Жизнь на кончиках пальцев - 3

Часть первая. Глава первая

Неделя в доме Тимура Халфина пролетела, как один бесконечно долгий, полный отдыха и развлечений, день.

И для девушек, Дианы и дочери Тимура Леночки, и для их педагога, Людмилы Марковны.

***

Халфин не мог посвящать гостьям все время, но ему на выручку пришла Эмилия, мама Маши, с которой Диана почти сразу нашла общий язык. Попытавшаяся было взревновать подругу Леночка, быстро угомонилась, наткнувшись на укоризненный взгляд отца. Да и Диана, укладываясь спать, обняла подружку, прошептала, словно смущаясь:

- Твоя дружба – самое ценное, что есть в моей жизни. И никакие маши-глаши не смогут заменить тебя, испортить наши отношения.

- Правда? – пробормотала Леночка.

- Конечно, правда! – Диана прижалась к подруге. – Ведь у меня никого нет, кроме тебя и Милочки.

- А как же? – Леночка попыталась перечислить тех, кто вроде бы оказался родственниками девушки.

- Никого! – прервала подругу Диана.

- Давай спать, - смутилась Леночка, переворачиваясь на бок. Прошептала: - Я никогда больше не испорчу нашу дружбу. Поверь мне.

- Я верю, - улыбнулась Диана, уткнувшись носом в затылок подруги.

***

На следующее утро, едва закончив завтракать, девушки услышали сигнал автомобиля.

- Собирайтесь, юные леди! – на пороге столовой появилась Эмилия. – Нас ждут великие дела! – улыбнулась Милочке: - Вас, тёзка, это тоже касается.

- Какие могут быть дела за пять дней до начала занятий? – скривилась Леночка.

- Шопинг! – радостно оповестила Миля. – И поторопитесь! Маша, думаю, успела заскучать, нас ожидая.

- И где она? – Леночка хотела узнать все и немедленно.

- В машине, - пожала плечами Эмилия. – Где же ей еще быть? – вздохнула: - Вы, наверное, еще не знаете, но моя дочь послезавтра уезжает. Хочу развлечь её напоследок. Ведь в страну Маша вернется только на Рождественские каникулы, да и то ненадолго.

Через четверть часа девушки и их педагог были готовы ехать, куда велит приехавшая за ними дама.

- Я пополнил карту, - Тимур тронул за руку спустившуюся по лестнице вслед за воспитанницами Милочку. – Постарайся уговорить Диану купить для себя хоть что-то.

- Не знаю, что получится из этой затеи, - прошептала Людмила, - но я попробую.

Эмилия села за руль авто, сразу разъяснив сомнения по поводу того, как смогут разместиться в машине пять женщин и водитель.

- Пристегнитесь! – весело велела девушкам, сидевшим на заднем сидении.

- Делайте, как мама велела, - Маша подмигнула подружкам. – Мама моя еще тот гонщик!

Проблему того, как пристёгиваться, если на два ремня приходится три тела, Леночка решила быстро. Переместившись вплотную к Диане, легко обхватила ремнем безопасности и себя и подругу.

- Хорошо вам, худеньким, - вздохнула Маша. – Экономия во всем.

- Готовы?! – полюбопытствовала Миля.

- Да, мамуля! – отчиталась дочь.

Серебристая приземистая капля Ягуара рванула с места и уже через несколько секунд покинула территорию особняка.

Только въезжая в городскую черту, Эмилия сбросила скорость. Пожаловалась:

- Будем теперь ползти, как черепахи.

Правда, «ползти», а тем более дать кому-то себя обогнать, «гонщица» была не намерена. Лихо подрезая всех желающих поглумиться над автомобилем, заполненным представительницами прекрасного пола, останавливаясь в миллиметре от пешеходного перехода, срываясь в тот же миг, едва зажигался зеленый свет, быстро домчала к центру города. И только припарковавшись на платной стоянке, обернулась к девушкам:

- Ну как?

- Здорово, мамочка! – Маша довольно улыбалась. – Ты у меня супер!

- И зачем было так гнать? – Милочка расцепила пальцы, которыми сжала края сидения, едва машина выехала на трассу. – В машине дети.

- Пусть привыкают, - отчего-то смутилась Эмилия. Добавила: - Да и не такие уж они и дети.

Спорить с «тёзкой», а тем более выяснять, зачем девочкам привыкать к бешеной скорости, Людмила не стала.

- С чего начнем? – Миля остановилась в начале улицы, с недавних пор ставшей пешеходной зоной. Бросила взгляд вдаль, обозревая выстроившиеся в ряд бутики и модные магазины, приняла решение и зашагала к близлежащему. Остановилась у двери, даже не подумав открыть её самостоятельно.

Еще не привыкшие к необходимости сервиса на высоком уровне, девушки-продавцы, накрашенные, как на праздник, и разодетые, словно на него же и собрались, хлопали длинными ресницами, недоумевая, почему эти тётки и девки замерли по ту сторону двери. Может, не решаются войти, а просто рассматривают наряды, на которые у них явно нет денег, через стекло?

Брови Эмили удивлено поползли вверх. Она указала пальцем на ручку двери. Хлопанье ресниц у находящихся внутри участилось.

- Чего им надо? – вопрос одной из девушек нарушил тишину пустого зала, через который уже бежал во весь опор старший менеджер, распахнувший дверь с ловкостью швейцара.

- Приношу извинения, - лопотал, заискивающе глядя в глаза Эмилии. – Новый персонал. Еще не обучен.

- Извинения приняты, - кивнула Миля. Отступила на шаг влево: - Прошу вас, юные леди, - обратилась к Диане и Леночке, затем перевела недовольный взгляд на продавщиц, плохо понимающих причину ажиотажа. Ведь эти тётки и девки одеты куда хуже их! С какого перепугу старший лебезит перед ними?!

Эмилия, скривила рот, увидев, что магазин кроме гордого имени бутик и вывески известно бренда над входом не озаботился даже диваном и креслами, покачала головой, и совсем уж было собралась покинуть зал.

- Не торопитесь уходить! – старший менеджер учуял потенциальных клиенток и не хотел расставаться с возможным доходом. – Два дня назад мы закупили новую коллекцию! И с радостью продемонстрируем вам новинки де люкс прет-а-порте!

Эмилия изобразила раздумье. Потом снисходительно кивнула:

- Лавку закрыть на все время нашего пребывания. Кресла мне и моей подруге, - кивнула в сторону Милочки. – Все наряды показываете вначале нам, а потом относите в примерочные девочкам.

Глава вторая

- Эмилия, мне нужно с тобой переговорить, - Халфин согнул руку в локте, предлагая гостье опереться. Посмотрел на Милочку, уже стоявшую у открытого багажника и вынимающую пакеты с покупками:

- Прости, но тебе поможет охранник.

- Не нужно, - смутилась Людмила. – Я сама.

- Мы поможем! – Леночка протягивала руку к пакетам. Подмигнула Диане и Маше: - Тем более что нам ведь интересно, чего вы понавыбирали.

- Ох, ну идемте, - Людмила Марковна понимала, что так просто не отделается от любопытной ученицы, а потому, вручив по пакету каждой из девушек, заспешила в дом, где уже скрылись Тимур и Эмилия.

***

Тимур Халфин, войдя в одну из комнат левого крыла здания, указал Эмилии на кресло у низкого столика, на котором стояли высокие стаканы и кувшин с компотом:

- Хочешь? – разлил напиток, увидев кивок собеседницы. – Думаю, что не скоро в следующий раз попьешь компотику из наших фруктов, выросших и созревших на нашей земле.

- Я ожидала чего-то подобного, - Эмилия медленно отхлёбывала напиток. – А увидев, кто вчера был у тебя в гостях, - усмехнулась, - почти перестала сомневаться в своих предположениях, - допила напиток и поставила пустой стакан на стол:

- Какие рекомендации для дальнейших действий?

- Как я знаю, завтра ты отправляешь дочь на учебу? - Эмилия кивнула. – Ты едешь вместе с ней. В страну не возвращайся. Муж встретит тебя в Швейцарии, откуда вы отправляетесь к месту назначения.

