Живые Ильмены

В экспедиции, о которой пойдет речь, мне как-то довелось беседовать с профессором А. И. Обориным. Вечером мы долго шли молча по степи. Полевая дорога извилисто темнела в белесом движении ковылей и уводила к лиловому горизонту, расцвеченному багрянцем только что зашедшего солнца. В неоглядной дали сумеречно лохматились редкие березовые колки; волнистый холм, за который убегала дорога, напоминал громадную птицу на ночлеге. После утомительного жаркого дня в степи было прохладно и тихо. Шагалось легко.

Первым нарушил молчание Антон Иванович.

— Отдыхаю в степи…

Не только в степи душой и телом отдыхают люди. Ландшафты способствуют восстановлению физических и духовных сил человека, оказывают на него эмоциональное воздействие.

В сборнике «Примечательные природные ландшафты СССР и их охрана», если говорить образно, нарисован портрет советской земли. «Голубая и ласковая страна» предстает здесь грандиозным ковром живописных узоров лесов, кружевной вязью рек и озер, яркими аппликациями степных просторов и горных массивов. 370 ландшафтов страны Академия наук СССР и Центральная лаборатория охраны природы МСХ СССР рекомендует в этом сборнике сохранить как заказники союзного значения. Среди них четыре достопримечательности, находящиеся на территории Челябинской области. Летом 1970 года их обследовала экспедиция Комиссии по охране природы Уральского научного центра и Челябинской студии телевидения. Задачей экспедиции являлось изучение этих объектов и подготовка документов об организации особых режимов заповедности. Был собран богатый материал, характеризующий природоведческую и практическую ценность всех четырех достопримечательностей. Научный руководитель экспедиции, кандидат сельскохозяйственных наук Е. М. Фильрозе и лаборант Н. Богинская с помощью приборов определяли возраст деревьев, выполняли описания ландшафтов, почв и древостоев. Гидрогеолог С. П. Круглей брал пробы из рек и озер, обследовал их береговую линию.

Белые пятна в степи

Солнце в степи поднимается рано. Все вокруг одето в зеленый наряд: жесткие, полынного цвета пастбища, сочно-изумрудные низинки и русла высохших речек, малахитовые полоски редких березовых колков. Степь постепенно светлеет, радуя глаз искристой росой на травах, золотистым сиянием поспевающей пшеницы, бархатным блеском черных паров.

Мы едем в Троицкий степной заказник. Много лет он являлся заповедником, но в свое время был ошибочно упразднен. Девственные степи здесь чередуются с березовыми и осиновыми колками, озерами и болотами. Более 50 видов лесных, степных и водоплавающих птиц обитает в этом удивительном уголке. Густые, будто парковые, березняки сменяются ивняком и осинами, высокими и стройными, словно корабельные сосны. Пышное лесное разнотравье соседствует с ковыльно-типчаковой растительностью, с опытными сосновыми «квадратами», посадками ели, тополя, лиственницы.

Но если с заповедного участка снять это многолоскутное покрывало, то под ним можно обнаружить еще более разительную картину. Словно по заказу природа собрала тут богатейший набор почв (до 40 наименований) — от черноземов до солонцов. Засоленными почвами, а их тут полтора десятка разновидностей, занято около половины участка, площадь которого 1200 га.

Вся эта пестрота, как оценивает ее Е. М. Фильрозе, — сложный комплекс природных разностей, типичных для лесостепного и степного Зауралья и Западной Сибири. Он укладывается на небольшой территории, что придает этому объекту научных исследований особую ценность, позволяет сконцентрировать и одновременно расширить их содержание. Результаты научных работ и решения хозяйственного характера, вытекающие из них, оказываются приемлемыми для огромных пространств Востока страны — Зауралья и Западной Сибири.

Типичный пейзаж Троицкого степного заказника.

Многие, вероятно, видели белые пятна в степи. Во время дождя они превращаются в липкую массу, под герметическим покровом которой все живое в земле гибнет. Под действием солнечных лучей такую почву разрывают трещины. Она становится твердой, словно камень. Через эту солонцовую броню не пробиться пшеничному колосу.

