Жил-был вор (Художник В. Вельбой)

ЖИЛ-БЫЛ ВОР

Рамрод истово потянулся, хрустя всеми косточками. Приятно после тяжелой тренировки посидеть в мягком кресле, смотреть, как мучаются другие. Он чуть усмехнулся, глядя на вздувшиеся бугры мышц. В зале витал тяжелый запах густого пота, растертой в порошок магнезии, разогревшихся ламп. И еще эта какофония запахов была сильно полита сизым табачным дымом.

Надсадно ухнув, спортсмен воздел над головой маслянисто поблескивающие диски и хрипло зарычал, пытаясь удержать непомерный груз. Штанга качнула его вправо, потом влево… Казавшиеся стальными руки мелко задрожали, и штанга с грохотом и звоном рухнула на помост, взбив белесое облачко. Атлет расстроенно махнул рукой и, понурившись, побрел за кулисы.

Рамрод снова улыбнулся.

Соревнования штангистов неизменно приводили его в восторг. Весело было смотреть, как они мучаются над железом, которое Рамрод мог поднять легким усилием мысли. Конечно, это умение пришло к нему не сразу, позади остались долгие месяцы тренировок в атлетическом зале эспер-отдела Лиги. Но кто помнит о неприятном? Ведь сейчас-то!.. Ему доставило невыразимое удовольствие, не шевельнув пальцем, передвигать центнеры металла. Это строжайше запрещалось, члены Лиги не должны обнаруживать себя, однако, как устоять перед соблазном?

Снова штанга взлетела в воздух, и Рамрод чуть-чуть, совсем немного помог спортсмену. Без Херринга это было трудновато, но ведь нельзя целиком зависеть от приятеля… Сначала штангист ничего не понял, лишь удивился легкости, с которой поддался огромный вес. Потом на его лице проступило смятение, медленно сменившееся ужасом, когда он понял, что уже не держит штангу, а сам болтается в нескольких сантиметрах над помостом, вися на ней. С громким стоном штангист разжал пальцы и мешком сел на помост — ноги не держали его. И тут же следом полетела штанга. Рамрод едва успел оттолкнуть ее, чтобы она не рухнула на голову жертве его немудрящей шуточки. Штанга, бренча и подпрыгивая, быстро покатилась в сторону судейского столика. Пораженные судьи сначала неподвижно таращились на ожившую штангу, а потом прытко бросились кто куда, роняя стулья. В зале вспыхнуло небольшое оживление, скучно начавшиеся соревнования приобретали интересный характер.

Рамрод еле сдерживался, чтобы не расхохотаться во все горло. Но тут у него внезапно закололо в висках, и холодная игла пронзила мозг. Он болезненно поморщился. Вызов был совсем некстати.

— Развлекаешься? — брюзгливо спросил Бьюш.

— Имею полное право, — огрызнулся Рамрод. — У меня законный отпуск сроком на неделю.

— Никаких! — отрезал Бьюш. — Я отзываю тебя.

— Не имеете права.

— Имею! Директор я или нет?

— Директор, — вздохнув, согласился Рамрод.

— А значит, что хочу, то и делаю.

— Ладно, — не стал больше упираться Рамрод, довольный, что ему не помянули дерзкую выходку. — Иду. Что стряслось-то?

— Расскажу, когда явишься.

Рамрод вылез из флиттера, огляделся и не спеша, вперевалочку, как и полагается Очень Важной Персоне, подошел к высокому гранитному крыльцу, на котором стояли, позевывая, два патрульных. Снисходительно он помахал пальцем стражам порядка. Те немного подтянулись, оправили отглаженную синюю форму, расшитую галунами, увешанную аксельбантами и всяческими побрякушками, но с места пока не сдвинулись.

Отдуваясь, Рамрод поднялся на крыльцо и немного в нос процедил:

— Передайте инспектору Хильдебранд-Левенштейну, что его хочет видеть военный атташе Кламеркарра Ий обер-штабс-капитан Талектамской пластунской гвардии Благородный Кавандер.

Сам благородный кавандер в эту минуту мирно посапывал носом, лежа на мокрой пожухлой траве под кустом на обочине шоссе, ведущего из космопорта в Симаррон. Предусмотрительный Рамрод туго спеленал его на случай, если лошадиная доза снотворного, вежливо поднесенная во время совместной выпивки в баре космопорта, окажется недостаточной. Появление здесь второго такого же военного атташе было бы крайне неуместным. Вряд ли Кавандер собирался осчастливить Хильдебранд-Левенштейна своим посещением, но уж лучше не рисковать. Береженого Багдадский Вор бережет. Рамрод, как обычно, подмигнул левым глазом, вспомнив почтенного предка.

Патрульные, ошарашенные длинным звучным титулом, стояли столбами.

— Ну?! Долго я буду ждать?! — прикрикнул на них Рамрод.

Словно подстегнутые, они дружно кинулись открывать двери.

— Не… извольте… беспокоиться… ваше… светлейшее… сиятельство… — хором, перебивая друг друга, заверили они. — Инспектор… примет… вас… немедленно.

Рамрод снисходительно кивнул, оправил расшитый золотом ярко-красный доломан, мельком оглядел лаковые сапоги, безукоризненно белые лосины, поправил украшенную мехом сумку на поясе и решительно шагнул в зазывно распахнувшуюся дверь. Коридор был залит ослепительным сиянием хрустальных шаров с Коноэмеха Ай. Рамрод нервно повел плечами. Во время работы он всегда предпочитал места потемнее, а на свету чувствовал себя неуютно.

Перед дверями кабинета инспектора стоял громила, напоминающий каменную статую какого-нибудь фараона. И Рамрод подумал, что войти будет гораздо проще, чем выйти. Впрочем, выбора уже не было. Недобрым словом помянув Бьюша, втравившего его в столь рискованное предприятие, Рамрод решительно зашагал прямо на громилу. Тот испуганно-растерянно посмотрел прямо на Рамрода. Рамрод нетерпеливо дернул щекой, и громила, угодливо согнувшись пополам, распахнул полированные двери кабинета. Да, управление патруля было отделано с вызывающей роскошью…

Видимо, наружный пост уже предупредил инспектора, потому что Хильдебранд-Левенштейн, сладко улыбаясь, стоял посреди кабинета, раскинув руки.

— Дорогой! — радостно возопил он, кидаясь навстречу Рамроду. — Как я счастлив!

Инспектор крепко сжал Рамрода в объятиях, щекоча ухо шикарными усами. Рамроду невольно вспомнились ехидные сплетни, что именно этим пышным усам да еще не менее роскошным бакенбардам и был обязан своей карьерой Хильдебранд-Левенштейн. Он поразительно напоминал не то Роберта Пиля, не то Алана Пинкертона, и каждому начальнику хотелось иметь возле себя воскресший портрет героического прошлого. В результате инспектор рос так стремительно, что начал сам верить в свои сыскные таланты, хотя, видимо, чисто инстинктивно, не переставал холить и лелеять залог благополучия усы.

— Здравствуйте! — еще громче закричал инспектор, по-прежнему сжимая Рамрода.

— Здр-р-равс… — полузадушенно вымолвил Рамрод, но инспектор и ухом не повел, продолжая изливать на него водопад благорасположения.

Наконец, изрядно помятый, Рамрод был усажен в кресло и угощен чашкой ароматного кофе. Инспектор, совладав с собой, деловито спросил:

— Что привело вас ко мне?

— Печальная необходимость, — сокрушенно ответил Рамрод, по возможности незаметно ощупывая ребра.

— Неужели?

— Да-да, — кивнул Рамрод. — Меня ограбили.

Бакенбарды инспектора встопорщились.

— Не может быть! — взревел он. — Да как они посмели!

— Увы…

— У нас… На Симарроне Эх… — не мог опомниться инспектор.

— Это оскорбление всему дипломатическому корпусу, — подлил масла в огонь Рамрод.

— Я слушаю вас, — инспектор стал само олицетворение службы.

— Воры похитили нашу фамильную драгоценность. Золотая шкатулка, подаренная моему пра-пра-пра… — при каждом новом «пра» глаза Хильдебранд-Левенштейна закатывались, родословная знаменитого аристократа его подавляла, — прадеду, — наконец закончил Рамрод, — императором Кламеркарра Ий с собственной его величества прядью волос.

Инспектор уже стоял навытяжку.

— Садитесь, — разрешил Рамрод.

— Мерзавцы, — перевел дух инспектор.

— Более того, нахальные мерзавцы. На месте кражи они оставили вот это, — Рамрод брезгливо кинул на стол маленький золотой медальон с ехидно улыбающимся зеленоглазым котом.

Хильдебранд-Левенштейн самодовольно усмехнулся, разгладил усы и взбил бакенбарды.

— Мне все ясно.

— Значит, вы их поймаете?

— Это Корпорация Мошенников, — назидательно поднял палец инспектор.

— Так я могу надеяться?

— Это сложный вопрос…

Рамрод так заметно огорчился, что инспектор тут же бросился к нему, протягивая свой носовой платок. Рука Рамрода как бы случайно легла на тяжелое нефритовое пресс-папье… И инспектор мягко лег на пол.

Рамрод сокрушенно развел руками, извиняясь, и подошел к сейфу. До цели он добрался очень быстро, и сейчас вещь, за которой охотились и Лига, и Корпорация, была совсем рядом. Оставалось протянуть руку в взять ее. Сейчас Рамрод откроет сейф и…

Но подойдя к нему вплотную, Рамрод убедился, что «сейчас» не получается. Сейф был большим тяжелым и старым. Рамрод исследовал его, не прибегая к локации, чтобы не обнаружить себя, но никаких признаков паранормальной техники не отметил. Хильдебранд-Левенштейн был последовательным консерватором во всем. Он наивно полагал, что надежность замка определяется единственно его весом и размерами, что чем толще стена, тем она прочнее. Открыть примитивный сейф было просто, если бы… Рамрод тихонько выругался сквозь зубы. Кто же из помощников инспектора постарался? На одном из углов сейфа щетинилась маленькая антенна. Видимо, где-то находился портативный передатчик, который нужно настроить на определенную волну и дать кодовый сигнал — тогда замок сработает. Иначе… Глухая светло-серая без единой щелочки, казалось, насмешливо подмигнула. Вот неудача! С паранормальным замком Рамрод справился бы сам, для обычного замка у него припасена шпилька, украшенная бриллиантом. Точнее, некое устройство в виде шпильки с неким приспособлением, которому придан вид бриллианта. Стоит вставить его в скважину, как отмычка сама прозондирует замок и набросит бородку требуемой формы. Хорошая штука! Будь в нее вставлен настоящий бриллиант, она стоила бы впятеро дешевле. Мыслящие камни с Ханагеха Ах — исключительная редкость. Но даже им не по зубам радиозамок. Шею бы свернуть тому, кто выдумал эту гадость!

Хотя… Идея! Пусть инспектор искупает свою вину.

Рамрод напрягся. Дверца сейфа чуть шевельнулась, но не поддалась. Он собрал всю свою волю, перед глазами заплясали розовые круги, дверца судорожно задергалась, но вскоре плавно отделилась от сейфа и упала на пол. Нет, если бы она упала на пол, грохот сотряс бы здание Управления; стальная плита же, глухо чмокнув, опустилась на пухлый живот инспектора. Вот так… Теперь Хильдебранд-Левенштейн надолго выйдет из игры.

Рамрод, задержав рвущееся тяжелое дыхание, прислушался. Вроде в порядке голубок. Убивать инспектора он не собирался… Он резко выдохнул, и в глазах у него потемнело. Небольшой сеанс телекинеза, всего-то полметра… Но уж очень тяжелая плита. Он обошелся без помощи Херринга, но с большим трудом.

Что это?! Да, точно. Шаги!

Ситуация резко усложнилась, действовать надо было стремительно и аккуратно. Рука сама метнулась в сейф, схватила лежащую там шкатулку и бросила ее в подвешенную к поясу сумку. Широкими скользящими шагами Рамрод метнулся к двери и столкнулся там нос к носу с тем самым громилой. Громила открыл было рот, но, получив в грудь полный заряд парализатора, глухо, как мокрая перина, шлепнулся на пол. Рамрод торопливо, но осторожно — не дай бог задохнется! — закатал его в ковер.

Спите спокойно, жители Багдада…

Не спеша, с достоинством, Рамрод зашагал к выходу из Управления. Небрежно козырнул вытянувшимся в струнку патрульным и степенно пошел к своему флиттеру, хотя больше всего на свете ему хотелось бежать… Сейчас нужно поднять благородного Кавандера, привести его в чувство и доставить Патрулю. Это даст еще немного времени.

— Отлично сработано, мой мальчик. Просто отлично! — Круглое лицо Бьюша буквально лучилось радостью. Директор Симарронского отделения Лиги Воров был очень доволен. — Ты прямо превзошел самого себя. И наконец-то мы утерли нос наглым выскочкам и горлопанам из Корпорации. А то в последнее время, чего греха таить, наши дела шли так себе, не слишком здорово.

Рамрод, откинувшись на спинку кресла, рассеянно вертел тонкий хрустальный бокал, любуясь игрой света на его гранях. Он потягивал тонкое вино и благодушествовал. Все позади. Все треволнения и страхи. он среди своих в штаб-квартире отделения, и шкатулка, вот она, тоже здесь. Стоит на столике перед ними..

— Даже так? — лениво, только чтобы поддержать беседу, поинтересовался он.

— Увы, — выпятил толстые губы Бьюш. — Увы. Дела шли хуже, чем ты можешь предположить. Мы почти потеряли рынок на Симарроне Эх. Нахалы из Корпорации не уважают никаких правил и обычаев. Это наша территория, а они влезли. Надо отдать им должное — люди проворные и оборотистые. Я много раз сообщал в центр, что если мы не откажемся от традиционных методов операций, то очень скоро станем банкротами. Нам грозит полный и окончательный крах, мы едва сводим концы с концами и продолжаем катиться под гору. Впору кричать: «Караул, грабят!» Так что твой сегодняшний поход чрезвычайно важен.

— Но ведь это вещь из Далекого Далека, — с опаской произнес Рамрод.

— Именно, — подтвердил Бьюш. — Но я повторяю: мы обязаны рисковать.

— Подождите, директор, — перебил его Рамрод. — Подождите…

— Что?! — встревожился Бьюш.

— Понимаете, — Рамрод поставил бокал на стол и подался вперед, когда я был в кабинете, я не обратил внимания, не до того было. А сейчас… Мне кажется…

Синие глаза Бьюша заледенели, он вроде бы похудел, как бывало всегда, когда он начинал злиться.

— Не пугай меня.

— Мне кажется, я натолкнулся на чей-то эспер-след. Но приперся не ко времени дурак-охранник, и я не успел толком разобраться.

Широкая ладонь Бьюша с треском опустилась на стол, бокалы подпрыгнули и жалобно звякнули.

— Нет!!!

— Я не говорю, что совершенно уверен, — нерешительно промямлил Рамрод. — Может мне просто начало мерещиться.

Бьюш уже взял себя в руки и тихо спросил:

— Ты хоть понимаешь, что плетешь?

— Видимо, нет.

— Видимо, — Бьюш угрюмо засопел. — Видимо. Абсолютно ни черта не понимаешь. Тут ставкой наши с тобой головы.

— Патруль?

— Когда-бы! Эспер-след… Это может быть только Корпорация. Значит, этот подлец решило получить с обеих сторон… — задумчиво и зловеще протянул Бьюш. — Ничего, Молер разберется. Вот если Корпорация перехватит у нас Ключ Времени… Тогда мы оба пожалеем, что не попали в руки Патруля. Президент Лиги на такое способен, что дрожь берет. Ты-то не знаешь, не сталкивался, а мне привелось однажды. Прикрывал я тебя, пригревал под своим теплым крылышком.

— Спасибо, — привстав, поклонился Рамрод.

— Не за что, — буркнул Бьюш. — Это все в прошлом. Теперь будет иначе, каждый получит свое. Я плохой человек и не хочу тонуть в одиночку, в компании как-то приятнее. Прямо предупреждаю — потрошить будут обоих. Меня — как организатора, тебя — как исполнителя. У нас не будут спрашивать: что, как и почему? Нам зададут только один вопрос: да или нет? За гибель Лиги придется платить.

Рамрод кисло улыбнулся.

— Спасибо, директор.

— На здоровье.

— А чего тревожиться? Вот она стоит на столе. И Ключ в ней. — Рамрод постучал пальцами по крышке шкатулки. — Что за черные мысли! Я просто приоткрыл тебе как мы рисковали.

— Но скажите, директор, почему Ключ так важен?

Бьюш энергично затряс головой.

— Нет, не скажу, если сам не догадался. Пусть для тебя он останется только редкой вещью из Далекого Далека. И вообще, лишнее знание вредно отражается на состоянии здоровья. — Вдруг он хитро прищурился. — Слушай, ты уверен, что натолкнулся на эспер-след?

— Не уверен.

— Тогда давай, я тебя прощупаю. Ты же знаешь, в этом случае открывается больше, чем сам человек может рассказать. Выясним все точно и будем спать спокойно.

— Э-э, нет, директор. Так дело не пойдет.

— Почему?

— Вы узнаете слишком много. Вы сами только что сказали, что лишнее знание вредно. А у меня есть свои маленькие тайны.

— Смотри, — пожал плечами Бьюш. — Я хотел как лучше. Хотя… Спросим-ка твоего приятеля.

— Но ведь его не было в Управлении.

— Зато он был здесь, — злорадно сказал Бьюш. — Мы ведь следили за тобой.

Рамрод хмыкнул и призывно свистнул. Молчание. Он свистнул еще раз. Дверь с треском распахнулась, едва не слетев с петель, и в кабинет мохнатым рыже-белым вихрем влетел Ред Херринг. Он радостно заплясал вокруг Рамрода, пока не сумел, высоко подпрыгнув, лизнуть его прямо в нос.

— Хватит, прекрати, хулиган, — смеясь отбивался Рамрод.

Но Херринг ухитрился лизнуть его в нос еще раз и только после этого уселся, глядя в лицо Рамроду преданными глазами. Тот потрепал жесткие курчавые уши фокстерьера. Херринг от избытка чувств громко гавкнул.

— Молодец, молодец, — недовольно пробурчал Бьюш. — Подойди сюда.

Херринг и ухом не шевельнул, уставившись на обожаемого хозяина. Рамрод улыбнулся.

— Подойди, не упрямься.

Фокс презрительно чихнул и, развинченно вихляясь, подошел к директору. Тот наклонился вперед, впиваясь взглядом в большие золотистые глаза Херринга. Пес жалобно заскулил, ерзая на месте, но Бьюш уже установил контакт.

— Скажи мне, — жестко потребовал он, — ты почуял чужих, когда следил за хозяином?

Херринг задергался, не в силах встать.

— Отвечай! — резко приказал Бьюш.

Рамрод торопливо попытался установить связь с Херрингом, но удалось это не сразу. Здесь требовалась полная сосредоточенность, вмешиваться третьим было крайне сложно. Все-таки мозг собаки-эспера слабоват. Он хорош, когда нужно перекачивать большие потоки энергии, человеческий мозг слишком хрупок для этого, его сложность и гибкость оборачиваются недостатками. Он может великолепно управлять, направлять этот поток, держась сверху, но ни в коем случае не пропускать его через себя. Попытайтесь прокачать через компьютер киловатты, и вы получите в точности такой же результат. Машина сгорит дотла. А с собакой проще, ее нервные цепи грубее и прочнее. Но как собственник Херринг оставляет желать лучшего.

В конце концов Рамрод ощутил знакомое покалывание в висках, и из розового фосфоресцирующего тумана долетели голоса.

— Говори же! — визгливый фальцет Эспер-Бьюша совсем не походил на реальный звучный и сладкий баритон.

— Что говорить? — проскрипел Херринг.

— Не покрывай приятеля! Ты помнишь чужих?

— Чужие… Да.

— Ты их помнишь?!

Херринг не ответил словами. Для него, видимо, это была непосильная задача. Но Рамрод ясно ощутил присутствие незнакомого человека. Тонкий, едва уловимый противный запах, приводящий его в состояние дикой злобы. Тьфу, не его, а пса. Но непонятно чей, конкретные образы были слишком сложны для простака Херринга.

— Когда был?! — провизжал Бьюш.

— Давно. След остыл.

— Точно был?!

Снова в ответ поток неясных образов. Перед мысленным взором Рамрода вспыхнуло ослепительное красное солнце — это Бьюш отключился толчком.

— Спокойно, друг, — погладил Рамрод скулящего фокса.

— Что ему надо? — спросил пес.

— Вещь, которой нет, — мысленно ответил Рамрод.

— Ага.

— Он сам не знает чего хочет.

— Я зразу понял, что он глуп как кошка.

— Правильно. Иди, отдыхай, — Рамрод тоже отключился.

Херринг обрадованно взлаял, еще раз подпрыгнул, но теперь промахнулся и попал Рамроду в ухо. Оглянулся, внимательно посмотрел на Бьюша и презрительно поскреб задними ногами пол, фыркнул и не спеша вышел из комнаты. Но Рамрод не ощутил, что пес не ушел далеко, притаился здесь же, за дверью.

Бьюш вскочил и с озабоченным видом прошелся сквозь столика.

— Будем исходить из самых скверных предположений. Корпорация опередила нас. Что мы можем сделать в этом случае?

Рамрод беспечно зевнул, хотя на самом деле в этот момент в его мозгу бешеным вихрем неслись разнообразные картины. Он пытался представить, как спастись в этом случае.

— Бросьте суетиться, директор, — грубовато посоветовал он. — Еще ничего не известно, а вы уже паникуете.

— Что ж, открой, — саркастически посоветовал Бьюш, кивком указывая на шкатулку.

Рамрод, пожав плечами, взял шкатулку, ласково провел пальцами по странно теплой металлической крышке, ощупал выгравированную в центре семиконечную звезду. Один луч… Второй… Седьмой… И он сильно надавил на зеленый камень в центре звезды. Крышка бесшумно откинулась, щелкнув его по пальцам. Рамрод прикусил губу.

Шкатулка была пуста.

— Ну как? — нетерпеливо спросил Бьюш. И в его голосе Рамрод неожиданно уловил затаенные нотки страха. Директор угрожал, но сам боялся.

— Пусто.

Бьюш со стоном схватился за голову.

— Все пропало! И мы пропали!

Рамрод, полузакрыв глаза, ощупывал красный бархат, выстилавший шкатулку изнутри. От бархата исходило едва уловимое зловоние. Странный едкий запах…

— Херринг! — громко крикнул он. — Сюда!

Пес послушно вбежал в комнату и вопросительно посмотрел на Рамрода. Тот поставил шкатулку на левое колено, фокс сунул туда нос и сразу ощерился и зарычал. Рамрод моментально догадался. Запах… Кошка! Корпорация… Холодный пот прошиб его, но не подавая вида, он хлопнул по правому колену. Херринг не заставил себя ждать и вспрыгнул туда.

— Думай, — приказал Рамрод, обхватывая кудлатую голову собаки. Думай.

Он услышал, как в ушах застучали сотни крошечных молоточков, словно от внезапного прилива крови к голове. Постепенно этот стук превратился в сплошной медный звон исполинских колоколов. Сверкающая розовая пелена психоэнергии начала вытягиваться и скручиваться, превращаясь в длинную мускулистую руку, поросшую реденькими золотистыми волосками. Рука, плавно изгибаясь, уходила во внезапно распахнувшуюся перед Рамродом черную бездну. Золотистые волоски мысли Рамрода засияли сильнее, направляя розовую руку. Поток энергии постепенно превращался в пульсирующий водопад. Частота пульсаций, резкими уколами отдававшихся в мозгу, все увеличивалась, и в такт им рука толчками удлинялась.

Рамрод почувствовал, что неведомый противник перехватил руку за запястье и начал выворачивать. Захрустели психокости, начали рваться тонкие связки, уходящие ему в мозг… Потом все закрыла пелена красного пламени, и Рамрод провалился в беспамятство.

Очнулся он оттого, что Бьюш неистово тряс его за плечо. Сквозь застилавшую глаза дымку он видел, как директор открывает и закрывает рот. Наверно, он что-то кричал, но до Рамрода не доходило ни звука. Затем он ощутил, как Херринг осторожно прикусил ему мочку уха и дернул. невидимые затычки пропали.

— Смотри, смотри! — бесновался Бьюш.

На дне шкатулки появились две вещи. Маленькая золотая пластинка, в точности такая же, какую Рамрод подбросил Хильдебранд-Левенштейну, и отполированный кусочек стали, странным образом скрученный и пробитый множеством отверстий.

— Что это? — еле выдавил Рамрод. Язык отказывался ему повиноваться, сам он буквально не мог пошевелиться.

— Ты сломал его! — с ужасом кричал Бьюш.

— Кого?

— Ключ!!

— Ключ времени! — вне себя от злости Бьюш замахнулся, но сдержанное рычание и оскаленные клыки Херринга остановили его. Хотя фокс был невелик, но давно прославился неукротимостью, и связываться с ним директор не хотел. — Где вторая половина?!

— Понятия не имею, — честно ответил Рамрод, разглядев свежий излом на куске металла.

Но мысли Бьюша уже перескочили на другое.

— Проклятье! — с новыми силами закричал он, выхватывая из шкатулки золотую пластинку. — Корпорация!

Швырнув пластинку на пол, Бьюш принялся топтать ее, изрыгая такие замысловатые ругательства, что в другое время у Рамрода глаза бы на лоб полезли. Но сейчас он пытался восстановить силы после акта телекинеза, и бесплатное представление его не затронуло. Бьюш, загнанно дыша, наконец остановился и мутными от бешенства глазами посмотрел на Рамрода.

— Ключ был в лапах деятелей Корпорации, это несомненно. Как же ты вырвал его? Может вы просто спелись? Сколько тебе заплатили? Недаром твой пес признался, что почуял чужих, он честнее тебя. Тебя или подкупили, или запугали. Признавайся! Ведь ты наш лучший эспер, — резко переключившись, Бьюш начал упрашивать, — мы тебе ничего не сделаем, ты слишком нам нужен. Мы все простим. Я ничего не сообщу в президентский совет. Только скажи.

— Я силой вырвал ключ у них, — ответил Рамрод. — И, наверно, сломал при этом.

— Врешь!

Херринг снова предупреждающе зарычал. Он терпеть не мог, когда при нем повышали голос на Рамрода.

— Мне понадобилось неслыханно много энергии. Кто-то пытался противодействовать мне, и неизвестно, как удалась бы моя попытка, не застигни я их врасплох. Я буквально выхватил Ключ у них из лап. И я совсем не собирался тащить личный знак корпоранта, это вышло невольно.

Бьюш потер щеку и задумчиво произнес:

— Значит, они теперь не смогут использовать Ключ.

— Видимо.

— Это немного смягчает удар. Мы не получим прибыли, но мы застраховались от убытков. Не все так плохо, да-с…

И Бьюш снова пристально посмотрел на Рамрода. Нехорошо посмотрел. Оценивающе. Рамрод много бы дал, чтобы узнать, о чем думает директор. Но тот был слишком сильным эспером, чтобы Рамрод так запросто мог его прощупать. Херринг опять не выдержал и зло гавкнул. Бьюш поморщился.

— Пошел вон!

Но фокс и не подумал слезать с коленей Рамрода. Бьюш махнул рукой.

— Черт с тобой! А Ключ я на всякий случай, пожалуй, заберу. У меня есть эспер-сейф, там надежнее будет. Вряд ли мы его восстановим, не нам тягаться с искусниками из Далекого Далека.

Он протянул руку, но как только его пальцы коснулись Ключа, раздался громкий треск, промелькнула длинная синеватая искра, и Бьюш с криком отскочил.

— Ого, — тихо сказал директор, мотая головой. — Неплохо. Он заряжен энергией до такого уровня, какого я еще не встречал. Похоже, эта штука может работать как конденсатор психоэнергии, знать бы только, как с ней обращаться… А ну-ка, возьми ее, — внезапно приказал Бьюш Рамроду.

Тот машинально подчинился. Ключ на ощупь был не похож на металл, скорее — на шкурку неведомого зверька, мягкую и шелковистую. Он даже был теплым, вроде шкатулки. Из крошечных отверстий, как ощутил Рамрод, били тоненькие струйки воздуха, создавая впечатление меха. И невозможно было дотронуться до поверхности Ключа, все время оставался какой-то промежуток между пальцами и металлом.

