Жизнь Мухаммеда

Глава 23 ПАДЕНИЕ МЕККИ

Еще за год-полтора до клятвы при Худайбии направил Мухаммед торжественные и исполненные достоинства послания правителям окрестных государств — эфиопскому негусу, византийскому императору Ираклию, владыке персидской державы Хосрою Ануширвану, византийскому наместнику в Египте Муковкису, правителям Йемена, Омана и Хадрамаута. «От Мухаммеда, посланника Аллаха, Негусу аль-Ашхаму, королю Эфиопии — мир тебе!» «От Мухаммеда, пророка и посланника Аллаха, — Ираклию, князю ромеев, — мир тебе!» — так начинал, если верить преданиям, свои послания Мухаммед. Далее он якобы призывал их всех принять ислам и не нарушать мира и дружбы с Мединой. «Свидетельствую, что Иса, сын Марйам, есть дух Бога и Его слово», — заверял Мухаммед христианских правителей, которые, по-видимому, рассматривали его как сектанта, успешно начавшего проповедь единобожия среди язычников, и относились к нему благосклонно. Как воспринял послание Мухаммеда император Византии, мы не знаем, но правитель Египта в знак своего расположения прислал Мухаммеду богатые подарки — драгоценные камни, масло и мед, белую ослицу, белого мула, прекрасного скакуна и двух красивых рабынь — сестер Марйам и Ширену.

Марйам-коптянку Мухаммед оставил себе в качестве наложницы, а ее сестру подарил кому-то из своих сподвижников, ибо закон запрещал ему объединять родных сестер.

Хосрой, по словам преданий, был возмущен наглостью Мухаммеда, осмелившегося обратиться к нему, великому государю, как равный к равному; он разорвал его послание и написал своему наместнику в Йемен: «Дошло до меня, что в Ясрибе появился сумасшедший, возомнивший себя пророком; пришли мне его самого или его голову».

Напрасно возгордился правитель персов! Не прошло и года — и вот он уже убит собственным сыном, а держава его объята смутой. История, казалось, сама расчищала дорогу исламу — не протянут персы руку помощи курайшитам из Мекки, не пошлют своих наместников обуздать опасно усилившегося Мухаммеда…

По-арабски и по-сирийски, по-гречески и по-персидски заносят писцы на пергамент послания Мухаммеда шейхам кочевых племен и правителям оазисов. По-разному обращается пророк к сильным и слабым, к язычникам и людям писания — яхуди и насара.

— Посланник Аллаха — племенам Джухайна и Джурмуз, — диктует Мухаммед, — если вы станете мусульманами и будете выполнять обряды, и давать закат, и повиноваться Аллаху и Его посланнику, и давать пятую часть добычи и долю пророка; если вы провозгласите ислам открыто и отойдете от многобожников — безопасность ваша под покровительством Аллаха и под покровительством Мухаммеда. Размер милостыни, причитающейся с вас, — десятая часть урожая и приплода от стад…

— Посланник Аллаха — племени Джанбах и всем яхуди города Магна, — диктует Мухаммед по-арабски, и писец записывает по-арамейски. — Как только мое письмо дойдет до вас, вы в безопасности: вам покровительство Аллаха и покровительство Его посланника. Посланник Аллаха будет защищать вас, как самого себя. Посланнику же Аллаха принадлежат все дорогие одежды ваши, и все рабы ваши, и все лошади, и все оружие — кроме того, что не потребуется посланнику Аллаха и посланникам посланника Аллаха. Посланнику Аллаха четвертая часть того, что соткут ваши женщины. А после этого вы свободны от всех налогов…

— Посланник Аллаха — епископу племени аль-Харис и епископам Неджрана, — диктует Мухаммед обращение к насара, чтящим Иисуса, сына девы Марии. — И их жрецам, и их последователям, и их монахам — всех церквей и монастырей, больших и малых. Если вы будете хранить мир и добросовестно выполнять принятые на себя обязательства — ни один епископ не будет изгнан из своей епархии, ни один монах — из своего монастыря, ни один священник не лишится своего алтаря…

Во все стороны от Медины через горы и пустыни движутся гонцы Мухаммеда. Со всех сторон тянутся к городу караваны, груженные данью, милостыней и подарками — на прокормление беднякам-мусульманам, на покупку оружия и доспехов, на содержание семьи пророка и его бесчисленных родственников. Финики и зерно, сухой овечий сыр сносят в общественные закрома — это запасы для будущих походов, они предназначены и для тех, кто отправится сражаться во имя веры, и для их семей — когда мусульманин уходит воевать, семья его не остается брошенной на произвол судьбы, умма пророка печется о ней. Сражайтесь спокойно, воины ислама! Семьи ваши не умрут от голода, ежемесячно будут выдавать им зерно или финики, и мясо, если оно есть, и кусок материи, чтобы не ходили оборванными и не были унижены. Правда, нередко приходится помогать беднякам и семьям воинов не финиками и мясом, а всего лишь финиковыми косточками — это тоже ценность, их размалывают и скармливают верблюдам, в голодное же время пекут из них лепешки.

Вторую половину 628 года и начало 629 года провел Мухаммед в Медине. В гористый Неджд и выжженную солнцем Тихаму отправляет он дружины мусульман против непокорившихся еще кочевников, против жителей мелких оазисов. Каждый отряд напутствует Мухаммед пророческим благословением, каждому лично вручает боевое знамя. Башир ибн Саад, Омар, Абан ибн Саад ведут в бой верующих именем Бога и его посланника.

Союзников курайшитов Мухаммед на время оставил в покое — перемирие не нарушают ни курайшиты, ни мусульмане, мекканские караваны вновь получили доступ в Сирию, мединцы беспрепятственно торгуют с Йеменом.

