Жизнь и приключения хроника Сидора с хроником Димоном на Юге

Река Мутная.

В таком простом, для романтически настроенной души самом обычном слове "экспедиция", всегда есть нечто заманчивое и привлекательное, нечто будоражащее кровь и зовущее куда-то вдаль неугомонные романтические души.

Экспедиция — как много в этом слове романтики для неопытной души, для того, кто не был там ни разу. А для понимающего прагматика — суровая проза: пот, грязь, сбитые в кровь, гудящие ноги и выпитые озверевшим комарьём и гнусом вёдра твоей крови. И ещё работа с утра до ночи — тяжёлый, непрекращающийся из дня в день однообразный, выматывающий труд. И непреходящая тупая усталость, преследующая каждый Божий день несчастного имярек такого-то. Ведь он не простой беззаботный путешествующий бездельник, тупо глазеющий по сторонам с пустым любопытством, якобы наслаждающийся прекрасными видами дикой природы. Нет, этот прагматик работает, и до окрестных красот ему нужды нет.

Дальше обычно в подобных описаниях шла длинная череда грубых матерных эпитетов, конкретизирующих твоё состояние конкретно на тот момент.

И всё равно, тот, кто хоть раз в жизни вернулся из какого-нибудь глухого угла, спустя всего лишь пару месяцев неудержимо тянет обратно.

Так и с Сидором. Только вырвавшись в эту поездку, он понял, насколько же всё ему в этом приморском городе обрыдло и как же он устал от навалившихся на него проблем. И с замком этим, и с покупкой рабов, с которыми вроде бы как понятно что делать, но о-очень не хочется, и с городом этим приморским …, чтоб он провалился. И самое главное, что ни фига ему это было не надо, возня вся эта мышиная. Всё то у него есть. Ну куда он опять лезет то, неугомонная натура….

Только вырвавшись из города в степь, он наконец-то понял, как же его достала эта дурацкая копка земли. Вот этот тупой, непроизводительный труд в течение нескольких последних месяцев, смысл которого потерялся с первым кубом вынутого из земли грунта.

И самое главное, что понимаешь — сам в это ввязался, по собственной инициативе, и что весь твой предыдущий многомесячный труд может оказаться совершенно бессмысленным, дармовым трудом непонятно на кого, на чужого дядю, если ты, лично ты не решишь главную для себя проблему, проблему с наносами. А время идёт, и ничего фактически не сделано, и что впереди — непонятно. И понимаешь, что одними своими силами сделать здесь что-либо не-воз-мож-но!

И только здесь, в чистом поле, Сидор понял, как же здесь хорошо и как же ему надоел этот залитый слепящим солнцем тихий южный городок — мёртвый приморский город, провались он десять раз под землю.

Вот зачем, спрашивается, он с ним связался? За каким хреном?

Сидор аккуратно промокнул шейным платком залитые едким солёным потом уголки глаз. Середина весны всего лишь, а жара стоит, прям удушающая, и как выводит из себя эта хрустящая на зубах всепроникающая пыль. И это только конец апреля. Что же здесь будет летом?

Хотя, что здесь будет летом, Сидор знал, набегался по этому Приморью вдосталь уже. На побережье хоть были влага и море. Здесь же — где уже не чувствовалось освежающее дыхание близкой морской воды, кругом была сушь. Но здесь, всё одно было лучше, чем в приморском городе, где, как ты себя не обманывай, до сих пор ещё воняло затхлостью мёртвого города и многолетним дерьмом.

От близкой реки на Сидора пахнуло приятной прохладой и свежестью. И воздух…, сладкий чистый степной воздух с непередаваемым густым запахом степных трав. И если от реки далеко в сторону не отдаляться, старательно следуя всем изгибам извилистого русла, крутящегося словно вензеля пьяного матроса после портового кабака, то путешествие вполне можно было признать комфортным. Хотя, здорово всё ж раздражали эти тридцать три колена на версту.

Свежий ветерок с реки сдувал надоедливую, но, слава Богу, редкую пока ещё мошку, свежей травы, только-только проклюнувшейся после зимы, лошадям по мокрым низинам хватало вполне, а дров, давно ставших в городе серьёзной проблемой, на вечерний костёр для всего каравана вообще было в избытке.

Даже с чистой питьевой водой из обильных ручьёв в многочисленных окрестных оврагах проблем не было. Так что можно было, смело ехать и ехать в своё удовольствие, не отвлекаясь на мелкие бытовые неудобства.

Ехать, пока не приедешь домой.

Сердце Сидора сдавила тоска. Сейчас ему жутко хотелось вернуться в Старый Ключ к семье. Плюнуть на всё, и вернуться домой.

Поглядев назад, на вытянувшуюся у него за спиной длинную колонну всадников с тройкой одинокого чёрного броневика в середине, Сидор старательно задавил все появившиеся внутри него чувства. Не время и не место было для тоски. Не поймут парни, а то ещё и спросят: "Что ж ты, гад такой, потащил нас сюда, в эту степь, раз жалобишься? Наобещал с три короба, а теперь в кусты?"

— Не понимаю. Ничего не понимаю, — мерно покачивающийся в седле Сидор повернулся к едущему рядом Димону.

— "Всё же хорошо, что вытащил Димыча с собой. Вдвоём веселей. А то всё работа и работа. Даже пообщаться с друзьями времени нет. Словно живём мы для работы, а не работа существует для удобства нашей жизни. И хорошо, что поломали эту дурную традицию хвататься за всё сразу и одновременно. Не люблю что-либо делать в одиночку, скучно".

— Слышь, Димон, — окликнул он ехавшего чуть впереди Димыча. — Не знаешь, чего это мы когда ехали сюда, сразу не держались русла реки? Тут же так хорошо. Луга пойменные со свежей травой для лошадей, река с рыбалкой и раками. Да один только свежий ветерок по такой жаре, чего стоит. А уха! Благодать! Куда мы с тобой раньше то смотрели?

— Дубина ты Сидор. Мы никуда не смотрели, мы ехали зимой. А зимой, какая разница, все зайцы беляки. И тут намного дольше крутить по всем этим петлям, чем по дороге на водоразделе. Видишь же, как река крутит, — флегматично отозвался Димон.

Его разморило на солнце, и говорить ему совершенно не хотелось. Тем более о подобной глупости.

— Хотя, какая это дорога, — лениво проворчал он. — Так, направление. Словно пьяный мужик проложил. И оврагов поперёк полно с речками, объезжать каждый раз приходится. Малейший дождь и ты застрял перед таким оврагом минимум на несколько дней. Не говоря уж про то, что каждый овраг это плюс пара лишних вёрст. И хорошо если две версты, а то вчера целый день потратили, объезжая простую промоину. Целый день! Поэтому, сюда мы ехали дальней дорогой, по водоразделу. Умные потому как.

Так проще и дорога ровней. Ровней и суше, и короче, кстати. Но там сейчас жарко.

У моря всё ж полегче было бы, — Димон устало вытер покрытую грязными разводами потную шею. — Блин, дёрнуло ж меня согласиться потащиться с тобой в эту степь широкую, степь раздольную, провались она трижды. Блин, и это апрель месяц, называется. Где обещанный дождь? — ни к кому конкретно не обращаясь, тихо пожаловался он. — Где прохлада? Где холодная привычная весна с дождями? Где всё?

— Размечтался, кКакой тут дождь, , — хмыкнул Сидор. — Тут один раз побрызгает весной, второй — осенью, третий — никогда. А между ними — сушь великая на весь сезон. Если только потный Димон травку не окропит и не добавит влаги, — ухмыльнулся он, глядя на страдающего от жары Димона. — Кстати, сейчас как раз весна и дождик вроде бы как должо'н быть. Даже странно как-то. Местные говорят, какая-то природная аномалия, сушь великая.

Сам-то Сидор жару переносил легко, хоть по весу был и потяжелей тощего Димона. А вот, поди ж ты, вес то оказался и ни причём.

— Кстати, не замечаешь ничего странного?

— Что именно?

— Река — мутная.

— Блин, открыл Америку. Она же так и называется, Мутная. У моря мутная, и здесь — мутная, везде мутная. Потому так и называется — Мутная. Чего странного? Если не понял, могу ещё раз повторить, речитативом. Вода в реке — мутная.

— Называться она может как угодно, а откуда муть в реке — непонятно. Берега-то каменистые. Были, до того как их илом занесло, — тут же неохотно уточнил он, бросив взгляд на заросшие густым камышом низкие берега реки. — Не река, а плавни какие-то.

— И чего? — продолжал тупить Димон.

— И того! — взорвался Сидор. — Димон, ты совсем тупой? Разуй глаза! Берег — камень голимый, а дно и берег — сплошной ил, гальки не встретишь. И камыши. И в воде — муть сплошная. В ведро воды наберёшь, ветку вставишь, стоять будет. Полдня ждать приходится, пока муть в ведре осядет. Не река, а Нил голимый во время разлива.

— Это ты к чему? При чём здесь Нил?

— Это я к тому, что не зря мгновенно заилило весь залив.

— Ага, мгновенно, — ухмыльнулся Димон. — И так мгновенно все пятьдесят последних лет заиляло. А до того не было ничего подобного, если верить местным. Не, это ты что-то не понимаешь.

— Самый старый местный житель живёт здесь не более всё тех же пресловутых пятидесяти лет, — угрюмо буркнул Сидор. — И что было здесь до того элементарно не знает, а нам лапшу на уши вешает, потому что платим реальные бабки за подобные байки.

— Не плати, — насмешливо ухмыльнулся Димон. — Только других видаков всё равно нет. Короче, ты же собирался разобраться, откуда в воде столько ила, вот и разбирайся. Берега ему каменистые, видите ли, не нравятся. Ты чего разорался? Ты специалист, тебе видней. Как жирафу, кстати. А ко мне не приставай, жираф. Гляди по сторонам и разбирайся!

Гидротехник ты и жираф, — с удовольствием ещё раз обругал Сидора Димон. — Не дал мне по бережку моря покататься на красоты местные полюбоваться, в море тёплом покупаться. А теперь ещё и пристаёт. Гад. Одно слово, гад.

Вот не выйдет у нас ничего с этим заливом и что? Так ведь и не увижу никогда больше берега моря синего.

— И чего? Мне уже начинать плакать? — недовольно покосился на него Сидор. — Я вот разбираюсь, разбираюсь, да ни хрена не разберусь пока. Вторую неделю тащимся вдоль русла и везде один сплошной камень и куча наносов непонятно откуда. Вот откуда муть такая в воде, я не понимаю.

И нечего мне этим в нос тыкать каждый раз, сам вижу! Вот дойдём до истоков — тогда хоть что-то можно будет сказать. А пока я ничего не понимаю. Нет тут нигде ни береговой эрозии, ни донной эрозии, ни размытых берегов, ничего, чтобы этот водный поток выдавал столько наносов, сколько несёт эта река. Нет ничего, хоть тресни.

— Нет, так будет, — равнодушно зевнул Димон. — Не спеши, друг мой, наслаждайся степными видами и ароматами степных трав. Смотри лучше по сторонам и анализируй это и то, а ко мне больше не приставай, анализатор хренов. Сказал же, что ничего в твоих делах не понимаю, так чего ты ко мне каждый раз пристаёшь. Отстань зануда!

Эх, — Димон мечтательно уставился куда-то в зенит. — Как бы было хорошо, без тебя там, на берегу моря. Вода, солнце, руины какие-нибудь любопытные… и море…. И девочки мои где-то там, далеко, — тяжело вздохнул он. — И чего я с тобой потащился, дурак такой. Нет, точно дурак. Надо было не соглашаться.

Следующая неделя опять прошла в столь же неспешном, неторопливом движении вдоль извилистого русла степной речки, весело несущей свои мутные воды среди невысоких окрестных холмов к морю.

И лишь в конце второй недели привычный ритм неспешного перемещения был нарушен.

Хотя само утро очередного дня началось вполне обычно, ранним подъёмом, ведром холодной воды на голову, и часовой напряжённой тренировкой по отработке владения саблей и стрельбой из арбалета, закончившейся также вполне привычно, утренним купанием.

— Чё не спится? — тягуче поведя плечами, только что вылезший из своей палатки Димон сладко потянулся, разминая затёкшие от долгого лежания на холодной земле плечи. — Сколь ни тренируйся, а до местных мастеров тебе как до Китая раком. Не дал тебе Бог таланту, так и не дёргайся. Лучше в стрельбе больше тренируйся, это у тебя намного лучше получается. Нельзя быть во всём совершенным.

— Но можно к тому стремиться, — хмыкнул Сидор. — Кстати, заметил, рельеф повышается. Левый берег всё круче, а вот правый как был равниной без конца и без края, так и есть.

Сегодня, встав намного раньше Димона, Сидор с самой зари был чего-то необычно оживлён, словно бы чувствовал, что разгадка непонятной загадки где-то совсем рядом, под боком. Поэтому вступать с Димоном в привычные утренние пререкания ни о чём, лишь бы потрындеть, у него не было желания.

— Ещё день пути и пойдут настоящие холмы.

— И чё? — Димон поморщился, с силой разминая затёкшую поясницу. — Спальник надо было взять потолще, потеплей, — невнятно буркнул он себе под нос. — Да и земля ещё холодная, холодит.

— Хрен ли тебе тот спальник! — сердито выругался Сидор, видя, что на него не обращают внимания. — Вёрст триста, если по прямой считать, от моря отмахали, а что с рекой происходит, так и не разобрались. Всё кругом то же самое, только что река стала чуть-чуть уже и немного мельче. А мути только прибавилось. Чую, ответ где-то впереди, совсем рядом.

— Это вдоль русла все триста, а по прямой дай Бог, если вёрст сто пятьдесят наберётся, — со смаком зевнул Димон.

— А вот и гости скачут.

— Кто?

— Конь в пальто! Глаза разуй. Кажись, Гнат из передового дозора скачет. И судя по энтузиазму, с каким нахлёстывает бедную лошадку, чего-то парни впереди надыбали.

— Нашли! Нашли! — донёсся до них слабый крик.

— Ну вот, что и требовалось доказать. Чегось нашли, — расплылся в довольной ухмылке Димон. — А ты всё плакался….

— Нашли, — с трудом выдавил из себя подскакавший гонец. — Кажется, нашли. Там, там, впереди. Там такое! Вам следует посмотреть.

Спешить, однако, было некуда. Что там простояло столько времени, ещё столько же простоит. Поэтому, только плотно позавтракав и неторопливо свернув лагерь, лишь через час отряд выступил в путь и ещё долгую пару часов неспешно тащился вдоль заросшего густым ивняком неширокого в этих местах русла реки.

А потом все надолго застыли на какой-то стрелке, с восторгом разглядывая эпическую картину природного катаклизма впереди.

— Ни фига себе, — наконец-то выдал первые впечатления Димон. — Вот она муть твоя, откуда, — радостно заорал он, с силой хлопнув Сидора по плечу. — А ты всё приставал ко мне. Откуда?! Откуда?! Вот откуда! Вот оно!

Из широкого прорана, рваной раной рассекавшего противоположный низинный правый берег, в чистые струи текущей откуда-то из степи небольшой степной речушки, широким потоком врывались кипящие мутные воды притока откуда-то со стороны далёких холмов, развороченных рваной уродливой раной какого-то давнего неизвестного катаклизма.

Даже отсюда, с противоположного берега хорошо было видно высокие рыжие обрывы широкого прорана и периодически падающие в воду большие куски подмытого водой глинистого берега.

— Вот она где, катаКЛИЗЬМА твоя! Вот это я понимаю, — крутил Димон головой, с восхищением наблюдая как прямо у них на глазах от невысокого противоположного откоса, словно в замедленной съёмке медленно отваливается большой кусок берега и неторопливо, величественно обрушивается в мутные воды.

— Не вижу никакой катаКЛИЗЬМЫ, — мрачно покосился на него Сидор. — По-моему, тут явно кто-то хорошо постарался. Причём постарался ручками.

Он был единственный, кто во всё отряде сохранял спокойствие и невозмутимо стоял на широкой песчаной стрелке левого берега и спокойно наблюдал за буйством стихии на противоположном берегу.

— Да плевать, — расхохотался Димон, — главное нашли клизьму твою.

— Так, — Сидор флегматично глядел на противоположный берег. — Значит, нам туда, на ту сторону. Игнат, — кликнул он вестового. — Возвращаешься к парням и говоришь, чтоб не задерживались и возвращались обратно. Дальше не пойдём. Хрен с тем, что там дальше. Сегодня ночуем здесь, а завтра с утреца начинаем переправу на тот берег. Нам надо попасть туда, — ткнул он рукой в противоположный берег, — на правый берег этого прорана.

— Почему на правый, а не на левый, — тут же встрял неугомонный Димон. — Слева воды меньше и поток не такой бурный. Там переправляться легче. Да и берег там слева вроде бы как поровнее.

— Легче — не лучше. Слева мы можем попасть не туда, куда надо. Поэтому надо чуть покорячиться, чтобы там дальше идти по правой стороне прорана. Потом объясню, — оборвал он Димона, попытавшегося что-то возразить.

— Потом так потом, — пожал тот плечами. — Жираф большой, ему видней. Только гляди, жираф, чтоб потом не пожалеть. А то знаю я тебя. Сначала делаешь, потом думаешь.

— Хватит пререкаться, умник, — резко оборвал его Сидор. — Лучше прокатись вдоль берега и брёвна поищи на плот, а то придётся нам здесь тачанку бросить.

— Надо, так надо, — покладисто согласился Димон. — И всё ж я бы советовал начать переправу, прям счас. Что-то погода мне не нравится, тучки натягивает. Не дай Бог ночью дождь в холмах пройдёт. Река вздуется и придётся, потом неделю тут на берегу сиднем сидеть пережидать, пока уровень воды в реке упадёт. Лучше подымаемся чуть выше прорана, там наверняка течение слабое, и сразу начинаем переправу на ту сторону. А то можно и здесь, мне без разницы.

— Широко шагаешь, штаны порвёшь, — хмуро буркнул Сидор. — Пока место удобное под переправу найдём, пока плот собьём, пока броневик на ту сторону переправим, пока передовой дозор вернётся, время много пройдёт. Сегодня точно не успеть.

— Пипец, — грустно констатировал Димон. — Значит, застряли.

— Да и хрен бы с ним, — обнадёжил его Сидор. — Я никуда не тороплюсь. Застрянем, так отдохнём. А заодно и речку дальше к истокам проверим. Не волнуйся, дело я тебе найду. А пока лучше займёмся лагерем.

К сожалению, Димон оказался прав. Ночью, где-то в верховьях реки прошёл сильный дождь, и вода в реке вздулась. Ни о какой переправе уже не могло идти и речи. Бурные, перекатывающиеся валы мутной грязной воды внушали если не страх, то уважение одним своим видом. И рисковать, переправляясь на другую сторону, не стоило. Да и некуда было торопиться.

Правда, было неприятно, что дождь, начавшись где-то там далеко в холмах, постепенно добрался и до них. И теперь они стояли на берегу, укрывшись в дождевики, и мрачно смотрели на вспухшие после непрекращающегося дождя воды реки.

— Ну, что я тебе говорил? — с довольным видом Димон подколол Сидора, стоя вместе с ним на берегу реки. — Три дня прошло, как здесь сидим, а вода и не думает спадать.

— И чего? Ты куда-то торопишься? — насмешливо глянул Сидор. — Опять к морю потянуло? По лопате соскучился? Так взял бы и поработал. Раз мы тут надолго застряли, то надо бы отхожее место обустроить. А то уже все окрестные кусты заминировали, шагнуть низзя, чтоб на мину не напороться. Оборудовал бы выгребную яму.

— С этим ты вали к дежурному, — рассмеялся Димон. — Давно надо было выкопать, да всё думали, вот-вот, да счас-счас вода схлынет, зачем мол. Вот и дождались. Третий день стоим, а вода не спадает. В кусты без противогаза уже не войдёшь. Ну и что?

Кстати, это мысль, — оживился Димон. — Кто у нас сегодня дежурный?

— Кажись Гнат, тот, что доложил о находке.

— О! И правда! Это же он это место нашёл. Вот пусть и поработает, — ещё больше оживился Димон. — Пойду, обрадую бедолагу. А сам рядом постою, посмотрю за процессом, всё развлечение. Заодно первым и обновлю, — довольный, что сейчас кое-кого обрадует, Димон весело двинулся искать дежурного.

Проводив ушедшего развлекаться Димона скучающим взглядом, Сидор снова вернулся к созерцанию противоположного берега. Наглядевшись, с тоской вернулся в лагерь. Пока вода не спадёт, делать действительно было нечего, а смотреть по десять раз на дню одно и тож, надоело.

Уже было понятно, что раньше река, вдоль русла которой они попали сюда, Мутной не была никогда. Хоть сейчас и мутные от дождя, но относительно правого притока кристально чистые воды, влекомые рекой откуда-то с дальних холмов, недвусмысленно намекали на то, что раньше эта река была именно такой на всём своём протяжении, ничем не отличаясь от подобных же степных речек. А вот то безобразие что впадало в неё справа, и являлось причиной того, что вода в реке со времени присоединения к ней правого притока стала действительно мутной. Прямо на глазах постоянно обрушающиеся в реку подмытые глинистые берега правого притока ясно показывали, откуда в воде столько ила.

Им повезло. Уже через пару дней вода в реке схлынула, и стало возможным перебраться на другую сторону.

Ждать ещё одного ливня не стали и уже вечером следующего дня как схлынули паводковые воды, весь отряд был уже на другой стороне. Правда, тачанку с десятком охраны всё ж пришлось оставить на старом месте. Нигде поблизости не нашлось нормального дерева, чтоб можно было построить плот и перебраться на другую сторону.

По этому времени года, дожди в этой части Приморья были довольно частым явлением. И чтобы там Сидор ни говорил, а сам себя он раз сто уже обругал всеми знакомыми ему матерными словами, клятвенно пообещав себе никогда больше не останавливаться на ночлег, не переправившись с вечера на нужный ему берег. Что ни говори, а на пустом месте потерянная неделя могла им дорого встать. Время неумолимо утекало сквозь пальцы, и что происходит сейчас в Солёном Плёсе, он не знал, и это начинало напрягать. Прошло уже три недели как они покинули город, и за это время там могло случиться всё что угодно. Тем более, когда он оставил Вана в городе фактически одного. Ведь не считать же за серьёзных помощников их пару сотен молодых егерей с полусотней не менее юных, а значит ещё более бестолковых амазонок, ну и полсотни молодых ящеров, тоже не сильно отягощённых мозгами.

Как ни крути, а начальник всей экспедиции был он, и он был барон. И что барону сделать можно было легко, Вану придётся серьёзно поднапрячься. Чисто в силу своего невнятного для местных социального положения.

И теперь, чем дальше он удалялся от этого приморского города, тем у него всё больше и больше свербело в груди от нетерпения и желания узнать, как там идут сейчас дела.

