу с Олегом спальню и думала о жестком и грязном сексе с другим мужчиной.

Никогда не считала себя мазохисткой. А тут… чем еще объяснить столь жуткую и сильную потребность быть оттраханной в рот? Только склонностью к извращениям.

Но я же не такая. Не такая… а какая?

Смотрю на него, и губы сами приоткрываются. Разумные мысли исчезают. Неразумные тоже. Все, о чем я сейчас могу думать, это его громадный орган. Глубоко. В горле. Движется рывками. Еще и еще.

Интересно, Марат мог накачать меня наркотиками? Вколоть какую-нибудь токсичную дрянь? Черт. Нет. Вряд ли. Мог, но не стал бы. Он привык получать женщин иначе.

– Что там? – слабо дергаю головой, стараясь указать на решетку в полу. – Что?

– Ты не захочешь узнать, – мрачно усмехается он.

Рефлекторно дергаюсь.

Камера пыток? Когда с развлечениями будет покончено, мой палач отведет меня туда и прикончит, как обещал? Там все закончится? В подвале дома? В жутком и чудовищном месте?

– Отпусти… меня, – шепчу сбивчиво.

– Как пожелаешь. – Он разжимает пальцы, выпускает спутанные волосы, позволяя вновь оказаться на свободе.

Плотнее кутаюсь в черную скатерть, отчаянно сражаюсь с лихорадочной дрожью, вмиг завладевшей телом. Но избавиться от пугающего вожделения не могу. Взгляд то и дело упирается в здоровенное орудие, грозно вздымающееся между мощными бедрами.

Шумно втягиваю воздух.

Таким убивать, а не трахать. Физиологически не поместится. На куски разорвет.

Но… так тянет проверить. Хотя бы просто провести языком по гладкой коже. Ощутить жар.

Я больная. Испорченная. Я не имею права рассуждать о подобном. Мое свадебное платье безнадежно изувечено, растерзано монстром. Но мозг-то на месте. Или нет? Господи.

Туман. Дурман. Мираж. Все выглядит так, точно не со мной происходит. Параллельная реальность. Чужая. Преступная. Абсурдная.

Судорожно облизываюсь и подаюсь вперед, мягко обхватываю возбужденную плоть губами, наслаждаюсь пламенем, что растекается под упругой нежной кожей.

Осознание того, что именно я творю, обдает ледяной волной. Обрушивается ураганом. Накрывает резко и сразу, вытягивает на поверхность.

Но остановиться все равно не выходит. Не удается.

Проклятье. Ну как же так? Это он демон-искуситель или я проклятая грешница?

Я послушно отсасываю мужчине, который хочет меня убить. Наслаждаюсь, упиваюсь собственным унижением и падением, поступаю точно как шлюха, которой он меня и считает.

Отшатываюсь наконец. Замираю в ужасе от себя. Застываю в оцепенении. По щекам бегут слезы стыда. Лицо пылает от смущения.

Боже. Что происходит?

Я не должна этого делать. Никогда больше. Я не его послушная рабыня. Не вещь. Не предмет. Не отверстие для спуска похоти. Я не загнанное в капкан животное.

Но как же приятно прикасаться к нему. Как вкусно. Как запредельно горячо. И как возбуждающе мечтать о большем. Что последует дальше? Чего потребует мой хозяин? Захочет ли взять свою покорную рабыню жестче?

Черт. Я с ума сошла. Почему? Дьявол. Ну почему этот мужчина действует на меня как запрещенный законом препарат? Необходимо очнуться. Срочно. Прекратить.

– Скромная ты, – холодно произносит Марат. – Не в меру. Или ни разу за всю жизнь нормального члена не видела?

Слезы продолжают стекать по лицу. Конфликт разума и чувств. Понимаю, что поступаю неправильно, а прекратить не способна, не могу остановиться. Жажду его до безумия. От тупого и бесконтрольного желания теряю остатки самообладания.

– Нечего тут стесняться, – небрежно продолжает Марат. – Бабам по кайфу большие приборы обсасывать.

Крупная ладонь тяжело опускается на мой затылок, поглаживает макушку, пропускает локоны между пальцами, наматывает на кулак.