Главная забота Мухаммеда — хадж, предстоящее паломничество к Каабе. То, что Кааба — запретная мечеть и величайшая святыня в глазах Аллаха, то, что ее построили Ибрахим и Исмаил по указанию Бога и под руководством ангела Джибрила, — все это Мухаммед осознал уже давно, вскоре после переселения в Медину и полного разрыва с яхуди и насара, не пожелавшими признать его пророком. Полученные им откровения засвидетельствовали это с несомненностью, паломничество к Каабе не только угодно Богу, это обязанность каждого верующего.

Медина гудит от споров — предстоящий хадж волнует всех, путаница и многообразие разноплеменных обрядов паломничества смущают души мусульман. Что унаследовано от Ибрахима, то есть чисто и угодно Аллаху? Что есть мерзость языческая?

Больше всех мучается Мухаммед — он пророк, на нем лежит главная ответственность. К истине он идет испытанным путем — единственно возможным и единственно правильным: размышлениями, молитвами и созерцанием доводит он себя до тех состояний, когда в душе его начинают звучать слова Бога.

Скорчившись, лежит он на полу своей хижины по окончании ночной молитвы, и дрожь пробегает по всему его телу, и сквозь звон и гул в ушах доносятся до него слова:

— Хадж — известные месяцы, и кто обязался в них на хадж, то нет приближения (к женщине), и распутства, и препирательства во время хаджа…

Утром в мечети Мухаммед сообщит верующим, что время хаджа определено с несомненностью — паломничество, угодное Аллаху, следует совершать в месяцы шаввал, зу-л-каада и зу-л-каджжа. И разовьет в проповеди скупые слова Аллаха — очистите свои тела и души, призывает он верующих, проникнитесь намерением совершить угодное Богу, не допускайте нечестивых поступков и злых дум во время паломничества! Проповедь все время прерывает Мухаммед молитвой, и верующие молятся вместе с ним. Уместно напомнить верующим и о прежних повелениях Аллаха, касающихся Каабы, об Ибрахиме и Исмаиле, а заодно и о поганых многобожниках, все еще владеющих запретной мечетью.

— Сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается с вами, — напоминает пророк, — но не преступайте, поистине Аллах не любит преступающих!

И убивайте их, где встретите, и изгоняйте их оттуда, откуда они изгнали вас: ведь соблазн — хуже, чем убиение! И не сражайтесь с ними у запретной мечети, пока они не станут сражаться там с вами. Если же они будут сражаться с вами, то убивайте их: таково воздаяние неверных… И сражайтесь с ними, пока не будет больше искушения!

И опять короткая молитва. Иногда, закончив ее, пророк неожиданно начинает выкрикивать проклятия врагам веры и своим врагам — «лицемерам» и многобожникам, спорщикам и упрямцам — или торжественно призывает милость Аллаха на преданных вере, на тех, кого все еще мучают курайшиты…

Страшно проклятие пророка, устами которого вещает Бог, радостно его благословение.

Скупые и лишенные поэзии слова откровений не всегда даются Мухаммеду так просто. Иногда не легкая дрожь, а мучительные судороги сводят его тело, и пена течет из его рта, и стоны вырываются из его больной груди… И все эти страдания — ради крохотного отрывка божественного Корана. Но иного пути к истине нет, все остальное — зыбко и ненадежно.

Постепенно вырисовывается общая картина угодного Аллаху паломничества.

— Ас-Сафа и аль-Марва — из примет Аллаха: нет греха на том, кто обойдет кругом обоих… Новолуния — определение времени для людей и для хаджа: исправление лунного календаря Аллах запретил.

— Совершайте хадж ради Аллаха и просите у Господа добра не только в ближней жизни, но и в последней! Если вы бедны — то из жертвенных животных, что легко. А кто из вас болен или у него страдание в голове, то выкуп постом, или милостыней, или жертвой. И не брейте своих голов, пока жертва не дойдет до своего места.

— Одежда паломника — ихрам, — учил Мухаммед. — Игла не должна касаться ихрама, сшивать куски материи — грех. В ихраме нужно совершать обхождения вокруг Каабы, а не в обычной одежде, тем более не обнаженными, последнее мерзость в глазах Бога, как и свист, и крики, и рукоплескания. Все это — невежество. С молитвами и стихами Корана должны идти верующие к Каабе. И возвращаться после паломничества в свой дом через окно — предрассудок, выдумка многобожников, Аллах не учит этому. И поклонение священным верблюдицам, пасущимся на воле, и священным коровам, и священным овцам — заблуждение языческое, тяжкий грех…

Бесчисленные вопросы верующих, жаждущих придать действенность религиозному и одновременно магическому обряду паломничества, избежать роковых ошибок. В каждом глубоко укоренилось собственное представление об угодном Всевышнему, нет конца спорам, не всегда ответы пророка звучат для верующих убедительно. И не все ответы Мухаммеда дошли до нас, нет еще у пророка полной ясности — молчит предание о том, как относился он в описываемое время к посещению других святынь Мекки — долины Мина, гор Арафат и Мудзалифа.

В марте 629 года две тысячи верующих во главе с пророком двинулись на юг, по мекканской дороге, ведя за собой верблюдов, быков, козлов и баранов для жертвоприношения. Паломники сняли, как и обещали курайшитам, оружие и доспехи и оставили на себе только мечи, препоясанные поверх ихрама.

Никто не собирался мешать им. Язычники должны были прийти на поклонение святыням недели через две, и окрестности Мекки были пустынны. Лишь немногие курайшиты покинули Мекку, когда к ней подошли паломники-мусульмане; остальные, столпившись у дверей Дома собраний и взобравшись на крыши домов, с интересом наблюдали за тем, как Мухаммед и его сторонники будут совершать обряды.

Мухаммед, подойдя к Каабе, закинул полу ихрама на левое плечо, так что правая его рука обнажилась. Он прижался грудью к стене между дверью храма и Черным камнем, приложился к Черному камню и побежал вокруг Каабы, часто перебирая ногами и слегка подпрыгивая, как это издревле и полагалось делать. Незаметно для следовавших за ним на некотором расстоянии мусульман пророк прикоснулся правой рукой к южному углу Каабы, а затем поцеловал руку: это был чисто курайшитский обычай, не распространенный среди других племен и необязательный для верующих.