— "Всё, — клятвенно пообещал себе Сидор. — Вернёмся в город, костьми лягу, а радио раздобудем. Идиотизм. Столько разной иномирной военной техники попадает на эту планету, что с радио и приёмопередатчиками проблем быть не должно. Проблема лишь в золоте, которое за них хотят. Точнее, в его количестве. Конечно, это неприлично требовать за старый, непонятно как работающий аппарат от пяти до десяти тысяч злотых, но ещё неприличнее имея деньги маяться вот таким беспокойством: "Как у них там дела, да как у них там дела?".

— Тьфу, — раздражённо сплюнул на землю Сидор.

— Чего расплевался?

— Знаешь, Димон….

— Не знаю.

— Не перебивай, — улыбнулся Сидор. — Я вот чего подумал. У тебя же есть знакомцы среди трофейщиков?

— Ну.

— Вот, когда вернёмся и поспрошал бы у своих знакомцев для начала хотя бы парочку радиопередатчиков, для связи. А то душу выматывает неизвестность.

Был бы у нас сейчас какой-никакой передатчик, связались бы с Ваном и имели бы полное представления о том, что у нас дома делается. И ему, и нам бы было спокойнее, зная, как у всех нас обстоят дела. И дома бы не было столько беспокойства от нашего долгого отсутствия. Всё-таки, голубиная почта многого не позволяет. Да и не люблю я, честно говоря, голубей, грязные они какие-то, брезгую.

— Соскучился, — насмешливо мотнул головой Димон. — Явно соскучился по жинке.

— Мой совет — дрова поколи.

— Какие дрова? — даже несколько растерялся от непоняток Сидор. — Это ты о чём?

— Колка дров снимает спермотоксикоз, — ухмыльнулся Димон. — Проверено на практике. Я вот первым стою в очереди на колку дров для отрядного костра вечером. Степь. Где ты столько дров возьмёшь, сколько у нас тут здоровых молодых парней.

Правда, ты отнюдь не молод уже, сороковник отмотал, — нагло оскалился Димон в ухмылке. — Но, судя по твоим мыслям и недовольному виду, тебе определённо не помешает продолжительная колка дров. Жена далеко, а нагрузки на организм недостаточно. Раньше лопата спасала. Здесь лопаты нет. Встань в очередь на дрова, — расхохотался Димон. — Тебя, как начальника, пустят вне очереди.

Но есть другой путь. Предлагаю вернуть усиленные тренировки вместо отдыха. Каждый вечер часа на два останавливаться пораньше на отдых и дрючить себя и парней так, чтоб с ног валились от усталости, на предмет снятия секс нагрузки. Практика показывает, что помогает.

Не знаю, как там будет дальше, а лишние пара часов нагрузки на мышцы не помешают. Парни уже дурью маяться стали. Чуть что, так драка. И никакие наказания уже не помогают. Парням заняться нечем, вот они и начинают беситься от безделья.

— Амазонок явно на всех не хватает, — задумчиво почесал он пальцем затылок.

— Быстрей идти мы не можем, — поморщился Сидор. — Надо кроки набросать, планчик составить какой-никакой, а это долго.

Увеличь ка для начала количество дозоров во все стороны, чтоб дурью не маялись, — сухо бросил Сидор. — А то мы впёрлись в этот каньон, а что творится в двух шагах от него, толком не знаем. Так хоть словесное описание будет. И пусть тоже кроки набрасывают, пусть тренируются. Худо-бедно, но и этим дополним общий план.

— Хорошо бы на ту сторону каньона народ послать, посмотреть что там и как, — довольно кивнул Димон. — Да хрен переберёшься. К краю подходить страшно, а не то, чтоб переправиться на ту сторону. Пока далеко не ушли, может вернуться и послать группу по той стороне?

— Не будем разделяться, — поморщился Сидор. — Нас и так мало, да ещё пришлось один десяток оставить в старом лагере с тачанкой. Не хватало ещё больше разделяться. Забыл что тут за места? Если нас не трогают, то это только пока.

На следующие дни передвижение их вперёд ещё больше замедлилось. Зато значительно увеличилась площадь охваченных обследованием земель по правой стороне каньона. А ещё через четыре дня они вышли к Болоту.

— Ну вот, — невероятно довольный Сидор, радостно созерцал открывшуюся им картину, — что и следовало доказать.

— Что? — повернулся к нему Димон. — Чего следовало доказать. Кому? Опять загадками глаголешь.

— Тебе, тебе следовало ожидать, — флегматично отозвался Сидор с коротеньким смешком. — Для себя я сразу всё понял, ещё, когда мы только в первый раз обнаружили тот каньон, откуда неслась полная мути река.

— Тебе бы партизаном работать, — недовольно проворчал Димон. — Я когда-нибудь тебя прибью, гада такого. Чтоб сразу говорил, а не молчал.

— Я предполагал, — невозмутимо отозвался Сидор. — А теперь, когда мои предположения превратились в уверенность, я тебе могу сказать, что здесь произошло.

— Ну?

— Баранку гну, — огрызнулся Сидор. — Не перебивай. С мысли сбиваешь.

— Было б с чего сбивать, — демонстративно грустно посетовал Димон.

— Будешь мешать, не скажу.

— Молчу-молчу-молчу.

— Значит так, — с довольным видом начал Сидор. — Первое. Кому-то прежний барон, владелец Солёного Плёса крупно насолил.

— Кто б сомневался, — насмешливо хмыкнул Димон. — Продолжай, пока что ничего нового. Давай сразу проскакивай вступление и пожалуйста, без подробностей. Это-то я и без тебя знаю. Кровавые мозоли на руках заработал, пока откапывал благодарность потомков. Да и то, всё так и не откопал. Продолжайте, ваша светлость.

— Продолжаю, вашество, — недовольно покосился на балабола Сидор. — Насолил он кому-то так, что те, кому он насолил, решили даже саму память о том бароне избыть.

Помнишь, как римляне расправлялись со своими врагами?

— Ага, — согласно кивнул ехидный Димон. — Помню, как счас помню, словно вчера это было.

— Тьфу ты, — выругался Сидор, невольно улыбнувшись. — Ты дашь мне слово сказать, или так и будешь перебивать каждый раз.

Дождавшись молчаливого кивка ухмыляющегося довольного Димона, продолжил сердитым голосом, изредка недовольно на того косясь:

— Римляне солью засыпали те земли, на которых прежде жили разгромленные ими враги. Земли того же Карфагена были солью засыпаны после его разгрома, — не обращая больше на его ёрничанье внимания, продолжил Сидор. — Вот и здесь нечто подобное произошло.

— Видать….

— О! — резко перебил его Димон. — Понял. Отсюда видно и название города Солёный Плёс. Видать те, кто грохнул прежнего барона, а потом до основания разрушил его замок, затем тоже сотворили нечто подобное. Отсюда и название прилипло. Посолили городок, отсюда и кличка — Солёный Плёс.

— Не факт, — пожал Сидор плечами. — Сколько мы ни копали, что-то солёных слоёв или слоёв с солью мы не нашли, так что ты своими домыслами меня не отвлекай. Я на тебе, как на кошках буду мысль свою оттачивать, а там посмотрим, что у нас выходит.

— Хотя, — вдруг замялся он, — никаких химических анализов почв мы не проводили, за неимением соответствующего оборудования. Так что домыслы свои подтвердить фактами я не могу. Потом, хоть климат тут и аридный, но дожди всё ж бывают. А внешне растворённую в почве соль ты фиг выявишь.

— Легко. По растениям легко определить, — с невозмутимым видом возразил Димон. — На засолённых почвах растёт строго определённого вида растительность. Если хочешь, я тебе её как-то при случае покажу, встречалась мне тут по нашему маршруту парочка таких мест. Так что, если есть интерес, можно и прокатиться на экскурсию.

— Ну, может быть, — согласился Сидор. — Но, потом. При случае глянем на обратной дороге. Лишнее знание лишним не бывает.

Так вот, продолжим. Те, кто взялся изничтожить барона, сотворили хитрую штуку, чтобы город не возродился никогда. Заметь — именно город-порт, как торгового конкурента устранили, я так думаю. А теперь — возвращаемся всё к тому как они провернули сей хитрый момент. По всей видимости, тут по правой стороне реки совсем рядом за водоразделом текла поблизости река. Ну, это, вроде бы как то место, где Волга и Дон у нас на Земле близко сходятся друг с другом. Поскольку речки тут не сильно большие, вот её русло где-то там и должны были перегородить плотиной, а сток направить сюда.

В самом коротком месте меж двух рек перекопали водораздел, и воды одной реки пустили в другую. Типа канал Волго-Дон или нечто вроде того. Ну, что-то впроде межбассейновой переброски стока. Результат мы видим перед собой. Воды перегороженной реки направили по новому руслу канала в небольшую степную речку, что впадала в залив возле Солёного Плёса. И так всё хитро устроили, что создали прекрасные условия для постоянного размыва берегов канала по водоразделу. Проще говоря, не закрепили ни дно канала, ни берега и их стало постоянно подмывать и размывать.

В результате имеем не канал, а настоящий каньон с постоянным обрушением подмытых бурным стоком берегов и, как следствие, огромное количество ила в водах реки, и название реки — Мутная, и постоянное заиливание морского залива. Соответственно — вот вам и невозможность дальнейшего использования самой бухты по прямому назначению. Сколько ты его не чисть от наносов, а против природы не попрёшь.

Блеск! Били-били и забили, всё-то у них получилось — бухты нет, город умер. Ура-ура.

— Столько трудов чтобы просто насолить какому-то барону? — недоверчиво поднял бровь Димон. — Станиславский, не верю. Ты подсчитай объём выполненных работ, хотя бы по этому каньону, вдоль которого которые уже сутки едем, и сразу поймёшь, что в твоих рассуждениях что-то не так. Тут одних землекопов тысяч несколько должно было работать. А это, какие же деньги, даже если это копали и рабы. Нет, здесь нужда должна быть масштабнее, чем просто кому-то нагадить. Здесь козырной должен быть интерес, что-то другое.

М-да, непростой городок нам достался.

Задумавшись, Димон машинально почесал пальцем висок.

— Блин, теперь придётся ещё и с этим разбираться. Вот же ж не было печали. Не понос, так золотуха.

— Согласен, не всё так просто, — нехотя кивнул Сидор. — Причин мы не понимаем, пока не понимаем, — подчеркнул он, — но для нас это ничего не меняет.

Погляди, — Сидор вытянул руку вперёд, указывая на что-то впереди. — Кажись, приехали.

Перед выехавшими на вершину невысокого холма друзьями далеко к горизонту раскинулась обширная, густо заросшая камышом и рогозом речная долина, с торчащими по всему водному пространству изломанными остовами давно погибших деревьев мёртвого леса.

Слева, куда-то далеко вдаль поперёк долины тянулся невысокий земляной вал, отделявший болото от сухой просторной долины с низовой стороны вала, словно чертой, отсекая одну часть долины от другой.

— Что и требовалось доказать, — тихо проговорил Сидор. — Кто-то перегородил речку и образовал болото, а сток направил по каньону в соседнюю реку. Зашибись! Тут летом, наверное, птицы полно. Гарантирую, что там одно сплошное мелководье. Видишь, как всё сплошь заросло рогозом и камышом. Ни одного окна чистой воды не видно. А это значит, что глубины там не более полутора-двух метров. Прошло пятьдесят лет и вот тебе водный рай для птицы. Охота тут, наверное, знатная.

— Думаю, нам без разницы для кого тут рай, какая тут охота и сколько лет прошло, — сухо отрезал Димон. — Не нравится мне всё это. Опять в очередное дерьмо вляпались. И что теперь? Что дальше?

— Дальше ты прав, что мы опять куда-то вляпались, — невозмутимо отозвался Сидор. — Но давай решать проблемы по мере их поступления. Первым делом нам надо найти прежнее русло реки.

— Зачем?

— Найдём старое русло, в этом месте в плотине рванём заряд. Тем самым спустим воду из этого болота и прекратим сток воды по каналу, и прекратим размыв берегов.

Зря, что ли мы тащили с собой ящик взрывчатки. Как знал, что понадобится.

Это у меня ещё после Кязима такая привычка осталась, таскать с собой на всякий случай ящик взрывчатки, ещё, когда с Маратом рвали плотины в горах на засыпанных водотоках. Вот и здесь, вода из этого водохранилища так же схлынет. Уровень воды в болоте упадёт ниже отметки дна каньона, что пересекает водораздел, и следом прекратится размыв берегов канала и приток вод отсюда в Мутную. Илистые осадки перестанут попадать в приморский залив, река Мутная перестанет быть мутной, и мы сможем начать очистку нашего залива от песка и ила. И мы в шоколаде.

— Так просто? — недоверчиво посмотрел на него Димон.

— Просто только кошки родятся, — тяжело вздохнул Сидор. — Но если у нас получится, тогда точно можно будет заняться дноуглубительными работами в заливе. Тем более что я уже кое с кем договорился и нам обещали парочку земснарядов. Или в аренду, или на продажу, по нашему усмотрению. Дорого, блин, но потеря времени выйдет ещё дороже.

А если дело пойдёт нормально, то через какое-то время можно будет подумать и о перегоне наших собственных дноуглубительных машин из Старого Ключа сюда в Солёный Плёс. А то и ещё лучше сделаем. Построим свой собственный земснаряд здесь на месте. Вызовем сюда трошинских кузнецов, вот пусть они и покорячатся. Вариантов масса. Главное, мы разобрались, что происходит и виден свет в конце туннеля. Что получится, не знаю, но маленькая надежда есть.

Дело за малым. Найти где здесь было прежнее русло реки, и рвануть там заряд. Жаль только что мы с собой всего ящик взрывчатки захватили. Двадцать кило тротила с одной стороны много, а с другой — я тебе не профессиональный взрывник. Хватит, не хватит — не знаю.

А то бы я и берега каньона этого на водоразделе рванул, чтоб перегородить канал. Так сказать, чтоб наверняка.

— А смогёшь?

— Не знаю. Хотя, прошёл персональную практику под руководством самого Марата Баева в Кязиме и вроде бы как чему-то там у него научился. Да и выбора у нас нет. Кроме меня никто в отряде с этим делом не знаком, шарахаются, как чёрт от ладана. Так что, должо'н.

Если взорвусь, считайте меня … этим… капиталистом.

— Типун тебе на язык, — выругался Димон. — Может, не будем экспериментировать, и Марата позовём? Ты нам ещё живой нужен, а не разорванный на тысячи маленьких сидоровчиков. Месяц туда, месяц сюда — куда торопиться? Нас что, кто-то куда-то гонит? Хотя, как знаешь, — Димон замолчал, оценивающе, с ехидцей глянув на Сидора. — Посмотрим, как Маратовская наука усвоилась. Главное, что тебе всё понятно. Ищем место и ты рвёшь. Всё остальное — от лукавого. Второй месяц пошёл, как дома отсутствуем, пора бы и возвратиться.

— Домой?

— Для начала хотя бы в Плёс, — грустно вздохнул Димон.

Поиск нужного места времени много не занял. Уже к концу следующего дня нашли старое русло руки, чётко выделяющееся на фоне пожухлой растительности дна долины ярким зелёным пятном извилистого старого русла. И ещё день ушёл на проверку дальней стороны долины.

Прошли вперёд по гребню ещё вёрст двадцать. Увидев, что следы плотины пропали, а рельеф долины начал недвусмысленно повышаться, указывая на близкий водораздел, а с правой стороны пропало болото, вернулись обратно.

Стоя на высоком узком земляном валу, отделявшем расстилавшееся у них за спиной бескрайнее болото от безводной, покрытой пожухлой травой долины, Сидор с любопытством рассматривал длинную узкую полосу яркой зелени, тянущуюся по бывшему руслу реки куда-то в сторону моря.

— Ну вот, — удовлетворённо констатировал Сидор. — Середина долины реки здесь. Сзади болото, перед нами высохшая долина, посередине — бывшее русло, где-то в тех мокрых ивовых зарослях. Значит, рвём здесь, прямо под ногами. Пусть сухая ныне долина станет мокрой.

Думаю, за день управимся. Так что большой лагерь раскладывать не будем. Рванём и быстро-быстро домой. А тут пусть вода за нас все дела свои сделает. Жаль, всю плотину до основания взорвать не получится, — грустно констатировал он, — взрывчатки маловато. Сейчас только проран небольшой сделаем и пока довольно.

И хорошо, что весна. Вода высоко стоит, так что размоет здесь всё знатно. По крайней мере, я на это надеюсь. Нам главное дать ей дырочку, а с остальным она и без нас сама справится.

Но вам всем лучше всё же держаться отсюда подальше, — кивнул он Димону на группу егерей у них за спиной. — Отведи любопытный народ на пару вёрст отсюда и там меня подождите. Много времени у меня не займёт заложить пару зарядов, так что скоро я к вам присоединюсь.

Эх, — снова грустно вздохнул он. — Знать бы, что понадобится взрывчатка, воз тротила бы у профессора выпросил.

— Так может, всё ж не будем торопиться? — посмотрел на него Димон. — Пошлём парней домой. Они быстро обернутся. Месяц туда, два обратно с тяжёлым возом. Заодно и Марата из Кязима захватят. Всё верней, чем ты будешь изображать из себя партизана подрывника.

— Ага, и потерять три месяца, и весь тёплый сезон, — мрачно буркнул Сидор. — Как раз к концу лета они здесь и появятся. За это время уровень воды в болоте упадёт и взрывчатки, чтоб всё тут разрушить потребуется ещё больше. И наносов в Мутную ещё больше нанесёт. Нет, рвать надо сейчас, пока вода высокая. А там пусть она сама поработает. Экономика должна быть экономной.

— Чего? — изумился Димон.

— Того! Всё равно ясно, что сюда придётся ещё раз вернуться, — отмахнулся Сидор. — Чтоб окончательно поставить точку и на каньоне, и на этой дамбе. Да и каньон я бы хотел завалить понадёжнее. Чтоб совсем, с концами.

Да и вдоль плотины бы пройтись не мешало, чтоб и следа от каньона не осталось. А то найдётся вдруг ещё один знаток межбассейновых перебросок, начинай потом всё по новой.

Всё, разговоры кончили. Двигайте все отседа. Чем вы дальше, тем мне спокойнее. Мне тут и двух человек в помощь хватит. Всё, пошли все.

Взяв из рук подошедшего егеря маленькую коробку с взрывателями, тщательно укутанную грубым не крашеным серым полотном, аккуратно поставил её на дно плетёной корзины. Сунув туда же небольшую взрывную машинку, следом за егерем, подхватившим на плечо ящик с взрывчаткой и катушку с проводом, неспешно двинулся к низу откоса, где задумал рвануть канал для спуска воды из водохранилища.

Сидор знал что говорил. Много времени подготовка к взрыву не заняла, и уже через два часа над долиной прокатилось эхо взрыва.

К концу дня поперёк высокой земляной плотины красовался широкий проран с ревущим внутри бурным потоком воды, прямо на глазах размывающим глинистый гребень плотины. А над ним, по краю длинной неровной ямы толпилась небольшая группка недовольных людей, мрачно разглядывающих то, что было внизу.

Впрочем, близко к краю прорана стоять было опасно, от быстро размываемого берега постоянно откалывались и обваливались в воду большие куски грунта, поэтому старались держаться подальше. Быстро смеркалось, и, оставив ревущую в проране воду без внимания, все кто ходил смотреть на проран, поторопились убраться подальше. У всех перед глазами стоял другой пример того, что может сотворить вырвавшаяся на свободу вода. Глубокий каньон рваной раной рассекающий земли водораздела, где воды этой запруженной реки впадали в реку Мутная, ярким примером стоял перед глазами. Да и хотелось просто отдохнуть после трудного дня в разбитом далеко в стороне лагере.

— Что делать будем?

Мрачный Димон хмуро глядел на Сидора.

— Сухари сушить, — раздражённо передёрнул Сидор плечами.

— А если серьёзно?

— Димон, — вздохнул Сидор, поглядев сквозь пламя костра на сидящего напротив друга. — Ну что тут говорить. Никто ж не знал, что внутри этой внешне земляной плотины окажется здоровенный ряж из дубовых брёвен в обхват, заложенный тяжелеными булыганами. Как видишь, взрывник из меня аховый оказался. Двадцать кило тротила как с куста, а реально только смахнул тонкий верхний укрывной слой земляной обсыпки с ряжа, да пару метров глины сверху плотины убрал, который сейчас активно вода домывает. И всё. Остальное как стояло, так и стоит. И стоять будет, потому как взрывчатки больше нет, а ряж этот вручную не разберёшь.

— Хорошо кто-то поработал, творчески, со знанием дела, на века, — невозмутимо констатировал Димон, отводя взгляд. — Аж противно. А из тебя взрывник, как из меня балерун. Не мог сперва пару шурфов заложить, чтоб точно рвануть, наверняка.

— Кто б спорил, — неохотно согласился Сидор. — Придётся вызывать Марата и больше не заниматься самодеятельностью. И надо везти взрывчатку из дома, много. Её в этих краях достать, конечно, можно, но судя по предстоящему объёму работ, встанет это в такие деньги, что лучше нам не торопиться и дождаться обоза из дома.

Дорога обратно.

Утро не принесло ничего нового. В проделанный взрывом проран на гребне плотины валом валила вода, но крепкий дубовый ряж, оказавшийся внутри, хорошо держал напор воды и следов того, что когда-нибудь его размоет, видно не было. Морёный дуб, чего с него взять, на века строили.

— Крепко строили собаки, — мрачно констатировал Сидор, с трудом по верёвке выбираясь из прорана, куда он спустился проверить свои догадки. — Дуб, морёный, как камень. Где столько взяли, можно только догадываться. Но вот как раз это и не хочется. Сыт по горло всеми местными загадками, провались они десять раз.

Чё-то, конечно, сами осушим, но уже точно надо вызывать Марата. Без взрывчатки тут вода плотину сама размывать будет лет сто, не меньше, пока морёное дерево само от старости не сгниёт, — с мрачным видом подтвердил он высказанные утром самые худшие свои предположения.

— Надо было не сразу всю взрывчатку закладывать малыми порциями вдоль будущего прорана, а немного оставить на контроль, грамм двести, четыреста, — мрачно пробурчал Димон. — Тогда бы мелкими взрывами всё бы здесь разворотили.

— Кабы у бабушки была одна штучка, она была бы дедушкой, — сердито огрызнулся Сидор, раздражённый умничавшим Димоном. — Сказал же десять раз уже, что не специалист я. Где Марату хватило бы маленького брусочка в двести грамм, мне не хватило и двадцати кило, как видишь. Любое дело делать должны профессионалы, так что Баева выдёргиваем из его берлоги в кратчайшее время.