Бьюш почесал левую бровь.

— Ясно, — подвел он итог. — Ты имел с ним дело во время телекинеза, значит, у вас возник контакт. Пусть побудет у тебя, пока не разрядится. И лучше им не играть, а то повредим что-нибудь…

Он еще раз пристально посмотрел на Рамрода и стремительно вышел из кабинета. Нехорошо посмотрел. Обещающе.

Рамрод подбежал к лифту, поднимающему на стоянку флиттеров. Херринг прыгал позади, игриво хватал его за штаны. Нашел время, глупенький. Рамроду страстно хотелось оглянуться и посмотреть, не преследует ли его кто-нибудь. Но Рамрод надеялся на свое чутье. Оно предупредит в случае опасности. Нажал кнопку, вызывая флиттер. Эти последние секунды перед стартом особенно опасны. Свобода так близка, но его могут схватить, когда у него не будет возможности маневра.

Да, теперь за ним охотятся. Охотятся стражники патруля, в чем Рамрод убедился с немалым удивлением, прослушав выпуск новостей по визиофону. Интересно только, кому именно он этим обязан? Охотятся корпоранты, разыскивающие похитителей второй половины Ключа. И, наконец, охотятся лигисты, жаждущие заполучить в свои руки предателя, как они считают. Увы. Херринг предупредил Рамрода, что Бьюш не поверил ни одному его слову, что он по-прежнему убежден в сговоре Рамрода С корпорацией. Стая скотов за одной мышью. Так что единственная надежда мышки на драку между котами.

Флиттер, трепыхнув прозрачными крыльями, опустился перед ним, как огромная сверкающая стрекоза, вежливо распахнул дверцу. Рамрод вошел несколько более поспешно, чем требовалось. Сразу нажал несколько кнопок, задавая автопилоту цель, и машина легко вспорхнула в воздух. Лишь теперь Рамрод позволил себе короткий взгляд на площадку, там было все спокойно. Погони не было. Пока…

Вдруг Херринг предостерегающе тявкнул и заскреб когтями по стеклу кабины. Рамрод вздрогнул и обернулся в ту сторону. Правее и чуть выше висел сине-бело-красный флиттер Патруля. Влип! Попытаться сбежать бессмысленно. Воздействовать на пилота… Ха, на микросхемы-то… Телекинетировать флиттер… Никакой энергии не хватит, для таких целей Лига обычно использовала прирученных мегаазинусов с Лапатапа Ап.

Но как всегда у сильных людей, крайняя опасность породила не отчаяние, а озарение. Рамрод радостно вскрикнул. Главное — внезапность. Прежде, чем они успеют опомниться… Флиттер в режиме зависания… Вот это ему по плечу… И Рамрод невероятным усилием воли выбил столб воздуха из-под патрульных. Машина, судорожно треща крыльями, крутясь, сыпалась вниз, пока Рамрод непрерывно откачивал воздух из столба. Недалеко, метров на пять, больше не нужно… Разрезанная машина патруля повисла вниз кабиной на могучей пальме, а Рамрод до упора вдавил красную клавишу хода, настойчиво требуя от послушного автомата: быстрее, быстрее!

Он решил бежать к Космопорту, превосходно понимая, что именно эту дорогу будут стеречь крепче всего. Хотя крепче ли? Так считается. Но ведь стражники знают, что он умный человек, слишком умный, чтобы самому сунуть голову в капкан. А потому можно надеяться на некоторые послабления. Особенно после этого инцидента, когда весь Патруль станет на дыбы. И уж конечно не станет искать его на самой вероятной дороге, а примется обшаривать укромные закоулки.

Спите спокойно, жители Багдада!

Лететь оставалось минут сорок.

Внизу мелькали острые скалы, беспорядочное нагромождение каменных плит, покрытых серым лишайником. Каменные Джунгли, один из многочисленных национальных парков Симаррона Эх, планеты-курорта. Исполинские гранитные валуны размером со звездолет, так привлекающие туристов и, как мухами, засиженные фотоавтоматами. «На память об…»

И тут Рамрод увидел впереди три черные точки. Он не стал выяснять, что это такое, инстинкт шепнул ему, что ничего хорошего ждать от встречи не приходится. Руки метнулись к панели управления, флиттер камнем рухнул вниз. И вовремя. Сразу же в небе, прямо над кабиной, промелькнула слабо светящаяся молочно-белая полоса разряда. Судя по интенсивности — оружие Патруля. Ни Лига, ни Корпорация лазеров такого калибра не имели. По крайней мере, официально. Хотя кто знает, что творится в лабораториях и мастерских…

Флиттер резко ткнулся носом в гладкую, словно специально обработанную плиту. Взлетел фонтан разноцветных искр, раздался противный скрежет. Снова в глаза бросилось ярко-голубое небо, когда искалеченная машина, крутясь, подскочила вверх. Херринг недовольно вякнул. Еще несколько диких прыжков… Треск, хруст… Рот заполнила горячая, вязкая соленая слюна… Флиттер, оставляя за собой черный маслянистый след, теряя куски крыльев и корпуса, скользил по плите, пока не врезался во что-то. Ремни лопнули. Рамрод ударился головой о колпак и потерял сознание.

Очнулся он, видимо, достаточно быстро. Херринг, поскуливая, лизал его в щеку, дергал зубами за воротник.

— Чего тебе? — простонал Рамрод, плохо соображая, что происходит и где это он.

Херринг дернул так, что материя комбинезона начала рваться.

— Иду, отвяжись только…

Качаясь, Рамрод кое-как приподнялся, неверным движением руки сбросил на землю остатки расколовшегося колпака («не головой же я его?»), мешком перевалился через борт. Поднялся на подгибающихся ногах, прикрывая глаза от внезапно ставшего нестерпимо ярким солнца, всмотрелся туда, где видел не так давно преследователей. Черные точки превратились во вполне отчетливые силуэты флиттеров.

Времени для рассуждений не оставалось, и Рамрод, свистнув снова ставшему веселым и беспечным Херрингу, тяжелым галопом помчался прямо в гущу каменного лабиринта, надеясь где-нибудь отсидеться. Вообще-то глупая надежда, ведь если они охотятся за ним, то просто так отделаться не удастся. А что оставалось? Когда тебя превращают в мишень — не до умных рассуждений. Сначала попробуем спрятаться и перевести дух, а потом уже будем решать, как поступить дальше.

Каблуки предательски громко стучали по камням, а спасительные расселины были еще так далеко… Флиттеры Патруля уже кружили над головой, как стая коршунов, слетевшихся к трупу загнанной лошади. Рамрода передернуло от невольно пришедшего на ум сравнения. он припал к камню, пытаясь хоть как-то укрыться. Только бы они спустились. Шансы все-таки слегка выравниваются.

И, словно услышав его немую мольбу, два флиттера, качнув крыльями, начали плавно снижаться, но третий упорно оставался висеть прямо над головой, прижимая Рамрода к месту. Рамрода не было видно, но лишь до тех пор, пока он лежал в спасительной тени, прижимаясь к сырому боку валуна. Едва он появится на открытом месте, как все будет моментально окончено. Рамрод едва не заплакал от злости и бессилия.

Садившиеся флиттеры скрылись за большим серым камнем. Рамрод представил, как они не торопясь, тщательно прицеливаются на ту же самую плиту, где валяется его разбитая машина, жалко задрав культяшки оборванных крыльев… Спокойно выравниваются…

Но тут что-то изменилось.

Он растерянно закрутил головой, пытаясь разглядеть, что именно. А, вот оно что… Третий флиттер внезапно начал стремительно набирать скорость, бросившись в погоню за какой-то невидимой целью. Отлично! Бог воров и путешественников Меркурий не оставил его в трудную минуту! Рамрод дернул за ошейник смирно лежавшего у ног Херринга и запетлял, точно заяц, улепетывающий от лисицы, по узким проходам между скалами. Сзади ему мерещилось бухание сапог охотников, радостные вопли загонщиков… И он прибавлял и прибавлял ходу.

Вон там виднеется какое-то черное отверстие, полузасыпанное камнями и густо поросшее зловещего вида колючками. Там мы и спрячемся… Хорошо хоть не успел снять специальные сапоги, ищейки не найдут. А от мысленного пеленгования он вместе с Херрингом поставит такой блок, что волны будут, как горох от стенки, отскакивать.

Неожиданно Херринг затормозил всеми четырьмя лапами и покатился по каменистой земле, вздымая облака пыли. Да и сам Рамрод замер с поднятой ногой.

Элегантно опираясь о камень, прямо перед ними стоял, весело улыбаясь, Молер. Правая рука директора Бьюша. Глаза и уши президентского совета. Большой специалист по несчастным случаям и без следа исчезновениям. Рамрод сразу приготовился шарахнуться назад, благо подходящий поворот находился буквально за спиной, но вовремя заметил в правой руке Молера парализатор. И сразу оставил глупые мысли. Как Молер стреляет, ему доводилось видеть.

— Привет, — радостно сказал Молер.

Рамрод молчал в горле у него шевелилась раскаленная болванка.

— Бегаешь ты здорово, и пока охранники доберутся сюда, мы успеем немного переговорить, — перешел на деловой тон Молер.

— Что… вам… надо? — задыхаясь, спросил Рамрод, краем глаза следя за Херрингом. Пес, стелясь, начал подползать к Молеру.

— Ты нужен.

— Это зачем?

Молер покачал головой.

— Ай-яй-яй. Нехорошо. Можно подумать, ты сам не знаешь.

— Ладно, предположим, что знаю. Но не могу.

— А тебя и не спрашивают. Либо ты пойдешь со мной и поможешь нам работать с Ключом Времени, и тогда мы, пожалуй, простим тебе твое отступничество. Конечно, в этом случае ты уже не получишь своей доли в прибылях, но не жалей. Твоей долей на этот раз будет твоя жизнь, так что ты получаешь гораздо больше, чем обычно. Либо… Либо ты останешься лежать здесь, дожидаясь прихода Патруля, а я уйду с Ключом. нам в этом случае будет потруднее, но мы справимся.

— Дай хоть подумать.

Улыбку смыло с лица Молера.

— Еще чего. Впрочем… В твоем распоряжении целых пять секунд.

Рамрод кивнул и вдруг свистнул, громко и пронзительно. Бело рыжий шерстяной клубок с силой пушечного ядра ударил Молера в грудь, мелки, но острые зубы сомкнулись на его щеке. Херринг хотел вцепиться в горло, но чуть-чуть промахнулся. Молер выронил парализатор, вскрикнул и обеими руками вцепился в загривок фокса, пытаясь отодрать его от себя. Рамрод кенгуриным прыжком шарахнулся назад, за выступ скалы, и пустился наутек. Позади слышалось рычание, лай, крики, возня. Потом взвизгнул Херринг, Молер прокричал что-то невнятное. И все стихло.

Путь назад был закрыт, путь вперед тоже. Оставалось одно — наверх и побыстрее. Рамрод почувствовал, что какая-то неведомая сила тянет его. Он сам не осознавал, что это, но твердо знал, что должен подчиниться. Рамрод начал поспешно карабкаться по скале, не забывая, однако, об осторожности. Он ощупывал камни руками, поставив ногу, пробовал прочность опоры, прежде чем перевести вес тела на нее. Дважды это спасло его, камни с шумом выворачивались и с грохотом, подпрыгивая на уступах, катились вниз. С дико бьющимся сердцем Рамрод следил за ними, тоскливо думая, что эти звуки неизбежно привлекут преследователей.

Спустя какое-то время, показавшееся ему бесконечностью, Рамрод достиг вершины, гладкой как стол, без малейшего укрытия. Находись в воздухе сейчас хоть один флиттер, Рамрод был бы подан, так сказать, на блюдечке. Но кроме беспорядочно хлопавшего крыльями неряшливого клубка растрепанных перьев, не заслуживавшего названия птицы, в воздухе никого не было. Только где-то правее, подрагивая на слабом ветру, поднимался столб серо-оранжевого дыма. Там, куда умчался третий флиттер Патруля. Разбираться в этом некогда и незачем, нужно спускаться по другой стороне горы.

Рамрод прислушался к таинственному внутреннему голосу. Правильно, туда. он шумно выдохнул и начал спуск. На его счастье этот склон был более пологим, он порос какими-то сухими колючими кустами. Рамрод, обрадовавшись, немного забылся, и тут же был за это наказан. Нога подвернулась, он заскользил вниз, куст, за который он в панике ухватился, вонзил ему в ладонь сотни зазубренных иголок и тотчас охотно вырвался из сухой почвы. Раскинув руки и ноги на манер лягушки, увлекая за собой камни и землю, Рамрод заскользил по склону, то и дело ударяясь о какие-то выступы и охая от боли. Наконец Рамрод с разгона въехал в новый куст, более прочно сидевший в расселине, но зато гораздо более колючий.

Выругавшись, он вырвался из цепких объятий и побежал по склону. Вступил на узкий, не более ладони шириной карниз, стараясь не глядеть вниз, где на глубине в несколько десятков метров искрилась голубая ниточка ручейка, окаймленная легкомысленной зеленой порослью. если сорваться здесь, то путешествие закончится несколько быстрее, чем он хочет.

Карниз уперся в вертикальную каменную стену. Неужели ловушка? Но Рамрод не успел пожалеть, что доверился интуиции, потому что сразу уткнулся носом в прикрытую отслоившейся от монолита плитой узкую щель. Она была, пожалуй даже слишком узкой. Но ему надо было любой ценой попасть внутрь, чтобы не оставаться на виду, как муха на окне. И голос тоже звал его туда, внутрь. Рамрод весь сжался и начал протискиваться между камнями. Застрял. Рванулся изо всех сил. Выдохнул, еще раз рванулся и провалился в темноту.

Рамрод очутился в высоком сухом гроте, пол которого был усыпан слежавшимся почти до каменной твердости белым песком, совершенно неуместным в горах. Было и еще необычное в этой пещере. Страх и холод, изливавшиеся из пульсирующей темноты в ее дальнем конце. Рамрод испытал странное чувство. Он знал, что нельзя подходить туда, что там смертельно опасно, и в то же время неодолимая сила властно влекла его к шевелящейся темноте. Именно там была цель его похода…

Он сделал два шага, остановился и застонал, потому что страх ледяной иглой пронзил его мозг, замораживая мысли, заставляя цепенеть мускулы. Невольно затряслись руки. Рамрод, сжав зубы, бросился назад, больно ударился затылком о камень, и эта боль отрезвила его. Он впился в камень окровавленными пальцами с такой силой, что кровь начала сочиться из-под ногтей; лишь неимоверным усилием воли он подавил в себе жгучее желание окунуться в темноту, забыться в ней, найти покой и конец…

И совершенно обессиленный свалился на песок, словно из его тела разом выдернули все кости.

Когда он очнулся, солнце, видимо, уже закатилось, так как пропал и тот слабый отсвет, который кое-как освещал грот. Теперь грот превратился в бочку с тушью, самую середину которой засунули Рамрода. Но странное дело, непонятный пульсирующий клубок теперь светился завораживающим серебристым светом, не рассеивающим, но, напротив, еще больше сгущавшим потемки. Рамрод тупо отметил это, мозг его отказывался удивляться, и он принял как факт, не пытаясь объяснить его. Еще же он заметил, что притягательная сила клубка не то пропала вовсе, не то изрядно ослабела, во всяком случае Рамрод не чувствовал ее. Единственным ощущением на данный момент была дикая, нестерпимая боль в израненных ладонях. Их словно поджарили на невидимом костре.

Рамрод подполз ближе к светящемуся клубку и осмотрел руку. Она вздулась и покраснела, ладонь усеивало множество черных точек — глубоко ушедшие под кожу колючки. Шипя и подвывая, Рамрод начал выдергивать, выковыривать их, иногда помогая себе зубами. На месте каждой вырванной иголки немедленно проступала крошечная капелька крови, а боль вроде даже усиливалась.

Покончив с неприятной процедурой, Рамрод задумался. Что он имеет в перспективе? Не много… Пока он в безопасности; преследователи, видимо, потеряли его. И еще, может быть, так хочется на это надеяться, Молер нарвался на Патруль, и теперь им всем совершенно не до Рамрода. Это было бы просто прекрасно. Попытаться засечь их? Наверное, не стоит, мысленная локация выдаст его, лучше уж пока сидеть тихо. Мышке не следует высовываться, пока коты дерутся, зашибут ненароком. Рамрод поспешно заблокировал мозг, чтобы самому не быть случайно обнаруженным, сел на пол, обхватил колени руками и приготовился бездумно коротать время, но внезапная мысль поразила его.

— Херринг!

Он совершенно забыл про пса, спасшего ему, между прочим, жизнь. Неблагодарная скотина. Может, Херрингу сейчас нужна его помощь, поддержка, а Рамрод сидит здесь, в тишине и уюте. Но Патруль… Рамрод в растерянности озирался. Позвать фокса. Рискованно. Но ведь и Херринг рисковал ради него…

Он уселся по удобнее, на всякий случай отодвинулся подальше от непонятного свечения, оперся спиной о камень и заблокировал мозг. Прислушался. Ничего, кроме легкого шороха эспер-поля. Применить локацию он все-таки не решался. Одно дело — пассивно слушать, другое — активно искать. Направление луча сразу выдаст его. Поколебавшись немного, позвал:

— Херринг!

Ответом было молчание.

— Херринг, где ты?!

Снова ничего. Немного встревожившись, Рамрод выкрикнул громче:

— Ред Херринг!

И с облегчением ощутил покалывание в висках. Знакомый глуховатый голос пса ответил:

— Слышу. Не шуми. Много людей.

— Херринг, ты можешь найти меня?

— Дай кар-ртину.

Рамрод растерянно почесал щеку. Другой способ выдать себя с головой.

— А так ты не можешь?

— Нет, — фокс был категоричен.

Риск, страшный риск. Но не бросать же приятеля на произвол судьбы. И Рамрод начал вспоминать, старательно рисуя свою дорогу. Почему-то ему все время казалось, что к знакомому розовому свечению эспер-поля примешивается неприятный, холодноватый зеленый луч. Что это? Думать не хотелось, страшно было.

— Хватит, — прервал его Херринг. — Понял. Иду.

— Следи, чтобы за тобой не увязался кто-нибудь.

— Ладно. Жди.

Рамрод принялся ждать. Не слишком приятное занятие, когда за тобой гоняются, и ты не представляешь кто именно найдет тебя первым. Фантазия разыгрывается не к месту. Рамрод неподдельно обрадовался, когда спустя некоторое время снаружи послышалось шлепанье лап и тихое шуршание срывающихся вниз камешков — от долгого сидения в темноте у него чрезвычайно обострился слух. Фокс проскользнул в пещеру и первым делом ткнулся твердым и холодным носом в щеку, здороваясь. Потом деликатно обнюхал больную руку Рамрода и нежно вылизал ее. Боль немного притупилась. Рамрод благодарно потрепал Херринга по холке, тот заурчал.

— Как там? — спросил Рамрод.

— Люди. Много, — повторил пес.

— Это Патруль?

— Нет.

Рамрод забеспокоился.

— А кто?

— Не знаю.

— Вспомни, постарайся, пожалуйста, вспомнить.

— Не знаю. Мундир-ры стражников. Это видел. Но не Патруль.

— Почему?

— Мысли другие. Пахнут иначе. Страх, все вр-ремя страх.

Рамрод растерялся. Кто же это? И вдруг Херринг добавил:

— Кошка.

— Кто?!

— Кошка. Большая, жир-рная. Жаль, не успел разор-рвать. Удр-рала.

Вот это сюрприз! Рамрод присвистнул. Если отбросить все невозможные варианты, то остается единственный истинный, каким бы невероятным он поначалу не казался. Оставалось одно — Корпорация. Корпорация пошла напролом, никогда раньше они не действовали так грубо. Оружие не было в чести ни у лигистов, ни у корпорантов, а здесь… Дым сбитого флиттера… Вот что означал тот синевато-оранжевый дым. Все, что осталось от машины Патруля. Рамрод почувствовал, как у него холодеет спина. Лишь теперь он начал понимать, в какую крупную игру ввязался. Значит, такова цена Ключа.. Знал бы заранее… За нападение на Патруль единственным наказанием было стирание памяти, полное стирание. Ставки круто пошли вверх. Рамрод даже пожалел Молера. Попасться на зуб корпорантам — в этом было мало приятного. Конечно, Молер охотился за ним, но не по своей воле. Все-таки это тоже член лиги, свой человек, почти товарищ… Жаль…

Размышления Рамрода были прерваны звуком шагов. На сей раз это были люди, человек пять-шесть. Они остановились перед камнем, прикрывавшем вход в пещеру.

— Здесь, — произнес незнакомый высокий голос.

— Точно?

— Да, она прочла картину.

Рамрод затаил дыхание, надеясь на чудо, хотя это было совершенно напрасно. Самые скверные опасения сбылись. Но странное дело, он не раскаивался, что вызвал Херринга.

— Тогда лезь, — приказал невидимый начальник.

— А он меня по голове, — обиженно предположил высокий голос.

— Да…

За камнем завозились, зашуршали. Рамрод осторожно поднял с песка увесистый осколок гранита, приготовившись встретить хорошим ударом первого же, кто попытается пролезть в щель, благо она такая узкая. Теперь Рамрод только радовался этому. Снаружи забурчали голоса, совещание закончилось, и тут же высокий фальцет не совсем уверенно пригласил:

— Эй ты, выходи!

Рамрод молчал.

— Выходи, выходи, — повторил невидимый собеседник. — Наш эспер засек тебя, когда ты разговаривал со своей поганой собакой. — Рамрод не на шутку обиделся за Херринга. Очень даже симпатичный пес, всем нравится, и ласковый такой. — Мы точно знаем, что ты здесь.

В голе Херринга заклокотала сдерживаемая ярость. Ему очень не понравилось, что его назвали поганой собакой. Кстати, это словечко окончательно рассеяло сомнения Рамрода. Корпорация. Это и хорошо и плохо. По крайней мере сейчас у него полностью развязаны руки.

В щель просунулась всклокоченная сопящая голова. Рамрод, сильно размахнувшись, швырнул свой булыжник. Раздался хлесткий удар, треск, истошный вопль, и голова стремительно пропала, словно человека выдернули за ноги из щели, как пробку из бутылки.

— Эй ты, мы поджарим тебя как крысу в норе, — пообещал начальник после того, как утих шквал проклятий и ругательств. Похоже, камень попал в лоб обладателю фальцета. — Выходи!

Рамрод оскорбительно расхохотался. Скрываться дальше было просто глупо. Тем более, что камней в гроте хватало.

— И не подумаю.

Сквозь щель ударил луч лазера, с шипением врезался в камень, разбрызгивая горячие красные капли.

— Дураки! — крикнул Рамрод. — Сначала вы спалите ту штуку, за которой охотитесь, и только потом меня.

Снаружи снова забубнили, совещаясь.

— Врешь! — раздумчиво сказал начальник. — Вещь из Далекого Далека не может погибнуть просто так.

— Проверь.

— Хорошо, — согласился начальник. — Тогда отдай ее, и мы оставим тебя в покое. Ты лично нам совершенно не нужен.

— Ждите, — ехидно посоветовал Рамрод.

— Не будем, — уверенно сказал начальник. — Мы сейчас свалим этот камень, и тогда поговорим на очень веселую тему. Но смеяться будут не все.

Сердце Рамрода екнуло, но стараясь, чтобы голос звучал по-прежнему с насмешкой, он ответил:

— Только поторопитесь! А то Патруль хватится пропавших, и тогда действительно, смеяться будут не все.

После секундной задержки начальник возразил:

— Ну, ты-то не повеселишься в любом случае. Не тяните время, начинайте.

В пещеру пахнуло жаром, потянуло горьковатым дымком, слабые оранжевые и красноватые отсветы заплясали по потолку. И тогда Рамроду стало совсем грустно. Сейчас он обрадовался бы стражникам как лучшим друзьям, но Патруль был далеко… В висках застучало, и сквозь светящуюся пелену пробился скрипучий голос Херринга:

— Ключ.

— Отвяжись, не до тебя, — огрызнулся Рамрод.

— Ключ. Думай о нем.

— Зачем? — невольно поддался Рамрод.

Ответом был бессвязный поток образов, какие-то серебристые, суматошно мечущиеся в лихорадке, черны тоннели, длинные и узкие, бушующее пламя. И ощущение покоя и мира. Но сквозь него, как ветер от разбитого окна сквозь толстое и теплое одеяло, пробивались уже знакомые холод и страх. Херринг все-таки не умел мыслить по-человечески. Ах, если бы… Единственное, что Рамрод не попытался использовать ключ в этом месте.

В этом?! А откуда он знал про него?!

Корпоранты продолжали неутомимо штурмовать каменный барьер, отбросив всякую осторожность. Снаружи доносились громкие удары, крики. Непонятно, как такая масса народа ухитрялась помещаться на узенькой тропинке. Но природная баррикада пока держалась стойко.

Рамрод торопливо достал шкатулку, просто чудо, что еще не потерял ее до сих пор, выхватил обломок Ключа, ощутив мгновенный укол бушевавшей в нем энергии. Пластинка. Пластинка вроде разогрелась. Рамрод положил ее перед собой на пол и впился в нее взглядом.

Камень, прикрывавший вход в пещеру, начал шататься.

Херринг подбежал сзади и, тесно прижавшись к Рамроду, сунул ему голову под мышку. Розовый рукав психоэнергии потянулся к Ключу, свернул спиралью, обволакивая его. Рамрод почувствовал, что происходит нечто ужасное, но остановиться уже не мог. Поток психоэнергии стремительно утончался, превращаясь в сияющую нить. Она начала вращаться, обматываясь вокруг Ключа, который вдруг приподнялся в воздух.

А позади с глухим утробным рычанием серебристый комок, до того спокойно лежавший в углу грота, растекался, расползался по стенам, словно два исполинских крыла. И крылья, урча и скрипя, начали смыкаться, пытаясь ухватить Рамрода. Он рванулся было, однако ноги не слушались его.

Розовая нить накалилась краснотой и засверкала совсем нестерпимо. Рамрод вскрикнул, он еще успел услышать выстрелы, по-видимому, корпоранты наконец пробились в пещеру. Или, может, случилось еще что-то? Он уже пытался разобраться в происходящем. Серебристая пелена сомкнулась в сплошной кокон вокруг него, волна ледяного страха залила мозг, подхватила, закрутила и понесла с собой, швырнув лицом прямо на раскаленный лохматый клубок, появившийся вместо Ключа…

Едкий пряный аромат щекотал ноздри так, что невольно хотелось чихнуть. Одновременно к нему примешивался тонкий, едва уловимый горьковатый запах дыма. Этот запах давил с тяжестью могильной плиты… Последнее воспоминание Лот-а-Рата о реальном мире перед уходом в мир Сна.

Неужели корпоранты ворвались… Тогда не следует спешить открывать глаза. Всегда полезнее, чтобы враг считал тебя бесчувственным и неподвижным, тебя не опасаются, и получаешь время спокойно и без помех обдумать свой следующий ход. А главное — сохраняешь преимущество внезапности…

Проклятые жрецы поганого лжебога Нуррта. Они подкараулили его в тот момент, когда полная, окончательная победа была уж совсем близка… Подлый наймит… Убийца… Его сожгли, наверное… Мерзавцы не решились выступить открыто и подкупили низкого слугу. Недаром его предупреждали, что в жилах этого холуя течет гнилая кошачья кровь. Ведь не послушал тогда…

Какая кошачья? Что за чушь он несет?! Рамрод удивился так, что даже открыл глаза. И тогда изумился еще сильнее. Не было и в помине небольшой пещеры в теле гранитной скалы, где он прятался от корпорантов. Он находился в большом высоком зале. Слабый рассеянный свет с трудом протискивался сквозь узкие высокие стрельчатые окна, больше всего похожие на бойницы, и окончательно терялся между тяжелыми квадратными колоннами, шедшими параллельно стенам по всему периметру прямоугольного зала. Сам Рамрод сидел на высоком и крайне неудобном кресле, установленном посреди зала на возвышении и сильно напоминавшем не то трон, не то жертвенник, что до крайности не понравилось Рамроду. Перед возвышением в довольно странных позах, похожих на собачьи, сидели люди, единственной одеждой которых был кусок простой белой ткани, обернутой вокруг бедер. Они располагались двумя полукругами.

