Жизнь после Тайлы

Глава 8

Эйвери

Три недели спустя.

Нейт: Нет.

Эйвери: Да.

Нейте: Нет, танцовщица.

Эйвери: Да. Нейт.

Нейт: Н. Е. Т.

Эйвери: Д. А.

Нейт: Ты всегда так командуешь?

Эйвери: Почти. Это значит «да»?

Нейт: Нет.

Эйвери: Не будь ребенком.

Нейт: Укуси меня.

Эйвери: Приезжай, и я укушу.

Нейт: Хорошая попытка.

Эйвери:С тобой так тяжело.

Нейт: Тебе придется убить меня, прежде чем я оденусь, как гребаный танцор и буду кружить тебя.

Эйвери: Тебе не обязательно одеваться. Мне просто нужно, чтобы ты помог мне на тренировке.

Нейт: Нет.

Эйвери: Отлично. Дружба окончена.

Нейт: Ты разбила мне сердце. Помни меня.

Я смеюсь.

Эйвери: Ты пожалеешь об этом, Натаниэль Александр.

Нейт: Трясусь от страха.

Эйвери: Я уже еду. Возможно, возьму парочку бездомных мужчин с улицы и буду умолять, чтобы они стали моими партнерами. Думаю, будет грязненько.

Нейт: Береги себя. Проверь свои прививки от гепатита.

Эйвери: Ты ужасен.

Нейт: Позвоню позже.

Я закрываю свой телефон с улыбкой на лице. Чертов Нейт.

За несколько последних недель я провела много времени с Нейтом. Наша дружба естественная, легкая, и беззаботная. Никаких неловких пауз или моментов, когда я думаю, что она надуманная. Она просто есть. Мы смеемся, разговариваем, шутим — вместе нам невероятно хорошо. Он рассказывает мне о своей семье, своей жене, Мейси, и своей карьере. Он своего рода небольшой огонек в моей жизни, который я могу держать обеими руками, и не бояться ожогов.

Он помогает мне обрести себя.

За это стоит бороться.

***

— Боже, Бобби! — вскрикиваю я, вскидывая руки вверх.

Мой восемнадцатилетний ученик, Бобби, недоумевая, смотрит на меня. Он пытается помочь мне с поворотами, но все еще недостаточно силен. Он занимается два года, и, в общем, Бобби отличный танцор, но еще не достиг того уровня, как другие танцоры его возраста. В любом случае, мне не нужен танцор, мне просто нужен кто-то сильный, чтобы удержать меня, а я могла бы прорепетировать те движения, которые еще не совсем получаются.

— Я стараюсь, Эйвери, — возражает он, скрещивая руки на груди. — Ты как слон в посудной лавке.

От удивления я изгибаю брови.

— Ты вообще знаешь, что это значит?

Он смотрит на меня как на дуру и даже закатывает глаза. Пфф.

— Хорошо, я потренируюсь сама.

— Отлично, — он выходит через боковую дверь.

— Что за представление!

Поворачиваясь, я вижу Нейта, облокотившегося на дверной косяк со скрещенными руками на груди и с самодовольной ухмылкой на лице.

— Ох, я рада, что для тебя это представление. Я не могу представить, что ты поймешь каково это — быть с мужчиной, который не мужчина, и пытается помочь, когда даже не может удержать твой вес.

Его улыбка становится еще шире. Будь он проклят.

— Не улыбайся мне, Натаниэль. Ты в этом виноват.

Он отталкивается от стены и подходит, его обувь скрипит на отполированном деревянном полу. Он встает напротив меня, бросает взгляд на мое балетное трико и улыбается.

— Даже не смей.

— Сексуально, Эв.

Я скрещиваю руки на груди и смотрю на него.

— Ну, ты однозначно хоть не натянула их так, что видно твою киску.

— Ты отвратителен! — я ударяю его по руке.

Он смеется, берет меня за руку и начинает кружить.

— Ну, я здесь, и у меня есть час. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Я таращусь на него.

— Я думала ты ни за что на свете не согласишься танцевать со мной!

Он пожимает плечами.

— Я передумал. Не заставляй меня сделать это снова.

— Хорошо, — говорю я, повернувшись к нему. — Я пытаюсь сделать маленькое правое аллегро. Преподаватель думает, что мое тело в неправильном положении, когда я двигаюсь. Я пыталась сделать правильно, но мне нужен кто-то чтобы поддержать, эм, меня... тогда я смогу сконцентрироваться на позе и положении.

