В этого чудака стоит всмотреться…

Владимир Железников лет тридцать назад написал повесть о «чудаке» Борисе Збандуто. Но есть нестареющие книги. Более того, они готовят нас к тому, что будет. И сегодня это не только воспоминание о прочитанном, но и открытие того, что казалось раньше простым и обычным. Нет, не прост мир, в котором мы живем, – мир вокруг нас, мир в нас самих.

…В начале повести шестиклассник Борис Збандуто заявляет: «Я не люблю, когда меня постоянно воспитывают!» Так что – буду все делать наоборот? Но вдумаемся – это ведь оборотная сторона, принятая среди молодежи. Поэтому у Бориса самоутверждение (доходящее порой до крайних амбиций) превращается в цепь самых настоящих испытаний. И как ему хочется быть победителем! Он демонстративно отрицает общепринятое. На вопрос: «Чем увлекаешься?» – дает гордый ответ: «Я? Исключительно ничем!» Вот вам! Я не такой, как все!

А на самом деле он, Борис Збандуто, – чуткий и отзывчивый парнишка. И поэтому он так остро переживает, казалось бы, обыкновенную, такую же, как у всех, жизнь. В нем все время живет напряженное чувство. «Посмотрим, поборемся, не на таких наскочила», – подумал я». Но вот сработал у него «пунктик» амбиции: «…и тут же сделал все наоборот».

Самоутверждение все время делает его в глазах окружающих смешным, неудачливым, а то и нелепым. И все же внутренне – вот где главное! – он интуитивно устремлен к добру, хотя и сам это не всегда понимает. Потребность эта у него в глубине души, в отношении к миру, к другим людям. Поэтому он открыт перед другими (и, кстати, поэтому дает поводы для насмешек). И все же он – далеко не «стандартный» – добр и отзывчив, а добрые люди, как известно, вообще удобны для насмешек. Они не мстительны, не ощетиниваются. Таков и Борис, «чудак» в глазах многих. По сути, он всегда устремлен к людям, хотя и не всегда удачно это делает.

А все это оттого, что он еще не научился понимать и себя, и других. Эта способность вообще дается не всем, но она необходима, особенно в наше время, когда так много путаницы вокруг и в нас самих. И, разумеется, нужно начинать с самопознания… А там, смотришь, и другие становятся понятными, а значит – близкими и необходимыми.

Когда Борис встречается с Наташкой, чувствует ее простоту, непосредственность, искренность, ему самому становится легче и лучше. Зачем притворяться: «И самое удивительное – мне самому понравилось то, что я сказал правду. Это было что-то новое во мне и подозрительное».

Да нет – не нужно осуждать себя: «подозрительное»! Как раз искреннего самонаблюдения, самооценки нам так часто не хватает! И внутренняя доброта просто обязывает человека «совершать разные поступки» – вот что обнаруживает Борис в себе. Интерес к другим! Как много он значит, но, к сожалению, не всем легко дается. Для Бориса это естественное состояние: «Вы когда-нибудь попробуйте всмотритесь в первоклассников. Это совершенно особенные люди. На их лица можно смотреть без конца. Они всегда живые: что на сердце, то и на лице». И он прав: как хорошо, когда лица человеческие открыты! И как печально смотреть на лица замкнутые, на лица-маски! Нельзя, плохо, страшно быть таким!

…Вспомним, что не раз Борис видит в своих подшефных первоклассниках людей двадцать первого века. Собственно, это видит Владимир Железников, видит вместе со своим «чудаком», вместе с нами – читателями. Поколению двадцать первого века так нужны человеческая теплота, отзывчивость, открытость. Ему нужно быть нужным – и себе и другим. Вот что дает почувствовать Борису – так просто, так естественно! – первоклассница Наташа. Вот почему при всем изобилии неожиданных и даже «скандальных» событий эта повесть конечно же о возникающей теплоте отношений, о том, что души людей (детей!) открыты для добрых чувств. Вот ведь как – обратите внимание – будут защищать первоклашки своего вожатого Борю, когда тот по стечению случайностей получит нахлобучку от директора школы: «Они прошли мимо серьезные, сосредоточенные, и каждый из них дотронулся до моей руки. В общем, они знали толк в человеческой поддержке и подзарядили меня теплотой своих рук». И снова уже знакомый нам мотив: «Я же говорю, что они необыкновенные дети, из двадцать первого века. В них есть какая-то новая сила!» Должна быть – добавим от себя, когда двадцать первый век уже начался…

Вот откуда берется у «чудака» Бориса и у искренне понимающего его писателя Владимира Железникова, у нас, читателей, надежда на двадцать первый век. Мы видим тебя, поколение двадцать первого века, таким, каким встречаем в повести «Жизнь и приключения чудака»!