Рамрод затряс головой, отгоняя прочь кошмарное видение.

Вот они, преданные и верные слуги великого Га-ава и его, Лот-а-Рата, товарищи и друзья. Его солдаты. Он встретился глазами с человеком, сидевшим отдельно от остальных в центре первого полукруга. От прочих его отличал массивный золотой ошейник, украшенный крупными необработанными красными камнями. Человек заметил его движение, и лицо его засветилось радостью.

— Чудо! — возопил Дже-у-мар, верховный жрец. — Всемогущий Га-ав явил нам великое чудо!

Бред какой-то, тоскливо подумал Рамрод. Откуда я знаю эти дурацкие имена? Что, в конце концов, происходит? Он прикрыл ладонью глаза, пытаясь разобраться в вихре путающихся мыслей и ощущений, отделить реальность от галлюцинаций. Наверное, он в трансе. Игра огня погрузила его в транс, хотя он никогда не был пироманом, и теперь он, бесчувственный и беспомощный попал в лапы корпорантов. Они пытаются психотропными средствами и тотальным гипнозом сломать его волю, пробуждение будет ужасным. Рамрод содрогнулся при этой мысли. Но кто такой Лот-а-Рат? Почему в его голове чужие мысли и воспоминания накладываются на его собственные, сплетаются с ними? И кошмар настолько ярок и отчетлив, что его легко можно принять за реальность.

Лот-а-Рат открыл глаза. Верховный жрец стоял перед ним на цыпочках, что старику было вдвойне трудно, воздев руки вверх, оказывая ему величайшую почесть.

— Восстань, командор-воитель! Восстань, дабы сокрушить жителей лжебога! Испепели дотла их гнусные капища! Загрызем?!

— Загрызем!! — дружно гаркнули, припадая на руки, жрецы.

Лот-а-Рат встал, выпятив грудь и задрав подбородок. Тяжелая бархатная хламида, украшенная строгим и суровым воинским узором, зашуршала, плиты пола приятно холодили босые ноги. Он оглядел жрецов и поднял правую руку.

— Я поведу вас, солдаты мои. Загрызем!

Слезы восторга выступили на глазах жрецов, они яростно заскребли пальцами пол.

— Загрызем! — раздались нестройные ликующие крики. — Вперед! Веди нас, командор-воитель!

Какое-то колесико щелкнуло в голове, сдвигаясь на одно деление. Так кто же он? Рамрод или Лот-а-Рат? Эспер Лиги воров или командор-воитель ордена Боевых Псов? Как в нем совмещаются эти два противоречивых сознания?

Рамрод шагнул вниз по ступенькам алтаря. Тело слушалось. Он с любопытством оглядел себя. Приличное тело досталось. Сильное, мускулистое, здоровое. Ноет, правда, левый бок, там, где вонзилось смертоносное лезвие, но ничего, пройдет. Рамрод рванул на груди хламиду, бархат с треском разлетелся. Прочь погребальные одежды! Под хламидой оказался старый, потертый синий бархатный камзол, синие же штаны. Он сунул ноги в стоящие под алтарем удобные кожаные башмаки с железными подковками, зарычал от удовольствия. Поверх камзолов начищенная до блеска медная кираса с оскалившимся в неукротимом гневе псом, на левом боку тяжелый прямой плащ. Он взял с изголовья медную каску, надел. Вот теперь все в полном порядке. Жрецы с молчаливым восторгом следили за ним.

Рамрод уже понял, что эту дурную штуку выкинул с ним Ключ Времени. Потоком психоэнергии Рамрода зашвырнуло куда-то далеко в прошлое, его сознание переместилось в тело некоего Лот-а-Рата. Но ведь у Рамрода была только половина Ключа, наверное, поэтому не произошло полного замещения сознания, обе личности оказались сосуществующими в одном теле. Между прочим, тоже скверная вещь. Раздвоение личности вполне реально грозит шизофренией.

Тем временем Рамрод спустился с алтаря и подошел к Дже-у-Мару. И лишь теперь он разглядел такое, от чего его волосы зашевелились. Уши… Уши верховного жреца стояли торчком. Серые остроконечные треугольнички, поросшие редкими длинными черными волосами, они чутко шевелились, ловя самые тихие шорохи, самые слабые и отдаленные звуки. Собачьи уши!

Рамроду стало дурно.

— Что с тобой? — встревожился жрец.

— Ничего, — ответил Рамрод. — Ничего. Просто я пока еще немного слаб после визита в мир Сна. Я хочу отдохнуть, пусть меня проводят в мои покои.

— Так будет, — послушно склонил голову великий жрец. Рамрод машинально отметил, что, видимо, командор-воитель пользовался здесь большим авторитетом. Дже-у-Мар хлопнул в ладоши, — Проведите командора-воителя в его келью, — приказал он подошедшим двум молодым неофитам.

Снова в голове щелкнуло колесико, и Лот-а-Рат, милостиво кивнув, подал им руки, чтобы они могли его поддерживать.

Оставшись один, Рамрод кинулся на шикарную постель, утонув в мягчайшей пуховой перине, уткнулся носом в подушку и начал рвать ее зубами. Медная каска слетела, обнажив то, о чем он раньше панически боялся подумать — те же самые подвижные треугольнички. Проклятье! Он тоже превратился в собаку!

Как он влип! Боже, как он влип! Никогда ранее с ним не приключалось ничего даже отдаленно похожего. В первый, но зато кажется, и в последний раз… Проклятый ключ…

Где он?! Рамрод подскочил, как от удара током. Лихорадочно сунул руку — хорошо хоть рука, а не лапа! — под панцирь и нащупал тонкий шелковый шнурок. Вот он! Нашелся… Трясущейся рукой Рамрод вытер липкую испарину.

Город Великих Двоих… Эту старую полузабытую легенду он слышал единственный раз на курсах истории в университете Лиги. Специализируясь на антиквариате, вор обязан знать историю, искусствоведение, физику, чтобы сразу и безошибочно отличать подлинные ценности от подделок. Серьезная работа не терпит дилетантов. И преподавание в университете было поставлено великолепно, хотя, по мнению Рамрода, несколько академично. Эту легенду он запомнил, возможно, потому, что очень интересовался историей.

Сто веков назад существовал Город Двух Богов. Его построили люди, произошедшие от кошек и собак. Сто веков… Первая попытка вырваться из тьмы дикости. Вокруг тогда были безлюдные земли, кишащие опасными хищниками. Город достиг высот культуры, в нем было хорошо развито ювелирное искусство. Но ведь всем известно, как живут кошка с собакой. Междоусобицы погубили город, а время сравняло остатки его с землей. Пару раз Рамроду попадались изящные безделушки, сделанные якобы в Городе Великих Двоих, по крайней мере, так говорили, но кто поручится. И сколько весят слова! А доказать ничего нельзя. От города не осталось никаких следов, кроме красивой и печальной легенды. Конечно, если ему посчастливится выбраться, он будет относиться к ней с большим доверием. И даже попытается обязательно разыскать развалины города, это сулит такую прибыль…

Что за чепуха… Рамрод ощутил, как снова в голове поворачивается колесико. Сейчас он опять превратится в командора-воителя. А допускать такую трансформацию никак нельзя. Превращаясь в Лот-а-Рата, он напрочь забывает обо всем, что все связано с будущим. И где гарантия, что очередное превращение не окажется необратимым. Оставаться же навечно Лот-а-Ратом Рамрод не собирался, несмотря на все видимые выгоды нового положения.

Рамрод напрягся, чувствуя, как по телу пробегает горячая волна. Его скрутило и выгнуло дугой, пятки едва не коснулись головы. Потом выбросило из постели, мускулы начали деревенеть, он превращался в неподвижную статую…

Очнулся Рамрод, тяжело дыша, весь в поту, слезы текли по щекам. Болела буквально каждая мышца, наверное, так чувствует себя хорошо прожеванный бифштекс. Но он победил. Он остался Рамродом. Более того, теперь в его распоряжении имеются все воспоминания и весь жизненный опыт Лот-а-Рата, основа, матрица, на которого просто наложено его собственное сознание. Бедный командор-воитель не мог пользоваться верхними слоями сознания, как Рамроду недоступны прочно оккупированные им нижние. И схватка была отчаянной, каждый стремился победить, но будущее оказалось сильнее.

Рамрод сел и облегченно вздохнул. Хорошо. И чуть было не рассмеялся. Вот где было вольготно Херрингу. Здесь он чувствовал бы себя как дома. На этот раз Рамрод не повинен в происшедшем, он взял бы фокса с собой, но просто не знал — как. Хотя, собственно, почему остался? Его вполне могло волной перебросить сюда же вместе с Рамродом. Опасаться эсперов Патруля не приходилось, они появятся только десять тысяч лет спустя, и Рамрод послал мысленный вызов:

— Херринг!

Слабый комариный звон в ушах.

— Херринг, отзовись!

Если он здесь, то откликнется, должен откликнуться.

Привычная розовая вспышка.

— Слушаю.

— Ты здесь! — радостно закричал Рамрод.

— Конечно. А где же еще я должен по-твоему обр-ретаться?

Чудеса продолжались. Обычно пес говорил складно только в тех случаях, когда транслировал чужую речь. Но здесь-то кто ему может подсказывать? Ведь Рамрод единственный эспер в городе.

— Ты здорово ошибаешься, — немного сварливо возразил Херринг, видимо, подслушав эти мысли.

— Ты меня прослушиваешь?

— А почему бы и нет? Ты же не блокирован, хотя стоило.

— Зачем?

— Я чувствую, что где-то рядом находится эспер. И высокого класса.

— Не может быть. Я ведь ничего не ощущаю.

— Не удивительно. Ты всегда чувствовал хуже меня.

Рамрод обиделся. Конечно, переход весьма благотворно сказался на способностях фокса, но зачем так грубо… На это Херринг незамедлительно откликнулся:

— Совершенно напрасно надулся.

— Ладно, не буду. Ты придешь ко мне?

— Постараюсь, если удастся выбраться. Я тут в каком-то золотом ящике. В нем кто-то живет, кажется, похожий на меня.

— Я жду тебя.

— Жди, жди…

Рамрод на всякий случай поставил мыслещит, теперь он будет в безопасности и от таинственного эспера, и от ставшего неожиданно слишком проницательным и разумным друга. Всегда приятно погладить собаку по голове, но что ты будешь испытывать, когда она начнет гладить тебя? Собака…

Рамрод ощупал еще раз свои торчащие уши и вздохнул.

Дже-у-Мар был радостно возбужден. Он довольно потирал руки и сверкал глазами. Временами, забывая этикет, он даже позволил себе шевелить носом, как какой-нибудь простолюдин.

— Чудо! Великий Га-ав явил нам новое чудо!

Сидевший напротив него за столом Совета главный слухач недовольно скривился.

— У меня вызывает подозрение даже одно чудо, а тут они посыпались, как булки из дырявого мешка. Не слишком ли много чудес сразу? Не кроется ли за этим дело нечистых лап?

Верховный жрец незамедлительно ощетинился.

— Ты не веришь в неизреченную милость?

Гар-и-Гор пожал плечами.

— Я верю, но сомневаюсь. Сомневаться — это моя работа.

Хранитель складов сложил на животе пухлые ручки и ехидно сказал:

— Благородный Гар-и-Гор подозревает в измене даже самого себя.

Главный слухач повернулся и тяжелым, немигающим взглядом уперся в толстяка. Тот беспокойно заерзал в кресле.

— У меня в роду никогда не было вислоухих, — как бы вскользь заметил Гар-и-Гор.

Побагровевший хранитель вскочил.

Ты на что намекаешь?

— Я никогда ни на что не намекаю. Я говорю только то, что говорю.

Главный хранитель складов оскалил клыки и зарычал. Главный слухач положил руку на кинжал и выжидательно прищурился.

— Прекратите лаяться! — Рамрод с такой силой ударил обшитой медными пластинами перчаткой по столу, что тяжелые фигурные шандалы с ароматическими свечами зашатались. — Не Совет, а стая диких псов. Не забывайте, что нам помогло подняться из невежества и мрака. Единство! И не нарушайте заветов великого Га-ава.

Но теперь ощерился Гар-и-Гор.

— Надо еще выяснить, кто ты такой, командор-воитель! Я не слышал до сих пор, чтобы хоть один человек вернулся из мира Сна. Ты первый. Не странно ли это? За что тебе такая честь? И вообще, по какому праву ты находишься среди нас, оборотень?!

— По воле Великого, — отрезал Дже-у-Мар. — Ибо милость его безмерна, и он сам определяет, кто из слуг его достоин. Подвиги Лот-а-Рата таковы, что милость досталась ему по праву. Так, значит, ты все-таки сомневаешься, Гар-и-Гор?

Главный слухач смешался. Угроза слишком недвусмысленно прозвучала в голосе верховного жреца, а ссориться с ним Гар-и-Гору явно не улыбалось. И он отступил.

— Не сомневаюсь. Я предан заветам Великого. — Потом поспешно добавил, — И подчиняюсь удару его десницы.

— Я знаю тебя, Гар-и-Гор, — хмуро сказал великий жрец, — и не сомневаюсь в тебе. Но твоя зависть жжет тебя вечным огнем. Берегись. Тебя манит пост командора-воителя, но ты его не получишь, как бы ты ни злобствовал. Великий Га-ав вернул нам доблестного воина, и я с радостью возлагаю этот знак на его плечи. Подойди, мой добрый щенок, — пригласил он Рамрода.

Рамрод стал на четвереньки перед жрецом, удивляясь, как он раньше не замечал, насколько удобна и естественная эта поза. Верховный жрец торжественно поднял над головою золотую цепь, с величайшим искусством сплетенную из тончайших, почти невесомых звеньев. На цепи висела массивная золотая песья голова, бешено сверкающая бриллиантовыми глазами. У Рамрода захватило дыхание. Сколько она может стоить, если ухитриться переправить ее к себе? Вот теперь он окончательно понял, насколько нужен был и Лиге, и Корпорации Ключ Времени. Получить доступ к сокровищницам мертвых королей, влезть в казну старинных городов… Да мало ли. Дже-у-Мар надел цепь на шею Рамроду, и командор-воитель занял свое место за столом Совета.

Верховный продолжил:

— Второе чудо таково: нашлось земное воплощение Духа Собаки, которое пропало пять дней назад.

Рамрод заметил, как странно блеснули глаза Гар-и-Гора. Здесь было что-то нечисто. Прощупать его? Нет, пока не стоит, но потом — просто обязательно.

Верховный жрец торжественно ударил в маленький квадратный бронзовый гонг, стоявший на столе перед ним, и приказал возникшему безмолвному служке:

— Внесите его!

Тот поклонился и пропал. Вскоре служка вернулся, неся на красной бархатной подушке с тяжелыми золотыми кистями… Реда Херринга! Рамрод даже палец прикусил от удивления. Пес возлежал на подушке с видом крайне надменным и величественным. Не совсем доверяя себе, Рамрод послал мысленный вызов. К черту осторожность, если они снова встретились! Херринг благосклонно кивнул ему и лукаво подмигнул.

Когда же пса вознамерились унести, Рамрод предложил:

— Пусть он останется вместе с нами и освятит Совет мудростью Духа Собаки.

Верховный жрец довольно закивал.

— Благочестивые слова. Да будет так!

Херринга на подушке с помпой водрузили посреди стола. Хранитель складов смотрел на него с немым обожанием, а набычившийся главный слухач со странной смесью недоверия, опасения и злобы. За этим явно крылось какое-то коварство!

Дже-у-Мар поднялся и откашлялся:

— Сегодня мы должны решить одно: когда мы начнем решительный штурм кошачьей половины города. Более мы не в силах терпеть существование этих гнусных тварей, оскорбляющих землю своим зловонным дыханием. Великий Га-ав требует разбить и предать огню мерзкие капища лжебога Нуррта!

Хранитель складов согласно кивнул.

— Я целиком поддерживаю уважаемого Дже-у-Мара. Положение действительно стало невыносимым. Нужно использовать заветы Великого, совершить предначертанное.

Рамрод вдруг почувствовал неодолимое желание почесать ногу за ухом. Видимо, несмотря на прогресс, жители города все-таки не слишком далеко ушли от своих предков. Для собаки это было бы естественным. Но для командора-воителя… Да еще за столом Совета… Как на этот счет высказывается местный этикет? Но память Лот-а-Рата молчала, видимо, это знание было на стертом участке. Страшным усилием воли, содрогнувшись, аж зубы заскрипели, Рамрод подавил желание и хрипло сказал:

— Боевые псы готовы исполнить волю Великого хоть сию минуту. Мы загрызем их, но… — он замялся. — За последнее время, откровенно говоря, наша хоругвь понесла ощутимые потери. Мы не колеблемся, нет. Но нам будет очень трудно, и мне хотелось бы рассчитывать на помощь главного слухача.

И тот час у него в мозгу вспыхнул розовый свет, скрипучий голос Херринга посоветовал:

— Прослушай его, обязательно прослушай.

Гар-и-Гор встал и важно начал:

— Мои глаза и уши доносят мне, что положение у котов еще хуже, чем у нас. Сиамская гвардия бессмертных правящего падишаха доблестными псами растерзана настолько, что совещательный диван рассматривает вопрос о ее расформировании. Еще немного подождать — и их можно будет брать голыми руками.

— Правильно, — пискнул хранитель складов. — Самое главное — выждать благоприятный момент.

А в это время в голове у Рамрода звучало:

— Дураки… Суньтесь только… Вас там всех прикончат… Скорее бы свернул себе шею проклятый Дже-у-Мар… С оборотнем как-нибудь разберемся, не останется никого на моем пути… Я ведь так хорошо все устроил… Почему же он ожил… Чудес не бывает, вздор. Это все проклятый жрец подстроил, это выгодно только ему! Значит его и надо убрать первым. А потом падишах назначит меня наместником, и я буду править один. Один!.. Без этого дурацкого Совета. Падишах умнее, он не собирается никого истреблять, как этот выживший из ума бесноватый старый болван… Чучело…

— Слышал? — проскрипел Херринг.

— Слышал.

— Тогда делай выводы.

— Постараюсь.

Размышления Рамрода прервал вопросом Дже-у-Мар:

— Что скажет командор-воитель?

Рамрод пожевал губами и задумчиво произнес:

— Я предпочел бы сам посмотреть на все, прежде чем принять окончательное решение. Предмет вопроса слишком серьезен, чтобы действовать так скоропалительно.

— Правильно, надо подождать! — крикнул Гар-и-Гор.

— Если они так слабы, как ты говоришь, то ждать как раз не следует. Если же твои глаза и уши ошиблись, то нужна осторожность. Нет, мы не будем откладывать наш удар надолго, но еще раз все тщательно взвесим.

— Я присоединяюсь к мнению командора-воителя, — высказался хранитель складов. — Не будем ждать. Вперед!

— Мерзавец… — заметалось в мозгу Рамрода. — Пронюхал что-то… Или просто совпадение?.. Не верю… Проверить все лично, самому проверить… А, какая разница… Нет, надо принять меры… Берегись…

Верховный жрец подвел итог:

— Я тоже предлагаю возложить ответственность решения на благородного Рот-а-Рата. Он воин, ему виднее. И я с ним согласен, медлить мы не будем! Готовьтесь!

— Я сделаю это завтра же, — пообещал Рамрод.

В положении командора-воителя были и свои плюсы. Например, не нужно бить ноги, разгуливая по городу. К высокому крыльцу храма Га-ава, где обитали члены Совета, был подан паланкин. Носильщиками были четверо угрюмых туповатых на вид слуг с висячими, как у спаниелей ушами. Так вот на что намекал наш заклятый друг! Очевидно, у псов существуют две касты господ и слуг, различные настолько, что отличаются и по виду. Рамрод принял это к сведению и решил больше не удивляться ничему.

Но сам город он рассматривал с большим удовольствием, воспользовавшись отработанной за последующие сто веков методикой туристических поездок. Похоже, что этот раздел памяти Лот-а-Рата тоже был подавлен, так как Рамрод не помнил решительно ничего. Неширокие чистые улицы, мощеные крупным булыжником; стоящие впритык двух- и трехэтажные дома с узкими стрельчатыми окнами; неизменный рынок. Все было вроде как в обычном средневековом городе, непонятно, только упорное стремление горожан к почти стерильной чистоте, а также тишина и покой, царившие на улицах. Рамрод представлял себе времена буйных нравов несколько иначе. Свободное поведение, закон кулака… А здесь порядок, как в пансионе для благородных девиц. Это было очень странно.

И только позднее он понял кое-что, объяснявшее загадочную тишину. Все тот же ледяной страх, похожий на испытанный им в пещере. Страх, замораживающий душу и сковывающий тело. Сначала, находясь в шоке, Рамрод не ощущал его, а теперь… Теперь ему буквально хотелось визжать. Эспер вообще гораздо более чувствителен, чем обычный человек, а здесь чувствительность усугублялась пережитыми встрясками, и Рамрод мучился несказанно. Видимо, напряженность поля была велика, что ее ощущали даже неэсперы.

Однако внешне все выглядело вполне благопристойно. По улицам разгуливали сытые, толстые, чистенькие бюргеры, одетые в добротные суконные костюмы со множеством серебряных украшений: колец, цепочек, брошек, пуговичек. При встрече с паланкином командора-воителя они вежливо, без тени подобострастия или заискивания, кланялись и приподнимали шляпы. Чванные Боевые Псы щеголяли в шелках и бархате, но в неизменной медной кирасе, ставшей знаком принадлежности к ордену. Они приветствовали знакомый паланкин поднятием вверх рук и хриплым рычанием: «Загр-рызем!» Только вислоухих слуг Рамрод не разглядел толком. Но даже на них никто не орал, не замахивался палками, и, похоже, в этом плане отношения были довольно мирными. Так сказать, вяло текущий расизм.

Очень скоро небольшой кортеж достиг Пограничной улицы и остановился. Начальник эскорта подошел к Рамроду.

— Прикажете ли следовать дальше, повелитель?

— Да.

— Но это опасно.

— Не понял.

Воин в замешательстве отступил, потом снова собрался с духом.

— Нас слишком мало.

— И что?

— Вонючие дети кошки будут только рады отправить вас в мир Сна.

— Это не так просто.

— Я отвечаю за вашу жизнь перед Советом. Я не могу пойти на такой риск.

— Я приказываю!

Воин поклонился.

— Повинуюсь, командор-воитель.

Стражники плотнее сомкнулись вокруг паланкина, носильщики, ухнув, взялись за ручки, и кортеж двинулся.

Пограничная улица была широкой, гораздо шире обычных городских улиц; вымощенная известняковыми плитами, она словно специально предназначалась для боев. Этакое ристалище, сооруженное при молчаливом согласии обеих сторон. Да, так оно и было. Память Лот-а-Рата хранила подробности десятков стычек, происшедших здесь, несмотря на строжайшие запреты и Совета, и падишаха. Даже странно было, как эти два народа, столь непохожие друг на друга всеми своими обычаями, нравами, самим образом жизни тем не менее ухитрялись кое-как сосуществовать. Может, причиной тому было понимание, что в одиночку любому из них не выстоять под напором дикой природы. Только вместе…

Высокий хмурый человек со странным плоским лицом, пересеченным рваным рубцом, и тонкими белыми волосами, напоминавшими тщательно расчесанное хлопковое волокно, облаченный в сиреневый мундир сиамской гвардии, поднял руку, останавливая паланкин. Рамрод оценивающе посмотрел на него. Хороший боец. Переливающийся шелк мундира украшен тонкой серебряной прошивкой отличия, на маленьком круглом щите виднелся значок начальника патруля. Тот еще кот.

— Что вам надо в нашем городе?

— Это и наш город, — по возможности мягко ответил Рамрод.

Но точно не слыша его ответа, начальник патруля положил четырехпалую руку на рукоять сабли, его подчиненные, сбившись тесной группой, наклонили алебарды.

— Чего вы хотите? — повторил голос.

— Это мое дело! — начал злиться Рамрод.

— Он не слышит, — прошептал ему на ухо начальник эскорта.

— Как так? — поразился Рамрод.

— Взгляните на его волосы, на его глаза. Видите — правый желтый, а левый голубой. Он глух, как пень. Это же порода глухих.

Паша — начальник патруля, зашипев сквозь зубы, выхватил саблю из ножен, его стражники начали мелкими шажками двигаться вперед. Прозвучал короткий выкрик начальника эскорта, и охранники Рамрода, весело скалясь, пошли им навстречу, поигрывая тяжелыми секирами. Носильщики, тупо уставясь себе под ноги, стояли на месте.

— Стойте! — закричал Рамрод, выскакивая из носилок и бросаясь между сближающимися отрядами. — Остановитесь!

Воины остановились. Заметив выпученные от удивления глаза начальника эскорта, решительно не понимавшего своего столь охочего до до драк предводителя, Рамрод жарко зашептал на ухо:

— Болван! Нам необходимо, понимаешь, необходимо побывать на их половине. Там я увижу, что и как… Нельзя сейчас драться, вот потом… Потом мы расплатимся с ними за все, скоро расплатимся. А сейчас — молчать и терпеть. Это приказ. Главное — разведка, она важнее трех дохлых кошек. Договорись с ними, ты можешь, я знаю.

Скривившись, словно хлебнул уксуса, начальник эскорта принялся делать руками непонятные знаки, повернувшись к паше. Видимо, это был местный язык глухонемых. Паша внимательно смотрел на него, кивая. Потом мяукнул что-то невнятное, обращаясь к свои стражникам. Те с недовольным видом выслушали, но приказу подчинились — повернулись и отошли. Ушел и паша, вежливо поклонившись на прощанье.

— Идем, — пригласил начальник эскорта.

Рамрод занял свое место в паланкине, и процессия двинулась.

Вернулся Рамрод в совершенном недоумении.

Кошачья половина города ему тоже понравилась. Шумная, пестрая, чуточку бестолковая, она напоминала слишком разросшийся восточный базар. Кривые улочки петляли, свиваясь в прихотливый узор, повсюду росли раскидистые деревья, немного похожие на тополя. И никаких следов запустения и обнищания, о которых говорил главный слухач.

Напротив, город явно процветал и совсем не страдал от недостатка солдат. По улицам чинно расхаживали многочисленные патрули во главе с теми же странными белоголовыми глухими командирами. Рамрод с большим трудом вспомнил, что была когда-то на планете такая порода кошек, не то ангорские, не то персидские… Очень редкие и очень ценные. Здесь они тоже пользовались почетом и уважением.

Дворец Правящего Падишаха окружен высокими крепкими стенами, штурмовать которые было бы делом трудным и долгим. На стенах сверкали начищенные латы солдат, а наметанный глаз начальника эскорта приметил несколько катапульт. Конечно, кое-какие едва уловимые признаки говорили, что кошачий город знавал и лучшие времена, но до упадка ему было куда как далеко.

На что же рассчитывал Гар-и-Гор, плетя дикую ложь? Конечная-то цель была ясна, но тактические приемы совершенно непонятны.

Кстати… Рамрод задумался. Все время, пока они путешествовали по кошачьему городу, его не оставляло странное ощущение, что за ним следят. Именно за ним, а в этом Рамрод не сомневался. Причем не какой-нибудь неумытый соглядатай, продирающийся сквозь толпу, а эспер. Эспер высокого класса, который скрупулезно прослеживал все его перемещения. И как Рамрод ни старался, засечь слежку ему не удалось, так, больше интуитивные догадки. А интуиции Рамрод доверял, не подводила она его до сих пор, не изменит и в будущем. Да и Херринг предупреждал…

Подводя итог, Рамрод признал, что с подобным ему еще не приходилось сталкиваться, несмотря на богатейшую практику. Город был как бы поделен на квадраты нитями психоэнергии. Координатная сетка. Он чувствовал, как напрягается тонкий волосок, когда кортеж переходит из одного квадрата в другой, и лопается с неслышным хрустальным звоном, извещая хозяина колдовской паутины о передвижении цели. Сам Рамрод никогда не пытался сотворить такое, твердо зная, что это ему не по силам.

Да, тяжелая задача стоит перед ним.

Пока Рамрод собирался с мыслями, в зале Совета повисла мертвая тишина. Наконец он решился и встал.

— Своими силами нам не сломить их, — грустно сообщил он.

Брови верховного жреца поползли к лысой макушке.

