Жизнь без правил

Глава 28 Разговор по душам

Вероника возвращалась от сына, когда дорогу ей преградил чёрный волк. Женщина остановилась в нерешительности. Вид у псины был, как будто бы, мирный, но кто знает, что творится в голове у этого сильного зверя? Она растерянно осмотрелась по сторонам и, о счастье, увидела, спешащего к ней хозяина волка. Анатолий Анатольевич сегодня был непохож сам на себя: гладко выбрит, одет в дорогой костюм, в котором, судя по всему, чувствовал себя не очень уютно. Вот он подошёл, поздоровался и вдруг сказал:

— Вероника, я должен кое о чём с вами поговорить. Поверьте, это очень важно!

По его голосу она поняла, что это действительно очень важно и послушно пошла за ним. Но направились они не в сторону соседнего дома, где живёт Анатолий, а к скверу и это неприятно удивило Нику, он, что же, не собирается пригласить её к себе в гости? Уловив её недовольный взгляд, Танатос, сказал:

— Было бы лучше обсудить это всё там, где нет зеркал, я вам объясню почему.

Она пожала плечами. «В каждой хатке свои порядки»: — подумала Вероника.

Подойдя к скамейки, Анатолий заботливо постелил газету и предложил ей присесть, намекая, что разговор у них намечается долгий и сложный. Она села и приготовилась почему-то ждать объяснений в любви, так ей подсказывало её женское чутьё. Она даже успела сочинить ответную речь на тему: «Как же вам не стыдно приставать к бедной женщине, которая недавно похоронила мужа!», но, к её удивлению, разговори пошёл совершенно о другом, о том, о чём она сама предпочитала даже не думать и не вспоминать. Первые же его слова прозвучали, как пощёчина:

— Вероника, вы ведь и сами догадываетесь, что отец Ярослава не тот человек, который был вашим мужем, я имею в виду Вашего первого мужа?

— Я мужу не изменяла! — Взвилась женщина. — И вообще, ваше-то какое дело?! Это моя жизнь!

Она вскочила и собралась уйти, но Танатос резко схватил её за руку и усадил обратно на скамью.

— Успокойтесь, — почти нежно сказал он, — я не собираюсь вас ни в чём обвинять. Но вы не правы, считая, что меня это не касается.

Ника ехидно усмехнулась, с её губ едва не сорвалось: «Очередной навязчивый ухажёр, который уверен в том, что он в ответе за всё».

За последнее время она очень изменилась, как-то внезапно постарела, осунулась, в глазах появилась печаль и усталость и от Анатолия не могли укрыться эти перемены. Ему стало больно. Он любит эту женщину! С ней что-то нехорошее происходит, а он не может ей ничем помочь, не имеет на это права, как будто бы для того, чтобы помочь человеку необходимы какие-то просьбы и разрешения. Он горько усмехнулся.

— То, что я вам сейчас расскажу, покажется вам полнейшим бредом, но обещайте, что выслушаете меня, — попросил он…

Когда он закончил свой рассказ, Вероника уже была абсолютно уверенна, что перед ней самый обычный псих. Ей даже стало немного жалко Анатолия, или, как он назвался, Танатоса. Ну, Чтож, каждый сходит с ума по-своему. Какие-то боги, какие-то демоны, а Ярик, да, её сын, ни много- ни мало, Антихрист! Бред! Чтобы она в такое поверила, надо самой так же, как и этот тип, сойти с ума. Просто «Ребёнок Розмари» получается!

— Вы мне не верите, — грустно отметил он, — но не спешите с выводами, я могу доказать вам, что говорю правду.

Вероника насторожилась — кто его знает, чего ждать от психа, чем ещё он собирается её удивить. Она немного отодвинулась от него и осмотрелась по сторонам, рассчитывая про себя, куда бежать, если вдруг возникнет такая необходимость. «Господи, — подумала она, — а ведь он мне почти нравился, на вид ведь вполне приличный мужчина».

— Я хочу пригласить вас у себе в гости, — сказал он.

Ника пыталась придумать подходящую причину для отказа, чтобы не обидеть его, но ничего на ум не шло. Идти к нему в гости она категорически не хотела. Ещё чего, остаться один на один с сумасшедшим — увольте!

— Постойте, не торопитесь с решением, — быстро заговорил Танатос, — я обещаю вам, что ничего плохого с вами не случится! Понимаю, что вы мне не верите, но хотите, я позволю вам связать мне руки, чтобы вы так не боялись?