Три раза обежал Мухаммед вокруг Каабы, прикладываясь каждый раз к Черному камню, а остальные четыре обхождения совершил шагом.

На этом главная церемония была завершена. Курайшиты остались довольны — древний обряд Мухаммед выполнил правильно, ничто в его действиях не оскорбляло языческих представлений о достойном поклонении Каабе. Потом пророк заклал предназначенных для жертвы козлов и баранов, обрил голову, остриг ногти и снял ихрам — хадж был выполнен.

Как вели себя остальные мусульмане во время этого первого в исламе хаджа — предания умалчивают. Надо полагать, что самые верные и преданные среди них точно подражали пророку и в долину Мина не ходили.

Свое пребывание в Мекке намеревался Мухаммед завершить бракосочетанием с Маймуной — вдовой-мусульманкой, свояченицей Аббаса, связанной узами тесного родства с влиятельными семействами Мекки. Этот полезный Мухаммеду союз подготовил Аббас, в это время уже тайно принявший ислам. На дружеском пиру хотел встретиться Мухаммед с язычниками-курайшитами, чтобы ускорить их обращение на праведный путь, но партия непримиримых вновь сорвала его планы.

— Время твое истекло, Мухаммед, уходи, — заявили ему посланцы курайшитов, как только окончились третьи сутки его пребывания в Мекке, а его приглашение на брачный пир решительно отклонили.

И Мухаммед подчинился их требованию, ибо таково было условие договора, заключенного между ним и курайшитами при Худайбии: три дня и ни часом больше могли мусульмане пробыть в Мекке. Он удалился из города, на краю священного округа отпраздновал свою свадьбу с Маймуной, а затем возвратился в Медину.

Мухаммед не торопился — дни Мекки были сочтены. Тщетно пытались непримиримые из курайшитов, все еще возглавлявшие Мекку, заручиться поддержкой персидских наместников на юге Аравии — междоусобная борьба охватила персидскую державу после падения династии Сасанидов, и никому не было дела до судьбы Мекки. Далеко кочевали враждебные Мухаммеду племена Гатафан, с трудом отбивая атаки мусульман, и не могли они, бросив на произвол судьбы семьи и стада, в критическую минуту прийти на помощь курайшитам. Своего самого искусного дипломата — Амра ибн аль-Аса отправили курайшиты с посольством в Эфиопию, но и эфиопский негус отказался им помочь.

Боги Каабы перестали покровительствовать Мекке, неумолимое движение истории доказывало могущество Аллаха и правоту ислама, и наиболее дальновидные курайшиты поспешили воспользоваться миролюбием Мухаммеда — одни тайно принимали ислам, как Аббас, другие сообщали пророку о своей готовности оказать ему поддержку, когда он открыто выступит против Мекки, третьи спешили в Медину.

Браки Мухаммеда с дочерью Абу Суфиана и Маймуной сделали дорогу в Медину для многих курайшитов безопасной — как родственники пророка шли они принимать ислам, не страшась ненависти мусульман.

Вскоре после паломничества явился к Мухаммеду прославленный Халид ибн Валид, ударом своей конницы решивший некогда исход битвы при Оходе, сын давнего врага Мухаммеда — аль-Валида-аль-Мугиры, удостоенного проклятий в Коране. Маймуна приходилась Халиду теткой, и Мухаммед с радостью принял его. Вместе с Халидом пришел и Амр ибн аль-Ас — истинная вера проникла в его сердце, когда он возвращался после неудавшихся переговоров в Эфиопии, и прямо из Джидды, не заезжая в Мекку, он поспешил к Мухаммеду.

Осман ибн Тальха, и сын Сухайла, заключившего с Мухаммедом договор при Худайбии, и сын такого-то, и сын такого-то — длинный перечень беглецов из Мекки. Все самое талантливое и энергичное уходит из города, отрекается от никчемной веры отцов, стремится под победоносное знамя Аллаха.

Недаром Мухаммеда враги называли поэтом и прорицателем, человеком, в которого вселяется джинн, позволяющий ему постигать скрытое и тайное в людских душах. Опытным взглядом пророка смотрит он на Халида ибн Валида, и на Амра ибн аль-Аса, и на других недавних язычников, принявших ислам накануне падения Мекки, и убеждается, что вера их чистосердечна, а готовность сражаться на пути Аллаха безмерна. Незачем ему, пророку, сдерживать их пыл, ни к чему вспоминать старые обиды — все верующие братья! Богатыми подарками и доверием награждает Мухаммед новообращенных, и широкое поле деятельности открывает он перед ними. Пусть ропщут ветераны ислама — Мухаммеду нужны талантливые люди, не колеблясь назначает он Халида ибн Валида и Амра ибн аль-Аса предводителями мусульманских дружин, и весть об этом бежит в Мекку, рассеивая последние опасения язычников. Не будете вы унижены, казалось, говорит им пророк, если покоритесь, не ждет вас казнь, если сдадитесь и примете ислам! Смело рассчитывайте на готовность милосердного Аллаха простить вас — всех, кроме немногих…

Догадывался ли Мухаммед, что Халид ибн Валид пронесет знамя ислама до пределов далекого Китая? Что под ударами конницы Амра ибн аль-Аса падет Египет? Вряд ли. К арабам послал его пророчествовать Аллах, Аравия поглощает его внимание, и в мечтах о торжестве ислама грезятся ему лишь Йемен и Оман, Хадрамаут и Бахрейн да северные арабские княжества, подпавшие под влияние Византии и Персии. Именно к походу на север, к границам Византии, готовит Мухаммед своих соратников сейчас, летом 629 года, по возвращении из Мекки. Гассаниды, союзники Византии, убили его посла, и Мухаммед намеревается заставить их дорого заплатить за это. Добыча, захваченная в Хайбаре, и дань, поступающая из Фудака, и милостыня, присылаемая кочевниками, — все брошено им на снаряжение гигантской армии, которую он намеревается возглавить. К сентябрю трехтысячное войско мусульман готово к походу, но усилившаяся болезнь, вызванная отравлением в Хайбаре, заставляет Мухаммеда остаться в Медине.