— Вот как?

— Увы, да. Глаза и уши главного слухача увидели то, чего не было, и сказали то, чего не будет. Он ошибся. Я хочу думать, что он просто ошибся, — язвительно добавил Рамрод и был вознагражден ненавидящим взглядом Гар-и-Гора. — Кошки сильны.

Дже-у-Мар зловеще улыбнулся.

— Теперь я начинаю понимать сомнения Гар-и-Гора. Не хочет ли сказать командор-воитель, что они могут одолеть нас?

Рамрод замотал головой.

— Нет. Городу Великого Га-ава ничто не грозит. Мои воины отобьют любое нападение. У вонючих кошек не хватит силы захватить наш город, так же, как и мы слишком слабы, чтобы вторгнуться к ним. Я солдат. Если мне прикажут, я поведу Боевых Псов и сам пойду в первом ряду. Я не колеблюсь. Но прямо предупреждаю, что это самоубийство.

— Где же выход? — пропищал хранитель складов.

Рамрод посмотрел на главного слухача, тот сидел с постным видом, и в голове у него стоял сплошной звон. Никаких мыслей.

— Не знаю, — честно признался Рамрод. — Нужна какая-то новая сила.

Верховный жрец пристально посмотрел на него, пожевал губами, точно пробуя мысль на вкус.

— Интересно, — наконец выдавил он. — Ты предлагаешь снова пригласить диких?

— Наверное, — пожал плечами Рамрод. — Это тоже выход.

— Безбожников, не признающих закона и порядка?! — перепугался хранитель складов.

Рамрод тщетно пытался прощупать главного слухача. Ни единой мысли. Совершенно непроницаемый блок нового вида. Кто же надоумил этого негодяя? Здесь отчетливо чувствуется работа профессионала.

— Видимо, придется, — сказал он.

Дже-у-Мар задумался, машинально почесывая за ушами.

— Я не знаю, насколько это хорошо. Мы рискуем очень многим. Новая сила, до сих пор неведомая, создаст новую ситуацию. Мы можем выиграть мало, а проиграть все. Уничтожить и разрушить город своими же руками… Не знаю… — Он явно колебался. — В конце концов все, что делается для блага Великого Га-ава, угодно ему. Даже союз с дикими. Но я боюсь. Слишком страшная сила, чтобы пускать ее в ход.

— Но только временно, — хищно усмехнулся Рамрод, в котором на минуту вырвался наружу Лот-а-Рат. — Пусть она сделает свое дело, а потом мы посмотрим. Найдем способ обуздать ее.

Верховный жрец просветлел.

— Потом мы найдем способ избавиться от них.

— Да, — уверенно подтвердил Рамрод.

Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Потом Дже-у-Мар озабоченно сказал:

— А кто займется установлением связи с дикими? Кто будет с ними договариваться, и что мы им пообещаем?

Он посмотрел не Гар-и Гора. Тот сидел, нимало не смущенный таким поворотом дела. Рамрод поразился его нахальному спокойствию и решил поддержать верховного жреца. Если дикие свернут шею главному слухачу, то так будет даже лучше.

— Ты сделаешь это? — спросил он Гар-и-Гора.

Тот кивнул.

— Сделаю.

— Как?

Гар-и-Гор улыбнулся с чувством собственного превосходства.

— У меня есть свои агенты в стае волков. С их помощью я брошу эту орду на город кошек.

— Волков? — неприятно поразился верховный жрец.

— Да.

— Этих людоедов?

— А нам-то что? Это страшная сила, но обрушится она на других, мы отсидимся в стороне.

Дже-у-Мар в полном замешательстве снова почесал за ухом.

— А ты твердо уверен, что мы сможем потом с ними с правиться?

— Это уже забота Лот-а-Рата. Он солдат, его дело война. А если он не сможет, пусть отдаст цепь командора-воителя.

— Смогу, — зло отрезал Рамрод. — Не сомневайся. У меня есть некоторые планы, раскрывать которые я пока не намерен, это тайна. А кое-что из сказанного в этом зале доходит до ушей правящего падишаха.

— Что?! — резко вскочил Дже-у-Мар. — Предатель среди нас?! Не может быть!

— Не может быть, — эхом отозвался хранитель складов.

— Я же говорил, что после воскрешения он очень изменился, — тихо пробурчал главный слухач.

— Изменился не только я, — возразил ему Рамрод, глядя в прямо прозрачные водянистые глаза главного слухача. Тот не выдержал поединка и отвернулся, обдав Рамрода волной ненависти.

Рамрод проснулся от предчувствия какой-то беды.

— Херринг! — беззвучно позвал он.

Пес завозился на своей шикарной подушке, но не проснулся.

Ощущение тревоги усилилось. Рамрод ясно видел, что за тяжелыми бронзовыми дверями стоит враг. Кто он, зачем он пришел, Рамрод не знал, но эманация злобы и страха была настолько сильной, что Рамрод выскочил из постели и, натыкаясь в темноте на какие-то острые углы, заметался по спальне, разыскивая меч.

— Херринг!

Пес подпрыгнул, как на пружине.

— Что случилось?!

— Слушай, — приказал Рамрод. — Кто это?

Херринг замер, и Рамрод явственно ощутил, как он прощупывает коридор. Эх, если бы сюда стандартный набор детекторов — обязательную принадлежность каждого члена Лиги.

— Он не войдет сюда, — спустя некоторое время сообщил Херринг.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил Рамрод.

— Знаю, — коротко ответил пес.

— Но это враг?

— Да.

— Он хочет нас убить?

— Да.

— Значит, он войдет?

— Нет. Отстань. Спать хочу.

— Ничего не понимаю… — начал было Рамрод, но осекся.

Он почувствовал, как висевший на груди обломок Ключа шевельнулся. Рамрод зажал его в кулаке, но Ключ постепенно разогревался, обжигая ладонь. Рамрод зашипел от боли, выпустил Ключ, и тот начал медленно подниматься в воздух, натягивая шнурок. Вокруг него образовалось дрожащее зеленоватое зарево, слабо освещавшее темную спальню. Рамроду показалось, что резкие очертания пластинки заколебались, задрожали и постепенно стали расплываться, как капля туши в воде. Телекинез! Да еще так близко.

— Херринг! — отчаянно завопил он во весь голос.

Фокс бросился к нему. Рамрод лихорадочно пытался установить с ним контакт. От спешки это получалось плохо. А тем временем зеленоватое свечение вокруг Ключа сворачивалось коконом. Но Рамроду предельным усилием воли удалось стянуть свое психополе в узкий луч и рубануть раскаленной красной нитью по бледному зеленому рукаву, уходящему куда-то вверх. Раздался пронзительный, режущий уши визг, словно пилили стекло, но кокон продолжал подниматься.

Однако в этот момент подключился Херринг. Луч стал ярко-алым, потом ослепительно белым и вошел в канал телекинеза, как раскаленный нож. Что-то глухо ухнуло, в лицо ударила тугая горячая воздушная волна. Золотистые искорки мысли Рамрода, управлявшей потоком энергии, излучаемой Херрингом, засверкали как крошечные звездочки.

Потом раздался громкий треск, и кокон, плеснув огнем, развернулся под самым носом Рамрода, едва не ослепив его. Бело-зеленое пламя с такой силой полоснуло по глазам, что Рамрод, оглушенный, закачался и рухнул на пол, больно ударившись локтем. С трудом поднялся и, шатаясь, как пьяный, направился у двери. Неверными руками отодвинул засов.

Херринг что-то кричал ему, но затуманенный световым ударом мозг Рамрода не воспринимал его слов. Рамрода тянуло наружу.

Дверь послушно отворилась.

Рамрод шагнул в коридор, и тут же что-то тяжелое и липкое навалилось на него. Он ощутил сильный удар по голове, перед глазами снова вспыхнуло ослепительное зеленое пламя, и все упало.

Лежать в мешке было неудобно. Жесткие джутовые пряди кололи лицо, от мешка скверно пахло. То ли из-за этого, то ли от удара по голове, но Рамрода начало тошнить. Он зашевелился, попробовал сесть, но сильный удар древком копья или алебарды — из мешка не было видно — заставил его опрокинуться на пол. Пол был твердый, каменный.

— Лежи, проклятый, — прошипел чей-то голос.

Выбор у Рамрода был небогатый, и он принялся лежать, одновременно прикидывая, что же будет дальше и как ему выпутаться из незавидного положения. Главный же вопрос — кому он понадобился? Кто рискнул поднять руку на командора-воителя? Неужели ненависть Гар-и-Гора превозмогла все остальное? Пустить в ход мысленную локацию после удара он не мог. Страшно болела голова, и когда он пытался позвать Херринга, то едва снова не потерял сознание. Рамроду казалось, что раскаленными щипцами его бедную голову разламывают на куски.

Впрочем, на многие вопросы он получит ответ в самое ближайшее время. Идут…

Он услышал шорох шагов, негромкие голоса нескольких человек, переговаривавшихся на каком-то незнакомом языке. Потом его грубо встряхнули, и сильные руки поставили Рамрода. Холодное лезвие кинжала проткнуло мешковину. Рамрод вздрогнул, когда оно скользнуло вдоль щеки. Но пока убивать его не собирались. Кинжал с хрустом распорол мешок, грязная дерюга свалилась, и Рамрод растерянно заморгал, осматриваясь.

Он очнулся в низком сыром подвале, нисколько не похожем на помпезные залы дворца Совета. Каменные стены покрылись зеленой вонючей слизью, издававшей одуряющий запах гнили. В стены были ввернуты позеленевшие бронзовые кольца, на которых болтались изглоданные временем бронзовые цепи. В одном из углов Рамрод заметил полураспавшийся скелет. Подвал с трудом освещали несколько трещавших и страшно чадивших факелов.

Рамрод поморщился — он не любил дешевых спектаклей. Лот-а-Рат тоже.

— Может, ты соблаговолишь обратить на нас свое внимание грязный пес! — резкий женский голос хлестнул по напряженным нервам, как бич.

Кое-как удержав спокойствие, Рамрод неторопливо повернулся.

Кроме стражников, которых можно было не принимать в расчет, перед ним стояли двое. Высокий, сверх всякой меры располневший мужчина, облаченный в странную одежду из черного шелка, слегка напоминавшую кимоно, но гораздо более широкую. Несмотря на всю свою толщину, он мог завернуться в эту мантию по крайней мере трижды. По черному шелку странным пропадающим следом, как лунный свет, льющийся на тихий пруд сквозь рваные бегущие облака, летел серебристый узор — множество маленьких кошачьих головок. В руках мужчина держал золотой жезл, который венчала филигранной работы фигурка черного кота. Голубые глаза мужчины и прилизанные темно-коричневые волосы выдавали его сиамское происхождение.

Рядом с ним стояла женщина в простом белом платье до пола, прямом и строгом, без вышивок и украшений. Только на груди на шелковом шнуре висел небольшой золотой медальон, но Рамрод не смог разглядеть изображение на нем. Как ни странно, женщина показалась Рамроду даже красивой, несмотря на торчащие остроконечные ушки и явно кошачьи черты лица. На руках у нее был кот. Не просто кот, а здоровенный, лоснящийся, раскормленный толстомордый котище, размерами больше напоминавший рысенка. Его красно-коричневая шкура под ладонью женщины искрилась и сверкала. Самое страшное было в том, что полосы шли по шкуре кота не поперек туловища, как обычно, а вдоль, как у бурундука. Кот сонно щурился, слегка приоткрывая розовый рот, когда тонкая рука хозяйки щекотала ему за ухом.

Странное предчувствие укололо Рамрода.

— Вот он, полюбуйся, — сказала женщина.

— Хорош, — согласился мужчина, презрительно оглядывая Рамрода с головы до ног.

Вид у Рамрода и действительно был далеко не самый привлекательный. Грязный, помятый, мокрый, всклокоченный. На макушке, Рамрод не видел, но ясно чувствовал, вспухла огромная шишка размером не менее ананаса. Красавец.

— На колени, негодяй! — высоким голосом выкрикнула женщина. — Перед тобой благородный Маумуррил, четвертый визирь пресветлого правящего Падишаха!

Маумуррил важно кивнул, подтверждая, что он важная персона, хотя кивать ему было совсем не просто из-за необъятного третьего подбородка. Рамрод недовольно скривился и отвернулся.

Четвертый визирь раздраженно засопел.

— Мур-рзавец! Ты надеешься на помощь нечестивых слуг поганого идола Га-ава?! Напрасно! Истинный пресветлый Нуррт не допустит!

— Подождите, благородный, — остановила его женщина. — Ведь живой мертвый не знает, где он находится.

— Вы, как всегда правы, благородная. Верно, — согласился толстяк. Он еще не подозревает, какая ужасная участь ждет его. Молить смерть о приближении — и не дождаться ее. Он по-прежнему воображает себя командором-воителем.

Женщина чуть заметно снисходительно улыбнулась, визирь этого не увидел. Зато он трубно захохотал, сотрясая щеками, животом и вообще всеми пластами жира, беспорядочно висевшими под мантией. Зрелище было настолько комичным, что Рамрод позволил себе усмехнуться. Забывшись, он едва не опустил мыслещит, но, ощутив внутри головы чей-то пристальный, ощупывающий взгляд, спохватился. Кто же это?! Уж конечно, не четвертый визирь, интеллект которого остановился в зародышевом состоянии. Женщина? Она стояла, прикрыв веки, ей было невыразимо скучно.

Но снова чей-то взгляд с силой силой зеленого криптонового лазера уперся прямо в лицо Рамроду. Он дернулся, узнав тот самый призрачный свет, что видел недавно при телекинезе. Зеленый! Это же психополе Корпорации! И он содрогнулся.

Визирь, заметив это, снова захохотал.

— Запомни! — он поднял толстый палец с грязным обкусанным ногтем. Ты находишься в подземелье Храма Мартовского Кота! Ни один из слуг мерзкого идола еще не вышел отсюда. Этот грязный пес должен выбирать лишь одно — как ему умирать. Долго и мучительно или быстро и легко.

И он опять развеселился.

Рамрод, которому злость придала силы, прищурился, впившись взглядом в него, напрягся, оторвал кусок черной хламиды, скрутил комком и вбил в разверстую слюнявую пасть визиря. Смех перешел в задушенное шипение, кашель. Визирь подавился, побагровел, глаза его выкатились, по трясущимся щекам побежали слезы. Рамрод расплатился за свое усилие страшнейшей головной болью, заставившей его побелеть, но остался вполне доволен.

Визирь выдрал наконец изо рта импровизированный кляп, затопал толстыми слоновыми ножищами и разразился градом нечленораздельных проклятий. Отдышавшись, он приказал стражникам:

— Схватить его!

Рамрод ощутил, как сильные беспощадные руки заломили ему локти к лопаткам.

Женщина попыталась остановить не в меру развоевавшегося визиря.

— Мне он нужен целым.

Толстяк презрительно отмахнулся.

— Он расскажет все, что знает, и даже больше, безо всяких ваших колдовских штучек. Пресветлый будет доволен своим слугой. Я поджарю его на вертеле, сдеру кожу по клочку, вырву ногти…

Глаза визиря сладострастно заблестели, и Рамрод понял, что он с величайшим удовольствием и точно выполнит все, что обещает.

— Вы так уверены, что Пресветлый будет доволен? — сомнение в голосе женщины было настолько очевидным, что его уловил даже визирь.

— Я так думаю.

— Не спешите, визирь. Отдайте его сначала мне. А потом я верну вам то, что останется, и вы допросите его сами, на свой вкус. После меня вы сможете это сделать, а я с ним после вашего допроса не найду общего языка.

Маумуррил хмыкнул, потер третий подбородок.

— Когда б не ваш кот…

— Вот именно.

— Ладно, — согласился визирь. — Забирайте, дарю. Но помните свое обещание.

— Конечно.

— Отпустите его, — махнул толстяк стражникам.

— Э, нет! — быстро перебила женщина. — Вот это не надо. Прикуйте его к стене.

Стражники грубо подтащили Рамрода к стене и умело распяли с помощью специально предназначенных для этого бронзовых браслетов. Рамрод повис в неудобной позе.

— Теперь идите, благородный. То, что сейчас начнется, не предназначено для глаз простых смертных. Я пришлю за вами, когда он мне больше не понадобится.

И снова Рамрод ощутил удар тяжелого зеленого взгляда.

Толстяк неуклюже поклонился женщине и убрался с заметным облегчением. Несмотря на всю свою браваду, чувствовал он себя при ней явно плоховато. Стражники ушли вместе с ним. Женщина подошла вплотную к Рамроду и испытующе посмотрела ему прямо в глаза. Он же впился взглядом в золотой медальон. Кошачья голова с изумрудными глазами! Корпорация!!! Погиб…

Смятение и ужас проступили на лице Рамрода, и женщина самодовольно подтвердила:

— Догадался, наконец. Много же тебе понадобилось времени. А еще считался лучшим эспером Лиги. Ха!

Она щелкнула пальцами и села на материализовавшийся из ничего табурет, продолжая поглаживать кота.

— Дешево, — хрипло выдавил Рамрод. — Обычный телекинез. Это действует на местных дикарей, но не на меня.

— Найдем чем подействовать и на тебя, — пообещала она. — Благодари судьбу, что ты у меня в руках, а не у четвертого визиря. Он же главный дознаватель Пресветлого.

Рамрод хотел было сказать, что если бы не она, то он не попал бы в руки четвертого визиря, но промолчал. Женщина усмехнулась и ехидно добавила:

— Кстати, давай познакомимся. Я-то тебя знаю, а вот ты меня — нет. Я — Герта.

Рамрод охнул. Злая улыбка зазмеилась на ее губах.

— Ту прав. Эспер-консультант Корпорации Мошенников.

Кот, внезапно очнувшись от дремоты, спрыгнул на пол и, задрав хвост, аккуратно ставя лапки на сравнительно чистые плиты, подошел к висящему на стене Рамроду. Внимательно оглядел его. Вот он, тот самый давящий зеленый взгляд. Ну, все. Спите спокойно, жители Багдада…

— Твое мнение, Абгемахт? — спросила Герта.

Кот нервно дернул хвостом, и в мозгу Рамрода послышалось:

— Напрасно теряем время.

— Ты уверен? — Герта не считала нужным прибегать к мысленной речи.

— Совершенно.

Она покачала головой.

— Я все-таки попытаюсь договориться по-хорошему.

— Я могу сделать все сам. Сломаю его в момент, — надменно промыслил кот.

— Подожди, — одернула его Герта.

— Как знаешь. — Рамрода обдало недовольством и раздражением. — Мое дело предупредить.

Пока они болтали, Рамрод попытался послать вызов своему верному фоксу. Если бы только Херринг услышал и откликнулся! Тогда мы еще поборемся. Но Херринг молчал. Несмотря на ломоту в висках, Рамрод повторил вызов, точнее, отчаянный, безнадежный призыв.

Абгемахт вдруг дико мяукнул, распушил шерсть, став вдвое толще. Глаза его сверкнули. Он испустил новый душераздирающий вопль и боком шагнул к Рамроду.

— Он телепатирует.

Герта безразлично махнула рукой.

— Пустое. Это ему не поможет. Ты слышал, что говорил визирь.

— Визирь дурак. Если собачье отродье…

— Да как он попадет сюда?

— Я им не верю.

Герта подошла вплотную к Рамроду и брезгливо, кончиками пальцев тронула его за подбородок.

— Ну как?

— Отлично, — с трудом разлепив запекшиеся губы, ответил Рамрод.

— Ты понимаешь, что я хочу от тебя?

— Догадываюсь.

— Тогда отдай.

— Нет.

— Почему?

— Это мой единственный шанс на жизнь. Если ключ попадет к тебе, мне сразу придет конец.

— Правильно, — похвалила она, — сообразил. Но куда ты денешься? Отдашь.

— Пока на нем индуцированный мной энергетический заряд, для тебя он бесполезен.

Герта задумалась.

— Ты, пожалуй, прав… — протянула она.

— Вздор, — вмешался кот. — Я сделаю все, что нужно. Дай мне его, заметано?

В этот момент в голове у Рамрода засветилось привычное розовое облако, и Херринг, как обычно хрипло и недовольно, проворчал:

— Ты куда пр-ропал?

— Херринг! — счастливо вздохнул Рамрод.

— Я постараюсь помочь тебе.

Но тут Абгемахт с истошным мявом бросился на Рамрода, вцепился когтями в плечо и начал рвать и полосовать его. Рамрод громко вскрикнул от боли и неожиданности. Герта сначала спокойно смотрела на это, но потом болезненно поморщилась и неожиданно довольно невежливо схватила кота за шиворот, грубо отшвырнула его в сторону.

— Прекрати!

— Он снова говорил со своей собакой!

— Все равно прекрати!

Абгемахт, недовольно надувшись, сел поодаль, придавил левой лапой дергающийся от раздражения хвост и начал его вылизывать.

— Не злись, — сказала ему Герта примирительно. — Все равно сейчас мы начнем ломать этого упрямца. И мне понадобится твоя помощь.

Абгемахт заметно повеселел и еще раз оценивающе осмотрел Рамрода огромными зелеными глазищами. Сыто мурлыкнул и с хрустом потянулся.

— Один только вопрос, — поспешно сказал Рамрод, стараясь насколько возможно оттянуть неприятную процедуру..

— Какой еще? — удивилась Герта.

— Кому я обязан своим появлением здесь?

— А ты не подозреваешь?

— Гар-и-Гору?

— Конечно, — рассмеялась она.

— Негодяй.

— Совершенно с тобой согласна. Именно поэтому, когда город полностью перейдет под власть Правящего Падишаха, его повесят первым. Хотя он думает несколько иначе. Но он вдобавок еще и дурак.

— Правильно, — удовлетворенно вздохнул Рамрод.

Герта, сжав губы в ниточку, помолчала, а потом снова попросила:

— Отдай Ключ сам.

— Нет, — твердо ответил Рамрод. — Я ведь тогда даже не смогу вернуться домой. Свои же прикончат. Нет.

— Здесь тебя прикончат еще быстрее. Тот же Маумуррил.

— Да, — спохватился Рамрод. — Можно еще один вопросик? Как тебя-то сюда занесло?

Герта потемнела лицом и смутилась.

— Так, обстоятельства.

— Ага, — догадался Рамрод, — пока вы ломились в пещеру, вас накрыл Патруль. И тебе пришлось бежать с помощью серебристого чудища. Оно — Дверь Времени, так?

Герта слегка порозовела.

— Это тебя не касается.

— Как сказать. Если попадемся, придется отвечать одинаково. Помнишь Нгеббу-Мва-Ктекл?

При этих словах Герту передернуло.

Эспера, работавшего на Лигу или Корпорацию и имевшего неосторожность попасться в лапы Патруля, ждала грустная участь. Многие предпочли бы стирание личности. На их, эсперов, несчастье отыскалась в галактике такая планета — Нгебба-Мва-Ктекл, большинство обитателей которой тоже были эсперами. Вот только до разума они еще не доросли, по сравнению с ними даже Херринг с Абгемахтом выглядели настоящими мудрецами. И обитал там некий беллигран, жвачный до мозга костей. Собственно, его и животным-то называли по чистому недоразумению, так как это был просто огромный ходячий желудок, облеченный в довольно непривлекательную форму — колоссальный слизистый мешок, не передвигавшийся, а переливавшийся с места на место, жравший все, что под нос попадется, и весьма охотно устанавливавший эспер-связь с любым, кто окажется поблизости. Дело в том, что аппетит беллиграна превышал даже его незаурядные возможности, и тварь постоянно мучилась от несварения желудка. И вот, поймав кого-нибудь, взваливала на него часть своих болезней… Цепь замыкалась сразу и надолго, не в привычках беллиграна было выпускать то, что ухватил. И бедный пленник превращался в безгласный придаток агрегата по перевариванию всякой дряни, ибо беллигран был воистину всеяден. Эспер, связанный с Лигой или Корпорацией, доставлялся тюрьму, где в вольерах содержалось небольшое стадо беллигранов. Лучшие врачи-эсперы Патруля подключали его сознание к животному, а дальше необузданный поток психоэнергии беллиграна снимал волю человека, и тот на долгие годы превращался в отросток пищеварительного тракта. Снимал мучения хозяина, принимая их на себя.

Герта еще раз содрогнулась и быстро ответила:

— Ты, может быть, еще будешь об этом мечтать. А мне нужен Ключ, и я его получу, с твоим согласием или без него — безразлично. Но получу.

Рамрод рассмеялся ей в лицо. Он почувствовал ее неуверенность. К тому же Херрингу удалось протянуть тоненькую, еле ощутимую ниточку энергии к сознанию Рамрода. Но в любой момент эта ниточка была готова превратиться в клокочущий поток. В этом был определенный риск, мозг мог не выдержать, но появлялся шанс противостоять атаке.

— Абгемахт, ко мне — приказала Герта.

Кот недовольно подергивал ушами, он явно чуял связь Рамрода с Херрингом, но не вмешивался после резкой отповеди. Он подошел и прыгнул Герте на плечо. Потерся боком о щеку, мурлыкнул и обрушил удар своих зеленых лазеров на распятого Рамрода.

Началось! Если он не выдержит, то его заставят делать все, что только она пожелает.

Словно огромная холодная плита навалилась на голову, чудовищная глыба зеленого льда. Мыслещит затрещал и прогнулся под ее напором, но выдержал первый удар. За первым последовал второй, более сильный. Глыба потяжелела, но, собрав всю свою волю, Рамрод мощным ответным ударом отшвырнул ее. Кот недовольно взвизгнул, словно ему наступили наступили на лапу, закачался на плече у Герты и наверняка свалился бы на пол, если бы хозяйка не подхватила его.

А Герта посмотрела на Рамрода с одобрением. Так ему показалось.

Кот же придя в неистовство, поднял хвост трубой, зафыркал и начал раздуваться, как аэростат. Безжалостная холодная лапа ворвалась под череп Рамроду и начала таскать и комкать мозг, сдавливая, снимая его. Рамрод застонал. В потоке зеленого свечения, затопившего его голову, мелькали золотистые искорки управляющей мысли Герты. Как же она…

Но тот час где-то в самом отдаленном уголке черепа возникло и начало распухать розовое облачко. Оно увеличивалось, увеличивалось… Это пришел на помощь Херринг. Розовый цвет столкнулся с зеленым, родив испепеляющее бриллиантовое сияние, заставившее Рамрода задергаться в цепях.

Он словно бы со стороны увидел себя. Встрепанный, мокрый человек бьется и извивается, как пришпиленная бабочка, беззвучно кричит, разевая черный провал рта, губы искусаны в кровь, бронзовые браслеты впиваются в кожу, рвут ее в клочья…

Отчаяние придавало ему силы. И постепенно розовый цвет начал вытеснять зеленый. В перед рванулись тысячи тонких шевелящихся струек, и зеленый столб с золотистыми прожилками стал медленно сокращаться, отступать. Торжествующе гудя, розовое облако заполнило сознание Рамрода, извергая разящие золотые молнии. Еще одна ослепительно белая вспышка — и все кончено. Зеленый свет погас.

Рамрод мешком обвис на стене, но заставил себя поднять голову.

Герта лежала на ослизлых плитах пола без сознания. Абгемахт, потеряв свой величаво-холеный вид, грязно-рыжим клубком катался по полу, пачкая свою роскошную шубу, собирая мокриц и водоросли. Он жалобно с надрывом мяукал, как от нестерпимой боли, и тер лапками уши.

Рамрод хмуро усмехнулся. Он выиграл. Они с Херрингом выиграли. И потерял сознание. Теперь он мог позволить себе такую роскошь.

Когда Рамрод очнулся, в подвале не было никого. И Герта, и Абгемахт пропали. Забывшись, он рванулся, но острая боль в запястьях отрезвила, бронзовые кольца держали крепко. Он попытался решить, что делать дальше, но голова буквально раскалывалась, при малейшем движении начинало тошнить.

В висках застучало, и из розовой пелены выплыл голос Херринга:

— Рамрод!

Он повел головой, стены подземелья закружились вокруг него в бешеном танце.

— Рамрод!

Херринг был по-настоящему за него испуган, и Рамрод был благодарен ему за это.

— Слушаю…

— Я пр-ослушал ее. Она побежала искать визиря. Теперь он займется тобой.

Мгновение в памяти все щедрые авансы благородного Маумуррила, четвертого визиря. Да, иногда хочется, чтобы память работала не так исправно.