- Готовим плацдарм для ликвидации? – женщина плотно сжала губы.

- Пока такой команды нет. Есть надежда уладить вопрос мирным путем с минимальными потерями. Но в любом случае нужно быть готовыми.

- Да, - Эмилия кивнула, - я понимаю. Когда тебя ждать?

- Не сейчас, - ответил Тимур. – Мне пока нужно побыть здесь, - перевел разговор на другую тему:

- Что думаешь о Людмиле и моей дочери?

- Нужно понемногу готовить их, - казалось, что Эмилия взвешивает каждое слово. – И эта девочка, Диана, она очень хорошо влияет на твою дочь! В любом случае, дружбу эту нужно стимулировать и попробовать сохранить. В перспективе, их отношения, коль скоро таковыми и останутся, пойдут на пользу делу Организации.

Тимур задумчиво кивал головой, словно выстраивал в мозгу хитросплетения какого-то плана. Эмилия ждала ответа или реакции на свои слова, но Халфин встал, протянул руку, помогая подняться даме:

- Пойдем. Я хочу попрощаться с Машей.

***

Тимур и Эмилия смотрели, как Леночка повисла на шее у Маши. Как всхлипнула, прощаясь:

- Эх, Машка, жалко, что мы расстаемся так быстро! Если бы ты побыла здесь подольше, мы с Дианой занялись вплотную твоим внешним видом! Месяц у станка, и лишние килограммы как ветром сдует!

- Мы еще увидимся, - смущенно улыбалась Маша. – В следующем году, - обернулась к Диане:

- До встречи. Мне было приятно с тобой познакомиться.

- Мне тоже, - ответила Диана. – Пока.

Эмилия и Маша, сопровождаемые Тимуром, вышли из комнаты, оставив девушек на попечении Людмилы.

- Ну что? – оживилась Леночка, - будем дальше распаковываться-примерять?

- Может, отложим? – отчего-то загрустила Милочка. – Нет настроения, да и увидите вы еще мои обновки в училище. А сейчас, я, пожалуй, пойду.

- Мы поможем! – Леночка не собиралась так быстро отказываться от задуманного. Она знала, что отец и Людмила живут в одних апартаментах, но, после приезда в этот раз, приглашать дочь к себе в кабинет Тимур не спешил.

А ведь Леночке было так любопытно узнать, что там, за дверью в левом углу.

- Я справлюсь сама, - отказалась от помощи Милочка.

- Зачем же сразу – сама? – на пороге комнаты девушек стоял Тимур. – Я помогу.

Пара, нагрузившись пакетами, вышла.

- Ну вот, - нахмурилась Леночка, - как всегда, на самом интересном месте. Жди их теперь.

- Ужин в семь, - напомнила Диана. – Там и встретимся.

- До семи еще три часа! – не унималась подруга, - что будем делать все это время?

- Давай почитаем, - предложила Диана, - или разомнемся немного.

- Начитаюсь еще, - бормотала Леночка. – Лучше позанимаемся.

- Лен, ты обещала, - напомнила Диана.

- Да помню я, помню! – Леночка уже стояла посередине комнаты в первой позиции. – Вот начнутся уроки в школе и занятия в училище, заодно и чтением займусь! – слегка согнув в локте правую руку, отвела её в сторону, присела в плие: - Начнем!

***

Ягуар удалялся все дальше и дальше от дома Тимура.

Маша, занявшая место рядом с матерью, смотрела в окно.

- О чем задумалась, дочь моя? – усмехнулась Эмилия краешком рта. – Что скажешь о новых подругах? Как они тебе?

- Нормально, - односложно ответила девушка. Продолжила, понимая, что подобный ответ-отмазка маму явно не устроит. – Леночка веселая, легко идет на контакт. Но слишком эмоциональная и увлекающаяся. Другое дело – Диана, - замолчала.

- Что не так с Дианой? – поторопила Эмилия, которой надоело вытягивать из дочери слова.

***

Машу, которая родилась в Мадриде, готовили к работе в Организации едва ли не с пеленок. И конечно, для девочки не было секретом, кто её родители.

Она прекрасно знала, что в окружении мамы и папы не бывает случайных людей. Великолепно справлялась с отведенной ей ролью. Готовилась к следующему этапу служения Организации. И понимала необходимость выполнения приказа. Равно как и невозможность его оспаривать.

Отец и мать Маши познакомились во время выполнения одного из первых в их карьере заданий. Они понравились друг другу, и было принято решение сохранить эту связку на будущее. Сделать их парой не только в работе, но и в жизни.

Когда Эмилии исполнилось тридцать, ей, как и многим женщинам, сообщили, что пора пополнить семью ребенком. Эмилия не возражала. Ребенок – великолепное прикрытие! Хотя, он и заставит отказаться от оперативной работы минимум на ближайшие пять лет.

Конечно, никто не стал сообщать девочке, в чем именно состоит работа родителей. Долгое время папа был для Маши успешным бизнесменом, разъезжающим по всему миру в сопровождении семьи. А строгую маму, корректирующую её мировоззрение и поведение едва ли не с пеленок, девочка долгое время считала всего-лишь «приложением» к папе. Не понимая, что при их работе не может быть главного в связке! Что «работа в поле» требует синхронизации не только действий, но и мыслей, и чувств.

Глава третья

На подъездной аллее у хореографического училища одна за другой останавливались и припарковывались машины, из которых «выгружались» отдохнувшие за лето, загоревшие будущие балерины и танцовщики.

Единственный день, когда можно оставить авто в непредназначенном для этого месте.

Единственный день, когда родители могут войти в жилой корпус хореографического училища.

Первое сентября.

Начало нового учебного года.

Диана и Леночка выпорхнули из автомобиля Тимура Халфина, который, вынув из багажника две сумки, подмигнул девушкам:

- Ну что, юные леди, - подруги хихикнули, вспомнив, что именно так к ним обращалась Эмилия, - пошли вас устраивать?

- Да ладно, пап, - беззаботно махнула рукой Леночка, - мы и сами справимся. Лучше постоим немного здесь, - смутилась, выискивая оправдание своему желанию. – Воздухом подышим.

Тимур Айдарович и Диана незаметно переглянулись. Они сразу поняли, чем вызвано желание Леночки. Девушки, которую долгие годы считали сироткой-нищенкой.

И вот сейчас представился случай покрасоваться не только в обновках, ведь перед выездом подруги надели новенькие костюмчики, но и постоять на виду у всех рядом с дорогим авто и мужчиной, стоимость туфель, брюк и рубашки поло, совсем простых, на первый взгляд, для посвященных не останется тайной.

Будущие балерины и танцовщики выбирались из машин и спешили в училище. Кое-кто бросал девушкам: «Привет!», - кто-то, молча, проходил мимо. Ожидаемого фурора не получилось.

- Ну все? – Диана взглянула на подругу. – Ты довольна? Пойдем?

- Они все завистливые суки, - бормотала Леночка, шагая к двери. – Могли бы хоть слово сказать! А так – жаба горло передавила!

Тимур покачал головой, слушая тираду дочери.

Диана крепко сжала руку подруги, словно стараясь поддержать или утешить.

Внесение багажа в комнату-келью девочек заняло от силы четверть часа.

- Ты иди, папка, - Леночка обняла отца, чмокнула его в щеку. – Нам нужно переодеться и бежать в танцкласс, - протянула Тимуру мобильный телефон: - Забери. Мстя устраивает шмоны пару раз в неделю. Все равно найдет и экспроприирует, - довольно усмехнулась, блеснув новым, непривычным для неё, словом.

Тимур взял телефон дочери, спрятал в барсетку, висящую на запястье:

- Если случится что-то неординарное, сообщи Милочке, - тотчас поправил самого себя. – Людмиле Марковне.

- Да что у нас здесь может случиться? – вздохнула Леночка. – В этом году нужно сделать максимум возможного, чтобы остаться в Южной Пальмире! А то, не дай Бог, приглянешься какому-то хореографу из Тмутаракани и запупырят тебя в провинциальный театрик, - погрустнела, оценив перспективу, которая вполне может стать реальной.