Командование он поручил любимому Зайду ибн аль-Харису, а своего двоюродного брата Джафара ибн Абу Талиба, недавно вернувшегося из Эфиопии, и Абдаллаха ибн Раваха назначил его заместителями. Только им троим объясняет пророк цели и задачи экспедиции.

В черной чалме и черном плаще провожает Мухаммед самую крупную армию верующих, которую до сих пор ему удавалось собрать, в далекий поход на север. Авситы и хазраджиты, мухаджиры и кочевники проходили мимо него каждое племя, каждый крупный клан выступал отдельно, со своим предводителем, под своим стягом, с имевшимися у него верблюдами и оружием. Сложное и громоздкое ополчение, которым трудно руководить в бою; но иначе арабы не воевали. Отряд за отрядом напутствовал пророк благословением.

— Аллах акбар! Аллах велик! Победа и смерть в бою равно прекрасны! — неслось ему в ответ.

— Бог един! — кричал, прощаясь с пророком, новообращенный Халид ибн Валид, отправлявшийся навстречу своей первой битве на пути Аллаха. Ему Мухаммед поручил командование конницей.

Бесславно закончился первый великий поход на север. Близ реки Иордан, в долине Мута, встретились мусульмане с регулярными войсками Византии и отрядами арабов-гассанидов — стотысячная армия, по словам преданий, преграждала им путь. Но численность врагов не смутила полководцев пророка — не дрогнув, повели они мусульман в бой. А мусульмане… не пошли. И пали в первой же стычке и Зайд, и Джафар, и Абдаллах — все предводители армии и с ними еще пять или семь мусульман. Остальных сплотил вокруг себя Халид ибн Валид и привел обратно в Медину.

Мединцы осыпали вернувшихся насмешками и оскорблениями — за трусость, за то, что не расплатились за кровь убитых. Особенно порицали Халида — Мухаммед же был ему благодарен за спасение армии.

Горе в доме Мухаммеда — убит его бывший приемный сын, любимый и верный Зайд, убит двоюродный брат Джафар. При всем народе обнимает он осиротевших детей Зайда и Джафара и торжественно обещает заботиться о них. Прижав к себе самого старшего сына Зайда, Мухаммед клянется, что смерть Зайда будет отомщена. В видении открыто пророку, что и Зайд, и Джафар, и Абдаллах, павшие смертью мучеников, уже находятся в райских садах, покоясь на золотых ложах. Велика милость Аллаха! Всего десять самых преданных героев-мучеников удостоил Бог при жизни Мухаммеда такой награды. А во сне пророк видел Джафара, летящего на юг, и кровь капала с его белоснежных крыльев.

Поражение при Муте — не первая неудача мусульман и не последняя. Победы и неудачи давно уже стали буднями, они следуют друг за другом нескончаемой чередой, множится число павших за веру. Мелкие поражения сменяются крупными победами, силы Мухаммеда растут, понемногу мусульмане теснят племенные союзы кочевников-язычников.

Лишь договор о перемирии на десять лет, заключенный при Худайбии, мешает Мухаммеду немедленно покончить с Меккой. Под этим договором стоит его имя — имя пророка и посланника Аллаха, а верность данному слову представляет для Мухаммеда огромную ценность. Именно полагаясь на нерушимость его слова, сдаются ему без боя и многобожники, и яхуди, и насара, безукоризненная честность служит порукой истинности и неискаженности посланий Аллаха, которые Мухаммед передает верующим. Не может пророк нарушить договор о перемирии, и Мухаммед терпеливо ждет, когда курайшиты первыми обнаружат свою враждебность.

Ждать приходится недолго. В ноябре люди из союзного курайшитам племени Бану Бакр, платя по давним счетам кровной мести, убили несколько человек из племени Бану Хузаа, дружественного Мухаммеду. На хузаитов напали ночью, на территории мекканского округа, где они чувствовали себя в безопасности благодаря перемирию, и в нападении участвовало несколько курайшитов.

Нарушение договора, заключенного при Худайбии, налицо, и встревоженный Абу Суфиан спешит в Медину улаживать конфликт. Но Мухаммеду не нужен мир с Меккой, он даже не допускает к себе Абу Суфиана. От Абу Бакра к Омару, от Омара к Осману ибн аль-Аффану мечется Абу Суфиан — никто не хочет с ним разговаривать, никто не намерен содействовать его встрече с Мухаммедом. Даже родная дочь Абу Суфиана, благочестивая жена пророка Умм Хабиба, пускает его в свой дом только из вежливости — он многобожник, нечистый, его прикосновение оскверняет ковер, на котором иногда сидит пророк…

Никто не хочет помочь Абу Суфиану. Только Али, сжалившись, бросает ему многозначительный намек — не настаивай на встрече с Мухаммедом, возвращайся в Мекку, для тебя это самое лучшее…

И Абу Суфиан поспешно возвращается в Мекку и рассказывает курайшитам, что ему не удалось повидать Мухаммеда.

Тем временем в Медине и ее окрестностях по призыву Мухаммеда накапливаются силы мусульман. Всем ясно, что готовится крупная экспедиция, но никто не знает, куда пророк направит удар — на север, отомстить убийцам Зайда и Джафара? На восток — против племени Гатафан или Хавазин? На юг — против курайшитов? Холодными ночами горят в окрестностях города костры, закутавшись в плащи, греются около них кочевники, созванные Мухаммедом. А пророк и его ближайшие соратники хранят молчание — только слухи, противоречивые и порой фантастические, долетают до курайшитов.