— Что делать?

— Бежать, — ответил Херринг. — И немедленно.

— Как?

— Думай сам.

Думай. Легко ему там болтать.

— Я ничего не могу сделать. Я прикован.

— Разбей цепи.

Рамрод скривился, но усмешка не получилась. Однако мысль о возможном визите толстяка с подручными придала силы. Родившийся план был совершенно диким, в здравом уме Рамрод никогда не додумался бы до такого, но сейчас выбирать не приходилось. Утопающий хватается за соломинку.

— Херринг!

— Помоги. Мне нужна энергия, но слишком много. Небольшое перемещение.

— Хор-рошо.

И снова розовая река хлынула в измученную голову Рамрода. Он сосредоточился на истертых, позеленевших браслетах, державших руки и ноги. Недалеко, всего на метр или два…

Что-то слегка нарушилось в сознании Рамрода, слишком много ему пришлось перенести, сломалась координация движений. Первыми вылетели из стены ручные кольца, растянув его как лягушку на препараторском столике, едва не разорвав на двое. Он закричал от нестерпимой боли. На дыбе и то растягивают слабее. Мускулы и сухожилия рук уже готовы были лопнуть, когда с сухим треском ножные кольца тоже оторвались от стены, и Рамрод кувырком покатился по холодному мокрому полу. Очумелый, не до конца веря в освобождение, он вскочил и заметался по подземелью. Но трезвый голос Херринга остановил его:

— Они идут.

— Кто?

— Визирь и палачи. Спасайся.

Из закрытого наглухо подземелья. Юморист.

— Ищи Двер-рь, — проскрипел Херринг.

Внезапно блеснувший серебристый отсвет заставил Рамрода шарахнуться в сторону. Но потом он перевел дух и рассмеялся. Он спасен! Придется снова воспользоваться Дверью Времени, хотя и не известно, куда она выведет. Рамрод поднял правую руку и провел ладонью по груди, убеждаясь, что Ключ все еще висит на разлохматившемся шнурке. Вот только Херринг далековато. Ладно, будем пробовать. Зачем откладывать неизбежное.

Херринг сам подсказал это решение, правда с неохотой. Им снова приходилось расставаться, и не ясно было, встретятся ли они когда-нибудь еще. Но помочь пес согласился сразу и удачи пожелал искренне.

Рамрод снова направил поток психоэнергии на Ключ, уже без страха, а с одним только любопытством следя, как, выбрасывая серебристые щупальца, Дверь подползает к нему, как распахиваются плоские крылья-створки и начинают загибаться, окружая его. Он хотел проследить, что будет в самый момент перехода, однако мягкая, но тяжелая масса рухнула ему на голову, и он уже привычно потерял сознание.

…Он лежал на боку, бессильно раскинув длинные худые руки. Только что закончился очередной приступ, страшный приступ, он отнял все силы. Шашсуисс не помнил такого. Впервые… Впервые? Да, точно. С тех пор, как он стал Охранителем, ни разу еще Большое Болото не бросалось на стены города с такой яростью и силой и с такой настойчивостью.

Шашсуисс…

Или Рамрод…

Рамрод… Какое странное сочетание непривычных звуков. Ничего не значит, но кажется знакомым. Почему оно вертится в голове? Непонятно. Кто такой Рамрод? Он Шашсуисс, Охранитель, Пастух хассесосов.

Шум Болта, хищное чавканье бледно-зеленой засасывающей пучины, треск ветвей кустарников-кровососов и хруст, постоянный хруст непрерывного пережевывания. Его комната на самой вершине сторожевой башни вся дрожит, воздух наполнен постоянным шипением, так напоминающим язык народа Сошшасасс. Но это голос дикости, голос Болота. Его гнев направлен против города, против Хишассоша. Выдержат ли стены следующий приступ? А если да, то — следующий и следующий?

Башня вздрогнула. Шашсуиссу не было нужды выглядывать в окно, чтобы видеть, как это происходит. Темно-зеленая, почти черная масляная жижа, покрытая бледно-зеленым ковром ряски-сонки, поднялась столбом и сначала медленно, но постепенно все ускоряя движение, подкатилась к стене, ударилась о стекловидную голубую массу и, скрутившись жгутом, цепляясь за малейшие неровности неровности стены, полезла вверх. Но щупальца тонки и слабы, а черная вода тяжела, и она под собственной тяжестью оборвалась вниз, беззвучно погрузилась в пучину, не поднимая брызг.

Шашсуисс!

Его голос перекрикивает вкрадчиво-льстивое шипение Болота, точно он пытается разбудить себя, подготовить к встрече с реальностью. Он поднял руки, слабые и гибкие плети, почти бескостные, похожие на лианы. Они должны что-то держать. Что?

Страх потерять неведомую, но важную вещь заставил его перевернуться на живот, он лихорадочно, слепо зашарил руками по полу, роясь в толстом ворсе бледно-голубого ковра. При каждом движении раздавался звон листьев дерева шсосс. Куртка из блестящих и жестких листьев была надета поверх прозрачной тонкой туники, сквозь которую просвечивала кожа — зеленая, золотистая или голубая. Определеннее вряд ли можно было сказать. Ведь грудь ее была покрыта чешуей, игравшей и переливающейся под солнцем, словно на кожу были наклеены тысячи пластинок из драгоценных камней.

Он Шашсуисс, Охранитель.

Улыбнулся снисходительно. Потерять Кнут… Как такое могло ему в голову прийти… Глупость. Кнут находится там, где ему и положено, — на правом запястье. Вот он, привязан тонкой гибкой лианой, сросшейся кольцом вокруг руки. Скорее можно разорвать слабые хрящики конечности, чем порвать это кольцо. Только когда он сам захочет отказаться от звания Пастуха, только тогда жидкая гниль съест лиану, и Кнут сам отпадет.

Но Кнут хотел, чтобы он оставался Пастухом. Шашсуисс погладил левой рукой скользкую зеленоватую кожу. Кнут был теплым и ласковым, шелковистым и мягким… Но это для него одного. Для хассесосов он был другим — жгучим и колким.

Он был Шашсуисс и… Он был Рамрод! Горячая волна прокатилась по мозгу, растапливая лед забытья, смывая липкую грязь, привнесенную Болотом, расчищая путь совсем другим мыслям и чувствам. Он с удивлением осмотрелся. Шашсуисс все это знал, но для Рамрода это было абсолютно неизвестно.

Стены комнаты были нежно-голубыми, слегка светящимися изнутри и искрящимися как-то особенно празднично и весело, слегка напоминая перламутр. Ковер на полу тоже голубой, толстый, мягкий и пружинистый. Он как будто живет своей собственной жизнью, настолько напоминает шкуру зверька. Вообще голубой цвет — цвет чистой воды и неба, такой яркий и резкий, — особо почитался в Хишассоше, Городе-на-Болоте… Два окна длинные и узкие щели…

Рамрод-Шашсуисс подошел к ближайшему, выглянул, слегка прищурившись, чтобы долетавшие с порывами ветра листки ряски-сонки не попали в глаза. Попадет — заклеит, заклеит — заснешь, заснешь — пропадешь. Окно было на самом верху приземистой четырехугольной башни, от которой отходили вправо и в лево двойные тускло-голубые стены. Пока они стояли прочно, но если они рухнут, если Болото вернется на отвоеванный людьми в жесточайшей борьбе клочок суши, о и людям придется возвращаться назад. Назад, и вниз, в Болото, в эту самую черную жижу, снова превратится в тех, кто не живет, а выживает. В таких же лишенных разума грязных тупых жвачных, как те, что копошатся у подножия стен, пожирая друг друга.

Рамрод-Шашсуисс потер трехпалой рукой лоб, удивляясь отсутствием бровей и век. Да, большие выпуклые глаза были прикрыты прозрачной рогоподобной пленкой. Люди-змеи… Далеко же его забросил Ключ, тут еще трижды и трижды задумаешься, стоило ли бросаться очертя голову в бегство. Не лучше ли было поискать другой выход. Ему приходилось выворачиваться из самых скользких положений, но сейчас… Он даже и преданий не слышал о таком городе. Следы терялись во мраке времени, куда загонял его Ключ. И что самое плохое — он скользит только в одном направлении — все глубже и глубже. Века… Что там века — тысячелетия! И как возвращаться — остается для Шашсуисса… тьфу!… Рамрода абсолютной загадкой.

Он вышел на стену, вдохнул сладковатый терпкий воздух, пронизанный ароматом разложения, идущим снизу, из пучины. Жадно трепеща крыльями и вытягивая зазубренное жало, к нему метнулся зеленый комар. Не глядя, машинально, Рамрод щелкнул Кнутом, и цветок красного пламени полыхнул в воздухе, где только что летел хищник.

Хассесосы стояли неподвижно, как и положено в спокойное время, набираясь сил и отдыхая перед очередным приступом. Для пробы он прикоснулся Кнутом к спине одного из них. Коричневое, словно деревянное, тело как бы сломалось посредине, хассесос согнулся, открыв круглое черное отверстие, из которого брызнула струя жемчужно-голубой слизи. Сверкающими каплями слизь потекла по стене, быстро мутнея и затвердевая. Рамрод-Шашсуисс пнул ее, пробуя на прочность. Все в порядке. Нет, ничто не грозит городу, пока Пастухи на страже. Пастухи следят за непонятными животными-растениями, которые когда-то приручил наивеличайший Сохшишосс и приспособил для укрепления растворяющихся во время приступов стен. Хассесосы подчинялись только ударам Кнутов, ни на что другое они не реагировали. А прикосновения, способные сжечь человека, были им даже приятны…

Он вернулся в свою башню, сладко потянулся. Наступило время вечерней прохлады. Можно будет придаться холодному сну, так славно коротающему время…

Рамрод-Шашсуисс затряс головой, гоня прочь соблазнительные, но предательские мысли. Как можно… Охранитель не имеет права на сон. Вот когда его сменят… И как ни противно, но придется… Рамрод-Шашсуисс нехотя распахнул шкаф и достал зеленый копошащийся жилет, содрогаясь, надел его. Он терпеть не мог горячих гусениц шашшиш, но приходилось. Они были мохнатыми и теплыми, и только они могли спасти его от ночного холода, не дать впасть в оцепенение, грозящее гибелью всему городу.

Рамрод ударил себя кулаком по голове. Гони, гони прочь эти дурацкие чувства и мысли недоделанного существа — псевдосапиенса, гримасы природы… Ты ведь человек! Гони, если не хочешь полностью превратится в человека-змею Да, на сей раз сказалось не только отсутствие половины Ключа, но и отдаленность Херринга. Поток психоэнергии был слабее, чем нужно, и поэтому накладка его сознания на матрицу получилась еще менее удачной. В матрице осталось гораздо больше от первоначального хозяина тела, и теперь Рамроду предстоит постоянная жестокая борьба с Шашсуиссом. Лот-а-Рата он сломал сразу, здесь подобный трюк не пройдет. Драка тем более опасная, что разбитый наголову этот дикарь не осознает свое поражение и будет продолжать бороться за то, что он почитает сознанием.

Рамрод напряг волю и начал методично, клетку за клеткой, очищать мозг от наслоений, привнесенных Шашсуиссом. Он уже почти преуспел в этой борьбе…

Все-таки ночь — это ночь. Хоть и надел он жилет, но все равно движения стали вялыми и расслабленными, не такими зоркими глаза, не такой быстрой реакция. Только поэтому он не сразу заметил, что происходит. Да еще вдобавок он был так увлечен своим сражением за сознание…

Тонкие коричневые усики вьюнка каким-то чудом сумели зацепиться в проеме окна. Как они поднялись на такую высоту и почему бросились на башню, а не на стену — осталось загадкой. Вслед за ними появились два темно-зеленых суставчатых стебля с круглыми тарелочками-листьями. Осторожно пощелкивая и переговариваясь, они вползли в комнату и слепо зашарили по ней, отыскивая, за что зацепиться. Один натолкнулся на центральную колонну и моментально обвился вокруг нее, но не остановился, а принялся обматываться виток за витком, пока голубой камень не скрылся под шевелящимися зелеными кольцами. Листья сразу скользнули внутрь, под эту рубашку, и прилипли к камню, закрепились и начали выделять из устьиц едкий сок, от которого камень мутнел, белел и крошился.

Второму стеблю повезло меньше. Сначала он тоже сунулся было к колонне, но собрат его отогнал. Он покружил немного по ковру и нашел то, что ему показалось подходящим, — ножки столика. Переплетя их, стебель дернул, пробуя. Стол, конечно же, не выдержал и двинулся с места. Стоявшие на нем сосуды задребезжали и попадали.

Звук этот заставил Рамрода испуганно вскочить. С минуту он бессмысленно таращился на коричнево-зеленую мешанину, потом спохватился. Первое Яйцо! Он едва не опоздал. Нельзя же так валяться бесчувственно, когда Болото снова подкрадывается к тебе. Еще совсем немного, и вслед за первыми лазутчиками явится Оно само.

С криком ярости он взмахнул Кнутом и бросился в бой. Главное сейчас оторвать вьюнок от колонны. Навстречу ему метнулись гибкие жгуты усиков. Они старались схватить Рамрода за руки, сплести, связать, лишить движения. Нет, сам по себе вьюнок не опасен. Но те, кто придут следом, поднимутся по его стеблю…

Усики больно хлестнули по лицу, один до крови рассадил щеку, мутная желтоватая жидкость побежала за воротник. Рамрод злобно зашипел и щелкнул Кнутом. Свистящая плеть, оставляя быстро тающий в воздухе малиновый искрящийся след, рассекла, как бритвой коричневые пряди. Они упали на ковер и безжизненно свились кольцами. Призывая на помощь Красную Змею Шахиссауа-Шиссу, Рамрод накинулся на вьюнки, исступленно хлеща их, полосуя, рассекая на куски. Растения корчились, пытаясь уклонится от ударов, но малиновая плеть рубила и кромсала их. Однажды вьюнку удалось усиком зацепить Рамрода за ногу. От сильного рывка он полетел кувырком, и растение уже приготовилось придавить его массой стеблей и облепить ядовитыми листьями, но каким-то чудом, вслепую, Рамрод успел махнуть правой рукой, и Кнут уничтожил ловушку.

Тяжело дыша, Рамрод поднялся, стер струящуюся по лицу вязкую кровь. Из груди вырвалось невольно яростное непрерывное шипение, и против своей воли он начал раскачиваться в боевом танце, чувствуя, как распухает шея. Он им покажет… Они тихо содрогались, испуская пронзительный тошнотворный запах… Вздор.

Но бой еще не кончен. Стебель вьюнка еще цепляется за колонну. Рамрод поднял Кнут и направился туда. И замер на полдороге. Настоящий бой действительно только начинался.

Первое окно, в которое уходил вьюнок, на мгновение потемнело, потом снова осветилось. Прозвучало тонкое сверлящее верещание, и в комнату проскользнул хосишшеш. Зверь два раза хрюкнул, припал на растопыренных коротких лапах, вздыбив блестящую от воды жесткую серую шерсть, став вдвое толще. Маленькие глазки зажглись мрачным красным огнем, противные круглые уши, которых нет у людей, встопорщились, поднятый хвост мелко дрожал. Извечный враг змей и страшный людоед готовился напасть.

Рамрод ощутил укол испуга. Захотелось повернуться и удирать, ведь на нем не было лат и он не имел другого оружия, кроме Кнута. Конечно, Кнут был замечательной вещью, мудрецы народа Сошшасасс достойно гордились жуткими растениями, выращенными в жарких сухих подвалах, куда люди могут зайти только на самое короткое время. Кнуты мгновенно сжигали, превращали в тонкий черный пепел все живое, к чему прикасались. Но была у них одна особенность — они не могли причинить вреда разумным. Почему — Рамрод не знал, как не знал и Шашсуисс. Он просто пользовался Кнутом — и только. Сейчас, правда, более уместным было бы настоящее оружие.

Вдруг Рамрод почувствовал, что во рту у него оттопыривается ядовитый зуб. Он открыл рот и глубоко задышал, медленно раскачиваясь, одну за другой исполняя фигуры боевого танца. Хосишшеш, видимо, был старый и опытный, он не стремился нападать сразу. Стелясь по ковру, он двинулся в сторону, стараясь обойти Рамрода сбоку. Тот поворачивался, не сходя с места. Стремительный выпад, который не возможно уловить глазом, но навстречу щелкнул Кнут, и с жалобным визгом людоед отлетел в угол, тряся раненой лапой.

Теперь Рамрод сам бросился на него, стараясь ударить Кнутом по глазам, но хосишшеш увернулся, и Рамрод неожиданно оказался зажатым в углу. Хищник оскалил острые белые зубы, довольно улыбаясь. Теперь он был уверен в победе.

Рамрод растерялся. Зверь, уловив это секундное колебание, бросился на него. Увернувшись от Кнута, хищник толчком передних лап сбил Рамрода с ног, и они в обнимку покатились по полу. Громко крича от ярости и боли, Рамрод попытался вырваться или нанести удар ядовитым зубом. Но хосишшеш оказался сильнее. Его костистые лапы прижали плечи Рамрода к ковру, а оскаленная смрадная пасть уже приготовилась вцепится в горло. Рамрод едва не заплакал.

Хищник не спешил. Он заерзал, когти прорвали кожу и глубоко вонзились в тело. Тонкий красный язык сновал между зубами, глазки довольно щурились. И Рамрод, что сейчас начнется страшное. Хосишшеш будет отгрызать ему руки и ноги, и лишь напоследок, сполна насладившись мучениями, убьет.

Рамрод рванулся раз, другой… Бесполезно… Тогда он закрыл глаза и приготовился к смерти.

Удар. Тяжелое и теплое тело сильнее навалилось на него, но беспощадная хватка ослабла. Теплая соленая жидкость потекла по лицу. Рамрод приоткрыл глаза. Оскаленная пасть хищника, влажный черный нос уткнулся прямо ему в щеку… Из открытого черного глаза выкатилась красная капелька, а сам глаз, слепо уставившийся куда-то вверх, уже начал стекленеть.

— Вставай! — прозвучал насмешливый голос.

Но от пережитого Рамрод совершенно ослабел и не мог подняться. Тогда невидимый спаситель оттащил в сторону труп Хосишшеша и повторил:

— Вставай. Нечего валятся здесь, ты нужен на стене.

Рамрод-Шашсуисс с трудом, израненные руки нестерпимо болели, сел. Потом кое-как шатаясь, поднялся.

— Кто ты? — спросил он, ничего не видя. Кровь, своя и чужая, залепила ему глаза.

— А тебе-то что? — последовал грубый ответ.

— Как ты посмел проникнуть в жилище Охранителя! Знаешь, что за это полагается?

Незнакомец рассмеялся ему в глаза.

— Какой ты охранитель! Не можешь сберечь сам себя, а пытаешься отвечать за целый город.

— Замолчи, дерзкий! — вне себя крикнул Рамрод, замахиваясь Кнутом.

— Давай-давай, — поощрил незнакомец. Но в кулаке его блеснула пластинка кремниевого ножа. — Наверное, зря я тебя спас. Не стоило.

Рамрод остановился.

— Ты будешь отвечать перед Собранием Вождей.

— И ты тоже.

Рамрод поперхнулся. Сам он получил Кнут законным путем, предыдущий Охранитель отказался от него по причине старческой немощи. Но в Правилах было записано и такое: если кто-то докажет перед собранием неспособность Охранителя выполнять свой долг, то получит Кнут. Если же, потревожив Собрание, не докажет своих притязаний — поплатится головой.

Рамрод зловеще усмехнулся.

— Хочешь жить в этой башне? Не выйдет.

— Глупец! — крикнул ему незнакомец. — Посмотри в окно!

Рамрод кинулся к окну, зацепился за кучу обрывков вьюнка, споткнулся, едва не упал. Высунувшись по пояс, он увидел, что Большое Болото кипит. Посреди бледно-зеленой равнины вспучивались огромные пузыри, начинали мелко дрожать и беззвучно лопались. В зеленой пучине возникал ненадолго лаковый черный круг, но ряска-сонка струйками бежала к его центру, смыкалась, выбрасывая вверх небольшие фонтанчики. Несколько мгновений еще были видны черные осколки, потом и они поглощались зеленью. Что самое странное — от пузырей не расходилось никаких волн.

Рамрод хотел спросить, чем может грозить это кипение Хишассошу, но ему открылась новая картина. В полном безветрии маслянистая черная жижа вдруг поднялась стеной и бросилась на укрепления города. Чудовищный удар потряс, казалось, до самого основания скалистый островок, на котором ютился город. Стена, принявшая на себя удар, буквально прогнулась, но чудом выдержала.

А в Болоте уже поднимался новый вал.

— Что это? — обернулся Рамрод-Шашсуисс к незнакомцу.

Тот пожал узкими плечами.

— Не знаю. И никто не знает, что еще придумал Демон Болота. И почему ты не на стене? Ведь ты поклялся защищать Хишассош.

Новый страшный удар обрушился на стену. Рамрод с ужасом увидел, как по голубому монолиту побежали трещины. Не говоря более ни слова, он отшвырнул незнакомца в сторону и по винтовой лестнице помчался вниз, на стену. Лихорадочными ударами Кнута он начал будить хассесосов от полудремы, в которую они мирно погрузились. Животные-растения лениво задвигались.

Очередной удар!

Наверх захлестнулись клейкие черные брызги. Несколько горстей ряски-сонки приклеились к одному из хассесосов, и тот почти сразу впал в оцепенение. Пытаться пробудить его теперь было напрасным трудом. Ругаясь и плача, Рамрод-Шашсуисс Кнутом подгонял хассесосов, но они повиновались пастуху с ленцой, замедленно.

Кусок стены отвалился, выбитый волной. Хассесосы залили поврежденное место голубой массой, но прежде чем она затвердела, новая волна с чавканьем слизнула ее. В промежутке между стенами уже набралось довольно много черной жидкости, в которой мелькали спины странных безглазых белых рыб, населявших Большое Болото. Но хотя они и были слепы, добычу находили безошибочно, а жуткий частокол острых зубов резал куда лучше кремневых ножей.

От стены оторвался еще один кусок. Рамрод, забыв про все на свете, бросился туда. Ночь или не ночь — какое дело… Жилет разорвался в клочья, но он не чувствовал холода. Куртка из листьев шсосс тоже разодралась, но пока предохраняла от ядовитых брызг. Сбивая в кровь ноги, он метался по мосткам со стены на стену, укреплял вторую, пытался спасти от окончательного разрушения первую…

Но вот приступ закончился, и Рамрод, наконец, сумел перевести дух. Осмотрелся. И едва не закричал от ужаса. Сам-то он кое-как, с большим напряжением сил, но удержал первую стену, ее еще можно было отремонтировать. Но остальные Охранители… Хишассош практически лишился первого ряда стен, лишь кое-где торчали из зловещей блеклой зеленоватой жижи отдельные голубые кочки, как сломанные гнилые зубы. А в одном месте треснула и вторая стена.

Глава Собрания Вождей Сохшишосс был напуган.

— Все Охранители погибли! — истерически выкрикнул он, едва Рамрод-Шашсуисс появился в зале Собрания.

Тот замер от удивления.

— Как?

— Все до единого, — горестно подтвердил Вождь Хсишасиос. — Ты единственный, кто остался в живых.

— Что случилось?!

— Нападение хосишшешей, — объяснил Хсишасиос. — Их всех загрызли. Каким образом эти мерзкие хищники договорились с Болотом, мы не знаем и, видимо, никогда не узнаем. Но только им помогли вьюнки. Эти звери взобрались в башни по стеблям вьюнков.

— Знаю, — угрюмо бросил Рамрод-Шашсуисс.

Сохшишосс грустно кивнул.

— Этого не может быть, но это случилось.

— Если бы мне не помогли, — сказал Рамрод, — то и я не стоял бы сейчас перед вами. У меня было то же самое.

У Сохшишосса потекли слезы, он закрыл глаза руками.

— Это конец, — глухо пробормотал он.

— Почему? — не понял Рамрод.

— Это конец, — повторил Сохшишосс. — Мы прогневили Демона Болота, и он решил покарать нас, уничтожить наш город. Болото не потерпит, чтобы в нем жили люди. Мы пришли слишком рано на эту землю, на ней пока еще властвуют силы зла. Властвуют безраздельно. Она еще не готова принять разум.

— Да, не готова, — согласился Вождь Шуссиохс, остальные члены Собрания кивнули.

— Опомнитесь! — крикнул Рамрод. — Что выговорите?! Разве может быть приход разума преждевременным?!

— Ты еще молод и многого не понимаешь, — вяло промолвил Сохшишосс. Мы должны смириться с неизбежным. Не стоит бороться, продлевая агонию, лучше самим сломать стены и вернуться в лоно Болота.

Рамрода шатнуло.

— Ты в своем уме?!

Но глава Собрания был настолько подавлен, что даже не обратил внимания на дерзость.

— Возвращайся в свою башню и ожидай приказаний Собрания.

— Смотря какие это будут приказания, — упрямо сказал Рамрод.

Хсишасиос безразлично махнул рукой.

— Глупец! Ты полагаешь, что мы не думали об этом… Из восьми кнутов пропали четыре. Да и кто возьмет четыре уцелевших? Ведь Пастухов нужно долго готовить. Мы не должны больше сопротивляться, вызывая новый гнев Демона Болота. Нам придется уйти, так лучше не затягивать с уходом.

— Что вы плетете! — сорвался Рамрод. — Вы же совсем спятили! Мы должны бороться. До нового приступа еще есть время. Я подготовлю Пастухов. Пусть они будут не неопытны, пусть они не сравняются со мной, но они помогут отстоять целые стены. А на треснувшую пойду я сам. Мы еще не побеждены!

— Ошибаешься, — возразил Сохшишосс. — Мы были побеждены в тот день, когда решили выйти из Болота. Разум противный жизни!

— Так может говорить лишь тот, кто окончательно его лишился! — в запале бросил Рамрод.

— Дерзец! — выкрикнул Сохшишосс. — Ты достоин кары! Но я прощаю тебя, нет нужды ссориться в последний день.

— Ты видишь выход? — спросил Шуссиохс.

— Да.

— Какой?

— Продолжать бороться.

— Зачем?

— А люди? А жители города? Вы же собираетесь убить их. Если вы ослабели духом, это не значит, что гниение поразило остальных. Вы хоть спросили, собираются ли они умирать?

— Чепуха, — сказал Сохшишосс. — Еще я буду спрашивать у ремесленников, чего они хотят, а чего не хотят.

— Но город жив ими.

Глава Собрания затряс головой.

— Город жив нами. И если мы говорим, что надо умереть, что пришла пора, значит, так оно и есть на самом деле.

— Я с этим не соглашусь никогда.

— Твое дело.

— Я сам буду обучать людей искусству Пастухов.

— Что в этом толку? — не согласился Хсишасиос. — Все равно Кнутов не хватит. И даже если вы отстоите четыре стены, четыре остальные рухнут.

— Ты ведаешь горячими пещерами. Спустись и принеси еще четыре Кнута.

— Нет. Пока Собрание не прикажет мне, я не пойду туда.

— Тогда дай ключи мне, я сам спущусь под землю.

Хсишасиос сдавлено рассмеялся.

— Только я один знаю эти пути. Тебя там ждет смерть.

— Нет. Я вернусь!

Хсишасиос вскочил и вытянул руки со скрюченными пальцами, словно загораживаясь от Рамрода.

— Нет, нет и еще раз нет. Без приказа Собрания я не отдам ключи.

Рамрод повернулся к Сохшишоссу.

— Прикажи ты.

Сохшишосс ответил не сразу, поглощенный своими мыслями. Когда Рамрод-Шашсуисс повторил просьбу, он внимательно посмотрел на Охранителя, пожевал губами и, наконец, сказал:

— Ступай. Сейчас Собрание будет думать. Тебе передадут, что мы решим.

Рамрода грызли самые черные подозрения. Что задумали Вожди? Неужели они всерьез намеренны устроить массовое самоубийства? И вернувшись к себе, он решил, впервые с того момента, как попал в Хишассош, использовать способности эспера. Он уже совсем собрался прощупать Сохшишосса, как вдруг заметил незнакомца, спасшего его во время приступа. Тот молча сидел на полу в углу комнаты. Получалось, что несмотря на грозные предупреждения Рамрода, он и не собирался уходить, а дождался возвращения хозяина.