Я должна прийти в ужас от такого обращения. Закричать. Возмутиться. Но меня заводит каждое его движение, возбуждает и будоражит сверх всякой меры. А между бедер так горячо, что, кажется, могу и пол под собой прожечь.

Комната дымится.

– Показать, как мне нравится? – раздается хриплый вопрос.

Молчу. Закрываю глаза. Губы нервно подрагивают, на языке до сих пор пылает его вкус. Терпкий, мускусный, истинно мужской. До жути возбуждающий.

– Открой рот, если согласна, – произносит Марат.

И я делаю шаг из света во тьму. Не думаю. Просто распахиваю губы. Содрогаюсь от одного лишь предвкушения грядущего. Всем своим видом говорю «да».

– Шире, – требует хрипло. – Глаза не прячь.

Он хочет, чтобы я смотрела? Чтобы все видела? Ни секунды не пропустила?

Подчиняюсь. Марат поглаживает мои щеки, будто хвалит за податливость. А потом надавливает, заставляя распахнуть рот шире, и плавно проникает внутрь.

Не верю. До сих пор отказываюсь принимать реальность. Разве это возможно? Такой исполин – и так легко входит вглубь. Без боли.

Марат погружается до упора, перекрывая кислород. замирает.

Упираюсь ладонями в мускулистые бедра. Инстинктивно пробую оттолкнуть, отпихнуть в сторону.

Он отступает. Позволяет рвано вдохнуть. И снова осторожно погружается до предела. Будто исследует. Изучает. Продолжает двигаться рывками в ритме моего дыхания. Милостиво дарит желанный воздух.

От его спокойного и жесткого напора отключается даже рвотный рефлекс.

Никто и никогда не брал меня так. Уверенно. Властно. Жадно. Никому я не разрешала ничего подобного. До него. До чужака. До врага. До того, кто пришел разрушить мою жизнь до основания.

Каждый рывок заставляет содрогаться от темного желания. Обнажает запретные грани, оголяет чувства, точно провода. Каждый рывок вышибает искры из меня.

Глаза закатываются.

Я едва осознаю окружающую действительность.

– Заглатываешь хреново, – заключает Марат. – Но это дело практики. Еще научишься брать болт до упора.

Моментально трезвею от его грубости. Этот голос леденит кожу, будто ушатом холодной воды окатывает. Показывает неприглядную истину.

Грязно. Порочно. Разнузданно. Вот как это выглядит. И ощущается так же. Гремучая смесь самых противоречивых ощущений. Яростная. Дикая. Похотливая. Развязная и отвязная. За гранью всего приличного и нормального.

Я даже в самых смелых фантазиях такого не представляла, не воображала, что позволю кому-то подобное.

По доброй воле позволю. Сама. Лично. Из больного интереса. Чтобы утолить абсолютно безумную и аморальную жажду.

Я должна была бороться. Сражаться. Должна была дать ему отпор. Но… куда там. Я с ума сошла, ошалела и одурела от его близости.

Господи. Я предаю своего мужа сразу после нашей свадьбы. И пусть Олег не был откровенен до конца, пусть многое утаил. Наши чувства настоящие. Да?

Хотя что я могу сделать против Марата? Он четко дал понять, что продолжительность моей жизни зависит от того, как хорошо сумею удовлетворить его в постели. Вот я и сражаюсь. Как умею. Как получается.

Черт. Отличное оправдание для совести. Красивое. Если бы не мое бешеное желание к этому ублюдку, если бы не влага, растекающаяся между бедрами всякий раз, стоит лишь взглянуть в горящие черные глаза. Проклятье, он мою душу сжигает в адском пламени.

Не спастись. Не вырваться. Не сбежать.

Марат опять отстраняется, поглаживает горло горячими пальцами, забирается под кружевную подвязку, словно ласкает. Медленно, осторожно, едва дотрагивается.

А я всякий стыд теряю. И, глядя прямо в пылающие глаза, выдаю:

– Я думала, ты любишь жестче.