- Лена, ты лучшая в классе! – постаралась подбодрить Диана. – Какая Тмутаракань?!

- Ага, лучшая, - продолжала бубнить Леночка, - только после тебя.

- Ладно, - подруга не хотела спорить, - хватит уже пуантами меряться.

Леночка закусила губу. Диана смутилась, поняв несвоевременность высказывания.

- Где они, - Лена стояла, опустив глаза в пол.

- Там, в шкафу, - Диана прекрасно поняла, о чем спрашивает подруга. Злополучные пуанты так и остались лежать на полке в полиэтиленовом пакете.

Леночка метнулась к шкафу. Окинула взглядом его содержимое. Схватила пакет и протянула отцу:

- Сожги, пожалуйста! Я тогда была малолетней дурой, и не понимала, что творю.

Тимур посмотрел на Диану. Взял пакет, увидев кивок девушки, подтверждающий согласие с намерением подруги. Посмотрел на часы:

- Без четверти семь, - сообщил, не обращаясь ни к кому конкретно.

Подруги одновременно взглянули на будильник, стоящий на тумбочке между кроватями.

- Эх, будильник мой, будильник! – Леночка крутила штырек завода часов. – Пора тебе начинать отсчет времени нашего последнего года обучения!

***

Ровно в семь утра одиннадцать учениц выпускного класса, вошли в помещение, где в этом году будут проходить занятия.

Собственно, танцклассы отличались друг от друга только цифрой вверху двери. Но так было принято. Новый учебный год и новый класс.

В десять минут восьмого дверь распахнулась и вошла Людмила Марковна. Её наряд, черно-белый костюм в замысловатых зигзагах, не вызвал ни восхищения учениц, ни недоумения по поводу обновки педагога. Равно как и черные туфли-лодочки на небольшом каблучке, с белой отделкой по мыску и пятке.

- Доброе утро, девушки, - Милочка была рада встрече с ученицами, присевшими в приветственном книксене. – Сегодняшнее занятие, впрочем, как и каждое занятие нового учебного года, посвятим узнаванию того насколько мы подросли и потяжелели, - указала на весы, стоящие у стены и ростовую линейку к этой же стене прибитую.

Юные балерины, втянув одновременно несуществующие животы и попки, вжав головы в плечи, заспешили к «орудиям пыток».

Людмила Марковна старалась подбодрить девушек, чей вес оказался немного больше нормы. Говорила о том, что неделя-две интенсивных занятий приведет их в форму. При этом надеялась, что в этот период не заявится в класс Мстислава. Хотя и понимала, что надежды эти эфемерные и несбыточные. Для Мсти не было развлечения приятнее, чем поизмываться над выпускницами, которые уже прошли за годы обучения семь кругов балетного ада.

- На сегодня – все, - сообщила Милочка. – Жду вас в четыре пополудни! И хочу сразу сообщить, что вечерне занятие для учащихся выпускного класса увеличивается на час. А потому, постарайтесь успеть сделать уроки до четырех, либо откладывайте их на вечер.

Девушки дружно закивали. Расписание для них давно не было секретом. А то, что на учебу в школе не останется времени совершено – так кого она волнует, эта учеба?

***

- Ле-на! – Диана смотрела на подругу, стоявшую у окна и любующуюся морем, вид на которое открывался из комнаты девушек. – Укладывай ранец! Нам пора в школу.

- Да что мы там забыли? – скривилась Леночка. – Линейка праздничная уже прошла. Занятий сегодня тоже не будет. Так, только юбки протирать. Давай уже с завтрашнего дня начнем.

Глава четвёртая

- Через полтора часа поезд прибывает в Южную Пальмиру! - орал на весь вагон проводник, шествующий, покачиваясь, по проходу плацкартного вагона. – Собираем и сдаем постельное, иначе, не верну билеты!

Билеты и танцовщикам балетной труппы театра, и оперным певцам были необходимы! Именно поэтому, матерясь и возмущаясь сквозь зубы, явно недовольные тем, что их разбудили в половине шестого, когда можно было еще часок поспать, они начали сползать с полок и пробираться к туалету. Хрупкая балерина попыталась убедить корпулентного баритона пропустить её в умывальню первой, но не тут-то было!

Это на гастролях он мял по ночам в номере её изящное тело! А сегодня, спустя какой-то час с небольшим, на перроне вокзала его будет встречать законная жена! Перед которой он должен предстать в наилучшем виде и без ароматов винного перегара! А потому – в очередь, голубушка, в очередь! О том, что было на гастролях – можешь забыть, как о сладком сне. Гастроли завершились, а вместе с ними закончились гастрольные романы. Окончание и первых, и вторых отмечали полночи певцы и танцовщики после того, как сели в выкупленный для них плацкартный вагон поезда, следовавшего в Южную Пальмиру.

***

Сергей Истомин вышел из вагона одним из последних. Следом выпорхнула молоденькая балерина, с которой у него завязалось некое подобие романа еще в начале гастролей.

Девушка, понимая, что в восемнадцать лет Сереженька вряд ли обременен не только браком, но и какими-то серьезными отношениями, начала методично и скрупулёзно его, что называется, «окучивать».

Её поползновения Истомин не только понял, но и пресек в зародыше, сообщив, что в Южной Пальмире у него осталась невеста. С нею он будет строить семью.

Как ни странно, этот аргумент оказался превосходной «отмазкой» для балерины, которая, вздохнув, согласилась довольствоваться той «крупицей счастья», которую был намерен предложить новый танцовщик. Ну а Сергей, решив, что со следующей партнершей по постели ему может так не повезти, что дамочка окажется более требовательной и настойчивой, чем доставит ему немало хлопот, от намерения перетрахать всю женскую половину гастрольной труппы, включая певиц, отказался, и продолжил изредка нырять в постель к своей «первенькой».

Два месяца гастролей пролетели если и не как один день, то, в любом случае, достаточно быстро. Труппа давала сборные концерты в театрах по всей стране, не задерживаясь в каждом городе больше чем на неделю.

***

Город Льва на западе страны был последним в гастрольном туре. И поразил Сергея в самое сердце своей самобытностью и архитектурой.

В первое же утро по приезде, Истомин, отчего-то впавший в хандру и меланхолию, пожелал немного развеяться и отправился на прогулку. Выйдя из гостиницы, расположенной в историческом центре незнакомого города, медленно побрел вверх по улице, вдыхая еще прохладный воздух. Поморщился от покалывающей боли в висках. Подумал:

«Что за идиотская привычка отмечать прибытие в новый город и завершение гастролей в нем, алкогольными возлияниями?!»

Порадовался тому, что удалось отвертеться от вечерних посиделок после концертов, заканчивающихся, иногда, уже далеко за полночь. На его участии, честно говоря, не очень-то настаивали. Он был новичком в труппе, и, поди знай, какими путями попал в театр сразу по окончании училища?

Но вчера, после заселения в гостиницу, был тот самый случай, когда отказ не принимался. И Сергею пришлось вместе со всеми «наливаться» вином, к счастью, оказавшимся вполне недурственным. Но качество напитка не избавило от утренней головной боли, унять которую вполне способна чашка хорошего крепкого кофе.

Истомин увидел небольшое кафе и сел за выносной столик под полосатым тентом.

- Що робить гарний хлопець в моiй кав`ярнi в таку ранню годину? – из двери кафе вышла полная брюнетка и медленно приблизилась к столику.

Истомин, выросший в Северной Пальмире, не знал языка, на котором говорит женщина. Незнакомка, усмехнувшись, повторила вопрос, слегка переиначив его:

- Откуда вы, юноша, и почему решили посетить славный город Льва?

- Из Южной Пальмиры, - ответил Истомин. – Намерены дать три концерта в вашем театре.

- Вы актер? – взгляд незнакомки стал заинтересованным.

- Артист балета, - разъяснил Сергей, - танцовщик.

- Ой, як цiкаво! – всплеснула руками брюнетка, - в мене щэ не було знайомых балерунiв, - усмехнулась.

Сергей поморщился. Уж что-что, а слово «балерун», считающееся оскорбительным в среде балетных, он понял прекрасно.