— Что тебе надо еще? — неприязненно спросил Рамрод. — Коли ты хочешь обзавестись Кнутом Охранителя — пожалуйста. После сегодняшнего приступа образовалось много свободных мест. Даже слишком много.

Незнакомец усмехнулся.

— Ты меня не узнаешь?

Рамрод присмотрелся к нему внимательней. Сутулая узкоплечая фигура. Вроде бы нет… Или есть что-то знакомое? Сказать чрезвычайно трудно. Рамрод не был уверен, что узнал бы самого себя в облике человека-змеи. Он напряг память. Нет. Решительно ничего знакомого.

— Мы не встречались нигде, — категорически сказал он.

— А если подумать?

— Не будем играть в в загадки, мы не дети. У меня мало времени, если тебе нечего сказать, я предпочел бы остаться один.

Вместо ответа незнакомец расстегнул тунику и достал висевшую на шнурке странную блестящую пластинку. Солнце отражалось от него, разбрасывая отблески по углам комнаты. Словно молния ударила у ног Рамрода. Он вспомнил.

— Герта?!

— Да.

— Как ты оказалась здесь?

— Твоей милостью.

— Даже? — не смог сдержать иронии Рамрод. Но он совсем не сердился, скорее наоборот, обрадовался.

— После того, как ты столь эффективно сбежал из темницы дворца Правящего Падишаха, естественно четвертый визирь в первую очередь заподозрил в пособничестве меня. Благородный Маумуррил — человек простой, думать он не любит, он любит действовать. Особенно раскаленными щипцами. И он начал действовать. Отдал приказ своим головорезам схватить меня. Пришлось воспользоваться твоим примером и проторенным тобою путем. Благо Дверь работает безотказно.

Рамрод довольно усмехнулся.

— Значит моя догадка верна, и это серебристое облако и есть Дверь Времени?

— Правильно, — кисло улыбнулась Герта. — Вот только нужен весь Ключ целиком, а не его куски, чтобы заставить ее открываться туда, куда ты хочешь.

— Ага, — злорадно заметил Рамрод, — без меня вам никуда не деться.

Герта досадливо скривилась.

— Догадливый, а глупый.

— То есть?

— Сам то ты как отсюда намерен выбраться? Неужели не заметил куда привели две попытки воспользоваться Ключом. Есть такое свойство — видеть и не замечать… Причем если ты рискнешь в третий раз, то я не берусь предсказать, где ты окажешься.

— Да, конечно. Но получается, что мы держим друг друга за горло. Ведь ты тоже находишься там же, где и я.

— Увы, — развела руками Герта.

Рамрод вдруг помрачнел.

— Ты говоришь тут о третьей попытке. Самое скверное, что очень скоро нас могут вынудить ее совершить.

Герта протестующе помахала ладонью.

— Нет-нет. Это будет гибелью для нас, если только мы не договоримся, как нам использовать наш Ключ, сложив кусочки вместе.

Рамрод задумался. Работать вместе с корпоранткой… Нет, даже такое лучше, чем поход в Болото. Хотя мысль совершенно не привычная.

— И ты призываешь меня поверить тебе после всего, что происходило! Недоверчивость не сдавалась без боя.

— Да.

— Как бы не так.

— Ты можешь предложить альтернативу?

— Могу.

— Какую?

— Ты поверишь мне.

Герта откровенно расхохоталась.

— Ну уж нет!

— Значит у нас нет выбора, — подвел итог Рамрод. — Держа в руках свое спасение, мы будем в третий раз использовать каждый свой обломок. Кстати, ты знаешь где находится Дверь?

— Знаю.

— Где?

— Не скажу.

— Глупо, ведь если я погибну здесь, то со мной погибнет и моя половина Ключа. Тебе никогда не вернуться назад в этом случае. А уж я постараюсь похоронить свой обломок понадежнее.

Герта досадливо прикусила губу.

— И что ты намерен делать?

— Пока я собираюсь прослушать главу Собрания Вождей. Мне нужно знать, что они решат.

— Чепуха. И так ясно. Шайка выживших из ума старикашек, которым страшно умирать. Они надеются, что, захватив в могилу с собой всех остальных, как-то облегчат свою смерть.

— Тогда моя дорога лежит в горячие пещеры.

— Первое Яйцо! — всплеснула руками Герта. — Если ты твердо решил покончить самоубийством, ты можешь выбрать более спокойный способ.

Рамрод язвительно улыбнулся.

— Ты сильно ошибаешься. Мне пока не надоело жить. Но я не могу спокойно смотреть, как гибнет город. Я должен попытаться его спасти.

— Да, в недостатке самомнения тебя не обвинишь.

— В любом случае я обязан попытаться.

— Тоже спятил, — безнадежно констатировала Герта. — Местный климат дурно влияет на умственные способности.

— Может, и так, — обиделся Рамрод. — Если послушать тебя, действительно начинаешь в это верить.

Герта надулась. И Рамрод вдруг понял, что совсем не хотел ее обидеть. Он примирительно попросил:

— Помоги мне.

Она отпрянула.

— Никогда!

Рамрод достал из пол туники свою половину Ключа и покрутил ее перед носом у Герты.

— Хочешь получить? Тогда поможешь. Кроме того, еще один вопрос. Где твой кот?

Герта странно отвела глаза.

— Зачем тебе знать?

— Сможешь ли ты воспользоваться Дверью без его помощи?

— Он здесь, — неохотно призналась Герта.

— А я остался совсем один. Так что тебе придется сильно помочь мне.

Герта поколебалась немного, а потом решительно сказала:

— Твой пес тоже здесь.

— Как?!

— Не знаю уж, каким образом он ухитрился пробраться во дворец Правящего Падишаха, только он подрался с Абгемахтом, и мне пришлось буквально выхватить эту глупую собаку из рук четвертого визиря. В самый последний момент. Он уже пытался содрать шкуру с твоего приятеля.

— Спасибо, — с чувством произнес Рамрод. — Огромное спасибо, я век буду тебе благодарен. Это многое меняет, и теперь нам будет гораздо проще договорится. — Он усмехнулся лукаво. — Я уже почти поверил тебе.

Герта засмеялась.

— Ладно-ладно, — поторопил ее Рамрод. — Начав делать добро не останавливайся на полдороге. Кроме того, теперь тебе не нужно будет лезть в горячие пещеры. Мы с Херрингом справимся вдвоем.

— Ты всерьез решил это?

— Конечно. Может, я и дурной человек, но я не могу допустить убийство целого народа. Я попытаюсь помешать этому, сделаю все, что в моих силах.

— Я уважаю последовательность, но не могу сказать этого о последовательной глупости.

— Тем не менее, повторю: тебе придется смириться.

— Так, может, ты оставишь мне Ключ?

Рамрод рассмеялся.

— Ладно, я чувствую мы с тобой договоримся. У меня будет к тебе небольшая просьба. В целях твоей же безопасности между прочим.

— Слушаю, — недовольно буркнула она.

— Твой кот, видимо, обладает очень большими способностями, предположил Рамрод.

— Да. Абгемахт незаурядный эспер и психокинетик.

— Тогда постарайтесь блокировать работу Собрания до моего возвращения.

— Зачем?

— Они хотели бы вообще разрушить стены. Если такое случится — нас уже ничто не спасет. Я должен успеть вернуться с Кнутами.

Герта задумалась и решительно и решительно тряхнула головой.

— Договорились. Помогу тебе. Но потом ты точно так же будешь помогать мне.

— Отлично, — согласился Рамрод.

Поход в горячие пещеры оказался совсем не таким трудным, как сначала представлял Рамрод. Вход располагался в особой беседке перед башней Собрания. После того, как он сорвал тяжелый, но примитивный до изумления замок — народу Сошшасасс еще предстояло дорасти до хитроумных механизмов, отравляющих жизнь каждого лигиста, — перед ним открылся тщательно ухоженный туннель, полого спускавшийся вниз, в скальное основание островка. Из туннеля отчетливо пахнуло теплом.

Рамрод свистнул весело прыгавшего Херринга и двинулся вперед.

Туннель был странный. Не высеченный, а как бы выплавленный в скале. Стены его, гладко отполированные, слабо поблескивали в коптящем свете факела, который, опаски ради, захватил с собой Рамрод. И жара. Буквально с каждым шагом она становилась все сильнее и сильнее.

Херринг, обрадованный встречей, резвился, как щенок. Сначала он дичился Рамрода, немного напуганный его непривычной внешностью, но потом, установив мысленный контакт, узнал хозяина. И сразу начал жаловаться. Пережитая нервотрепка, одиночество и второй переход во времени сделали пса красноречивым. Рамрод подумал даже, что если еще раз придется куда-то перебираться, то Херринг в итоге окажется умнее его самого. Так вот, Херринг сразу начал скулить и плакаться.

Нет, к Герте у него не было никаких претензий, обращались с ним не дурно. Приветили, погладили, подлечили, отмыли, накормили. Рамрод ощутил ядовитый укол ревности. Фокс сходился с незнакомыми людьми крайне трудно, считая своим первейшим долгом облаять каждого, кто навещал хозяина, а повезет — так и цапнуть за ногу. Рамроду это всегда доставляло массу неприятностей. А здесь так сразу…

Главным источником неприятностей для Херринга был зловредный кот Абгемахт. Он почему-то вообразил, что ему, Херрингу нужна его, Абгемахта, хозяйка, люто возревновал («Месть пророка!» — подумал Рамрод) и начал цепляться к Херрингу ни за что, ни про что. Они даже подрались… Два раза… Не считать же мелкие трепки, которые приходилось задавать наглецу… Да, проучили нахального котишку… Но Рамрод заметил, что правое ухо Херринга оттопыривается как-то подозрительно, и на морде виднелись свежие царапины, заставившие Рамрода сильно усомниться в искренности друга.

Но на этом обиды не кончились. Всему миру известно, что лучшие крысоловы — это фокстерьеры, и только они. У Абгемахта на сей счет имелось свое, совершенно не правильное мнение. В нестерпимой наглости он дошел до того, что пока им пришлось сидеть в подвале дворца падишаха, он демонстративно, из-под самого носа у Херринга уволок здоровенную крысу и придушил ее. Делать нечего, Херринг был просто вынужден поставить на место вконец распустившегося нахала. При этом пес потряс правой задней лапой, на которую заметно прихрамывал. Видимо и здесь не обошлось так гладко, как он пытался представить.

Рамрод рассмеявшись, потрепал Херринга по ушам, и фокс счастливо заскулив, прижался к его ногам.

За рассказами о бесконечных победах Херринга над противным Абгемахтом они прошли весь туннель и остановились перед входом в большую пещеру. Обломок скалы, обрушенный неведомым великаном в Болото, оказался пустотелым. Под городом находился неслыханных размеров грот, противоположный конец которого скрывался в колеблющейся завесе горячего воздуха. Рамрод пощелкал пальцем по стене. Гладкий гранит, ни капли воды. Не верится даже, что над головой многометровая масса грязи и вонючей жижи.

Потолок пещеры уходил далеко вверх, теряясь в причудливой смеси темноты и дрожащих красных отсветов, испускаемых шевелящимися клубками растений, лежащими посреди пещеры. Более всего заросли живых Кнутов походили на спутанный моток шерсти, которым только что баловался игривый котенок. Уловив, о чем думает Рамрод, Херринг недовольно гавкнул. И здесь, мол, кошки…

Даже подозрительно как-то… Никто не охраняет, никто не стережет…

Рамрод шагнул было к зарослям, но тут же отлетел назад, отброшенный страшной силы психоударом. Как будто пылающим факелом ткнули в обнаженный мозг. Он скорчился на полу и застонал, обхватив голову руками. Херринг, взъерошенный и злой, неистово рычал, скреб когтями каменный пол.

С трудом Рамрод поднялся.

— И что будем делать? — спросил он у верного спутника.

— Идти назад. Здесь ненависть. Огонь. Смерть.

Рамрод покачал головой.

— Нет, мы должны идти вперед. — Он помахал кремневым ножом. — Мы должны срезать несколько стеблей.

Херринг даже попятился.

— Не надо. Они злые, жгут.

— Именно потому, что они злые, мы и должны их принести.

Пес сел и шумно почесался.

— Не знаю. Не хочу туда. Не зови.

— Надо.

— Нет.

— Тогда я пойду один.

Херринг плаксиво взвизгнул.

— Не ходи, убьют.

— Я обязан.

— Тогда пошли вместе.

Рамрод обнял дрожащего пса и чмокнул его в нос, а потом сам устыдился своей сентиментальности. Однако Херринг перестал бояться, по крайней мере внешне.

— Пошли. Я знал, что ты меня не бросишь. Но нам надо обдумать, как это сделать получше. Соваться сгоряча второй раз не стоит. Тебе вообще опасно подходить к ним близко, потому что тебя они прикончат наверняка.

— А ты?

— Меня — нет. Я человек.

Херринг задумался.

— Очень большой поток энергии. Невыносимый. Я так не могу.

— Может, попробуем мыслещит?

— Не выдержит.

— Что же делать?

— Усни, — неожиданно посоветовал Херринг.

Рамрод непонимающе посмотрел на него.

— То есть?

— Усни. Выключи мозг.

— Ты предлагаешь транс?

— Да.

Рамрод задумчиво засвистел. Потом подхватил Херринга на руки и заплясал с ним по коридору.

— Ты у меня умница, пес. Ты просто гений! В трансе, с намертво закапсулированным сознанием, я пройду к ним запросто. Ты гений, но ты дурак, — Херринг обиделся, а энтузиазм Рамрода поувял. — Да, ты маленький глупый песик, которого я очень люблю, — повторил Рамрод. — Они убивают всякого, кто не обладает разумом, значит, они убьют и меня, если я пойду к ним в таком состоянии. Но это бессмысленные растения, и мы запросто обманем их, хотя они и эсперы. Но тут многое зависит от тебя. Ты должен помочь мне. — Херринг всем видом высказал готовность помочь. — Мы сделаем фантом, фантомный разум, и наложим его поверх закапсулированного сознания. Тебе придется работать ювелирно, фантом не должен иметь никаких связей с мозгом, а его связь с телом должна быть слабее, чем заданная программа, исходящая из капсулы. Иначе тело никуда не пойдет. Они сомнут фантом, а тело подчинится ему. Нам же нужно, чтобы тело подчинялось программе, а фантом мы подсунем на растерзание этим кровососам. Прикроемся им, как щитом. Не думаю, что они смогут раскусить наш трюк.

Херринг кивнул, глаза его обрадованно заблестели.

— Но ты понадобишься, чтобы вывести меня из транса, — закончил Рамрод. — Ты вообще будешь главной фигурой. Именно ты будешь накладывать фантом на капсулу.

Несмотря на жару, Рамрода била крупная дрожь. Никогда раньше он не рисковал так крупно. Нет, конечно, рисковать приходилось, но всегда его судьба оставалась в его собственных руках, а сейчас он отдается в руки… нет, в лапы Херринга. Он, конечно, предан Рамроду, но он всего лишь собака…

Очнулся Рамрод от того, что его сильно трясли за плечо, так сильно, что зубы лязгали. Еще мутными после транса глазами он пытался различить, кто же это, и не мог. Метались вихри светящихся искр, плавали огненно-красные кольца, а позади них шатались и двигались высокие черные плоскости…

— Рамрод!

Кто-то зовет его или это только мерещится?

— Да проснись же ты!

Две сильные пощечины обожгли лицо, и он, наконец, пришел в себя. Перед ним на коленях стояла Герта, а сам он сидел на полу в туннеле. Рядом, еще извиваясь и сочась дымящимся соком, валялась куча срезанных Кнутов, шесть или семь штук.

Ликование охватило Рамрода. Он сделал это! Сделал! Рывком поднявшись на ноги, он схватил Герту за плечи и закружился вместе с ней, напевая:

— Сделал, сделал, сделал…

— Да прекрати ты, болван. — Она вырвалась из рук. — Остановись.

— Наверное, вид у Рамрода в эту минуту был достаточно несчастный, потому что она рассмеялась.

— Откуда ты здесь? — спросил Рамрод, наконец успокоившись.

Герта небрежно повела плечиками.

— Примчался твой пес, скулил и плакал. Я поняла, что стряслось неладное, и поспешила за ним. Действительно, он не смог вывести тебя из транса. Пришлось помочь.

— Пес? — не понял Рамрод.

— Вот он сидит.

И в самом деле, чуть поодаль, старательно отвернувшись друг от друга, сидели Херринг и Абгемахт. Кот приводил в порядок шерстку на боках, а пес шумно искался, всем с коим видом выражая крайнюю степень презрения.

Рамрод позвал:

— Херринг!

Пес подошел, смущаясь, и ткнулся носом в ладонь. Ему было стыдно. На него надеялись, а он не справился.

— Ничего, ничего… успокоил Рамрод. — Все хорошо, все в порядке. Мы снова вместе.

Абгемахт, глядя на эту сцену, гулко, с подвыванием, зевнул и недовольно чихнул. Видимо, он презирал нежности. Шерсть на Херринге моментально встала дыбом, он сдержанно зарычал.

— Прекрати! — прикрикнул на него Рамрод. — Сейчас не место и не время.

— Вот именно, — подхватила Герта. — Очень склочный пес. Все время задирает моего скромного кота.

Абгемахт самодовольно мурлыкнул.

— Никакой он не вздорный, — вступился за Херринга Рамрод. — Очень тихий и спокойный пес. Никому еще не удавалось вывести его из себя. Твоя кошка первая.

Херринг горделиво задрал нос.

— Что ты имеешь против моего кота? — уперев руки в бока, поинтересовалась Герта.

— Пока ничего.

— Пока?

— Да. Думаешь, я забыл…

— Я тоже все превосходно помню.

— Значит, тебя не удивит, что у меня небольшой счет к Абгемахту.

— Ничуть.

— Вот и отлично.

Абгемахт уже стоял на прямых, как палки, ногах, глаза его метали зеленые искры, а хвостом он раздраженно бил себя по бокам, как тигр. Херринг, сморщив нос, обнажил клыки и рычал, припадая на передние лапы.

Первой опомнилась Герта.

— Ну, вот еще, сейчас не хватало поссориться.

— И что? — еще не остыв, спросил Рамрод.

— Не стоило, наверное, тебя вытаскивать.

Он смутился и опустил голову.

— Извини, я забылся. Спасибо тебе большое.

— Ничего, я думаю, ты поступил бы точно так же.

— Конечно.

— Пошли быстрее, а то я бросила Собрание Вождей без контроля.

Абгемахт, пронзительно взвыв, подпрыгнул вверх и, выпустив когти, бросился на Херринга, но Герта успела схватить его за хвост. Рамрод перехватил за задние лапищ брыкающегося и лающего Херринга, и они побежали к выходу. На ходу Рамрод крепко щелкнул фокса по носу, тот оскорбился не на шутку, но затих. Неизвестно, что сделала Герта с котом, однако и Абгемахт сидел у нее на руках недовольный и тихий.

Когда они вышли из туннеля, то, к удивлению Рамрода, увидели толпу людей, спешащих к башне Собрания, сердцу Хишассоша. Все молчали, тупо глядя прямо перед собой, движения были резкими и угловатыми, как у плохо отрегулированных автоматов.

— Что это? — встревожилась Герта.

— Пока не знаю.

Абгемахт, спрыгнув на землю, метался взад и вперед, жалобно мяукая, точно хотел сказать что-то и не мог.

Они пошли вслед за людьми. На пологом парапете перед круглой приземистой башней стояли вожди. Все вместе. Они жались друг к другу, как испуганные куры, и на головах их красовались огромные дымчато-серые прозрачные раковины. Удивление Рамрода возрастало. Экранировка? Неужели? И для чего?

Чуть впереди остальных стоял Вождь Хсишасиос. Обе руки он положил на головы противных жирных слизняков хишшс, его незрячие глаза были устремлены в небо, он дрожал, как в ознобе.

— По-моему, он телепатирует, — голос Герты обрел жесткость и решительность.

— Похоже, — согласился Рамрод.

Люди покачивались в такт звукам неслышимой музыки. Лица их были пустыми, без всякого выражения. Они сбивались все теснее и теснее к подножию парапета. Хсишасиос собирал их в кучу, в стадо без собственных мыслей, без разума.

Внезапно Рамрод увидел, что из поднятых рук Хсишасиоса изливается голубоватая мерцающая пелена. Она волнами прокатывалась по площади, обволакивала людей, одевала их ниспадающим до земли светящимся плащом, взвихривалась крошечными смерчами над головами.

Абгемахт, вокруг которого пелена сгустилась настолько, что почти скрыла его из вида, дико заверещал, подпрыгнул. Херринг тоже вел себя неспокойно.

Рамрод смотрел на Сохшишосса. На лице того было выражение дикого торжества, почти сумасшедшего восторга. Он медленно поворачивал голову, рассматривая толпу. Он наслаждался властью над этими безвольными, нет, лишенными воли насильно созданиями, которых уже нельзя было назвать людьми. Но постепенно торжество сменялось тревогой.

Рамрод подался назад, но было поздно. Сохшишосс заметил его и понял, что зов вождя Хсишасиоса не действует на Рамрода. Более того, понял, где находится источник беспокойства и противодействия его воле. Глаза Сохшишосса загорелись мрачной решимостью. Наклонившись вперед, он тронул за плечо одного из стражников в рогатых шлемах, цепью растянувшихся вокруг платформы и с трудом сдерживавших напор толпы. Сохшишосс потянул стражника наверх и указал на Рамрода. Как только стражник поднял свой гарпун, Рамрод повернулся и побежал, схватив Герту за руку и расталкивая все прибывающих людей. Но куда бежать? Назад в башню? Или в горячие пещеры? Стражники настигнут их и там и наверняка убьют. Сейчас они полностью покорны Вождям.

Рамрод резко свернул с площади на одну из боковых улиц, круто уходившую вниз, и запрыгал по лестнице. Герта бежала рядом с ним, сзади мчались Херринг и Абгемахт.

— Где дверь? — задыхаясь, на бегу спросил Рамрод.

— Далеко, на другой стороне города.

— Как пройти к ней?

— Не знаю. Надо через площадь.

— Нельзя.

— Попытаемся по стене. Внутренняя цела.

— Нас там увидят.

— Это единственный оставшийся путь. Все дороги по городу проходят через площадь Собрания. Неужели ты этого не заметил? А на стене усилиями Вождей сейчас никого нет.

Прыгая через ступеньки, Рамрод буквально волок Герту за собой. Они взлетели на новую лестницу, которая уже вела вверх, на стену, и успели добраться до середины, когда к ее подножию подбежал первый стражник. Он взмахнул гарпуном, но замыкавший процессию Абгемахт послал такой силы импульс ненависти, что стражник выронил оружие и упал, оглушенный. Подавленный мозг всегда особенно восприимчив.

— Быстрей! — подгонял Рамрод. — Быстрее, пока они не спохватились! Вокруг башни Охранителя, по самому краю стены!

Рамрод старался не смотреть на чавкающую трясину внизу, у подножия башни. Герта цеплялась за его руку, сковывая движения, он с трудом удерживался на карнизе. Шаг. Еще шаг. Он уже не мог думать о преследователях, все мысли сосредоточились на одном: любой ценой удержаться.

Вот наконец стена. Широкая, безопасная, как дорога. Прошли по карнизу все, даже Херринг, которому было труднее остальных. Абгемахт, так тот вовсе промчался по узкой полоске вприпрыжку. Они побежали по стене, а ветер с Болота, пропитанный тошнотворными миазмами, все крепчал, превращаясь в шторм. Готовился новый приступ, а проклятый Сохшишосс сделал все, чтобы обречь город на гибель. Добытые таким риском Кнуты остались бесполезно валяться в башне Охранителя Шашсуисса.

Быстрее… Если порывы ветра будут и дальше усиливаться, то они просто сбросят беглецов со стены, а обогнуть выросшую впереди новую башню станет вовсе невозможным. Шквалом их швырнет в бурлящую грязь.

— Далеко еще? — с трудом перекрикивая вой ветра, спросил Рамрод.

— Нет. За этой башней.

Позади показались несколько темных фигур. Они размахивали руками и что-то вопили, но ветер уносил их крики.

И тут случилось неожиданное. Херринг не решился вступить на карниз, ведущий вокруг второй башни. Он отпрянул назад, скуля от испуга. Рамрод прикрикнул на него, но бесполезно. Стражники приближались.

— Брось его, — посоветовала Герта, уже двинувшаяся по карнизу.

— Нет.

— Брось. А то из-за этой шавки мы все пропадем.

Херринг съежился в комочек и закрыл глаза.

— Скорее, — теперь уже торопила Герта. — Если они догадаются пойти нам навстречу…

Рамрод, рассвирепев, грубо схватил Херринга за шкирку, тот лишь взвизгнул. Руки были заняты, и он не мог придерживаться за стену башни, а узенький карниз был предательски скользким… Когда камень с шумом вывернулся из-под ног и с плеском шлепнулся в Болото, Рамроду померещилось, что и сам он летит следом. Но обошлось.

Очутившись снова на стене, он хотел перевести дух, но Герта нетерпеливо дернула за рукав.

— Бежим!

Они бросились дальше. Внезапно она остановилась, от неожиданности Рамрод сильно толкнул ее в спину.

— Здесь!

— Где?

— Вон там, — она вытянула руку.

В этом месте наружная стена рухнула на внутреннюю, образовав каменистую осыпь, которая начиналась метрах в трех внизу от того места, где они стояли. Поодаль, в Болоте, торчал каменный утес, похожий на полусогнутый палец. Он был на расстоянии хорошего прыжка от обломков внешней стены.

— Там?! — ужаснулся Рамрод.

— Да.

— Но нам туда не добраться!

— Если не хочешь попасть в руки Вождей…

— Нет, — помотал он головой.

Чувствуя неприятную слабость в коленях, Рамрод посмотрел вниз. Болото, несмотря на сильнейший ветер, было спокойным, жижа не поддавалась порывам воздуха. Рамрод заколебался. Он помнил, что это… Может в нем проснулся не слишком мужественный Шашсуисс, а может, он сам растерял храбрость в горячих пещерах…

Видя его нерешительность, Герта повелительно крикнула:

— Прыгай!

Рамрод зажмурился и прыгнул. Загребая щебень, он покатился в Болото и удержался в последний миг. Следом за ним, визжа от испуга, бросился Херринг. Рамрод поднялся, оступаясь, и оскальзываясь на шевелящемся щебне, отошел на несколько шагов, примерился и прыгнул дальше, на утес, на маленькую площадку, находившуюся напротив. Больно ударившись грудью о камни, едва не слетел в трясину, но успел зацепиться, подтянулся на руках и вскоре стоял на утесе. Херринг перескочил туда без затруднений.

Герта с Абгемахтом на плече слетела со стены, когда стражники уже приготовились метнуть в нее свои гарпуны. Не теряя ни секунды, она, разбежавшись, прыгнула на утес. И не дотянулась. Рамрод, позабыв про все, бросился к ней, схватившись одной рукой за камень, свесился с утеса и чудом успел поймать плащ Герты. Потянул. Болото не хотело так просто расставаться с добычей, и Рамроду пришлось напрячь все силы.

Вдруг о камни возле его головы с треском ударился гарпун. Рамрод оглянулся. Стражник на стене изготовился для второго броска. Зарычав от злости, Рамрод с такой силой рванул за плащ, что в груди захрустело, и буквально выдернул Герту из болота. Они покатились по площадке.

Второй гарпун вонзился ему в руку, и кровь брызнула оранжевой струей.

Герта, несмотря на смертельную опасность, которой только что подвергалась, не растерялась. Перемазанная вонючей черной слизью, мертвенно бледная, она подхватила падающего Рамрода и поволокла вверх по скале.

На самой вершине открылась узкая расселина. Герта протолкнула туда плохо соображающего от боли Рамрода и проскользнула сама. Дрожащие Херринг и Абгемахт бок о бок, позабыв про обычные склоки, бежали следом.

Расселина была узкой, но подталкиваемый Гертой Рамрод пробирался по ней достаточно быстро, то и дело шипя от дергающей боли в пробитой в побитой руке. Наконец, они попали в маленькую пещерку, находившуюся, видимо, на уровне болота, потому, что под ногами мерзко захлюпала грязь.

— Пришли, — объявила Герта.