— Покажи мне, где мне нужно держать, — говорит он.

Мои щеки краснеют, как вовремя. Я не думала, что Нейту придется прикоснуться ко мне, чтобы сделать это. Не знаю, почему это так волнует меня, но это так. И когда я говорю волнует, то имею ввиду, сексуально волнует. Я доверяю себе, когда я с ним, и доверяю ему, но иногда его прикосновения заставляют меня нервничать.

— Знаешь, — выдавливаю я. — Я могу просто использовать балетный станок.

Его брови изгибаются.

— Нет, блин. Ты приволокла меня сюда своей сопливой историей о бездомных. Используй меня.

— О-окей. Так, тебе нужно встать позади меня.

Он обходит меня, и я могу чувствовать тепло его тела своей очень чувствительной кожей. Это плохая идея. Очень плохая.

— И-и, просто положи свои руки на мои бедра. Когда я буду подпрыгивать, мне нужно, чтобы ты поднимался со мной, немного снимая вес с ног.

Его ладони располагаются на моих бедрах, и я перестаю дышать. Я буквально перестаю дышать. Я не могу сосредоточиться, и это беспокоит меня. Беспокоит то, что он волнует меня.

— Ты собираешься танцевать? — бормочет он возле моего уха.

— Эм…д-да, — запинаюсь я.

Я поднимаюсь на носочки, позволяя ему почувствовать мой вес.

— Я сделаю маленький прыжок вверх, просто почувствуй мой вес, посмотрим, как это.

Он фыркает, рассмешив меня, и с легкостью поднимает меня, когда я подпрыгиваю.

— О’кей, умник, — смеюсь я.

— Давай продолжай, Танцовщица.

— Командир.

Я закрываю глаза, поднимаю руки вверх и начинаю двигать ногами. Это единственное движение, которое я не могу выполнить изящно. Я делала его с самого начала и много тренировалась. Я почти у цели, почти идеально, но, чтобы научить этому, я должна убедиться в том, как именно я хочу, чтобы мои ученики выполняли это. Нейт поддерживает меня, буквально предугадывая, когда я собираюсь прыгнуть. Без особых усилий, с невероятной нежностью.

— Я вижу, где ты делаешь ошибку, — вдруг говорит он.

Я перестаю прыгать.

— Да?

— Поясница.

Эм, хорошо.

Он прижимает ладонь к моей пояснице, толкая ее немного вперед. Затем он убирает руку с бедра и обхватывает меня спереди, таким образом держа меня со всех сторон. И опять я перестаю дышать. Его руки охватывают мой живот. Я закрываю глаза.

Сосредоточься, Эйвери.

— Теперь, сделай еще раз, — приказывает он.

Я делаю, как он сказал, и когда я двигаюсь, он прижимает свои руки, чтобы держать мои бедра прямо. Кажется, движение стало легче выполнять, и это поражает меня. Может быть, все дело в плохой осанке?

— Знаешь, — произносит он, отпуская меня. — У меня идея. Пошли.

Я поворачиваюсь и смотрю на него.

— Хочу ли я узнать, что это за идея?

Он улыбается и подмигивает мне.

— Конечно.

***

Нейт

Она смотрит на меня, затем на бассейн и опять на меня.

— Бассейн?

Я улыбаюсь ей, и она улыбается мне в ответ, показывая мне свою чертовски милую ямочку на щечке. У нее лишь одна.

— Бассейн, — подтверждаю я.

— Потому что...

Я смеюсь. Я привел ее сюда, потому что нет ничего лучше, чем заниматься в воде. В ней легче и проще. У ее брата в доме был бассейн, и так как мы его знали, то пользовались им бесплатно.

— Проще всего балансировать в воде. Теперь залезай.

Она глядит на меня, приоткрыв рот.

— Не смотри на меня, будто сейчас начнешь истерику. Залезай.

Она напрягается, улыбается и затем набрасывается на меня. Я не замечаю ее. Она маленькая, но ударяет меня так сильно, что сбивает с ног. Я падаю в бассейн, таща ее с собой. Она двигается на меня, крича и смеясь. Вода чертовки ледяная, и я начинаю рычать.

— Твою ж мать! — кричу я, растирая руки.

