Жеймовочка

Гордость и несгибаемость

Виталий Вульф в этом месте не упоминает одну деталь, которую не стоило бы сбрасывать со счета. Он-то рассказывает так, как будто Яничка пересела в другой поезд и добралась до мужа с чемоданчиком его носков не позже, чем через неделю. Чисто кинематографический монтаж — вырезаны лишние месяцы, если надо и годы. Вульф рассказывает: «В 1942 году Хейфиц вызвал жену в Ташкент. Жеймо добиралась к нему целых два месяца. Ее эшелон бомбили, он стоял неделями в тупике. До Хейфица дошли слухи, что его супруга-актриса во время очередной бомбежки погибла. Режиссер, даже не делая вида, что скорбит и страдает из-за смерти жены, тут же заводит роман с молоденькой. И вдруг… Жеймо — живая и невредимая — приезжает в Ташкент… Чуть ли не на свадьбу мужа». На самом же деле… «Прошло больше года, и Иосиф Ефимович начал ухаживать за другой дамой, — рассказывает Янина Костричкина. — Однажды, этот момент я помню, как если бы все произошло вчера, я стояла у окна в гостинице, где мы жили. Вдруг вижу — ко входу подъезжает автобус, из него выходят люди, и среди них мама — живая и невредимая. Я остолбенела — не могла ни пошевелиться, ни что-то сказать». Итого больше года муж и дети считали ее погибшей, оплакали, похоронили. Она рассказала, что «для мамы это стало страшным ударом. Когда ее вывозили на самолете из Ленинграда, предупредили, что можно увезти с собой всего восемь килограммов клади, — она взяла только вещи Хейфица. И вдруг такое! Иосиф Ефимович, узнав, что она вернулась, тут же приехал и буквально бросился ей в ноги, но мама сказала: „Нет!“ Она же была гордой полькой. Хейфиц, в свою очередь, обиделся на нее за то, что она его не простила. Так и сердились потом всю жизнь друг на друга. Встречаясь случайно на студии, не здоровались, хотя, как мне кажется, продолжали любить друг друга. Мама тогда так переживала, что потеряла память — не могла вспомнить даже… буквы алфавита. Понимая, что становится неполноценной, она хотела покончить с собой — отравиться газом». Рассказывают, что Янине Болеславовне в те годы очень помогли друзья, по-настоящему ее любившие люди. Врач, давший ей лекарство, — жест отчаяния, оказалось, что в пузырьке с лекарством налита обычная вода, которую врач велел строго принимать по каплям. Произошло чудо — лекарство помогло. Потом ей очень помогли друзья, которые решили, что спасти ее может только работа. Михаил Ромм, приглашавший ее сниматься в военные киносборники. И Надежда Кошеверова, буквально заставившая ее взяться за роль. Добрые люди — те самые, о которых сокрушалась героиня сказки.

ВВЕРХУ: С сыном Юликом и дочерью Яниной

СЛЕВА: Со вторым мужем Иосифом Хейфицем. Ленинград. Конец 30-х гг.

СПРАВА: С третьим мужем — польским режиссером Леонидом Жано. Начало 80-х гг.

С внуком Петей. Варшава, 1978 год