Полные губы складываются в демонической ухмылке, кривятся, обнажая зубы хищника, застывают в зверином оскале.

– Нарываешься, – хмыкает он. – Хочешь, чтобы я сорвался. Вот для чего все эти дразнилки и беготня.

Мягко надавливает на мои скулы, побуждая открыть рот, снова погружается вглубь.

– Нет, – бросает холодно. – Твоя затея не прокатит. Мои бабы от боли не орут. Я никого силой не брал и не собираюсь. Сами приходят и нужную дыру подставляют. Сыграть в забитую целку не выйдет.

План проваливается с треском. Мне и правда было бы гораздо проще, если бы Марат прибег к насилию, избил, причинил настоящую боль. Я хочу возненавидеть его.

Хочу. Отчаянно. Очень.

А он разгадывает ход.

Хитрый гад.

Берет меня медленно и осторожно, умело держит грань, не переходит черту. Ведет по самому краю. Мог бы и жестче. Хотел бы. Мог бы душить своим громадным членом, выбивать дыхание, крушить и уничтожать. Но нет. Слишком просто, легко.

Он не делает ничего такого, чего бы я не хотела. Ему по кайфу мой кайф. В этом и заключается главная проблема.

Горячие пальцы цепляют подвязку, натягивают и закручивают, сдавливая шею. Чуть. Несильно. Закрепляют власть. Порабощают.

А потом Марат вдруг отпускает меня. Тянет за волосы, вынуждая запрокинуть голову назад.

Шумно втягиваю воздух.

Тянет податься вперед и еще хотя бы раз провести языком… Запах хищника будоражит, растравляет все самое дикое и одержимое внутри. Толкает в пучину истинного безумия. Колючий. Острый. Жесткий. Ранящий, точно лезвие ножа.

Я не контролирую свои эмоции. Меня притягивает к чудищу из самых страшных ночных кошмаров. Притягивает с неимоверной силой.

Я не способна отвести взор. Смотрю, не пробуя ускользнуть или отвернуться.

И едва успеваю зажмуриться. Он окропляет мое лицо, помечая, оставляя порочную печать. Пусть незримую, однако несмываемую. Буквально клеймо выжигает, ставит метку на личную собственность.

– Размажь по лицу, – холодно произносит Марат.

Часто моргаю, облизываю опухшие губы.

Что? Чего он хочет?

Суть доходит не сразу.

– Размазывай, – чеканит хрипло.

Я как под гипнозом. С трудом отдаю отчет в собственных действиях. Прикасаюсь пальцами к своей коже, исполняю приказ.

– Выброси эту тряпку, – отрывисто заявляет Марат.

– Тряпку?

Вместо ответа он срывает с меня скатерть. Пораженно вскрикиваю. Успеваю напрочь позабыть о черной ткани, которой наспех обмоталась. Теперь лоскуты моего белого свадебного платья погребены под саваном. Жуткое зрелище.

– По груди размазывай, – говорит Марат. – Вокруг сосков.

Опять выполняю то, чего он хочет.

– Сожми грудь, – прибавляет коротко. – Поиграй с ней.

– Как? – удивляюсь.

– Как обычно делаешь, – бросает он насмешливо. – Когда забавлешься сама с собой.

– Я не… – Нервно закусываю до неприличия распухшую губу, выдерживаю паузу и усмехаюсь: – Я не делаю этого.

– Член обрабатывать не умеешь, сама себя не трахаешь, – хмыкает Марат. – Теперь понятно, почему такой голод в глазах.

– Нет там никакого голода, – выдаю сдавленно. – Просто я… знаешь, у людей есть дела поважнее секса, ясно?

– Накрой груди ладонями, сведи вместе, – игнорирует мою реплику. – Плотнее. Еще. Сожми соски. Сильнее. Перекатывай между пальцами. Покрути.

Я выполняю все распоряжения, хотя это чистое безумие.

Я будто в порно попадаю. И хочу подчиниться. Во всем. Хочу понять, насколько далеко это может зайти. Хочу ощутить собственный предел.

Во рту резко пересыхает.

Всего минута – и Марат опять приходит в состояние полной боевой готовности. Создан завоевывать и карать.