Ей стало стыдно. Проклиная себя за излишнюю доверчивость, она всё же согласилась зайти к Анатолию в гости. Но, если уж быть честной перед самой собой, то история, рассказанная этим странным типом, почему-то показалась ей очень заманчивой. «В моей размеренной жизни давно уже не случалось никаких приключений, — печально подумала она, — пусть будет, что будет!»…

…Только выйдя из зеркала у себя дома, Вероника, наконец-то поверила в то, что говорил Танатос. Она с ужасом посмотрела в лицо тому, кто называл себя богом Смерти. Нет, её пугал не он, а тот, от кого она родила Ярослава. Никогда Вероника не видела его лица, никогда не верила в его существование и вдруг выясняется, что он существует. Одна только мысль, что Ярик — сын этого чудовища приводила её в отчаянье. Танатос поспешил успокоить расстроенную женщину:

— Я думаю, что он не так уж и плох. Вполне возможно, что мы воспринимаем его неправильно. История — самая неточная из всех неточных наук. А история того, о ком мы с вами сейчас говорили и вовсе запутанна и противоречива.

Вероника тяжело вздохнула, слова Анатолия её нисколько не успокоили. В отчаянии она упала на диван и разрыдалась. Тушь потекла, она размазывала её руками по всему лицу и шептала:

— Как же так, а? Ярик не может быть таким монстром! Он добрый, он хороший!

Танатос присел рядом и в растерянности не знал, как ему поступить. Он осторожно гладил Нику по волосам и успокаивал, как мог:

— Он не чудовище, нет! Успокойся, Ника, мы ведь ещё ничего не знаем. Я прошу тебя: не плачь.

Но куда там, слишком сильны стереотипы! Она не слышала этих спасительных слов и плакала, плакала. Мало ей, что ли, бед, так теперь ещё и это. Как же теперь относится к самому дорогому человеку в этом мире? Она не сможет себя заставить не любить его, ведь это её сын! А страх? Разве можно бояться собственного ребёнка? Танатос чувствовал почти физическую боль, видя её отчаянье и проклинал себя за то, что решился рассказать Нике всю правду, мог бы и умолчать кое-что, самое неприятное. Вот ведь остолоп!

Вдруг она спохватилась, резко поднялась и посмотрела на него таким ненавидящим взглядом, что сердце у него оборвалось.

— Вы думаете, что я вам позволю убить моего сына? Не дождётесь!

Анатолий ничего не мог понять. Вот уж действительно: женская логика — это отсутствие всякой логики. С чего она взяла, что кто-то хочет убить Ярослава? Не для того он пошёл на такой риск, чтобы позволить кому бы то ни было уничтожить парня. В отличие от Вероники он к Сатане относился несколько иначе, но ему это было несложно, ведь он знал богов и видел, что они из себя представляют. Никакой мистики, просто люди, но обладающие необычными возможностями. А значит и этот не хуже остальных, но как объяснить это испуганной женщине, которая ничего не хочет слышать?

— Ника, выслушай меня спокойно…

— С каких это пор мы на ты? — Не дала она ему договорить.

— Извините. Я хочу, чтобы вы меня выслушали. Никто не собирается убивать Ярослава. Напротив, я изо всех сил стараюсь его защитить. Успокойтесь, ради бога!

— Ради какого из ваших паршивых богов? — Она никак не желала идти ему навстречу. Сопротивлялась, как дикая кошка.

— Ради меня, например, — сказал он с вызовом. — Или я вам настолько противен? Скажите только и я уйду и никогда больше не попадусь вам на глаза.

Видимо было что-то такое в его тоне, что она мгновенно успокоилась и посмотрела на него с интересом. И сразу же вспомнила, что именно этот человек смутил её покой и перевернул всю жизнь. Неожиданно для себя самой она вдруг прижалась к нему и обняла.

— Помоги мне! Ты ведь не оставишь меня?

— Нет! — Ответил он уверенно.

…Он оказался, как ни странно, робким и очень нежным. Нет, это была не та нежность опытного ловеласа, который знает чего от него хочет женщина, Анатолий просто любит её! Анатолий? Танатос! Да какая разница, как его зовут и кто он такой, если ни с кем и никогда ей не было настолько хорошо! Вероника притворялась спящей, но сон никак не шёл — слишком уж много произошло всего, и обо всём надо подумать. Она открыла глаза и обнаружила, что Танатос тоже не спит, смотрит на неё и улыбается.

— Знаешь, я даже не мечтал об этом, — сказал он, прижимая её к себе.

— А я мечтала, — призналась она, — только гнала от себя эти мысли.

— Почему? — Удивлённо спрашивает бог Смерти.