И нечего ко мне цепляться каждый раз, дело сделано. Сворачиваем лагерь и двигаем обратно. Здесь делать больше нечего.

Обратная дорога, в отличие от дороги туда, много времени не заняла. Да и мудрёно ли задержаться на раз проторённом пути.

Была, правда робкая попытка переправиться на левый берег каньона, да провалилась не начавшись. Соваться с лошадьми в то ревущее водное страшилище, что неслось по дну канала через водораздел, желания ни у кого не было. А ждать когда хоть на сколько-то упадёт уровень воды в болоте и поток ослабнет, можно было до бесконечности.

Так что геодезическую съёмку противоположного берега провели на глаз, весьма и весьма приблизительно. Тем не менее, хоть что-то.

Переправа через реку Мутная, в знакомом месте также много времени не заняла. И всё равно, короткое, казалось бы, путешествие уже растянулось на полтора месяца.

Тем не менее, спешить особо было некуда, так что решили получше ознакомиться с окрестностями. Толку от того, правда, было чуть. Разве что топографическую съёмку местности в точке пересечения канала через водораздел провели и карту проработали более детально. Да ещё разведали русло реки Мутной выше по течению ещё вёрст на полсотни, где та благополучно превращалась в небольшую, уже ни с какой стороны для них не интересную самую обычную степную реку, наверняка пересыхающую уже к середине лета.

Так что большого толку двигаться дальше к истокам и смотреть, что там ещё есть, не было. Теперь окончательно стало ясно, что если взорванную плотину заново не запрудят, мутные воды другой реки не попадут больше в бассейн реки Мутная.

Хотя, теперь она была совсем даже не мутная. Пока возвращались обратно, пока исследовали верховья реки, приток со стороны соседней реки сократился чуть ли не вдвое. Берега каньона разрушались, но уже не так. Огромные глыбы глины с берегов теперь намного реже падали в воду. И вода в реке ниже места впадения прорана в Мутную стремительно, прямо на глазах светлела.

Даже странно как-то было наблюдать этот процесс со стороны.

— Ну вот. Одно дело, кажись, сделали, — довольно констатировал Сидор.

— Не до конца, — возразил Димон. — Не люблю оставлять за спиной что-то недоделанное.

— Согласен. Зато залив теперь не будет так быстро заиляться и уже можно что-то с ним делать. Например, можно приступить к очистке его от наносов, — ухмыльнулся Сидор. Глянь, какая вода чистая пошла. Чуть ли не вдвое меньше наносов река несёт против прежнего, а ты всё бурчишь. Правда, обмелела жуть как, ну да это нам по фигу. Нам по ней не плавать.

— Ну да, не плавать. А вот пить бы из неё не помешало. Проблемы всех приморских городов — нехватка воды. А тут мы сами себя отрезаем от такого мощного источника воды, как соседняя река, да ещё с таким огромным водохранилищем. За нас всё люди сделали, а мы сломать готовы по первой прихоти. Согласись, непорядок.

А нельзя ли и канал этот сохранить, и чтоб вода в Мутной была, не была такой мутной как счас. Ведь ты глянь, мелеет же прямо на глазах.

— Можно, всё можно, — мрачно ухмыльнулся довольный Сидор. — И берега этого каньона укрепить можно и дно его укрепить можно. Всё можно. И вода тогда точно будет чистой. Всё можно. Это вопрос только денег. Не суетись, Димон. Вызовем Марата, он дело решит, так или эдак. Тем более что есть в твоих словах сермяжная правда.

А пока не будем терять время. Вернёмся, сразу поговорю с начальником порта. У него есть кое-какие намётки по дноуглубительным агрегатам. Надо будет воспользоваться его связями, а то чую, мне вопросом с драгами заниматься будет некогда, слишком здесь всё странно. Простая земляная плотина и та оказалась с хитрым вывертом. Нет, здесь что-то не так, надо копать и копать, пока не докопаемся до основания.

— С кем-кем ты поговоришь? — изумился Димон. — С начальником порта? А он у нас что, есть? Ты не бредишь?

— Де юре — нет, де факто — есть. Короче, назначу, точно будет, — ухмыльнулся Сидор. — А то я как вижу того мужика, что сейчас занимает эту должность там в Зареченске, так мне прям жалко его становится. Хуже побитой собаки. Вконец измаялся бедняга неопределённостью. Вот я его и определю. Всё одно никто из нас в таких делах ни ухом, ни рылом, да и времени на такую ерунду нет. Так что пусть человек работает. И на себя, и на нас. А там посмотрим. Будет справляться — оставим. Нет — выгоним.

— А-а-а, — протянул понимающе Димон. — Появился свет в конце туннеля и наш Сидор ожил. Тогда, ладно. А то уж я, было, думал поскандалить, что всяких чужих на важные места ставишь. Знаю я того мужика, ничего так, толковый.

— Кстати, к вопросу об углублении бухты. А во что нам это встанет?

— Не дороже денег, — сухо отозвался Сидор.

Как только Димон задал этот вопрос, настроение у него мгновенно испортилось. С деньгами была серьёзная напряжёнка и что делать, пока было не понятно. Ясно одно, надо было зарабатывать. И чем скорее они займутся привычным делом, тем для всех будет лучше.

Вот где боком вышел их фактический простой этой зимой, когда они вместо того чтобы зарабатывать деньги, как кроты копались в земле, занимаясь не своим делом.

— Вот что, Димон, — подумав, начал Сидор. — Возвращаемся к нашим баранам. Вернёмся в Плёс, сразу отправляй ребят с товаром по окрестным городам и весям, а то все склады уже забиты нераспроданным товаром. Увлеклись мы что-то этими раскопками, а потом ещё и этой экспедицией. Считай, два месяца на том потеряли.

— Не мы, а ты. И не два, а все три, — подколол его Димон. — Пока вернёмся, все три месяца набежит, — ухмыльнулся он. — Да плюс то, что мы там как кроты возились. Считай все полгода. Так что, к нашему возвращению как раз весна и кончится.

И потом я с тобой не согласен. Не увлеклись бы, так и не определились бы с проблемой наносов, — немного утешил его Димон. — Так что, тут всё правильно, как ни неприятно в том признаваться. И дальше, я с тобой согласен. Пора приниматься за торговлю всерьёз. Тем более что и сюда в город к нам народ уже потянулся. Интересуются, что привезли, чем торгуем, что ещё можем доставить. Потихоньку распродаём, что есть, но этого, как ты сам понимаешь мало. Пока место не прикормлено, много не продашь. Надо двигать товары в народ.

На это я поставлю пару ребят, есть толковые парнишки. А сам бы в пару мест на побережье всё ж наведался, о чём мы с тобой не раз уж говорили. Неймётся мне что-то, зудит. Проверю там, что и как. А то больно уж мне интересно, что у прежнего барона тут ещё было такого…, интересного.

Ну не дают мне покоя все здешние несуразности.

— Только надолго не задерживайся, — недовольно буркнул Сидор. — Как вернёмся, руки в ноги, и за две недели оббежи всё, что хотел посмотреть. А потом отчётец мне на стол, для ознакомления, и валяй со своими парнями торговать.

Однако, согласен, надо бы для начала проверить, что тут у барона прежнего было. Ладно, — обречённо махнул он рукой, — я сам тож кой-куда прокачусь, есть соображения. Проверить надо одну догадку.

И вот ещё что, — задумался на миг Сидор. — Будешь на побережье, присмотри там место поглуше, где можно было б вытащить на берег длинный, тяжёлый груз. Пока время есть, надо бы приспособить его для выгрузки прокатных станов: и из Империи, и с Запада. Должны же они когда-то прийти. Сколько времени прошло, а мы так и не чухнулись. Как бы потом не пришлось в спешке навёрстывать. А сие не есть good.

Что? — замолчал он, глядя на возмущённую физиономию Димона. — Что не так?

— Две недели?! — недоумевающе смотрел на него Димон. — Да ты сбрендил! Забыл уже, как сам лично выделил мне два месяца на эту работу перед нашим отбытием в экспедицию? А теперь хочешь всё утрясти за две недели? Нет уж. Куда ты торопишься? Мне надо два месяца, — решительно отрезал Димон. — Если делать, то делать хорошо. Ты знаешь, я тяп-ляп не люблю. А хорошая работа требует времени. Так что два месяца и ни днём меньше. Июнь и июль.

— Самая жара, — ухмыльнулся Сидор.

— Зато у моря, и накупаюсь вволю, — оскалился в улыбке Димон. — А заодно и место вам всем под купание подберём. Думаешь, я возле города мотаться буду? Фиг тебе. Я на побережье нацелился. Там много чего интересного должно быть. Так что мне там до осени работы хватит. А осенью можно и в степь, когда жара спадёт. Так что, думаю и август прихвачу. А где август, там и сентябрь — бархатный сезон, — мечтательно закатил он к небу глаза. — Жён наконец-то выпишу, обеих, не фига им дома сидеть. Пусть посмотрят, что такое море. Пусть фруктов здешних поедят. У нас там таких нет, — мечтательно проговорил он.

— Ну, можно и так, — покладисто согласился Сидор. — Я б сам Белку с детьми сюда выписал. А то она никогда на море не была, непорядок.

После нахождения фактического решения главной проблемы Сидор был согласен практически на любые сумасбродства, и на желание парней из отряда немного пофилонить смотрел сквозь пальцы. В конце концов, всю работу, как ни крутись, не сделаешь. А не сделаешь, так нечего и корячиться. Теперь они всё успеют. Теперь у них был выход, и они могли выбирать.

Внеочередной "Подарок Судьбы"….

Возвращение в Плёс не ознаменовалось ничем особо примечательным и, слава Богу. Признаться, это был как раз тот случай, когда отсутствие новостей было самой приятной новостью. Просто чудо, что всем в городе и окрестностях, особенно на той стороне Мутной в самоназванном Зареченске, было глубоко плевать на человека, заявившем о себе как о новом хозяине этого города. И что он отсутствовал неизвестно где несколько последних месяцев. И почему-то никого совершенно не заинтересовало странное совпадение, что к его возвращению уровень воды в реке вдруг резко упал, чуть ли не вдвое, да и вода в реке стала намного чище, чего на памяти местных старожилов никогда ещё не было.

Если вдуматься, удивительное равнодушие. А если не думать, то ничего, нормально так. Как и должно быть.

— Что нового стряслось за три прошедших месяца, пока нас не было? — первым делом поинтересовался Сидор у Вана, встретившего вернувшийся отряд у высокого, явно только совсем недавно откопанного крыльца главного дома замка.

Неожиданно высоко подымающиеся вверх стены красного кирпича лицевого фасада, с большими, ещё сохранившимися пятнами оббитой белой штукатурки производили неожиданно приятное впечатление, словно за время их отсутствия дом немного подрос ввысь и стал как-то величественней. А судя по выступившим из-под земли широким мраморным ступеням парадного крыльца и резко понизившемуся уровню земли на прилегающей территории, видно было, что за их отсутствие ящер Ван времени зря не терял

— Всё ж не утерпел, откопал эти чёртовы ступеньки, — Сидор осуждающе покачал головой. — Ну, до чего ты всё ж таки упёртый, братец. Нашли что-то новое?

— А что, не видать? — ухмыльнулся Ван. — Настоящий чёрный гранит, цены неописуемой. Смотри, как сделан, даже в дождь не поскользнёшься.

Ящер Ван, остававшийся на хозяйстве последние три месяца и судя по заметно поднявшимся вверх стенам главного дома вполне справившийся с порученным ему заданием, задумчиво помял огромной своей лапищей квадратный подбородок. Подняв то, что с трудом можно было назвать лицом к небу, ящер несколько долгих минут задумчиво глядел на висящее высоко над головой, жарящее совсем по летнему белое полуденное солнце.

— Если не считать того, что пока вы шлялись где-то три месяца вместо обещанных двух и что весна фактически уже прошла, и сегодня первый день лета, первое июня, то, пожалуй, нового ничего.

Лето пришло, а мы практически на нуле, всё на том же уровне, — уныло констатировал ящер.

На стены не смотри. Это так, ерунда, — небрежно отмахнулся он на многозначительные взгляды Сидора с Димоном. — Фактически ничего не сделано. Надо было не слушать тебя, а купить рабов, сколько давали, и голову ни себе, ни людям не морочить. А так прикупил всего лишь десяток землекопов с обещанием свободы от твоего имени сразу по твоему возвращению, и сразу дело пошло. Но много ли десяток пусть и ящеров наработает? Только то, что ты видишь с парадного входа.

Ну а в остальном всё по-прежнему, всё как-то помалу, как-то несерьёзно. Убого, — уныло констатировал он.

Лучше скажи, что у нас по главной проблеме? Что с заливом?

Не дождавшись ответа с коротеньким смешком заметил:

— Уже по вашим довольным физиономиям вижу, что дело на мази и проблема решаема.

— Ты прав, — хлопнул Сидор ладонью по подставленной лапе ящера, соглашаясь. — Но об этом позже. Сначала баньку, потом чайку белого прозрачного сорокаградусного выпьем, пивком отлакируем и я тебе всё доподлинно расскажу от и до. А пока давай, показывай, что тут у тебя и как. Столько времени нас не было, неужели ничего нового, интересного не откопал? Не верю! Ну, кроме этого, — так же небрежно махнул он рукой на подросший лицевой фасад главного дома.

— Собственно, показывать особо нечего, если только не там, у моря посмотреть, — развернулся в сторону залива ящер. — Землекопов я прикупил мало, чисто для пробы. Так что за три месяца сделать они смогли немного. Но кое-что всё ж сделали. Итак! — Ван решительно двинулся к морю. — Фасад с парадным крыльцом вы видели, а теперь глянем на откопанную пристань. Не знаю, как повернётся дальше, а если будем чистить дно залива, не мешало бы первым делом прокопать судоходный канал от входа в бухту прямиком до нашей пристани. Чтоб не связываться с портовыми службами на той стороне залива. И нам спокойнее, и им не мешаем. А то народец там, какой-то …., — поморщившись, Ван неожиданно грязно выругался.

Прошу за мной, — поторопил он во все глаза уставившихся на него растерянных Сидора с Димоном.

Переглянувшись, оба синхронно обречённо вздохнули. Как всегда Ван был в своём репертуаре. Сказали же, никого не покупать, нет, всё одно купил. Сказали же не копать — нет, всё одно копает. Сколько ты с ним не ругайся, а всё равно сделает по-своему. Если считает что прав, хоть кол на голове теши, не свернёт со своего. Упёртый как…, как ящер.

— Ну, пошли, — с нотками обречённости в голосе проговорил Сидор. — Не отстанешь же, пока всё не покажешь. Только ты нам сейчас всё накоротке покажи, а подробно мы уж как-нибудь потом сами всё посмотрим, повторно. И давай пока без деталей, а то ты как возьмёшься объяснять, так всю плешь проешь объяснялками своими.

Не забывай, мы только что с поля и устали как черти. Так что давай накоротке и побыстрей, нас ещё баня ждёт и чай, если ты не забыл.

— Накоротке — это покороче, что ли? — невесело ухмыльнулся ящер. — Нет проблем, — покладисто кивнул он. — Тогда не будем задерживать ваших парней, пусть размещаются в казарме, а мы с вами прогуляемся к морю, посмотрим, что я там за время вашего отсутствия наворотил. Good?

— Good, — обречённо махнул рукой Сидор, окончательно поняв, что Ван не отстанет.

Какой-то сегодня ящер был неуловимо странный, сам не свой. Тем не менее, по его настойчивости уже было понятно, что тому есть что сказать, и пока он всё не вывалит им на головы, не отстанет.

Впрочем, аршинными буквами написанная на лице ящера решительность волшебным образом испарилась, стоило им только пройти мимо последнего разрушенного корпуса замка, замыкавшего каре центрального двора со стороны залива, и они остановились на краю уступами опускающегося к заливу склона возвышенности.

— Вот, — протянул ящер руку вперёд, — здесь был парк. С террасами, фонтанами, каменными резными беседками и всем таким прочим. Беседки разрушили, террасы размыло, фонтаны засыпаны. Хоздвор вас не интересует, пока. А внизу, по урезу воды — шла крепостная стена с торговыми воротами и пристанями. Вон те развалины что левее — это тоже какие-то бывшие хозслужбы замка. Там внизу, под склоном, ещё четыре фундамента откопали от круглых башен прежнего оборонительного периметра. Плюс к тому небольшие фрагменты стен расчистили. Частично, правда, не всё. Может, там и ещё есть остатки каких-либо фундаментов от других башен, но пока сказать ничего нельзя. Пока всё не раскопано, ничего толком не скажешь.

— И что? — изумлённо уставился на него Димон. — Вань, тебе солнышко голову часом не напекло? Этот бред ты считаешь за что-то новое? По-моему, это мы и без тебя до отъезда знали. Соври чего-нибудь новенького. Иначе я тебя точно прибью, за то, что ты нас по солнцепёку полчаса уже таскаешь и не даёшь отдохнуть.

— Ещё пристань откопали, — невозмутимо продолжил ящер, ткнув куда-то в сторону залива своей лапищей. — Тоже частично. Но уже понятно, что она оказалась намного длиннее, чем тот торчащий из воды обгрызенный кусок, что мы видели раньше. И шла она не наискосок, а перпендикуляром от берега в сторону залива с загибом на конце. Правда, где она тут у стены кончается, мы пока не докопались, но на дальнем откопанном конце кусочек новой пристани сделали. Сваи забили и настил сделали. Это чтобы можно было хоть каким-то судам сюда непосредственно к нам причаливать.

Уже даже действует. Намедни купец с западного берега был, товар привозил, показывал. Так что оживает наш личный торговый порт помаленьку, оживает.

— Слышь ты, копатель-покупатель, — медленно закипая, тихо проговорил Сидор. — Ты нам лапшу на уши не вешай. Мы устали как собаки и желаем отдохнуть. А вместо этого слушаем весь этот бред. Говори, зачем вытащил нас сюда на склон, где никого рядом нет, и где никто не может нас подслушать, или я тебя здесь же прибью. Говори дело или мы пошли в баню, но уже без тебя. Честное слово, Вань, устали как собаки, а ты какую-то ахинею нам на уши вешаешь. Нам сейчас только твоих пристаней не хватало, нужных нам как собаке седло. Говори дело или мы разворачиваемся и уходим.

— Ну, дело так дело, — покладисто согласился ящер. — Вижу, тебя не обманешь, показывать действительно нечего. А вызвал я вас сюда, где никого нет и можно спокойно поговорить лишь по одной причине.

На миг замолчав, ящер с таинственно непонятным видом тихо проговорил:

— Парни, пришёл прокатный стан из Империи, тот старый, обещанный, который по вашей просьбе якобы утонул в болоте и который вы уж заждались, как я полагаю, и представитель поставщика хотел бы тебя, Сидор повидать. Лично.

— Зачем? — насторожился Сидор. Впрочем, виду он не показал, только чуть прищурил глаза и как-то чуть более настороженно смотрел уже на ящера. — Зачем он хочет лично меня видеть? — повторил Сидор вопрос. — У нас же, вроде бы как всё договорено. И даже деньги положенные вперёд мы проплатили. Или поставщик что, желает изменить условия сделки? — неожиданно даже для него самого, в голосе Сидора проскользнула неприкрытая угроза.

— Да вроде нет, — с флегматичным видом успокоил озлившегося Сидора Ван. — Посредник подтвердил, что по этой сделке всё остаётся по-прежнему. Речь пойдёт о другой сделке.

Короче. Мои знакомые просили меня переговорить с тобой Сидор. Пока, предварительно, как с бароном де Вехтор, и предложить вашей компании один очень интересный вариант. Если будет интересно, посредник готов встретиться с тобой сам лично и обговорить все детали.

Сразу предупрежу. У тех товарищей, что вышли на меня с этим предложением, есть персонально к тебе Сидор и вообще к компании большой интерес. Им понравилось, как вы прикрыли поставку прокатного стана из Империи от местных властей и они готовы предложить вам следующий вариант.

Уверяю вас парни, для вас это будет очень интересное предложение, поверьте мне, я знаю что говорю.

— Ну? — хмуро буркнул Димон. — Шепти шептало пока не устало.

— Как вы посмотрите на то, чтоб получить в собственность самый новейший трубопрокатный стан, которого ни у кого на всём Левобережье точно нет. Обычный у вас, считай что, уже есть, поставят со дня на день, а это будет другой, самый новейший. Раза в три больше и по возможностям превосходящий всё то, что вы только сможете себе представить. Эксклюзив. Таких в мире три штуки всего. Ваш будет четвёртый, — ухмыльнулся ящер.

— А если поподробней? — хмуро буркнул Сидор.

Бесплатных пряников не бывает, уж это Сидор знал как никто. Поэтому предложение ящера если и не насторожило его, то заставило всерьёз задуматься. С чего бы это им какие-то незнакомые ящеры такие подарки делали? То один стан привезли, и тут же сразу и второй предлагают, ещё лучше, который наверняка уже где-нибудь здесь же рядом за углом прячется. Хотя, если предположить что кто-то хочет через них провернуть какую-то свою жульскую сделку, то в таком предложении не было ничего необычного.

Следующие слова ящера полностью подтвердили его мысли.

— Поподробней, а точнее детально будет из уст посредника. Я же тебе расскажу своё видение этого предложения, то, что тот товарищ тебе ни под каким видом никогда не скажет.

— Итак, — невозмутимо начал ящер. — Как ты наверняка уже знаешь, наша дражайшая Императрица Сухайя Бур Гуа Ду решила поднять технический уровень заводов в Империи, сильно упавший за последние годы вследствие недостаточно продуманных действий Имперской безопасности в сфере клановой политики. Проще говоря, вырезали её безопасники слишком много старых и опытных имперских инженеров и кадровых рабочих, и общий технический уровень на заводах Империи естественным образом резко упал. Так что теперь новейшее оборудование приходится не производить у себя дома, а закупать за границей. Что не есть хорошо. Для них.

Ну что тут поделаешь, что сделано, то сделано, — с ехидной ухмылкой на лице ящер издевательски широко развёл свои лапы.

Но смысл моего рассказа в другом. Есть некая группа заинтересованных лиц в Империи, приближённых к высшей власти, кто именно знать вам пока не стоит, которая, цитирую дословно: "Правильно оценила трудовой и организационный потенциал барона Сидора де Вехтор и его дружной компании землян, и готова предложить им некую сделку".

Суть в чём. Тебе бесплатно, на первоначальном этапе, передаётся в собственность оборудование для металлургического комбината, включающее в себя всё, что потребно для строительства на пустом месте сталелитейного и трубопрокатного заводов, связанных единой технологической цепочкой. С расчётом на полторы тысячи рабочих и триста человек инженерного персонала. Они у тебя е….

Дружный громкий хохот Сидора с Димоном грубо прервал неспешное повествование ящера.