Рамрод различил знакомое серебристое сияние.

— И куда же теперь? — спросил Рамрод.

— Постараемся вернуться.

— В город Великих Двоих?

— Нет, домой.

— Сильно сомневаюсь, что это когда-нибудь удастся. Мы проваливаемся все глубже. И как бы нам не оказаться в гостях у динозавров.

Герта хмуро усмехнулась.

— Раньше у каждого из нас была только половина Ключа, теперь же мы имеем весь Ключ целиком. Половина могла действовать лишь в сторону наименьшего сопротивления — вниз по оси времени, целый Ключ обладает достаточным запасом энергии, чтобы осуществить обратные переходы. Кроме того, сейчас мы можем сравнительно спокойно сосредоточиться и определить конечный пункт перехода, не предоставляя выбора механизму.

— Ты уверена, что стражники не полезут за нами?

— Уверена.

Но старые подозрения с новой силой вспыхнули в Рамроде.

— Я должен буду отдать тебе свою половинку Ключа?

Теперь уже Герта с сомнением уставилась на него.

— А если я отдам тебе свою, то какие гарантии буду иметь? — резонно спросила она.

— Интересно получается, — невесело усмехнулся Рамрод. — У нас есть все, кроме самой малости, — согласия. В результате получается, что у нас нет ничего.

— Точно, — коротко просуммировала Герта.

Воцарившаяся было тишина вдруг прервалась шумом и плеском. Сверху обрушился небольшой водопад грязной воды, смешанной с ряской-сонкой. Херринг едва успел отскочить.

— Мне кажется, насчет времени ты несколько ошиблась, — спокойно заметил Рамрод.

— Это почему?

— Начинается новый приступ, и волнами зальет и город и эту скалу, и нас, как сусликов в норе.

— Если не договоримся, — возразила Герта.

Рамрод задумался. Новая порция воды и грязи, скатившаяся в пещеру, поторопила. Он предложил:

— Пусть каждый держит свою половину Ключа в руке, но мы составим его, как единое целое.

Герта неуверенно прикусила губу.

— Не знаю получится ли…

— Предложи что-нибудь получше.

— Хорошо, — тряхнула головой она. — Заметано, как говорит Абгемахт. При этом каждый должен тщательно представить место, в которое хочет попасть.

— Вероятно, нам нужно думать об одном и том же, а то в два разных места прибудут четыре половинки.

— Все может быть, — уклончиво сказала Герта.

— И куда же _м_ы_ хотим попасть?

Этот простой вопрос озадачил Герту не на шутку.

— Действительно…

— К вам в корпорацию я не пой… — договорить Рамрод не успел. Сверху хлынула целая река, изрядная доля которой попала ему в рот. Откашлявшись, он захлопал себя по груди, протер глаза, выковырял грязь из ушей, а когда закончил приводить себя в порядок, то обнаружил, что стоит уже по колено в воде.

— Решай быстрее! — немного визгливо крикнула Герта — А то мы в самом деле захлебнемся.

— Космопорт! — осенило Рамрода.

— Прямо в лапы Патруля, — иронически бросила Герта.

— Именно! Там каждый из нас будет заботиться о своей шкуре, и ему будет не до того, чтобы строить пакости другому. Самому бы ноги унести.

— Не знаю…

Вода поднялась уже до бедер. Рамрод подхватил мокрого и грязного Херринга на руки. Абгемахт так и не слезал с плеча Герты.

— Ладно, — наконец после некоторых колебаний решилась она. — Приедем, а там будем разбираться, что и как. Зал прибытия, пальмовый угол. Знаешь?

— Конечно.

— Поехали.

Она достала из-за пазухи свою половинку Ключа, Рамрод взял свою. Пластинки сблизились.

— Здравствуй мой дорогой! Здравствуй мой хороший!

Это были первые слова, которые услышал Рамрод, как только сознание вернулось к нему. И произнес их совсем не тот человек, которого ему хотелось бы видеть. Ибо, раскрыв глаза, Рамрод обнаружил себя в кабинете, к окнам которого по странной случайности или капризу хозяина были прикручены решетки. В глазах у него снова потемнело.

— О-ох, — невольно вылетело из губ.

Инспектор Хильдебранд-Левенштейн самодовольно разгладил усы и пальцем взбил бакенбарды.

— Здравствуйте, здравствуйте… Как поживаете? — приторно запел он.

Герта чувствовала себя не лучше. Абгемахт и Херринг, поджав хвосты, толкались у ног Рамрода, просительно поглядывая на него. Они искали защиты… Забери нас отсюда, нам здесь не нравится… Не нравилось в Управлении Патруля и самому Рамроду, но что он мог поделать?

Вдруг он заметил, что неподвижный, закатившийся глаз Герты, лежавшей вроде как в обмороке, пристально смотрит на него. Рамрод сосредоточился на приеме.

— Что будем делать?

— Надо бежать отсюда.

— Как бежать?

— Пока не знаю.

Инспектор, сияя глупой улыбкой, старательно расчесывал усы.

— Этот болван… — начала было Герта.

— Превосходно вас слышит, — закончил сочный баритон.

Хильдебранд-Левенштейн отложил расческу для усов и, опершись о стол обеими руками, подался вперед, презрительно глядя на Герту.

— Да-с, — со вкусом, наслаждаясь их смятением, повторил он, — я все отлично слышу. Так что еще большой вопрос, кто в данной ситуации выглядит глупее.

— Эспер! — вырвалось вслух у покрасневшей до корней волос Герты.

— Совершенно верно, — телепатировал инспектор. — Первого разряда.

— Тогда, значит, нам конец, — печально подвел итог Рамрод.

— Боюсь, что именно так, — не стал спорить Хильдебранд-Левенштейн.

Герта, вдруг приняв какое-то решение, села поудобнее, закинув ногу за ногу, разгладила смявшийся комбинезон, оправила растрепанные волосы.

— Не старайтесь, инспектор, напрасно, — сладко улыбнулась она. Прощупать меня вам не удастся, силенки маловато.

— Прощупать — да.

— А на что хватит?

— Сломать.

— Фи, — поморщилась она. — Не смешно.

— Не один же я буду.

— Предположим. И что вам это даст?

Хильдебранд-Левенштейн задумался.

— Гм… Да… И в самом деле…

Герта одарила его самой обворожительной из улыбок, имевшихся у нее в запасе. Инспектор улыбнулся в ответ и размяк. А Рамрод помрачнел.

— Скажите, инспектор, — промурлыкала Герта, — а как вам удалось нас заполучить?

Инспектор широко развел руками, не то собираясь обнять ее, не то показывая, что не намерен разглашать служебную тайну. Рамрода перекосило. Хильдебранд-Левенштейн, заметив это, выпрямился во весь невеликий рост и сказал:

— Так ведь совсем просто. Вы, оказывается, совершенно не знакомы со свойствами Ключа. А так охотились за ним. Ну, право, как дети. Маленькие неразумные дети со спичками. Балуетесь с огнем, не подозревая, что можете обжечься.

Герта оскорбилась.

— Не знаем — так не знаем. И нечего смеяться над этим. Расскажите лучше на прощание, ведь всегда интересно знать, на чем погорел.

Но за этим милым воркованием Рамрод улавливал какую-то фальшь. Герта определенно вела свои игру, крутила инспектору мозги. Неужели она рассчитывает вывернуться сухой из воды? А если так, то не за его ли, Рамрода, счет?

Инспектор снисходительно пояснил:

— Вернуться сюда с замещением чьего-либо сознания вы не могли, так как ваши собственные тела вакантны. Мы нашли их в пещере. Сначала решили, было, что вы умерли. Ни дыхания, ни пульса. Лишь позднее определили точно. А дальше все было даже скучно. Привезли вас в управление и стали ждать. Как только вы зашевелились, мне дали знать. И вот я здесь, встречаю вас.

Рамрод, повинуясь смутному позыву, совету интуиции, спросил:

— Если вы знаете о Ключе все, тогда скажите: а возможны перемещения без пересадки сознания?

Хильдебранд-Левенштейн погладил правый ус.

— Конечно. Но для этого нужен исправный Ключ.

— Целиком? — переспросил Рамрод.

— Да. Половина ключа может вообще очень немногое. Именно поэтому я так обрадовался, поняв, что путешествуете вы вдвоем, но поодиночке. Это сильно упрощало дело. Отловить вас превращалось в сугубо техническую задачу.

— Значит, целый Ключ переносит и тело владельца? — настойчиво уточнила Герта.

— Совершенно верно, — церемонно поклонился инспектор. — Но не вижу, как это может вам помочь. В Далеком Далеке не сделали достаточно много ключей, чтобы их можно было так запросто ломать.

— Действительно, — сокрушенно вздохнула она. — А здесь нет и Ворот.

Инспектор искренне рассмеялся.

— Так вы знаете еще меньше, чем я полагал. Для целого Ключа не нужны Ворота!

— Как? — Рамрод удивился по-настоящему.

— Вот так! Ворота проходит всякий, имеющий хотя бы кусочек Ключа, но целому Ключу не нужны Ворота вообще. — Он ухмыльнулся. — Его назвали неправильно. Скорее это не Ключ, а отмычка, способная взламывать время.

Рамрод увидел, как Герта встала, потянулась, расправляя замякшие мускулы. Хильдебранд-Левенштейн шумно сглотнул и перестал гладить левый ус, впившись глазами в ее фигуру. И снова Рамрод понял, что он вполне готов набить инспектору морду.

Херринг, почуяв настрой хозяина, зарычал. Рамрод нагнулся и взял голову пса в ладони.

— Спокойнее, маленький, все будет в порядке.

— С кем это вы? — подозрительно осведомился инспектор, перегибаясь через стол, чтобы лучше видеть.

Тр-рах! Раздался сухой треск, словно ударились два камня. Это Герта, схватив со стола массивное нефритовое пресс-папье, с размаху опустила его на неосторожно подставленный затылок Хильдебранд-Левенштейна. Инспектор сунулся носом в стол и замер.

— Что ты наделала?! — ужаснулся рамрод.

— Что надо, то и сделала, — огрызнулась Герта. — Нам ведь нужно смываться, а не болтать с ним.

— Но как?! — в отчаянии взвыл Рамрод. — Из Управления?! Ты спятила!

— Не стони, хлюпик. Идешь со мной?

Рамрод вскочил.

— Конечно!

— Этот осел рассказал нам самое главное. Целому Ключу не нужны Ворота. Отлично, Ключ у нас есть.

— И куда же мы?

— В Космопорт, как и собирались. Тем более прибудем мы туда не в виде бесплотных душ, а полностью, о'натюрель.

— Но ведь это Ключ Времени!

Герта, подхватив на руки злокозненно сверкающего глазищами Абгемахта, досадливо поморщилась.

— Глупец ты. Мы ведь можем переместиться на секунду назад. Совсем не обязательно нырять на пять тысяч лет.

— Ага, — согласился Рамрод. На всякий случай он пощупал пульс у инспектора, и облегченно констатировал — жив.

— Какое нем до него дело, — махнула рукой Герта. — Поспешим, а то заявится кто-нибудь.

Капитан Эйткенс зевал. Зевал со вкусом, обстоятельно, получая от данного занятия максимум возможного удовольствия. Оно, зевание, было слишком важно, чтобы отвлекаться, и поэтому он не обратил внимания на двух взъерошенных субъектов подозрительного вида, стоявших перед ним. Отзевавшись, наконец, он снизошел до вопроса:

— Что вам здесь надо?

Мужчина, к ногам которого прижимался перепачканный зеленой грязью фокстерьер, передернул плечами.

— Ходим, смотрим.

Капитан Эйткенс сделал грозное лицо.

— Не положено.

— Что не положено? — резко спросила женщина, гладившая раскормленного коричнево-красного кота.

— Ходить не положено.

— Почему? — не унималась она.

— В Космопорте нельзя. — Эйткенс с хрустом потянулся. — Вот вызову сейчас Патруль, проверим, что вы за птицы. — Он угрожающе поднял руку к кнопке сигнала на стене ангара.

— Давай, — поощрила женщина. — Давай.

Эйткенс заколебался. Вызывать недолго, но если зря… Как тогда объясняться? Патруль не любит попусту бить ноги. Успею, — решил он.

— Сначала скажите, что вам надо.

— Желаем приобрести яхту, — объявил мужчина.

Эйткенс скептически оглядел его. Помятый комбинезон, из тех, что носят альпинисты, весь запыленный, пропотевший. Левая штанина разодрана до колена. Нет, пожалуй, все-таки стоит вызвать Патруль.

— По вам не скажешь, что вы можете позволить себе содержать яхту.

— Не судите опрометчиво.

Эйткенс вдруг обратил внимание, что рядом с ними никого нет. Он остался одни на один со странного вида незнакомцами. А что если они преступники? Кто тогда защитит капитана? Страшно подумать… Во всем ангаре никого нет. Рядом стоят другие яхты, совершенно скрывая их от посторонних глаз. И Эйткенс второй раз не решился дотронуться до кнопки вызова.

— Ну хорошо, — примирительно сказал он. — Смотрите, если хотите.

— Нам нравится вот эта, — мужчина указал на «Тинтажель».

— Эта? — глупо приоткрыв рот, переспросил капитан.

— Да, — подтвердила женщина.

— Но эта яхта не продается. Я ее капитан и знаю наверняка…

— Всякая вещь продается, — перебила его женщина нравоучительным тоном. — Всякая вещь продается, если за нее можно заплатить больше, чем она стоит.

— У вас не хватит денег купить яхту лорда Латексмера, — высокомерно возразил Эйткенс.

— Что вы знаете о наших возможностях, — недружелюбно сказал мужчина.

— И вообще стоит ли она того, чтобы ее покупали, — добавила женщина.

Капитан Эйткенс обиженно откашлялся и выпрямился, оправляя расшитую галунами форму.

— Вы сами не знаете, что говорите! — с жаром начал он. — «Тинтажель» — самая лучшая из яхт Симаррона. Ее строили по чертежам, которые лично составлял лорд Латексмер. Нигде больше нет такой отделки! Она стоит столько же, сколько годовая продукция планеты средних размеров, расхвастался капитан.

— Хорошо, уговорили, — покладисто согласился мужчина. — Сейчас мы посмотрим на вашу хваленную отделку.

Капитан замотал головой.

— Без разрешения его светлости я не могу вас пустить на борт.

— Ничего, — сказала женщина, мы пойдем сами, нам не нужно разрешение лорда Латексмера.

— У вас нет ключей, — усмехнулся капитан, на всякий случай придвигаясь к кнопке вызова вплотную.

— Как нет? — удивилась женщина. — А это что? — Она потрясла в воздухе связкой блестящих пластинок, прицепленных, как с ужасом увидел Эйткенс, к знакомому брелку — маленькому нефритовому дракончику с Хеллевелле Оп. Его брелку!

Эйткенс сдавлено пискнул и машинально схватился за карман. Действительно, его ключи пропали!

— Караул! — завопил он. — Воры!

— Совершенно верно, — легко согласилась женщина.

Капитан уже совсем было собрался нажать кнопку вызова, но обнаружил, что бетон площадки стремительно движется навстречу его носу. Он даже успел понять, что падает, и удивился этому, но больше не успел решительно ничего.

— Браво, Рамрод, отлично сработано, — сказала Герта, вставляя ключ в прорезь. — Будем надеяться, что ты успел вычитать все в мозгу этого надутого индюка, что касается управления яхтой.

— Мне в этом нет необходимости, — самоуверенно сказал Рамрод. — Я вожу яхты любых типов.

— Но я так поняла, что это яхта новейшей постройки. И, признаться честно, я не видела раньше таких странных форм. Вот это вздутие на носу…

— Не имеет значения. — возразил Рамрод и пригласил ее войти в бесшумно открывшийся воздушный шлюз. — Прошу.

— Благодарю, — на Герту внезапно накатило игривое настроение, и она сделала книксен. Абгемахт недовольно фыркнул, глядя на это. Рамрод беззлобно щелкнул его по носу, кот зашипел, как проколотый мяч, попытался зацепить Рамрода когтистой лапой, но, к своему величайшему удивлению, на сей раз получил шлепок от Герты. Вконец разобидевшись, он задрал хвост и нырнул в шлюз. Херринг оскалил зубы, довольно усмехнулся и прошел следом.

— Однако они правы, — посерьезнела Герта. — Нам не следует здесь задерживаться.

— Путешествие началось, — торжественно произнес Рамрод, удобно расположившись в капитанском кресле перед экраном.

Он чувствовал себя неловко. Нет, не потому, что растерялся в новой яхте. Ничуть. Действительно, приборная доска была скомпонована необычно, но не впервой ему было разбираться в незнакомых механизмах. Да и многое ли изменится, если кнопка запуска джампера перекрашена из обычного красного в салатно-зеленый. Нет, абсолютно ничего. Беспокоило другое. В последнее время Герта все чаще и чаще стала опережать его. Инициатива почти полностью перешла в ее руки, а он, как-то незаметно для себя, оказался в роли подыгрывающего. Более того, он и не протестовал особо против такого положения. Ему даже, страшно подумать, нравилось. А милый друг Херринг весьма неодобрительно относился к подобной трансформации… Пес не говорит ничего, он слишком любит Рамрода, но недовольство то и дело проявляется в его поведении.

Рамрод покосился на фокса. Тот лежал в кресле, поглядывая на самодовольно чистившего усы Абгемахта. Вот уж кто никогда и ни при каких обстоятельствах не ведал сомнений. Действительно, им-то с Гертой чем быть недовольными. Все идет очень хорошо для них.

Но сам он, Рамрод, хорош… Добро бы подчинялся просто хорошенькой девушке… Так ведь нет! Корпоранту! Об этом он постоянно забывал в последнее время. Действительный правоверный лигист, удостоенный звания Ночного Рыцаря! А она, пожалуй, докомандуется, что приведет всех их на Большое Толковище Корпорации Мошенников.

Рамрод поморщился. Что за дурные мысли ползут в голову. Но вот и она вернулась…

Герта, плюхнувшись в соседнее кресло, оправила элегантную прическу и где только зеркало успела отыскать?! — и сказала:

— Теперь все. Стартуем.

— Где же ты пропадала? — не удержался Рамрод. — У нас и так мало времени. Хильдебранд-Левенштейн наверняка уже начал розыск.

Она беспечно фыркнула.

— Пусть ищет. Опоздает. Я оттащила дурака-капитана подальше, чтобы не поджарить его на старте. Нам ведь это ни к чему.

Брови Рамрода против его воли поползли вверх.

— Конечно, — выдавил он машинально.

Герта похлопала его по руке, отчего у Рамрода вместо крови по жилам пробежал электрический ток.

— Стартуй, — приказала она.

Пальцы Рамрода запорхали по кнопкам, краешком глаза он уловил смесь изумления и восхищения на лице Герты. Да-с, техника от века была и впредь останется привилегией мужчин. Настоящих мужчин. Таких, как Рамрод.

Низко загудел джампер, и их вдавило в мягкую пену кресел. Яхта стремительно пронзала атмосферу, выходя в космос. Тяжесть все нарастала, перед глазами, клубясь, поднималась черная пелена с серыми прожилками, так напоминающая кокон Ворот Времени. Только цвет другой. Даже мысли стали свинцовыми от перегрузки. Стартовал он, похоже, все-таки слишком резко.

До его сознания долетел тихий стон. Звук это был или мысль — Рамрод не понял, да и не стал разбираться. Стонала Герта, и ее надо было успокоить. Рамрод заговорил, не придавая большого значения тому, что говорит. Главное, чтобы она слышала его голос. Одновременно он попытался нащупать ее мозг и послать туда волну уверенности и спокойствия.

Но вот жуткие тиски ослабели. Герта встрепенулась и слабым голосом спросила:

— Все?

— Да, мы взлетели. Теперь самое время выбрать дальнейшую дорогу.

— Интересно. И куда мы полетим?

Вот новый сюрприз. Железная неустрашимая Герта, этакая валькирия, растерялась. Рамрод расправил плечи.

— Я полагаю, на Манакана Он, — брякнул он, не подумав.

— Ну, спасибо, — желчно ответила Герта. — Хочешь сдать меня Президентскому Совету Лиги Воров.

Рамрод смутился и потер подбородок. Это ему в голову не приходило. Между прочим, его самого там тоже не встретят букеты роз и звуки оркестра. То, как он обошелся с Молером, запомнят надолго. И счет предъявят к оплате незамедлительно, как только он появится в пределах досягаемости.

Герта расценила его замешательство несколько иначе. Последнее время они по молчаливому уговору не пытались прослушивать друг друга, и потому могли лишь догадываться о мыслях спутника. Она решила, что попала в десятку, и невесело пошутила:

— Поспеши. Тебя заждались.

— Это точно, — кисло отозвался Рамрод, откидываясь на спинку кресла. И неожиданно для себя рассказал ей все о своих приключениях.

— Тогда полетим на Рукенштоль Уф, — сказала она, когда Рамрод замолк.

— Чтобы меня там наизнанку вывернули ваши молодцы.

— Тоже верно, вариант не из лучших, — согласилась она.

— И что будем… — начал было Рамрод, но стук, визг, шипение и лай отвлекли его.

Подскочив от неожиданности, они с Гертой одновременно обернулись. Сцепившись клубком и остервенело терзая друг друга, Херринг и Абгемахт катались по рубке. Мягкая коричневая и жесткая бело-рыжая шерсть клочьями летала в воздухе. Рамрод вскочил было, совершенно забыв о привязных ремнях, но его швырнуло обратно с такой силой, что дух захватило. Герта, как всегда более осмотрительная, отстегнулась и, подойдя к дерущейся парочке, вырвала из метавшегося по полу бело-коричневого смерча Херринга. Пес, вися у нее на руке, бешено брыкался и продолжал хрипло рычать. Абгемахт в запале, скрипуче мяукая и шипя, бегал внизу, размахивая лапами, но подпрыгнуть не решался.

Рамрод, опомнившись, постарался связаться с Херрингом.

— Дрянь хвостатая! — ругался его приятель.

Кот не оставался в долгу.

— Нос у тебя черный!

— Ползучка др-ревесная!

— Прямая спина!

Рамрод, не выдержав, расхохотался, вслед за ним заулыбалась и Герта.

— Нашли себе занятие, — укоризненно выговаривал Рамрод Херрингу. Самое время.

— А чего он первый… — пожаловался пес.

— Он это он, а ты это ты.

Херринг обиженно засопел и перестал дрыгаться. Абгемахт пошипел еще для порядка и тоже стих. Герта опустила фокса на пол, и он, отвернувшись от кота, подошел к Рамроду и влез к нему на колени.

— Посмеялись и ладно. — Герта вновь стала такой же уверенной и решительной, как прежде. — Надо сматываться, а то мы потеряли непозволительно много времени.

Рамрод не стал спорить, ибо она была совершенно права. Дождавшись, пока Герта займет свое место в кресле и Абгемахт устроится у нее на коленях, Рамрод сказал:

— Двинемся куда-нибудь подальше, а там разберемся, что к чему. Сейчас самое верное — ничего не решать.

Рамрод королевским жестом нажал то, что считал клавишей запуска маршевых двигателей и гиперпространственных генераторов… Вспомнить, что стало после этого твориться, ему удалось позже с большим трудом.

Звезды на экране заметались, как бешеные, задергались, закружились. Внезапно на экран выскочил зелено-голубой диск Симаррона Эх и начал распухать — яхта пошла назад, навстречу планете. Рамрод вскрикнул и в растерянности ударил кулаком наугад по кнопкам. Яхту затрясло, как в приступе малярии, раздались скрежет и хруст. Мелькнула дикая мысль, что «Тинтажель» разваливается.

— Экран… на ближний! — с трудом крикнула Герта.

Не соображая, что происходит, Рамрод нажал еще несколько кнопок. Треск усилился. Тогда он, отчаявшись понять что-либо, ударил по рычагу общего отключения. Повертевшись еще немного по инерции, яхта замерла.

— Приехали? — придя в себя, иронически спросила Герта.

Рамрод измученно водил глазами и старался вытряхнуть из ушей невидимую вату.

— Ага, — придушенно прошептал он.

— Зна-аток техники…

Рамрод, не ответив, переключил экраны на ближний обзор. Ничего замечательного он не увидел. Пространство было совершенно чистым, корпус яхты был цел и по-прежнему матово поблескивал под яростными лучами звезды Симаррон. Но лишь теперь Рамрод обратил внимание на шесть необычных больших овальных люков в носовой части, крышки которых, расположенные попарно с обоих бортов, три пары друг за другом, слегка выступали на манер блистеров.

— Что это?

— Ты у меня спрашиваешь? — Герта щекотала разнервничавшегося Абгемахта под подбородком и что-то шептала ему на ухо.

— Я никогда такого не видел.

— Сейчас поздно рвать на себе волосы. — Герта совсем не была склонна предаваться идиллическим сожалениям. — Либо ты разберешься, что к чему, и быстро, пока не появились космолеты Патруля, либо нам придется садиться обратно, в распростертые объятия того же Патруля.

Дурные предчувствия нахлынули на Рамрода. Насилуя себя, так как рука отказывалась ему повиноваться, он нашел клавишу пуска, на сей раз предусмотрительно взявшись левой рукой за рычаг отключения.

И он увидел.

Округлые плиты из сверхпрочного сплава, медленно вращаясь, открыли шесть черных провалов в корпусе. Из них показались шесть неясных желтых силуэтов, их очертания дрожали и переливались, оставляя впечатление цветного дыма, бессильно бьющегося изнутри о стенки широких колб. Потом дымы начали стремительно вращаться, вытягиваясь в заостренные эллипсоиды. Яхту затрясло. Рамрод рассмотрел светящиеся белые тросы, уходящие из дымов в люки.

Он пожал плечами, повернувшись к Герте.

— Ни черта не понимаю.

Герта сидела мертвенно бледная, губы ее даже стали отливать прозрачной голубизной.

— Вот что имел в виду этот болван, когда говорил, что у нас не хватит никаких денег, чтобы купить яхту…

— Ты о чем?

Яхту снова стало раскачивать.

— О них! — выкрикнула Герта истерически.

— О ком? — Рамрод от сильного толчка прикусил язык, вскрикнул и потянул на себя рычаг отключения. Желтые облака втянулись в люки, и взбесившийся «Тинтажель» снова стал покорным и ручным.

— О юмивадах.

Слово это ничего не говорило Рамроду, в чем он и признался откровенно. Герта грустно усмехнулась.

— Мы в который уже раз крепко влипли. До сих пор выпутывались сравнительно удачно, но должно же и везение однажды кончиться… Мы уже улетели достаточно далеко от Симаррона Эх, теперь, чтобы вернуться на планету с помощью Ключа, нам не хватит энергии. Идти же вперед просто невозможно, юмивадами ты управлять не умеешь.

— Юмивады?

— Да. Полуразумные животные.

— Животные?! — с ужасом переспросил Рамрод.

— Животные. Они водятся где-то в Далеком Далеке, почти на краю Галактики. Странствуют от звезды к звезде, питаясь межзвездной пылью и газом. Охотники как-то ухитряются их отлавливать и обучать перевозке космических яхт. Даже один юмивад стоит… Страшно сказать. А здесь целая шестерка.

— Межзвездный шарабан? — нервно подхихикивая спросил Рамрод.

— Да, — просто сказала Герта. — Это не так быстро, как гиперпространственные генераторы, но зато безумно дорого и шикарно. Всю жизнь мечтала прокатиться на такой яхте — и вот пришлось. Но я бы охотно согласилась подождать еще.

Рамрод крепко, до боли, ущипнул себя за ухо. На глазах выступили слезы, но самообладание вернулось к нему.

— Хо-ро-шо, — медленно, врастяжку сказал Рамрод. — Но мне понадобится твоя помощь.

Герта пожала плечами.

— Ладно, хотя я и не представляю, чем смогу помочь.

Рамрод прикрыл глаза и прислушался к беспокойному тиканью крови в висках. Обнял покрепче прижавшегося к нему Херринга и начал погружаться в светящиеся розовые глубины. Откуда-то возникли непрозрачные черные шнуры, впитывавшие, всасывавшие розовое свечение так интенсивно, что оно концентрировалось бледно-фиолетовыми сгустками. Шнуры извивались в прихотливом медленном танце, напоминая поднявшихся на хвосты кобр. Они раскачивались, сплетались клубками и снова распрямлялись. И, подчиняясь их завораживающему ритму, Рамрод, не сознавая, что делает, сомнамбулически, как лунатик, защелкал переключателями. Сначала медленно, а потом быстрее и быстрее… Он полностью отдался во власть интуиции.