— Не знаю, — признаётся Ника.

Он хочет, чтобы эта ночь никогда не кончалась. Ах, если бы можно было остановить время… Тут он вспомнил Сергея, парня, унаследовавшего линию Сатурна. И всё, покой испарился. Завтра ведь собрание на котором всё должно решиться! А тут ещё Мара выискался! Танатос не верит ни единому слову бога Иллюзий! Какие могут быть обещания, если этот лжец за всю свою жизнь не сказал ни слова правды?! Беспокойство охватило его. Завтра собрание, а Маре известны все их имена. Что может помешать этому прохиндею всех их предать? Может, стоит отложить это мероприятие до лучших времён?

Вероника следила за ним и видела, как меняется выражение его лица. Теперь его тревога передалась и ей.

— Тан, — назвала она его именем, которым зовут Танатоса только самые близкие или бесцеремонные боги, — о чём ты думаешь? Мне не нравится твоё лицо. Я чувствую, что что-то тебя тревожит.

Конечно, ей бы он мог признаться во всём, но вспомнил как она отреагировала на его рассказ и задумался, а стоит ли? Зачем ещё и её втягивать в это ненадёжное мероприятие. Но женщина продолжала настаивать:

— Тан, тебе не удастся меня обмануть, я чувствую тебя. Скажи мне правду.

«Она должна знать правду!»: — подумал бог Смерти, но слова застряли у него в глотке, казалось, что язык присох к нёбу.

— Скажи, — голос у неё стал требовательным.

— Хорошо, — наконец-то согласился он, — наверное, ты права, ты должна знать всё!

И он неторопливо рассказывает ей всё, что завтра произойдёт и делится своими опасениями.

— Понимаешь, если Мара нас предаст, то все мы погибнем, в этом я не сомневаюсь ни на секунду.

Вероника задумалась. Молчала она долго. Потерять его сейчас, когда только что обрела? А потом ещё и сына? Он ведь признался, что за такими людьми, как её сын идёт охота! Потерять всех, кто ей дорог?.. Её накрыло горячей волной отчаянья и страха. Всё, что угодно, только не это! Что же это такое, почему она должна постоянно терять близких людей? Сердце бьётся так, словно хочет вырваться на свободу и убежать подальше отсюда, в какой-то иной, более совершенный мир, туда, где она не будет никого и ничего бояться. Руки у неё дрожат от волнения.

— Тан, а можно всё отменить? — Почти неслышно спрашивает Ника.

— Не имеет смысла. Если Мара нас предал, то неважно, как мы поступим — итог будет один.

Вот так просто — наказание без вины. В дверь кто-то настойчиво позвонил. Вероника посмотрела на часы. С ума сошли! Три часа ночи! Она накинула лёгкий халатик и пошла открывать. Проходя мимо зеркала, она почувствовала на себе чей-то внимательный взгляд. Теперь она не считает себя сумасшедшей. Где-то там, непонятно где, за неё кто-то внимательно наблюдает, но это уже не имеет значения. Проигнорировав дверной глазок, она открыла дверь.

На пороге стоит странный, неопрятный тип, но козла похож и пахнет от него так же, хотя Вероника не знает, как должен вонять козёл, но пришло почему-то именно это сравнение. Мужчина пристально посмотрел ей в глаза и спросил:

— Танатос здесь?

Она кивнула и пропустила незваного гостя, ничего не спрашивая и даже не возмутившись по поводу такого позднего визита. К чему эти условности, если весь мир перевернулся с ног на голову?! Странный тип направился прямо в спальню, как будто знал где именно находится бог Смерти. «Уж не он ли за мной наблюдал?»: — как-то слишком уж отстранённо подумала Ника и направилась за ним.

Танатос, увидев на пороге комнату незнакомца, резко встал.

— Оделся хотя бы, — посоветовал ему гость.

Одевался он спешно, путаясь в брюках и ругаясь нещадно на Велеса, на всех богов и демонов вместе взятых и на весь этот несовершенный мир. Вероника с интересом наблюдала за ними. Гость ей понравился, несмотря на свой весьма экзотичный вид, было в нём что-то такое, обнадёживающее.

— Вы Велес? — Наконец-то решила она спросить имя гостя.

— Я — он самый, милая дама, — подмигнул ей гость. — Велес, да будет вам известно, помимо всего прочего считался ещё и богом удачи, да. Конечно, в этом деле у меня не такой талант, как у Фортуны, но я гораздо более надёжен.

Ника думала, что её удивить уже нечем, но имя взбалмошной богини Удачи её взбудоражило.