— Нечего ржать, — недовольно поморщился ящер. — Тебе даётся не простой прокатный стан, как сейчас привезли, а полный комплект оборудования на целый металлургический комбинат с трубопрокатным заводом и полным циклом литейного производства. Вплоть до рельсов, по которым будут бегать вагонетки с углём и рудой. Самый новейший комбинат, чтоб ты знал, которых во всём мире всего три штуки и есть. С самым новейшим передовым оборудованием и полностью укомплектованный всем, что необходимо для того чтобы в самый кратчайший срок запустить его в дело.

Чтоб было совсем всё понятно, поясняю, в чём дело. Комбинат ворованный.

Он был куплен людьми Императрицы в Береговом Союзе на личные деньги самой Императрицы и не так давно отправлен домой, в Империю Ящеров морем с целым караваном судов. Но караван не дошёл. Утоп.

Ну что тут поделаешь, стихия. Переправка морем, как вы понимаете, штука рисковая и чревата всякими разными неожиданностями. На море ведь случаются шторма, бури, ураганы и прочие несчастья. И в этих ужасных штормах, ураганах и бурях порой гибнут целые караваны судов, вместе со всем своим грузом и экипажами. Так вот и этот немалых размеров караван весь погиб в таком внезапно налетевшем шторме. Но перед этим караван по какой-то странной прихоти своего руководителя взял, да и выгрузил, а затем и спрятал весь свой груз из трюмов на одном мало кому известном необитаемом скалистом островке посреди моря. Где весь груз и будет теперь терпеливо дожидаться своего будущего владельца под охраной нескольких сотен мертвецов, бывших когда-то вполне себе живыми членами экипажей судов того самого "утонувшего в бурю" каравана.

Не смотрите на меня такими глазами, — мрачно буркнул Ван, отводя взгляд. — Не я это придумал, не я это делал, меня только попросили вам передать это предложение и дать необходимые пояснения. Я согласился по ряду причин, о которых скажу чуть позже. И что бы я ни думал обо всём этом, ничего тут не изменишь. Судьба их такая.

Suum cuique.

— Чё? — дуэтом изумились Димон с Сидором.

— Каждому своё, говорю, неучи, — мрачно покосился на друзей ящер. — Латынь надо знать. Тем более ту, что с вашей Земли.

— А что, здесь есть и местная латынь, знаток? — издевательски хмыкнул Сидор.

— Местной латыни нет, — поморщился Ван. — А ты не отвлекайся, это из тех предложений, от которых не отказываются. Так что будь внимателен. Что непонятно, переспрашивай, я повторю.

— Блин, Ванька, — Димон едва слышно выругался. — Во что ты нас опять втягиваешь?

— Нет, вы оба, конечно, можете совершить подобную глупость, — невозмутимо покосился на него ящер. — Можете выслушать, а потом послать этого камрада с его предложением, куда вам угодно. Но потом вас убьют. Чтобы никто, никогда, нигде не смог вас ни о чём спросить. Ни вас, ни ваших близких.

Тебя убьют, — ткнул он тупым обкусанным когтём в грудь Сидора. — Его убьют, — ткнул ящер когтём в грудь Димона, отчего тот поморщился и почесал место, куда тот ткнул пальцем. — Меня убьют, — ткнул ящер когтём в собственную грудь.

Думаешь, меня пощадят, потому что я ящер? Хрен там по всей морде. Меня тоже шлёпнут, с вами за компанию.

Убьют наших жён, детей, любовниц, кошек, собак. Хомячков любимых тоже убьют. Крысу убьют, что мимо пробегала. Всех убьют, кто имел с нами хоть малейшее сношение. Даже профессора вашего тоже в покое не оставят и тоже убьют, хоть он тут совсем никаким боком.

А потом, когда на нашей поляне всех зачистят, включая сюда же и весь наш нынешний приморский отряд, всех этих парней и девчонок, это же предложение сделают кому-нибудь другому, тому, кто поумнее и посговорчивее, кому хватит ума не кочевряжиться и сразу с радостью согласиться.

Думаешь, такого не найдут? Ошибаешься, таких полно.

Оно тебе такое дерьмо надо? Нет? Тогда слушай дальше.

Спросишь, почему выбрали именно тебя Сидор? Ответ прост. Репутация и ресурс.

У тебя сложилась определённая репутация в довольно определённых кругах, которая вполне устраивает наших друзей. Почему на тебя и вышли с подобным предложением. Ты верен раз данному слову, к сожалению. И у тебя есть тот ресурс, которого нет у многих других. Своя руда, своя водная транспортная система по доставке руды от места добычи к месту переработки. Свой литейный завод, люди есть, своя транспортная компания, которая позволит тебе, не привлекая лишнего внимания доставить готовую продукцию с мест изготовления сюда на южное побережье материка. И есть свой порт, тот самый, где мы с вами сейчас находимся, и где твою продукцию без лишнего постороннего внимания погрузят на морские суда и доставят туда, куда надо получателю.

У вас, парни, есть даже своё персональное морское судно, которым командует некая капитанша из амазонок. И вам не понадобится привлекать к операции никого из посторонних, тем допуская утечку информации. Особенно на самом важном первоначальном этапе!

Стремясь подчеркнуть момент, Ван со значительной миной на лице поднял вверх указательный палец.

— Так вот это ваше судно без проблем может доставить любое оборудование в любую точку побережья, куда вам надо. Где вы далее сможете спокойно, не привлекая чужого внимания разгрузить его и на своих же фургонах, через свой же перевал под Большим Камнем доставить оборудование к месту строительства комбината под Старый Ключ.

Не удивляйся, что я знаю про вашу капитаншу. Я же тебе, Сидор, сказал, что этим делом занимаются очень серьёзные товарищи, и они тщательно ко всему подготовились. Так вот. Когда ты дашь своё согласие, а ты его, несомненно, дашь, поскольку я тебя хорошо знаю, тебе укажут место, где находится этот безымянный безлюдный островок. Твоя капитанша сходит туда и в несколько приёмов доставит весь груз на место. Сюда на побережье, откуда ты его переправишь к себе домой в Старый Ключ, на Литейный.

И ещё, у вас, парни, есть необходимый капитал, что понадобится на развитие этого дела. Ваши изумруды, изумруды рода де Вехтор, которые так щедро по сильно заниженным ценам предлагал продать в западных баронствах Советник баронессы де Вехтор барон…, этот, как его….

Тьфу ты, — раздражённо сплюнул ящер, безуспешно пытаясь вспомнить забытое имя. — Ну, вы поняли о ком тут речь. Этот, ну,… фон Дюкс.

— Ивар фон Дюкс, — вдруг охрипшим голосом тихо поправил ящера Сидор.

— Во-во, — покосился на него ящер. — Тот самый, который широкую волну вокруг себя поднял, цену на камни сбил, но толком так ничего и не продал. Так вот, в отличие от него, вам помогут реализовать ваши камни по твёрдым, произвольно не меняемым ценам. Конечно не за те деньги, что вам бы хотелось, но за вполне достойную цену. Не волнуйтесь, не обидят. Никто не заинтересован вас обижать. Вас, парни, теперь будут холить и лелеять, и всячески оберегать. Потому как вы станете той курицей, что несёт золотые яйца. А таких берегут.

Но, одно непременное условие. Груз обязательно должен быть доставлен на южное побережье Приморья и лишь отсюда извилистым скрытным путём вы доставите его в Старый Ключ. Не сразу домой по реке дешёвым простым маршрутом, а длинным, запутанным путём через степи Приморья, через перевал, через горы Большого Камня на свои заводы. Никаких прямых поставок море-река, река-море быть не должно. Путь поступления столь специфического и редкого оборудования должен быть максимально запутан, чтоб никто ничего не раскопал, даже случайно. И в каждой переломной точке каждого отрезка маршрута работать вам, точнее нам всем, придётся с другими людьми, чтобы каждый знал только свою часть маршрута и не более. К примеру, море — побережье, побережье — перевал, перевал — Литейный на озёрах. Последний отрезок выглядит несколько искусственно выделенным, но уж лучше пусть так, чем у заказчика возникнут к тебе Сидор лишние вопросы.

Считай что это обязательное и непременное условие договора.

Не должно быть ни малейшей привязки к тому, откуда и как у тебя оказался этот груз. С неба упал. Купил, нашёл — едва ушёл, — с кривой гримасой на лице, глухим голосом пошутил ящер. — В противном случае — что с нами со всеми сделают, я уже вам ребята сказал. И это — не фигура речи. Слушайте и внимайте, потому как, этот момент вам ещё не раз повторят, и будут настаивать на его безусловном исполнении. И, главное, проследят как выполнили.

Дальше. Переходим к финансам. Заводы, как ты понимаешь, тебе выделяются не безвозмездно. Их стоимость ты должен будешь выплатить полностью. Конкретно данный комбинат оценивается в четыре миллиона империалов. Не в старых имперских золотых, чем мы тут все привыкли рассчитываться, а в новых имперских монетах — империалах. Но, что немного утешает, платить тебе придётся не золотом, а произведённым тобою товаром: трубы, прокат разный, слитки металла, ну и так далее. Всей номенклатурой товаров, выпускаемых подаренными вам заводами.

Теперь ещё раз вернёмся к новой имперской монете — империалу. Что это такое? Это новая золотая монета, с недавнего времени принятая как средство платежа в Империи Ящеров. По весу в восемь грамм в два раза превышает вес старой золотой монеты, до сих пор имеющей хождение в Империи.

Образцом для матрицы послужила старая двойная веха — одна из трёх единственных до настоящего момента сохранившихся монет той знаменитой пробной чеканки тех двойных золотых вех, что в своё время собиралось выпускать некое, вам хорошо знакомое баронство Вехи.

— Не понял, а что в Империи уже нет своих мастеров, чтоб разработали конкретно свой дизайнчик? — недоверчиво глянул на ящера Димон. — Что-то с трудом верится.

— Императрица, с полного согласия руководителя Торгового Союза Дожа и Герцога из Северо-Западного Герцогства решила не заморачиваться разработкой чего-то нового и как образцом воспользовалась старой монетой, которая есть только у неё и ещё у двух стран, — поморщился ящер, — тех самых Берегового Союза и Герцогства. Полное подобие во всём.

Торговый оборот меж этих самых передовых промышленно-развитых стран растёт и им потребовалось введение общей золотой монеты, для облегчения взаимных расчётов.

Это у них в тайне ото всех, пока втайне, — мрачно хмыкнул ящер. — И понятно, что тайна эта ненадолго. Так вот меж них сложилось нечто вроде тройственного монетного союза: Империя, Береговой Союз и Северо-Западное Герцогство. Три центра силы и одна монета на троих.

За образец был взят двойной ящер, названный империал.

Видимо сыграло то, что таких монет всего три во всём мире и то, что лицевая и тыльная сторона монеты несут абсолютно нейтральный сюжет, удовлетворивший всех. Аверс — изображение священного дерева дуба с мельчайшей проработкой листьев и желудей, и реверс — простая двойка с огибающим её с двух сторон венком из дубовых ветвей с листьями и желудями. Эта монета и послужила эталоном.

Монета настолько сложна в изготовление, что современным фальшивомонетчикам подделать её практически невозможно. Сложный чёткий рельеф, руст по краю пущен, в отличие от большинства современных монет. А уж качество пресса и проработка мельчайших деталей аверса и реверса намного выше всего, что могут сейчас предоставить все нынешние монетные дворы, где бы то ни было.

Так что подделать такие монеты будет крайне сложно. По крайней мере, ближайшие десять лет подделок можно не опасаться.

Даже монетные дворы Союза и Герцогства не могут пока организовать достаточно точного аналога, даже при наличие эталона. Поэтому империалы и будут печатают пока исключительно на монетном дворе в Империи, поскольку там единственный в достаточной мере, технически оснащённый монетный двор. И уже оттуда готовые партии монет будут развозить по монетным дворам Союза и Герцогства, в соответствии с тем количеством золота, что согласовано с каждой из сторон.

Пока монета названа империалом — это в Империи. В Торговом Союзе со временем, когда и там будет налажено её изготовление, будет называться марка, а в Герцогстве — дублон. Хотя внешне это будут полностью идентичные монеты.

Может быть со временем стороны и внесут какие-то свои, персональные изменения, но это дело далёкого будущего. А пока империал — одна монета на троих.

Соответственно у старой монеты в четыре грамма — в Империи так и останется старое название — золотой. В Торговом Союзе старая золотая монета получила название — пол марки. В Герцогстве старый золотой — называться будет эскудо, половину веса дублона.

Очень чёткая и понятная система.

— И всё ж ты не ответил на вопрос, — хмуро буркнул Димон. — Куда там делись прежние мастера монетных дел в Империи?

— А никуда не делись, их нет. Это раньше Империя славилась своим монетным двором и качеством изготовления монет, — тяжело вздохнул ящер. — Но даже она из-за падения общего технологического уровня на своих заводах была вынуждена частично принять как образец чужую монету, ваши прежние Вехи, господин Барон, — кивнул тот Сидору.

— "О-ля-ля, — мысленно ахнул Сидор. — На ловца и зверь бежит. А я уже знаю, как можно плюнуть в рожу этой Императрице Ящеров. Сделаю новую монету, благо собственного золота в слитках, с которым мы не знаем что делать, завались. Вот и отчеканим свою золотую монету: аверс — Георгий Победоносец, пронзающий копиём ящера — в память о славной победе наших далёких пращуров более семи тысяч лет тому назад над империей Ящеров. И даже название уже есть — копейка! И год надо обязательно будет выбить тот самый — семь тысяч пятьсот какой-то. Ха! Ящерам это точно не понравится.

Кстати, блин, надо бы вспомнить какой всё же нынче год на дворе. А то за этой постоянной суетой и время как-то потерялось".

— Повторяю ещё раз, чтоб часом не забыли, — донёсся до задумавшегося Сидора напряжённый голос ящера. — Если считать в старых деньгах, то заводы фактически стоят восемь миллионов старых имперских золотых. Восемь! А если брать по обменному курсу, по которому старые золотые монеты уже обмениваются на империалы по курсу две с половиной, три за империал, так и вообще цифра получается запредельная. Минимум десять миллионов в старых монетах. Сорок тонн только золота! Очень серьёзные деньги, господа, очень. И, как вы понимаете, без внимания ТАКИЕ деньги не оставят.

Как производиться будет расчёт. Тут ВСЁ непросто.

Исходя из известной мне практики и из того, что до меня предварительно довели, расплата по кредиту производиться будет следующим образом.

Формально, то есть официально, для всех, никто никому ничего не должен, и ничего никому вы не выплачиваете. Будут исключительно устные договорённости.

То есть вы будете просто продавать произведённую данным комбинатом продукцию в Империю, по низким имперским ценам. За что с вами, в знак благодарности, будут расплачиваться новенькими империалами с монетного двора Империи.

И вот эти новенькие монетки, полученные за якобы свой товар, вы и будете полностью возвращать тем кто дал вам этот комбинат, естественно за вычетом некоей небольшой суммы за кое-какие особые банковские операции. О которых мы ещё остановимся чуть ниже.

Полотняные опломбированные мешки, в которых привозить будут золото, можете оставить себе, так сказать за труды, но само золото должны будете вернуть до последней монетки. Тому, кому вам укажут.

— Фигасе! — изумился Димон. — А жить то на что? Ладно, комбинат построить, тут можно ещё как-то вывернуться. Но жить то на что?

— Стоп-стоп, — остановил Димона Сидор. — Я правильно понял, возвращаем две цены?

— Одну, и ту товаром, — с обречённым вздохом проговорил ящер. — Золото и так не ваше. Вы его просто вернёте, за вычетом некоей определённой суммы, затраченной на всякие банковские услуги. Но особо не обольщайтесь, много платить не будут.

— Завод тебе, золото — тому, кто тебе его дал, — сердито оборвал его ящер. — Не перебивай. Вам даётся завод, а на что вы его построите, и как будете содержать, всё то время пока полностью не выплатите его стоимость, да ещё с процентами — ваше дело. Возврат этого золота, якобы выплаченного вам за товар, основное условие сделки. Это дела имперских чиновников и чем меньше мы в них лазим, тем нам всем спокойнее. Прими это как данность. Хотите получить новейший металлургический комбинат — вкладывайтесь.

Понятно?

— Куда уж понятнее, — невозмутимо буркнул Сидор. — Откат он везде откат. Но чтоб откат был все сто процентов и даже более того, такого я ещё не видал. Двадцать лимонов золотом, как минимум, круто. Как говорится: "Век живи, век учись", — с ядовито ёрнической ухмылкой проговорил он.

А как-нибудь присосаться к этому золотому ручейку нельзя? Ну, там, где-нибудь в хитром месте крантик ввернуть?

— Хорошо, что ты сразу всё правильно понял, — довольно кивнул ящер, не обратив внимания на издёвку. — Теперь, дальше.

— Эти четыре миллиона империалов, или восемь старых золотых — кредит, который вам передаётся под двадцать процентов ко всей сумме долга сроком на семь лет

— Ахеренеть! — тихо ахнул Димон. — Девять шестьсот отдать! Да проще самому удавиться. Они что там у тебя — охренели?

— Как будут производиться выплаты, — невозмутимо продолжил ящер.

Год вам даётся на строительство комбината, когда ты можешь ничего не платить и следующие шесть лет — ежемесячные или полугодовые выплаты по основному договору. Это, как вы договоритесь, и как вам будет удобнее. Половина — основной долг и половина — процент на остаток долга.

— Мама, — тихо прошептал Димон. — Кабала в чистом виде. Ипотека у меня дома и то была не такая людоедская.

— На чём можно выгадать и где сэкономить, — покосился на него ящер. — Вот увидите, это будет одно из предложений заказчика. Его, так сказать встречный ход, чтоб вас совсем уж не напугать.

Парни, не старайтесь сейчас сразу всё запомнить и понять. Всё это по пунктам будет отражено в договоре, десять раз просчитано, осмыслено и только потом подписано обеими сторонами. С одной стороны ты — барон де Вехтор, как лицо своей компании, с другой, — замялся ящер, не зная, как и сказать, — с другой стороны будет один вам хорошо известный господин — Кидалов Поликарп Евграфыч. Вы его прекрасно знаете, он вас тоже прекрасно знает, так что сработаетесь. Если сразу не убьёте друг друга, конечно.

Не советую, — медленно проговорил Ван, заметив, как быстро молча переглянулись Димон с Сидором. — Не советую, — повторил ящер с каким-то суетным, внезапно прорезавшимся беспокойством. — Господин Кидалов хорошо известен лицам из Империи и у них на него большие планы. Так что не советую сразу вставать у данных господ на пути.

Понятно, — медленно проговорил Ван, зацепив тусклый, ставший каким-то мёртвым взгляд молчаливого Сидора. — Предупреждать больше не буду, сами разберётесь, не маленькие. Но я бы на вашем месте всё ж сперва хорошенько подумал, прежде чем СРАЗУ валить ТАКОГО ИЗВЕСТНОГО банкира, — ящер вдруг как-то странно замялся. — Нет, ну его на фиг, не хочу я быть на вашем месте. Даже рядом быть не хочу, а придётся, — тяжело вздохнул ящер.

Так что, давайте не отвлекаться и пробежимся шустренько дальше по условиям договора, и на этом пока завяжем. Информации для размышления вам уже достаточно.

Значит так. Тебе, Сидор, будет дан образец договора, и вы с Димоном обсудите его меж собой. После чего вы решите, подписывать его или нет. Но я бы настоятельно вам рекомендовал его всё же подписать, пусть и с теми правками, что вы туда внесёте, чтоб уж совсем безропотными лохами в глазах ваших компаньонов не выглядеть. Но реально — всё это фикция подобные ознакомления. Всё уже решено, а отдельные мелкие детали никого не интересуют. Люди с той стороны серьёзные и расползание лишних сведений им не нужно. Это то предложение, которое делается один раз и отказы не предусмотрены.

Теперь снова возвращаемся к плюшкам. На чём можно сэкономить и где можно что выгадать.

Плюшек много, самые разных, некоторые даже очень завлекательные. Но все они направлены на одно — чтоб вы ребята раньше времени не соскочили с крючка.

Итак, первое.

Сэкономить можно досрочно выплатив основную сумму долга в восемь миллионов имперских золотых, тем самым сократив срок, когда ты работаешь на дядю и сократив суму выплачиваемых процентов, потому как процент начисляется на остаток долга. Но тут есть ограничение. Первый год, когда ты выплачиваешь кредит, ты ничего менять не можешь. А вот потом, если ты готов, можно изменить условия выплат по кредиту и по процентам. Можно хоть сразу выплатить всю сумму основного долга, так что проценты у тебя фактически будут соответствующие.

Выплачиваешь вместо шести лет за четыре года — процент падает вполовину, до десяти процентов на остаток основного долга. Выплачиваешь основной долг за три года, процент составит семь с половиной процентов. Ну и так далее. Тут есть полный резон в сокращении срока выплат, соответственно сократив и выплачиваемую сумму.

Прямая выгода хорошо работать и тем самым максимально сократить сроки расчёта. Или, если будет таковое желание, готовы взять цену комбината изумрудами. Сразу и полностью. Тогда вообще процентов не будет. Если они есть, конечно.

— Можно подумать оно мне сильно надо, — сердито буркнул Сидор. — Прям спешу и падаю быстрей расстаться с собственными деньгами. Ну не дают покоя Вехторовские изумруды всем кому ни попадя, так и неймётся.

— Теперь по ценам, — тяжело вздохнул ящер. — Цены на произведённый продукт вы не устанавливаете. Но это — общая практика Империи для подобных сделок и тут ничего не сделаешь. Но тут всё без обмана, можете не беспокоиться. За ваш товар вам не выставят смехотворную цену. Цена будет справедливая, в точном соответствии с теми нормами и техническими требованиями, что ныне приняты в Империи.

— Кто б сомневался, — раздражённо буркнул Димон. — Одна проблема, цены в Империи процентов на тридцать ниже, чем, к примеру, в Береговом Союзе. Так что за один имперский золотой, нам придётся больше корячиться, чем, если б мы сами устанавливали цену и сами продавали бы свой товар где хотим, и возвращали бы кредит золотом, а не товарами.

— Это точно, — мрачно согласился с ним ящер. — Тут всё схвачено. Наши друзья на перепродаже произведённой вами продукции ещё и нехило заработают. Будьте уверены, ваш товар в Империю не попадёт, прямым ходом отправившись куда-нибудь в западные баронства.

Далее, вторая косточка. Для облегчения вашего труда и ускорения начала выплат, вам будет оказана всемерная помощь в техническом и бесперебойном обеспечении производства продукции вашего завода. Проще говоря, вам, естественно за ваш счёт, будет оказана всемерная помощь в найме в Герцогстве или Береговом Союзе, в этих двух передовых промышленных странах необходимых вам специалистов, тех, что обучат и поднатаскают заново формируемый коллектив вашего нового комбината.