Я точно чокнулась, ведь опять жажду ощутить его глубоко в горле.

Сглатываю с трудом.

– Ты доволен? – интересуюсь тихо.

Марат не отвечает, подхватывает меня и усаживает на край стола. Коленом раздвигает бедра, проводит пальцами между ног.

Я даже запротестовать не успеваю. Ни дернуться, ни шелохнуться. Тщетно пытаюсь увернуться, освободиться от жалящих прикосновений.

Я не привыкла… так быстро. Резко. Сразу.

– А ты точно не целка? – хмурится он, прожигает тяжелым взглядом. – Слишком гладкая, будто нетронутая.

– Я… я просто ухаживаю за… собой, – выдаю судорожно.

– Я не о том, – ухмыляется, не прекращает сводящие с ума поглаживания, заставляет дернуться и выгнуть спину дугой. – Уж очень ты ладная. Точно никто не трахал.

– Я не понимаю, – сдавленно выдыхаю.

– Проверим, – заявляет мрачно.

Я будто парализована. Жарким взглядом, что беззастенчиво пожирает мою обнаженную фигуру. Сокрушительной мощью, что исходит от оголодавшего монстра. И чудовищным размером. Жуткий орган кажется еще более громадным и устрашающим.

Я еле дышу.

Марат сжимает мои бедра, разводит ноги еще шире и входит внутрь одним ударом. Резко и на всю длину. Вбивается телом в тело.

И да. Черт раздери. Это именно «удар». Прошивающий насквозь. Пронизывающий. Вспарывающий нутро. Удар раскаленным мечом в податливо распахнутую плоть.

Я даже закричать не могу. Не хочу. Немею. Лишь рефлекторно впиваюсь ногтями в широкие плечи. Теряю голос от столь властного и жестокого вторжения.

Рот распахнут. Глаза тоже. Настежь. Спина натянута, выгнута дугой. До боли.

Я вся распахнута. Перед ним. Им.

Судорожно вдыхаю кислород. А выдохнуть не удается. Глоток воздуха колом забивается в горле. Когда другой кол начинает двигаться внутри. Медленно. Властно. Мощно. Со вкусом растягивая захват новых владений. Размеренно. До одури сладко. Жестко.

Он достает до самого сердца.

Если не глубже.

Моя собственная кровь отражает его биение. Вглубь. Внутрь. До печени. До спазмов в струной натянутом позвоночнике.

Как ему удается? Целиком и полностью поработить. Войти до упора, добраться до мозга. Пропитать сознание тягучим дурманом похоти. Гребаный опиум.

Я бы хотела ощутить боль. Очнуться. Протрезветь. Однако ничего подобного не происходит. Даже размытого всполоха страданий нет. Стыд и тот сгорает. До пепла.

Дьявол раздери. Что это? Безумное. Бешеное. Токсическое. Отравленное. Гремучее. Неукротимое. Бесконтрольное. За гранью запретного.

Я бы хотела верить, что Марат подмешал мне наркотик. Опоил ядовитой дрянью. Ввел в гипнотический транс. Было бы проще. Легче.

Жутко осознавать, что мое лоно истекает порочным соком для мужчины, который считает меня лишь набором доступных для члена отверстий.

Содрогаюсь. Кусаю губы. В очередной раз пытаюсь очнуться от собственной похоти, сбросить путы разврата. Пробую вытравить порочную жажду, стать прежней. Надеюсь выбраться из пылающей ловушки запретной страсти.

Я не должна поступать так. Не должна реагировать на него подобным образом. Не должна покорно распахиваться навстречу его жуткому одеревеневшему члену.

Нет. Нет. Нет.

Отрывистые толчки вдруг прекращаются. Даже подскакиваю на поверхности стола. Пораженно охаю, захожусь в приступе цепенящей дрожи. Рефлекторно льну плотнее, обнимаю мужчину бедрами, жмусь сильнее.

Стоп. Что?..

– Марат, – хрипло выдыхаю я и совсем не узнаю себя.