— А нельзя ли её перетянуть на вашу сторону? — Наивно спросила она.

— Можно, — согласился с ней Велес, — но не нужно. Эта девица слишком своенравна, у неё даже не семь, а двадцать семь пятниц на неделю. Знаете, милая Ника, многие боги пытались снискать её расположение, но всё напрасно, слишком быстро она переключается на другой объект, забывая о своих обязательствах.

— Жаль, — искренне огорчилась Ника.

Боги переглянулись многозначительно и, не говоря ни слова, направились в коридор, к большому зеркалу. Вероника всё поняла. И сразу вернулся прежний, уже такой знакомый страх. Невольно она схватила Анатолия за рукав и спросила робко:

— Ты вернёшься, да?

Ему хотелось соврать что-нибудь бодрое, но язык не повернулся и он честно ответил:

— Не знаю, но постараюсь. А, если я не вернусь, то забирай Ярика и уезжайте куда подальше и никогда не пользуйтесь своим даром, если где-то рядом есть зеркало, пусть даже совсем маленькое.

Она поняла, что всё это значит. Как ни старалась Ника сдерживаться, но глаза сами собой наполнились слезами. Она опустила голову, чтобы он не заметил дрожащих на её ресницах слезинок, но разве можно что-то утаить от бога, тем более влюблённого бога? Анатолий взял её за плечи и требовательно произнёс:

— Не смей плакать! Не хорони меня заживо!

— Хорошо, — ответила она покорно.

Верный Упуат, который всё это время лежал в уголке и никак себя не проявлял, поднялся, слегка вильнул хвостом, как бы прощаясь и первым прыгнул в зеркальную гладь, словно в озеро, за ним последовал Велес. Танатос немного задержался. Он смотрел на Нику так, словно старался запомнить каждую смешную и такую неуместную на её лице, веснушку. Наклонился и нежно поцеловал в губы, нет, не поцеловал — лишь слегка прикоснулся, такой вот странный, почти невесомый, поцелуй получился.

— Я вернусь, — пообещал он.

— Конечно, а как же иначе!

Оставшись одна, Ника вновь позволила себе расслабиться. Старательно сдерживаемые слёзы, прорвали плотину и хлынули нескончаемым потоком. Было больно и сладко. Больно от того, что, возможно, это больше никогда не повторится, а сладко от одной только надежды, что всё ещё возможно. Ника попыталась вспомнить то необычное состояние, которое она испытала перед тем, как пройти сквозь зеркало. Теперь она знала, что это возможно. Женщина закрыла глаза и протянула руку. Сначала пальцы коснулись холодного стекла, потом непонятно откуда появилось тепло и стекло стало мягким, как резина. Ника надавила сильней и ощутила, как рука проваливается куда-то. Стало жутко и интересно. Она представила себе сына и, преодолевая страх, вот так, с закрытыми глазами, шагнула в пустоту.

Ощущение непривычное, даже описать его она не могла. Казалось, что тысячи маленьких иголочек пронзают ей тело, откуда-то появился холод, потом нестерпимая жара. И вот всё прекратилось. Она стояла на твёрдой поверхности и боялась открыть глаза. Куда она попала? Что её ждёт?

— Мама? — Услышала она удивлённый голос сына и облегчённо вздохнула. — Мама, как ты сюда попала? Стоп, ты всё знаешь?

Вероника увидела перед собой Ярика и рассмеялась.

— Получилось! У меня всё получилось!

Сын обнял её и поспешил успокоить:

— Конечно, а как же иначе, ведь ты одна из нас! Это не так уж сложно, верно? Но скажи мне, откуда ты это узнала?

Вероника осмотрелась. Она находится в просторной светлой бревенчатой избе. Всё скромно, без затей, только самое необходимое: кровати, большой круглый стол, несколько стульев. И дверь, а за дверью слышны тихие голоса. Молча Ника подошла к двери и заглянула в соседнюю комнату и ахнула. Так вот значит куда отправились Велес с Анатолием!

Прямо на полу, на круглых, половичках, какие вяжут бабушки из разноцветных тряпок, сидели люди, много людей и среди них Велес и Танатос. «Что тут происходит?»: — подумала женщина растерянно. Сын подошёл неслышно и приобняв её за плечи, подтолкнул в комнату. Разговор сразу же стих и все уставились на неё. Молодые, старые, один совсем ещё мальчишка, рыжий такой, смешной…

— Здравствуйте, — прошептала она.

В ответ тишина и напряжённое молчание. Ника узнала Диану, девушку Ярослава, Танатоса и Велеса, все остальные были ей незнакомы.