— Третья косточка. Для облегчения найма необходимых вам специалистов и для обеспечению расчётов по кредиту, чтоб вы не зависели от таких идиотов, как Советник баронессы Ивар фон Дюкс, при работе на Западе, вам будет оказана всемерная помощь в открытии вами филиалов вашего банка "Жемчужный" во всех тех местах, где будет вам необходимо.

С этим связан и ещё один важный момент, на который я до сих пор не указал. Те новенькие золотые империалы, что вы получите за поставленный вами товар, вы должны будете вернуть не здесь, где вам их выплатят, а там, далеко на Западе, и тем людям или нелюдям, ящерам, кто придёт к вам в ваш филиал с соответствующим документом, бумагой или пергаментом. Как правило, это будет простой вексель, который вы просто погасите, выплатив указанную в нём суму. Вот та сумма, что будет указана в документе, и будет зачётной суммой при расчётах за предоставленное вам золото.

— Бл…ь, — не сдержавшись, выругался Димон. — Это что, получив сто империалов в Солёном Ключе, я должен буду их полностью вернуть на западе? Сто за сто?! Тому на кого укажут? А как же оплата инкассации? Это же довольно дорогое удовольствие! Одна перевозка по морю сколько денег сожрёт. А люди? Им же тоже надо платить и немало, работа то опасная.

— Полностью всё вернёте, монетка в монетку, — кивнул ящер. — А в остальном — это ваша проблема. Но за это, опять же в виде очередной сахарной косточки, повторяю, вам позволят создать везде, где вам потребуется, свои собственные филиалы вашего банка. За ваш счёт, разумеется.

И даже помогут нанять высокопрофессиональный аппарат.

— Господин Кидалов, естественно, — тихо проговорил Сидор.

— Естественно, — кивнул ящер. — Поэтому, советую сразу его не убивать, это нужный человек. Подождите хотя бы год, другой, пока всё не наладите. Банковская сфера — тонкая штука. Тут всё очень не просто.

— Сразу не будем, — невозмутимо согласился с ним Димон. — Две секунды у него по-всякому будет, чтоб успеть удивиться.

— Да, ещё, — тяжело и обречённо покосился на него ящер. — Для оперативных расчётов по поставляемым вами товарам у вас здесь должен быть организован филиал Имперского банка, который, собственно и возглавит тот самый нелюбимый вами господин Кидалов. Туда будет привозиться из Империи золото, для оперативных расчётов с вами, и он же будет расплачиваться с вами. Так что напрямую с империей вы работать не будете, чтоб не привлекать к вам лишнего внимания.

Ещё одна плюшка. За ваши изумруды с вами рассчитаются теми самыми новенькими империалами, на которые вы сможете закупить везде, где вам нужно, требуемое вами оборудование. Заодно и заработаете на продаже новеньких империалов Имперского банка, которые, как я уже говорил, идут в обмен со старыми золотыми один к двум с половиной, трём. Это ещё одна косточка вам в копилку.

Оплата новенькими империалами повысит привлекательность продажи даже самого редкого и самого дорогого оборудования именно вам. Это ещё одна плюшка. Пусть и мелочь, а приятно.

— Уже лучше, — без особого энтузиазма сухо проговорил Сидор. — Машка будет только радая, а я буду радый за неё. Но пока что меня больше интересует другое.

Значит, с твоих слов выходит, что я, за свой счёт, закупив дополнительное оборудование, смогу втрое увеличить производство продукции, фактически получив три комбината.

— Да, это и будет четвёртая сахарная косточка.

— У вас уже есть три своих завода. Один — тот, что сейчас уже привезли из Империи и который ты получишь со дня на день, второй — тот, что идёт с запада, тот, что ты купил через своего Советника, и третий — тот, что у вас уже работает на Литейном.

Ты что, с тремя действующими заводами не сумеешь досрочно рассчитаться за один? Не верю.

Я же говорю, нелюди, что стоят за этим проектом, всё предусмотрели и всё просчитали. И готовы дать вам шанс. Это в ваших обоюдных интересах.

Рассчитаетесь быстрее, быстрее начнёте работать на себя и по совсем другим ценам. И максимум за два после того полностью компенсируете себе все те потери, что понесёте за эти семь расчётных лет. Или сколько там у вас их фактически будет, пять, шесть?

— Четыре, — злым, напряжённым голосом проговорил Димон. — Год на стройку, три на выплату основной сумы с процентами. Итого — четыре. Быстрее корячиться смысла не вижу, да и не успеем. А на четыре года можно и подрядиться, хотя бы, чтоб выплаты по процентам сократить.

— Не знаю, стоит ли так спешить, — медленно проговорил Ван. — Потому как только вы рассчитаетесь, сразу начнётся война.

— Ты что-то знаешь и не говоришь, — посмотрел ему прямо в глаза Сидор. — Что за война? Где здесь те подводные камни, о которые мы разобьём свои носы?

— Подводный камень один. Но хватит его за глаза, — медленно проговорил ящер. — Старая имперская политика, проверенная веками. Мы от неё бежали, а она нас, как видите, и здесь догнала, старая сука.

Суть в чём. Выбирается какой-нибудь человек, выделяющийся деловой хваткой и своими возможностями. Где-нибудь на людских пограничных землях, близко прилегающих к Империи, и ему делается то самое деловое предложение, что и вам.

Для быстрейшего согласия клиент предварительно запугивается. Нельзя запугать — ищут другие пути принуждения, обходные, но не менее действенные. В конечном итоге тем или иным способом клиент принуждается и, в итоге, соглашается.

К вам такую практику запугивания решили не применять, потому как, не уверены каков будет конечный результат, не получилось бы хуже. И вы слишком ценный подопечный, чтоб из-за какой-нибудь глупости вы сорвались с крючка. Повторяю, для данной операции Имперской безопасности, будем уж откровенны, и не будем перед собой лукавить, без них тут явно не обошлось, вы слишком ценны, чтоб с вами действовать столь грубыми методами. Вас решили взять на другом, на вашем горячем желании развивать собственное железодельное производство и вообще собственное хозяйство. Для чего вам не далее как на днях и сделают данное весьма завлекательное предложение.

— Угу, завлекательное, — раздражённо проворчал Димон, — На двадцать с лишним лимонов в чужой карман. Вопрос — для кого завлекательное. Нам — шишки, другим — пышки, ворью всякому.

— Так вот возвращаясь к такому человеку, — невесело усмехнулся на его выпад ящер.

Потом, после проведения всех необходимых мероприятий по запугиванию, когда тот человек построит свои заводы и всё наладит, прилегающие к границе земли с заводами и населявшими эти места людьми захватывает Империя.

— Чего? — неподдельно изумились Сидор с Димоном. — Шутишь? Вот так просто?

— Вот так просто, — поморщился Ван. — Всё вышедшее из Империи должно вернуться обратно. Старая имперская практика. Якобы данные вам на таких комфортных условиях заводы должны в итоге работать на Империю. А обученный персонал превращается в рабов.

Вам и вашим людям уготована участь рабов, не сомневайтесь.

Вас, ребята, и выбрали то лишь из-за того, что вы подставились, а не за эти ваши изумруды де Вехторов, хотя конечно без интереса к ним не обошлось. Но вы сами вздумали строить заводы в пограничной зоне, где стали легко доступны для последующего захвата.

Выбрали б другое место, подальше, никто бы вас не тронул и ничего бы подобного не предложил. И жили бы вы себе всю жизнь спокойно до самой старости. А так — и вы, и я влипли.

Я вам больше того скажу. Ещё одна плюшка, что будет вам предложена.

Если вы задумаете построить себе ещё какой-нибудь иной завод, хоть рыбоконсервный, на тех же самых условиях, или даже на любых других более-менее приемлемых для вас условиях, вам тут же окажут наибольшее содействие и помощь в вашем деле. Потому как ваш завод потом всё равно станет имперским.

Так что вам помогут купить самое новейшее оборудование и помогут нанять и обучить собственный персонал для любого задуманного вами дела. Если только этот завод будет расположен в приграничной зоне, — подчеркнул ящер. — Дадут беспроцентный товарный или денежный кредит, если он будет вам нужен, и даже под самый минимальный процент, чтоб не отпугнуть. Только развивайся, золотко.

Чтоб не отпугнуть такого идиота, для него сделают всё-всё-всё, лишь бы тот не сорвался с крючка.

Так что если рядом с вами на границе вдруг кто-то станет неожиданно бурно развиваться, тот, у кого неизвестно откуда вдруг появятся и деньги, и оборудование, знайте — на носу война. Здесь работает служба Имперской безопасности.

Что важно. Теперь самим вам напрямую покупать оборудование и станки больше никто не позволит. Подобные попытки пресекаться будут самым жёстким и безжалостным образом. Теперь вам во всём придётся действовать только через посредника, который естественным образом окажется представителем Империи.

Теперь вы под колпаком. Но, наглеть не будут, всё будет делаться втайне, тишком, дабы не отпугнуть.

Хотите себе ещё один нефтяной заводик с новейшим оборудованием построить? Нет проблем, вам помогут купить новейшее необходимое оборудование. Только закажите и уже к осени заказанное оборудование будет ждать вас на всё том же необитаемом острове или ещё где, где вы укажите. Расплачивайтесь, берите, везите, устанавливайте.

На трубопрокатном заводе делайте себе трубы нужного диаметра и прокладывайте нефтепровод от нефтяного месторождения до своего завода, для облегчения транспортировки и увеличения объёмов производимой продукции. При расчётах за кредит вам обязательно это зачтётся.

Нужны насосы для перекачки нефти? Нет проблем. Помогут приобрести всё необходимое оборудование. Желаете делать насосы сами — помогут и в этом. Нужно только ваше желание.

Требуется новейшее горнопроходческое оборудование, чтобы повысить добычу угля и руды — и в этом вам помогут.

Станки нужны, чтобы вывести ваш убогий механический заводик на мировой уровень? Не беда, и в этом помогут.

И что самое главное, действительно помогут, без обмана.

Вам оставят только приятную возможность тратить собственные деньги на собственное развитие и выводить свои персональные заводы на высший мировой уровень. Чтобы потом в целости и сохранности передать их Империи, — с кривой ухмылкой уточнил ящер.

У вас проблема, нет денег, заплатить людям на стройке и на закупку необходимого оборудования? Вам предоставят кредит под умеренный процент. Или, в вашем конкретном случае вам, скорее всего, предложат другой путь.

У вас есть изумруды прекрасного ювелирного качества на продажу. У вас их купят.

У вас есть другие камни ювелирного качества: алмазы, сапфиры, топазы? Вам помогут их реализовать.

По первому вашему предложению у вас тут же скупят всё по вполне справедливой цене. А то, что цена на знаменитые поморские изумруды за последние полгода упала чуть ли не вдвое, так это вина вашего козла Советника, своими неумелыми и откровенно глупыми действиями сбившего цену.

Все прекрасно понимают, золото — двигатель индустрии. И вам это золото предоставят.

Вы — деловые люди, доказавшие свою эффективность, и на вас сделали ставку.

— Ну и где мы можем соскочить с этого скорого поезда? — мрачно буркнул Димон.

— Прям счас.

— Не понял…, — недоумённо поднял правую бровь Сидор.

— Здесь и сейчас, — холодным мёртвым голосом повторил ящер.

Здесь и сейчас, где нас никто больше не слышит, вы можете просто отказаться от предложенной вам сделки, и ничего не будет. Как только вам изложат первые предложения, обратной дороги нет.

Я же просто поговорил с вами. Ни о чём. И просто передал вам некие свои соображения, которые вас ни к чему не обязывают.

Если вы откажетесь здесь и сейчас, даже не пожелав выслушать предложение от посредника, никто вам ничего больше не скажет, и вы и дальше будете спокойно жить, как и жили.

Де юре! Де факто вам теперь не дадут свободно и самостоятельно развиваться. Даже то, что я с вами просто поговорил, уже поставило на вас метку. Вы станете не интересны, но уже опасны. Вас будут давить до последнего, чтобы может быть, когда-нибудь вы всё ж согласились. За вами будут наблюдать и когда посчитают, что вы созрели, вам снова сделают то же самое предложение. Но уже на гораздо более худших условиях.

Вот вам ещё один кусочек информации к размышлению. Караван, который вы ждёте из Берегового Союза с закупленным там оборудованием, можете больше не ждать. Он будет потоплен. Весь, не весь, не знаю. Если кто и прорвётся то считанные единицы, погоды не делающие.

Вот так то, ребята. За вас серьёзно взялись, и принуждать к согласию будут всеми возможными путями. А сил и возможностей у этих зверей в достатке.

— Ладно, что ты предлагаешь, заботливый ты наш, отказаться?

— Согласиться. Согласиться и кинуть Империю.

— Ни фига себе? — синхронно уставились на него изумлённые Сидор с Димоном. — Ты это серьёзно? Как?

— Я-то как раз серьёзно, и более чем, — едва сдерживая злость, рыкнул ящер. — Способ наверняка есть, но надо серьёзно думать, — ещё более неприятно ухмыльнулся Ван. — Только придётся хорошенько поработать головой, чтобы найти выход, и тогда в конце у вас останутся, и заводы и не будет никаких ни перед кем обязательств.

Вы должны будете выполнить все свои обязательства перед посредником, фактически обманув его. Или, если уж совсем припрёт — не сможете выполнить, просто кидайте заказчика. По любому дело должно решиться.

— И рыбку съесть и на ёлку влезть, — задумчиво пробормотал Сидор.

— И зад не ободрать, — сердито проворчал Димон.

— И ещё, конечно, нужны деньги-деньги-деньги, много денег, — с гнусной ухмылкой согласился с друзьями ящер. — Не будет денег — всё напрасно. У вас деньги есть — изумруды. И есть, кому их продать. Это уже реально. Пусть и не так дорого, как хотелось бы, но продать можно. Под эту сделку и под все последующие у вас купят все ваши изумруды, чтобы у вас были оборотные средства для развития.

— Si vis pacem, para bellum, — грустно проговорил Сидор

— Что? — непонимающе посмотрел на него ящер. — Это ты на каковском языке говоришь?

— На всё том же, на латыни, — грустно проговорил Сидор. — Хочешь мира — готовься к войне.

Всё понятно. Или с нами, или без нас, но комбинат этот в Ключёвский Край имперцы по любому втюхают, чтобы потом после войны и завоевания всего Края забрать его себе и чтоб самим не заморачиваться с его строительством. И будет он тогда уже не личный завод Императрицы, а какого-нибудь вельможи из её ближайшего окружения. То есть, произойдёт легализация ворованного. И значит, вопрос с войной принципиально уже решён. И даже сроки определены — порядка семи лет, включая и этот. Загвоздка пока только в том, кто будет делать основную грязную работу: котлованы под фундаменты цехов копать, дороги и корпуса цехов строить и всё такое прочее. И тут мы вне конкуренции.

А потом придёт недобрый дядя и заберёт себе всё. Класс!

— И им не надо завоёвывать весь Ключёвский Край, — продолжил его мысль ящер. — Весь Ключёвский Край им даром не сдался. Им достаточно завоевать ваш будущий Приозёрский горнопромышленный район и этого им уже достаточно. Ваших сталелитейных и механических заводов, и всех шахт: железорудной, медной и угольной, что по другую сторону озёрной системы, им пока достаточно. Тем более что по количеству населения к тому времени они уже будут в достатке обеспечены рабочей силой. А нет, так для работ на шахтах и на заводах вам помогут нанять по поречным баронствам ещё подростков обоего пола. Как вы уже раз сделали, господин барон.

Но, важное уточнение. Если вы вздумаете нанять или купить в тех баронствах рекрутов для своей дружины, то у вас наверняка ничего не получится. Дружину увеличить вам не дадут, можете не сомневаться. Как они это провернут, я ещё не знаю, но что это будет именно так, не сомневайтесь.

Кстати, про производство меди мы так ни слова и не сказали, а она очень интересует Империю. Как бы, не больше чем даже сталь. Так что, если вы закинете удочку чтоб получить технологии и оборудование ещё и по комбинату по производству меди, вам в том будет оказано наибольшее благоприятствование.

Видимо, вас просто не стали заранее пугать слишком большими открывшимися перед вами возможностями и своими предложениями. Чтоб сразу не отпугнуть, и чтоб вы чего лишнего не заподозрили. А вот потом, годика через два, или, что, скорее всего, где-то через полгода, когда б вы окончательно увязли с металлургическим комбинатом, вам бы, безусловно, сделали бы ещё одно выгодное предложение.

А Старый Ключ, чтоб слишком не дразнить гусей, можно оставить и на потом, до срока. Или вообще не трогать. Кому он интересен, — неожиданно ящер вдруг грубо и зло выругался.

В вопросе дальнейшей экспансии Империи Ящеров за водоразделом Малой и Великой Лонгар, Империи интересны в первую очередь промышленные центры, а у вас сейчас, я, по крайней мере, знаю лишь один такой перспективный и интересный район — ваши заводы на озёрах. Озёра и шахты, — уточнил Ван. — Пока ничего особого они не представляют, но потенциал есть. По крайней мере, ваши заводы даже сейчас работают не на болотных рудах, что, безусловно, повышает их ценность в глазах имперцев.

Возможно, со временем для Империи на Левобережье найдутся и другие такие же интересные центры, вроде вашего, но я там, как вы понимаете, в силу своего происхождения ни разу не бывал. Так что и сказать ничего не могу.

Но это не значит, что о таких центрах не знает Имперская безопасность. И не проводит против них ещё какой-нибудь своей игры по развитию и дальнейшему захвату.

Если где-то начнутся непонятные игры, знайте — за всем этим стоит Империя. Она чужими руками строит для себя заводы, а потом захватывает себе и земли, на которых они стоят, а людей, там живущих, превращают в рабов. Вековая практика, ничего нового. Для Нас, ничего нового, — сухо подчеркнул Ван. — Для Вас, теперь тоже ничего нового.

Фактически вас хотят заставить сначала вложить свои деньги в производство, работать задарма, в надежде на будущие прибыли, а потом всё отобрать по результатам очередной победоносной войны.

— Победоносной? — хищно оскалился Димон. — Ну-ну, это мы ещё посмотрим. Зарекалась ворона говна не клевать, а потом думает, дай ка клюну, тёпленького.

Знаете что, парни, — неприятно ухмыльнулся он. — А мне эта идея нравится.

— Какая? — синхронно повернулись к нему оба: и ящер, и Сидор.

— Кинуть Империю, — ещё более нагло ухмыльнулся Димон. — Поимеем с неё всё что сможем, а потом кинем. Убьют, не убьют, это ещё бабка надвое сказала, а вот отомстить этим макакам, что не считают нас за людей, мы должны. Обязаны! И плевать на эту Имперскую Безопасность. Мы тоже не лыком шиты. Опыта, правда, маловато, но не беда, за семь лет научимся. Если только они раньше не поймут что их динамят и досрочно не развяжут войну.

Если война точно не начнётся, пока мы не рассчитаемся по кредиту, а это семь лет, то тут у нас бога-а-атое поле деятельности. Во всяком случае, я так понял, что деньги можно не возвращать. За нос немного поводить, а потом кинуть.

— А мне идея с нефтеперерабатывающим заводом, нефтепроводом и новейшим к нему оборудованием очень понравилась, — глухо проговорил Сидор. — Настолько, что я хоть счас готов под этот кредит подписаться. Меня уже достало, что мы вечно всё клепаем на коленке. Особенно когда всё потребное оборудование по факту где-то есть.

Ты вот, Димон даже не представляешь, какое у нас там, в Кязиме сейчас стоит убожество на строящемся заводе. Всё ведь делается в первый раз, наобум, совершенно не имея представления ни о каких технологиях. Жуть! Такое убожество, что и не передать. И если имперцы нам помогут с необходимым оборудованием, тем более новейшим, я только за.

А вот с расплатой и с захватом того, что мы для себя построим — вот тут я с Империей категорически не согласный. Тут мы с ней пободаемся. А не получится, — ещё больше посмурнел Сидор. — Сам лично всё взорву. Ничего никому не достанется, кроме ни на что не годных останков. В этом я вам, братцы, слово даю. Так и будет, — отрезал он.

И очень хорошо, что теперь мы без проблем можем скинуть эти надоевшие до чёртиков изумруды. Империя ещё пожалеет, что дала нам возможность их продать. Колом эти денежки застрянут в ненасытном горле Империи.

И ещё, по поводу того что нас могут легко заменить на любого другого, — вдруг весь как бы расплывшись в широкой насмешливой ухмылке, Сидор уже намного веселее смотрел на Вана. — Не думаю, что найдётся кто-то другой, обладающий, как и мы столь уникальным набором свойств, выгодных для твоего агента. И в первую очередь, определяющим является то, чего нет у других. У нас есть необходимый трудовой ресурс — свободные рабочие, готовые хоть завтра встать к станкам. Пусть проблемный, необученный, но ресурс есть.

Ни у кого на всём Левобережье ничего подобного нет, а у нас есть. Полагаю, что в этом плане мы уникальны.

И ещё мы уникальны тем, что ворованный комбинат куплен на личные деньги Императрицы и что некий барон, которому сделано столь "щедрое" предложение, одновременно является ещё и главой некоего бывшего имперского клана ящеров. Как и присутствующий здесь товарищ Димон. И если всплывёт факт связи ворованного комбината с данными товарищами, то этим неким укрывшихся на границе кланам ящеров надолго, а фактически навсегда будет закрыт путь обратно в империю. По крайней мере, при жизни этой Императрицы и всех её будущих потомков.

Думаю, что данный факт имеет немаловажное значение для смягчения условий данной сделки. Так что кабальные условия договора мы хоть ненамного, но смягчим. Вот где мы серьёзно пободаемся.

— Вряд ли тех, кто мысленно уже поделил двадцать миллионов и рассовал их по карманам, устроит твой подход, — хмыкнул Ван. — По крайней мере, на снижение конечно суммы выплат даже не надейся. Дать вам ещё какие-нибудь преференции, которые ни к чему серьёзному их не обязывают, типа помочь нанять на Западе мастеров для обучения специалистов у тебя здесь на месте, или облегчить покупку мальчиков для твоего баронского обоза — легко, отказаться от денег — исключено. Всё поделено и тут, если чего и менять, то лишь с большой кровью. Так что на большие смягчения никто не пойдёт. Семь лет придётся потерпеть.

— Четыре, — вдруг оборвал его Димон. — Четыре, — медленно повторил он. — Хрен нам дадут семь лет резвиться на свободе. По уму война должна начаться не позже чем через четыре года.

— Тогда они не вернут всю стоимость заводов, все двадцать лимонов, — напряжённо уставился на него Сидор.

— И чего? — невозмутимо пожал плечами Димон. — У них будут действующее предприятие с налаженными технологическими цепочками, поставщиками и покупателями, с рабами рабочими и рабами инженерами. И новыми владельцами со старыми обязательствами.