В Троицком степном заповеднике, основанном еще в 1927 году, проведены многие научные исследования. Необходимо отметить особую ценность почти сорокалетнего непрерывного изучения солонцов и их мелиорации. Профессор Пермского университета, доктор сельскохозяйственных наук А. И. Оборин выявил связи между уровнем грунтовых вод и свойствами почв, характером и степенью их засоления и плодородием. Получена сложная картина динамики всех этих показателей, закономерностей их изменения погодично и в течение вегетационного периода.

Следует принять во внимание значительные площади солонцовых почв и их комплексов (в СССР около 50 млн. га, в Западной Сибири — 9 млн. га, в Челябинской области — более 400 тыс. га) и тогда станет очевидным экономическое значение упомянутых исследований. Если не учесть выявленные закономерности, то можно допустить просчет в ожидаемом эффекте планируемых мероприятий, затратить впустую огромные материальные ресурсы.

Что же требуется для того, чтобы бросовые земли обрели плодородие?

Ответ на этот вопрос вот уже несколько десятилетий пытается получить в Троицком заказнике А. И. Оборин. Он ведет нас по степи, часто останавливается, срывая растения, характерные для засоленных почв. Вскоре в руке Антона Ивановича собирается целый букет, и мы останавливаемся возле красноватого пятна, покрытого кермеком. А. И. Оборин перебирает сорванные растения и увлекательно рассказывает о их жизни на засоленных почвах. Например, солянка и солодка энергично извлекают из почвы соли, шелковица хорошо переносит засоленность. Ее миниатюрный колосок с крохотными злаками дольше, чем другие травы, задерживается в руке ученого. Какими плодородными стали бы солонцы, если бы культурные растения обрели солеустойчнвые качества шелковицы…

А. И. Оборин и Е. М. Фильрозе на опытном участке.

Высоко оцениваются и результаты экспериментов по биологической мелиорации солонцов. Определены перспективные культуры, урожай которых дает, как минимум, вдвое больше кормовых единиц, чем обычные сенокосы, а для отдельных сочетаний растений и почв урожай этих культур в 10—12 раз превышает урожайность естественных трав. Огромная результативность таких экспериментов вполне понятна. Их экономический эффект неизмеримо выше стоимости урожаев, которые можно получать в случае прямого хозяйственного использования земель бывшего заповедника.

С заповедными лесами нас знакомил кандидат сельскохозяйственных наук М. Н. Прокопьев. Мы долго бродили по тенистой роще. Крупные раскидистые деревья стояли, тесно прижавшись друг к другу, будто готовые принять на себя натиск горячего степного ветра. Степь лежала совсем рядом, дышала знойным маревом, а здесь, под благоухающим зеленым шатром, было свежо, легко дышалось. И это контрастное сопоставление ярко свидетельствовало о могучих силах природы, об ее бесконечном разнообразии. Осмотр лесов продолжался в степи. Зелеными тенистыми оазисами стоят на равнине опытные сосновые «квадраты», хвойные куртины из сосны, ели и лиственницы, полосы тополей, а также небольшие участки, где ель растет под пологом осины и березы.

О многом говорят лесоводственные опыты, поставленные четверть века тому назад кандидатом биологических наук П. Н. Красовским. Они доказывают, например, возможность разведения на засоленных почвах южной лесостепи и степи не только березы, но и сосны, лиственницы и даже ели. При этом обнаруживаются неизвестные ранее свойства древесных растений, в частности, быстрый рост на солонцах сосны и ели, ее выносливость по отношению к солнечному свету. Результаты лесоводственных экспериментов позволяют планировать работы в области лесной мелиорации, дают возможность получать деловую древесину, в этих местах весьма дефицитную.

Но, к сожалению, приходится говорить и о запущенности достопримечательностей, о неправильном к ним отношении.

Учебно-опытное лесное хозяйство Пермского университета распахивает и выкашивает уникальный участок природы. Здесь пасется скот, строятся жилые и производственные помещения. Однако самое тревожное заключается в том, что все эти виды хозяйственной деятельности продолжительное время «мигрируют» по заповедной земле, снижая тем самым ее природоведческую ценность. До сих пор наблюдается тенденция к необоснованному расширению хозяйства. Так, в 1971 году увеличился пахотный клин, появились птичник и ремонтная мастерская. Размеры сенокошения по-прежнему превышают внутренние потребности хозяйства. Все это мотивируется необходимостью «кормить студентов». Довод не убедительный. И правильно считают и научный руководитель хозяйства А. И. Оборин и его коллеги по Пермскому университету — заповедник нужно восстановить.

