Жизнеутверждающая книга о том, как делать только то, что хочется, и богатеть

I Свободное падение

Ничто не могло помешать мне прыгнуть с обрыва. Ни пенящаяся вода, ни острые камни, оскаливающиеся всякий раз, когда волна отступала, ни высота в 15 метров. Я летел через край. Со мной был мой велосипед.

Со всех сторон я был окружен камерами, снимающими все это безумие. Одна была прикреплена к моему шлему, другая, маячившая над головой, находилась в дроне. Каждый объектив фиксировал размах и масштаб того, что я собирался совершить: для знаменательного финального кадра нашего видео 2015 года под названием Cascadia я намеревался скатиться с рампы настолько быстро, насколько это возможно. Она была сделана из строительных лесов в одном небольшом переулке города Лас-Пальмас-де-Гран-Канария. За прыжком с края следовал долгий, долгий, долгий прыжок в море.

За несколько недель до этого, когда я предложил исполнить этот трюк, я был довольно спокоен, но теперь, когда настало время его совершить, я порядочно нервничал. Я переживал, что не рассчитаю скорость разгона и врежусь в камни внизу. В отдельных местах глубина была меньше 5 метров, что, как по мне, обещало весьма негладкую посадку. Кроме прочего, море выглядело неспокойным. Тут и там появлялись пенистые водовороты, в которые совсем не хотелось соваться. Острые камни были усеяны крабами. Может, мне стоило пересмотреть свою траекторию? Самое меньшее, чем я мог отделаться, прыгая с такой высоты, – это болезненный удар всего тела при контакте с водой. А что кроме этого? Эх, кто бы знал.

А потом – щелк. После часа раздумий что-то в моей голове переклинило и заставило меня решиться. Я спрыгнул с края лесов, сделав во время падения плавный тейлвип, заехал на рампу – и вложил всего себя в педали. Здания пролетали мимо меня. Все, что я слышал, – это лязг стальных труб под моими шинами. ЛЯЗГ! ЛЯЗГ! ЛЯЗГ! ЛЯЗГ!

Закат, горизонт, море – все накренилось ко мне. Я сорвался с края. Ветер хлестал в лицо. Затем…

Ничего.

Тишина.

Облегчение.

Я не сумасшедший.

Уверен, мои видео на YouTube могут заставить вас думать иначе, но все, что я делаю, выверено, просчитано; когда я на велосипеде, я точно знаю, что способен выдать, работая на пределе своих возможностей, и я действую только в этих пределах. Может показаться, что мне жизнь не мила, особенно когда я сбрасываюсь с обрыва или делаю гэпы между высокими зданиями, но на самом деле я никогда не рискую по-крупному – ну, во всяком случае, точно не по-глупому.

Все мои трюки начинаются с огромной работы по подготовке и бесконечных психологических мучений: огромное количество времени уходит у меня только на то, чтобы настроиться на слет по рампе, переднее сальто или выполнение таер тэп тейлвип на огромной высоте. Большая часть съемок проходит в проклинании себя за то, что я не могу просто-напросто взять и с ходу выполнить этот прыжок, вместо того чтобы бесконечно о нем переживать. Хотел бы я легче переносить все это. Иногда моя работа – настоящая заноза в заднице.

К счастью, у меня нет никаких фобий. Я не боюсь высоты, скорости, даже пауков не боюсь; а с болью у меня особые отношения: она мне особых хлопот не доставляет, что очень удобно, когда падения и расшибленное лицо являются ежедневной рутиной твоих будней. Тем не менее во время уличных триалов – на высокой скорости и огромной высоте, с использованием повседневной «мебели» вроде лестниц, лавок и перил, – я всегда напряжен до предела.

Для тех, кто не очень ясно представляет себе, что такое триальная езда, расскажу: все началось с соревнований, во время которых горные велосипедисты должны были объезжать и перепрыгивать препятствия максимально быстро. Фишка в том, что ноги на землю ставить нельзя. Райдер должен преодолеть определенный маршрут с расположенными на нем корягами, камнями, стенами и старыми машинами. Как только он проезжает через стартовые ворота, секундомер начинает отсчет. Соревнующиеся проезжают весь путь сектор за сектором; каждый раз, когда их ноги касаются земли, им зачисляется одно штрафное очко (или дэб). Максимальное число дэбов за сектор – 5, дальше – дисквалификация. Кто преодолеет весь путь, уложившись по времени и получив наименьшее число дэбов, тот и победитель.