И хрен бы мы им тогда сдались? Год — на строительство завода. Год — на найм мастеров и обучение неопытного персонала, год — на стажировку специалистов, и резервный год — на окончательную доводку технологической цепочки до потребного уровня.

Четыре года! — отрезал Димон. — Весь свинорой сваливают на нас, а сладкие плюшки делить будут сами. Тут наше участие им уже не потребуется.

Для них ничего не меняется со сменой владельца. Тот или иной, но кредит он полностью выплатит. Так что остаток продукции до полного расчёта по кредиту они постараются получить уже с новых владельцев, тех самых подгорных ящеров, что давно уже бьют копытом в нетерпении на границе, ожидая лишь команды "Фас!"

Ну а господин Кидалов, там, на Западе, постарается опять отжать на себя наши новые банковские филиалы, как он провернул это и в первый раз. Тем более что он как бы и помогает нам с наймом соответствующего уровня персонала. Как уже ясно, без засланного казачка, а то и нескольких, там не обойдётся.

Так что, по всему выходит, что за эти четыре года они постараются по максимуму слупить с нас именно золото, а не товар. Думаю, на этом будет у них акцент в первую очередь.

Так что если хотим чтобы у нас всё получилось, остаётся сидеть и делать вид что мы такие тупые и ничегошеньки не понимаем, и ни о чём не подозреваем. Тупые, мол, мы, типа валенки. А сами тишком будем наращивать мускулы.

— И валить господина Кидалова будем тогда не сразу, при первой встрече, а когда поймём что время разрыва с имперцами пришло, — медленно, задумчивым голосом тихо проговорил Сидор. — Вот тогда его и завалим, чтоб сразу все концы разом обрубить. А до того будем лишь имитировать некие потуги в сторону устранения, доказав охраняющей его Имперской Безопасности нашу полную беспомощность в подобных делах.

Тогда всё? — вопросительно глянул Сидор на Вана. — Больше ничего не хочешь сказать?

— Остальное уже в процессе. Полдня трепаться, язык отваливается, — устало отозвался тот. — Что не сказал, скажет представитель заказчика. Остальное сами додумаем.

— Вот и хорошо, тогда разбегаемся, — устало согласился и Сидор. — В самом деле, устали как черти. А тут ты ещё со своим "деловым предложением". Так что, тащи сюда этого своего представителя, будем договариваться. И я буду не я, если три умных головы ничего не придумают. У нас есть желание кинуть эту чёртову Империю — и мы её кинем.

Всё, по койкам, вечер уже. Завтра дел, выше крыши.

Большой жёлтый круг солнца низко уже стоял над морем и давал ещё много света, но уже чувствовался вечер. Так что больше задерживаться не стали и быстро разошлись по своим делам. Дел впереди было — начать и кончить.

Неоднозначная покупка.

Как там дальше повернётся дело с ящерами и с их комбинатом, пока было неясно, да и вообще все разговоры об этом напоминали больше бредни больного с расшатанной психикой, чем реальное предложение деловых людей, уж слишком такое предложение было необычным, а вот очисткой залива от наносов надо было заниматься уже сейчас. Как и восстановлением своего замка, кстати. Так что весь следующий день после возвращения в город Сидор решил посвятить решению проблемы с землекопами. Ведь должен же кто-то в конце концов убрать из-под ног все те многолетние наслоения грунта, что уже окончательно задолбали Сидора.

Сколько они тут ни чистили, сколько ни вывезли мусора с площади и из городских улиц, а всё равно в городе чувствовался какой-то подспудный, трудноуловимый, но оттого всё равно легко ощущаемый запах какой-то мокроты и гнили.

Крайне неприятный запах, особенно для Сидора, с его брезгливостью и нетерпением ко всякой грязи.

Ван с самого утра куда-то пропал, пообещав вернуться к окончанию предварительного осмотра рабов, так что вся проблема с их покупкой целиком и полностью свалилась на него одного.

Где находится городской центр работорговли, или как подобное место здесь называется, Сидор до того дня не знал. Поэтому для него оказалось большим сюрпризом, что главное здание местных торговцев рабами, где содержались рабы и где проводились все торговые операции с ними, оказалось чуть ли не в самом центре пресловутого Зареченска, на главной морской набережной.

Весьма символичное и престижное место, но более убогого внешне здания трудно было представить, тем более в самом центре. Однако внешний вид этого здания Сидора мало волновал. Больше интересовало то, что внутри. А внутри было на что посмотреть. И тому, кто раньше не сталкивался с торговцами живым товаром, лучше было постараться сдерживать свои чувства, особенно если он хотел здесь что-либо купить. Особенно у тех, кто, изначально понимая сколь мерзким делом занят, весьма трепетно относился ко всем внешним проявлением агрессивности и недовольства в свой адрес.

Не откладывая дело в долгий ящик, Сидор сразу двинулся сюда, в рабский загон, стремясь сразу решить отложенное дело с рабами. И теперь внимательно рассматривал обширный загон с представленными для продажи лично ему рабами. Мысленно чертыхаясь, он рассеянно слушал скороговорку расписывающего свой товар невысокого, толстенького, абсолютно лысого и какого-то омерзительно гладкого, словно откормленный боров работорговца.

— "Скопец, — едва сдержав брезгливую гримасу, мысленно подумал Сидор. — Или евнух, что, пожалуй, вернее. Скопец сам себя кастрирует, а этого, наверняка, охолостили принудительно. Бедняга! Вот с тех пор и стал такой скотиною. Известное дело".

— Не извольте беспокоиться, господин барон, не извольте беспокоиться, — соловьём заливался работорговец, искательно заглядывая ему в глаза и сладостно жмурясь, как сытый кот, предвкушающий щедрую поживу. — Товар самого наилучшего качества. Всё по вашему заказу. Лучшие, самые лучшие.

Всем своим видом это мерзкое человеческое недоразумение выражало искреннюю доброжелательность и услужливость. В надежде поживиться за счёт барона, он, наверное, готов был вывернуться наизнанку, так старательно лебезил перед ним и от того было ещё неприятнее.

Похоже, что дела у торговца последнее время шли не очень хорошо и теперь это существо, почувствовав потенциальную возможность наживы, вываливало на Сидора весь ворох той, совершенно не нужной Сидору информации, без которой, по мнению работорговца, барон никак не мог обойтись.

— Или вот ещё, обратите внимание господин барон, — чуть уже охрипшим от постоянной трескотни голосом тараторил торговец, осторожно трогая Сидора за рукав рубашки и пытаясь привлечь его внимание к чему-то, по его мнению, достойному и крайне необходимое барону:

Вот ещё парочка спецов, господин барон. Как раз вам подойдёт. Это в дополнение к основной партии, это отдельно. Инженеры! Настоящие имперские инженеры строители! Не чета всем остальным. Таких, настоящих имперских мастеров, почитай что, уже мало у кого осталось. Мрут. Эти последние, ещё из старой империи, — продолжал лебезить он, увлекая Сидора к удалённой части ограды загона. — Вы, господин барон, не смотрите, что они все такие побитые. Это ничего. Это их немного поучили за строптивость. Но это у них уже прошло, выбили, — тут же, испуганно поправился он, заметив недовольную гримасу, промелькнувшую на лице Сидора. — Не сомневайтесь господин барон, их хорошо поучили. Больше не забунтуют.

Нет, нет, господин барон, — тут же поспешно схватил он его за рукав. — Вы чего не подумайте, это хорошие ящеры, спокойные. Уже спокойные, — тут же поспешно поправился он. — Над ними хорошо поработали специалисты, они уже не бунтуют. Отдам задёшево. Берите, господин барон, берите. По сотне золотых за каждого, — зажмурившись от собственной смелости, на едином дыхании выпалил он.

За пару, — мгновенно сбросил он цену, не заметив ни малейшего интереса на лице барона. — Хорошо, я дам вам ещё одного раба к ним на сотню, — тут же добавил он, когда Сидор чуть шевельнулся, как бы собираясь уходить. — Хорошо двух. Сотня за четырёх, это хорошая цена, — совсем уже обречённо проговорил работорговец.

— Десять, — не разжимая зубов, сведённых злой судорогой, скупо обронил Сидор. — Один такой раб за десять золотых, дороже мне не интересно.

— Побойтесь бога, господин барон, — чуть не заплакал от жалости к самому себе торговец. — Да у кого вы такие цены видели?

— У тебя, — холодно улыбнулся Сидор, посмотрев тому прямо в глаза.

Сколько времени ты их продать не можешь? — равнодушно поинтересовался он у растерявшегося торговца. — Полгода? Год? — неприятно усмехнулся он. — И никто не берёт, потому как такие строптивые никому не нужны, а везти дальше у тебя уже денег нет. Перевозка она ведь тоже денег стоит. Да и учёба твоя, стоит им только заглянуть в глаза, не слишком то удалась. К тому ж, пришла весна, начался сезон, и скоро на рабских рынках появятся новые рабы, более покладистые. И цена упадёт ещё ниже. И что ты тогда делать будешь с этими? Убьёшь? Так это сколько же денег на ветер вылети то? — ухмыльнулся Сидор.

Я не возьму, не возьмёт никто. А я не возьму, если будешь задирать цену. И со мной торговаться не надо, я этого не люблю. Или так, или никак. Соглашайся.

— Разор…

— Больший разор, если они останутся у тебя, — холодно проговорил Сидор. — И учти, что если хочешь ещё что-то предложить, то меня интересует только специалисты по строительству или простые крепкие разнорабочие и землекопы. И ничего боле. Цену я назвал, десятка за голову.

— Есть, есть, есть, — горохом рассыпался перед ними торговец. — Если вас интересуют ящеры, то их у меня полно. Люди не интересуют? — в который уже раз за прошедшие полчаса уточнил он. В ожидании положительного ответа, он в сладком испуге зажмурил глаза. — А то у меня ещё и люди есть, много.

— Пока нет, — стиснув зубы, так что заболела челюсть и, стараясь не сорваться, выдавил из себя Сидор. — Тебе же сказали, только ящеры. Только специалисты по строительству, и только ящеры. Будет всё нормально, там дальше посмотрим.

— Да, да, да, — тут же, как китайский болванчик закачал головой торговец.

Его короткое, жирное, какое-то студнеобразное тельце, лишь слегка прикрытое драным, засаленным халатом, как-то странно всколыхнулось и, быстро перебирая короткими ножками, он, чуть ли не бегом, бросился в первую часть загона, которую они только что прошли.

— Вот, вот, вот, — радостно улыбаясь, потыкал он пальцем куда-то за решётку. — Как знал, целых два десятка настоящих имперских каменщиков. Рядом с ними ещё десяток, но это уже землекопы. Могут землю копать.

— А могут и не копать, — задумчиво протянул Сидор, разглядывая из-за решётки группу сгрудившихся в дальнем конце загона каких-то тощих, замученных, угрюмого вида ящеров, держащихся несколько обособленно от стальной группы рабов.

— Ну что вы, господин барон, — услышав его тихую реплику, продавец мгновенно среагировал, постаравшись исправить негативное впечатление, возникшее от невзрачного вида товара у потенциального покупателя.

— Откуда они хоть, — Сидор равнодушно кивнул в сторону клетки.

— Из разных мест, — мгновенно воспрял духом торговец. — Совершенно из разных. Но я их специально собирал по специализации. Как раз к вашему возвращению. Как знал, господин барон, как знал, что они именно вам могут понадобиться. Как только услышал, что такой большой человек как барон де Вехтор прибыл в город и ищет рабочих, так сразу же отправил корабль домой за свежей партией.

Только у меня такой целевой подход. Только у меня вы можете набрать то, что вам необходимо, — зачастил он, искательно заглядывая барону в глаза.

— Ну что ж, мне всё подходит, — резко обрубил Сидор смертельно надоевшую ему трескотню работорговца. — Привози на пристань все четыреста пятьдесят душ первой партии и всех остальных выбранных. Там разом и рассчитаемся, — повернувшись, он брезгливо посмотрел на суетящегося торговца. — Может быть, кого-нибудь и подберём, — обречённо вздохнул он, с раздражением посмотрев на мрачные морды ящеров, угрюмо наблюдавших за процессом торговли.

И на будущее не забудь, мне надо много, — покосился он на торговца. — И есть у меня такое чувство, что многие из тобой привезённых мне не подойдут. Так что вези больше и лучших, чтоб было из кого выбирать.

— Когда следующая партия?

— Как только вы вернулись, я сразу же послал весточку. Так что завтра вечером жду ответа, тогда всё доподлинно и обскажу. А пока можем оформить эту покупку.

— Послезавтра утром, — отрезал Сидор, — на пристани.

Выйдя после смрадного помещения на крыльцо рабского рынка, Сидор покосился на молчаливого, с тяжёлым смурным взглядом стоящего на крыльце Вана.

— Чего не зашёл? Полюбовался бы на своих прежних сородичей.

— Уже налюбовался, тошнит.

— Тогда ладно. А пока всё идёт как ты и хотел. Послезавтра с утра покупаем. Потом проводим операцию "Освобождение", со всеми вытекающими и ныряющими. Ты готов?

— А куда я денусь, — с кривой гримасой на лице неохотно кивнул ящер.

— Неправильный ответ, — грустно проговорил Сидор. — На вопрос: "Ты готов?", надо отвечать: "Всегда готов". Ну, да уж ладно, что с тебя взять с нелюди, незнакомой с земными мифами и легендами. Латынь знаешь, правда, немного и избранными кусками, а вот с легендами и мифами землян незнаком. Ничего, научим.

Значит здесь, послезавтра утром. Времени тебе хватит подготовить необходимый антураж.

— "И надо будет приказать местным властям ликвидировать биржу рабов, — пришла ему мысль. — Барон я или нет, хозяин города или где. Убрать, и плевать на всё и на всех. Чтоб с этой стороны ко мне претензий ни от кого не было. Хоть Зареченск де-юре и другой как бы город, но со мной связь самая прямая. Как бы де факто не прицепились. Так что не фиг, ликвидируем. А работорговцы пусть работают "с колёс", им не привыкать".

Путь на волю.

Не сказать, чтоб Сидору шибко нравилась самой судьбой навязанная ему роль "палача-выборщика". Быть в глазах всех палачом, отдавшим приказ на убийство живых разумных существ, пусть даже и ящеров, ему категорически не нравилось, но и подставлять собственную шею, как и шеи своих товарищей под неизбежное обвинение в пособничестве работорговле с соответствующим за ним результатом, он не собирался.

Тем не менее, неожиданно получив своим мыслям о форме в какой можно купить рабочих на стройку полную поддержку, как со стороны ящеров, так и со стороны всех остальных членов отряда, Сидор успокоился. Видимо тупой нетворческий труд землекопа, конца края которому не было видно, подвиг абсолютно всех в отряде на умственный процесс в соответствующем направлении, и предложенный выход устроил всех.

Поэтому, когда ящер Ван ещё перед отъездом в верховья Мутной вернулся из рабского загона с положительным ответом от рабов на выдвинутые им условия, Сидор ни секунды больше не сомневался, будут проблемы.

Вся эта показушная история с покупкой ящеров — явная подстава. Так что, утром третьего дня в городском порту, где на дальнем, специально устроенном для этой цели небольшом плавучем пирсе, к тому времени как раз закончились последние подготовительные работы, для немногочисленных случайных местных жителей, из числа в основном бомжей, было устроено занятное представление под многозначительным названием "Путь на волю".

Далеко выступающий в залив празднично украшенный плавучий пирс, тянущийся в глубь залива на самую глубоководную часть бухты несколькими связанными между собой плотами, сиял в конце новенькими, крашеными в яркий оранжевый цвет досками пола небольшой подиум со стоящим посредине большим, укрытым красной, праздничной тканью столом, своим радостным цветом придающими старому, невзрачному пирсу праздничную, радостную атмосферу.

По краям пирса на всём протяжении через равные промежутки стояли, чередуясь друг с другом, вооружённые до зубов егеря и молодые ящеры из охраны обоза, а устроенный чуть в стороне от пирса большой плавучий плот занимал громогласный духовой оркестр из многочисленных местных музыкантов, игравший с самого утра весёлые, танцевальные местные мелодии.

Весело полоскали на лёгком ветерке с моря яркие разноцветные флаги, на высоких тонких металлических штангах по всей длине пирса и плескались небольшие волны, разбиваясь о пирс. Всё вместе создавало удивительную атмосферу настоящего летнего праздника.

Несколько портил впечатление только ветерок с моря, довольно холодноватый для начала июня, самого здесь комфортного времени года, да мрачный вид двух больших несамоходных барж для каботажного плавания, невесть каким образом когда-то попавших в этот порт и накануне выкупленных Сидором для своих целей. Обе они производили отнюдь не праздничное впечатление, прямо указывая на причину своего здесь присутствия.

Идея жестокого спектакля, призванного раз и навсегда решить проблему с наймом персонала для работ в замке, оказалась проста как всё гениальное. Согнанным на край пирса ящерам предлагался выбор: налево или направо. Там и там стояли старые, видавшие виды морские баржи, словно близнецы похожие друг на друга.

И всем предлагался выбор: туда или сюда.

Согласный или несогласный работать на компанию ящер, бывший раб, подходил к стоящему на краю пирса большому столу и добровольно подписывал или не подписывал представленный ему трудовой договор на десятилетнюю отработку долга той суммы, за которую был выкуплен из рабства. И в зависимости от этого шёл налево или направо. На левую баржу, ближнюю к замку — согласный, на правую, соответственно ближнюю к горловине, ведущей в открытое море — несогласный.

Впрочем, несогласных не ожидалось. Таких сюда просто не привезли, заранее проведя предварительный жёсткий отбор с разъяснением последствий отказа от найма, когда те ещё были рабами.

И всё равно не обошлось без неожиданностей, полностью подтвердивших ожидания Сидора, что это предложение с большой партией рабов — подстава.

Решивших проверить барона на прочность оказалось ровным счётом тринадцать живых душ. Пока живых, так до конца и не поверивших, что с ними не шутят. Из пяти сотен бывших ящеров рабов, включая сюда же и случайно оказавшихся в городе ещё каких-то залётных ящеров, на работу в компанию Сидора безропотно устроилось работать лишь четыреста восемьдесят семь свободных ящеров, с каждым из которых был заключён персональный трудовой договор сроком на десять лет. Остальные в последний момент отказались, выбрав свободу.

Шоу прошло великолепно. Играла музыка специально собранного по данному случаю духового оркестра, били, нагнетая тревожную атмосферу огромные крепостные боевые барабаны, невесть откуда оказавшиеся в порту и нанятые ящером Ваном специально для создания наибольшего драматического эффекта, и очередной претендент на свободу шёл по длинному пирсу к месту выбора. Весело полоскались на холодном морском ветру разноцветные яркие флаги и ярко светило высоко стоящее над головой белое летнее солнце.

И единственный рабский загон города впервые за всё недолгое время существования Зареченска закрылся, полностью освободившись от всех своих постояльцев.

После окончания процедуры выбора, правая баржа с несогласными была запечатана и вывезена далеко в море, где и пошла на дно, схоронив в воде все тринадцать живых несогласных душ. Этим же вечером, не дожидаясь утра нового дня, на расчистку площади перед замком от наслоений времён дружно вышли работать все освобождённые утром рабы.

Вот теперь можно было начинать серьёзные работы по раскопкам руин замка и освобождению территории города от наслоений цивилизации.

Барон Сидор де Вехтор этим же вечером напился в хлам, до самого скотского состояния.

Хмурое утро. Стена.

По определению, утро после пьянки добрым не бывает. После хорошей пьянки — тем более. А уж когда хочется откровенно надраться, и ты надираешься, тут и говорить не о чем…. Одно можно сказать, как в доброй русской сказке милыми устами сестрицы Алёнушки: "Не пей Ванечка водицы из копытца, козлёночком станешь".

Побудка была… соответствующей. Тому, кто хоть раз когда-нибудь серьёзно напивался не надо говорить, как себя чувствует такой чел…, точнее — м…., чудак на букву "м", на следующий день. Омерзительно! Вот и Сидор проснулся рано, ещё до рассвета, как обычно в таких случаях всегда прежде и бывало, когда он позволял себе вот так вот распускаться: тело невозможно подвигнуть ни на малейшее движение, голова пустая, аж звенит, а во рту, словно кошки нагадили. И состояние общее определить можно одним словом — никакое, козлиное, проще говоря.

— Хорошо, что хоть лето на дворе, можно в фонтан окунуться. До моря далеко, да и грязно там, пиявки всякие, рыбки пилингом занимаются, заразу разносят, гепатит С всякий. А в фонтане вроде бы как ничего, чистенько. Вот где я в этом мире лечить буду гепатит С, негде. Да и говорят, не лечится он, кажется, — тихо бурчал Сидор себе под нос, медленно бредя по бывшему парку к одному из новых, откопанных за время его отсутствия фонтанов.

После чего их сразу же отчистили, отмыли и залили чистой проточной водой, благо вся система подземного водопровода от акведука до фонтанов по счастью оказалась действующей. Хотя до сих пор так до конца и не разобрались как.

— Господи, хорошо-то как, — с огромным облегчением прошептал Сидор, медленно опускаясь в холодную с утра воду. — И как склизко, — мрачно констатировал он, лёжа в фонтане с закрытыми глазами. — Как бы выбираясь, голову себе не разбить на этом стеклянном катке. Про зубы уж не говорю. Какой идиот придумал делать фонтаны их хрусталя, не понимаю. Козёл, одно слово. Только и радует, что водичка бодрит.

Уф, хорошо то как….

Впереди у него был длинный, бесконечный рабочий день. С утра предстояло снова разбираться с бывшими рабами и нарезать им фронт работ. И ему хотелось ещё до того как все встанут и начнётся обычная утренняя суета, хоть немного прийти в себя и ликвидировать последствия вчерашнего пьянства. Единственный способ был тот, что он и сделал — отмокнуть в ванне, за неимением которой, он использовал фонтан.

— Просыпайся пьянь! — теперь уже разбудил его сердитый голос Димона.

— Сам такой, — вяло огрызнулся Сидор, медленно просыпаясь.

Солнце стояло уже высоко над головой, чуть ли не в зените, но, несмотря на купание и долгий сон, последствия вчерашней пьянки ещё чувствовались. В теле до сих пор ощущалась какая-то вялость. Да и сам факт того, что он в одежде заснул в грязном фонтане, а не у себя дома раздетым и в чистой постели, навевал нехорошие мысли. В частности о том, какой дурной пример он подаёт подчинённым. В душе Сидора едва ворохнулось слабое чувство стыда.

— Не переживай, — хлопнул его по плечу Димон, прекрасно понявший сидорову недовольную гримасу на лице. — Теперь тебя можно смело записывать в десантники, посвящение прошёл.

Погрузившемуся от его хлопка с головой под воду Сидору, он поторопился помочь вынырнуть обратно, вытащив за ворот рубашки.