Немало сделано учеными на заповедной земле. В разные годы здесь работали крупные специалисты. Они исследовали засухоустойчивость растений, микрофлору почв, олуговение солонцов, появление новых растительных сообществ и другие природные процессы. Издавались научные труды, защищались диссертации. Но тем не менее единой теории использования солонцов и их комплексов, которую могли бы взять на вооружение хлеборобы Челябинской, Курганской и Оренбургской областей, Северного Казахстана и Западной Сибири, до сих пор нет. Нет сейчас и единого научного учреждения (заповедника с отраслевыми лабораториями), которое могло бы обобщить поставленные в заказнике эксперименты, вывести их на широкий путь производственных опытов.

Такое же «белое пятно» обнаруживается, когда идет речь о лесоводственных научных разработках. Результаты их пока тоже не видны на полях совхозов и колхозов.

Ученые высоко оценивают примечательный участок природы под г. Троицком. Вот как отзываются о нем, например, председатель научного совета по проблеме «Биологические основы рационального использования, преобразования и охраны растительного мира» Академии наук СССР, член-корреспондент этой Академии А. А. Федоров и президент Всесоюзного Ботанического общества АН СССР академик Е. М. Лавренко:

Горная тайга

Взглянем глазами туриста на карту лесов нашей области. От северной лесостепной части до степной южной мы увидим бесчисленные березовые колки. Сосновые островные боры тоже «движутся» с севера на юг.

Вот к таким «сохранившимся» лесам и относится участок темнохвойной тайги на восточном склоне хребта Ицыл. Первая наша поездка в горы была неудачной. Серое утро не обещало хорошей погоды и уже от кордона, где к нам присоединился проводник-лесник М. И. Краев, начал накрапывать дождь. Красноватая, с крупными камнями на обочинах, лесовозная дорога виляла в зарослях черемухи, ивы и осины. По колеям бежали мутные ручьи. Старенький «УАЗ» натруженно ревел мотором, выдирая свои колеса из вязкого месива. Облегченно вздохнув на ровной площадке, он прогремел колесами по настилу моста и снова тяжело заурчал, поднимаясь к очередной затуманенной вершине.

— Обратите внимание на состав древостоев, — сказала Е. М. Фильрозе.

— Да, — подтвердил наш консультант, лесничий Н. Н. Нестерова, — здесь прежде ельники стояли…

Природа не терпит пустоты. Место хвойных деревьев на вырубке заняли лиственные — осиновые. Вместе с березовыми, которые тоже появляются вслед за хвойными, их называют пионерами естественного лесовозобновления. Тут весь расчет на «пионеров». Нужна целая армия лесоводов для того, чтобы вручную облесить каменистые склоны с легкими, маломощными почвами. А с уходом за саженцами не справятся и три армии. Крохотные, двухвершкового роста саженцы обязательно задушат травы, всегда пышные и могучие на вырубках. В горной местности вся надежда пока — на матушку-природу. Но природа нетороплива. На месте срубленного ельника появятся березы с осинами и много времени понадобится, пока они вырастут. А когда зашумят на ветру деревья лиственных пород — потянутся вверх тенелюбивые елочки. Если бы человек, родившись, сразу бы становился лесоводом, то и в этом случае ему не хватило бы одной жизни, чтобы проследить, как сменяются лесные породы.

Горная тайга.

И снова гудит-мается «УАЗ» — все в гору, да в гору! В рамке лобового стекла один за другим мелькают примечательные пейзажи. Наконец мы остановились на участке дороги, врезанном в склон, покрытый стройными елочками. Моросит дождь, но Урал красив при любой погоде. Прямо перед нами слегка колебались сероватые хлопья тумана, будто нанизанные на островерхие ели. Внизу, над смутными очертаниями гор, висела белесая пелена. Под скупым светом солнца, плотно закрытого тучами, матово поблескивала разнотонная посвежевшая зелень.