Постепенно, неведомыми путями, вырисовывается цель готовящегося похода — Мекка. И сейчас же по приказу Мухаммеда перекрываются все дороги и тропы, ведущие на юг.

— Боже! — молился Мухаммед. — Лиши курайшитов ушей и глаз, чтобы мы могли захватить их врасплох!

Преданные пророку люди следят, чтобы никто не подал вести курайшитам, обо всех подозрительных ему немедленно доносят. Мусульманин Хатиб ибн Абу Балтаа уговорил певицу-вольноотпущенницу отнести его письмо в Мекку и заплатил ей за это немалые деньги, но «голос с неба» почти тотчас же уведомил об этом пророка, он посылает вдогонку Али. Певица схвачена, но в ее вещах письма не находят. «Голос с неба» не мог обмануть пророка, в этом Али убежден. Или ты сама отдашь письмо, или тебя разденут, грозит он женщине, и та сдается: скинув покрывало, она достает спрятанное в волосах письмо Хатиба к курайшитам.

Хатиба ведут на суд к пророку.

— Я не хотел причинить вред, — клянется Хатиб. — Я хотел только спасти свою семью, оставшуюся в Мекке. Кто защитит ее от ярости курайшитов, когда они узнают, что мы идем на них?

Омар требует смертной казни для изменника, но Мухаммед прощает Хатиба.

— Бог благосклонен к тем, кто сражался при Бадре, — объясняет он свое великодушие, — а Хатиб сражался. Не было у Хатиба злого умысла. Вина его — в другом: все эти годы он таил в душе любовь к своим родным, оставшимся с многобожниками. Многие ли верующие побороли в себе любовь к врагам Аллаха и нашим врагам?

— О вы, которые уверовали! — сообщил Мухаммед после прощения Хатиба новое послание Аллаха. — Не берите друзьями Моего и вашего врага. Вы обращаетесь к ним с любовью, а они не уверовали в то, что пришло к вам из истины. Они изгоняют посланника и вас за то, что вы веруете в Аллаха, Господа вашего. И когда вы вышли сражаться на пути моем и искать моей милости, вы скрываете к ним любовь.

Если они встретят вас, то будут вам врагами и протянут к вам руки и языки со злом. И не помогут вам ни ваши родственники, ни ваши дети в день воскресения — Аллах разделит вас.

Может быть, Аллах установит между вами и теми, с кем из них вы враждуете, любовь — ведь Аллах мощен, Аллах прощающ и милостив! Он не запрещает вам быть справедливыми к тем из них, которые не сражались с вами из-за веры и не изгоняли вас из ваших жилищ, — Аллах любит справедливых!

Таково было напутствие Аллаха тем, кто отправлялся в поход против Мекки, — беспощадность к врагам, благосклонность к многобожникам, не принимавшим участия в гонениях на мусульман, обещание установить любовь между мусульманами и курайшитами, все еще пребывающими в язычестве… Напутствие, обнимающее все случайности, которые могли ожидать мусульман при завоевании Мекки, — от отчаянного сопротивления до полной покорности.

В начале рамадана наступил пост, и многие решили, что поход на Мекку откладывается. Но уже на девятый день поста Мухаммед отдал приказ выступать — неожиданно для всех, даже для самых близких своих соратников; Айша уже собирала в дорогу вещи пророка, а Абу Бакр еще ничего не знал.

10 рамадана (1 января 630 года), в годовщину смерти Хадиджи, повел Мухаммед мусульман на Мекку. Сам он ехал на белом муле, подаренном правителем Египта, окруженный, как всегда, ближайшими сподвижниками, а впереди и позади него по главной мекканской дороге двигались отборные сотни закованных в доспехи мухаджиров и ансаров. Кочевники, мусульмане и язычники, собранные в окрестностях Медины, шли на юг караванными тропами справа и слева от главной дороги. В походе Мухаммед и мусульмане продолжали пост, и лишь с заходом солнца им была дозволена еда и питье. Тускло светились редкие костры на ночных стоянках — Омар, руководивший многотысячной армией на марше, следил, чтобы не трубили трубы, чтобы зарево огней на привалах не дало знать многобожникам об уготованном для них наказании. В Марр аз-Захран, на расстоянии двухдневного перехода от Мекки, Мухаммед распорядился прекратить пост и разбить лагерь — город курайшитов лежал перед ним беззащитным.

Паника охватила Мекку, когда 17 рамадана узнали ее жители, что Мухаммед с огромным войском уже находится вблизи. Семнадцатое число месяца рамадана о многом напоминало курайшитам — это был день их поражения при Бадре, день беспощадной резни. В той знаменательной битве один мусульманин сражался против трех курайшитов, и все-таки мусульмане победили. Сейчас же десятитысячная прекрасно вооруженная и закаленная в боях армия идет на них, а среди жителей Мекки так много друзей Мухаммеда, так мало людей, готовых сражаться… Аббас бежал тайком в лагерь пророка и принял ислам, другие готовились последовать его примеру.

Лишь ужас перед резней, которая начнется в городе, когда в него ворвутся приведенные Мухаммедом кочевники, когда мухаджиры, изгнанные курайшитами и разоренные ими, начнут сводить старые счеты, когда родственники павших в битвах начнут взыскивать кровь с курайшитов, толкает жителей Мекки на отчаянное сопротивление.

Спасти Мекку и племя курайшитов может только немедленная и добровольная капитуляция — это понимают самые дальновидные отцы города, и Абу Суфиан, который обязан предводительствовать на войне, поспешно направляется в лагерь Мухаммеда. С собой Абу Суфиан ведет сына-подростка — как заложника и свидетеля искренности его визита. Абу Суфиана сопровождает Будайл — один из шейхов хузаитов, мусульманин и друг Мухаммеда.