Незнакомка смутилась. Но тут же встряхнула копной волос, вскинула голову:

- Могу я вам что-то предложить? – поинтересовалась. – Я владелица этого кафе, но обслужу вас, потому как до открытия и прихода персонала еще почти час.

- Я бы выпил кофе, - Истомин снова поморщился, почувствовав новый прилив головной боли. – После вчерашнего банкета башка раскалывается, - объяснил свое желание, словно оправдываясь.

- Я бы порекомендовала нечто иное, - брюнетка продолжала в упор разглядывать Сергея. – Правда, приготовление напитка займет больше времени, но, если вы не торопитесь…

- Не тороплюсь, - обрадовал Сергей. – Репетиций на гастролях нет, а потому я свободен до вечера.

- Мене звуть Наталка, - сообщила незнакомка. Добавила: - Можно – Наташа, если вам так удобнее.

- Наталка мне больше нравится, - усмехнулся Истомин. – Сергей, - представился в сою очередь.

- Добре, - кивнула Наталка и скрылась в кафе.

Только через двадцать минут она, держа в руках две чашечки, расточающие дивный аромат на всю улицу, вышла из кафе и поставила на стол напиток.

- Что это? – Сергей принюхался, улавливая знакомый и, одновременно, незнакомый запах.

- Горячий шоколад! – гордо провозгласила брюнетка. – С корицей, гвоздикой, мускатным орехом и черным перцем!

Истомин вздохнул, подумав, что выпив эту «углеводную бомбу» он обречет себя на трехдневную интенсивную работу у станка.

Глава пятая

Леночка крутилась у зеркала, подкрашивая и без того густые и черные ресницы. Провела по губам карандашом бледно розовой помады. Скептически хмыкнула, рассматривая свое отражение:

- Вроде, ничёсетак? – взглянула на Диану, уже полностью одетую и ожидавшую, пока подруга закончит «чистить пёрышки».

- Красотка! – одобряюще кивнула Диана. – Идем, а то опоздаем к уроку.

Леночка, одернув жакет, еще раз взглянув в зеркало, схватив стоявший на тумбочке рюкзак, поспешила за подругой, покидавшей комнату.

- Не лети, как угорелая! – схватила Диану за руку. – Мы взрослые девушки! И нам положено двигаться неторопливо и горделиво.

- Скажешь тоже, - усмехнулась Диана, но быстрый шаг замедлила.

Подруги вышли из двери училища и, не успев сделать несколько шагов, замерли, словно споткнувшись обо что-то.

Этим «чем-то» был Сергей Истомин, успевший покинуть салон такси, захлопнуть за собой дверцу авто, и повернувшийся ко входу, чтобы проследовать в здание.

Леночка быстро повернула голову, взглянула в побледневшее лицо подруги:

- И что ты замерла? Пошли! Поздороваемся для начала.

Диана замерла, не собираясь следовать совету подруги. Конечно, она понимала, что встреча с Сергеем неизбежна. Что рано или поздно им придется и увидеться, и поговорить. Но не думала, что все произойдет так внезапно. Именно сегодня! Хотя, уже вторая половина сентября. И Милочка говорила, что в эти дни театр должен вернуться с гастролей.

Девушки стояли посередине аллеи и смотрели, как к ним навстречу идет Сергей. Мимо пробегали спешащие в школу юные балерины и танцовщики. Они обтекали замерших подруг и вчерашнего выпускника, поглядывая на них с любопытством, но не останавливаясь. Взрывной характер Леночки и её острый язычок ни для кого не были тайной. Попробуй, остановись! Попробуй, спроси о чем-то! В лучшем случае ответит так, что отобьет всякую охоту задавать вопросы. А ведь может и наподдать по затылку так, что долетишь до школы в считанные минуты.

- Привет, Диана, - Истомин остановился перед девушками. - Как ты?

- А со мною, значит, даже здороваться не нужно?! – ехидно спросила Леночка.

- Здравствуй, Лена, - исправил оплошность Сергей. Спросил, осознав глупость вопроса, еще не закончив его: - Вы в школу?

- На дискотеку! – продолжала ёрничать Леночка. Добавила, увидев растерянное лицо Истомина: - Конечно, в школу, куда же еще?! – уставилась на Сергея, словно ожидая продолжения беседы.

Но Истомин посчитал, что приличия соблюдены, а потому снова смотрел только на Диану:

- Нам нужно встретиться и поговорить.

- О чем? – вздохнула девушка. – Все, что я хотела – уже сказала. Не вижу смысла в дальнейших разговорах, - она по-прежнему старалась не встречаться взглядом с Сергеем, смотрела куда-то в сторону, сделала шаг влево, словно собираясь обойти заслоняющего дорогу.

Юноша повторил манёвр Дианы и снова стоял прямо перед ней.

- Ну что ты, как маленький? – Диана подняла глаза, в которых Сергей увидел какой-то странный блеск. – Не о чем нам говорить. И встречаться незачем, - умудрилась каким-то образом проскользнуть мимо юноши, который, от неожиданности, только и смог, что схватить её за полу жакета.

Услышал треск и увидел, как в сторону отлетела пуговица.

- Вот ведь медведь безрукий! – крикнула Леночка. Осмотрелась, в надежде найти пуговицу, но, не заметив искомого, бросилась догонять подругу, бросив через плечо Сергею: - В каком колхозе тебя только воспитывали?!

Истомин все так же стоял на аллее. Он не понимал, чем обидел Диану?! Почему она с ним так разговаривает? Ведь он не сделал ей ничего плохого! Пожал плечами, подумав, что не собирается сдаваться так просто. Судя по всему, Диана уже помирилась с подругой, хотя, простить такое! На это способен не каждый. Ведь не обнаружь он тогда пуанты полные перца, неизвестно чем закончилась бы для Дианы проделка Леночки. Увидел, как у обочины что-то блеснуло. Подошел, нагнулся, поднял лежавшую в пыли пуговицу и сунул в карман брюк.

Посмотрел на окна училища. Заметил стоявшую за одним из них Звездинскую, которая внимательно наблюдала за разыгравшейся на аллее сценой. Помахал любовнице рукой, улыбнулся, и зашагал ко входу в училище.

***

- Ну что, увиделся с сестричкой? – поинтересовалась Мстислава вместо приветствия. – Ты ведь за этим явился?

- Я явился, чтобы встретиться с тобой, - Сергей потянулся к лицу Мстиславы, собираясь поцеловать. – Кстати, мы только приехали с гастролей, и я сразу же помчал к тебе. А Диану увидел совершено случайно.

- Так я тебе и поверила, - довольная Мстя подставила щечку для поцелуя. Поинтересовалась: - Что, даже домой не заехал?

- Сразу к тебе! – Истомин прижал к груди любовницу. – А ты немного пополнела, - тут же добавил: - Но тебе идет! Такая грудка аппетитная.

- И когда ты успел разаппетитеться на большие сиськи? – продолжала ворчать Звездинская, довольная похвалой своим новым формам.

***

Леночка едва успела догнать Диану у самого входа в школу.

- Блин, смотри, этот гад тебе пуговицу вырвал! – на месте оторванной пуговицы, которая крепилась на металлической заклёпке, зияла дырка с рваными краями.

- Нужно вернуться найти, - пробормотала Диана. – Только дождемся, пока он уйдет.

- Что ты так его боишься?! – неистовствовала подруга. – Что он тебе сделает?!

- Ничего не сделает, - пожала плечами девушка. – Да и не боюсь я вовсе. Просто не хочу разговоров, в которых не вижу смысла.

По коридорам школы разнесся звонок, оповещающий о начале нового урока.

- Ну и черт с ней, этой пуговицей! – махнула рукой Леночка. – Пошли в аудиторию, а то ты без новых знаний совсем зачахнешь.

- А как же? – Диана указала на дырку.

- Заштопаем! – успокоила подруга, явно не дружившая с ниткой и иголкой. – А пуговицу Милочка тебе купит точно такую же в галантерейке. Сегодня на вечернем уроке попросим её.

***

Тимур забрал Милочку после вечернего урока.