Одна из 370 достопримечательностей страны (мы поднимались на Ицыл четыре раза) лежит между Уральским хребтом и Таганайскими отрогами (вблизи г. Златоуста). В долине между Таганаем и Ицылом течет Киалим — единственная река, пересекающая Уральский хребет с запада на восток. Впрочем есть еще одна река — «отступница» от порядков, заведенных природой. Это Чусовая, которая тоже пересекает хребет, Каслинский, но только в обратном направлении.

Темнохвойная тайга на восточном склоне хребта Ицыл значится во Всесоюзной картотеке примечательных ландшафтов под номером 5. Мы поднимаемся по его склону уже как пешие туристы. Жесткое разнотравье по плечи скрывает идущего впереди. Затем начинаются мшистые ельники с редкой примесью пихты. Чем круче, тем «осторожнее» растут здесь деревья, цепко распластав почти на поверхности земли свои корни. В лесу глухо и влажно, пахнет прелью. Выше начинаются террасы с обилием голубики и брусники, с каменными останцами, похожими на полуразвалившиеся средневековые крепости. Деревья тут стоят почти голые с темными стволами, перекрученными ураганными ветрами. А выше — «ползут» навстречу каменные осыпи, теплые и «мягкие» от солнца и мхов.

На схеме, приготовленной Е. М. Фильрозе по материалам экспедиции, восточный склон Ицыла пестрит пометами вырубок. И, наоборот, схема здешней темнохвойной тайги двадцатилетней давности — ровная, сплошь покрытая обозначениями ели и пихты. Из личных впечатлений и сопоставления двух схем можно заключить, как поредели горные древности и как важно сейчас принять рекомендации ученых.

Ельники Ицыла — последние на восточной границе ареала этих лесов. Их, а также участки темнохвойной тайги на западном склоне необходимо сохранить от сплошной вырубки в качестве единственного эталона при изучении горной тайги Южного Урала. Еловые и пихтовые древостой на хр. Ицыл имеют важнейшее водоохранное значение. Они, как и соседние Таганайские леса, регулируют режим питания р. Миасс — единственного источника водоснабжения г. Челябинска и его крупного промышленного и густонаселенного района.

Кажется, все ясно и убедительно. Однако продолжает еще раздаваться в Таганайских горах стук топоров заготовителей. Несмотря на протесты местных Советов, местной организации общества охраны природы, водоохранные и почвозащитные горные древостой вырубаются, открывая путь всеразрушающей эрозии, заиливанию и обмелению водоемов. Перерубы расчетной лесосеки в ряде горных лесхозов, которые систематически разрешает Госплан РСФСР, также приводят к печальным последствиям. Например, в Нязепетровском лесхозе только за четыре дождливых дня с одного гектара вырубок смыло по полтора десятка кубометров гумуса. В Катав-Ивановском районе понизился уровень грунтовых вод, появились новые овраги. Подобных фактов, к сожалению, немало.

Каждая рана на теле земли обнаруживает свою боль не только сегодня. За общей картиной благополучия в лесном хозяйстве Челябинской области нельзя не увидеть бездумного отношения к зеленому другу. С этим отношением необходимо покончить. И чем скорее, тем лучше.

Озеро „Стоп, нога!“

В Челябинской области, как отмечалось, насчитывается три с лишним тысячи озер. Мелких, соленых и пресных, илистых и с песчаными берегами, их сравнительно много в восточных районах. Вода и грязи большей части водоемов имеют целебные свойства. Типичный приозерный пейзаж — березовые колки, поля, пастбища, голая степь, да разгулье тростниковых зарослей на темной глади бассейнов.

Совсем по-другому выглядит группа озер горно-лесной зоны. Они, как правило, глубокие. Вода в них светлая, берега каменистые, окрестности покрыты хвойными лесами. В картотеку примечательных ландшафтов страны из этой группы озер занесено озеро Тургояк (ландшафтный № 278). Международная лимнологическая комиссия зачислила его в список наиболее ценных водоемов мира.