С опасностью для жизни пробравшись ночью мимо сторожевых постов и шатров мусульман, многие из которых готовы его прикончить на месте, Абу Суфиан достигает наконец палатки Мухаммеда, в руках которого судьба Мекки.

Склонившись перед ним, Абу Суфиан твердо произносит исповедание веры:

— Свидетельствую, что нет Бога, кроме Аллаха! Свидетельствую, что ты пророк и посланник божий!

С непреклонной ненавистью смотрит на него Омар, враждебны лица приближенных к пророку ансаров — многие, слишком многие мусульмане считают смерть Абу Суфиана и безжалостное наказание курайшитов справедливым и желательным.

Абу Суфиан, как умеет, помогает в эту минуту Мухаммеду обуздать ненависть мусульман.

— Я сделал все, чтобы изгнать тебя, я боролся с тобой, как мог! — кается он. — Но ты и Бог, который руководит тобой, непобедимы! И вот я свидетельствую, что ты — пророк и печать пророков! С этой минуты ты дороже мне отца и матери. Если бы существовали другие боги, в которых я верил раньше, они помогли бы нам — но нет других богов, кроме Аллаха! Свидетельствую, что наше поражение — от Бога, и ваша победа — от Бога, и нет с этой минуты сомнений в моей душе! Курайшиты ждут от тебя милосердия, Мухаммед! Они готовы принять ислам и присягнуть тебе, пророк и посланник Бога! Они готовы сражаться на пути Аллаха своими душами и своим имуществом, клянусь тебе! Никто не выступит против тебя, если я скажу курайшитам, что они могут рассчитывать на твое милосердие!

— Аллах милостив и милосерден, Абу Суфиан! Возвращайся к курайшитам — те, кто покорится, будут прощены. Укрывшимся в твоем доме — безопасность; укрывшимся в Каабе — безопасность; и укрывшимся за дверями домов своих — безопасность. Но не будет пощады врагам Аллаха, даже если они спрячутся от меня под пологом Каабы!

Таковы условия Мухаммеда — пощада всем, кроме немногих.

На рассвете Абу Суфиан, оставив заложником своего сына, отправляется в Мекку, чтобы убедить курайшитов сдаться без боя. На много километров раскинулся лагерь мусульман — десятки знамен реют над стоянками отдельных племен и кланов.

— Мухаджиры, — объясняет Абу Суфиану сопровождающий его Аббас, показывая на сидящих у костров воинов, с ног до головы закованных в доспехи — только глаза блестят из-под шлемов. — Здесь они все до одного. Ансары выступили тоже все — их здесь тысячи и тысячи. И сулаймитов не меньше тысячи, они тоже мусульмане. А это племя музайна — мусульмане и многобожники — все они устремятся в битву по слову Мухаммеда; их тоже до тысячи. И остальные кочевые племена тоже здесь. Кто остановит их? Что будет с Меккой, если они ворвутся в нее?

Опытным взглядом охватывает Абу Суфиан ряды палаток и шатров, дымящиеся на равнине костры, стреноженных верблюдов и лошадей — и убеждается: больше десяти тысяч воинов собрал здесь Мухаммед, всякая попытка противиться этой силе — безумие и самоубийство.

— Курайшиты! — обратился к мекканцам Абу Суфиан по возвращении в город. — Мухаммед завтра будет здесь — с ним все мухаджиры и ансары, тысячи кочевников. Нет такой силы, которая защитила бы нас! Судьба наша решена — пора признать власть Мухаммеда. Положитесь на его слово — оставайтесь по домам, не поднимайте против него оружия, и он пощадит вас — вас, и ваши семьи, и ваше добро! Кто боится — идите в мой дом: Мухаммед поклялся, что они будут в безопасности! Идите в храм — Мухаммед поклялся, что укрывшиеся в храме будут невредимыми!

Каждый, кто поднимет оружие против Мухаммеда, поднимает его против нас, курайшиты! Если мусульмане силой ворвутся в город — кто тогда поручится за безопасность наших женщин и детей? Мухаммед не сможет тогда поручиться за безопасность наших женщин и детей! Мухаммед не сможет тогда остановить побоища. Не давайте безрассудным погубить нас, о курайшиты! Если не будет сопротивления, кочевники не войдут в Мекку!

Оскорбительные выкрики неслись в адрес Абу Суфиана, исступленные проклятия посылали ему матери тех, кто бессмысленно погиб в битвах с мусульманами — в битвах, на которые призывал их раньше Абу Суфиан. Но большинство понимали, что Абу Суфиан прав — сдаться без боя и покориться Мухаммеду — другого выхода нет. Слово Мухаммеда нерушимо, родственники-мухаджиры не оставят своих на произвол судьбы, если в город не ворвутся кочевники, все кончится хорошо.

И ислам их уже давно не пугает — разве те, кто принял ислам, не благоденствуют? Что потеряли Халид ибн Валид и Амр ибн Ас и многие другие, признав Мухаммеда пророком? Бессильны боги Каабы перед Богом Мухаммеда.

И курайшиты решили сдаваться.

Недалеко от города, в долине Зу Тува, Мухаммед разделил свои силы. Левое крыло мусульман под командованием аль-Зубейра начало охватывать Мекку с северо-востока. На правом фланге Мухаммед собрал кочевников — самых опасных своих союзников, на послушание которых он не особенно рассчитывал. Начальником над ними он поставил Халида ибн Валида — пророк был убежден, что Халид сделает все, чтобы удержать кочевников от ненужного кровопролития.

В центре выступали ансары и мухаджиры — их повел Саад ибн Убайда.

— Нет святынь в день битвы! — радостно воскликнул, по словам преданий, Саад, получив из рук пророка боевое знамя, и Мухаммед его немедленно сместил, опасаясь за судьбу Мекки. Вместо Саада он назначил командиром Али.

— Поражайте только тех, кто окажет сопротивление! — настоятельно требовал Мухаммед.