— Утопишь, придурок, — вяло выругался Сидор.

— Экий ты неловкий, — недовольно проворчал Димон. — Смотрю, после вчерашнего совсем расклеился, пьян фонтанная. Сейчас тебя и муха обидит. Дожил. Завтра опять рабов покупать, так что, потом ты проснёшься под забором? Хватит комплексовать и дурью маяться, дел полно.

— Склизко.

— А ты как хотел? Фонтан же, — недовольно проворчал Димон. — Ты в нём. Чего ж ты хочешь?

— Ты не понял, — сидящий по пояс в воде Сидор вяло отфыркивался, пытаясь смахнуть воду с лица. — Дно и борта ненормально склизкие. Даже для стекла склизкие, словно полированные.

— И чё? Тебе на выход песочку подсыпать? Перебьёшься.

— Стекло.

— Чего стекло? Говори яснее. При чём здесь стекло?

— Ты тупой, Димон? Дно фонтана и его борта — словно полированные. Какие-то ненормально склизкие. Ещё и слизь эта гадостная по всему днищу, тина всякая. Чуть надавил и как по маслу скользнул под воду. Жуть.

— Ну, ка, руку убери, — оттолкнул он руку Димона, помогавшего вылезти.

— Блин! — рухнул Сидор обратно.

Судя по пояс в воде Сидор вдруг весело захохотал, звонко хлопая ладонями по воде.

— Ну, блин, прям маленький мальчик в грязной луже, ей Богу, — тихо хохотал он. — Вылезти не могу. Теперь давай уж руку, а то опять обратно сверзнусь.

— Чё за хрень такая? — перекинув ногу через бортик фонтана, Сидор осторожно устроился на краю. — Блин. А и вправду стекло полированное. Первый раз такое вижу, чтоб стекло полировали. Или не полировали, а оно и само такое, по природе, — осторожно потёр он скользкий стеклянный бортик, на котором едва сидел. — Глянь, Димон, а это и в самом деле настоящее полированное стекло? Или как?

— И чего?

— Что? — Сидор с Димоном растерянно обернулись к незаметно подошедшему ящеру Вану.

— Чего такого странного, спрашиваю? — повторил вопрос ящер. — Ну стекло, ну полированное, ну полированный хрусталь, точнее. И чего такого? Вы, прям, дикие какие-то люди, право слово. Обычное же дело. Был такой известный период в садово-парковом строении здесь в Приморье, когда садовые и питьевые фонтаны в парке строились исключительно из стекла. А кто побогаче, так и из хрусталя. Это как раз один из таких фонтанов.

— Хрусталь, — присев на край бортика, ящер боковиной мокрой ладони провёл по покрытому грязью и остатками неубранной после откопки земли бортику. — Во, слышь, как скрипит? Точно хрусталь. Если хорошенько помыть, засияет как новенький. Мы аккуратно копали, так что надеюсь, нигде сколов не будет. Если только его раньше не повредили. Хотя, раньше их отливали из какого-то особого сплава, более крепкого, чем обычное стекло и даже обычный хрусталь, почему они под землёй до сих пор и сохранились так хорошо. А что толком не помыли, так никто и не думал что некая личность, хозяин здешних мест, вздумает в нём поутру купаться.

Дорогая штучка, — довольно хлопнул он ладонью по бордюру. — Если осторожно разобрать, а потом продать куда-нибудь в Герцогство или баронства, да со своей доставкой, чтоб не светить откуда выломали, большие деньги взять можно. Сейчас таких уже не льют. Технология потеряна, да и заказчиков нет, дорого. Мода прошла, да и строят теперь из более простых и дешёвых материалов: гранит, мрамор, базальт и прочее. А последнее время из обычного бетона лить стали, даже без облицовки. Совсем нравы опростились.

— Продать? — немного растерявшийся от свалившихся ему на голову сведений, Сидор рассеянно почесал голову. — Не, продавать не будем, самим надо. А вот отмыть — займись ка этим вплотную. Посмотрим что это такое. Или сразу, прям счас поставь на фонтан пару своих новых работников, кто порасторопнее и не косорукий. И чтоб к вечеру сиял как у кота яйца. Тогда и посмотрим что это такое.

— Ну что, Димон, пошли. Искупались и, будя, — Сидор окончательно потерял охоту купаться, да и солнце стояло уже достаточно высоко, чтоб и дальше прохлаждаться без дела. — Труба зовёт! И жрать охота, — хлопнул он себя по неожиданно забурчавшему от голода брюху.

Этим же вечером все откопанные в бывшем парке фонтаны сияли вымытым до зеркального блеска хрусталём и уже ночью во всех фонтанах плескались довольные влюблённые парочки. И даже очередь образовалась, когда, кто и где и в какой очерёдности занимает какой-либо фонтан.

Если б Сидор знал, к чему приведёт его ночное купание в фонтане, он тысячу раз бы зарёкся от своей из прошлой жизни привычки отмачиваться после очередной пьянки у себя дома в ванной.

С этого дня в их поморском отряде стало престижно ночное купанье в фонтане, быстро перешедшее в гулянки под луной молодых парочек с последующими совместными ночными купаниями и с соответствующими дальнейшими последствиями резкого уменьшения и так небольшого числа холостяков в отряде.

И как он потом ни бился, пытаясь избавиться от подражателей, справиться с внезапно образовавшейся новой традицией не получилось.

В конце концов, пришлось смириться и придать делу легальный статус. Проще говоря, плюнуть и закрыть на происходящее глаза, и не связываться с молодняком, для которого тайное проникновение ночью к фонтану с последующим совместным купанием превратилось уже в своеобразную игру, наградой в котором был поцелуй.

Любовь страшная сила. Справиться с ней административными методами оказалось невозможно.

Весь день, занятый какой-то мелкой вознёй с обустройством бывших рабов, требовал душе чего-то прекрасного. Хотя бы вот как сейчас, подняться на внешнюю крепостную стену и посмотреть оттуда на город под ними при закатном солнце. С верха стены открывались красивые виды. Правда, с верха акведука, что проходил совсем рядом, в двухстах метрах через площадь, они были ещё красивее, да и выше там было, соответственно и видно дальше, но уж больно неудобно было забираться по узкой винтовой лестнице на крышу акведука в смотровую беседку.

Ярко малиновое закатное солнце медленно клонилось к закату и совершенно точно указывало, что и завтрашний день будет таким же ясным, тёплым и ветреным как сегодня.

Сидор обвёл лежащие у подножия крепостной стены развалины замка и города грустным взглядом и ещё больше приуныл. Как ни пыжься, а всё одно. Не восстановив крепостную стену вокруг замка, покою им не видать. Слишком большая территория для того чтоб можно было всю её проконтролировать наличными силами. Столько дыр в охране, что удивительно как их до сих пор в ночи всех не перерезали.

Тут с охраной подошли бы усилия нескольких крупных кланов их города с много тысячными крепко спаянными боевыми дружинами, а не их нескольких молодых охранников из торговых обозов. Как ни закрывай глаза на действительность, а что есть, то есть. Наличных сил удержать под контролем столь огромную, открытую всем территорию, было катастрофически мало.

Периодически появлялись мысли привлечь какой-нибудь из кланов города сюда, да Сидор тут же гнал подобные мысли обратно. Будет как всегда с подобной публикой. Дай пальчик — по плечо руку отхватят. Так что — не фиг, обойдёмся.

— Купнуться хочется, — тоскливо протянул Сидор, глядя с верха стены на веселящиеся внизу в бывшем парке парочки возле отмытых до зеркального блеска фонтанов.

— Ничего что вода питьевая, а молодняк там плещется? — насмешливо полюбопытствовал Димон.

— Плевать, ещё нальём, — с тайной завистью в голосе вяло отозвался Сидор. — Вечер, море и весёлый женский смех у фонтана. Давно здесь такого не было. Даже завидно.

Пререкаться с Димоном по поводу разрешения для всех на ночные купания в фонтане не хотелось, и Сидор сразу постарался увести разговор от больной темы. День споров порядком вымотал им обоим нервы и здорово поднадоел. Да и сказали они уже всё, что могли друг другу. Больше не о чем было спорить. Единого мнения так пока и не выработали.

— Признаться, я думал, будут проблемы, — тихо проговорил Димон.

Скосив глаза в сторону, Сидор хмуро посмотрел на что-то разумничавшегося Димона.

— Индюк тоже думал, да в суп попал. Только идиот бы решил, что ящеры добровольно согласятся утопнуть, лишь бы не работать на ненавистного им человеческого барона. Вот я, например, такой идиот и есть. Мне, например, и в голову не пришло, что они сами утопятся. Идиотизм! Но, видать кем-то хорошо срежиссированный идиотизм. Ну никак не оставят нас в покое, — мрачно буркнул он.

— Может быть, дело в сроке? — вяло полюбопытствовал Димон. — Десять лет это не шутка.

— Десять лет каторги — не десять лет без права переписки, — отрезал Сидор. — Да и какая это каторга — курорт. Особенно когда до того Ваном всем было детально разъяснено, что срок отработки контракта можно сократить по результатам ударного труда, методом зачётов по выработке. И представлена была всем чёткая, внятная программа сокращения срока и отработок.

— Может они не поняли словосочетания ударный труд, зачёт, выработка, норматив?

— Димон, ты что, тупой? Как это можно не понять? Есть объект, есть срок его сдачи. Есть суточная выработка на одного чел…, ящера. Чего ещё надо? Быстрее работаешь — быстрее окажешься на свободе. Быстрое окончание работ автоматом означает быстрое окончание их контрактов. И иди ты после этого, куда ты хош. Хоть в Империю, хоть в горы на нефтепромыслы, хоть в степь на солеварни, хоть в шахту, хоть куда. Работы кругом полно, только не ленись. Правда, платят там не очень, откровенно мало платят, — хмыкнул Сидор. — Ну да это уже не наша беда.

Так что, тут слепоглухонемому всё ясно. А ты дурку валяешь.

— Тринадцать живых душ. Поверить не могу.

— Придётся, — помрачнел Сидор.

— Что-то зачастили вы сюда, господин барон.

Неожиданно раздавшийся рядом чей-то смутно знакомый голос, резко оборвал мрачные размышления Сидора, внеся в его мысли некоторое замешательство.

Резко обернувшись, Сидор удивлённо смотрел на тех, кого меньше всего готов был здесь видеть. Перед ними предстал смутно знакомый ему чем-то имперский ящер в легко узнаваемой пёстрой форме городского стражника, а за спиной его смущённо, с ноги на ногу мялись ещё два смутно чем-то знакомых ему стражника, из числа людей. Что было довольно странно для этих мест, где все старались держаться своих. Видимо, сделано было так специально, для придания ящеру сотнику более весомого служебного статуса.

Два егеря из числа охраны их группы ненавязчиво держались со стороны подошедших стражников, пресекая возможные контакты.

— Ба-а-а! Кого я вижу! — неожиданно признал незнакомца Сидор, присмотревшись к стоявшему напротив ящеру. — Старый знакомец, Богдан Дубов, сотник городского магистрата. Не чаял вас здесь увидеть, сотник.

Видимо, чтоб не раздражать охрану барона, сотник предпочёл близко к егерям охраны не подходить и стоял внизу, на уровне городской стены старого города, которая как раз в этом месте своим полуразобранным концом как раз упиралась в остатки замковой крепостной стены. И по уровню пола боевой галереи была ниже где-то метра на полтора.

— Та-а-ак, ещё один старый знакомец, — задумчиво проговорил Сидор, с каким-то нехорошим злым интересом оценивая ещё одного оказавшегося знакомым стражника, старавшегося незаметно держаться за спиной сотника.

Сидор был раздражён. Куда ни кинь взгляд, было понятно, что на восстановление замка потребуются большие деньги. Про сам город вообще речи не было. И одна лишь мысль, что тратить придётся свои, кровью и потом заработанные средства, на непонятно что и с неясными перспективами по дальнейшему использованию, мгновенно вызывал в его душе чувство глухого раздражения, которое неумолимо требовалось выплеснуть на кого-нибудь.

И хоть в последнем вопросе за последние дни появились определённые подвижки, всё равно пока что ничего было не решено.

Да и непонятно было, надо ли стену замка восстанавливать вообще. Если судить с эстетической точки зрения — то да, надо, это красиво. Если брать в расчёт её функциональные оборонительные свойства — большого толку в том не было. С появлением в этом мире артиллерии, которую сам же Сидор и притащил в своём обозе в этот город, то нет, восстанавливать стену смысла не было ни малейшего.

Если же на ближайшие десять лет рассматривать крепостную стену как средство удержания за оградой многих тысяч работников, которых потребуется привлечь к работам по восстановлению и замка, и города, и порта, то смысл в её восстановлении появлялся. Слабенький, крайне сомнительный, но всё ж. хотя та же колючая проволока намного эффективнее справилась бы с этой задачей.

С этой точки зрения смысла восстанавливать крепостную стену, которая пылесосом вытянет из их кошелька чёртову уйму денег, не было ни малейшего. Задача для Буриданова осла, одним словом.

И тут какие-то городские стражники влезли в его непростые мысли. Нарастающее раздражение прям так и готово было выплеснуться на первого подвернувшегося.

— Тулуп, кажется, какой-то или овчинка? — медленно раздражённо проговорил Сидор, в упор глядя на стражника.

— Может, подстилка? — с мрачным видом, повернулся он к Димону, кивнув на поёжившегося под его озлившимся взглядом стражника.

Сидор прекрасно понимал, с чего это он вдруг так озлился на какого-то рядового стражника, до которого, по большому счёту ему не было никакого дела, и ничего ему, в общем-то серьёзного не сделавшего. Видимо давно подавляемая и тщательно скрываемая ото всех последние дни внутренняя неудовлетворённость внезапно выплеснулась на совершено постороннего человека.

Раздражённый Сидор едва сдерживался, готовый сорваться на первого, подвернувшегося под руку. И тот видимо это почувствовал, мгновенно трусливо замкнувшись и отведя взгляд, словно нырнув в раковину.

Не у одного Сидора видать было такое мрачное настроение, потому как и Димон тут же отозвался, с каким-то нехорошим интересом в глазах глядя на несчастного стражника.

— А давай проверим? Сбросим его со стены и посмотрим, — предложил он с мгновенно вспыхнувшим весёлым злым весельем в глазах. — Как оно полетит, так это и назовём. А то что-то оно мне не нравится.

— Жупан, ваша милость, — сквозь зубы, едва слышно процедил стражник, — стражник городского магистрата. Особа неприкосновенная.

— Да кто ж к тебе прикасаться то будет, милок, — ласково посмотрел на него Димон. — Разве пинок под зад, это прикосновение? Это же так, шалость. Маленькая невинная шалость, не более того. Не правда ли, господин сотник, — бросил он косой взгляд на сотника. — Не напомните нам, во сколько монет по городскому уложению оценивается простой пинок?

— Вечно бы вам смеяться, господа, — хмуро пробормотал тот в ответ. — Но вы мне так и не ответили, что вы здесь собственно делаете? Вообще-то находиться на крепостной стене посторонним запрещено, — заметил сотник. — Так что объяснитесь, господа. По какой причине вы здесь находитесь?

— Лично для вас, сотник. В знак, так сказать, нашей старой дружбы и личной приязни, — как-то неопределённо хмыкнул Сидор, в упор глядя сотнику в глаза, — поясняю в последний раз. Это не я, это вы здесь посторонний.

— Это, — Сидор пальцем ткнул прямо себе под ноги, — стена ограды моего замка. А то, что она на данный момент является, как бы частью оборонительной стены бывшего ВАШЕГО города иначе как недоразумением не назовёшь. Временным недоразумением, каковое я собираюсь в самом скором времени окончательно исправить, дабы впредь не возникало никаких коллизий. Понятно?

— И это, — не сдержавшись, Сидор со злостью ткнул пальцем в виднеющиеся рядом со стеной заросшие уже пожухлыми лопухами какие-то груды битого кирпича, — это другая часть МОЕЙ стены. Опять же МОЕЙ усадьбы, МОЕГО замка и МОЕГО города.

— Anderstand?

Тянущиеся далеко в сторону, огибая полукругом хорошо видную отсюда сверху, часть залива и полузаросшие КУСТАМИ И уже достаточно большими деревцами бывший парк замка — представляли довольно неприглядное зрелище. Почему от одного лишь короткого взгляда на всё это безобразие у Сидора мгновенно портилось настроение.

— Извините, господин барон, не понял, что вы сказали?

— Это не важно, сотник, — поморщился Сидор. Разъяснять значение простого английского слова какому-то постороннему сотнику у него не было ни малейшей охоты.

— Главное чтоб вы поняли, господин сотник, — тихо добавил он. — Для вас на будущее. Будьте так любезны, не злите меня больше. Иначе я отправлюсь в этот ваш сраный магистрат и начну разбираться, почему это до сего дня ваш сраный город пользуется частью моей ограды без моего на то ведома. И что здесь делаете вы, и эти ваши жупаны всякие. Очень настойчиво буду спрашивать. И поверьте мне, я смогу с них спросить, — неприятно улыбнулся Сидор, глядя прямо в глаза ящера. — У меня есть на это право. И есть для того возможности, — ещё более неприятно улыбнулся Сидор.

Настроение его окончательно испортилось, и он готов был чуть ли не проломить этому поганому сотнику его тупую голову, лишь бы тот отстал и не выводил его из себя.

— Эти вопросы вне моей компетенции, — настороженно глядя на злого барона, невозмутимо отозвался сотник. — К вашему сведению, я здесь поставлен именно в виду нашей, как вы выразились, дружбы и личной приязни. Так сказать, как личный знакомец. Хотя общение с вами мне и не доставляет ни малейшего удовольствия. Даже в знак нашей дружбы и личной приязни, — нейтральным тоном добавил он.

— Ну, поставлен, так и стой себе, не мешай. В стороне, — равнодушно пожал Сидор плечами, неожиданно успокаиваясь.

На какой-то миг ему стало всё безразлично, и ссора с сотником городского магистрата почему-то потеряла для него всякую привлекательность и не казалась теперь такой уж и интересной. Стало просто скучно.

— Я не против. Пока, — буркнул Сидор, отворачиваясь. — Пользы от вас никакой, но и вреда вроде бы как тож не наблюдается, пока по крайней мере. Только, стой подальше, сотник, чтоб не раздражать, — сердито проворчал Сидор.

Надо вас всех поскорее отсюда выселять, и подальше, — глухо буркнул он, кивая в сторону видневшейся на другой стороне залива невысокой заречной крепостной стены. — Вот мы и смотрим, как это лучше сделать.

— Эти вопросы решайте в магистрате, а не со мной, — невозмутимым тоном откликнулся сотник. — А сейчас, господин барон будьте любезны, покинуть крепостную стену, иначе мне придётся применить силу.

— Чего? — удивлённо посмотрел на него Сидор. — Вы это что, сотник, белены объелись? Вам что, жизнь надоела? Не говоря уж про вашу работу?

Господин сотник, — не дал он тому открыть рот. — Если вы собираетесь ещё что-то сказать, то вынужден вам последний раз напомнить, что это мой замок и мой город, нравится вам это или нет. И магистрат ваш хоть и вынужденно, но это признал. И смирился, хоть это ему ни капли и не нравится. Угомонитесь вы, наконец, сотник Дубов. Иначе уже я буду применять силу. И вам это очень не понравится, уверяю вас.

Потому как, если уж быть совсем точным в определениях, то это я признал ваш магистрат. Да и то пока, временно, до особого разрешения, заметьте это господин Дубов. До окончательного выяснения наших дальнейших взаимоотношений и моего к вашему городскому новообразованию отношения, я вас пока ещё терплю. Что будет дальше — пока не знаю, не решил.

Попробовал бы он не признать, — неприятно ухмыльнулся Сидор, отворачиваясь. — А это, — Сидор снова ткнул пальцем себе под ноги, — ещё раз повторяю, это часть стены моей здешней усадьбы, замка то есть. Так что находиться на территории моей здешней усадьбы я имею полное право. А вот вы, господин сотник, со своими людьми, нет. Поэтому, пока мы не наговорили друг другу лишнего, давайте будем заниматься каждый своими делами. Мы будем стоять там, где стоим, и будем и дальше любоваться окрестностями. А вот вы будете стоять там, — кивнул он на сторожку стражников, — на своём месте, подальше отсюда. И будете делать вид, что вы нас не видите. И друг друга мы не будем трогать. По крайней мере, пока. Пока я не приказал вам и вашим людям, вообще убраться из моего города. В свою, заречную часть. Для начала. Или вообще отовсюду, — раздражённо буркнул он.

— Вы собираетесь взять на себя охрану этой части городской стены? — насмешливо прищурил глаза ящер, глядя прямо на него злыми, сузившимися от злости глазами.

— Вот уж увольте, — скривился брезгливо Сидор. — Мне и своих-то дел хватает выше крыши. Не разгребёшься. Не хватало ещё возиться и с вашей стеной. Так что охраняйте этот кусок сами.

— Вы же только что признались, что это часть Вашей стены, — насмешливо заметил сотник, так и, продолжая буравить барона злыми, холодными глазами.

— Как ты меня утомил, сотник, — мотнул головой Сидор. — Поясняю в последний раз. Пока я до конца не разгрёб весь тот мусор, которым ваш город завалил мою усадьбу, охранять стену придётся вам. Так сказать, в компенсацию. Вот и компенсируйте, сотник, пока у меня руки до вас не дошли. Или пока вы своими выходками не вывели меня из себя.

— Ну-ну, — хмыкнул ящер, так и не отрывая от него холодных злых глаз. — Счастливо оставаться тогда, господин барон.

Развернувшись, ящер неторопливым шагом, не спеша отправился обратно в сторону лестницы, ведущей от небольшого караульного помещения, типа односкатного маленького каменного сарайчика, приткнувшегося неподалёку от них к крепостной стене, прямо наверх стены, как раз в район, который они облюбовали для своего посещения.

— Не любит он тебя, — насмешливо заметил Димон, как только спины стражников скрылись в дверях караульного помещения. — Второй раз ты с ним встречаешься, и оба раза у вас чуть до драчки дело не доходит. Может, ты его просто убьёшь, и всех делов то?

— Чуть не в счёт, — мрачно буркнул Сидор, глядя на сторожку злым, раздражённым взглядом. — Тебя, Димон, хлебом не корми, дай только кого-нибудь убить. И полугода не прошло как мы из дома, а ты уже готов любому несогласному кровь пустить. Совсем без баб своих озверел?

— Вам не плевать на этого безродного имперца, стыдящегося своего родового имени, — перебил их Ван, продолжая что-то рассматривать в заливе из-под сложенной козырьком ладони.

Всё время спора Сидора с сотником промолчавший, Ван наконец-то внезапно заговорил, немало тем, удивив Сидора с Димоном, не ожидавших от него столь странного и непонятного поведения.