В Миасском краеведческом музее имеются три варианта названия озера Тургояк: «Верхнее озеро», «Страна пучин», «Стоп, нога!» Действительно, возле озера нельзя не остановиться, особенно на Крутике. Он поднимается скалистым монолитом прямо из малахитовых волн и упирается вершинами сосен, растущих на нем, в бездонное синее небо. А когда разыгрывается ветер — в движение приходят все пятьсот миллионов кубометров водной массы. Максимальная глубина озера 34 метра, средняя — 20 метров. В ветреную погоду белопенные гребни взлетают почти на высоту человеческого роста, и не позавидуешь тому, кто попадет в эту кипящую круговерть.

На восточной окраине одноэтажного поселка Тургояк, словно замыкая прибрежную улицу, которая так и не решилась взобраться на Крутик, спрятался в палисаднике зеленый домик здешнего лесничества. Каждое утро возле него собирается народ: лесники, покосники, туристы. С озера тянет прохладой, а с горы, над вершинами сосен, рядом с наблюдательной вышкой плывет еще не яркое, но уже припекающее солнце. Над Крутиком раздается знакомый мотив:

Не раз пропели туристы эту незатейливую песенку про полюбившееся озеро, пока не появился перед ними шустрый паренек, размахивая маршрутным листом, отмеченным в лесничестве.

Озерно-лесной ландшафт.

Лесничий Н. Н. Нестерова, достав нужные карты и схемы, познакомила нас с парнями-студентами Уральского лесотехнического института. Они собирали материалы, касающиеся проекта организации на базе оз. Тургояк Южно-Уральского ландшафта лесопарка. Здесь, согласно проекту, намечается создать три зоны: отдыха, заповедную и зону ведения образцового лесного хозяйства. Зона отдыха будет иметь дороги. Появятся стационарные помещения, где «дикие» туристы найдут для себя все необходимое — от палатки до топлива для костров. Заповедная зона создается как объект для изучения озерно-лесного ландшафта и резерват для восстановления животного и растительного мира в двух других зонах. Образцовое лесное хозяйство представляется авторам проекта участком, где различные виды рубок будут осуществляться на высоком научно-практическом уровне. Полученная древесина и ее отходы будут полностью перерабатываться на месте вплоть до корья.

Наш водный маршрут вдоль берегов Тургояка продолжался несколько дней. Западная береговая полоса озера обрывиста (высота бровки до десяти метров), изрезана заливами и мысами, окаймлена скалистыми выходами, сосновым редколесьем. Она будто прошита стежками кустарников, в которых прячутся многочисленные ручейки и речушки. Начинаются они в распадках студеными родниками под узловатыми корневищами деревьев, стекают с окрестных горных склонов, выбиваются из прибрежных болот, пополняя озеро живительной влагой.

Путешествуя по Тургояку, мы наблюдали этот водоем и в рассветные, и в сумеречные часы, при хорошей погоде, и в ненастные дни, когда над ним в одно холодное покрывало сливаются густые туманы и низкие тучи, и во время благодатных дождей, расцвеченных яркой радугой. Один такой дождь прошел над водным зеркалом полосой. Катер выскочил из-под ливня, развернулся и медленно поплыл вдоль границы дождя. В каких-то полутора метрах от борта вода кипела множеством мелких, размером в пятачок, воронок. Увесистые дождинки с бешеной скоростью врезались в воду, и под каждой из них, словно под микроскопическим снарядом, подскакивали белопенные фонтанчики. Эта живописная картина напоминала ромашковый луг под ветром, только сиюминутные цветы шумели гораздо сильнее. Не успели мы налюбоваться «ромашковой» кипенью, как дождь круто оборвался, словно кто-то дернул за лохматый, причудливо изогнувшийся «канат», опустившийся на озеро из уплывающей вдаль тучи.

Тургояк давно славится, как рыбопромысловый водоем. Его хрустально-чистая вода просматривается на глубину до 20 метров. Температура воды на разных глубинах различная. Выше десяти градусов в глубинных слоях она не поднимается даже в самые жаркие летние дни. Вода слабо минерализована, очень мягкая, насыщена кислородом. Ее благоприятные химико-физические свойства, умеренная заселенность озера растениями, а также другие его ценные качества создают благоприятные условия для развития рыбного стада. Водоем населяют почти полтора десятка видов рыб. Есть среди них и акклиматизированные — чудской сиг, рипус, озерная и ручьевая форель.