— Это моя мама, — сказал Ярик и напряжение сразу же исчезло.

— Я не знала, что вы все здесь, я просто хотела увидеть своего сына, — начала оправдываться Вероника, но её перебил Танатос.

— Всё верно. Ты — одна из нас, а значит должна быть в курсе всего. Садись.

Женщина подошла к нему и уселась рядом прямо на пол. «Они меня прияли!»: — по-детски радовалась она и вдруг, вспомнив что-то, испуганно спросила:

— А зеркало? Здесь ведь есть зеркало!

Ярослав рассмеялся.

— Ма, как же ты не заметила Упуата?! Он охраняет нас и мимо него никто не проскочит.

Теперь она смогла более подробно разглядеть всех собравшихся. Сначала Ника обратила внимание на молодую красивую женщину, настолько красивую, что почувствовала укол ревности. Неужели Тану она могла не понравиться? Но потом её взгляд наткнулся на ещё одного Танатоса! Она даже ущипнула себя, чтобы убедиться в том, что не спит. Анатолий заметил её удивление и весело сказал:

— Знакомься, Ника, это мой брат Гипнос. Он — бог Сна. Если приключится бессонница, то советую обращаться к нему.

Ги довольно хмыкнул, давая понять, что он будет не против, если эта красивая женщина надумает обратиться к нему на ночь глядя. Танатос понял это правильно и показал брату кулак:

— Даже не думай! Знаю я тебя! Да, Ника, здесь есть два очень сомнительных типа, — сказал он весело, — один из них — мой брат, а второй вот он — Локи! Должен тебя предупредить, что молодым и красивым женщинам лучше избегать общения с ними.

Вероника с удовольствием отметила про себя это «молодым и красивым».

Но веселье быстро пропало, как только Велес напомнил всем ради чего они здесь собрались:

— Надо немного подстраховаться и нам стоит обсудить дополнительные детали, о которых Мара ничего не должен знать. Ничего!

Женщина почувствовала себя почти счастливой, ведь, если они что-то придумали, то шанс есть! «Всё будет хорошо!»: — уговаривала она себя и почти не слушала о чём идёт речь. Казалось, что даже солнце стало светить ярче, а старые брёвна вот-вот покроются молоденькими зелёными листочками, настолько хорошо ей было рядом с этими незнакомыми людьми. Она вспомнила, что Танатос говорил ей, что полукровки всегда тянутся друг к другу и поняла почему. «Кто бы мог подумать, что это и есть самые настоящие боги?!: — думала она, первым делом отметив их современную одежду. — Древние боги, надо же! Интересно, а сколько их живёт сейчас среди нас?». Танатос обнял её и. нисколько не стесняясь присутствующих, прижал к себе.

— Богиня! — Шепнул он ей на ухо.

Она не сдержалась и улыбнулась такой глупой улыбкой, какой давно уже разучилась улыбаться. Кто-то из присутствующих здесь женщин хихикнул, заставив Нику густо покраснеть. «Боже, совсем, как девчонка! Что это со мной такое творится?!»: — с радостным испугом удивлялась она своим чувствам.

Тут красивая женщина, к которой она немного приревновала Анатолия, поднялась с пола и заходила по комнате, пытаясь скрыть своё волнение. Потом она остановилась, впилась глазами, горящими, как раскалённые угли, в Веронику и жёстко сказала:

— Допустим, она — одна из нас. Но мы-то её не знаем! Можно ли ей доверять? А что если это сам Мара? Вы об этом не подумали? Он может появиться в любом образе. Скажи мне, Тан, ты уверен, что это та самая женщина? Я не стану при ней ничего обсуждать, пусть она уйдёт!

Не понимая как, что и зачем она делает, Вероника дёрнула рукой, словно отмахиваясь от назойливого насекомого и красотка Лилит отлетела к стене сильно ударившись головой об стенку. В глазах демоницы Ника увидела страх и это её обрадовало. Пусть знает своё место! Лилит потёрла затылок и с трудом поднялась с пола.

— Теперь я не сомневаюсь, что эта, — она кивнула на Веронику, — наследует линию Танатоса, но объясните ей, чтобы была осторожней, иначе всех здесь укокошит.

Бог Смерти рассмеялся.

— Лил, право же ты поглупела! Ты совсем забыла про Упуата. Он не пропустит сюда никого чужого. Мара может обмануть нас, но его, ведь на Упа иллюзии Мары не действуют, он волк, а не человек и воспринимает действительность такой, какая она есть на самом деле!