Курайшиты не сопротивлялись. Несколько случайных стычек, спровоцированных кочевниками, и войска мусульман торжественно и беспрепятственно вступили в город. Мекка пала 19 числа месяца рамадан в восьмой год хиджры, 11 января 630 года по нашему летосчислению.

Многотысячная армия разбила лагерь поблизости от Мекки, в городе Мухаммед оставил лишь небольшие отряды мухаджиров и ансаров. Никто не угрожал жизни курайшитов — лишь на несколько случаев мелкого мародерства в самый момент взятия города могли пожаловаться они пророку, клятву свою Мухаммед свято выполнил.

Наступила очередь курайшитов исполнить обещанное — группами и поодиночке мужчины потянулись к Мухаммеду принимать ислам. На холме ас-Сафа, на том самом месте, с которого он обратился семнадцать лет назад с первой проповедью к курайшитам, выслушивал теперь Мухаммед клятвы многобожников.

Он сидел на верблюде и пристально вглядывался в лица проходивших — но самые злостные его враги попрятались, их не было среди принимающих ислам.

С радостью провозглашали приверженность Аллаху тайные мусульмане, дрожа от страха приближались курайшиты, помнившие, как они насмехались над Абуль-Касимом. Куцым, припадочным, одержимым называли они его, рассказчиком сказок, лжецом…

— Свидетельствую, что нет никакого божества, кроме Аллаха, и свидетельствую, что Мухаммед — посланник Аллаха! — один за другим повторяли они теперь. — Клянусь повиноваться Аллаху и его посланнику!

…Нечистотами заваливали они двор его дома, комьями грязи украдкой кидали в него на улицах, гнали от Каабы и из города, угрожали убить…

— Иди с миром! — отвечал пророк, пристально вглядевшись в лицо давнего недруга и протягивая ему ладонь; ударив по ней, тот с облегчением отходил прочь, радуясь, что Мухаммед простил его.

Здесь же на вершине ас-Сафы он принял клятву от курайшиток. Женщины обещали не придавать Аллаху сотоварищей, не красть, не прелюбодействовать, не лгать, не убивать своих детей и слушаться наставлений пророка. Присягнув, женщина окунала руку в сосуд с водой, поставленный перед Мухаммедом; и он касался пальцами поверхности воды: так скреплялась клятва.

Хинд, жена Абу Суфиана, надругавшаяся над телом Хамзы, павшего у подножия Охода, опасаясь мести Мухаммеда, явилась присягать, скрыв лицо под покрывалом.

— Разве про свободную женщину можно сказать, что она прелюбодействует? — возразила Хинд, когда дело дошло до клятвы. — Разве она рабыня, а не госпожа себе?

Но нравственные законы новой веры были одинаковы для свободных и рабов, и Хинд поклялась не прелюбодействовать.

— И не убивайте своих детей! — потребовал пророк.

— Мы не убивали своих детей! — сказала Хинд. — Мы их рожали и растили — это ты убивал их при Бадре!

Омар, стоявший рядом с Мухаммедом, не смог удержаться от смеха, — ничего не скажешь, здорово женщина ответила пророку.

Мухаммед узнал Хинд, принял от нее исповедание веры и отпустил с миром.

«Нет принуждения в вере!» — повелел некогда Аллах, и это повеление не было отменено: кто не хотел принимать ислам, могли оставаться язычниками, не опасаясь гнева Мухаммеда. Многие самые богатые мекканцы предпочли подождать с переменой веры — Мухаммед их не торопил.

И все-таки большинство мекканцев принесло присягу Мухаммеду — истинная вера проникла в них, пророк завоевал их сердца и души, и радостно было ему смотреть на эти толпы многобожников, умножающих ряды единого народа верующих — его народа, его уммы.

Богатые мекканские купцы — и уверовавшие в Аллаха, и оставшиеся многобожниками — с готовностью ссудили Мухаммеда деньгами — по десять и сорок тысяч дирхемов давали они ему в долг, хорошо зная, что пророк безукоризненно честен и деньги их не пропадут. Деньги эти пошли участникам похода против Мекки — по пятьдесят дирхемов роздал пророк нуждающимся, вознаграждая их за преданность, послушание и ратные труды. Те, кто роптал на пророка, пощадившего Мекку и вырвавшего из их рук законную добычу, были удовлетворены.

Ни одного протеста не раздалось в Мекке, когда Мухаммед, выполняя волю Аллаха, приказал очистить Каабу от ненавистных идолов, оскверняющих ее. Их выволакивали из храма и сбрасывали с его кровли, каменных и деревянных, высеченных и нарисованных, — всех их следовало уничтожить без следа. Каменных разбивали на мельчайшие кусочки, деревянных сжигали — не прошло и дня, как в самой Мекке и ее окрестностях не осталось ни одного идола. Их действительно уничтожили без следа — через пятьдесят лет никто уже не помнил, как выглядели боги Каабы, откуда они появились в ней, с какими обрядами было связано их почитание…

Ключей от Каабы домогался Али, но Мухаммед оставил их в руках клана Абд ад-Дар, издревле выполнявшего почетную роль хранителя святыни, а снабжение паломников водой — в руках Аббаса и его потомков. Остальные привилегии курайшитов, связанные с паломничеством и поклонением Каабе, он отменил.

Как никогда, проникся Мухаммед сознанием своей высокой пророческой миссии, и суд его над врагами был справедлив и милостив. Большинство тех, кого он поклялся уничтожить, даже если они спрячутся под полог Каабы, Мухаммед, умиротворенный завоеванием курайшитских сердец, простил — простил и тех, кто призывал к борьбе до победного конца с мусульманами, и тех, кто оскорблял его в первые годы паломничества, и сына Абу Джахля — Икриму, бежавшего от гнева Мухаммеда в Йемен…

Сурово и нелицеприятно судил Мухаммед двух бывших мусульман. Один из них убил своего раба, что по языческим законам не считалось серьезным преступлением. Но в умме Мухаммеда были другие законы, и убийца бежал в Мекку, отрекшись от веры. Второй тоже совершил убийство в Медине — он принял выкуп за случайную смерть своего брата, но не удовлетворился этим и прикончил мусульманина, от руки которого по неосторожности погиб брат. Вернувшись к язычеству и множа свои преступления, он сочинял про Мухаммеда непристойные песни, а принадлежавшие ему рабыни-певицы мастерски исполняли их.