Неторопливо бегут мимо нашего катера сосняки, смолисто поблескивая меднокорыми стволами. Их как бы осторожно раздвигают белотелые, с изумрудно-сочными кронами березы, выходя вместе с сероватыми ольхами к узкой береговой кромке. И вдруг в глазах рябит от светлой желтизны свежих порубок. «Дикие» туристы смертельно ранили на берегу десятки золотистоствольных деревьев, затесав их кору. Березы на уровне роста человека изуродованы бурыми и черными кольцами, следами содранной бересты. Какое варварство!

А ведь можно представить себе эти деревья не только как дрова. Это — своеобразные насосы с перерезанными шлангами, которые в действующих «механизмах» с помощью корней поднимают из земли влагу, подтягивая к истокам ручьев, ключей и речек грунтовые воды, питающие озеро. «Насосы» подают влагу в листья кроны, где она испаряется в окружающий воздух, сгущается в облаках и спускается в виде дождей на зеркальную гладь. Не зря испокон веков живет в народе мудрая пословица: лес и вода — родные брат и сестра.

Как прекратить разрушение прибрежных лесов? Однозначного ответа на этот риторический вопрос нет. Конечно, надо постоянно и повсеместно пропагандировать идеи охраны природы. Но время-то не ждет! Пока соберутся наши лекторы и беседчики (за первое полугодие 1971 г. члены Миасского отделения общества «Знание» прочитали в городе всего 5 лекций), прибрежные леса окончательно захиреют. Этого ни в коем случае нельзя допустить.

Давно существует решение Миасского горисполкома о закреплении ряда природных участков (главным образом на берегах оз. Тургояк) за предприятиями и учреждениями. Разработано толковое положение о природопользовании. Однако все пока остается по-старому. Воды озера по-прежнему используются для бытовых и промышленных нужд города, хотя для этого построен специальный водопровод.

Удобное расположение, почти в черте г. Миасса, хорошее автобусное сообщение, наличие на берегах Тургояка домов и баз отдыха, пансионатов и лагерей (на береговой линии, протяженность которой 27 км, находится 25 различных здравниц) — все это сделало озеро исключительно популярным. В летний сезон сюда приезжает множество туристов из самых различных мест страны. И когда на вокзале ст. Миасс мы видим, как выходят из вагонов толпы пассажиров с рюкзаками за плечами, хочется вместо стандартных фраз, произносимых по радио о правилах перехода железнодорожных путей, громко сказать:

— Товарищи туристы! Вы приехали на озеро Тургояк — одно из красивейших на Урале. Берегите это озеро, как святыню, будьте его верными друзьями.

Уральская Рица

Озеро Зюраткуль (общесоюзный ландшафт № 368) находится на высоте 724 метра над уровнем моря. Словно в колыбели, лежит оно между гололобыми хребтами. Окруженный таежными темнохвойными массивами и болотистыми западинами с торфяной подстилкой, водоем питают несколько речушек, а вытекает из него одна, перегороженная на самом выходе железобетонной плотиной. В иных местах, где поглубже (средняя глубина — 5 метров, максимальная — 8), лес, затопленный на корню, так и гниет стоя. Примерно десять тысяч кубометров ели и пихты остались на дне водоема после того, как новая плотина вдвое увеличила его площадь, равную сейчас 13,5 квадратных километров.

Когда смотришь с Каменного Мыса на одну из возвышенностей, господствующих в окрестностях озера, то взгляд сначала упирается в темно-зеленый монолит. Кажется, что на вершине с пикообразным редколесьем повисли ватные облака. Они мягко отсвечивают, и на водном зеркале появляются белые фигурки, похожие на лебедей. На берегах озера чередуются лабиринты топляков, каменные останцы, относительно ровные площадки, где ведут раскопки археологи.

Название озера, согласно одному из предположений, происходит от «Юрак-куль», или сердце-озеро. Его очертания действительно несколько напоминают сердце человека. Это символично. По данным археологии, оно издавна, как говорят, пришлось по сердцу людям. Зюраткуль и некоторые другие водоемы были в каменном веке главными путями проникновения человека из Азии в Европу. Озеро при этом являлось как бы своеобразной перевалочной базой. Особенно значительными оказались поселения на мысах Долгий Ельник и Каменном. Площадь Каменного составляла, примерно, две трети нынешней площади зеркала озера. Здесь обнаружены поселения различных эпох, в том числе одни из первых в стране и первые на Урале высокогорные поселения эпохи неолита.