Глава шестая

Сергей проснулся ровно в шесть. Протянул руку, надеясь обнять любовницу, которой положено было лежать рядом с ним. Но только провел пальцами по шелку простыни.

- Проснулся? – Звездинская накладывала макияж, сидя за туалетным столиком, стоявшим в углу спальни. – Вставай, быстро в душ и одевайся.

- Да ладно тебе, - Истомин довольно улыбнулся, вспоминая прошлую ночь. – Я успею все сделать к твоему возвращению.

***

Прошло пять дней с того момента, как театр вернулся с гастролей.

Все эти пять дней он провел с Мстиславой.

Утром, когда любовница уезжала в училище, долго валялся в постели. Неторопливо завтракал. Вынимал какой-то журнал из стопки, сложенной на одной из полок в гостиной. Листал глянцевые страницы, рассматривая фото красивых мужчин и женщин. Бегло прочитывал какую-то статью о том, как нужно правильно и с наибольшей вероятностью успеха «охмурять мужиков». Журналы в подборке Мстиславы были женские, а о чем еще нужно писать в подобном издании, если не о красоте лица и тела, с чем, впрочем, у Звездинской проблем не было, да о способах «правильного поведения» с противоположным полом.

Мстислава возвращалась домой после полудня. В училище она старалась не задерживаться. Да и к чему? «Навести шорох» и «построить дрыгоножек» она вполне успела за те несколько дней, которые прошли с момента её возвращения до приезда Сереженьки. Так что пусть выдохнут, радуясь, что гроза если и не миновала, то отложена на несколько дней, а ей нужно домой!

Возвращаясь, Звездинская забегала в отдел кулинарии ближайшего супермаркета, забирала уже приготовленные для неё упаковки с нарезками и лёгкими салатиками и стремглав неслась вверх по лестнице. Открывала дверь и тотчас оказывалась в объятиях своего молодого любовника.

Чуть позже пара неторопливо ужинала и снова ныряла в постель. Неутомимость Истомина в сексуальных утехах радовала Мстю, но вот то, что ей просто-напросто не о чем с ним поговорить, начало раздражать спустя три-четыре дня. Время для откровенных разговоров еще не настало.

Мстислава давно выслушала отчет Сереженьки о гастролях. Правда, ей показалось, что любовник о чем-то умолчал. Нет, он не скрывал от неё свою временную связь с одной из балерин. Да и что тут такого?! Любовница сама дала «добро», понимая, что запрет только подстегнет Сереженьку в стремлении его нарушить. Но вот о той непонятной толстушке, с которой он познакомился в городе Льва, Истомин упомянул как-то вскользь. И на вопрос: «И как она в постели?» - смутился и пробормотал: «Ничего не было. Она не в моём вкусе».

«Ну как же», - усмехнулась Мстислава, стараясь не афишировать недоверие: «Не в твоем! Да ты, голубчик, вырвавшись на свободу, готов был перетрахать все, что шевелится! Не дала тебе баба, вот и выискиваешь для себя оправдания!» - но озвучивать свои мысли Звездинская не торопилась. Да и было чем заняться любовникам, кроме разговоров.

Мстислава выискивала предлог, чтобы спровадить Сереженьку домой к родителям. Она привыкла жить одна! Опасаться, что трехмесячная беременность будет замечена, повода не было. Великолепный мышечный корсет балерины, пусть и бывшей, гарантировал сохранение тайны еще надолго. Утренняя пилюля, которую Мстя объяснила необходимостью в приёме витаминов, вопросов у Истомина не вызвала. Нужно, так нужно.

Но вчера днем, когда Мстислава еще была на работе, позвонил Гассерт.

- Сегодня вечером приеду, - сообщил, едва Звездинская взяла трубку.

- Завтра, - смутилась Мстислава. – У меня дома Сергей.

- Ну, так выпроводи его! – Алексей Викторович не желал ничего слушать.

- И как ты себе это представляешь?! – разозлилась Мстя. – Выгнать взашей? Ты, надеюсь, не забыл, что я жду от него ребенка? И что по-прежнему собираюсь выйти за него замуж?!

Спорить с вздорной бабой у Гассерта не было желания, да и разговор, если честно, вполне может подождать один день:

- Хорошо, - согласился. – Буду завтра, - и нажал клавишу отбоя.

В этот же вечер Мстислава начала намекать Сереженьке на то, что нужно все-таки поехать домой и узнать, как там родители.

- Я позвоню, - Сергей потянулся за телефоном.

- Как-то некрасиво получится, - ворковала Мстя. – Не звонил, не звонил все время гастролей, и не придумал ничего лучшего, чем «порадовать» звоночком после возвращения. Лучше поезжай завтра и побудь с родителями хотя бы пару дней, - добавила, увидев, как недовольно нахмурился Истомин: - Я от тебя никуда не убегу, дурашка, - взъерошила волосы любовника.

- Хорошо, - согласился, притягивая Мстиславу к себе. – Сделаю, как ты сказала, - добавил перед тем, как впиться в рот поцелуем: - Они меня тоже звонками не донимали все это время.

Выяснять что да почему, а тем более думать о причине молчания Истоминых-старших у Мсти не было ни малейшего желания. Она застонала, чувствуя, как любовник вошел в неё быстрым, напористым толчком.

***

- Ты должен поехать к родителям, - напомнила Мстислава о вчерашнем разговоре.

- Давай завтра, - у Сергея не было охоты покидать уютную квартирку Звездинской.

- Нет, Сереженька, сегодня, - Мстя постаралась, чтобы её голос звучал мягко. – Чем раньше ты решишь эту проблему – тем лучше. Так что вставай! Я уже вызвала такси.

- А позавтракать? – тянул время Истомин.

- Вот дома с родителями и позавтракаешь! – в глазах Звездинской сверкнула злость. Ну, в самом деле, сколько ей еще нужно уговаривать этого мальчишку?! О том, что «этому мальчишке» ею же уготована роль мужа, Мстислава благополучно забыла. – Сумку свою не забудь, - напомнила о багаже, перевезенном Сергеем в её квартиру.

- Будет лучше, если ты поживешь несколько дней у родителей, - Мстя заглядывала в глаза Сергею, сидя рядом с ним на заднем сидении такси. – Я, конечно, стану скучать, но ведь нельзя быть эгоисткой и полностью завладеть твоим временем.

- Да и времени осталось не так, чтобы уж много, - пробормотал Сергей. – Через неделю начинаются репетиции в театре.

Глава седьмая

Весь день Сергей провел с отцом.

Истомин-старший порывался встать с постели, но сын, пододвинув кресло к кровати, сел рядом и «поставил ультиматум», сообщив, что будет рассказывать о том, как прошли гастроли, только в случае, если отец не станет нарушать предписанный врачом режим.

Конечно, Сергей не стал говорить, что вернулся в Южную Пальмиру пять дней назад и вместо того, чтобы ехать сразу домой, все эти пять дней не вылезал из постели Звездинской. Собственно, половая жизнь и сексуальные предпочтения Сереженьки в семье никогда не обсуждались. Не стал Истомин-младший и в этот раз рассказывать папе, как и с кем он проводил ночи на гастролях. А вот о знакомстве с Наталкой, жительницей города Льва, рассказал в подробностях. Здесь скрывать было нечего.

- Умная женщина, - Сергей Васильевич констатировал и без того понятный факт после того, как сын сообщил, что ему будет не хватать вот таких задушевных бесед. – И я буду рад, если ты прислушаешься к её советам.

- Конечно! – кивнул Сереженька, постаравшись не вспоминать, что и не подумал следовать советам Наталки. Оправдал себя тем, что его наперсница не имела понятия, что дома его, кроме родителей и, возможно, Дианы, ждет еще и любовница. Добавил: - А теперь мы с тобой тоже можем поговорить откровенно на многие темы.

- Ты останешься дома? – уточнил отец.

- Да. По-крайней мере до тех пор, пока ты окончательно не выздоровеешь.

- Ты ставишь меня в условия, когда я сам захочу подольше оставаться в постели, - усмехнулся Истомин-старший.