Опять открылись люки, выпуская юмивадов на волю, но на этот раз Рамрод управлял животными твердой рукой. Они рванулись было по привычке, но, укрощенные, покорно остановились. Рамрод усмехнулся. Со стороны это выглядело страшно — слепые незрячие глаза пылают красным огнем, руки мечутся по пульту со скоростью, недоступной нормальному человеку… И кривая саркастическая улыбка.

Невидимый энергетический хлыст ударил юмивадов, и они послушно двинулись туда, куда направлял их торжествующий Рамрод. Яхта дернулась и, влекомая юмивадами, стала набирать ход.

Но какая-то крошечная ядовитая соринка попала вдруг в мозг Рамроду. Она зудела, причиняла боль, отвлекала, мешала работать. Он попытался вырвать эту саднящую занозу, но напрасно. Мозг заболел еще сильнее. Рамрод понял, что его вызывают. Но возвращаться из теплого и светлого мира, где все ясно и просто, где все подвластно тебе, не хотелось. Он стал сопротивляться.

Однако вызывающий его был настойчив. Соринка, сначала черная и холодная, стала нагреваться. Она засветилась темно-вишневым цветом, потом превратилась в ярко-красную, пожелтела и в конце концов засияла ослепительно зеленой звездой. Но звезда эта не обжигала, напротив, от нее в мозгу расходились волны жуткого холода, сковывавшего мысли, делавшего их вялыми и ленивыми.

Вдобавок звезда начала двигаться, и там, где она проходила, черные шнуры прекращали свою пляску. Они замирали и начинали истаивать облачками серой мути, постепенно гасившей розовое сияние, превращая его в грязный кисель.

Рамрод застонал и очнулся.

Первое, что он увидел, было встревоженное лицо Герты. И лишь потом он натолкнулся на полыхающий пронзительной зеленью взгляд Абгемахта. В эту минуту Рамрод ненавидел кота.

— Что случилось? — язык его слегка заплетался.

— Некогда предаваться удовольствиям. — Герта кивнула на экран.

Теперь, когда Рамрод вышел из транса и снова обрел способность видеть окружающее, он заметил большую сине-белую точку посреди экрана.

— А это кто? — Рамрод попробовал придать голосу игривый оттенок, хотя уже понял, что положение не располагает к веселью.

— Не знаю.

— Не запрашивали нас?

— Нет.

— А свои позывные?

— Тоже не передали. Но преследуют нас.

Лицо Рамрода вытянулось, но он продолжал бодриться.

— Я как-то не расположен общаться с ними.

— Я тоже, — Герта, видимо, была сильно не в духе, потому что отвечала односложно. Напугало преследование? Пустое. Для корпоранта, как и для лигиста, это неизбежный риск, что-то вроде профессионального заболевания. Стоит ли обращать внимание. И он пробормотал:

— Конечно, это не та колымага, на которой я хотел бы посостязаться в скорости, но посмотрим…

И он принялся набирать на клавиатуре сложную комбинацию, теперь уже не боясь ошибиться, память о действиях в трансе у него была безукоризненной.

Повинуясь невидимым энергетическим лучам, юмивады прибавили ход. Их туманные тела вытянулись еще сильнее, сквозь желтый туман начало пробиваться слабое фосфоресцирующее свечение. Синеватая точка вздрогнула и стала быстро уменьшаться в размерах, сползая с центра экрана к краю. Рамрод облегченно улыбнулся.

— Ну вот, а ты боя…

Договорить он не успел. Преследователь, не сразу заметивший маневр «Тинтажеля», с некоторым запозданием, но среагировал и тоже увеличил скорость. Бело-синяя звезда неотвратимо возвращалась в центр экрана, распухая на глазах. Но, достигнув прежней позиции, она остановилась, как пришпиленная. По какой-то таинственной причине преследователь не собирался приближаться вплотную и держал неизменное расстояние.

— Что они задумали? — Рамрод растерялся.

Видя, что от него не слишком много толку, Герта снова стала прежней валькирией: жесткой, уверенной, собранной.

— А ты не видишь?

— Нет.

— Они не мешают нам, потому что мы делаем то, что им нужно. Они отжимают нас от планеты.

— Зачем?

— Они не знают, каков радиус действия Ключа, и хотят застраховаться.

Рамрод звонко шлепнул себя по лбу.

— А я-то думал! Ну, это мы еще посмотрим. У нас тоже есть в рукаве кое-какие козыри.

Он набрал код новой команды. Словно исполинская рука рванула назад правую тройку юмивадов. «Тинтажель» разворачивался по такой дуге, что его едва не закрутило вокруг оси. Зазевавшийся Херринг кувырком вылетел из кресла и шлепнулся о стену рубки, не то гавкнув, не то даже мяукнув. Кресла недовольно зашипели, ремни затрещали, но и Рамрод, и Герта остались на местах. Самое же скверное, по мнению Херринга, было то, что Абгемахт избежал неприятностей.

Яхту мотнуло еще раз, но когда в глазах прояснилось, «Тинтажель» полным ходом шел назад, к Симаррону Эх.

— Посмотрим, сумеют ли они повторить такой разворот, — ухмыльнулся Рамрод.

— Ты спятил! — вскричала Герта. — Возвращаться к черту в зубы!

— Как бы не так! Я не самоубийца. Мы сядем где-нибудь подальше от Космопорта и попытаемся скрыться. В космосе нам не уйти. Гиперпространственный генератор надежнее и мощнее наших лошадок.

— По-моему, ты просто потерял голову и мечешься, как перепуганная курица.

— У нас всегда есть выход, которого они боятся — Ключ Времени. Теперь-то нам не привыкать им пользоваться. Скроемся, придумаем что-нибудь хорошее.

Герта недовольно дернула щекой, но промолчала. Других вариантов пока действительно не было.

К удивлению Рамрода, преследователь почти сумел повторить его сумасшедший разворот. Не в идеальном варианте, конечно, для этого он опрометчиво подошел слишком близко, но гораздо лучше, чем надеялся Рамрод. Преследователю не удалось удержаться между «Тинтажелем» и планетой, но он продолжал висеть у яхты на хвосте.

— Патруль! — крикнул Рамрод Герте.

— Не-ет!

— Только у Патруля есть система слежения с таким временем реакции. На частных кораблях их ставить запрещено.

Теперь преследователь начал приближаться, очевидно, опасаясь, что добыча ускользнет. Синеватый отблеск стал стремительно расти, потом вокруг него на экране закрутились вихри, и сухой щелкающий голос произнес:

— Яхта «Тинтажель», яхта «Тинтажель», остановитесь.

— Жди дольше, — пробурчал под нос Рамрод, неистово нахлестывая бедных юмивадов. Их желтая окраска стала отливать болезненной зеленью.

— «Тинтажель», остановитесь немедленно, иначе буду стрелять. Говорит патрульный галеас «Флайинг Скад». «Тинтажель», остановитесь, я применю оружие.

Рамрод почти довольно потер ладони.

— Ну, теперь держись! Танцы начались!

И еще раз подхлестнул энергетическим лучом юмивадов.

Синяя звезда на экране дернулась, от нее поползла тоненькая ниточка. Рамрод развернул яхту влево и сразу же вверх.

— Они боятся сжечь нас полностью! — злорадно крикнул он. — Мы им нужны живыми, а потому нас стараются только подбить.

На обзорном экране словно солнце полыхнуло — мимо борта «Тинтажеля» пронесся огненный сгусток. Рамрод захохотал — лазерный импульс не попал в цель. Нерешительность, расслабленность, растерянность испарялись из него на глазах. Как обычно, предельная опасность подействовала мобилизующе.

«Флайинг Скад» еще раз плюнул огнем, и снова Рамрод уклонился, хотя на этот раз и с большим трудом. Галеас подошел уже совсем близко. А Симаррон Эх был еще далековато.

— Берегись! — крикнул Рамрод, круто поворачивая упряжку. Разогнавшийся корабль Патруля проскочил мимо, и Рамрод еще успел злорадно подумать, что, несмотря на все противоперегрузочные устройства, у стражников сейчас хрустнут кости погромче, чем у него.

Снова «Тинтажель» выиграл несколько секунд. Но, как превосходно понимал Рамрод, игра подходила к концу. Сесть на планету ему не дадут. Патруль не рискнет выпустить Ключ из рук, пусть уж лучше никому, чем Лиге или Корпорации. И тогда в ход пойдут ракеты.

«Флайинг Скад» в очередной раз приблизился.

— Остановитесь! — даже динамик сумел передать злость. — Последнее предупреждение! Вы будете уничтожены!

— Сейчас, — отозвался Рамрод. — Только зонтик возьму.

Пальцы его запорхали по клавиатуре, как у пианиста, исполняющего особо трудный пассаж. «Тинтажель» встряхнуло с такой силой, что он едва не разлетелся на куски, грохот и скрежет были оглушительными. Яхта, замедляя ход, полетела в одну сторону, а освободившиеся юмивады, наверное, обрадованные донельзя, помчались, убыстряя бег, в другую.

— Пока они разберутся, кто есть кто, — хитро подмигнул Герте Рамрод. Она согласно кивнула, даже Абгемахт, кажется, выразил удовлетворение. Только растяпа Херринг, которого во время всех этих неимоверных маневров швыряло и катало по рубке, как забытую куклу, недовольно повизгивал.

«Тинтажель» плавно замедлял ход, снижаясь. На экране поворачивался диск Симаррона Эх. Но Рамрод не слишком доверял установившемуся спокойствию. Может, удалось провести галеас Патруля, а может, и нет. Он снова взялся за управление, благо джампер остался цел.

Пол под ногами тошнотворно ухнул вниз, а потом полез на место левой стенки. На экране мелькнули коричневые очертания материка, засверкало сине-золотое волнистое зеркало океана.

— Ку-да? — с трудом выдавила Герта.

— Не знаю, — беспечно отозвался Рамрод. — Понятия не имею. А раз я сам не знаю, то они и подавно не догадаются.

Раздался истошный вой, слышимый даже сквозь стенки корпуса яхты, «Тинтажель» вошел в атмосферу. Экраны покраснели, почернели, посерели и ослепли. Снова все вокруг завертелось в бешеном калейдоскопе, яхта содрогнулась, словно налетела на каменную стену. Грохот и треск ломающихся переборок… Рамрода тряхнуло так, что ремни лопнули, и он влетел спиной в обзорный экран. Экран выдержал.

— Приехали, — голосом выздоравливающего тифозного больного сообщил Рамрод, сидя на полу в обнимку с Абгемахтом. Ред Херринг почему-то оказался на шее у Герты вместо мехового воротника.

Герта хотела что-то сказать, но только стряхнула Херринга на пол и промолчала.

— Не мог найти лучшего места, — недовольно выговаривала Герта понуро шагавшему за ней Рамроду.

Тот не оправдывался. Происшествие было из серии «нарочно не придумаешь» — площадку, менее подходящую для посадки, было практически невозможно представить. «Тинтажель», словно гигантский плуг, пропахал землю, разбросав вправо и влево высокие валы, и воткнулся носом в разноцветную стену виллы. Деревья в саду были наполовину переломаны, наполовину засыпаны землей, вилла от толчка, наверное, подскочила метра на два в воздух и опустилась на фундамент не совсем точно. Что там творилось внутри…

— Ты хоть знаешь, куда мы попали? — спросила Герта, подозрительно оглядываясь.

Рамрод помотал головой. Ему было нехорошо. Ему было стыдно. Каждый раз, когда он начинал верить в свое превращение в супермена, случались неприятности. Конечно, садился он вслепую, но надо же… Рамрод сейчас напоминал самому себе побитого пса. Такого, как уныло прихрамывающий на левую переднюю лапу Херринг.

— Это же вилла Ле Мезюрье!

Рамрод остановился.

— Ко-ого?

Герта безнадежно подтвердила:

— Его самого. Главы Корпорации.

Ноги у Рамрода подкосились, и он опустился на теплую землю.

— Это судьба. От нее не укроешься. Мне пора сдаваться?

— Не мели вздор, — оборвала Герта. — И вставай, нечего рассиживаться. У нас мало времени. Ле Мезюрье может примчаться из города в любую минуту. Или, по-твоему, нам удалось сесть незамеченными? Мы еще можем попытаться смыться.

— А охрана? — спросил Рамрод, поднимаясь.

— Это моя забота. Где-то здесь был гараж…

Рамрод удивился, откуда она все здесь знает? Или была раньше? А если была, то зачем?

Из кустов коричневым облачком совершенно бесшумно выскочил Абгемахт, и в мозгу Рамрода поплыли обрывки чужого разговора:

— …сколько?

— Пятеро.

— Ты не ошибся?

— Точно.

— Как они?..

— Ты видела.

— Надолго?

— Час.

И Рамрод понял, что охрана им пока ничем помешать не сможет. Герта гораздо раньше его сообразила, что нужно делать, и охранники, конечно, совершенно не ждали нападения со стороны потерпевшей аварию богатой яхты. Может, они даже спешили на помощь…

Перед ними возникла запертая дверь подземного гаража. Рамрод сунулся по привычке искать замочную скважину, не нашел, остановился, соображая, где же скрытый выключатель. Работать без оснащения он не привык и чувствовал себя вроде как без штанов. Герта насмешливо посмотрела на его трепыхания, потом нее выдержала.

— Разбежался.

Или это только ему померещилось. Но все равно он обиделся. Недооценивать его… Он покажет сейчас, насколько это глупо. Свистнул Херринга.

— Поможешь?

Псу явно было нехорошо, но он согласился:

— Да. Попробую…

Рамрод обхватил его голову и уставился на дверь, напрягся. Снова тот же испытанный прием. Далеко не надо, хватит буквально пару сантиметров… Дверь, хрустнув петлями, плавно поднялась в воздух и рухнула, открывая вход в гараж. И человека, стоявшего в проеме с поднятым парализатором.

— Рад приветствовать тебя, лапочка, — усмехнулся он.

Герта остолбенела.

— Что же ты не представишь меня спутнику? Некрасиво. Ты блестяще выполнила задание и доставила его прямо на место. Вот только виллу не стоило разваливать. Ну да ничего, разберемся постепенно. Молодец! Молчишь… Ничего, тогда я сам. — Человек изысканно поклонился. — Джеффри Ле Мезюрье. Председатель правления Корпорации Мошенников. Ай-яй-яй… запричитал он, увидев, как Рамрод валится на землю. — С такими слабыми нервами наша профессия категорически противопоказана.

Очнулся Рамрод намертво прикрученным к тяжелому креслу. Ле Мезюрье тщательно проверил прочность веревки и заботливо осведомился:

— Нигде не жмет?

Рамрод угрюмо кивнул.

— Вот и славно! — возликовал Ле Мезюрье. — Мы сможем спокойно побеседовать на разнообразные темы, представляющие взаимный интерес.

Он скептически оглядел разгромленную комнату. Рамрод с внезапно вспыхнувшим удовлетворением отметил, что ликвидация последствий его посадки обойдется главе Корпорации довольно дорого. Наконец Ле Мезюрье сумел отыскать сравнительно целый стул и уселся напротив Рамрода.

— Вероятно, ты догадываешься, что мне от тебя нужно.

— Да, — сипло выдавил Рамрод.

— Оцени, я даже не пытался снять его, милый, пока ты валялся без сознания. Как висел у тебя на шее, так и висит.

Рамрод кивнул.

— Так отдашь? — спросил Ле Мезюрье вкрадчиво.

— Какие гарантии?

Ле Мезюрье пожал плечами.

— Вот это мне нравится. Вот это деловой разговор. Естественно, никаких. Но тут ставкой твоя жизнь, так что, я полагаю, ты не будешь настаивать слишком упорно.

— Буду.

У Рамрода смертельно болела голова, и на ответы длиннее односложных его не хватало.

Ле Мезюрье широко улыбнулся.

— Тогда я постараюсь обойтись половиной Ключа, но тобой займется Патруль. Я даже не откажу себе в удовольствии вызвать его официально. Какой поворот! Вторжение в частное владение! Они обязаны защитить мою собственность от посягательств, — он даже захихикал от удовольствия.

Рамрод напрягся, пытаясь вызвать Херринга, но Ле Мезюрье угадал его мысли.

— Зря стараешься. Твой пес надежно заперт и изолирован. Мыслеэкраны. Не принимай меня за мальчишку. В моих лабораториях сконструировано многое, о чем вы и не подозреваете. По всему дому клопы вставлены в стены. Я хочу спать спокойно. Помнишь, как вы удивились, увидев меня? А ведь проводила локацию… — Рамрод заметил эту оговорку. — Не нащупала… Отлично мои мальчики сработали, на совесть.

— Где она? — не выдержал Рамрод.

Брови Ле Мезюрье взлетели вверх.

— Что тебе до моей любовницы? Ты позволяешь себе лишнее.

— Где она? — упрямо повторил Рамрод.

— Это тебя не касается, — начал злиться Ле Мезюрье.

— Без нее я не уйду.

У главы Корпорации остановился взгляд, но он быстро спохватился.

— А кто тебя отпускает? Ты чего-то недопонимаешь. И вообще, что происходит? — Потом ему надоело притворяться. — Не проси. Я тебя превосходно понимаю, но не получится. Закон есть закон. Отступников мы строго караем. Не проси!

— Тогда вызывай Патруль, — Рамрод внутренне возликовал. Она не предала! С самого начала он не поверил болтовне Ле Мезюрье, а сейчас он и сам подтвердил. Герта вместе с ним!

И снова Ле Мезюрье удивился.

— Ты хорошо подумал, милый?

— У меня было время.

Глава Корпорации встал, отшвырнул стул ногой, повернулся было, чтобы выйти, но остановился. Задумался и согласно махнул рукой.

— Черт с вами. Забирай.

— И собаку с котом тоже.

— Э, нет. Не наглей слишком. — Заметив, что Рамрод открыл рот, Ле Мезюрье поспешно перебил его: — Здесь я не торгуюсь. Я и так готов пойти на серьезную уступку, но я не враг себе. Если я отдам ваших тварей, то вы по кирпичику разнесете то, что осталось от виллы.

— Хорошо. Веди ее.

Ле Мезюрье кивнул.

— Ладно, сейчас. А пока снимай заряд со своей половины Ключа.

Он повернулся, чтобы выйти, но не успел сделать и шага. Дверь сама распахнулась, и появилась связанная Герта. За ней маячила темная фигура. Ле Мезюрье поспешно выхватил парализатор, но опоздал. Обмяк, получив в грудь полный заряд, и неуклюже повалился на ковер.

— Салют! — сказал, входя, Молер. — У тебя, я вижу, затруднения.

Только сейчас Рамрод заметил, что они с Ле Мезюрье похожи, как близнецы. Оба высокие, статные, пышущие здоровьем и постоянно жизнерадостные. Появлению Молера он не удивился. Он был в полуобморочном состоянии и не удивился бы даже появлению Маумуррила в обнимку с Шуссиохсом, напевающими «Долог путь до Типперери». Он вообще ничему не удивился бы, устал удивляться.

— Что я вижу! — картинно удивился Молер. — Связали беднягу. Нехорошие люди. Впрочем, это мы сейчас исправим.

Он с силой толкнул Герту, та упала, застонав. Перешагнул, как через бревно, через валявшегося, раскинув руки, Ле Мезюрье и подошел к Рамроду. Достал нож и перерезал веревки.

— Видишь, какой я добрый, — назидательно сказал Молер. — Даже не торгуюсь, как этот лавочник, не ставлю условий… — Услышав что-то подозрительное, он ловко, по-кошачьи прыгнул к окну, осторожно выглянул. Да-а… Времени-то у нас нет. Патруль прибыл. Но я знаю выход, идем. Ее мы прихватим с собой, а там, добравшись до безопасного места, разберемся спокойно. Идем, — он подтолкнул остолбеневшего Рамрода.

Тот послушно шагнул к лежащей на полу насупленной Герте, поставил ее на ноги и… треснул Молера по голове незаметно прихваченной ножкой разбитого в щепки стула.

— Опять… — вздохнул Молер, роняя парализатор и нож и падая рядышком с Ле Мезюрье.

Рамрод подхватил нож и молниеносно разрезал веревки, опутывавшие Герту.

— Бежим! — схватил он ее за руку.

Герта вырвалась.

— Нет!

— Дура! — бешено заорал Рамрод. — Ты слышала, что он сказал? Патруль уже здесь!

— Без Абгемахта не могу!

— Думаешь, я могу без Херринга?! У нас нет времени!

Действительно, сквозь разбитые стекла доносились голоса стражников.

— Спасай свою шкуру, — презрительно бросила Герта. — Я пойду одна.

Рамрод взвыл.

— Где они?!

— В ванной.

— Веди.

Прыгая через кучи мусора, еще недавно бывшие роскошной мебелью, они помчались по коридору, затем по лестнице вниз, на первый этаж.

— Здесь, — указала на запертую дверь Герта.

Рассуждать было некогда, и Рамрод, не долго думая, плечом высадил дверь, влетев вслед за нею прямо в благоухающий розой бассейн. Каким-то чудом бассейн уцелел и был полон. Вынырнув, он чихнул, выбрался на сушу и отряхнулся по-собачьи, забрызгав Герту. И тут же крутящийся вихрь бросил его обратно в бассейн. На этот раз он вылез, держа в правой руке мокрого Херринга, а в левой — такого же мокрого Абгемахта.

— Распишись в получении, — швырнул кота Герте.

За стеной уже топали стражники.

— Что теперь будем делать? — машинально трепя мокрые уши Херринга, радостно лизавшего его в щеку горячим языком, спросил Рамрод. — Искать путь, которым явился Молер, поздно. Нас не выпустят.

Наверху закричали, затопали, донесся треск. Видимо, не вся мебель была разбита на куски, осталось кое-что пока целое. Интересно, кто же это был, Ле Мезюрье или Молер? Рамрод еще прикинул, сколько времени понадобится неизвестному «кто», чтобы сдаться и натравить на них Патруль. Выходило, что не очень много.

— Ключ! — крикнула Герта.

Но Рамрод уже сам достал из-за пазухи пластинку. Достал и удивился (все-таки!). Раньше ярко блестевшая даже в самом слабом свете, она теперь потускнела и стала мягкой на ощупь, как пластмасса.

— Что… — начал было он, но Герта перебила:

— Не время!

— Дай мне хоть слово сказать! — вспыхнул Рамрод.

— Побыстрее!

— Куда мы на сей раз побежим? Мне надоело метаться, как затравленному зайцу!

— Вперед, — запальчиво бросила Герта.

— Впе-еред?

— Да.

— А как это?

Представляй себе эту же комнату.

— Но…

По коридору кто-то пробежал, и Рамрод сразу понял, как неуместны все возражения. И согласился:

— Давай.

Снова смешанное розово-зеленое свечение причудливой мозаикой опутало сложенные половинки Ключа. Свечение становилось все ярче, и Рамроду жутко захотелось зажмуриться. Он даже сделал это, хотя превосходно знал, что совершает глупость — свечение продолжало бить в глаза. Появились золотистые нити управляющих мыслей, они сплелись прихотливым узором, но у Рамрода не было ощущения, что эти мысли помогают друг другу. Скорее, наоборот, Герта мешала ему…

Как сквозь толстый слой ваты, до него долетели истошные крики. Видимо, Патруль все-таки добрался до бассейна. Поздно! Рамрод улыбнулся деревенеющими губами.

Сияние вокруг Ключа стало бирюзовым…

Комната, в которой он очутился, ничуть не напоминала бассейн. Высокие белые стены, широкие окна, сквозь которые был виден сад, яркое солнце.

Рамрод, чувствуя себя отлично, рывком сел. Он, оказывается, лежал на кровати. На кровати?!

— Добро пожаловать, — приветливо улыбнулся человек в белом халате, внимательно следивший за ним.

— Куда? — глупо спросил Рамрод.

— Вы же намеревались бежать в будущее.

— Ага.

— Вот я и говорю — добро пожаловать. — Он вдруг замолчал, прислушиваясь к чему-то, и сказал: — Хорошо, сейчас буду.

Рамрод удивился. Телепатия, а он не ощущает даже присутствия психополя. Человек усмехнулся.

— Мы ушли далеко вперед.

На соседней кровати заворочалась и села Герта.

— Что, мы уже арестованы? — хрипло, как спросонья, поинтересовалась она.

— Конечно, нет, — улыбнулся врач. — Вы находитесь в клинике. Но поскольку вы оба совершенно здоровы, то после завершения курса адаптации вы выйдете отсюда. — И, предупреждая колкие замечания Герты, он добавил: Это займет неделю-две. Не больше. Хотя приспособиться к нашему миру вам будет трудновато. Особенно учитывая вашу деятельность в прошлом.

— Какую такую деятельность? — делая невинные глаза спросил Рамрод.

— Вы ведь были членом Лиги Воров.

Рамрод хотел сказать, что это чепуха и клевета, но губы против его воли произнесли:

— Да.

— А вы? — обратился врач к Герте. Та попыталась даже зажать себе рот рукой, но ответила:

— Была в Корпорации Мошенников.

Врач весело рассмеялся.

— Вот видите. У нас ваша профессия не в ходу. — Он заговорщицки подмигнул. — И еще не забудьте, что в нашем мире никому не удалось соврать. Вы можете заинтересовать разве что работников музея.

Рамрод заморгал.

— Нельзя говорить неправду?!

— Почему же, можно. Но не получится. Вы, наверное, уже почувствовали это, — лукаво сказал врач. — Сейчас иду, — нетерпеливо бросил он куда-то в пространство. Потом извинился перед Гертой и Рамродом: — Простите, меня приглашают на операцию. Начинайте привыкать потихоньку. Ваши друзья находятся в соседней комнате, — он указал на дверь, приветливо помахал рукой и растаял в воздухе.

Воцарилось тяжелое молчание. Наконец Рамрод хмуро выдавил:

— Влипли так влипли. Твоя идея, черт побери.

— А что было делать?

— По мне… — начал он и сплюнул. — Как у них жить — не представляю. Даже соврать нельзя. Спите спокойно, жители Багдада. Лучше идти назад к Патрулю.

— Лучше?

Рамрод почесал в затылке.

— Это я сгоряча. Даже сам поверил на секунду. Не знаю Герта повертела головой, осматриваясь, усмехнулась и, потянувшись, сладко зевнула.

— А мне здесь нравиться.

— Нравиться?

— Да. Тихо, спокойно. Можно, наконец, послать в тартарары Корпорацию, ничего не опасаясь. Нет, я остаюсь. Держи.

И она швырнула Рамроду кусочек металла. То, что раньше было ее половинкой Ключа, теперь превратилось в нелепый, потускневший, безобразный комок. Рамрод достал свой кусочек. Он был точно таким же. Ключа больше не существовало, последний переход доконал его. Но, странное дело, Рамрод не ощутил особого разочарования. Да, он бы предпочел вернуться, но… И он решительно кинул остатки Ключа в открытое окно.

— Будем привыкать, — немного грустно сказал он. Все-таки приходилось прощаться со своей прошлой жизнью, это не куртку переменить.

И вдруг он заметил, что Герта как-то странно на него смотрит. Испытующе. Она явно хотела что-то спросить, но не решалась. Рамрод подтолкнул ее.

— Ну, что тебе?

Она тряхнула бронзовой гривой волос.

— Нет, ничего… — но добавила неожиданно: — А ты меня любишь?

— Да.

И действительно, почему бы и нет?

Герта подошла к нему и крепко поцеловала. Рамрод понял, что сказал он чистейшую правду. Да, все было правильно, как и должно было быть с самого начала. Путешествие завершилось, они нашли самое большое сокровище. Настолько ослепительное, что не сразу разглядели его. Он обнял Герту, та прижалась к его груди.

Вдруг они вскочили. В соседней комнате раздался истошный рев, стук, гром. Дверь с треском распахнулась, из нее поплыли сначала клочья вырванной шерсти, потом вылетел бело-рыжий тайфун, с такой силой ударивший их по ногам, что они опрокинулись на кровать. Встрепанные и злые Абгемахт и Херринг, тяжело дыша, пытались испепелить друг друга взглядом. Жизнь продолжалась.

Таллинн-Свердловск

июль-август 1987 г.