Уличные триалы – одно из ответвлений этого стиля, но только они, в отличие от вышеописанных, не соревновательные. Вместо того чтобы лавировать среди баррикад в течение определенного временно́го промежутка, велосипедист проявляет креативный подход к предметам повседневного употребления. (Например, к автобусным остановкам, телефонным будкам и перилам, которыми вы пользуетесь каждый день по пути на работу.) Трюки часто снимаются на видео и выкладываются в соцсети (до этого видео распространяли через DVD- и видеокассеты), и, если повезет, они становятся популярными.

Уличные триальные заезды – занятие рисковое. Почему? Ну, для начала следует сказать, что тому, кто на это решился, предстоит вынести кучу ссадин и переломов. Я занимаюсь этим всю жизнь и в процессе записал много видео, но страх падения никогда не исчезает; особенно ярко он проявляется в те моменты, когда предстоит столкнуться с неизвестным. Однажды я сделал переднее сальто с Эдинбургского замка – вот тогда я порядочно потрепал себе нервишки. В другой раз я спрыгнул с вершины заброшенной бойни в покинутом аргентинском городке: с одной стороны внизу находился неустойчивый потолок, 4 метрами ниже; с другой – провал глубиной 12 метров, на дне которого валялась куча сломанного бетона. Тогда тоже стресс был еще тот. Был еще случай, когда я должен был проехать по зубчатому забору: одно неверное движение могло привести к тяжелым травмам в области поясницы.

Чтобы заставить себя выполнить трюк, я щелкаю «переключателем уверенности» – специальным рубильником у меня в голове, который выводит меня из состояния тревоги и настраивает на позитив; но перед тем, как мне это удается, я иногда часами бесцельно нарезаю круги. Я даже веду беседы с самим собой, ведь это крайне стрессовый опыт – стоять на обрыве на высоте 12 или 15 метров, готовясь к прыжку, или делать сальто над препятствием, зная, что падение может повлечь за собой серьезные последствия. Я сомневаюсь в себе. Переживания так и норовят прокрасться в душу. Но у меня есть четко очерченная цель. Моя задача состоит в том, чтобы нажать на кнопку и направить себя по тому маршруту, который на видео будет выглядеть великолепно.

В итоге я ставлю ноги на педали и ощущаю прилив энергии. Все вокруг меня будто бы тает в такие моменты: пропадает и ветер, и шум, и страх, и камеры. Я полностью сосредоточиваюсь на том, что должен сделать и как я должен это делать. Обычно я заранее прокручиваю все это в голове по сотне раз. Я просто должен увидеть весь трюк от начала до конца, желательно без падений.

Меня постоянно спрашивают, каково это – успешно выполнить прыжок с огромной высоты или бэнгер. Чаще всего я попросту чувствую облегчение. Никакого восторга нет. Словно я совершаю движения, которые заранее знал, а в следующую секунду понимаю, что приземлился и я цел. Я ощущаю некую удовлетворенность, но мимолетно. Реально я включаюсь только после выполнения трюка, когда смотрю отснятое видео. Вот тогда-то я наконец оживляюсь и могу даже обрадоваться.

Иногда все проходит не по плану – я падаю или криво приземляюсь, – но даже это лучше, чем просто смотреть через руль и думать: а что, если? Когда я запарываю трюк, я хотя бы начинаю чувствовать, что должен выполнить все как надо. Так легче вернуться обратно и повторить все сначала, потому что я знаю, что ждет на той стороне.

Многим мои трюки могут показаться безумными или даже опасными для жизни, но я так не считаю. У меня все под контролем, и я, пожалуй, более устойчиво стою на педалях, чем на своих двоих. В Cascadia я разъезжаю по крышам и балконам, ширина которых составляет 30 сантиметров, может, полметра. С одной стороны, плоская поверхность – безопасность; с другой провал в несколько этажей – очень серьезные травмы. Одной лишь высоты было бы достаточно для того, чтобы вызвать у многих кошмары, но меня полностью устраивало гонять по краям и делать между ними гэпы. Это не казалось таким уж опасным. Я проделывал все эти трюки на уровне тротуара так часто, что был уверен: даже если потеряю баланс, я смогу приземлиться так, чтобы избежать серьезных повреждений. За долю секунды я могу сместить центр тяжести таким образом, что приземлюсь на выступ здания, а не рухну вниз с высоты.