- Ну что ты? – смутился сын. – Поправляйся. Я никуда не денусь! Буду вместе с тобой все дни, - загрустил, - пока не начнутся репетиции в театре. А они начнутся первого октября.

- До первого еще неделя, - Сергей Васильевич был рад тому, что представится целая неделя для общения с сыном. – Да и мне нужно уже первого быть на работе.

- Ты вполне можешь руководить подчиненными удаленно, - пожал плечами сын. – Для того чтобы раздавать указания не стоит в обязательном порядке ехать в офис.

- Дело не в том, что мне нужно присутствовать на совещаниях лично, - казалось, что Истомин-старший о чем-то задумался. – Но в начале октября начинается предвыборная гонка за пост губернатора. И слухи о тех, кто на этот пост баллотируются, меня не радуют. Нужно обязательно встретиться и переговорить с друзьями и деловыми партнерами. Выбор кандидата, в которого мы станем вкладывать деньги – должен быть общим.

- Никогда не думал, что ты интересуешься политикой, - пробормотал Сергей.

- Большой бизнес всегда идет рука об руку с политикой, - улыбнулся Сергей Васильевич. – И я рад, что ты будешь как можно дальше от этой грязи и интриг.

Истомин-младший подумал о том, что грязи и интриг на балетной сцене никак не меньше, но вслух говорить об этом не стал. Пусть отец свято верит, что балет – это всегда прекрасно, великолепно и сказочно.

В два пополудни Эльза вкатила в спальню столик с обедом для мужа и сына.

- Теперь у вас одинаковая диета, - улыбнулась обоим, - и мне не придётся готовить несколько разных блюд.

- Пообедай с нами, мам, - Сергей видел на столике только два прибора и два набора фраже.

- Я чуть позже, - Эльза уже шла к двери. – Не стану вам мешать, - вышла из спальни мужа.

- Как она, - Сергей кивнул в сторону двери, за которой скрылась мать.

- Нормально, - отчего-то погрустнел Истомин-старший. – Внимательна, заботлива и безмятежна, - горько усмехнулся: - Идеальная жена и сиделка. Вот только к Диане ехать наотрез отказалась! – повысил голос. – Как я не уговаривал, как ни убеждал! Дошло до скандала. Я пригрозил разводом, если не сделает, как я велю, и не встретится с дочерью, - смутился и добавил: - После одного такого скандала у меня и случился приступ.

- Пап, давай есть, - Сергей вовсе не хотел, чтобы отцу снова стало плохо. – Не думай об этом. Я сам поговорю с мамой, - снял крышку с блюда. – Так, что там нам мать приготовила?

- И с Дианой встреться и поговори, - Сергей Васильевич взял тарелку, в которую сын положил ломтик отварной телятины и немного салата из сладкого перца и помидоров. – Там приставной столик, - указал пальцем свободной руки куда-то в угол. – Достань, пожалуйста, - смутился: - Ем как барин, не выходя из постели.

***

В семь вечера в спальню снова вошла Эльза:

- Так, мальчики, на сегодня общения хватит. Водные процедуры и спать, подошла к кровати мужа. – Я помогу тебе встать.

- Я сам, - отмахнулся Сергей Васильевич. – Врач сказал, что я практически здоров.

Сергей смотрел, как тяжело поднялся с постели отец, как медленно, какой-то шаркающей, стариковской походкой направился выходу из спальни. Подумал, что до полного выздоровления еще далеко. Пошел следом за родителями. Догнал их уже в коридоре:

- До завтра, папа? – то ли спросил, то ли констатировал факт.

- Спокойной ночи, сын, - ответил Сергей Васильевич не оборачиваясь. Так, словно боялся споткнуться и потерять равновесие.

- Я зайду к тебе чуть позже, - в отличие от мужа, Эльза обернулась и улыбнулась сыну.

***

- Как прошли гастроли? – полюбопытствовала, войдя в комнату Сергея спустя час с небольшим.

- Как папа? – Сергей не хотел повторять снова то, о чем весь день рассказывал отцу.

- Уснул, - пожала плечами Эльза. – Он всегда сразу засыпает после приема лекарств.

- Почему ты не поехала к Диане? – Истомин-младший решил сразу выполнить обещание, данное отцу и поговорить о сестре.

- Зачем?! – в голосе Эльзы зазвучала злость. – Я не хочу и не стану этого делать! Уже сказала и Сергею (о муже) и повторю тебе – я не верю в то, что эта девчонка моя дочь! Кроме небольшого сходства и того, что она, как и я, выбрала стезю балерины, между нами нет ничего общего!

- Откуда ты знаешь, мама? – растерялся Серной. – Ведь ты с нею даже толком не поговорила?

- Мне вполне достаточно того, о чем рассказали вы! – Эльза презрительно усмехнулась. – Такое поведение, такое отношение к людям, которые не сделали тебе ничего плохого, уж мне-то точно не свойственны! Эта наглая хабалка не может быть моей дочерью в принципе!

Глава восьмая

Утром первого октября Истомины, отец и сын, вышли из квартиры, принадлежащей семье, ровно в восемь.

Автомобиль ждал Сергея Васильевича, чтобы доставить к месту службы.

- Тебя подбросить? – поинтересовался Истомин-старший у сына.

- Нет, - покачал головой Сергей. – Мне нужно быть в театре к девяти. Пройдусь пешком.

Дорога к театру не отняла много времени. Через полчаса Сергей стоял перед черным входом и раздумывал о том, пройти ли в зал, где должна собраться труппа, сразу или лучше немного обожать. Посидеть, например, на скамейке в уютном дворике Пале-Рояля.

В октябрьском воздухе уже чувствовалось едва уловимое дыхание осени. Утро было прохладным, но солнечным, и обещало жаркий день. Еще радостно зеленела листва платанов, но «ладошки» каштанов начинали рыжеть и скручиваться по краям.

Сергей опустился на одну из скамеек, расположенных полукругом перед фонтаном в центре дворика. Раскинул руки вдоль спинки скамьи. Запрокинул голову, подставив лицо лучам восходящего солнца, и прикрыл глаза.

- Досыпаете, юноша? – рядом послышался скрипучий прокуренный голос. – А мне думалось, что двух недель после гастролей более чем достаточно для того чтобы отдохнуть и отоспаться.

Сергей приоткрыл глаза, слегка повернул голову и увидел сидящего рядом главного хореографа театра, вынимающего из серебряного портсигара папиросу, марки, являющейся одним из символов Южной Пальмиры.

- Позволите? – спросил хореограф только для того, чтобы соблюсти приличия. Разрешения Сергея ему явно не требовалось.

- Конечно, курите, - кивнул Истомин. Уточнил: - А я не курю.

- А вам и нельзя, - усмехнулся хореограф, поднося к папиросе огонек длинной спички. – При вашем, юноша, росте и статях нужно иметь здоровые лёгкие. Иначе, ту роль, которую я собираюсь вам предложить в грядущей новой постановке – не вытяните никогда!

Сергей почувствовал, как напряглась каждая мышца:

- Я могу узнать, о какой роли вы говорите?

- Можете, - кивнул хореограф, - и обязательно узнаете! Только чуть позже. Когда соберется вся труппа! – не мудрствуя лукаво, отшвырнул окурок в сторону урны и, к удивлению Истомина, попал точно в неё. Хлопнул ладонями по худым ляжкам и резко встал:

- Кому сидим, юноша? Чего ждем? Пора идти. Нам сегодня предстоит выдержать неравный бой! - и, не оборачиваясь, зашагал к черному входу в театр.

- Меня Сергеем зовут, - юноша быстро шел следом за постановщиком спектаклей. – Истомин фамилия, - решил напомнить.

- Я знаю, - ответил резко хореограф.

***

Первые ряды партера были заполнены балеринами и танцовщиками. На эту встречу приглашались все. От ведущих исполнителей заглавных партий до тех, кто выступал в кордебалете.

Сегодня главный хореограф не только утвердит или перераспределит роли в спектаклях, которые давно и с неизменным успехом идут на сцене Театра Оперы и Балета, но, возможно, объявит о начале репетиций новой постановки! Этого момента с нетерпением и страхом ждали все.