Эйвери смеется, ее голова запрокинута назад и длинные светлые волосы струятся в воде. Бл*дь, она прекрасна, не только снаружи, но и внутри. Она через столько прошла, и в ней до сих пор есть этот огонек. Я отворачиваюсь, зная, что не должен был смотреть, зная, что не должен заботиться о ней или даже помогать ей.

— Ну, ты затащил меня, — говорит она. — Что будем делать?

Я поворачиваюсь, подплываю к ней и, схватив ее за бедра, притягиваю ближе.

— Попробуем еще раз.

Я поворачиваю ее и прижимаю спиной к себе.

Бл*дь, прекрати думать об этом, хватит думать об этом.

Положив одну руку на ее плоский живот, а вторую на поясницу, я приказываю:

— Давай.

Она двигается с такой изящностью, так прекрасна. Я мужчина, и «прекрасно» — не мое слово, но только так я могу описать ее. Она тренируется до тех пор, пока мы оба не устаем. Заем она поворачивается ко мне с улыбкой на лице.

— Ты прав. Думаю, все дело в моей осанке. Спасибо, Нейт.

Я пожимаю плечами.

— Обращайся.

Дует холодный ветер, и она дрожит.

— Становится холодно.

— Да, нам надо выбираться.

Мы оба подплываем к борту. Она поднимается, и я не могу подавить желание. Схватив ее за бедра, я тяну ее назад, снова бросая в воду. Она всплывает и смеется.

— Ты невыносим!

Я улыбаюсь ей и сам начинаю выбираться из бассейна, но она кидается на меня, сцепляя свои руки и ноги, как гребаная обезьянка, и тащит назад. Я теряю равновесие, и мы снова плюхаемся в воду. Когда мы всплываем, она все еще смеется и собирается потопить меня, но замечает что-то позади моего плеча и замирает, краснея.

— Келли, Лиам, — улыбается она. — Привет.

Я поворачиваюсь и вижу Келли и Лиама, которые, облокотившись ворота, смотрят на нас. Лиам улыбается, а вот Келли выглядит обеспокоенно. Он переводит взгляд на меня и прищуривается.

— Эйвери, твой отец звонил уже несколько раз, — говорит он ей.

— Да, хорошо, — отзывается она и быстро вылезает из бассейна.

— Что вы тут делали? — я слышу, как он спрашивает у нее, когда она проходит мимо него.

— Просто тренировались.

Он ворчит, и она исчезает, выкрикивая:

— Спасибо, Нейт, увидимся позже.

Отлично.

Я вылезаю из бассейна, стягиваю полотенце со стула и улыбаюсь Лиаму, проходя мимо. Келли останавливает меня, когда я захожу в сад. Думаю, мне сейчас прочитают лекцию. Возможно, Лиам сейчас читает Эйвери такую же.

— Что здесь происходит, Нейт?

Я смотрю на него.

— Ты о чем, Келли?

Он прислоняется бедрами к арке из цветов.

— Ты женат.

Напрягшись, я выпрямляюсь.

— Когда ты думаешь, я забыл об этом?

— Когда ты увидел ее.

Прищурив глаза, я скрещиваю руки на груди.

— Эйвери и я дружим. С каких пор стало ненормально дружить с противоположным полом?

Он подходит ближе.

— Эйвери — не тот тип девушек, которые переживут расставание, Натаниэль. Просто помни это. У нее были сложные времена, она не для тебя.

— Она для тебя?

Келли стискивает челюсти. Очевидно, что у него есть или когда-то были чувства к Эйвери. Думаю, первый вариант.

— Я знаю Эйвери очень давно. Я видел ее страдания, когда ее мама исчезла. Она — хрупкая.

— Это проблема таких как ты, — говорю я, наклонившись еще ближе к его лицу. — Ты защищаешь ее как ребенка. Она взрослая женщина, которая невероятно умная и смешная. Возможно, и тебе стоит попробовать подружиться с ней, как и мне. И, может, ты тоже заметишь это.

— Держись от нее подальше, Нейт, — предупреждает он.

— Или что? — возражаю я. — Не тебе решать с кем мне дружить, Келли, и, конечно же, не тебе указывать, что мне делать, а что нет. Она мой друг, и я не перестану дружить с ней из-за тебя.

— Ты так касаешься ее...

— Этот разговор закончен.

Я разворачиваюсь и ухожу, не позволяя ему вставить слово.

Я не могу, потому что, если он начнет копать глубже, то поймет, что он прав.

Она заставляет меня забывать.