Высокогорное озеро Зюраткуль.

Озеро богато рыбой. В нем водятся щука, плотва, язь, налим, окунь. Интересно вспомнить о попытке заселения Зюраткуля и некоторых других водоемов ценными породами рыб. Ее предпринял в 1912—1913 гг. известный уральский рыбовод В. И. Кучин. Тогда в «казенное» озеро Зюраткуль было выпущено 136 тысяч мальков белорыбицы. Но эксперимент не удался.

Со всех сторон озеро плотно обступили хвойные леса. Шатровые ели, реже разлапистые пихты в местах, не тронутых заготовителями, стоят тесно. Довольно часто приходится перебираться через ели, поваленные ветром, обходить их ветвистые корни, вывороченные вместе с громадным комом земли. Опушки древостоев, поляны и редины изобилуют различными грибами. Особенно много груздей.

Но есть у Зюраткуля одна беда. На берегу его стоят хибарки восьми дачников, окруженные огородиками и выпасами. Разрушаются раскопы археологов, уничтожаются лесной подрост и травяной покров. До каких пор это будет продолжаться? А ведь ученые высоко оценивают «Уральскую Рицу». Так называют высокогорное озеро многоопытные туристы. По мнению Е. М. Фильрозе, познание истории формирования озера даст возможность представить залегание минерального и рудного сырья, определить закономерности распределения водных запасов района. Для здешней горнодобывающей промышленности (саткинские магнезиты, бакальские железные руды и др.), для маловодных городов и рабочих поселков эти вопросы уже сейчас становятся жизненно важными.

И другая беда серьезно беспокоит ученых. В бассейне озера с его маломощным гумусовым покровом и каменистым рельефом после вырубки леса происходит значительный, местами сплошной смыв почвы. В результате водоем, питающий такой крупный город, как Сатка и электростанцию, заиливается. Вследствие многолетних неумеренных рубок почти вдвое сократилось русло реки Б. Кыл, совсем исчезли пять притоков реки Ч. Кыл, пополняющих живительной влагой высокогорное озеро.

Подобное отношение к памятнику природы совершенно недопустимо.

Промышленная эксплуатация древостоев бассейна Зюраткуль (85 процентов из них водоохранные) неизбежно обуславливает снижение процента лесистости. Интенсивные рубки приводят к тому, что Саткинский леспромхоз вынужден закрывать некоторые свои лесопункты. Но тем не менее, леса вырубаются огромными, шириной в 200 метров и длиной в километр, лесосеками, с ежегодным, в лучшем случае через год, примыканием. В итоге невозобновившиеся вырубки образуют большие площади, представляя собой вариант концентрированных. Так заготавливается древесина не где-нибудь на равнине, а в сердце Уральских гор, о которых прозорливо сказал Д. И. Менделеев:

Можно с удовлетворением отметить знаменательное совпадение. В год пятидесятилетия ленинского декрета о памятниках природы XXIV съезд КПСС назвал охрану естественной среды, окружающей человека, и всех видов природных ресурсов неотъемлемой частью строительства коммунизма. Решения съезда активизировали усилия природоохранительной общественности. В апреле 1971 г. Уральский научный центр обсудил отчет об экспедиции, материалы которой легли в основу этого очерка. Центр обратился к Челябинскому облисполкому с просьбой ходатайствовать перед Советом Министров РСФСР о возобновлении Троицкого степного заповедника, о предоставлении статута заказника союзного значения озерам Тургояк, Зюраткуль, участку темнохвойной тайги на восточном склоне хр. Ицыл. В 1973 году облисполком принял соответствующее решение о заказниках.

Мы попытались нарисовать несколько фрагментов «портрета советской земли», который живописуют и примечательные ландшафты Южного Урала. Возможно, они позовут в путь новых туристов. И хочется верить, что это будут люди, помнящие о своем кровном родстве с природой, горячо, страстно любящие ее.