Эта мольба. Хриплая. Сдавленная. Мольба, чтобы он не переставал меня трахать, чтобы не останавливался ни на миг, беспощадно долбил, вколачивая в алтарь, прямо подле черного савана и растерзанного белоснежного наряда.

Дьявол. Какого беса творю?!

– Марат, – повторяю жалко и жалобно. – Марат.

Мой палач милостиво отступает и толкается вперед. Грубым рывком насаживает на раскаленный от похоти член. Припечатывает так, что ощущаю каждую вену.

И снова пауза. Долгая. Жестокая. Невыносимая. Пауза, вынуждающая заскулить.

Он что-то задел во мне. Какую-то точку. Он проник так далеко, как не проникал прежде никто другой.

– Марат, – бормочу я, крепче обвиваю его ногами, сама насаживаюсь на безжалостный таран. – Марат.

Опять приходит в движение. Совершает два толчка. Четко. И замирает. Вынуждает дико извиваться на нем.

– Марат, – выдаю протяжно. – Марат…

Я повторяю его имя снова и снова. Теперь уже не прекращая. А он взамен натягивает меня на разгоряченный орган. Без остановок. В рваном ритме.

Я чувствую себя животным.

И… живой. Впервые. По-настоящему. Как никогда прежде. Теряю рассудок, все грани и ориентиры. Впадаю в безумие. Окунаюсь в грязь.

И наслаждаюсь этим.

Часть меня, очень малая часть, приходит в ужас. Но этого недостаточно для полного осознания. Этого не хватает, дабы протрезветь.

Я кончаю с проклятым именем на устах.

Бурно. Ярко. До судорог. До спазма внутренних мышц. Так, что реальность раскалывается на части, а мир вокруг меркнет, исчезает без следа.

Обмякаю в жарких объятиях как безвольная кукла. С трудом перевожу дыхание, пока Марат продолжает брать меня. Пробует разный ритм, напор, стиль. Меняет тактику. То погружается нежно и плавно, мягко растягивая. То врывается яростно и беспощадно, все запреты срывая.

Бешеный зверь. Неутомимый. Неумолимый. Ненасытный. До одури изобретательный.

Я оглушена. Обесточена. Лишена опоры. Его жажда дразнит мою. Его тьма вытягивает и мою темноту.

Кажется, по всему телу останутся синяки. И это именно то, чего я сейчас хочу. Резко. Жестко. До полного отрыва. До взрыва. На разрыв аорты.

Марат уверенно и нагло выколачивает из меня абсолютно все мысли, стирает память, отключает разум напрочь.

А я дико завожусь от этого. Чувствую себя бесправной самкой, которую заваливает и выдирает самый опасный и сильный в стае самец. Прогибаюсь под жестокого альфу. Подчиняюсь вековому инстинкту. Отдаюсь на волю хищника.

Древний закон природы. Животная натура.

Я должна послушно распластаться перед ним. Выполнить любой приказ. Дать все, чего пожелает хозяин.

Я… обезумела.

А может, я всегда такой была? Развратной. Ненасытной. Похотливой. Грязной шлюхой, которая не заслуживает иного обращения?

Марат достигает разрядки с рычанием. Грозным. Громовым. Сжимает, стискивает мое тело мускулистыми руками. Толкает спиной на стол, наваливается всем своим весом, позволяет прочувствовать тяжесть.

Ощущаю легкое разочарование.

Хочется еще.

И еще, еще, еще.

В последний момент он выдергивает член из моего лона и бурно извергается, вновь помечает территорию.

– Размазать? – спрашиваю хрипло, едва перевожу дыхание, а после выгибаю спину и неспешно провожу ладонью по животу.

Это провокация. Открытая. Очевидная.

Тяжелый взгляд испепеляет меня. Сжигает дотла.

Он убивает. Медленно. По фрагментам.

Но он же дает силу сражаться.

Посмотрим – кто кого.

– Доволен? – выдаю, не скрывая вызова, сама не представляю, какую опасную игру затеваю.

– Не совсем. – Недобрая усмешка тлеет на губах.

Марат хватает меня за плечи. Грубо разворачивает. Раскладывает на столе, вынуждает распластаться на животе. Толчком заставляет расставить ноги. Шлепает по заднице.