— Вы лучше полюбуйтесь, что там за публика трётся, — кивнул ящер куда-то в сторону залива. — Пираты, ей Богу, настоящие пираты. Я буду не я, если это не та публика, что регулярно треплет наши обозы. И чего не угомонятся, спрашивается. Ясно же, что не по зубам, что ничего не обломится. Нет же. Раз за разом норовят пощипать. Сволочи, — зло выругался он. — Неужто надеются, что когда-то им это удастся?

Сколько уже на них пулек извели, ужас просто. А они всё копошатся и копошатся, как будто и не их мы чуть ли не каждый день бьём и бьём. Может вырезать их окончательно вечерком как-нибудь, под корень?

— Выходит, что трепать, не значит избыть, — задумчиво протянул Сидор, оценивающе окидывая указанную Ваном часть Восточного залива.

— Ну, так и чего мы тогда ждём, — воодушевился Ван, с интересом уже поглядывая в ту сторону. — Подгоним парочку броневиков и наведаемся в гости. А там как пойдёт. Если не всех, то большинство изрядно проредим.

— И получим местный вариант нэвмиручей Брестской крепости, — угрюмо буркнул Димон, бросив на сразу повеселевших егерей мрачный взгляд. — Ишь, развеселились, — неодобрительно проворчал он. — Стоит пиратам только засесть в подвалах тех пакгаузов, — кивнул он в сторону множества полуразрушенных глухих пакгаузов, густо усеивающих восточную часть бывшего усадебного двора, — и мы их вовек оттуда не выкурим. Там, судя по словам бомжей, полно глубоких подвалов, а между ними полно подземных ходов, которые, кстати, выводят куда-то в старый город. Всё-таки портовый город когда-то был, со множеством тайных подземных ходов. И они все остались. И с контрабандой тут каждый знаком, — мрачно буркнул он, ещё раз неохотно уточняя.

К сведению, для особо умных, или таковыми себя считающих. Местные бомжи как-то хвалились, что там, в этих подвалах многим можно разжиться, а пираты этого даже не замечают. Точнее, поймать не могут. Там ходов потайных, — покрутил он головой. — Ты хочешь подземной войны? — повернулся он к ящеру. — Я — нет, да и ты, думаю, то ж.

— Колодца питьевого там точно нет. А должен быть, — мрачно бросил Сидор, странным вывертом сознания переключаясь на другую тему. — И хоть убейте меня, но не поверю я, что все эти эффектные стеклянные фонтаны, что мы видели в саду и на площади, имеют какое-то отношение к водоснабжению замка. Хоть убейте, должен быть тайный питьевой водовод. Не может не быть. Обязан.

Не нравится мне этот акведук. И вся эта водная феерия, — кивнул он в сторону площади. — Это всё не более чем декорация.

— Во-во, — оживился Ван. — Не может такой замок зависеть лишь от одного источника воды, к тому же расположенного где-то далеко за городом. Да ещё и подающему воду в город по расположенному высоко над поверхностью земли акведуку, который в любой момент может быть разрушен. Это вообще бред.

Вот разрушат его при осаде. И чего тогда? — обвёл он всех молча смотрящих на него людей, вопросительным взглядом. — Подыхать от жажды только потому, что тот, кто строил замок, когда-то не додумал о такой возможности и не вырыл потайной колодец где-то внутри крепости? Или предлагаете осаждённым пить солёную морскую воду пополам с нечистотами из грязного морского залива?

Не-е-е-т, что-то здесь не так, — буркнул он, отворачиваясь. — Ни один кремль, ни один замок не строился без тайной водовзводной башни. А тут целый город и огромный замок зависят от какого-то одного акведука, пусть даже и такого здорового.

— А Мутная? — сердито глянул на умничавшего ящера Димон. — Река же под боком, источник чистой питьевой воды.

— Вот именно рядом с городом, а не с замком. И вот именно что чистой, — мрачно покосился на него Ван. — А где ты в реке чистую воду видел?

— Кстати, а кто видел хотя бы остатки фундаментов крепостной стены, что должна была быть у этого города со стороны реки? — внезапно очнулся молчавший до того Сидор. — Признаться, эта мысль мне только что пришла в голову. Где внешняя стена города со стороны реки? Что-то я и следов её там не наблюдал.

— Срыли, — пожал плечами Димон. — Как стены замка здесь срыли, так и там стену срыли. В одно время, небось, и срыли. Также как и стену со стороны залива и все остальные стены, непонятные остатки от которых мы постоянно находим.

Чем больше смотрю, — тяжело вздохнул он, — тем большее зло берёт. Сколько же сюда денег придётся вбухать. От одной мысли об этом мгновенно настроение портится.

— Подожди чуток, — бросил на него косой взгляд Сидор. — Нутром чую, то ли ещё будет.

Вовремя ты Ванечка со своим предложением о возможной продаже изумрудов, — покосился он на ящера. — Без их продажи нам тут точно делать нечего. На одной местной торговле такой объём не потянешь.

Любовные зарисовки из парка.

Дарья Мала'я, по личному распоряжению Изабеллы де Вехтор, жены командира, сосланная сюда на юг на исправление к амазонкам, и за которой по какой-то странной прихоти так и закрепилась случайно прилипшая к ней кличка Мала'я, лежала в нагревшейся за день воде фонтана и тихо млела. Было чудное, словами непередаваемое состояние полного покоя, нирваны, словно ты сейчас здесь одна, в отрыве от всех, под звёздами. Девчонки где-то задерживались, и Дарья тихо млела, пока что одна наслаждаясь прелестью тихой южной ночи, тёмным небом над головой и яркими точками звёздочек на ночном небосклоне. Треск цикад просто оглушал, но придавал южной тёплой ночи аромат какой-то нездешней сюрреалистичной прелести.

Трудно было даже представить себе чего ей стоило вне очереди выбить у амазонок этот вечер и этот фонтан для отдыха и купанья, а эти бестолковые клуши, эти безмозглые подруги, где-то задерживались. Но, как же хорошо было без них….

Едва слышный звук шагов, даже не звук, а просто неуловимое движение где-то на грани слуха, дошёл до Дарьи, заставив мгновенно насторожиться.

В воде, вальяжно облокотившись на невысокий бортик фонтана, лежала теперь уже не молодая расслабленная негой молодая девчонка, а смертельно опасный, опытный убийца, готовый убивать любым доступным ему способом, количество которых даже сейчас, без своего любимого арбалета под рукой, она знала великое множество.

Опять амазонки проводили проверку усвоенной Дарьей науки выживания в непростых приморских условиях. Как же они ей надоели. Но если сейчас она облажается, следующую неделю проведёт за чисткой местных сортиров и вывозом извлечённого оттуда субстрата куда-нибудь загород.

К чистоте на месте стоянки в отряде относились более чем серьёзно, только вот лично заниматься наведением той самой чистоты ни у кого не было ни малейшего желания. И Дарья в этом вопросе ничем не отличалась от всех прочих.

Впрочем, угрозы не чувствовалось, значит это была не проверка, а какая-то дружеская подначка. Становилось понятно, куда пропали девчонки. Точно, какую-то пакость готовят, после удачи которой, будут долго над ней смеяться. Ну, уж нет, сейчас она им все удовольствия обломит.

— Не возражаешь?

С другой стороны фонтана тихо плеснула вода.

— Ванечка, — открыла Дарья глаза, с ехидным любопытством разглядывая хорошо видимый в лунном свете силуэт знакомого парня из егерей, который давненько заинтересованно посматривал в её сторону.

Посматривал, да инициативы не проявлял. Теперь, видимо решил исправить прежние упущения. Становилось интересно.

— Тебе возражай не возражай, ты всё одно уже залез, — лениво протянула Дарья с неожиданно прорезавшимися в голосе кокетливыми нотками. — Долго ждал?

— Больше времени заняло договориться с твоими подругами, чтобы они оставили тебя здесь одну.

Ох, и чего мне это стоило!

Становилось понятно, куда пропали подруги. Выходит, что променяли они её на какую-то подачку со стороны парня. Ну, ладно, она им за это ещё отомстит.

— И чего? — раскинув руки по краям бортика, лениво поинтересовалась Даша.

— Банка варенья и ящик печенья.

Звонкий девичий смех вспугнул ночную тишину. Сразу стали слышны пропавшие ранее непонятно куда звуки: шаги в парки, движение, голоса.

— Надеюсь, ты в одежде? — ехидно прищурилась Дашка. — Иначе….

— Я что, больной на всю голову голышом в воду лезть? — деланно возмутился парень. — Узнают ваши амазонки, оторвут всё что свисает. А оно мне для дела ещё нужно.

— Для какого? — ехидно прищурилась Дашка.

— Жениться хочу.

— Жениться? — рассмеялась девчонка. — Кто ж та счастливица?

— Ты.

— Да иди ты!

— Ей Богу, честно. Дашка, выходи за меня замуж.

— Да я молодая ещё, куда мне замуж. Рано мне.

— Молодость такая штука, что быстро проходит, а может и не быть. А я тебя люблю и ждать непонятно чего не хочу. Ты мне сразу глянулась, как только я тебя увидел, с первого взгляда. Поэтому предлагаю, выходи за меня замуж, не пожалеешь.

— А у меня парень есть, Колька. Он сейчас дома, в Ключе. Мы с ним с детства вместе. Боюсь, когда он узнает, что ты ко мне клинья бьёшь, ему это очень не понравится. А он у меня знаешь, какой спец по смертоубийству. У-у-у-у! Мастер!

— А мне плевать, я сам такой, выходи за меня. А Колька утрётся. Здесь решаешь ты, а не Колька. Выходи за меня замуж.

— Иди отсюда, ты мне мешаешь купаться, — весело рассеялась Дарья. — Я подумаю, — весело крикнула она вслед уныло выбравшемуся из воды парню.

— И одежду свою высуши! А то какой из тебя жених, из мокрого!

С блаженством окунувшись с головой в тёплую до состояния парного молока воду, Даша мечтательно улыбнулась. Она солгала, Колька был далеко, и от него давно уже не было никаких вестей. Да если б и были, значения они уже не имели. Воспоминания о друге детства уже подёрнулись лёгкой дымкой забытья. Даша выросла, и ей действительно хотелось замуж, время пришло. И кандидатура Ванечки Котляра, только что прогнанного ею из фонтана, была отнюдь не самая худшая.

Признаться, она и сама порой посматривала заинтересовано в его сторону, когда никто не видел. Так что хоть в этом не стоило себя обманывать, Колька был ни при чём. Коленька остался далеко, там, в детстве.

Даша действительно стала взрослой. И ей действительно пора было уж подумать о выгодной партии для замужества. А Ванечка Котляр действительно был хорош.

Семья его была не самой богатой из старых семей города, но отнюдь и не бедной, так, ближе к крепким середнячкам, которые уже не считают каждую медную денежку.

В голове Даши неслышимо щёлкали невидимые счёты, показывая голый расчёт, в котором не было ни малейших чувств.

Да, она не нищенка. У неё есть приданое, хорошее приданое, как бы, не поболе всего имущества семьи Котляров. Так что никто в той семье не посмеет упрекнуть парня, что подобрал сироту бесприданницу. Чай денежек то у неё поболе будет, чем у многих в городе.

— "Что себя-то обманывать, — весело думала Дарья, лёжа в тёплой, нагретой за день воде фонтана. — Чувств нет, но, как говорят умные женщины, стерпится слюбится. Пусть другие живут чувствами, а настоящая женщина живёт головой. Взять ту же баронессу. Хоть и ненавижу я её за то, что она со мной сделала, за всю эту грязь вокруг, пот и кровь, но это пример человека, у которого голова выше каких-то чувств и какого-то сердца. Вот с кого пример надо брать. С той, что думает головой, а не какими-то непонятными чувствами".

Посол.

Стоящая на пустом столе одинокая миска солёных огурцов привлекала самое пристальное внимание гостьи. И не столько своим одиноким видом, сколь одуряюще пряным ароматом солёных огурцов. До жути захотелось схватить один и сжевать.

— Хорош посол, — были первые слова барона Сидора, в одиночестве сидевшего за столом. — Солёные огурчики, просто прелесть.

Пройдя от двери к столу, Катарина из Шклова, только вчера по специальному вызову Сидора завернувшая со своим торговым обозом в Солёный Плёс, с невозмутимым видом устроилась на одиноком стульчике напротив. Одного взгляда ей хватило, чтобы понять, что вся эта мизансцена с одинокой миской огурцов была специально выстроена персонально для неё с какой-то определённой целью. И поскольку лично она давно вышла из возраста, когда можно было забеременеть и ей как бы ни с какого боку не требовались солёные огурцы, значит, хитрый барон опять на что-то намекал. Честно говоря, достал он её уже с подобными подколками. Но с другой стороны, так было даже интересней жить. Жизнь странным образом становилась намного интересней и богаче на всякие неожиданности и приключения, внося их простые обыденные дни определённую струю неопределённости и интереса, немного расцвечивая серые, беспросветные будни тупого заколачивания денег.

— Ну, и что всё это значит? — небрежно кивнула она на одинокую миску посреди пустого стола. — Если это намёк на повышенное выбытие моих девочек из списков отряда по причине беременности, то точно такую же миску можешь поставить и перед собой. Твои парни тоже неплохо постарались. Один такое нехитрое дело не сделаешь, тут двое требуются.

— А что, велики потери? — ехидно полюбопытствовал барон. — Признаться, я как-то сей момент упустил, понадеявшись на тебя. Думал, что ты сдержишь энтузиазм своего молодняка. Но судя по твоей мгновенной болезненной реакции, я ошибся, процесс вышел из-под контроля.

Итак, признавайся как на духу, сколько девиц за последний месяц перестали оными быть, и перешли в высшую лигу молодых мамаш?

— Два десятка безвозвратных потерь, — невесело улыбнулась Катарина немудрёной шутке. — Но клятые девки категорически не желают убывать домой, настаивая, чтоб их оставили здесь, на кухне. Скоро у меня на кухне будет больше народу работать, чем в строю.

— Ох, ни … себе, — не сдержался Сидор. — Да так скоро действительно некому будет работать, — рассердился он. — У вас там что, филиал брачной конторы открылся? Так скоро и ясли с детским садом придётся завести.

— А чего ты хотел? — рассердилась амазонка. — Лето, море, фонтаны! Романтика! Любовь! А с другой стороны — степь и смерть. Мои девки, да и твои парни торопятся жить. И правильно, между прочим, делают. Убьют завтра, так хоть какая живая душа после тебя останется. Нет, — махнула она рукой. — Пусть их. Пусть плодятся и размножаются.

— А, — раздражённо махнул на неё рукой Сидор, — всё с вами ясно. Но раз такое дело, то причина, по которой я тебя выдернул с торговых маршрутов, получается ещё более весомая. И вот с этим, — небрежно пододвинул он миску с огурцами поближе к амазонке, связана одним конкретным словом — посол. Замена уже беременных на ещё не беременных это теперь будет официально твоя основная проблема. Ослаблять отряд нельзя. Но решишь её параллельно с основным делом, хотя формально, для всех, это будет твоей главной и основной задачей.

Значит так, задача тебе ставится следующая. Есть такая атаманша, которую ты прекрасно знаешь, Тара из Сенка, твой бывший командир. Ныне — командир мятежного тринадцатого, кажется, легиона, партизанящего в болотах на Верхнелонгарском волоке в междуречье Большой и Малой Лонгар. Она мне интересна. Но немного зная её характер, уверен, что я ей ничуть не интересен. Поэтому, принуждение к дружбе и содружеству поведём следующим путём. Действовать будем через тебя, как её старого боевого товарища.

Или, что более желательно, лучше будет послать с тайной миссией не тебя, поскольку ты тут необходима, а пошлём ка мы некую нашу общую знакомую — Марьяну Мутную, то бишь Лосеву. Она уже раз с одной подобной миссией не справилась, не сумев правильно раскрутить Кару с озёр на кое-что нам нужное, так дадим же ей шанс реабилитироваться.

Если посчитаешь, что кто-то другой лучше справится с задачей — пошлёшь его. Я не настаиваю на кандидатуре именно Марьяны. Решай сама. Важен результат.

С какого боку лучше подойти. Наверняка у Тары есть определённые трудности: с продуктами питания, с оружием, с амуницией и всем прочим. Хозяйство легиона большое и туда требуется многое, чего наверняка не хватает Таре. Пусть Марьяна и предложит Таре нашу всемерную, но не безвозмездную помощь. Не за так, и даже не за деньги, а за то, что у Тары есть единственного, чего крайне мало или нет вообще у других — сок гевеи, иначе называемый каучук. Он нам нужен в любых количествах, максимально больше.

Но сразу говорю, для всех, эта тема — прикрытие. Так же как и причина, по которой Марьяна поедет к себе домой в Амазонию. На самом деле цель этой поездки будет несколько иная. Меня интересует легион Тары. Полнокровный, отлично вооружённый, участвовавший в боях с ящерами, с опытными, прошедшими горнило тяжёлой партизанской войны бойцами. И самое для нас главное, в любой момент, по первому требованию готовый отблагодарить своих союзников, нас то есть, внезапным ударом ящерам в спину. Тому самому Чёрному легиону подгорных, что так сильно достаёт нас на границе озёр.

Как замануху, если будет кочевряжиться, а она, несомненно, будет, насколько я её знаю, предложишь ей людей для пополнения потерь в её партизанском легионе. Если она пойдёт на договор с нами, мы можем обеспечить ей поставки из попавших в плен к ящерам амазонок. Не молодых сопливых девчонок, а опытных бойцов, попавших ящерам в плен и потом проданных работорговцам. Будем с помощью тех же работорговцев выкупать её пленных, или тех, на кого она укажет, как точно находящихся в плену у имперцев или вообще у работорговцев, и обеспечим дальнейшую доставку в её легион маршрутом через Солёный Плёс. Думаю, пополнение ей требуется. От республики она отрезана, и пополняться ей некем, штрафников ей с переходом в её новое партизанское качество больше уже не поставляют, как я думаю. Так что люди ей крайне нужны, если она думает о будущем. А она наверняка думает, поскольку не глупая женщина.

Ещё у неё в болотах есть куча всякой любопытной мелочи: древесины, крайне необходимой нам для нашего фанерного заводика, растеньиц кое-каких интересных, нам крайне необходимых. Много чего у неё любопытного есть, несмотря на то, что сидит она в болотах.

Мы были бы не против посотрудничать с ней на бартерной основе. Списки необходимого частично мною подготовлены. Остальное ты уточнишь дома у Маши с Беллой.

Важно. Мы всячески заинтересованы в сотрудничестве с ней. Чтобы она в определённый момент нам помогла. Так что если у неё есть ещё что нам предложить, с удовольствием рассмотрим её предложения. Наши товары на бартер, а лучше на покупку: оружие, любые виды амуниции, продукты питания, пленные, для пополнения её партизанского легиона. Всё что она пожелает. Можешь даже предложить ей услуги нашего горного госпиталя в Тупике для особо тяжёлых раненых. На возмездной основе разумеется.

Если есть ещё какие нужды, готовы рассмотреть варианты. Оплата нас устраивает в любой форме. Так что если нет золота, готовы на чистый бартер.

И закинь удочку на возможность восстановления волока. Нас это тоже интересует. У нас планируются большие поставки товаров в Империю, и хотелось бы сократить плечо доставки. А то через Плёс как-то далековато везти получается, да и не совсем удобно. По реке через Верхнелонгарский волок и быстрей и ближе.

Если совсем будет упираться, пообещай ей долю с товарооборота, а не просто плату за услуги бурлаков. Процент и условия оговорим позже, после получения её принципиального согласия.

Срок на всё про всё тебе даётся полгода. Два месяца туда, два обратно, месяц там, ещё один — на контроль. Через полгода жду ответа. Не позже конца ноября ответ должен быть у меня. По номенклатуре наших товаров Марьяна должна будет переговорить в Ключе с Белой или Машей, обеих я предупрежу о её миссии. Так что всем, чем возможно, ей помогут.

Считаешь, что надо ехать самой — езжай сама. Повторяю, мне важен результат.

Сама же смотри, считаешь, что надо там, на месте ещё оставаться, пока не решены какие-то вопросы — оставайся. Тут я тебя ничем не сдерживаю. Хоть из кожи вылези, а волок нам обеспечь и с Тарой договорись. Особенно о том, что никто кроме нас троих знать не должен. Ну и теперь уже и Марьяны.

Это твоя основная и главная задача. Всё остальное побоку. Даже сок гевеи, как бы он ни был нам необходим.

— Вопросы?

— Вопросов нет, — невозмутимо отозвалась амазонка. — Хотя, нет, есть один. Домой в республику, с родными и близкими повидаться, заскочить можно?

— А где ты собираешься набирать новый контингент для своего отряда? В Ключе свободных кандидаток давно уже нет. Так что не можно, а нужно.

Но постарайся, чтобы твой маршрут никак не связали ни с Тарой из Сенка, ни с нами. Не забывай, официально она мятежница, а общение с мятежниками чревато всякими неудобствами для твоей ещё одной важной задаче — поднайма молодых бойцов для пополнения твоего отряда. Нам нужны люди и сюда. Очень нужны.

— Думаю, я решу эту проблему, — невозмутимо отозвалась амазонка. — А теперь, если у тебя всё, я бы пошла, а то огурцы так одуряюще пахнут, что так и тянет голову потерять, — с издевательской ухмылкой глянула она прямо в глаза встревожившегося Сидора.

— Но-но-но, — резко отодвинулся он.

— Не боись, мушчинка, — тихо рассмеялась амазонка, — Чужого не замаю. Но берегись, не все у нас такие принципиальные, есть и рисковые девки.

Тем более что терять нам здесь нечего, — вдруг с неожиданно прорезавшейся горечью проговорила она. — Двоих только за последнюю неделю потеряли. Умнеет сволочь местная, прямо на глазах умнеет. Гоняю, гоняю я девочек на тренировках, а не всегда это помогает.

Ну, я пошла, начальник, — поднялась она со стула.

— Иди, — кивнул Сидор. — Перед отъездом ещё раз заскочи, окончательно уточним мелочи, и возьмёшь письма домой. Формально твоя временная отставка с поста командира отряда, если таковая будет, как раз и будет связана с восполнением боевых и небоевых потерь, — ухмыльнулся он. — Мол, суровый барон, недовольный слишком большим процентом выбытия бойцов по независящим от них причинам, временно отстраняет тебя от руководства отрядом амазонок и направляет домой для комплектации нового отряда. А если и остальные пойдут по неправильному пути, то и они пойдут следом, в отставку.

Своих парней я тоже погоняю, чтоб было полное подобие. Начальство недовольно сложившимся положением и стремится его исправить.

Ищет новые пути, нетрадиционные, — вдруг неожиданно весело и безудержно расхохотался Сидор, ухмыльнувшись на непонимающий взгляд амазонки.