Чаще всего я отодвигаю эти мысли в периферийные области сознания и концентрируюсь на том, что меня окружает. Вместо узкого края и пропасти под ногами я мысленно представляю себя в детстве в нашем саду, представляю, как я катался по узкой тропинке, бежавшей от одного края газона до другого. Я катался по этой линии туда-сюда раз за разом и никогда не сбивался с курса. Воспоминания о тех днях помогают мне забыть о последствиях падений, потому что, ну… Я в них не падаю.

Разумеется, что-то катастрофическое может произойти. У моего велосипеда может оказаться какая-нибудь механическая неисправность, из-за которой меня сбросит с сиденья в самый неподходящий момент, но в целом я спокоен. Свое снаряжение я тщательно проверяю, а то, что я делаю, не доставляет мне неудобств и кажется мне естественным. Еще для меня важно оставаться сосредоточенным – в психологическом смысле я расчетлив. Я не запрограммирован на то, чтобы быть вконец безбашенным или безразличным, и у меня хватает страха, чтобы не рисковать жизнью ради выполнения трюка, который находится вне моей зоны комфорта.

После всего мною сказанного у вас неизбежно возникнет вопрос: а какого лешего он, собственно, занимается всем этим? Ну, просто у меня креативный ум, и мне нравится бросать себе вызов. Больше всего в жизни я люблю триалы. И так с самого детства. Поначалу, когда я рос, это было крутым времяпрепровождением. Позже, когда я уже влился в шотландскую велосипедистскую тусовку, это стало одержимостью. К тому моменту, когда я начал снимать свои собственные полноценные видео, привлекая к ним весьма талантливых режиссеров, это стало способом самовыражения; я начал становиться все более и более изобретательным, выделяя захватывающие моменты в таком стиле, к которому никто до меня не прибегал.

Эта работа вынесла меня за пределы мира горных велосипедов в область мейнстрима; я появлялся в документалках по телевизору, в голливудских фильмах и рекламе. Меня приглашали в корейский цирк. Ведущий американского ток-шоу даже хотел, чтобы я поехал в женском наряде по Чикаго. (Я, кстати, отказался тогда. Высокие каблуки – это не по мне.) Когда хиты на YouTube стали собирать десятки миллионов просмотров, мне начали приходить спонсорские предложения от серьезных компаний вроде Red Bull. Однако я всегда хотел лишь одного – тусить на своем велике. Так я чувствую себя лучше всего, так мне веселее, чем как-либо еще. Выучивать новые трюки, продвигать и совершенствовать триалы с помощью своих видео, в которых я справляюсь со сложными препятствиями, одновременно создавая интересное студийное пространство, – вот именно это про меня. Все остальное второстепенно.

Однако не все смотрят на это так, как смотрю на это я. Я выпустил уже несколько партов; и каждый раз кто-нибудь возмущается насчет моей езды. В комментариях на YouTube пишут, что я безрассуден. Что я шучу с жизнью. В 9 случаях из 10 эти комментаторы не садились за руль триального велосипеда вот уже лет как 19. Они просто неспособны запрыгнуть на бордюрный камень на заднем колесе или проехаться по узкой колее вроде забора или бревна. Как бы то ни было, меня не особо волнует, что люди говорят, хотя мне бы больше нравилось, если бы клипы в Интернете обсуждали с точки зрения того, чем они и являются: креативными проектами, призванными изобразить триалы в новом и интересном виде.

К счастью, то, что я делаю, получает достаточно большое количество положительной обратной связи, что действительно клево, ведь я хочу ездить жестко и записывать это на видео столько, сколько только возможно. Именно поэтому я не допускаю глупого риска. Я не безумец; я хочу продолжать свое дело, но здоровый страх получить травму не остановит меня от удовлетворения моих амбиций.

По крайней мере пока что этот страх меня не останавливает…