С нетерпением – потому что вполне возможно именно в новом спектакле кому-то, выступающему на вторых ролях, будет предложено попытаться блеснуть в новой партии. Со страхом – потому как подобного предложения может и не быть. И снова придётся довольствоваться малым, радуясь тому, что тебя не отодвинули к «заднику», что не станешь всего лишь фоном для феерического танца Примы и её партнера.

Головы присутствующих повернулись к проходу, по которому быстро шел к сцене хореограф.

По залу пронёсся шепот, переходящий в откровенно недоумевающие, достаточно громкие фразы.

Балетные не могли взять в толк, с какого перепугу этот мальчишка, который на сцене без году неделя, удостоился чести сопровождать хореографа. Что он такое? Какую роль ему отныне суждено играть в театре? Не станет ли он новым фаворитом у постановщика? Не обойдет ли всех в гонке, именуемой битвой за роль?

Сергей приотстал. Увидел сидевшую слева от прохода Диану. Заметил пустое место рядом с девушкой. Протиснулся мимо балерин кордебалета, которым не пристало красоваться в первых рядах. Сел в кресло:

- Привет, - улыбнулся девушке. – А ты здесь какими судьбами?

- Мстислава велела приехать, - пожала плечами. – Вчера вызвала и сказала, что мне сегодня нужно не в школу, а сюда.

На пару зашикали из передних рядов.

Хореограф стоял на сцене и недовольно смотрел в зал, ожидая полной тишины.

- Итак, друзья мои, - постановщик одарил присутствующих широкой улыбкой, - как всегда, я рад сообщить вам о том, что в этом году гастроли прошли не менее успешно, чем в предыдущем, - довольно потёр руки, - а потому мы, отработав до совершенства спектакли, входящие в репертуар, можем себе позволить включить нечто новое! Нечто, которое, как я думаю, станет не только в ряд со Щелкунчиком и Лебединым, но и, возможно, превзойдет их по успеху у публики! Вы уже догадались, о какой постановке я говорю? – обвел взглядом балетных, все так же хранящих гробовое молчание. Продолжил, так и не получив ответ, на который, впрочем, и не рассчитывал, а только «создавал ажиотаж»:

- Баядерка! Вот какой спектакль я намерен поставить! И думается мне, что нам, друзья мои, удастся превзойти и Петипа, и его любимых танцовщиков!

Зал продолжал хранить молчание, словно ожидая продолжения речи.

- Я, конечно, могу исполнять сразу партии: Одетты, Феи и Китри, для меня это не трудно. Но, в придачу к ним вы хотите, чтобы я начала репетировать и Никию! Это не под силу даже такой выдающейся балерине, как я! – Прима встала и гордо вскинула голову. Нахмурилась, словно о чем-то подумав: - Или вы хотите отказаться от какой-то постановки?!

- Нет, - отчего-то развеселился хореограф. – Все спектакли останутся! И ты, голубушка, получишь возможность блеснуть в роли Баядерки! Скажу больше, Фею ты танцуешь в этом сезоне в последний раз. В следующем году твоими останутся партии Одетты, Китри и, собственно, Никии.

- И кто же будет танцевать Фею в основном составе? – ехидно усмехнулась Прима. Кивнула в сторону сидевшей невдалеке балерины. – Уж не эта ли великовозрастная жирная деревяшка?

Глава девятая

За прошедшую неделю Сергей Истомин успел войти в ритм предстоящих репетиций. До компоновки спектакля на сцене нужно было отточить все элементы роли, все нюансы танца в репетиционном зале, ничего общего не имеющего с танцклассом училища.

Репетиционных залов в театре было два. В каждом из них занимались балерины и танцовщики обоих полов. Разница состояла в том, роль какого плана предстояло воплотить на сцене.

Если для ведущих танцовщиков и балерин отводилось и наилучшее время для репетиций, и наибольшее внимание хореографа, то для тех, кто выступал во втором составе или танцевал в кордебалете, давались указания, зачастую – общие, и только раз в неделю главный хореограф театра приходил посмотреть все ли так хорошо, как ему хочется.

Вначале, Сергей, привыкший к вниманию педагогов, растерялся. Но спустя короткое время, подумал, что рядом с ним всегда будет Звездинская! Которая и поможет, в случае чего, и подскажет, и надавит на своего «другана-хореографа», о встрече с которым, равно как и о своей роли в продвижении любимого Сереженьки, Мстислава не преминула сообщить любовнику уже при первой же после разлуки встрече.

Истомин не был ни глупцом, ни самоуверенным зазнайкой. Он понимал, что Звездинская старается продвигать его всеми силами. И вовсе не был против. Правда, иногда задумывался над тем, зачем лично ей это нужно. Сергей знал, что он у Мсти далеко не первый и думал, что вовсе не последний. В какую-то неземную любовь он не верил. Считал, что Мстислава просто идет на поводу у своей прихоти и отговаривать, разубеждать её не нужно. Хочет – пусть поможет в начале карьеры. Ну а нет – справится сам.

Отработка элементов танца, разучивание партии в грядущей премьере происходила в среду и пятницу. В понедельник и четверг Сергей встречался с Дианой. И оттачивал вместе с девушкой выступление в роли Принца в Щелкунчике. Во вторник он спешил в репетиционный зал, чтобы понаблюдать за тем, как готовится к выступлению Прима, исполняющая роль Феи в первом составе. Сергей не волновался о себе. А вот для Дианы не мешает отметить ключевые моменты танца. И потом разучить их во время совместной репетиции. Истомин понимал, что ради девушки Мстя больше и пальцем не шевельнет.

Впрочем, встречи Сергея и Мстиславы всегда были бурными. Казалось, что любовники рады тому, что между ними больше нет преграды: педагог – ученик. Что не нужно больше оглядываться и думать о том, как отнесется к их связи общественность.

Сергей все чаще оставался ночевать у Звездинской. Правда, каждое утро, едва успев умыться, несся домой. Он все еще не мог успокоиться после болезни отца. Ему было необходимо убедиться в том, что папа здоров.

- У тебя кто-то есть? – полюбопытствовал однажды Истомин-старший.

- Ну да, - отчего-то смутился Сергей.

- Познакомишь?

- Даже не знаю. Может, чуть позже.

- У вас все вот это несерьезно? – настаивал отец.

- Не знаю, папа, - нахмурился и сжал губы. – Не знаю.

- Когда определишься – не забудь представить свою избранницу, - улыбнулся сыну.

О том, что ему предстоит танцевать с Дианой в Щелкунчике, как и о том, какие отношения завязываются между ними, Сергей упомянул вскользь. Выпытывать подробн6ости Истомин-старший не стал. Сын сам обо всем расскажет, когда придёт время.

***

Леночка старалась изо всех сил держать себя в руках. Ничем не показать, как завидует подруге.

Конечно, она была рада тому, что Диана уже, считай, введена в труппу.

Но эта радость меркла каждый раз, когда девушка думала о том, что подруга два, а то и три раза в неделю имеет возможность не только видеться с Истоминым, но и танцевать с ним. Чувствовать касание его рук. Смотреть ему в глаза. Ощущать на коже его дыхание.

И каждый раз представляла себя на месте Дианы, которая всеми силами старалась не провоцировать вспышку негативных чувств подруги, ограничиваясь только короткими, скупыми рассказами о репетициях.

- Почему ты никогда не пригласишь Сергея к нам в комнату? – спрашивала Леночка, надеясь хоть таким образом встретиться с юношей, который никак не желал покидать её мысли.

- Ты ведь знаешь наши порядки, - пожимала плечами Диана. – Он уже не является учеником. А потому делать в училище Истомину нечего.

- Почему ты называешь Сергея по фамилии? – недоумевала подруга.

- Потому что это и есть его фамилия, - хмурилась Диана. – Хватит о нем. Давай лучше книжку обсудим. Тебе понравился роман? Думаю, что ты успела прочесть больше чем я.

- С чего такие думки? – пожала плечами Леночка. – У меня занятия в танцклассе, когда ты уходишь на репетицию в театр. Времени на всякие читания нет совершенно.