И еще добавлю: это живое, отзывчивое поколение. Да, сложное, да, порою самолюбивое, но самобытное и искреннее. Надеемся, что оно сохранит в себе все лучшее…

Борис нуждается в людях. Он тянется к ним. И они – к нему, к его теплу. Вот главное в этом «чудаке». Казалось бы, он не всегда внимателен к «ритуальным» жестам. Например, деньги, полученные от отца на подарок маме ко дню рождения, он расходует на другие неотложные нужды. Но все время дела Бориса живые, непоказные. Этим он осложняет свою жизнь. Но этим и творит ее! Так что оценим интуицию писателя: школьник конца двадцатого века (Борис) – пусть «чудак» для других (может быть, даже для себя), но на самом деле он творит главное: он на пути к себе – ЛИЧНОСТИ. Путь этот непрост, неровен, не всегда и не всем понятен. И школа – всмотритесь внимательно, и вы будете согласны с писателем, – тоже не очень-то готова к такому труду: готовить поколение двадцать первого века. Потому что в этом веке новое поколение опять окажется лицом к лицу с нелегким миром. Вспомним, что этот сюжет был развит в железниковском «Чучеле»; вообще, «Чучело» и «Чудак» внутренне очень связаны. В новом поколении должен возникнуть и укрепиться инстинкт «вожатого», а не потребителя. Чтобы оно, как шестиклассник Борис Збандуто, душой было устремлено к тем, кому нужна помощь. И тогда будут защищены и те, и другие.

…Многое заставляет задуматься, когда читаешь повесть. Но особенно обращаешь внимание на то, что Борис живет постоянно обостряющейся душевной жизнью. Он отзывчив, все время оценивает не только других, но еще больше – себя. И все более строг в этих самооценках. А ведь возникает порою у него соблазнительное стремление освободиться от всяких душевных «нагрузок», отгородиться от переживаний: «…как легко и прекрасно я жил… Я был гордый человек… А теперь я чувствовал, что меня словно подменили. Вроде я тот самый, и нос на месте, и глаза те же, а внутри другой». Вот о чем повесть: об открытии в себе другого и о том, как это нелегко!

Трудной жизнью живет наш «чудак». Многое он делает по наитию, не подумав, по простоте душевной. Но жизнь требует и от доброты умения, уместности, способности думать о последствиях. Вот именно: думать не о том, какой я добрый, а о том, чем эта доброта обернется для других. Словом, непросто быть добрым, даже если эта доброта заложена в тебе («У тебя же настоящее призвание», – говорят ему. И ему же: «Честное слово, ты неуправляемый снаряд… Ты извини, я по дружбе…» – говорит ему бывшая старшая вожатая Нина.)

Вторая часть повести – «Женитьба дяди Шуры» – по-своему продолжает главные события. В первой части – мир во множестве отношений и событий, в толчее людей и обстоятельств. Во второй – завязывается еще более сложный узел трудных вопросов в себе и в других. Понять нужно и то, и другое. Перед Борисом – новая ступенька. Она ведет вверх, но с нее можно и сорваться. Борис переезжает с Арбата в Измайлово, расстается со старой школой и старыми товарищами. Правда, ему повезло: на одной площадке с ним в новом доме поселилась Наташа, с которой так много было связано в первой части. Но появилась и жена дяди Шуры – Надежда Васильевна. Общение с ней тоже стало нелегким испытанием. Обо всем этом вы, читатель, узнаете, вникая в события второй части.