– Я хочу попробовать тебя везде.

Голый член нагло укладывается между ягодицами.

– Везде? – роняю чуть слышно.

– Здесь ты еще девочка, – шепчет на ухо. – Верно?

– Ты слишком большой, – бормочу глухо. – Просто огромный и…

– Все так говорят, – хмыкает он. – А потом просят добавки.

И упирается туда, где в меня действительно никто и никогда не проникал. Олег не выказывал никакого интереса к данному виду секса. В прошлом один любовник пробовал подбить на эксперимент, и я сказала, что согласна, однако только после него, и предложила поскорее выбрать страпон.

Вряд ли подобный ход оценит Марат. Вряд ли вообще осмелюсь произнести при нем нечто настолько дерзкое. Хотя… Может, стоит рискнуть? Удивить дерзостью.

Волна дрожи прокатывается по телу. Леденею. Замерзаю, покрываясь липким ледяным потом. Тут уже не до возбуждения. Весь запал гаснет.

– Гордая сука, – заключает Марат. – Даже пощады не просишь. Или твой хваленый ум проснулся? Почуяла опасность?

Молчу. Не даю ему никакого ответа.

Я буду держаться. Пусть так. Пусть. Я же хотела причину для ненависти. Настоящую. Серьезную. Вот и получу. Вздохну легче. Избавлюсь от морока.

– Тише, – ровно произносит он. – Нечего трястись.

Опять двигается, но не пытается никуда проникнуть. Вверх. Вниз. Вперед. Назад. Елозит по моему тугому колечку. Бесстыдно трется о то место, где я совсем не хочу терять невинность.

Сотрясаюсь. Отнюдь не от ужаса.

– Такая покорная… – Он зарывается лицом в мои волосы, вдыхает мой аромат. – Сберегу твою задницу. Поиграю и отпущу. Слишком тугая и упругая. Нутро будоражит.

Он бьет меня ладонью чуть пониже поясницы. Наотмашь. Принуждает прогнуться и всхлипнуть, вскрикнуть от неожиданности. Боль обжигает. Но вообще это не слишком больно. Скорее, странно, ведь меня никогда не пороли, не наказывали так.

Шлепок за шлепком. Неспешно. Размеренно.

А горячий орган ходуном ходит между ягодицами.

Такое непривычное ощущение. Аж пальцы на ногах поджимаются. И холодный пот прошибает тело, заставляя сотрясаться все сильнее.

Марат чередует удары по заднице с этими безумными скольжениями по самым интимным частям тела. А потом просто стискивает мою плоть, сминает, зажимая вздыбленный член между раскрасневшимися от смачных шлепков половинками попы. Двигается так, будто трахает, нанизывает на гигантский раскаленный прут, однако не проникает внутрь, просто трется по поверхности.

И он опять задевает что-то во мне. Что-то неистовое. Безумное. Когда снова утыкается в мое лоно, я не могу сдержаться. Я уже даже не пытаюсь.

Издаю утробный стон. Бурно кончаю. От смачных шлепков по ягодицам. От жгучего трения воспаленной плоти. Захожусь в таких неудержимых и сладостных спазмах, что практически теряю сознание.

Не чувствую лица. Не чувствую тела. Превращаюсь в сгусток оголенных нервов. Застываю на грани помешательства. Нет. Дальше. За гранью.

А Марат берется за кружевную подвязку на моем горле, опять слегка натягивает, дает почувствовать давление, вынуждает задергаться, как от разрядов электрического тока. Тягучее возбуждение скручивает нутро.

Он разряжается прямо на меня. Помечает мое покорно распластанное тело.

Этот жуткий мужчина овладевает мною трижды. Откуда в нем столько силы? И почему я опять хочу его? Бешено. Неудержимо. Чем он меня заразил? Как?

Если в первый раз так. До криков. До судорог. До спазмов. Что дальше?

Я в пекло срываюсь.

– А ты горячая, – хрипло шепчет Марат. – Только волю дай. И болт под корень заглотишь, и жопой начнешь подмахивать.