- Прости, - смутилась Диана. – Я как-то не подумала, - обняла подругу. – Давай вместе почитаем?

- Давай, - кивала Леночка. – Ты вслух читай, а я буду слушать, - ложилась рядом с подругой, обнимала её одной рукой, стараясь не заслонять страницы открытой книги и… спустя несколько минут засыпала под тихий монотонный голос Дианы.

Диана откладывала книгу, осторожно тянулась к кнопке выключателя настольной лампы. Комната погружалась в темноту. Диана погружалась в собственные мысли.

Она думала о том, что было бы здорово, найдись для Леночки какая-то роль в Щелкунчике. Любая! Пусть самая маленькая! Они бегали бы на репетиции вместе. И Леночка, наконец-то получила бы возможность встретиться со «своим» Истоминым.

От проблем подруги мысли плавно перетекали к Сергею. Концентрировались на нём.

Диана была благодарна юноше за то, что он перестал акцентировать внимание на их родстве. Оставил в покое идею поспособствовать её встрече с Эльзой. С той женщиной, благодаря которой Диана, возможно, пришла в этот мир.

Сама Эльза не вызывала в Диане никаких эмоций. Абсолютно! Девушка даже не злилась и не обижалась на свою гипотетическую мать, хотя и не отрицала того, что поведи себя Истомина иначе, вызвала бы совсем другие чувства.

Оправданием тому, что Эльза не смогла увидеться с Дианой, могла послужить болезнь её мужа. Хотя, так себе оправдание. Если бы захотела – нашла бы время! Но она не захотела. А это значит, что не допускает даже мысли о своей вине перед дочерью. Да и не считает она Диану дочерью! Не чувствует перед нею никакой вины!

Часть вторая. Глава первая

Сергей замер под непрерывной моросью обложного дождя и не мог поверить в случившееся.

Он сжимал руку стоявшей рядом с ним Дианы и, так же как и девушка, смотрел прямо перед собой, ничего не видя, никого не замечая.

В голове прокручивались события последних дней.

Мозг не мог ни на одном из них сконцентрироваться. Ни за одно зацепиться. А потому воспоминания были без начала и конца. Клочковатые и фрагментарные.

***

Сергей помнил, как бежал по дороге, постоянно оглядываясь, в надежде увидеть пустое такси.

Как махал рукой каждой пролетающей мимо машине.

Как наконец-то догадался вынуть из бумажника купюру и стал размахивать ею, даже не зная, какого номинала денежка, зажатая в руке.

Как чуть ли не упал на переднее сидение остановившегося у обочины авто и прокричал водителю адрес.

Как швырнул на колени водителю купюру, услышав недоумевающий вопрос:

- Да здесь же совсем рядом! Зачем вам машина?

Как прохрипел:

- Быстрее! У отца сердечный приступ!

Как взлетел, перепрыгивая через ступеньку, на третий этаж и толкнул дверь квартиры, оказавшуюся не запертой.

Как вбежал в спальню отца.

Как увидел стоявшую в изголовье кровати маму и замершего рядом с нею врача.

- Что случилось?! Почему?! – Сергей не мог, да и не старался скрыть эмоции.

- Не кричите, молодой человек, - шепотом попросил врач. – Ваш ор только повредит Сергею Васильевичу.

- Папа поправится? – смотрел на побелевшие губы отца, из которых вырывалось едва заметное дыхание.

Делать прогнозы врач не мог, да и не хотел:

- Не знаю. Ваша матушка настаивала, чтобы мы вызвали бригаду из Интосаны. Но я настоял на госпитализации в еврейскую. На сегодняшний день там лучшие кардиологи. Если они не смогут вытянуть Сергея Васильевича с того света, то не сумет никто. Неотложка должна быть с минуты на минуту.

Едва врач закончил фразу, как в коридоре послышались шаги. Вошли трое мужчин с брезентовыми носилками.

Врач, встретившись взглядом с одним из прибывших, ограничился кивком вместо приветствия. Велел:

- Перемещаем осторожно. Подозрение на обширный инфаркт. Кардиограмма и прочее уже по прибытию в клинику.

Двое дюжих санитаров ловко ухватили за углы льняную простыню, и переложили Истомина-старшего на носилки вместе с постельным бельем.

- Почему они вынесли Сергея ногами вперед?! – бормотала Эльза, спускаясь по лестнице вслед за врачами.

- Потому что так удобнее транспортировать, - обернулся приехавший на скорой врач. – Вы же не хотите, чтобы к инфаркту у вашего мужа добавился инсульт от того, что мы станем нести его головой вниз? – пробормотал, уже отвернувшись: - Когда люди изживут эти бабские забобоны?

Носилки вкатили в кузов неотложки. Санитары и лечащий врач Истомина- старшего нырнули следом. Врач неотложки сел в кабину рядом с водителем, сказал, перед тем, как уехать:

- Вызовите такси или поймайте машину. И поезжайте в кардиологическое отделение еврейской больницы.

Сидя рядом с Эльзой на заднем сидении такси, Сергей спросил:

- Мама, что случилось? Почему у отца повторился сердечный приступ?

- Откуда мне знать? – всхлипнула Эльза. – Он уже приехал такой!

- Какай такой, мама? – продолжил расспрашивать Сергей. – Ты хочешь сказать, что отец вернулся в предынфарктном состоянии? Что сам поднялся на третий этаж? Что водитель, видя, что ему нехорошо, бросил его у подъезда и уехал? Прости, но в это я поверить не могу. Папа вошел в квартиру на своих ногах. Даже если у него и начинало побаливать сердце, то инфаркт случился уже дома. А потому, спрашиваю еще раз: что случилось?!

- Да не знаю я! – Эльза заорала не обращая внимания на водителя такси. – Он пришел какой-то взбудораженный и нервный! Начал кричать на меня! Говорил, что яблочко от яблоньки недалеко катится! Что я бросила свою новорожденную дочь, а ты, сын мой, бросил беременную от тебя девушку!

- Что за бред?! – возмутился Сергей. – Какую девушку? Кто беременный?!

- Тебе лучше знать, сыночек, - ухмыльнулась Эльза. – Я в ногах не стояла и свечку не держала!

- Хорошо, - поморщился Сергей. – С этим разберемся позже. Что было потом?

- Когда – потом? – пролепетала Эльза.

- Не крути мне голову, мама! – прикрикнул сын. – Что ты ему сказала?!

- А что я могла сказать?! – Эльза перешла в наступление. – Кроме того, что ты правильно сделал! Что всех вот этих незаконнорожденных деточек нужно уничтожать в зародыше! Что если бы я вовремя сделала аборт, то не было бы вот этой девчонки, которая перевернула с ног на голову всю мою жизнь!

- Это все? – поинтересовался Сергей. – Договаривай, мама. Что еще ты говорила отцу?

Эльза вспыхнула. Наверное, в другой раз она бы промолчала. Но сегодня женщина была на взводе и не в состоянии сдержать эмоции:

- Сказала, что нужно было придушить дочурку еще на привокзальной скамейке! И что ты должен любым способом оттащить на аборт свою беременную сучку! – помолчала несколько секунд. Добавила: - После этого он (о муже) схватился за сердце и упал на пол, - всхлипнула, - я еле дотащила его до кровати и вызвала врача. Потом взяла его телефон и позвонила тебе.

Такси въехало на территорию еврейской больницы.

Сергей вышел из машины, обернулся:

- Идем, мама. Надеюсь, что отец скоро очнется и все объяснит.

Уже два часа Сергей и Эльза, сын и жена Истомина-старшего, сидели в коридоре реанимационного отделения, ожидая хоть каких-то новостей.

В окна клиники давно смотрела полная луна. Черное небо пестрило звездами.

- Поезжайте домой, - из реанимационной палаты вышел врач. – Мы делаем все, что можем. Если пациент переживет сегодняшнюю ночь, появится надежда на выздоровление. Придете завтра утром.

- Идем, сыночек? – Эльза встала со стула. – Я так устала. С ног валюсь.

- Поезжай, мама, - у Сергея не было ни сил, ни желания возмутиться эгоизмом Эльзы. – Я здесь останусь.