Но вот о чем мне хотелось бы сказать особо, подумать вместе с вами. Здесь писатель впервые говорит о Борисе: «Ты закоренелый урбанист». УРБАНИСТ – еще одна важнейшая сторона современной жизни, которая творит человека и которую творит человек. Не забудем, что Россия в начале двадцатого века была преимущественно крестьянской страной. Так если всерьез думать о жизни поколения двадцать первого века, то нужно очень внимательно отнестись к слову «урбанист». Многие поколения русских людей в своем большинстве были людьми деревенскими. Но это – в сравнении с ГОРОДОМ – совсем другая жизнь! История в двадцатом веке, а особенно в начале двадцать первого века, все круто повернула. Жизнь учит «чудака» Бориса и нас всех во всех поколениях видеть жизнь по-новому. И в этой жизни все мы так или иначе «чудаки». Все меняется неожиданно, глубоко, бесконечно. Так что, милые читатели, всмотритесь в себя через увеличительное стекло судьбы Бориса Збандуто, дяди Шуры, Надежды Васильевны, Наташки и всех-всех вокруг – горожан, урбанистов. Все острее мы чувствуем, что живет Борис среди хороших, но разных, непохожих на него и друг на друга людей. Потому что это – город, это разные человеческие миры. Бориса спрашивает соседка: «А какие у тебя родители?» И ему нечего ответить, кроме «обыкновенные». А о чем они думают, когда молчат? И на этот вопрос у Бориса нет ответа.

Вот так своеобразно построена повесть: ее первая часть – деятельная, «событийная», там все время что-то происходит. Вторая – обращена вглубь, в душу, в мысли, в чувства. И «чудак» переживает еще одно открытие – мира природы. Надежда Васильевна среди прочего как-то сказала: «Как можно не любить цветов! Это все равно, что не любить землю».

Я вздрогнул от этих ее слов: жил в асфальтовом городском мире и никогда не думал о земле, о цветах, о деревьях, которые на ней росли.

Мне стало от этого не по себе…» И чуть дальше: «Теперь я жил в другом мире».

Надежда Васильевна не без основания говорит ему (а может, эти слова читатели могут принять и на свой счет?): «Ум у тебя не аналитический… Ты живешь, как получится». Что ж, она права: это не образ жизни урбаниста. Хотите знать, что такое городская человеческая личность? Да об этом еще в начале позапрошлого, девятнадцатого, века писал Пушкин: «Владею днем моим; с порядком дружен ум; учусь удерживать вниманье долгих дум…»

Путаницы в городской жизни очень много. Злой, обидной, нечаянной, себялюбивой… Но, попав в нее, нужно понять и себя, и других.

Думаю, что внимательный читатель откроет много нового и необходимого в книге Владимира Железникова. Но еще больше откроет в себе самом.

Напряжен, насыщен смыслом финал повести о «чудаке». Он требует медленного, вдумчивого чтения. Необходимое открытие дается нелегко самому Борису. Человек, который казался таким ясным, – Надежда Васильевна, – «все удалялась и удалялась от меня и превращалась из обыкновенного человека в недосягаемую горную вершину, которая без конца манит к себе, но которую тебе никогда не дано покорить». Но все дело в том, что способ «покорять горные вершины» – внутри самого человека. Об этом много раз и по-разному пишет Владимир Железников. И, дочитывая повесть, мы видим, что нелегко, порою мучительно, но это начинает у «чудака» Бориса получаться. И эта самая «вершина», Надежда Васильевна, наблюдательная и умная, сама первая говорит ему: «Боря… а ты вырос». Что значит «вырос»? Найти себя, владеть собой, действовать искренне в возникших обстоятельствах и значит «вырасти». Но дорога к себе и миру не знает конца. Вот заключительные строки повести. Казалось бы, «весь мир предстал предо мной в новом, совершенном виде…» И, «успокоенный», Борис пошел дальше своей дорогой.

Какая-то она будет?

«В ухабах, в ухабах, – как говорит моя дорогая тетя Оля, всемирно известная прорицательница, не лишенная педагогического чутья. – В ухабах, но жизнь все-таки прекрасна, надо идти вперед».

С этим нужно согласиться. А разве не так? Тем более, этот путь нужно пройти поколению двадцать первого века.


В. М. Акимов

Загрузка...