– Ублюдок, – буквально выплевываю я. – Ненавижу тебя!

– Нет, еще нет, – хмыкает он. – Но постарайся. Будет жалко убивать влюбленную бабу. Я же не зверь.

Он подхватывает меня на руки, перебрасывает через плечо и несет обратно в берлогу, утягивает в логово. Опускает у самого порога комнаты, прищурившись, изучает от макушки до пят. Еле держусь на ногах, цепляюсь за дверной косяк.

– Я передумал, – заявляет Марат.

Прежде чем успеваю раскрыть рот и произнести хотя бы одно слово, он берется за кружево, что до этой поры оплетало мое горло, и раздирает его в клочья. Грубо отбрасывает.

– Это тоже нельзя носить? – спрашиваю чуть слышно.

– Ничего нельзя, – скалится он.

И опять подхватывает, отрывает от пола, заносит внутрь спальни, ногой захлопывает дверь.

Миг – треск фольги. Замечаю, как мой тюремщик натягивает презерватив, привычным жестом раскатывает резину по толстому стволу.

А в следующую секунду меня уже насаживают на возбужденный член. Легко и быстро. Как игрушку. Бесправную куклу. Натягивают и двигают без видимых усилий.

– Опять? – пораженно выдаю я.

– Чему ты удивлена? – ухмыляется Марат.

Вбивает мои бедра в свои. Резко. Жестко. Потом чуть смягчается. Растягивает пытку. Медленно вводит член на всю длину, выдерживает паузу и стремительно покидает мою раскаленную плоть. Заставляет хныкать и порочно извиваться. Не позволяет двигаться самостоятельно, не дает насадиться на железный поршень, четко контролирует.

– Ах… – протяжный возглас.

Вот единственное, на что я сейчас способна.

Какой это раз? Сбиваюсь со счета. А сколько времени прошло? Час? Два максимум. Мы с Олегом занимались любовью три-четыре раза в неделю. Нам обоим хватало. Конечно, иногда несколько раз за ночь, но, скорее, в качестве исключения.

И… Господи, я не должна думать об Олеге сейчас. Только не теперь. Не когда этот сексуальный маньяк вгоняет в меня свой исполинский член.

Роняю голову на крепкое плечо, перетянутое канатами каменных мускулов. Тихо всхлипываю. Кусаю губы.

Он точно не человек. Животное. Дикое. Необузданное. Он меня так и убьет. Просто затрахает до смерти. Уничтожит своей громадной разгоряченной дубиной.

Я теряю рассудок. Окончательно и бесповоротно.

А мое тело обретает хозяина. Выгибается, подхватывает нужный ритм, истекает влагой, чтобы господину было комфортнее брать податливую плоть. Мое тело не просто сдается. Откликается. Отзывается. Жаждет. Накаляется.

Это чистое безумие. Яд.

Марат укладывается на постель, позволяя мне оказаться сверху. Физически. Но уж точно не морально. Морально я под ним. Навсегда, без вариантов.

Расстановка сил на поле нашего боя никак не изменяется.

Он что… хочет еще? Опять? Дальше?

– Наклонись, – говорит Марат.

Послушно подаюсь вперед. Мою грудь тут же сжимают сильные пальцы. Обводят, поглаживают. Крутят соски, заставляя взвизгнуть. Заключают в хватку, точно в бюстгальтер.

Ощущаю, как лоно еще сильнее увлажняется, преступно и предательски. Глухо постанываю. Смежаю веки. Скрыться бы. Сбежать.

Однако не суждено.

Марат начинает трахать меня. Опять. Просто крепко держит мои бедра. И долбит. Как здоровенным железным молотом. Вынуждая подскакивать и захлебываться надсадными стонами наслаждения. Засаживает так, что голова кругом и реальность меркнет.

– Правда надеялась сбежать? – спрашивает сквозь рычание.

– Правда, – выдаю судорожно.

Он заваливает меня на спину, подминает под себя и берет так, что даже с широко открытыми глазами не вижу абсолютно ничего. Сплошная чернота. Темный экстаз увлекает в пропасть, в бездну, на дно.