Обоих убийц Мухаммед приказал казнить, и приговор его курайшиты одобрили. Одну из певиц тоже казнили, другую Мухаммед простил.

Аль-Хувайриса и Хаббара ибн аль-Асвада казнил Мухаммед за побои, которые они некогда нанесли его дочерям.

Пока самые злостные враги пророка прячутся, родственники их неустанно хлопочут: через его ближайших соратников и жен атакуют они Мухаммеда настойчивыми просьбами о помиловании, клятвенными заверениями в преданности исламу. «Прости, они раскаялись, — несутся к Мухаммеду просьбы, — выслушай их — они готовы предать себя на твой справедливый суд».

И вот перед Мухаммедом стоит Абдаллах ибн Саад — бывший секретарь его, отрекшийся от веры, бежавший из Медины в Мекку, чтобы порочить Мухаммеда рассказами о своем участии в «сочинении» Корана. За негодяя, уличенного в исправлении священных стихов Корана и изгнанного из Медины (такова официальная версия), просит его молочный брат Осман ибн аль-Аффан, зять Мухаммеда, это он добился, чтобы пророк выслушал оправдания Саада и решил его участь.

Молча слушает Мухаммед эти «оправдания» — благоразумный Саад все осознал, раскаяние гнетет его, пылко клянется он быть верным до конца.

Молчит Мухаммед — тошно слушать ему Саада, никто так не обманул его, как Саад, никто не нанес ему такого болезненного удара — его пророческое признание, божественность Корана запятнал Саад. Основательно запятнал, ничего не скажешь, личный секретарь — ему ли не знать, как записывались слова Аллаха?

Все доводы и клятвы исчерпал Саад — молчит Мухаммед, сурово его лицо, не хочет он смотреть на Саада. Не верит он Сааду, и чем дольше молчит пророк, тем ближе придвигается к Сааду смерть.

— Уходи, — после долгого и жуткого молчания тихо говорит Мухаммед; лицо его почернело, жилы вздулись на лбу, но он овладел собой. Саад помилован.

— Я — пророк, я не мог не простить его. Почему никто из вас не отрубил мерзавцу голову — ведь я долго молчал? — с упреком спрашивает он своих соратников. Стыдно соратникам — никто из них не догадался о борьбе человека и пророка в душе Мухаммеда, ни один из них не помог ему… Или не захотел помочь.

Обнадеженный помилованием Саада, является к Мухаммеду Вахши — тот самый, который убил Хамзу, Льва Бога, в битве при Оходе. Теперь он принял ислам и мечтает сражаться на пути Аллаха.

— Расскажи, как все было, — требует Мухаммед. И Вахши красноречиво, все больше воодушевляясь, рассказывает о великом подвиге своей жизни, как он с самого начала битвы искал встречи с Хамзой, за голову которого ему была обещана свобода; как он приблизился к нему — страшен был богатырь Хамза, все бежали перед его мечом, страусовые перья украшали его сверкающий шлем; но Вахши не задрожал от страха — смело ринулся он на Хамзу и метким броском дротика поразил его; прямо в шею вонзился дротик. И рухнул замертво Лев Бога прямо к ногам Вахши. Потом он вырезал его сердце и отнес Хинд, как обещал; сердце было огромное, богатырское, оно все еще билось, когда я принес его Хинд. Прости, Мухаммед, просит Вахши, спохватившись, я был тогда поганым многобожником… Смерть Хамзы не отомщена, долг кровной мести гнетет Мухаммеда, и убийца Хамзы в его руках.

— Уходи, Вахши, мир тебе, — с трудом произносит Мухаммед. — Мир тебе, но не попадайся мне на глаза: я не ручаюсь за себя…

Мухаммед сдержал слово: никто не тронул Вахши, никто не попрекал его убийством Льва Бога до конца его дней. Вахши, сражаясь за дело ислама, с благоговением вспоминал пророка и следил за тем, чтобы Мухаммед никогда его больше не видел, что такое долг кровной мести, Вахши хорошо понимал.

Сильна любовь Мухаммеда к родному городу, непобедимы воспоминания о юности, Хадидже, любившей и знавшей его душу, первых откровениях и первых годах пророчества. Ни власти, ни крова не было в те годы — они молились, и очищали себя, и верили… О Господи, как верили!

Когда в Мекку пришли хузаиты, чтобы взыскать с курайшитов кровь своих соплеменников, Мухаммед не допустил казней.

— Я казнил по воле Аллаха, — заявил он. — Мекка священна, и священен мекканский округ, и кровь людей не должна проливаться здесь. Отныне и навеки.

Хузаитам Мухаммед из своих средств уплатил цену крови, и те покорились его решению.

Любовь пророка к Мекке и курайшитам все больше беспокоит ансаров.

— Ты не покинешь нас, пророк? — с тревогой спрашивают они.

— Разве я не поклялся при Акабе? — отвечает Мухаммед. — Я — ваш, и вы мои. Я никогда не покину вас.

Обещание Аллаха исполнилось — спор между Мухаммедом и курайшитами решен, решен навеки. Не сила, но божественная истина покорила Мекку — священную, прекрасную и любимую. Но оставаться в ней не надо — слишком сплочены курайшиты, слишком богаты и могущественны.

Через двадцать дней после падения Мекки Мухаммед уводит огромную армию мусульман на восток, навстречу новым битвам с многобожниками.